Текст книги "Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]"

Автор книги: Гэвин Лайл

Соавторы: Адам Даймен,Майкл Холлидей,Ричард Диминг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

Глава 15

С Мэнорсом я столкнулся у входа в тюрьму.

– Думал, встречу вас в тюрьме. Как Шейрон?

Он покачал головой:

– Не знаю. Макс говорит, что она никого не хочет видеть.

– Макс? Кто это?

– Макс Фуле. Мой адвокат. Сказал только, что она очень подавлена. Сейчас Макс в окружной прокуратуре пытается добиться освобождения Шейрон под залог.

Зная, что такое окружная прокуратура, я сомневался, что этому Фуле удастся что-нибудь сделать. Но с Мэнорсом я не поделился своими соображениями. Я вытащил из бумажника лист бумаги и протянул его Мэнорсу.

– Держите.

– Что это? – удивился тот.

– Финансовый отчет.

Мэнорс пожал плечами, но прочел. В части «Расход», включая проигранные на бегах 300 долларов, значилась сумма 496.60. Доход составил 3904 доллара и 15 центов.

В то время, когда Мэнорс изучал этот своеобразный документ, я отсчитал деньги и сверху высыпал мелочь.

– Но позвольте… – В недоумении Мэнорс переводил взгляд с банкнот на меня.

– Здесь три тысячи девятьсот четыре доллара и пятнадцать центов, – сказал я. – Я включил сюда сумму выигрыша на бегах.

– Какое я имею отношение к вашему выигрышу на бегах?

– Сейчас объясню. На ипподроме с вашей дочерью я фактически находился на службе. А поскольку финансирующей стороной являетесь вы, то и выигрыш – ваш. Я рисковал вашими деньгами.

– Послушайте, Мэт, – Мэнорс смотрел на меня, как на больного, – Но я ведь никогда не узнал бы об этом!

– Зато я знал бы. Берите деньги.

Повертев пачку в руках, он предложил:

– Давайте разделим? Фифти-фифти?

– Простите, сэр. Нет.

– Вы странный человек, сержант.

Он положил деньги в карман.

– У каждого свои странности, сэр. Что делать с костюмами?

– Ради всего святого, – взмолился он, – Не пытайтесь вручить мне еще и это.

– Может быть, Шварц переделает их?

– Фи! Если я обращусь к Шварцу с подобной просьбой, он больше не будет считать меня своим клиентом. Оставьте их, прошу вас.

– Хорошо, – согласился я. – Костюмы беру.

Я простился с Мэнорсом и отправился в тюрьму криминального отдела полиции. Расписавшись в журнале и сдав оружие, вместе с охранником я отправился по коридорам в камеру номер 27. В грязно-серой камере, отделенная пуленепробиваемой перегородкой, на кушетке с безучастным видом сидела Шейрон. Заметную бледность подчеркивали черные круги под глазами. Я поздоровался.

– Так вы полицейский? – спросила она.

– Шейрон, мне не всегда нравится то, что приходится выполнять по долгу службы.

– Благодарю за комплимент. Надеюсь, я была вам не в тягость?

– Вы прекрасно понимаете, что я хотел сказать. Мне с самого начала не нравилась эта роль.

– Сомневаюсь. – Шейрон окинула меня изучающим взглядом. – Сейчас у вас вид паршивой полицейской ищейки. Где вы откопали этот костюм?

– Купил два года назад. Перестаньте, Шейрон. Что говорит адвокат?

– Да что он может говорить? – она махнула рукой. – Мне уже не выбраться, и все это благодаря вам.

– Если бы вы не набрались всякой дряни и были в состоянии соображать, то вы бы слышали, что я был против ареста.

– Вы возражали? Спорили с начальством? Боже мой! Как это по-рыцарски! Хотите спасти меня от газовой камеры, чтобы еще попользоваться моим телом.

– Хватит, – прикрикнул я. – Я хочу помочь вам, а вы валяете дурака, это не лучшее в вашем положении.

Она как-то сразу сникла, нижняя губа задрожала, в глазах появились слезы.

– Это правда, Мэт? – выдавила она.

– Правда, Шейрон.

– Как же вы собираетесь помочь мне? – она уже справилась с собой.

– Найти настоящего убийцу.

Она удивленно распахнула глаза:

– Разве это не я убила?

– Что?! Убили?? Вы?

– Ну да. То есть они в один голос утверждают, что я. Лейтенант Вин даже объяснил мне, каким образом.

Я не на шутку испугался:

– Надеюсь, вы не подписали признание?

– Признание? В чем? Я ничего не помню и повторяла это тысячу раз. Но лейтенант так настаивал. Мэт, что же мне делать? – она отчаянно прикусила палец. В глазах ее был страх.

– Бороться, – отрезал я. – Если вы поверили в то, чего не совершали, то я ничем не смогу помочь вам. Скажите, только честно, вы могли бы убить Изабель?

– Нет, нет! Никогда! И потом, я злилась на Говарда, а не на нее.

– Какого же черта вы позволили им задурить себе голову?

Ее губы опять задрожали.

– Не знаю, Мэт. Они были так убедительны, особенно лейтенант.

«Еще бы!» – подумал я.

– Мне показалось… Я ведь выкурила целую сигарету, хотя никогда не пробовала больше половины.

– Что вы еще помните? Пожалуйста, Шейрон!

– Только как разделась в кабинете. Я вообще сама не знала, что делала. Хотела насолить Говарду. Он поступил как последняя свинья. Я думала заняться любовью в его присутствии. Поэтому и разделась. Но в это время Говард уже спрятался с Изабель. Больше ничего не помню.

– А нож для разрезания бумаги вы помните?

– Помню, при луне что-то блестело на столе. И я это взяла.

– Зачем, Шейрон? Что вы тогда задумали? – я буквально прилип к перегородке.

– Не помню. Я хотела найти вас, показать, что я нашла.

Она вдруг вскочила с кушетки:

– Я даже не думала об Изабель! Я не могла ее убить!

Почему они обманули меня?

– Они не обманывали вас, – покачал я головой. Они действительно считают вас виновной. Постарайтесь припомнить поточнее, что произошло на втором этаже.

Она снова села, опустив руки.

– Если я принесла туда нож, значит, я и убила, – она обреченно вздохнула.

– А я думаю, что кто-то видел вас и, пользуясь ситуацией и тем, что сопротивляться вы не могли, взял у вас нож.

– Кто, Мэт?

– Не знаю, – признался я, – пока не знаю.

Она слабо улыбнулась:

– Странный вы. Верите мне, хотя я и сама сомневаюсь в себе.

– Речь не о доверии, Шейрон. В этом деле много неясного.

Она улыбнулась снова:

– Это вам подсказывает инстинкт полицейского?

– В том числе.

– Узнав сегодня утром, что вы полицейский, я вас возненавидела. А сейчас мне кажется, что это удача.

– Я постараюсь помочь вам. Доверьтесь мне, Шейрон.

– Господи, Мэт! – голос ее сорвался, – Я сделаю все, что вы скажете, только вытащите меня отсюда.

Она зарыдала.

– Перестаньте, – тон моего голоса заставил ее вздрогнуть, – слезами вы ничему не поможете.

– Хорошо, Мэт, я уже успокоилась, – она заморгала.

– И еще одно. Официально этим делом занимается лейтенант Вин, и я не имею права вмешиваться в него. Здесь же я под предлогом выяснения поставщиков марихуаны для Изабель. Вы знаете об этом что-нибудь?

– Ничего абсолютно, – она отрицательно покачала головой, – она не посвящала меня в свои дела.

– Ладно. Держись, Шейрон. Я сообщу вам, как только что-то прояснится. Выше нос.

Сказав это, я вышел. Электрический замок тихо щелкнул.

Глава 16

У нас в комнате Карл составлял списки гостей Изабель Вайтер.

– Шейрон ничего не знает о поставщиках, я разговаривал с ней. Осталось еще пятнадцать человек плюс Росс Вайтер. Оставь его в списках, хотя я сомневаюсь, что он знает что-нибудь. Включи сюда же Греко, Фарелла, мисс и мистера Франклин, супругов Эпл, а также Нэнси Форд. Итого – восемь человек. На твою долю осталось семь. Как ты считаешь, по-моему, справедливо?

– Увидим, – Карл мрачно уставился на меня. – Вайтер, Греко и Фарелл должны быть опрошены в первую очередь. Эрик Франклин и Нэнси Форд видели, как Шейрон взяла нож. Джордж Эпл – как она проходила с этой штукой мимо окон. Это ведь главные свидетели по убийству, правильно?

– Послушай, Карл…

– Нет, это ты послушай. Капитан тебя выгонит в два счета, если ты начнешь совать нос в дела криминальной полиции.

Я встал.

– Я буду осторожен, старина. Не стоит подводить нашего капитана.

Карл тоже поднялся, я продолжал:

– Мне бы не хотелось менять напарника. Я сообщил капитану, что деликатно объясню мистеру Греко наш интерес. В конце концов бороться с наркоманией в городе – это и его обязанность.

Нэнси Форд в списка оказалась первой. Жила она в доме на перекрестке Мэн-Пикар.

Я прошел через вестибюль, устланный пушистым ковром, и, остановившись перед дверью с номером 8 А, позвонил.

Наверное, Нэнси так рано не просыпалась. Прошло некоторое время, прежде чем она открыла дверь, босая и в халате.

– А, это вы, – пробормотала девушка, на ходу просыпаясь. – Вы знаете, что еще нет и десяти?

– Да, практически глубокая ночь. Можно войти?

Мы прошли в уютную гостиную.

– Раз уж вы вытащили меня из постели, – она улыбнулась, – поскучайте, пока я приведу себя в порядок.

Я сел на изящное канапе, а Нэнси скрылась за одной из многочисленных дверей. Послышался шум воды в душе. Минут через десять она вернулась с уложенными волосами и губами, к которым слегка прикоснулась помадой. Одеваться Нэнси не собиралась. По-прежнему босиком и в халате, она расположилась в кресле, небрежно закинув ногу на ногу. Больше ничего из одежды под халатом не было.

Я поинтересовался:

– Сколько вам лет, Нэнси?

– Двадцать три.

– Живете одна?

Она кивнула утвердительно.

– Отличная квартира. Чем вы занимаетесь?

– Мне досталось наследство. Родители позаботились обо мне.

Она продолжала:

– Что это – полицейский допрос или просто любопытство? Я слышала, что в полиции уже позабыли о вчерашнем вечере. Или нет?

– Конечно, – успокоил я ее. – Остались лишь некоторые формальности.

– Что-то неясно в случае с Изабель?

– Это дело криминального отдела, я же служу в полиции нравов, – и, предупреждая ее возражения, сказал: – Нас интересует источник появления марихуаны у Изабель. Вы можете об этом что-нибудь сказать?

Выглядела она настороженной и озабоченной.

– Источники?

– Поставщики, вернее.

– Мне ничего не известно об этом, – она закурила и добавила: – К сожалению.

Я подумал: «Она что-то знает, но не скажет. Может быть, бережет для себя».

– Вы дружили с Изабель?

– Да, мы были близкими подругами. Я одна из первых посетила подобный прием.

– Нэнси, скажите, было очень темно, когда вы увидели Шейрон с ножом в руках?

– Да, но когда покуришь, все чувства обостряются.

– А выражения гнева или раздражения у Шейрон вы не заметили?

– Только то, что она была сильно обкурена.

– Как вы полагаете, это она убила Изабель?

– Я полагаю, вас больше интересуют обстоятельства смерти миссис Вайтер, нежели источники травки.

– Нэнси, помилуйте, с чего вы взяли?

– Вы защищали ее вчера.

– Простой вопрос к вам: что вы об этом думаете?

Нэнси пожала плечами:

– Не знаю. В ревности женщина способна на все.

– А мужчина?

– Кого вы имеете в виду? Джо Грэйса, или Греко?

– Я его совершенно не знаю.

Я достал сигареты.

– В доме Вайтер он постоянный гость? Вчера Греко заявил, что он там впервые. Раньше вы его видели?

– Конечно. На собраниях и в газетах. Но он был «не наш». Какое-то время они встречались с Изабель. Как и всех, его следовало проверить. Вы же понимаете? Кстати, Шейрон должна была то же самое проделать и с вами. Бедняжка и не подозревала, что вы шпион.

– Да, да, я понимаю, – я закурил и нагнулся к ней поближе.

– Я думаю, – продолжала она, – что несколько раз вы с ней спали, чтобы получить приглашение. Только не делайте идиотский вид!

Наверное, я слегка покраснел.

– Не переживайте, сержант. Сначала я искала вас, но вы словно испарились. Вторым на примете был Джо Грэйс, но он тоже сбежал. Подвернулся Эрик Франклин.

– И не надоедает вам похваляться своим распутством, а, Нэнси?

– Да пошли вы с вашей добродетелью, сержант. Вам же известно, что я – скучающая шлюха, как, впрочем, и все женщины в этой компании. Ни одна из нас не откажет себе в удовольствии. А почему бы и нет?

Она наклонилась к низенькому столику с пепельницей, халат распахнулся, и я увидел ее маленькую, как у девчонки, грудь. Приоткрыв губы, Нэнси в упор смотрела на меня.

– К сожалению, – сказал я, – но на службе полицейским запрещено многое.

– Сержант, не надрывайтесь, не то лопнут пуговицы на вашем жилете.

Она запахнула халат.

– Скажите, Нэнси, Изабель говорила о своих отношениях с Греко?

– Мы называем его Грэйс. Изабель несколько раз была у него дома. Я думаю, Гови Фарелл вам подойдет больше.

– ?

– У Гови нет ни цента за душой. Он задолжал всему свету, но больше всего – Изабель – около трех тысяч. И без гарантий с его стороны. Угрызения совести, по-моему, его не терзают.

– Сомневаюсь, что у Фарелла вообще есть совесть. Изабель настаивала на возврате долга?

– Настаивают время от времени все. Самым настойчивым он что-то отдавал. Изабель иногда тоже принимала деньги, но чаще прощала долг.

– А Шейрон он не должен?

– Еще бы! Но она такая простофиля. Шейрон помешана на Говарде.

– Значит, Говард только вздохнет с облегчением, если Шейрон окажется в газовой камере?

– Ну конечно… – до нее вдруг дошел смысл сказанного, – нет-нет, не такой же он подлец?

– Я-то его совсем не знаю. Вы же занимали ему деньги, не я. Что скажете?

– Это негодяй! – выпалила она, – Но мое мнение небольшая ценность для вас. Мерзавцами я считаю всех мужчин.

Глава 17

Я понял, что больше из нее ничего не вытянешь, и откланялся.

Следующим был адрес Росса Вайтера – «Ферст Нэйшнл Бэнк Билдинг». Секретарша сказала, что босс собирался лететь в Нью-Йорк, но заболел и велел сдать билет. Я решил посетить его позже, дома.

Здесь же в центре располагались офисы Франклина и Эпла.

Джордж Эпл был руководителем страховой конторы в «Трибьюн Билдинг». Эрик Франклин держал бюро по делам снабжения в том же здании.

Они оба оказались на месте, но так усиленно старались отделаться от меня, что было смешно. Оба ничего не слышали о наркотиках. И здесь я ничего не узнал. Я вычеркнул из списка их имена, как и имена их жен, потому что они были в невменяемом состоянии и интереса не представляли.

Говард Фарелл был следующим. Он жил в Западном квартале. Авеню, где находился дом Фарелла, была застроена старинными массивными зданиями некогда состоятельных владельцев, но позже пущенными с молотка. В большей части разместились частные клубы или дансинги, часть сдавалась внаем.

Квартира Фарелла размещалась в цокольном этаже особняка, превращенного в отель. Чтобы попасть туда, необходимо преодолеть вереницу бетонных ступенек.

Он вышел ко мне в спортивных туфлях и вельветовых брюках. Пояснив, что собирался в кантри-клуб поиграть в теннис, он пригласил меня в гостиную. Я понял намек и пообещал:

– Я не задержу вас.

Квартира была обставлена со вкусом. Через приоткрытую дверь я увидел спальню и ванную. Других комнат не было.

Предложив мне сесть, Говард спросил, что я буду пить.

Я отклонил его предложение и остался стоять.

– Я думал, вы навестите Шейрон.

– С чего вы взяли? Мне нечего сказать ей.

– Вы считаете, это она убила Изабель?

Он захлопал ресницами:

– Мне казалось, Руд, вы не имеете отношения к криминальной полиции?

– Верно. Я занимаюсь делами, связанными с наркотиками.

– Я понял… – начал он, но я перебил его:

– Мы не станем возбуждать дело. Но нас очень интересует канал, по которому Изабель получала марихуану и добавки к напиткам. Кто бы это мог быть, вам случайно не известно?

– Я прикасался к сигаретам только в доме миссис Вайтер, сожалею, – Он развел руками.

– Изабель мертва. Долг возвращать нет нужды. Верно?

Он побледнел.

– Что вы имеете в виду?

– Вы задолжали Изабель около трех тысяч. Шейрон вы тоже должны. Не так ли? И вам только на руку, если ее приговорят. Два крупных долга будут погашены сами собой.

– Не хотите ли вы сказать, что я убил миссис Вайтер, а вину свалил на Шейрон? – возмутился Фарелл.

– Такая мысль, признаться, посещала меня еще до визита к вам.

– Как это понимать?

– Посудите сами: одна ваша любовница убита, другая находится в тюрьме по обвинению в этом преступлении. Вы огорчены? Ничуть. Вы отправляетесь играть в теннис.

– Во-первых, – он почти кричал, – ни одна из них не была моей любовницей!

– Вот как? Интересно.

– Понятие «любовница» подразумевает единственного любимого, а они их меняли, как шляпки.

Какое-то время он помолчал, а потом добавил:

– Я не испытываю к вам симпатии, Мэт. Если попрошу вас убраться отсюда, как вы к этому отнесетесь?

– Сейчас уйду. Я узнал все, что хотел. И будьте уверены, я постараюсь приклеить вам это убийство.

– Нужно, чтобы в это поверили еще и присяжные, – криво ухмыльнулся он.

– Я попробую заставить их, как вы заставили лейтенанта поверить в виновность Шейрон. Кстати, память ее сегодня прояснилась.

– И что же?

Теперь настал момент пустить ему пыль в глаза:

– Она вспомнила, что коридор на несколько секунд осветился из-за приоткрывшейся двери. Единственная освещенная комната на этаже была ваша. Зачем вы выходили?

Говард замер на несколько секунд.

– Когда я входил в комнату, Шейрон еще была на лестнице. Она могла видеть, как я входил, но не выходил.

Я быстро соображал. Чтобы зажечь свет, нужно включить лампу у кровати и только потом вернуться и закрыть дверь. Но в то, что дверь открывали, он поверил.

– Кто-то вышел навстречу Шейрон и взял у нее нож как раз в этот момент.

– Как бы там ни было, это был не я. Я не выходил из комнаты до тех пор, пока вы не изволили ворваться. И вообще я напрасно трачу время. Вы занимаетесь самоуправством – дело поручено криминалистам. Да вы просто втюрились в эту рыжую шлюху.

Я, улыбнувшись, сделал шаг к нему навстречу, он отшатнулся и завизжал:

– Не распускайте руки! Со мной это не пройдет!

– Я не стану пачкаться о такое дерьмо. В компанию Изабель ее втянули вы.

– И что из этого?

– Она не была шлюхой.

– Мы провели здесь ночь, в первый же день, вон на той постели, если вам интересно.

Действительно, бить его было бессмысленно. А жаль, руки так и чешутся. Я вышел не прощаясь.

По дороге к дому Росса Вайтера у меня было время, чтобы успокоиться. Мистер Вайтер жил на бульваре напротив Котлэндского цирка в фешенебельном отеле. Проживание здесь стоило три тысячи в месяц. Вайтер занимал восьмикомнатные апартаменты на первом этаже.

Он открыл дверь в домашнем халате, накинутом на рубашку. Вид у него действительно был болезненный, черты лица заострились, под глазами залегли черные круги.

Его вряд ли обрадовало мое появление, но он учтиво предложил войти. Мебель была выдержана в стиле модерн, в центре комнаты помещался передвижной бар.

– Стаканчик виски?

– Благодарю, я на службе.

Он присел на стул:

– Я думал, расследование ведет лейтенант Вин?

– Это так.

И я в очередной раз объяснил цель моего визита.

– Совершенно ничего не знал об этом. Я и не подозревал о том, что Изабель предлагает гостям эту дрянь и курит сама. До вчерашнего вечера.

– Слухи об этом давно ходят в кантри-клубе…

– О том, что рогат, муж всегда узнает в последнюю очередь, – он грустно усмехнулся.

– Вы плохо выглядите, что-нибудь серьезное?

– Ничего особенного, сержант, – он плеснул себе виски. – Моя болезнь другого рода. Я был очень привязан к своей жене, – он выпил одним глотком. – И ее смерть для меня…

– Да, это тяжело.

– Меня сильно потрясла смерть Изабель, но вместе с тем я испытал чувство облегчения. Наверное, увиденное сыграло свою роль. Я словно вдруг избавился от кошмара, постоянно преследовавшего меня.

– Вы хотите сказать, что в некотором смысле обрадованы ее смертью?

Он взглянул на меня укоризненно:

– Этого я не говорил. Просто я избавился от бессонных ночей, но я любил Изабель.

Я решил повторить номер, как с Фареллом.

– К утру мысли Шейрон прояснились.

Но он не отреагировал.

– Что? – переспросил он. – Она призналась?

– Она вспомнила, что не убивала Изабель. В темноте кто-то забрал нож у нее из рук.

Он нахмурился:

– Кто, она сказала?

– Это был мужчина. Ей показалось, он шел за ней по лестнице.

– Но это невозможно. Я не мог не заметить того, кто шел за ней по лестнице, потому что стоял внизу. Она не могла это выдумать?

Я признался себе: «Если он играет, то актер просто великолепный». И сказал, вставая:

– Такой вариант я допускаю. Что ж, если вы ничего не знаете о поставщиках марихуаны, не стану задерживать. Извините, что потревожил вас.

– Ничего, сержант, – он проводил меня до двери, – Всегда к вашим услугам.

Глава 18

Три ведомства, расположенных вдоль реки, включает в себя третий округ.

Город разделен рекой на условные «Запад» и «Восток». Запад – это широкие песчаные пляжи, поместья и домики – все для отдыха. И, разумеется, кантри-клуб.

Восточный берег весь покрыт домиками, пакгаузами, грязными борделями и тавернами. Население в основном итальянское. Здесь также встречаются пуэрториканцы, греки. Управлял третьим округом муниципальный советник Джо Греко. С виду благодушный, его стиль управления на самом деле ничем не отличался от диктатуры. Если вам отказали в должности, вы идете к Джо Греко, не назначили пособия – Джо Греко, если вашего сына сцапали за пьяную драку в баре, из тюрьмы его вытащит он же.

И под сенью этого протекционизма третий округ голосовал так, как желал Джо Греко. «Атлетик-клуб» был главной резиденцией муниципального советника.

Им было огромное двухэтажное здание со множеством закоулков в самом центре квартала докеров. В его подвалах разместились боулинг, зал для джима, бар. Весь первый этаж занимали игровые залы и кабинеты.

Признательностью своих избирателей Джо Греко пользовался за самые низкие цены в городе.

После обеда клуб был пуст, лишь в баре за картами сидели несколько стариков.

– Джо Греко у себя? – спросил я у бармена.

Большим пальцем он ткнул в потолок. Взобравшись по лестнице, я открыл первую попавшуюся дверь. Греко окружил себя множеством секретарш. Дверь в его кабинет была открыта. Пожилая женщина в черном сидела около него и что-то говорила. Я подошел. Оторвав на несколько секунд взгляд от посетительницы, Джо Греко адресовал мне дружеский жест и вновь переключился на женщину.

– Передайте своему Луиджи, чтобы завтра он нашел в бюро благотворительности Джима Томсона, синьора Ломбарди. Я позвоню ему. Если все в порядке, ваш муж получит пенсию.

Старуха поблагодарила и вышла.

– Эл, – бросил Греко молодому человеку, – позвоните мистеру Томсону. Пусть он завтра примет Луиджи Ломбарди по вопросу пенсионного обеспечения.

– Хорошо, мистер Греко, – молодой клерк взялся за телефон.

Наконец Джо Греко обратился ко мне:

– Слушаю вас, сержант.

– Мистер Греко, я пришел по поводу событий прошлой ночи, – сказал я.

– Вы что, уже перешли в криминальный отдел?

– Нет. Я служу все там же.

– Ну и что?

Он смотрел на меня так, словно хотел взглядом залезть мне за пазуху. Я уже представил себе его звонок в комиссариат.

– Ничего, что могло бы скомпрометировать гостей миссис Вайтер, – успокоил я его. – Нас интересует, где она брала марихуану. Поэтому и спрашиваем всех подряд.

– Ну понятно, понятно. Боюсь, что не смогу быть вам полезен. Увидев эти сигареты вчера вечером, я и не предполагал, что они с начинкой. Да и курить я предпочитаю свои. Кстати, угощайтесь.

Он протянул мне пачку «Данхилла».

– Спасибо, сэр.

Прикурив, он некоторое время рассматривал меня сквозь дым, а затем добавил:

– Есть одна вещь, которую вы должны знать, сержант.

– Что именно?

– Поймите, я не имел ни малейшего представления о том, как повернется вчерашний вечер. В противном случае, я бы не стал в нем участвовать. Надеюсь, вы не считаете, что я любитель подобных развлечений?

– Что вы, мистер Греко. Меня совершенно не занимают ваши сексуальные увлечения.

Он поморщился:

– Сержант, ваше мнение обо мне – не жизненно важный вопрос. Но выглядеть в ваших глазах эдаким развратным подонком мне не хотелось бы. Я знал Изабель давно. Честно говоря, она была мне больше другом, нежели любовницей. Моя жена умерла несколько лет назад, а Изабель… вы понимаете?

– Я знаю, сэр, что вы вдовы, и ваша личная жизнь меня совершенно не интересует.

– Я, как и Росс Вайтер, был ошеломлен увиденным.

– Я уже побывал у мистера Вайтера, – сказал я. – По-моему, ему стало легче после смерти Изабель. Он говорит, что теперь не будет мучиться ночными кошмарами. Что вы думаете по этому поводу?

– Я все равно расстался бы с Изабель после вчерашнего вечера, – твердо сказал он.

– Вы были влюблены в нее?

– Влюблен? – он горько усмехнулся. – Я хотел просить Изабель стать моей женой.

– Что было тяжелее для вас – узнать о смерти Изабель или о ее образе жизни?

– Какой странный вопрос, – он нахмурился. – Мне кажется, что убийством вы интересуетесь больше, чем марихуаной, не так ли, сержант?

Понимая, что ступил на опасный путь, я решил играть ва-банк. Другого выхода не было.

– Криминальная полиция обвиняет Шейрон Мэнорс, я же считаю, что она невиновна.

– Да, да, я заметил. Вы симпатизируете этой девушке?

– Поймите меня правильно, мистер Греко. Я ищу истину.

Он странно посмотрел на меня.

– Вы сказали вчера, что кроме мисс Мэнорс в числе подозреваемых могут быть еще трое: Фарелл, Вайтер и я. Вы и теперь так считаете?

– Нет, – ответил я, – но у меня есть некоторые соображения на этот счет.

– Какие же?

Я продолжал, используя все тот же блеф и прозрение Шейрон:

– Шейрон не может вспомнить события вчерашнего дня, но в ее подсознании они запечатлелись. Что такое гипноз, надеюсь, вам известно?

– Конечно.

– У человека, представьте себе, под действием гипноза из глубины подсознания можно вызвать необходимые ассоциации. Ничто не забывается навечно. Все, что мы делаем, записывается на клетки нашего мозга, как на ЭВМ. Даже события далекого детства человек может вспомнить под действием гипноза.

– И вы намерены обратиться к экстрасенсу?

– Да, хочу пригласить одного в тюрьму к Шейрон. Психиатра, обладающего даром внушения, а не шарлатана. Врача с солидной репутацией, который мог бы компетентно выступить перед судом.

– Понимаю, но это же дело Вина. Почему бы вам не подбросить эту идею ему?

– Я же объяснил. Криминальная полиция уверена в виновности Шейрон, и потом, лейтенант просто пошлет меня к черту. Я хорошо знаю его.

Греко внимательно посмотрел на меня.

– Вы действительно верите в историю с гипнозом?

– Я серьезно интересовался этим вопросом. Есть прецедент, и результаты ошеломляющие. Если Изабель убила Шейрон, она вспомнит и будет действовать так же, как и вчера. В этом случае я буду убежден в ее виновности.

Некоторое время Греко раздумывал и наконец заявил:

– Думаю, комиссариат не одобрит вмешательство в дела криминальной полиции.

– Вы считаете, что я занимаюсь не своим делом, мистер Греко? – спросил я буднично, – И если вы так думаете, я, естественно, не стану больше ничего предпринимать.

– Я думаю, – он раздавил окурок в пепельнице, – что зря трачу свое время. Если у вас все, я займусь делами. Меня ждут.

Я оглянулся и увидел прислонившегося к стене парня в рабочей одежде.

– О'кей, – сказал я, поднимаясь. – Благодарю вас за то, что уделили мне толику времени.

– Не стоит, сержант, – он жестом пригласил парня войти.

Дорогой я думал, что завтра капитан опять намылит мне шею за попытку обидеть видного политического деятеля. Но, с другой стороны, если Греко будет нажимать, значит, его задела версия о гипнозе, и значит, он боится показаний Шейрон. Я опасался, что меня отстранят от должности и что некому будет защитить девушку.

И я решил, что нужно как можно быстрее связаться с ее адвокатом.