Текст книги "Покушение"

Автор книги: Георгий Вачнадзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 47 страниц)

У бандитов Чатлы и у делле Кьяйе общие идеологические взгляды. В литературе «серых волков» рекламировались переводы на турецкий язык нацистской литературы. Подобно делле Кьяйе, турецкие фанатики – открытые враги католической церкви. Обе эти группировки демонстрировали готовность доказать свои слова на деле.

Известные связи между системой делле Кьяйе и «серыми волками» ставят очевидный вопрос: сотрудничали турки с делле Кьяйе, когда они пытались убить папу? В одном важном аспекте заговор с целью убить Иоанна Павла II схож со взрывом бомбы на пьяцца Фонтана в Милане, который был организован делле Кьяйе, а также со взрывом бомбы на вокзале в Болонье. Все три акции организовали правые террористы, которые замышляли свалить вину за свои деяния на левые силы.

В июле 1982 г., вскоре после того, как гражданское правительство сменило «кокаиновых полковников» в Боливии, делле Кьяйе едва избежал ареста группой итальянских и американских агентов. По словам автора «Нацистского наследия», делле Кьяйе позже утверждал, что его заранее предупредили агенты американской разведки. Не означает ли это, что его охраняет какая-то группировка в правительстве США?

Аналогичное предположение высказал один из высших руководителей СИСДЕ (внутренняя разведка Италии) Винченцо Паризи, когда он давал в 1984 г. показания в комиссии итальянского парламента, который следит за секретными службами. По данным итальянского еженедельника «Эспрессо», Паризи, докладывая о взрыве бомбы в Болонье в 1980 г., заявил этой комиссии, что делле Кьяйе беспрепятственно ездил по всей Латинской Америке. На вопрос о том, не находится ли фашистский главарь под защитой сверхдержавы, Паризи заявил, что американская разведка лишь нехотя оказывала содействие своим итальянским коллегам, которые пытались поймать делле Кьяйе.

«Делле Кьяйе приезжает и уезжает из США, когда захочет, – заявил газете «Вилидж войс» Пацьенца. – Это сказали таможенные чиновники». В самом деле, создается впечатление, что самый опасный итальянский террорист, возможно, использовал Майами как базу для своих операций. «Когда я нащупывал почву, чтобы взять интервью у делле Кьяйе в 1984 г., – сказал корреспонденту «Вилидж войс» французский тележурналист Пьер Абрамовичи, – наш посредник предложил в качестве места встречи остров около Майами».

В то время как делле Кьяйе свободно вращается на орбите терроризма, для его турецкого коллеги наступили тяжелые времена. Арестованный во Франции в октябре 1984 г. по обвинению в торговле наркотиками Абдула Чатлы сейчас изолирован в парижской тюремной камере. Когда в сентябре его вызвали в качестве свидетеля на суд Агджи в Рим, Чатлы отрицал какое бы то ни было участие в заговоре против папы. Он изобразил «серых волков» как организацию мелких воришек, которые не занимаются политикой. Чатлы заявил суду, что он жил в одном доме с Агджой и передал ему пистолет в Вене, но утверждал, что Агджа действовал в одиночку.

Попытка Чатлы обелить «серых волков» провалилась, когда другой свидетель Ялчын Озбей опознал Орала Челика (который все еще находится на свободе) в бегущем человеке на фотографии толпы на площади Св. Петра, сделанной сразу же после ранения папы. Озбей, бывший «серый волк», был заметно потрясен, когда Чатлы трижды угрожал ему на открытом заседании суда. Последовала ожесточенная перепалка на турецком, и к ней присоединился Агджа. Эти трое обменивались оскорблениями, обвинениями и подозрениями о том, что иностранные разведывательные органы используют их, чтобы возложить вину за нападение на папу на Болгарию и Советский Союз.

Самый драматичный момент наступил, когда Чатлы заявил, что Озбей играл роль посредника для западногерманской секретной службы БНД; Чатлы сказал, что ему и Челику БНД через Озбея пообещала крупную сумму денег, если они подпишут заявление, подтверждающее утверждения Агджи о коммунистическом заговоре. Когда судья попросил подтвердить или опровергнуть этот рассказ, Озбей отказался что-либо сказать.

Тесная связь Агджи с Чатлы в месяцы, предшествовавшие покушению, – это одно из самых важных открытий, которые до сих пор были сделаны на 60 заседаниях суда. По мере того как рассыпается версия о «болгарском следе» на открытых заседаниях суда, следствие начинает пересматривать роль Чатлы и его фашистской клики в покушении на папу. То, что судья Мартелла узнал о Чатлы и делле Кьяйе во время поездки в Нью-Йорк, может стать поворотным пунктом в этом расследовании», Статья в известной американской буржуазной газете лишний раз подтвердила, что римский суд не использовал в интересах правды и справедливости информацию, которой располагало следствие.

Более трех лет мытарили невиновного ни в чем узника только затем, чтобы его главный обвинитель с откровенной злобой сквозь зубы процедил, что не может ничего по сути инкриминировать жертве вопиющего произвола!

По какому же праву так долго измывались над арестантом? Почему вместо его судебного оправдания неохотно ссылаются теперь лишь на «недоказанность состава преступления»? Почему не желают хотя бы извиниться перед оклеветанным болгарином и его соотечественниками? Куда же подевалась совесть цивилизованных западных витий о правах человека? Вот оно – их хваленое правосудие.

Второй процесс в римском суде присяжных по делу о покушении на главу римско-католической церкви Иоанна Павла II стал наглядным проявлением крупнейшей антиболгарской, антисоциалистической провокации последних лет на Западе. Суд длился с 27 мая 1985 г. по 29 марта 1986 г.

Было проведено 98заседаний, судебная документация насчитывает более 14 тысяч страниц. На 245 магнитофонных кассетах записаны показания 85 свидетелей, выступивших на процессе. Кроме того, суд провел выездные сессии в Турции, ФРГ, Голландии, Франции, Швейцарии и Болгарии.

Несмотря на такой большой объем проделанной работы, суд так и не дал ответа на главный вопрос: кто стоит за спиной турецкого террориста Али Агджи, стрелявшего 13 мая 1981 г. в папу римского, кто автор провокационной «болгарской версии». Более того, суд счел возможным прибегнуть при оправдании трех болгарских граждан, которых Агджа обвинял в «причастности» к выстрелам на площади Св. Петра в Ватикане, к такой сомнительной формулировке, как «снятие обвинений за недостатком доказательств». Можно согласиться с судебным хроникером влиятельной римской газеты «Репубблика», когда он пишет: «Этот приговор частично оправдывает проведенное Иларио Мартеллой судебное следствие и смягчает юридическую ошибку, заключающуюся в том, что обвиняемые Антонов, Челеби и Багджы провели под арестом около четырех лет каждый, в то время как не было найдено ни одного доказательства их виновности». Итальянская юстиция, другими словами, попыталась «спасти свое лицо» в глазах мировой общественности.

Последнее заседание римского суда, на котором был оглашен приговор, было, пожалуй, столь же многолюдным, как и первое. В зале насчитывалось более 300 итальянских и зарубежных журналистов.

Однако между первым и последним, заседаниями римского процесса есть принципиальная разница – если 27 мая 1985 г. западная пресса вовсю трубила о «болгарском деле», то спустя десять месяцев уже никто не сомневался в том, что это провокационное «дело» лопнуло и что Сергей Антонов будет оправдан. Сам прокурор Антонио Марини в своем обвинительном заключении потребовал снятия с него обвинений «за недостатком доказательств». Защита в лице известных итальянских юристов Джузеппе Консоло и Альфредо Ларуссы настаивала на полном оправдании болгарских граждан, чтобы ни у кого не оставалось даже тени сомнений в их невиновности.

Суд присяжных, которому потребовалась неделя закрытых совещаний для вынесения приговора, оправдал «за недостатком доказательств» не только болгарских граждан Сергея Антонова, Тодора Айвазова и Жельо Василева. Он поставил на одну доску с ними (и сделал это намеренно) и турок Мусу Челеби, главаря западногерманского «филиала» организации «серые волки», и Орала Челика, который, по данным следствия и заявлениям Агджи, также находился в момент покушения на площади Св. Петра и, возможно, даже стрелял в папу римского. Относительно Бекира Челенка, которого Агджа также обвинял в причастности к заговору и который был выдан Болгарией Турции и там скончался в тюрьме, суд не вынес никакого решения в связи с его смертью.

Суд приговорил к трем годам и двум месяцам заключения турка Омера Багджы, который на процессе признал, что передал накануне покушения Агдже пистолет, из которого были совершены выстрелы. Багджы – единственный человек на процессе, который признал, что помогал Агдже. С учетом того, что Багджы уже отсидел в предварительном заключении срок, больший чем вынесенный ему приговором суда, он был также освобожден из-под стражи. Самого Агджу, уже приговоренного судом первой инстанции к пожизненному заключению, суд дополнительно осудил на год тюрьмы за ввоз оружия на территорию Италии. Этот срок был заменен двумя месяцами строгой тюремной изоляции и денежным штрафом.

Анализируя приговор римского суда присяжных, прежде всего следует подчеркнуть: в нем отсутствует какое-либо упоминание о наличии заговора против папы римского. Газета «Мессаджеро» напомнила в этой связи, что еще после суда первой инстанции председатель Северино Сантиапики, который вел и второй процесс по этому делу, «ясно указал на существование заговора». Сейчас же суд счел возможным уклониться от ответа на этот вопрос и фактически «уравнял» позиции всех обвиняемых – как оклеветанных болгар, так и всех турок. И это, несмотря на то обстоятельство, что против последних на процессе были выдвинуты серьезные обвинения.

Более того, как указывала газета «Репубблика», в результате суда стало ясно, что в деле о покушении на папу римского наглядно проявился «турецкий след», а само следствие велось небрежно, поверхностно и односторонне. «Если этот процесс и войдет в историю, то только благодаря тому, что такой человек, как Агджа, мог давать сотни версий по отдельным эпизодам, но, несмотря на это, следователи все время верили ему».

В самом начале процесса не могли не обратить на себя внимания противоречия между выводами следствия, занимавшими более 2.500 машинописных страниц, и обвинениями, с которыми выступил В зале суда представитель стороны обвинения прокурор А. Марини.

Первоначально органы итальянской юстиции разрабатывали вариант, согласно которому покушение было «подстроено» болгарами, якобы стремившимися убрать Иоанна Павла II в связи с ситуацией в Польше и – более конкретно – действиями «Солидарности». Затем судебный следователь И. Мартелла сам отказался от этого варианта. Прокурор Марини решил придерживаться версии о «происках международного терроризма», в замыслы которого входило якобы «дестабилизировать итальянские демократические институты». Но и эта версия не выдержала испытания. Тогда прокурор перестроился – а затем только и следовал этому – на «турецкий след», переместив на него всю тяжесть расследования с «международного терроризма, поощряемого с Востока». В качестве побудительного мотива преступления Марини назвал стремление крайне правой террористической организации мусульманского толка «серые волки» уничтожить главу римско-католической церкви, которого эта группировка провозгласила своим главным политическим и религиозным врагом.

Подмена различного рода версий, уход от правдивого расследования, замалчивание того, что еще вчера выглядело «сенсацией века», были очень характерна для всего римского процесса.

Стоит вспомнить, какой шум возник в итальянской буржуазной прессе 11 и 12 июня 1985 г., когда Али Агджа «признался», что «заговором» руководило посольство СССР в Софии, и назвал «конкретные лица», а затем заявил, что это посольство «распорядилось также совершить нападение на радиостанцию «Свободная Европа» в Мюнхене». Шум смолк так же быстро, как и возник: слишком грубой была ложь турецкого террориста, проглотить и переварить ее не смогли даже самые оголтелые в смысле антисоветизма местные издания.

Всякое упоминание о СССР затем вообще исчезло из судебных документов, тогда как «болгарская версия» с каждым судебным заседанием все больше тускнела.

На последнем заседании суда 29 марта 1986 г., беседуя с зарубежными журналистами, постоянно освещавшими процесс прокурор А. Марини, после оглашения приговора присяжных, сказал: «Несомненно, на исход данного процесса повлияло поведение самого Али Агджи, постоянно вызывавшее у всех замешательство. Все остается под вопросом, мы вернулись на исходные позиции. Суд не захотел принять никакого решения…»

В данном случае с Марини, который прежде был самым ярым сторонником «болгарской версии», можно согласиться. За десять месяцев судебного процесса турецкий террорист выдал 128 версий плана операции на площади Св. Петра, 26 раз он менял показания о «причастности» к преступлению болгар; 18 различных версий действий его турецких сообщников зафиксировано в судебных материалах со слов убийцы.

Агдже было отведено особое место в развернутой на Западе антиболгарской и антисоциалистической кампании. Представители «желтой» прессы буквально устраивали потасовки у тюремной камеры турецкого террориста, чтобы услышать его «сенсационные» заявления типа «я – Иисус Христос, я ангел во плоти, предсказываю скорый конец света» и так далее. В целом, если опираться лишь на материалы буржуазной печати» то может создаться определенное «таинственное» представление об Агдже» о том, что он очень много знает, но не хочет до поры до времени говорить. Росту «популярности». Агджи немало способствовал и тот факт, что папа римский в декабре 1983 г. посетил его в тюремной камере, заявив потом: «Я разговаривал с ним как с братом, которого я простил» Агджа же потом неоднократно пытался «разыграть» в ходе процесса «ватиканскую карту», требовал официального заявления Ватикана по римскому процессу всячески подчеркивал, что церковь в лице папы его простила. Однако по мере развития событий на суде становилось все яснее, что Агджа – психически неуравновешенный человек с ярко выраженной манией величия, что все его заявления откровенная ложь.

Свое последнее появление на процессе Агджа использовал для того чтобы обратиться к судьям и к публике на итальянском и английском языках с новым утверждением о том, что он является «воплощением Иисуса Христа на Земле».

За линией поведения, которую взял на вооружение этот преступник, на процессе постоянно следили примерно тридцать западных журналистов, преимущественно из Соединенных Штатов. Они присутствовали на всех слушаниях, записывали показания Агджи на магнитную и видеопленку. Однако и они в кулуарах суда разводили руками: поступки и заявления турка невозможно предвидеть или предугадать, даже если постоянно наблюдать за ним.

По всему было видно, что в определенном состоянии шока находился и назначенный итальянскими инстанциями официальный защитник Агджи, довольно известный в Италии (своими крайне правыми тенденциями) адвокат Пьетро д'Овидио.

Небезынтересно воспроизвести здесь характеристику, которую дал своему клиенту д'Овидио еще до вынесения приговора римского суда: «Если судить по поведению Агджи, по его словам и жестам, то складывается впечатление, что находишься рядом с человеком с признаками паранойи. Выстрелы на площади Св. Петра вписываются в эту шизофреническую картину. Больше всего другого Агджа стремился к тому, чтобы стать героем мусульманского мира, выбирая для достижения этого пути, которые может придумать только человек с больной психикой. Однако именно Агджа помешал мне потребовать для него психологического обследования, которое в свое время несомненно облегчило бы его судьбу».

Защитник д'Овидио упорно стремился создать впечатление об Агдже как о «человеке, пришедшем ниоткуда». В отличие от всех других террористов и наемных убийц, которых адвокату приходилось в прошлом защищать, Агджа, по его словам, является одиночкой.

По рассказу д'Овидио, Агджа никогда ничего не принимал от кого бы то ни было, даже пачки сигарет, из-за боязни, что его могут отравить. На него огромное впечатление произвело сообщение о том, что международный аферист, «банкир мафии» Микеле Синдона был отравлен цианистым калием в тюрьме.

Девяносто девять процентов вопросов, которыми задался римский суд присяжных, остались без ответа. Но одно ясно: Али Агджа был заранее готов на любую клевету, на любую провокацию, какой бы характер она ни носила и кто бы ее ни предложил, стоило бы только пообещать ему прощение и досрочное освобождение из тюрьмы. Вспомним, что 25 сентября 1985 г. свидетель Абдула Чатлы напомнил суду, как на очной ставке с другим турецким преступником Махмудом Инаном, покушавшийся на жизнь Иоанна Павла II заявил: «Меня выпустят на свободу не позже, чем через пять лет».

Откуда у Агджи могла бы быть такая уверенность в подобном исходе, если бы не данные ему твердые обещания, что в обмен на «сотрудничество» с секретными службами Запада в разработке «болгарской версии» террорист сможет оказаться за пределами тюрьмы еще при жизни?

При вынесении приговора суд, судя по всему, оперировал теми фактами, которые ему были нужны для вынесения заранее определенного приговора. Иначе трудно объяснить, почему, например, были фактически обойдены молчанием показания таких свидетелей, как Джованни Пандико – одного из главарей неаполитанской мафии, каморры, – заявившего, что представители итальянских спецслужб в его присутствии «обрабатывали» Агджу в тюрьме.

Никак не отражены и показания турок из организации «серые волки» о том, что западные спецслужбы предлагали им крупные денежные суммы за то, чтобы они на римском процессе поддержали «болгарскую версию». При закрытых дверях были заслушаны – но не было сделано никаких выводов – представители СИ-СМИ, допрашивавшие Агджу в тюрьме. «Тогда было установлено, писала газета «Репубблика», – что представители секретных служб пообещали Агдже в тюрьме Асколи-Пичено помилование со стороны президента республики, но только в том случае, если он решит заговорить. Эти переговоры, судя по всему, и явились той пружиной, которая подтолкнула Агджу выдвинуть свои обвинения».

Вся неприглядная возня вокруг пресловутого «дела Антонова», именно так все эти годы западная пресса упорно называла дело о покушении на папу римского, – попытки задержать болгарского гражданина и после того, как суд признал его невиновным, свидетельствуют, что силы, затеявшие крупнейшую за последние годы провокацию, не намерены сдаваться. Хотя все позволяет быть уверенным в том что отныне «болгарской версии» в политическом и юридическом плане больше не существует. Даже правая итальянская печать была вынуждена признать это.

После возвращения на родину Сергея Антонова, независимо от того, кто подал бы на апелляцию: прокурор Марини или защитник Консоло, – любое новое судебное разбирательство никак не достигнет того накала, не привлечет к себе того внимания, какие были характерны для второго римского процесса, особенно для его начала.

По приговору судебные издержки должны оплатить два турка: Али Агджа и Омер Багджы. Свои моральные издержки итальянская юстиция будет нести очень долго.

Делясь с журналистами своими впечатлениями, председательствовавший на суде Северино Сантиапики назвал этот процесс самым трудным из всех, которые ему за многолетнюю практику приходилось вести.

Мировые информационные агентства незамедлительно передали 29 марта 1986 г. из Рима, что «болгарская версия» покушения на папу Иоанна Павла II окончательно рухнула – суд присяжных города Рима оправдал болгарских граждан С.

Антонова, Ж. Василева и Т. Айвазова. «За недостаточностью доказательств» – так звучит казуистическая судебная формулировка. Как заявил защитник С. Антонова, профессор Дж. Консоло, «суд не нашел в себе смелости вынести единственно правильное решение, иными словами, полностью и окончательно оправдать болгар, снять с них даже тень подозрений».

На встрече с журналистами, состоявшейся после оглашения приговора, Сергей Антонов заявил, что он счастлив вновь оказаться на свободе. «Я рад, что правда восторжествовала, что сняты обвинения с меня и с моих соотечественников. Больше всего я мечтаю о том, чтобы вновь оказаться на любимой родине, в кругу семьи и друзей, которые уже давно ждут меня. Все заявления Агджи – чудовищная клевета. В ходе этого длительного процесса я убедился, что турецкий террорист

– невероятный лжец».

Злоключения Антонова, однако, не кончились сразу же после завершения процесса. В тот же день выяснилось, что итальянские судебные власти не выдают ему разрешения покинуть Италию. Хотя было ясно, что Антонову не нужно никакого разрешения на выезд из страны, поскольку он является иностранным гражданином и имеет полное право беспрепятственно выехать за ее пределы. Чинимые же ему препятствия искусственные.

Первоначально камнем преткновения являлся тот факт, что полиция еще несколько лет назад, после ареста Антонова в ноябре 1982 г., внесла его в свои «черные списки». Это означало, что в любой момент его могут снова арестовать. Никто не позаботился о том, чтобы вычеркнуть его из этого списка после вынесения оправдательного приговора. После того как вопрос был урегулирован, представители прокуратуры заявили, что Антонов должен оставаться в Италии в течение месяца – срока, отведенного законом для подачи апелляции.

Потребовалось несколько дней для урегулирования всех вопросов, связанных с выездом Антонова из Италии. По подсчетам журналистов, восемь судебных инстанций решали, кто должен дать разрешение на выезд Антонова из страны. Консоло потребовал срочного вмешательства министра юстиции для выяснения, казалось бы, простого вопроса. В конечном итоге I апреля Антонов получил такое разрешение от уголовного отдела римского апелляционного суда и в тот же день вылетел в Белград, а оттуда – в Софию.

Специальный корреспондент болгарской газеты «Литературен фронт» (19.6.1986) Лидия Николова так описывала волнительные для С. Антонова события в Риме, когда выяснилось, что Антонов на свободе – но. уехать из «свободного мира» Антонову нельзя:

«Прекрасный весенний день в Риме. Суббота перед католической пасхой.

Накануне в болгарском посольстве почти никто не сомкнул глаз. Сегодня, 29 марта, «тот прекрасный день», о котором долго мечтал Сергей Антонов. Рано утром сообщили, что приговор будет оглашен не в 10, а в 9.15. В последний раз отправляемся в «Форо Италико». Проезжаем мост Мильвио, где, по преданию, папа встречал Кирилла и Мефодия, прибывших в Рим со своей великой миссией, обелиск, на котором высечены слова «Муссолини дуче», который никто до сих пор не удосужился убрать. Возле Тибра мы разъезжаемся с пустым фургоном карабинеров. По всей вероятности, он отправлен за Антоновым, чтобы в последний раз доставить его в суд.

Возле зала-бункера уже собралась толпа примелькавшихся журналистов и лиц в штатском, которые целые десять месяцев отирались в судебном зале. Но в этой толпе заметны и новые корреспонденты и обозреватели, представляющие средства массовой информации всех стран мира.

Подошел поприветствовать нас специально прибывший по этому случаю Майкл Доббс. Задолго до начала процесса он выразил на страницах газеты «Вашингтон пост» сомнение в причастности болгар к покушению. У входов толпятся фотографы со своей громоздкой аппаратурой. Отдельной группой стоят смуглые, усатые «турецкие идеалисты», прибывшие из Западной Европы. Они волнуются за «серых волков», за своих братьев по стае.

В 11.10 нас наконец-то впускают в зал. Почти пустой до вчерашнего дня, сегодня он как и в первые дни процесса забит до отказа. Агджа остался верен себе до последнего момента: и перед самым зачтением приговора устроил очередное шоу, принимая мученические позы с выкриками: «Я не бог, я сын божий и Иисус Христос!» Мы с трудом пробираемся к своим местам, где есть наушники, чтобы слышать болгарский перевод. «Ла корте!», «Суд идет!» – объявляется в последний раз. В черных тогах, украшенных золотыми шнурами, входят судьи Сантиапики и Атолико. За ними следуют шесть присяжных заседателей, перепоясанных лентами с цветами итальянского флага. Привычно встаем, как только судьи появляются в зале. Сантиапики скороговоркой читает: «Именем итальянского народа Омер Багджы приговаривается к трем годам и двум месяцам тюремного заключения за незаконный ввоз в страну оружия. Мехмед Али Агджа приговаривается к одному году лишения свободы с отбытием двух первых месяцев в условиях полной изоляции».

Внезапно листок с приговорами переходит в руки Атолико. Джузеппе Консоло скажет потом, что ему в этот момент хотелось закричать. Атолико читает: «Сергей Антонов, Айвазов, Василев, Челеби, Челик освобождаются за недостаточностью доказательств». Конец. Не успели мы опомниться, как судьи удалились как бы для того, чтобы не видеть наших протестов. Гул возмущения взорвал воздух в зале «Форо Италико». Мы ожидали оправдательный приговор ввиду полной невиновности. Но мы знали, что этот процесс затеян не для того, чтобы объявить миру о том, что болгары невиновны. И мы знали, что инсценировавшие римский судебный процесс силы не капитулировали и не отказались от своих намерений.

Нужно увезти Сергея! В 14.30 вылетает болгарский самолет. Сергей Антонов должен улететь на нем в Софию, где его ждет общественность, родные. Его должен сопровождать посол Райко Николов. Джузеппе Консоло прислал человека, чтобы предупредить нас о том, что Антонов будет освобожден из дома на ул. Пола. Сам он пока что не может выбраться из зала, где его осаждают журналисты. Вскоре они возвращаются вместе с Ларуссой. С ними и с послом идем в расположенное неподалеку здание римского апелляционного суда. Там наши адвокаты подают апелляцию, чтобы обжаловать решение суда.

Съехавшиеся со всего мира журналисты ждут перед зданием посольства встречи с Антоновым. Вчетвером отправляемся на ул. Пола. У подъезда по-прежнему патрулируют полицейские. Как будто ничего не изменилось, как будто суд не вынес решения об освобождении из-под стражи. И двери квартиры по-прежнему открывает дежурный посольства. Сергей бросается обнимать нас. Специально прибывшая группа Болгарского телевидения включает телекамеры. Вещи собраны. Мы хотим как можно скорее отвезти Сергея в аэропорт. В этот момент Джузеппе Консоло поднимает телефонную трубку.

Я уже несколько дней слышала, будто обсуждается административная сторона процедуры освобождения Антонова. Консоло утверждал, что переговорил со всеми компетентными инстанциями. Его заверили, что Сергей после вынесения приговора автоматически освобождается из-под домашнего ареста. Но вчера он вскользь обмолвился о каких-то неясностях. Сегодня утром оказалось, что этих неясностей не так уж мало. До сих пор нет разрешения ДИГОС (итальянская служба по борьбе с терроризмом) освободить Антонова.

Консоло говорил сначала с каким-то начальником этой службы. Приводил доводы и аргументы с чисто сицилианским темпераментом. Ссылался на то, что в квартире Антонова в этот момент находится посол Болгарии, который ждет его немедленного освобождения, что болгарский самолет вылетает через два часа. На другом конце провода ему сначала отказали, потом попросили позвонить через двадцать минут. Ждем. Ларусса, обычно сдержанный и спокойный, волнуется, но молчит. Потом закрывает лицо руками и произносит: «Три года! Сколько пришлось пережить за это время..» Явно у него тоже сдают нервы.

Из посольства сообщают, что у подъезда собрались журналисты. Они возмущаются, что их не пускают во двор, на болгарскую территорию. Самые нетерпеливые уже ушли. Мы попросили сказать им, что встреча состоится. Звонят из бюро «Балкан» в аэропорту Фьюмичино. Интересуются, вылетит ли Антонов этим самолетом, просят поторопиться. Спрашивают, задержать ли вылет и насколько. Мы отвечаем: по крайней мере на два часа.

Положенные двадцать минут истекли, и Консоло звонит снова. Начальник ДИГОС сообщает ему, что не может решать вопрос об освобождении Антонова и что по этому вопросу нам нужно обратиться в прокуратуру. Там говорят, чтобы Консоло позвонил через десять минут. Сергей сидит на диванчике рядом со мной, скрестив руки на груди. Его бьет нервная дрожь. Он все время повторяет: «Хочу домой, к своим.». «Потерпи, – говорим мы, – сейчас все уладится. Главное, ты свободен!»

Через несколько минут Консоло звонит в прокуратуру. Ему отвечают, что прокурор тоже не имеет права снять арест. Этот вопрос должна решить другая секция суда в составе трех человек. Когда и где они соберутся? Ведь сегодня предпасхальная суббота. Большинство римлян уже покинуло город. Те же, кто остались, будут работать самое позднее до 13 часов. А сейчас уже 12.30 В маленький квартирке с окнами из бронированного стекла воцаряется тягостное молчание. Консоло в отчаянии ломает руки: «Я отказываюсь понимать этих людей». Ларусса, все больше мрачнея, молчит. Николов, посол, постепенно меняется в лице и тихо произносит: «Все это не случайно». Между тем из аэропорта сообщают, что вылет самолета задержан на два часа, что посадки на борт ждут 60 пассажиров. Из посольства сообщают, что другие журналисты тоже разошлись. Но это уже не имеет значения, ибо мы начинаем понимать; что нас втянули в какую-то новую игру. Вспоминаю, что сказал Марини в одном из своих интервью: «Заговор существовал, и это подтвердит третье следствие». Третье следствие! Может, поэтому они хотят задержать Сергея в Риме? Не пришлют ли ему новую повестку и не начнется ли все сначала?

Потом Джузеппе Консоло звонит нескольким лицам, просит, |, требует. В 13.45 сообщают: «Антонову разрешено выехать в болгарское посольство». Но для этого нужен документ о I временном пребывании в стране, а для его получения он должен лично приехать в полицейское управление, причем в сопровождении сотрудников ДИГОС.

И все же наступил момент, когда Антонов смог покинуть эти стены. И он буквально побежал, не оборачиваясь назад. Мы уже были на улице, когда увидели полицейскую машину. Сидящие в ней полицейские будут охранять Антонова и консула Генева во время поездки в полицейское управление, а затем в посольство. Нет нужды объяснять, что сегодня Антонов не сможет покинуть Италию. И полиция, и прокуратура отказывают ему в этом. В начале маленькой улочки, ведущей к посольству, нас встречают журналисты. Они засыпают нас вопросами: «Где Антонов? Почему он не с вами?»

Во дворе посольства собрались болгары. Чувствуется, что они устали ждать. Нас засыпают вопросами: «Где Сергей?». Из Софии спрашивают, почему задерживается вылет. Интересуются, полетит ли Антонов. Проходит еще целый час. Мы упорно отгоняем от себя мысль, что с ним может что-нибудь случиться. Может статься, что начальник полицейского управления уехал накануне праздников в другой конец страны или утеряны ключи от сейфа с печатями.