Текст книги "Покушение"

Автор книги: Георгий Вачнадзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 47 страниц)

В противоречии с материалами следствия прошло и судебное расследование по второму вопросу – о возможных соучастниках. Прокурор Амато заявил, что дело касается «изолированного нападения. террориста, пришедшего ниоткуда», который «сам задумал и исполнил этот постыдный акт». Служебному адвокату было нечего к этому добавить. Суд согласился с тем, что Агджа – «убийца-одиночка» и что «доказательства о существовании заговора отсутствуют».

Между тем произошли некоторые, вызывающие подозрение события. Был, например, переделан приказ об аресте Агджи, в первоначальном тексте которого говорилось о преступлении, совершенном «в соучастии с другими, пока неизвестными лицами». Был бесцеремонно отстранен от следствия судья-следователь Лучано Инфелизи, говоривший о неудобных вещах. После первых допросов и проверок он заявил: «Мы располагаем документами, показывающими, что Мехмед Али Агджа был не один» (газета «Стампа», 15.5.1981). На самом судебном процессе даже не постарались узнать происхождение фальшивого паспорта, оружия, денег, которыми располагал Агджа. Не зашла на нем речь ни о записках, найденных в пансионе «Иса», ни о долгом телефонном разговоре Агджи с Ганновером накануне покушения, ни о сообщениях очевидцев о том, что на площади было замечено несколько подозрительных лиц. Были оставлены без внимания и преступные связи турка с «серыми волками» в его собственной стране.

Наконец, существует документ, из которого видно, что судьи сами не верили себе и знали намного больше того, что было сказано на процессе. При наличии стольких неясностей суду следовало потребовать дополнительные сведения по некоторым основным пунктам. Это было сделано без шума только через два месяца после вступления приговора в силу. Имеются в виду письменные мотивы приговора, составленные председателем состава суда Северино Сантиапики. Это документ объемом в 51 страницу, внесенный в канцелярию суда 24 сентября 1981 г. Как позднее стало известно, в нем также говорится, что Агджа является человеком «дисциплинированным, обладающим чувством профессиональной ответственности, которым, словно пешкой, орудовали скрытые умы». Манипулирование процессом налицо. И напрасно было бы искать в анналах судопроизводства более кричащее противоречие между мотивами и приговором.

Кто был заинтересован в сокрытии истины? Да те, кто впоследствии сочинил «болгарский след», повторяя на все лады, что за покушением стоят государства Восточной Европы.

Первая реакция из-за океана была продиктована страхом перед скандалом. Наиболее показательной, пожалуй, является быстрота этой реакции. Сигнал о сворачивании следствия был дан на следующий день после покушения, 14 мая. На следующее утро газета «Нью-Йорк тайме» опубликовала корреспонденцию из Рима, в которой говорилось: «По сведениям, полученным из правительственного источника, полиция убеждена в том, что г-н Агджа действовал один.» Американскую версию поддержал Альфредо Лазарини – начальник итальянской полиции по борьбе с терроризмом (ДИГОС), которая обычно ведет длительные расследования, прежде чем выступить с заявлением. Только Ватикан хранил в этом дружном хоре молчание. А когда 21 июля начался процесс, орган святого престола газета «Оссерваторе романо» заметила: «Все это звучит как-то неубедительно». Да и как объяснить то, что не успело еще заглохнуть эхо выстрелов на площади Св. Петра и папа все еще находился на грани между жизнью и смертью, а истину уже решили похоронить? Ясно, что для некоторых лиц официальных западных учреждений подобный подход не был. неожиданностью. Они знали о чем-то «политически нетерпимом» для Запада и это «что-то» ни в коем случае нельзя было открывать миру.

После 13 мая 1981 г. Агджу допрашивают 12 часов подряд, а затем и в течение целых недель. Он отказывается назвать сообщников, утверждает, что действовал один. Он пока не знает, что лишь чудо или провидение спасло ему жизнь в первые минуты после покушения.

На фотографиях, сделанных туристами на плошади Св. Петра сразу после выстрелов в Иоанна Павла II, виден убегавший со всех ног шатен в черной кожаной куртке с пистолетом в руке. В момент стрельбы в папу второй террорист находился далеко от него, позади Агджи, но видимо не имел возможности в начавшейся свалке прицелиться в своего партнера. Высшие чины итальянской полиции в беседах с журналистами высказывали убеждение, что по логике вещей Агджа должен был погибнуть в первые минуты после убийства от рук сообщников. С вечера 13 мая 1981 г. признак смерти прочно устроился за спиной Агджи. Вокруг полицейского управления Рима, где содержался преступник в период следствия и суда, была выставлена усиленная охрана. Под контролем – крыша здания, соседние улицы и переулки. Рядом с террористом неотлучно находились несколько полицейских. Существовали опасения – они не исчезли и по сей день – что нежелательный свидетель будет в конце концов уничтожен теми, кто опасается разоблачения. Угрозы и даже попытки покушения на заключенного Агджу продолжались, о чем турок не перестает заявлять тем, кто желает его слушать.

После римского суда лета 1981 г. Турция, где Агджа уже давно приговорен заочно к смертной казни, требует выдачи убийцы. Но Агджу не выдали. Итальянский суд постановил, что первый год заключения террорист проведет в одиночной камере в условиях строгой изоляции. Первые недели Агджу действительно никто не посещал, и он имел возможность размышлять, вспоминать события своей жизни и гадать о том, как сложится его дальнейшая судьба. Он мог считать себя знаменитостью хотя бы потому, что его фамилию узнали и запомнили не только турки, но и все жители планеты, которые хоть иногда слушают радио и читают газеты.

Передышка была, правда, короткой. В сентябре 1981 г. римский суд, вынесший приговор, направляет в высшие правительственные сферы, в канцелярию президента республики Сандро Пертини доклад с доказательствами того, что Агджа действовал на площади Святого Петра не один. Судебное расследование возобновляется. Раздаются требования «пролить свет на подрывную террористическую операцию, осуществленную на международном уровне», Кем? Ответ услужливо подсказывала западная пресса с первых же часов после ранения папы: «Рукой Москвы, направляющей международный терроризм».

Данный тезис для нужд империалистической идеологической войны против социалистических стран требовал углубленной разработки. Демагогические намеки Агджи требовали более конкретного адреса. Западным журналистам уже приелись «сенсационные заявления» Агджи, которыми их снабжали в первые дни в изобилии римские следователи. Агджа, как оказалось, был неплохим демагогом: «Я международный террорист. Я не делаю различий между фашистами и коммунистами. С моей точки зрения, международного террориста не должны заботить политические ярлыки. Он должен доверять своему оружию, и этого вполне достаточно». Агджа выдавал себя за религиозного фанатика, который хотел убить главу католичества. Он отрицал принадлежность к любой террористической организации, хотя и был с детства воспитан турецкими неофашистами.

Он неплохо держится, морочит следователям голову, предлагая им одну за другой фальшивые и противоречивые версии. От него добиться правды невозможно. Он хорошо подготовлен физически и психологически. Нервная система устойчива, он хорошо владеет собой, не устает, ему достаточно вздремнуть немного на стуле, как силы возвращаются к нему. Психиатры после долгих, 40-дневных обследований сообщили, что преступник полностью вменяем. Альфредо Лазарини, глава римской антитеррористической бригады, говорил об Агдже, как о крупном террористе, прошедшем основательную и всестороннюю подготовку.

Характеризуя линию поведения Агджи с итальянскими следствием и судом, важно отметить главное – стремление преступника ценой всевозможных ловких ухищрений оставаться в центре внимания мировой прессы и продолжать тянуть время, настаивая на своей клевете против Антонова. Сделка Агджи с итальянским правосудием зиждется лишь на одном требовании – обвинении болгар. А попутно он волен был плести любую ересь, выдавать по очереди на растерзание следователей своих действительных и мнимых соучастников, клеветать, до бесконечности менять свои показания, юродствовать, лгать.

Агджа «обучен стрелять, а также и лгать» – к такому выводу пришел один из самых популярных в Италии телекомментаторов Энцо Биаджи, один из трех итальянских журналистов, взявших в течение первых двух месяцев 1985 г. интервью у турецкого террориста Али Агджи в римской тюрьме «Реббибия». Сопоставление трех опубликованных записей бесед с Агджой выявляет многочисленные противоречия, дает иллюстрацию техники наглой лжи Али Агджи. На страницах миланской газеты «Коррьере делла сера» Агджа утверждает, что он поддерживает связи с «серыми волками» после поступления в Анкарский университет. В то же время он подтверждает, что был знаком с Оралом Челиком еще в Малатии – родном месте обоих. А хорошо известно, что в то время Челик руководил «серыми волками» в этом турецком городе. В интервью «Оджи» Агджа заявляет: «Я никогда не компрометировал себя никакой террористической и преступной деятельностью, кроме моего участия в демонстрациях или в чем-то подобном». Но тут же он сам опровергает свои слова: «Я совершил исключительно серьезные ошибки, даже преступления. Да, у меня очень тяжелое прошлое». А лишь месяц спустя в интервью телевизионному журналисту Энцо Биаджи он нагло подчеркивает: «Я Мехмед Агджа, турок. Я террорист и всегда считал себя таковым». «Мне никогда не платили», – заявляет Агджа в «Коррьере делла сера». «Я ничего не делал за деньги», – добавляет он в «Оджи». Но корреспондент «Коррьере делла сера» цитирует неопубликованные выдержки из протоколов допросов террориста, проведенных судьей-следователем Мартеллой. А в них признается, что «все мы («серые волки». – Ред.) были авантюристами и наемниками, готовыми за деньги совершить любую акцию».

Противоречивы также заявления террориста о числе выстрелов в папу римского. В интервью, данном «Коррьере делла сера», Агджа утверждает: «Но я лишь ранил его, так как мне удалось выстрелить только два раза». А в протоколах допросов, цитируемых той же газетой, террорист говорит: «Я не уверен, выстрелил ли я лишь два раза в папу. Может быть, выстрелов было три». Агджа также дает два ответа в связи с риском его освобождения. «Мне ничего не угрожает ни сейчас, ни после освобождения», – с убежденностью твердил убийца перед журналистом. А во время одного из допросов, цитируемых «Коррьере делла сера», он заявляет: «Я опасаюсь не только за свою безопасность после возможного освобождения в результате помилования президентом республики, но и за то, что мне не поверят». Комментируя характеристику, данную Агдже Энцо Биаджи, болгарский еженедельник «Поглед» подчеркивал, что этому итальянскому журналисту было достаточно беседы с Али Агджой в течение двух часов, чтобы прийти к заключению, к которому не пришла итальянская юстиция в течение многих лет.

Три года, как известно, продолжалось судебное следствие, в котором Агдже была доверена роль главного действующего лица. Тысячадвухсотстраничное обвинительное заключение судьи-следователя Иларио Мартеллы уже было готово, когда Агджа решил напомнить о вознаграждении, обещанном ему за «сотрудничество», т. е. за нужные показания. Он публично попросил о помиловании «из гуманных соображений». Итальянский католический еженедельник «Сабато» опубликовал отрывки из интервью, которое профессиональный убийца дал 12 декабря 1984 г. в своей камере в тюрьме «Реббибия» представителю этого журнала. «Я сотрудничал с итальянским правосудием, не ставя им предварительных условий, не прося ни о чем», – заявлял Агджа, известный тем, что говорит только «чистую правду». – «Ничего не просил я и у папы Иоанна Павла II во время нашей встречи. Сейчас я хочу, чтобы итальянское государство помиловало меня из гуманных соображений», – продолжал человек, считающий, что столь нужной кое для кого клеветой на невиновных людей он заслужил прощение за свое участие в покушении. Итальянский еженедельник напомнил, что президент Итальянской Республики может воспользоваться своим правом на помилование согласно статье 87 конституции страны, если пострадавшее лицо (в данном случае папа Иоанн Павел II) простило покушавшегося на его жизнь человека, а папа это сделал 27 декабря 1983 г., лично посетив заключенного в камере. «Я сотрудничал с правосудием, не ставя предварительных условий.» Ну что ж, на этот раз можно ему поверить – условия, наверное, поставил кто-то другой, а сейчас Агджа напомнил ему, что пора бы их выполнить.

После продолжительного и тенденциозного предварительного следствия по делу о соучастии в покушении на папу Иоанна Павла II, в результате которого было выдвинуто необоснованное обвинение против болгарских граждан, предстояло рассмотрение дела в Римском кассационном суде. Процедура перед итальянским судом присяжных имеет свои особенности, на которых стоит остановиться подробнее. Состав суда, приступавшего в конце мая 1985 г. ко второму рассмотрению дела о покушении на папу, аналогичен тому, что в течение всего нескольких десятков часов заседал по этому же делу ровно 4 года назад.

Что касается сроков, то судебное рассмотрение дела до момента вынесения приговора первой инстанцией должно закончиться в рамках полутора лет. Такой же срок предусматривается и для рассмотрения дела апелляционным судом присяжных в случае, если будет вынесен обвинительный приговор и он будет обжалован.

Высшей и последней судебной инстанцией является Верховный кассационный суд, производство в котором тоже продолжается полтора года. То есть при такой процедуре любой процесс может затянуться на 4–5 лет.

Судебная процедура в итальянском суде тянется очень долго. В суде первой инстанции председатель суда, его заместитель и шесть присяжных заседателей образуют судебную коллегию, которая обсуждает и решает все вопросы, возникшие при рассмотрении дела и выносит приговор большинством голосов. При равном количестве голосов (4 голоса «за» и 4 «против») принимается решение, наиболее благоприятное для подсудимого. Итальянский уголовно-процессуальный кодекс в принципе предусматривает публичное рассмотрение дел, но в интересах государственной безопасности, общественного порядка, морали и т. д. допускаются и исключения.

Судебное следствие начинается после конституирования сторон и оглашения обвинения. Подсудимому могут помогать не больше двух защитников.

Председатель состава суда руководит судебным заседанием, дает указание зачитывать документы, обращается с предупреждением к сторонам, приглашает произнести клятву, проводит допрос и исследование документов, руководит дебатами сторон и делает им замечания в случае необходимости.

Допрос подсудимого обязателен, и начинается он с установления его личности. Председатель суда излагает в ясной понятной форме приписываемое ему преступление и связанные с ним обстоятельства и предлагает ему привести доказательства своей невиновности или доказательства, облегчающие вину. В ходе судебного заседания подсудимый имеет право давать объяснения и советоваться со своим защитником.

Допрос свидетелей проводится в порядке, определенном председателем суда, при этом преимущество получает пострадавший от преступления.

Судебное следствие включает заслушивание экспертов, оглашение документов и другие процессуальные действия, такие как осмотр места происшествия, сбор новых доказательств. В случае необходимости судебное заседание может быть прервано для сбора новых доказательств. Итальянским законом предусмотрена возможность свободного допроса в качестве свидетелей лиц, обвиняемых в этом же или связанном с ним преступлении, в отношении которых ведется отдельное производство. Процессуальная фигура обвиняемого, который может давать и свидетельские показания, широко используется в итальянском уголовном процессе. Так образовалось категория так называемых раскаявшихся преступников, которые, стремясь добиться снисхождения суда, называют действительных или мнимых соучастников. «Раскаяние» – массовое явление в юридической действительности Италии, и оно часто приводит к роковым ошибкам. Чтобы как-то справиться с растущей организованной преступностью, итальянское правосудие прибегает к использованию «раскаяния», Но на практике это средство направлено против самого правосудия, так как вводит его в заблуждение и заставляет репрессировать лиц, которые не имеют ничего общего с преступлениями, указанными «раскаявшимися» преступниками. Невинных жертв такого судопроизводства не так уж мало.

По окончании судебного следствия начинаются дебаты сторон – обвинительные и защитные речи, реплики. При желании обвиняемый и его защитник могут воспользоваться правом последнего слова и последнего выступления. Заслушав дебаты сторон и последнее слово подсудимого, суд удаляется на тайное совещание для вынесения приговора. Приговор должен быть вынесен теми же судьями, которые участвовали в слушании дела.

С приближением даты открытия «процесса века», как его поспешили окрестить западные журналисты, в соответствии с законодательством страны и установленными процедурами соответствующие органы Италии начали определять состав судебных заседателей по «делу Антонова». С помощью электронно-вычислительной машины была произведена жеребьевка и в высшую инстанцию был представлен список на 50 лиц, из которых следовало избрать шесть судебных заседателей к шесть запасных. Но оказалось, что из 50 только 9 согласились принять участие к судилище по такому необоснованному обвинению. И процедуру пришлось повторить. Трудно оказалось подобрать рядовых граждан, готовых вмешаться в темные дела спецслужб, сфабриковавших антиболгарские обвинения. Ведь «процесс века» в Риме задуман так, как обычно и проводятся в капиталистическом мире подобные фальсифицированные политические процессы. Нормы правосудия нарушаются, самому суду придают характер пропагандистского шоу. А далее, вне зависимости от того, признают ли Антонова виновным или нет, огласке будет предан целый ворох разного рода вымышленных «свидетельств» и «улик». Даже если Антонова и освободят, обывателю все равно постараются вбить в голову: «А болгары-то причастны!» Вот в чем извращение правосудия и смысл затеи с судилищем, продиктованным политическими мотивами.

Известно, что Агджа – единственный свидетель обвинения. В ходе следствия он часто менял показания и был неоднократно уличен во лжи. В судебной практике на этот счет существует традиционное правило: в подобных случаях свидетеля нужно лишить права выступать на суде. Такой свидетель должен рассматриваться, выражаясь профессионально, как юридически «мертвый». Проблема в том, что людям типа Агджи нечего терять, зато они могут многое получить. Агджа знает, что проведет оставшиеся годы жизни в тюрьме, если. А смысл у этого «если» может быть только один – он должен вступить в сделку со следствием, солгать. Во многих западных странах такие случаи встречаются сплошь и рядом. Какой-нибудь садист, кровавый убийца или насильник, которого осудили на пожизненное заключение, вдруг начинает давать «сенсационные показания». Перспектива пожизненного тюремного срока может толкнуть на ложь морально неустойчивого человека. Уголовник-рецидивист, такой как Агджа, оговорит любого, на кого ему укажут пальцем.

В течение целого года у подножия холма Монте Марио, в северовосточной части Рима, у построенного еще в 30-е гг. огромного спортивного комплекса «Форо Италико» царила осадная обстановка. 27 мая 1985 г., в понедельник, в просторном бетонном здании спортивного зала на улице Гладиаторов, превращенном в бункер с бронированными стеклами, начался процесс по так называемому «делу Антонова». Неожиданно для многих в зал, на места для публики были допущены несколько десятков представителей турецких правых организаций, специально приехавших на процесс в Рим из ФРГ.

На открытии процесса присутствовали посол НРБ в Италии, мать, дочь и сестра С. Антонова, болгарские юристы. Первым в сектор для подсудимых ввели болгарского гражданина Сергея Антонова. Он выглядел усталым, измученным долгим заключением (по оговору Агджи его арестовали 25 ноября 1982 г.). Как сообщили тогда журналистам в «Форо Италико» сотрудники болгарского посольства, С. Антонов находился «в неудовлетворительном физическом и психическом состоянии».

На время суда в «Форо Италико» были приняты чрезвычайные меры безопасности. Здание суда обнесено высокой железной оградой, приблизиться к которой менее чем на пятьдесят метров мешают массивные деревянные барьеры, – дальше уже пускают только по специальным пропускам и после прохождения тщательного, как в аэропортах, личного досмотра/ Телекамеры дневного и ночного видения передают на множество экранов для операторов охраны все происходящее в бункере и за его пределами. Сотни автоматчиков в бронированных жилетах и агентов в штатском круглые сутки несут вахту в периметре здания суда. О масштабах судебного процесса в Риме говорит и число аккредитованных журналистов – более 600 человек (среди иностранцев большинство составляли американцы – 110 человек). Но всего 6 телекомпаний получили разрешение вести съемки в зале «Форо Италико»: это болгарское и итальянское телевидение, американские компании Эй-Би-Си, Си-Би-Эс, Эн-Би-Си и «Кэйбл телевижн нетуорк». То, что допустили к съемкам болгарское и итальянское телевидение, логически объяснимо. Однако в основном весь патент на ведение телепередач оказался в руках США. Большое недоумение вызвало решение итальянских властей ответить отказом на заявки других телекомпаний, особенно если учесть, что голубой экран – самое мощное средство воздействия на широчайшие круги общественности. Не было ли обусловлено такое решение стремлением к односторонному освещению и толкованию хода процесса? В связи с этим стоит отметить, что 26 мая Итальянское телевидение начало показ нового цикла передач, посвященных покушению на папу Иоанна Павла II, в которых опять внушалась идея о существовании так называемого «болгарского следа». Весьма мощные силы, которые сфабриковали «болгарский след» и дали ему «зеленую улицу», теперь снова пытались с помощью дозволенных и недозволенных средств заслонить свет истины, прикрыть очевидные факты, свидетельствующие о невиновности болгар. Итальянские газеты подробно комментировали начало судебного процесса в «Форо Италико», подчеркивая, что вынесенные на нем решения могут иметь важные «международные и дипломатические последствия».

Служащему представительства Болгарской гражданской авиации в итальянской столице Сергею Антонову, болгарским гражданам Тодору Айвазову и Жельо Василеву, а также турецким гражданам Омеру Багджы, Бекиру Челенку, Мусе Сердару Челеби, Оралу Челику было предъявлено обвинение в «соучастии в покушении», осуществленном 13 мая 1981 г. на ватиканской площади Св. Петра. В роли свидетеля и обвиняемого на процессе, начавшемся в Риме 27 мая 1985 г., выступал человек, стрелявший в главу римско-католической церкви, 27-летний Мехмед Али Агджа, приговоренный к пожизненному заключению. На этом процессе Агджа – главный свидетель прокурора, но вместе с тем ему предъявлено обвинение за незаконный ввоз в Италию оружия, с помощью которого осуществлено покушение. Тут, кстати, возникает вопрос: почему турецкого террориста сразу не судили, еще в 1981 г., за незаконное ношение оружия? Не для того ли, чтобы на данном судебном процессе он выступал не только как «свидетель», но и как обвиняемый, то есть имел бы постоянного консультанта в лице своего адвоката?

Дело рассматривалось первым составом римского суда. Председатель суда – 5 8-летний судья Северино Сантиапики (тот самый, что после трехдневного заседания суда приговорил террориста Агджу к пожизненному заключению за покушение, осуществленное в мае 1981 г.). В последние годы он вел все крупные процессы, связанные с преступлениями «красных бригад», других террористических организаций. Второй судья – Фернандо Атолико. Шесть присяжных заседателей – три женщины и трое мужчин. Обвинение представлял прокурор Антонио Марини. Болгарских граждан Антонова, Айвазова и Василева защищали итальянские адвокаты Джузеппе Консоло, Адольфо Ларусса, Манфредо Росси и Гофредо Бока.

За железными решетками, отделяющими подсудимых от присутствующих в зале, в отдельных клетках с толстыми прутьями четверо – Антонов, Агджа, Челеби и Багджы. Болгарские граждане Тодор Айвазов и Жельо Василев находились на родине, когда следственный судья Иларио Мартелла издал постановление об их аресте. Это постановление противоречило Женевской конвенции, согласно которой на сотрудников иностранных посольств в стране пребывания распространяется дипломатический и юридический иммунитет. Турецкий гражданин Бекир Челенк находился в Софии, когда в Италии был издан приказ об его аресте. Болгарские власти немедленно взяли Челенка под наблюдение. После тщательного расследования в Болгарии было установлено, что Челенк не причастен к покушению на площади Св. Петра. Все ограничения на его личную свободу были сняты, и в июле 1985 г. он по своей воле уехал на родину. Незадолго до начала судебного процесса другой турецкий гражданин Орал Челик, долго находившийся в бегах, был задержан компетентными французскими органами. На первом же заседании прокурор призвал суд принять меры для доставки на судебное заседание нескольких задержанных в различных странах Западной Европы и в Турции «серых волков», названных Агджой в числе соучастников покушения на папу.

Бекир Челенк в Рим так и не попал. Оказавшись в Турции, он вскоре заболел и умер в середине октября 1985 г. от инфаркта, как подтвердили турецкие врачи и власти. Челенк мог бы пролить свет на некоторые закулисные махинации итальянского судебного расследования по делу о покушении на папу. Об этом турецком дельце начал рассказывать судебному следователю Иларио Мартелле Али Агджа после того, как другой следователь, Карло Палермо, занялся Челенком (тогда террорист еще не выдумал так называемого «болгарского следа».)

Во время следствия по делу о незаконной торговле оружием и наркотиками, которое вел Палермо, многие были убиты, а сам следователь уцелел по чистой случайности во время взрыва бомбы, подложенной сицилианскими мафиози в машину. Следствие судьи Палермо было наиболее щекотливым, поскольку тут были замешаны западные секретные службы, бизнесмены и итальянские политические деятели. Следователь, спасшийся от смерти, добрался в своем расследовании даже до главы итальянского правительства Б. Кракси, но впоследствии был освобожден от должности и отправлен на Сицилию. Следствие занималось Челенком, поскольку его имя всплыло в бухгалтерских книгах Генри Арсана, сирийца, долгие годы работавшего с ЦРУ. У Арсана была экспортно-импортная фирма с центром в Милане, располагавшемся в здании банка «Амброзиано» Роберто Кальви. Судья Палермо посчитал не случайным тот факт, что фирма Арсана находится в здании банка, крах которого в 1981 г. вызвал мировой скандал и политический кризис в Италии и Ватикане. И действительно, выяснилось, что фирма нелегально торговала оружием, которое оплачивалось большими партиями наркотиков, предназначенных для европейского и американского рынков. Торговцы наркотиками за проданное им оружие в свою очередь платили банку «Амброзиано» соответствующую и немалую мзду. Покрывая эти преступные сделки, огромные барыши наживала верхушка итальянских масонов из числа руководителей спецслужб, правых партий и государственных институтов. Бекир Челенк, по-видимому, был перевозчиком, переправлявшим на своих судах оружие. А на обратном пути он грузил соответствующее количество наркотиков. Челенку были известны все закулисные махинации по линии контрабанды, он был той неудобной личностью, которая могла бы создать проблемы различным западным кругам. Когда судья-следователь Палермо уже собрался заняться им вплотную, заговорил Агджа, и Челенк из человека, занимающегося транспортировкой оружия и наркотиков, превратился в подстрекателя покушения на папу римского. По утверждениям Агджи, Челенк предложил ему якобы три миллиона марок за убийство Иоанна Павла II.

В декабре 1982 г. случайно оказавшийся проездом в Болгарии торговец Бекир Челенк был взят под наблюдение местными компетентными органами до выяснения вопроса: действительно ли он замешан в покушении на главу римской церкви. «Я – жертва клеветы лжеца А. Агджи и не имею ничего общего с этой грязной аферой», – заявил и позднее продолжал утверждать Челенк. Как сообщило 7 июля 1985 г. Болгарское телеграфное агентство, после внимательного расследования всех обстоятельств, которые стали известны в ходе показаний Агджи на следствии в Риме, болгарские следственные органы не нашли доказательств участия Бекира Челенка в подготовке к покушению на папу римского. По этой причине главная прокуратура НРБ сняла обвинение против Челенка, и этот 60-летний турок смог, наконец, расстаться с фешенебельными отелями Софии, где прожил за свой счет более двух лет, пользуясь правом свободного передвижения по городу (т. е. оснований для его ареста властями НРБ не было, так как болгарских законов он не нарушал и ни одна страна не просила об его экстрадиции; ехать в Италию добровольно он, разумеется, отказывался, и итальянский судья-следователь И. Мартелла сам приезжал со свитой допрашивать его в Болгарии).

6 июля Бекир Челенк по собственному желанию отбыл в Турцию, предварительно получив заверения своих адвокатов, что турецкая военная прокуратура обвиняет его в незначительных преступлениях и что если он вернется в Турцию, то отделается уплатой крупных штрафов и сможет воспользоваться амнистией. Но когда Челенк, освобожденный болгарами, неожиданно появился в Стамбуле, он был тут же арестован и обвинен в незаконной торговле оружием и наркотиками. Военный прокурор потребовал смертной казни, и Челенк мог оказаться таким образом последним подсудимым, приговоренным к смерти на основании турецких законов о военном положении – эти чрезвычайные меры были отменены в стране два часа спустя после официального открытия военными властями 19 июля судебного следствия по делу Б. Челенка. Через два дня после прибытия в Турцию Челенк был вызван для дачи показаний в качестве свидетеля на новом, третьем по счету процессе по делу об убийстве турецкого журналиста Абди Ипекчи. Он плохо себя чувствовал, и военный трибунал позволил ему говорить сидя, что является исключением для турецких военных судов. У него был сердечный приступ, но никто не предложил отправить его в больницу. Находившийся в Анкаре итальянский прокурор А. Марини, ведущий дело о покушении на папу, отложил допрос Челенка на более позднее время, мотивируя перенесение допроса плохим состоянием здоровья обвиняемого, и отбыл 15 июля из Турции. На судебном процессе, открывшемся 18 сентября 1985 г. в военном трибунале Анкары, Челенк по-прежнему отрицал, что когда-либо был знаком с Агджой и что принимал какое-либо участие в организации покушения в Ватикане. Через своих адвокатов он направил в римский суд устное сообщение, что намерен многое раскрыть в связи с закулисной игрой по делу о покушении на папу. Может быть, именно это сообщение и было его смертным приговором. Суд в Риме предложил провести допрос обвиняемого 6 ноября, но турецкие власти не дали ответа. Только после неоднократного вмешательства итальянского министерства иностранных дел они сообщили, что могут предоставить его в распоряжение суда, но предварительно хотят знать, какие вопросы будут заданы Челенку. Из-за этой процедуры допрос был отложен больше чем на месяц, а между тем Челенк умер, как умер и Генри Ар-сан, сраженный инфарктом. Челенк исчез после того, как сбежавший из Италии в США один из недавних заправил манипуляциями итальянских специальных служб Франческо Пацьенца заявил, что и он готов дать показания, и после того, как суд в Риме серьезно отнесся к вероятности того, что действия Али Агджи «направлялись» итальянскими и западными спецслужбами с целью создания «болгарского следа» и обвинения Челенка как организатора покушения.