Текст книги "Покушение"

Автор книги: Георгий Вачнадзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 47 страниц)

Корреспондент еженедельника «Эпока», который никак не заподозришь в симпатиях к Болгарии, еще раз переспросил Дж. Пандико:

– Итак, вы утверждаете, что «признание» А. Агджи и «болгарскую версию» обсуждал Пьетро Музумечи?

– Совершенно верно, – подтвердил Дж. Пандико.

Каморрист добавил, что в любой момент он готов на очную ставку с А. Агджой с тем, чтобы «освежить ему память». «На процессе АГ Агджа валяет дурака и лжет, но я уверен, что рано или поздно он скажет правду», – заявил Дж. Пандико.

Версия о «болгарском следе» часто оказывалась в кризисном положении. Признания Пандико на судебном процессе по делу каморры, который продолжался все три летних месяца 1985 г. в неаполитанской тюрьме «Поджо реале», нанесли очередной сокрушительный удар следствию, проведенному Иларио Мартеллой. Сколько же времени понадобилось для того, чтобы в зале судебного заседания в Риме, перед длинным столом, за которым восседают судьи и присяжные, наконец предстал в последние дни 1985 г. Джованни Пандико. Его показания вызвали особый интерес. Этот невысокий, коренастый, круглолицый человек в темно-синем костюме, носящий очки с темными стеклами, по единодушному мнению присутствующих в зале «Форо Италико», больше похож на провинциального бухгалтера, чем на одного из руководителей могущественной каморры – этой разновидности неаполитанской мафии. В деталях, называя имена и даты, он рассказал, как бывший заместитель директора СИСМИ генерал Пьетро Музумечи в начале 1982 г. при помощи каморристов, находившихся в заключении в тюрьме города Асколи-Пичено, склонил Али Агджу к даче «показаний». По его настоянию турецкий террорист обвинил Сергея Антонова и Двух других болгарских граждан в «причастности» к покушению на папу римского.

Судьи пытались было поставить под сомнение показания Дж. Пандико. Они задали ему вопрос: почему он сделал свое заявление лишь два года спустя после того, как решил «раскаяться» и начать давать показания против своих бывших сообщников по банде. Дж. Пандико разъяснил, что еще в мае 1983 г. он рассказал судьям в Неаполе, занимавшимся расследованием преступлений каморристов, об обработке агентами СИСМИ Али Агджи; Его показания были занесены в протокол. Однако, по его словам, «никто им не заинтересовался». То ли умышленно, то ли по небрежности неаполитанские судьи не дали хода сенсационным разоблачениям Дж. Пандико и положили их, что называется, под сукно. Только после того, как каморрист повторил их в июне 1985 г. в интервью итальянскому еженедельнику «Эспрессо» и они стали достоянием гласности, судьи на процессе в Риме решили приобщить их к делу и зарезервировали за собой право допросить Дж. Пандико. Однако потребовалось несколько месяцев, прежде чем суд наконец-то вызвал его для дачи показаний. Предвзятое отношение судей к показаниям Дж. Пандико об обработке Али Агджи тем более бросается в глаза, что до этого, как отмечает туринская газета «Стам па», «магистратура Неаполя на предварительном следствии и на самом процессе против каморры считала показания Дж. Пандико против банды главаря каморры Кутоло и против Торторы (известного телекомментатора, обвиненного в подпольной торговле наркотиками. – Ред.) заслуживающими доверия».

Неудивительно, что, когда вслед за Дж. Пандико для дачи свидетельских показаний в суд был вызван П. Музумечи, отбывающий девятилетнее тюремное заключение за связь с каморрой и неофашистами, он категорически отрицал как свое личное участие в обработке Али Агджи, так и причастность к ней СИСМИ. Более того, он заявил, что никогда не приезжал в тюрьму Асколи-Пичено и не встречался там ни с самим Али Агджой, ни с каморристами из банды Кутоло. П. Музумечи подобным же образом отреагировал летом 1985 г. и на интервью Дж. Пандико еженедельнику «Эспрессо». У него много причин для отпирательства. И, похоже, не в последнюю очередь П. Музумечи опасался «предать» тех, по чьему поручению он занимался обработкой Али Агджи. На допросе под грузом улик он все же признал, что еще в июне 1980 г. познакомился в кабинете бывшего директора СИСМИ генерала Дж. Сантовито с международным авантюристом Франческо Пацьенцей, который был тесно связан с государственным департаментом США, в частности с его бывшим руководителем А. Хейгом.

Жаль, что на судебном процессе в спортзале римского стадиона не прозвучало свидетельство еще одного участника кампании по обработке Агджи. О встречах весной 1982 г. в Асколи-Пичено рассказывал ведь и сам шеф «новой каморры» Раффаэле Кутоло, давно уже обживающий разные итальянские тюрьмы и по этой причине также причисляющий себя к недовольным. Еще немного и его также можно будет отнести к числу «раскаявшихся». Кутоло возмущался тем, что ему фактически ничем не отплатили за его участие в махинациях СИСМИ по освобождению похищенного Чиро Чирилло и вербовке Агджи. Из интервью Кутоло журналу «Эспрессо» (5.8.1984): «Что я получил взамен за то, что сделал для них? Два года строгой изоляции в Азинаре (тюрьма на небольшом острове между Сицилией и итальянским побережьем. – Ред.). Все те, кто тогда умоляли меня помочь, теперь делают вид, что ничего не знают. Они обманули меня, но этим господам не следует забывать, что в один прекрасный день.». Так заканчивалось это интервью, лейтмотив которого Кутоло продолжил год спустя в беседе с корреспондентом того же еженедельника («Эспрессо», 30.7.1985.

«Все случилось, – писал корреспондент итальянского журнала, – когда несколько месяцев назад Кутоло был переведен в новую тюрьму Авелино. Там допрашивали его разные следователи. Во время допросов Кутоло говорил и о том, что его мучает, сказал и кое о чем, не имеющем непосредственного отношения к его преступлениям. В начале одного из посещений после обычных приветствий завязался разговор с представителями следствия. Ничего официального. Тон у Кутоло – самый обычный, разговорный, почти как излияние. Но, конечно, не раскаяние. Кутоло заговорил о признаниях Агджи, сказал, что ему многое известно о том. почему турок решил заговорить. Упомянул Раффаэле и о вмешательстве секретных служб (однако не называл имен) и дал понять, что каморра сыграла в этой истории определенную роль. Больше об этом он не пожелал говорить, добавив только, что рано или поздно расскажет всю правду».

После этих заявлений Агджи, Пандико и Кутоло «Супер-СИСМИ» (т. е. группа лиц из военной секретной службы, обвиненная в преступлениях, – в том числе Франческо Пацьенца и Пьетро Музумечи) официально начала фигурировать в деле о покушении на папу. О возможной роли итальянских секретных служб в создании «болгарского следа» и в раскаянии турецкого убийцы говорилось уже давно. Вот еще доказательства преступной провокации.

«Супер-СИСМИ» занялась фабрикацией «болгарского следа» буквально через несколько часов после покушения на папу. Это подтверждают два документа. Первый написан 14 мая 1981 г., т. е. на следующий день после попытки убить папу Иоанна Павла II. Классифицированный как секретный, этот документ, предназначенный для следственных властей, целиком сочинен с целью «опровергнуть утверждения о нормальных взаимоотношениях Ватикана с советскими представителями», попытаться обнаружить или придумать то, чего не было, – «глубокую трещину и обострившуюся вражду между святым престолом и Кремлем». Через пять дней. 19 мая. «Супер-СИСМИ» пошла еще дальше и в другом пространном докладе прямо обвиняет целую группу болгарских и советских руководителей в организации покушения на папу. Более того, уточняется, что «окончательное решение об этом принято в ноябре 1980 г., во время секретного совещания, проходившего в Бухаресте.». По всему видно, что у людей из «Супер-СИСМИ» на этот счет не было сомнений, писал буржуазный еженедельник «Эспрессо» (30.6.1985). Продолжение статьи Пьетро Кальдерони и Марио Шалойа «Али Агджа и сорок шпионов» в названном номере итальянского журнала предлагаем вниманию читателя:

«Но если «болгарский след» в самом деле создан искусственно, то трудно поверить, что он выдуман только одним неофициальным отделением наших секретных служб. Пока что это остается открытым вопросом. «Супер-СИСМИ», безусловно, имела связи с заграницей. Для начала достаточно только ознакомиться с секретной запиской, составленной в октябре 1981 г. полковником СИСМИ Деметрио Колиандро: «Тандем Музумечи – Пацьенца очень скоро превратился в центр сверхсекретной деятельности, состоящей из особых информационных операций с многочисленными поездками за границу. В этот кадр попадают четверо (американцы по национальности), близкие друзья Пацьенцы, которые были постоянными посетителями службы, возглавляемой Музумечи: д-р Майкл Ледин, один из советников по итальянским вопросам госсекретаря США Александра Хейга; д-р Роберт Куперман, по прозвищу Боб, ученый университета в Джорджтауне, консультант Белого дома; д-р Альфонс Джон Боув и д-р Теодор Шейкли. Все представляются как сотрудники ЦРУ».

Самый известный среди этих американцев – Ледин, чье имя не раз фигурировало в спорах, связанных с рождением «болгарского следа». Более того, Пацьенца заявил, что Ледин является сотрудником и «Супер-СИСМИ» (естественно, Ледин это отрицает). Рассказы, признания – все это больше похоже на политическую фантастику. Но уже есть прецедент, который реально подтверждает, что, оказывается, люди «Супер-СИСМИ» не в первый раз пытаются состряпать «болгарскую связь», нити которой ведут к очень серьезному политическому заговору. Этот прецедент связан с похищением Альдо Моро. О нем судьям рассказал некий Франческо Санапо, сотрудник СИСМИ в то время, когда там заправляли Пацьенца и Музумечи. Он сделал устное заявление: «Музумечи и Бельмонте (еще один человек из «Супер-СИСМИ») сказали мне: «Нужно засвидетельствовать, что в убежище некоторых арестованных террористов найден меморандум на четырех страницах, из которого явствует, что «красные бригады» были специально обучены и подготовлены к похищению депутата Моро в одной из восточноевропейских стран и что. после убийств на улице Фани его спрятали в болгарском посольстве».

25 июня 1985 г. одна из самых массовых итальянских газет, вечерняя «Паэзе сера» отвела целую полосу второму римскому процессу о покушении на папу. Там были помещены репродукции ряда секретных документов СИСМИ, с помощью которых была впоследствии пущена в оборот версия о «болгарском следе». Перед ними напечатана передовая статья, призывающая суд установить истину в отношении покушения на папу. В статье констатировалось, что в ходе процесса стало очевидным наличие «ужасного заговора». Но это не болгарский заговор, о котором рассказывает Али Агджа, а «заговор, заставивший Али Агджу обвинить болгар». Агджа, говорилось далее в передовой статье, сочетает действительные подробности с фальшивыми сценариями. Кто дает ему верную информацию? Кто описывает ему болгарских служащих, их квартиры, кто дает ему их адреса? В статье выдвигалось требование, чтобы все это было выяснено теперь же, и подчеркивалось: улики многочисленны и они совпадают. Все заставляет думать, что события развивались в тюрьме г. Асколи-Пичено, контролируемой каморристами Р: Кутоло. Ее посещали представители итальянских секретных служб (СИСМИ), а обитали в ней видные члены «красных бригад» (такие как Сенцани, который обучал Агджу итальянскому языку). Но если это так, спрашивается: кто привел в движение секретные службы, каморру, людей «красных бригад» для того, чтобы сфабриковать международный наговор? Еще раз появляется имя Франческо Пацьенцы – человека СИСМИ, которому покровительствуют заокеанские службы. Но если подобный заговор был осуществлен, то какова в этом деле роль итальянского министра обороны (от которого зависит СИСМИ) и министра юстиции (от которого зависят тюрьмы)?

Интереснейшим материалом, опубликованным в данном номере газеты «Паэзе сера», была статья А. Сантини, озаглавленная «Две фальшивки, изготовленные «Супер-СИСМИ». В этой статье говорилось, что спустя несколько дней после покушения на площади Св. Петра спецотдел СИСМИ в лице Сантовито, Пацьенцы и Музумечи знал все о контактах Али Агджи с «серыми волками» в Западной Германии, о его путешествиях в Палермо, Неаполь, Перуджу, Милан, Геную, Пальма-де-Мальорку и Тунис. Знали о его связях с Оралом Челиком, Мехмедом Шенером, Абдулой Чатлы. И все же в докладе, составленном 19 мая – меньше чем через неделю после покушения, – генерал Сантовито, сообщив массу информации о турецком убийце, уже пытался связать его с крайне левыми силами. «Предполагаемые контакты с крайне левыми,

– добавляет генерал Сантовито в своем докладе, – были следствием идеологического раскола, наступившего в движении, к которому он принадлежит». Этот «раскол», согласно докладу, привел даже к покушению на самого Агджу (под его машину была подложена бомба) в Западной Германии в 1980 г., осуществленному его бывшими друзьями. Практически одним ударом уже в начале расследования покушения СИСМИ в лице Сантовито лишила какой-либо достоверности след, ведущий к «серым волкам», и закладывала основы того, что станет «болгарским следом», говоря о «контактах с левыми» со стороны турецкого убийцы.

Уже в самом начале секретные военные службы показывают, что знают очень многое об Агдже. Им известны все отели, в которых он бывал в конце 1980 – начале 1981 гг., используя паспорт, который впоследствии оказался фальшивым. СИСМИ также знает, что Агджа провел две недели – с 28 ноября по 12 декабря 1980 г. – в отеле «Континенталь» в Хамаммете, в Тунисе, и что его помнит персонал отеля как человека, у которого водились значительные суммы денег. СИСМИ знает, что в Генуе Агджа оставался три часа в послеобеденное время 19 апреля в отеле «Диана» вместе с неким Дж. Рокардо и что затем он переехал в отель «Гал». Затем идет вся миланская программа Агджи (как известно, именно в Милане турок получил от своих соучастников, приехавших из Вены, оружие, которое он использует при покушении), в отношении которой СИСМИ очень точна. Агджа, говорится в докладе, остановился в отеле «Аоста» в Милане «вечером 18 апреля 1981 г.». В это же время в отеле находились четверо других турецких граждан, которые уехали на день позже. СИСМИ называет их имена, добавив, что о них не имеет никаких данных. 26 апреля, добавляется в докладе Сантовито, в этом же отеле останавливается на 24 часа некий гражданин иранского происхождения Ван Хоаи Филип, который представил служебный паспорт из Ватикана № 347-75, выданный 6 июня 1975 г. Как видно, можно найти все

– в том числе и какого-то призрачного ватиканского служителя иранского происхождения (известно также, что Иран – один из этапов путешествия Агджи). С другой стороны, Ватикан пользуется большим вниманием со стороны «спецотдела» СИСМИ. В документах судебного процесса над Пацьенцей, Музумечи и их соучастниками есть доверительная записка, конфискованная в доме одного бывшего теолога – Джованни Пелайи, резидента СИСМИ в Люксембурге. Этот документ «свидетельствует» о каком-то ухудшении отношений между СССР и Ватиканом и прямо говорит, что решение о покушении на папу было принято на «тайном совещании» стран Варшавского Договора (?!)».

Это плод фантазии «спецотдела» СИСМИ в лице Франческо Пацъенцы, продолжает «Паэзе сера». Но является ли это только фантазией Пацьенцы или крупной операцией по дезинформации, подготовленной загодя? Следственный отдел американской таможенной службы собрал в связи с этим большое досье, которое после ареста Пацьенцы в Нью-Йорке были вынуждены передать ФБР. Данные расследования, осуществленного таможенной службой, начали слишком жечь руки: было установлено, что за несколько недель до покушения некоторые «серые волки», соучастники Агджи, встречались в г. Майами, на Флориде, с людьми, которые разработали версию пресловутого следа покушения. Один из них. небезызвестный Орал Челик прибыл вместе со Стефано делле Кьяйе – беглецом, неофашистом, обвиняемым в Италии в различных кровавых преступлениях. Делле Кьяйе был Советником боливийского министра внутренних дел Гуидо Арсе. Пацьенца прибыл на эту южную оконечность побережья США вместе с делле Кьяйе. Оба они были тесно связаны с третьим своим компаньоном аферистом Робертом Армао – это опять же согласно расследованиям, проведенным в США. Армао был личным помощником бывшего вице-президента Соединенных Штатов Н. Рокфеллера и секретарем иранского шаха (большого друга Пацьенцы) во время его изгнания в Соединенных Штатах и Панаме. Более того, во Флориду прибыл тогда и Майкл Ледин – «мост» между этой группой и ее политическими «крестными». Угроза Пацьенцы, высказанная в США («Скажу, кто покровительствовал Стефано делле Кьяйе»), приобрела, таким образом, весомый смысл.

Во время судебного процесса в Риме летом 1985 г. итальянские газеты вспоминали, что бывший министр обороны Италии Л. Лагорио, в чье ведомство входила СИСМИ, в конце 1982 г. информировал итальянский парламент о том, что СИСМИ обнаружила «объективные подтверждения» показаний А. Агджи. Однако впоследствии парламентская комиссия выяснил, что никаких «объективных подтверждений» «болгарской версии» у СИСМИ не было и в помине. «Таким образом, было установлено, что СИСМИ, пытаясь подтвердить наличие «болгарской версии», сообщила министру и парламенту заведомо ложные данные», – писала газета «Унита» (5.7.1985).

С каждым днем вера в показания А. Агджи уменьшалась даже у тех, кто прежде раздувал их в целях антиболгарской, антисоциалистической пропаганды. В конце июня 1985 г., после четырех недель судебного процесса, серия противоречивых ответов, явно выдуманных ситуаций и «признаний», лавирований между «да» и «нет» окончательно дискредитировала преступника. Производила впечатление и угнетенность Агджи, пораженного тем, что он выдал в процессе судебного расследования стольких своих соучастников их числа «серых волков», которые вряд ли будут ему за это признательны. Этот страх становится очевидным и из-за его постоянных попыток уйти от ответов и скрыть того или иного соучастника. Он заявил, что думал, что дело не дойдет до процесса, а только коснется некоторых разоблачений. Под «разоблачениями» Агджа, естественно, понимал ложь о так называемом «болгарском следе». Очевидно люди, которые обрабатывали его в тюрьме Асколи-Пичено оставили в сознании террориста смутное представление о том, что последует после его антиболгарских сочинений, преподнесенных им д-ру Мартелле. Террорист явно надеялся, что с помощью потока лжи и клеветы он сможет вырваться на свободу.

Разоблачения Пандико о посещении генерала Музумечи в Асколи-Пичено и саморазоблачения Агджи о его связи с Ф. Пацьенцей приподнимают занавес, за которым кроется механизм обработки турецкого террориста. Итак, подведем итоги: и генерал и Пацьенца осуществляли тактическое руководство нелегальным «особым отделом» СИСМИ. Они поддерживали контакты с другими западноевропейскими разведками. Вместе с тем Пацьенца часто пересекал океан, чтобы встретиться с политиками и представителями секретных служб в США. Оба – и Музумечи, и Пацьенца – причастны к деятельности скандально известной масонской ложи «П-2», разоблачения в отношении которой несколько лет назад были подобны взрыву в общественно-политической жизни Италии. Не будет излишним напомнить, что люди, связанные со «спецотделом» СИСМИ, являвшиеся подсудимыми на закрытом процессе в г. Болонье, поставили перед собой главную задачу – любой ценой помешать дальнейшему росту влияния коммунистов в Италии. Претворение этой задачи осуществлялось путем разработки покушений, широкомасштабных провокаций, убийств и шантажа, направленных на дестабилизацию положения в стране с целью получить возможность прихода крайне правых сил к власти. Опять же, преследуя эту цель, люди типа Музумечи и Пацьенцы приписывали покушения, осуществлявшиеся ультраправыми группировками, левым силам в Италии. Это объясняет, почему «серый волк» Агджа внезапно превращается в тюрьме в Асколи-Пичено в «орудие в руках болгарских секретных служб».

Допрос свидетеля по второму делу о покушении на главу римско-католической церкви закончился чтением показаний, которые дал в США судье И. Мартелле заключенный нью-йоркской городской тюрьмы Франческо Пацьенца. Всех, кто следит за судебным процессом, удивило известие о том, что скомпрометировавшему себя в ходе следствия судье И. Мартелле было поручено отправиться в Нью-Йорк и допросить афериста Ф. Пацьенцу – бывшего члена руководства и «специального отдела» СИСМИ, бывшего сотрудника натовских разведцентров. Теперь-то уже совершенно ясно, почему именно на Мартеллу была возложена эта задача. То, что судебный следователь попытался скрыть в материалах следствия, он попытался скрыть и проводя допрос Пацьенцы. Ему было поручено предупредить в Нью-Йорке афериста о том, что нет никаких доказательств его причастности к обработке Агджи и что ему самому не следует предоставлять таковые. Впрочем, судите сами.

Вот слова самого Мартеллы: «Видите ли, господин Пацьенца, в процессуальных документах нет никаких доказательств того, что вы имели контакты с Агджой через «красные бригады» или через какие-либо другие организации. Есть лишь показания господина Пандико римскому прокурору, о чем вам известно. Согласно этим показаниям, вы вместе с генералом Музумечи в конце февраля и в начале марта 1982 г. побывали в тюрьме в Асколи-Пичено, чтобы установить контакт с Агджой и заставить его «раскаяться». Больше в процессуальных документах ничего нет. Следовательно, любые иные утверждения не предоставляют никакой ценности с точки зрения привлечения вас к ответственности».

Но это же беспрецедентно! Судебный следователь ведет расследование, и вместо того чтобы стремиться выяснить в ходе допроса истину о предъявленных свидетелю обвинениях (поскольку Пацьенце предъявлены конкретные обвинения в соучастии в обработке Агджи), он не только доверительно сообщает ему, что в деле нет ни одного доказательства этих обвинений, но и позволяет себе информировать афериста о том, что с юридической точки зрения любые иные утверждения в пользу этих обвинений «не представляют никакой ценности» и не могут быть основанием для привлечения допрашиваемого к уголовной ответственности.

Несмотря на очередное поползновение Мартеллы подтасовать карты, допрос вновь показал, что и покушение на папу, и заговор против Болгарии готовились на американской территории. Это подтвердил и Пацьенца.

Когда свидетель принимался рассказывать о «Центре Милеутика» в СИСМИ, в задачу которого входило обрабатывать печать, используя субсидии ЦРУ (отсюда лились и потоки клеветы на Болгарию), судебный следователь делал вид, что не понимает, о чем идет речь:

Мартелла: – Мне непонятно, что общего имеет эта группа с покушением на папу?

Пацьенца: – Это ясно из некоторых заявлений, с помощью которых хотели замешать и меня.

Мартелла: – Но ведь нет других показаний (против вас, – Ред.), кроме тех, что дал Пандико?

Пацьенца: – Да поймите же, что сказанного Пандико достаточно, чтобы мной занялась вся мировая печать.

Следует новая попытка Мартеллы повлиять на допрашиваемого на этот раз с определенной дозой угрозы.

Мартелла: – Я прибыл сюда, чтобы выслушать вас как свидетеля, в противном же случае я бы допрашивал вас как подследственного или обвиняемого. Хотите ли вы еще что-нибудь сообщить в связи с покушением на папу римского?

Далее в протоколе излагалось содержание бесед Пацьенцы с резидентом ЦРУ в Риме М. Лединым и шефом СИСМИ генералом Лугарези, но эту запись в протоколе Мартелла изъял. К чему гадать, какие сведения содержались в этой части протокола, но, очевидно, немаловажные, раз их стоило снять. Продолжаем цитировать выдержки из 26-страничного протокола, при чтении которого в суде слишком часто звучала ремарка «текст опущен»:

Мартелла: – Вы говорите о причастности ультраправых групп к покушению на папу.

Пацьенца: – 26 сентября 1984 г. я встретился в Нью-Йорке с агентами спецслужбы таможенного управления Каллиганом и Донованом, с которыми обменялся информацией. Мы говорили об итальянских террористах в Никарагуа и т. п. Каллиган сказал мне, что Стефано делле Кьяйе прибыл в Соединенные Штаты в сопровождении одного турка – дружка Агджи. Приезжал и уезжал, когда хотел. Этот дружок Агджи тоже из «серых волков». На мое замечание, что история с «болгарским следом» трещит по всем швам, не прореагировали. Я спросил, что связывает Делле Кьяйе с турком, но ответа не получил.

Мартелла: – Был ли этот турок идентифицирован?

Пацьенца: – Они мне назвали имя, но я его не запомнил, потому что в то время как-то мне не казалось. (далее следует купюра в тексте, сделанная Мартеллой).

Хотя Пацьенца отрицал свое личное участие в «обработке Агджи с целью привлечь его к фабрикации «болгарской версии», он заявил, что связь между Агджой и СИСМИ поддерживал сотрудник этой службы Л. Беллуччи. В рамках СИСМИ, повторил Пацьенца, была создана специальная группа дезинформации, бюджет которой составлял полмиллиарда лир в год. Ее целью было «распространение версий, служащих интересам секретных служб». По мнению Пацьенцы, покушение на папу – дело рук итальянских и турецких неофашистов. Пацьенца хорошо знал и о тесных связях террористической организации «серые волки», в которую входил Агджа, с итальянскими ультраправыми и о том, что этот «альянс» пользовался покровительством американских властей.

Теперь широкой общественности становится ясно, почему американские друзья Пацьенцы не только лишили его своего покровительства, но и организовали на него настоящую охоту. Случайно или нет, но Пацьенце слишком многое стало известно о подготовке заговора в США. После того как Пацьенца дал понять, что деятельность правого экстремиста Стефано делле Кьяйе для него не секрет, то даже американский посол на Сейшельских островах, где аферист нашел себе убежище, оказал помощь прибывшим агентам в его задержании. Особенно раздразнило всю свору заговорщиков сообщение о том, что Пацьенца передал какие-то документы французскому адвокату Кристиану Рулету – автору книг «След» и «Процесс», в которых содержатся обличительные сведения об американском следе.

Французский юрист и журналист К. Рулет также был выслушан на судебном заседании в «Форо Италико», куда он прибыл по собственному желанию. Вопросы судей в адрес Рулета касались главным образом того, кто и как передал ему упомянутые документы Пацьенцы и как он, Рулет, собирал материалы для своих книг. Дело в том, что Пацьенца, будучи высокопоставленным чином СИСМИ, хранил в своем сейфе папку засекреченных документов о турецком террористе Агдже, а затем сумел припрятать это досье в Париже. Угодив в нью-йоркскую тюрьму, Пацьенца распорядился, чтобы названное досье попало в руки парижскому адвокату Кристиану Рулету и направил тому подробное письмо. Приводим его в сокращении:

«Дорогой господин Рулет! У меня не было возможности прочесть вашу книгу «След», но я, разумеется, в курсе того, что вы назвали именно меня автором этой недурной идеи – с помощью Агджи оклеветать болгар. И все же, уверяю вас, идея принадлежит не мне. Я намерен не полемизировать, а просто-напросто показать, откуда проистекает подобное заблуждение.

Прежде всего о датах. Мне пришлось покинуть СИСМИ в марте 1981 г. В мае и руководитель СИСМИ, генерал Джузеппе Сантовито, был отправлен в «отпуск», а в июле окончательно смещен с этого поста из-за принадлежности к ложе «П-2». Такая же судьба постигла и генерала Пьетро Музумечи; руководство СИСМИ перешло к генералу Нино Лугарези. Обработка Агджи, проведенная в тюрьме города Асколи-Пичено, – это целиком заслуга «нового», «хорошего», «очищенного» СИСМИ под руководством генерала Лугарези. Особенно отличились в этом деле полковник Армандо Спортелли и генерал Паскуале Нотарникола, шефы отделов.

Если вам известны свидетельские показания старшины карабинеров Франческо Гуарачино, командира внутренней охраны тюрьмы, то вы легко могли убедиться что ноги моей в этом заведении никогда не было. Это подтверждают и свидетельские показания генерала Сантовито перед парламентской комиссией по расследованию деятельности ложи «П-2» от 29 февраля 1983 г. Процитирую: «Пацьенца не имеет ничего общего с тюрьмой в Асколи-Пичено. Этим делом занимались полковники Бельмонте и Титта.»

Теперь о Майкле Ледине. Этот благовоспитанный человек знал генерала Сантовито и работал с ним задолго до нашего знакомства. Точно так же, кстати, как и госпожу Клэр Стерлинг. С 1979 г. Ледин связан со вторым бюро СИСМИ, которое возглавляет полковник Спортелли, а также с руководителем нью-йоркского отделения СИСМИ полковником Марчелло Кампьоне. Оба они остались на своих постах и при генерале Лугарези.

Как я могу судить из газет, предполагаемое натаскивание Агджи проводилось с конца 1981-го и продолжалось добрую часть 1982 г. Вспоминаю: 24 февраля 1982 г. я позвонил Ледину домой. Тот слушал меня рассеянно. И вдруг поразил новостью, что СИСМИ как раз сейчас проводит «невероятно трудную» операцию, намереваясь расшифровать, кто нанял Агджу для покушения на площади Святого Петра. Я отлично знал, что отношения между Лединым, Кампьоне и Спортелли остались без изменений, тогда как меня явно было решено принести в жертву. Вот что побудило меня в течение 1983 г. собрать документы по самым разным вопросам и заверить их нотариально. Одно из этих досье, помеченное 1 марта 1983 г., так и называется: «Агджа – СИСМИ». Рассчитываю, что вы сумеете его оценить.

. Если устранить меня, если заставить меня замолчать, станет возможным списать на меня все грехи СИСМИ, и главное – историю с Агджой. Когда американцы предали меня и бросили в тюремный изолятор, Агджа немедленно понял это как «зеленый свет» – валить все на Пацьенцу. Меня держат в тюрьме по обвинению, которое министерство юстиции США в 1983 г. квалифицировало как несостоятельное. Меня хотят устранить со сцены, так как я владею секретами, которых не должен бы знать. Вот и все. С дружеским отношением к вам.

Франческо Пацьенца».

Конечно же, далеко не все утверждения Пацьенцы в его письме парижскому адвокату можно принять на веру, без поправок. Разница между «старым» и «новым» СИСМИ, на которую так упирает Пацьенца, в действительности весьма относительна. Многие прежние сотрудники если и «покинули» СИСМИ, то чисто формально. Тот же Пацьенца, вроде бы ушедший в марте 1981 г., тем не менее в мае, уже после выстрелов Агджи, продолжал пользоваться своим служебным кабинетом и звонил в Ватикан кардиналу Марцинкусу с прежнего телефона. Стоит обратить внимание на мелькнувшую в письме фамилию полковника Титта. Это и есть тот самый «майор Петручелли», что в декабре 1981 г. нанес Агдже в его камере первый официально зарегистрированный визит. А сколько еще было неофициальных визитов до и после этой даты?