Текст книги "Покушение"

Автор книги: Георгий Вачнадзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 47 страниц)

О.: – Сейчас не могу решить. Сейчас я в таком состоянии, что не выдержал бы. Все зависит от того, как буду себя чувствовать. Я – невиновный человек, который провел два года и одиннадцать месяцев в тюрьме по вине клеветника. Судьи поняли это. Хочу наконец-то вернуться домой.

В.: – Вы писали судьям, что Ваше здоровье ухудшилось. В чем состоит это ухудшение?

О.: – На этот вопрос следует ответить врачу, который находится здесь. Я знаю только, что должен вернуться домой к жене, дочери и друзьям. Три года тюрьмы для одного невиновного вполне достаточны.

В.: – Некоторые газеты сообщили, что во время допроса, когда Сантиапики спросил Вас, как зовут вашу жену, Вы ответили «не помню». Не кажется ли Вам, что это уж слишком?

О.: – Это неправда. Дело обстояло иначе. Это – еще одна клевета. Получилось недоразумение в связи с именем моей жены. Так как я назвал уменьшительное Роси, а ее полное имя Росица.

В.: – По словам Агджи, во время некоторых встреч с ним Вы были с бородой. Вы носили когда-нибудь бороду?

О.: – Никогда. Абсолютно никогда, все мои знакомые могут подтвердить это. Но я никогда не встречался с Агджой, никогда не видел его, вы должны верить мне. бесполезно задавать мне вопросы о том, что выдумал Агджа.

В.: – Но Агджа рассказал и некоторые точные подробности о Вас, которые Вы подтвердили перед следственным судьей. Например, что собираете маленькие бутылочки со спиртными напитками, что пьете вино и виноградную ракию, что часто покупаете цветы и пр. Как Агджа мог знать это, если Вы не знакомы если он не видел Вас?

О.: – Не знаю, как Агджа мог узнать все это. Возможно, кто-то ему сказал, но я – не тот, кто должен строить гипотезы и раскрывать то, что кроется за клеветой, которая затрагивает меня и мою страну. Во всяком случае, то, что сказал Агджа, часто не точно, да и не очень показательно. Пить вино – привычка очень распространенная. Цветы люблю, это, кстати, свойственно многим, но неправда, что я их часто покупаю. Что же касается коллекции бутылочек, вот она на шкафу. Их было семь, но недавно три я подарил сестре. Во время покушения на папу у меня их было всего четыре. Не думаю, что можно говорить о коллекции.

В.: – Но почему тогда на допросе у Мартеллы Вы сказали, что коллекционируете бутылочки?

О.: – Это не совсем так. На вопрос судьи Мартеллы, собираю ли бутылочки, я ответил, что дома у меня есть несколько. Точнее четыре.

В.: – Во время допроса председатель суда Сантиапики проявил большое упорство, пытаясь выяснить, знаете ли Вы английский язык, на котором Агджа, по его словам, разговаривал с Вами. Но как возможно, чтобы заместитель представителя авиакомпании не говорил по-английски?

О.: – По этому вопросу я все объяснил суду. Я знаю французский, и для «Балкана» один иностранный язык вполне достаточен. В моей канцелярии были конфискованы листки, на которых мною выписан ряд технических терминов на английском, которые мне служили в работе, – слова, часто употребляемые служащими в аэропортах. Раз я был вынужден записывать эти термины, значит, не знаю этот язык.

В.: – Во время процесса, однако, были показаны некоторые формуляры, которые вы заполнили на английском.

О.: – Не совсем так. Формуляры, относящиеся к полетам, были заполнены не мной, а службой полетов, которая подчиняется объединению «Римские аэропорты». Что же касается других формуляров, имеющих отношение к списку пассажиров и грузов, как и других подобных вещей, они в самом деле были напечатаны на английском, но я лишь заполнял графы с цифрами».

В заключение Марио Шалойя пишет: «Разговор на этом закончился. Но не легко человеку попрощаться с Антоновым, который, не переставая, повторяет все более слабеющим голосом: «Меня должны освободить. Не может быть, чтобы люди не поняли, что Агджа – клеветник. Моя дочь поступила в гимназию. Я должен вернуться домой к семье», и при этом прижимает руки к груди».

Обвинительная речь прокурора А. Марини на втором процессе по делу о покушении на главу римско-католической церкви продолжалась целую неделю. В первом отрывке речи прозвучал вопрос: был ли Агджа террористом-одиночкой? У обвинения нет сомнений, что налицо разветвленный международный заговор, В день второй прокурор развил второй свой тезис, а именно, что исполнителем заговора была целая стая «серых волков», куда входил и Агджа. До сих пор все вроде бы полностью соответствует истине. Но тут Марини вновь получает слово, и. оказывается, что «турецкий след» ведет, по его логике, в Болгарию! Сценарий следствия и обвинительного заключения, подготовленного в свое время Иларио Мартеллой, слегка реконструирован. Заговор-де задумали вместе турецкая мафия и «болгарские спецслужбы», и мафия поручила его исполнение своей подопечной организации «серые волки». Неоспоримость «турецкого следа» в устах прокурора обращается в аргумент в пользу пресловутого «следа болгарского». В первых же своих тирадах прокурор поставил на одну доску Мехмеда Али Агджу и Сергея Антонова, упрекая первого в паясничанье, а второго в молчании. Они, видите ли, в равной степени затруднили поиск истины на суде. Впрочем, тут же добавляет Марини, Агджа хоть и паясничает, но «если ему не перечить», то он. «вполне в ладу с логикой», и, неспроста четвертую часть своей речи Марини начал гневной филиппикой в адрес тех, кто пытается преподнести римский процесс как «политическую провокацию».

В ходе процесса в «Форо Италико» всем стало ясно, что происки тех, кто прокладывал «болгарский след», провалились, но зато четко проявился турецкий след. Обвинитель сам попал в сложнейший лабиринт, из которого трудно найти выход. И это понятно: создать логичное обвинительное заключение при полном отсутствии доказательств участия болгарских граждан в заговоре и покушении на папу римского невозможно.

Даже западная печать не раз подчеркивала вопиющие прорехи в логических конструкциях обвинительной речи, а «болгарский след» именовала уже «так называемым в прошлом «болгарским следом», и это весьма симптоматично. С каждым заседанием суда становилось все яснее, что болгарские граждане к грязной истории с покушением на папу Иоанна Павла II не имели ни малейшего отношения. В самых различных журналистских кругах приходили к выводу, что прокурор не отказался от «акробатических упражнений с теоретическими формулами», пытаясь выдавать желаемое за действительное и исходить в своих умозаключениях из странного «правила»: что мне годно – использую, что нет – отброшу. Вместе с объективностью и истиной.

Именно на этом основании обвинитель упорно выставлял террориста-клеветника Агджу в качестве «достоверного источника», а «серых волков», уличающих во лжи своего в прошлом сообщника, называл преступниками, а это значит, что их показания недостойны внимания и не могут приниматься в расчет. А что Али Агджа, по логике Марини, не преступник? Разве не он убил турецкого журналиста и стрелял на площади Святого Петра в папу римского?

Но особенно приходилось юлить прокурору на тех поворотах дела, где явно проявлялся на процессе след западных специальных служб, ложи «П-2», турецкой мафии. Но словесная эквилибристика и классовая озлобленность, видимо, не лучшие советчики при составлении обвинительного заключения на таком процессе, как дело о покушении на главу римско-католической церкви.

Предложением освободить от ответственности трех граждан Болгарии «за недостатком улик» завершил свою обвинительную речь прокурор Антонио Марини.

Для членов турецкой террористической организации «серые волки» обвиняемых в причастности к этому заговору, прокурор потребовал различные сроки тюрьмы, в том числе пожизненное заключение для Орала Челика, скрывающегося от правосудия, и бывшего председателя «Федерации турецких идеалистов» в ФРГ Мусы Сердара Челеби, находящегося на скамье подсудимых в Риме.

Выступление Марини было посвящено в основном «турецкому следу» в заговоре против папы римского. В этом направлении он нашел много подтверждений и доказательств виновности подсудимых турок и организации «серые волки» в целом. В последние дни, явно затягивая процесс, прокурор предпринял неблаговидную попытку возродить интерес суда и публики к пресловутой «болгарской версии». В этом плане его речь свелась фактически к опровержению тех или иных аспектов алиби болгарских граждан в данном деле.

Марини построил свою аргументацию на мелких противоречиях и некоторых неясностях в показаниях свидетелей и обвиняемых. При этом прокурор не привел ни одного даже мнимого бы связывал болгар с покушением. Одновременно он просто отбрасывал «неудобные» для него факты. Так, например, фактически было обойдено молчанием заявление находящихся под арестом в ФРГ «серых волков» о том, что западногерманские спецслужбы пытались подкупить их для дачи показаний в подтверждение «болгарской версии».

В перерывах Марини в окружении многочисленных западных журналистов охотно делился своими «соображениями» о виновности болгар, осуждал те или иные повороты дела, комментировал публикации печати на этот счет. В целом создавалась обстановка, при которой правые журналисты без труда получали «товар» для своих клеветнических материалов в итальянской и зарубежной прессе по поводу процесса.

Явно ощущая нехватку серьезной фактуры в поддержку «болгарской версии», прокурор Марини попытался свалить вину за это. на суд, обвинив судей в том, что они «не до конца выполнили свои обязанности». Он настаивал на проведении «дополнительного» разбирательства, допроса третьестепенных свидетелей, по-прежнему пытаясь затянуть процесс. Суд отклонил эти притязания.

Ряд свидетельских показаний, в частности агентов службы СИСМИ, допрашивавших Агджу в тюрьме города Асколи-Пичено, были объявлены закрытыми в интересах «соблюдения государственной тайны».

В заключение своей обвинительной речи Марини заявил, что, будучи официальным юридическим лицом, он в силу существующего законодательства вынужден ограничиться признанием, что «не существует достаточных улик» для предъявления гражданам Болгарии каких-либо обвинений по данному делу. В то же время он призвал присяжных заседателей «самым внимательным образом рассмотреть обстоятельства», «прислушаться к голосу собственной совести» и «сделать наиболее правильные выводы», чтобы, как он выразился, «не пострадала справедливость».

«Выдвинутые Марини требования не удивляют – это его работа, – заявил адвокат С. Антонова Дж. Консоло 1 марта 1986 г. в беседе с корреспондентами ТАСС Е. Бабенко и А. Голяевым. – Мы предвидели, что он потребует именно этого. Нас, однако, никак не может устроить оправдание Антонова, Василева и Айвазова «за недостатком улик». Ничто не может компенсировать три долгих года, проведенных Антоновым под стражей. Единственное, что можно сделать для облегчения его страданий, – это добиться его полного и абсолютного оправдания».

И до и во время римского суда существовали предпосылки. для безусловного и безоговорочного, полного оправдания С: Антонова, Ж. Василева и Т. Айвазова; некоторые ведущие органы буржуазной прессы признавали, что есть реальная возможность выявить и осудить действительных организаторов покушения на папу и последовавшего вслед за этой «провокацией века» «судебного процесса века».

«Кто стоит за покушением на папу римского?», – пространная статья под таким заголовком, появившаяся в американской газете «Вилидж войс» (24.12.1985), приводится ниже полностью, чтобы читатель смог убедиться, что у членов римского суда и присяжных заседателей находились в руках важные сведения, которые тем не менее замалчивались в ходе судебного процесса:

«Когда итальянский судья Иларио Мартелла приехал на прошлой неделе в Нью-Йорк, чтобы продолжить свое четырехлетнее расследование заговора с целью убийства папы Иоанна Павла II, он намеревался допросить Франческо Пацьенцу, бывшего сотрудника итальянской разведки, который сейчас сидит в манхэттенской тюрьме по обвинению в том, что Пацьенца натаскивал осужденного Мехмеда Али Агджу, чтобы тот возложил вину за покушение на папу на болгарскую секретную службу. Однако Мартелла, возможно, узнал больше, чем ожидал.

В самом деле, разоблачения Пацьенцы могут изменить ход всего расследования Мартеллы, перенеся акцент с Болгарии на правых террористов, имеющих обширные связи на Западе. Как минимум, сведения, переданные Мартелле на прошлой неделе, – это серьезный, возможно смертельный, удар по достоверности теории «болгарского следа», выдвинутой Клэр Стерлинг и другими с целью объяснить покушение на жизнь папы.

И Агджа, и другой свидетель на суде о «болгарском следе» Джованни Пандико заявили, что Пацьенца посещал Агджу в тюрьме и уговорил его дать показания о том, что болгарские агенты стояли за его провалившейся попыткой убить папу на площади Св. Петра в мае 1981 г. В одном из своих противоречивых показаний, которые стали характерной чертой его выступлений в суде, Агджа позже снял это обвинение против Пацьенцы. Но Мартелла все равно стремился допросить 39-летнего бизнесмена, ставшего шпионом, которого держат в Нью-Йорке в ожидании выдачи на основании итальянского ордера на арест по обвинению в присвоении 200 тыс. долларов, полученных от разорившегося «Банкр Амброзиано». Пацьенца также подлежит аресту в Италии по обвинению в вымогательстве и разглашении государственных тайн, и на прошлой неделе его имя было названо в обвинительном акте в качестве «организатора» взрыва бомбы на вокзале в Болонье в 1980 г., в результате которого погибло 85 человек.

В обвинительном акте о взрыве в Болонье также назван Стефано делле. Кьяйе, активно разыскиваемый правый итальянский террорист. Когда Мартелла допрашивал Пацьенцу, последний отрицал какое то ни было участие в деле Агджи. Потом он сделал собственное сенсационное заявление: в сентябре 1982 г., ровно через 16 месяцев после покушения на жизнь папы Иоанна Павла II Стефано делле Кьяйе прибыл в США в компании с турецким террористом, тесно связанным с Агджой. Хотя эти сведения уже были известны должностным лицам США, они не были переданы итальянским властям.

Пацьенца давал показания на закрытом заседании в зале пятого этажа во флигеле здания суда на Фоли-сквер. Во время вечерних слушаний также присутствовали адвокат Пацьенцы Эдвард Моррисон (бывший заместитель мэра Нью-Йорка в администрации Линдсея) и Дэвид Дентон, помощник федерального прокурора Южного округа Нью-Йорка, который занимается делом о выдаче Пацьенцы.

Через два дня после этого заседания корреспондент «Вилидж войс» беседовал с Мартеллой в течение получаса. Хотя Мартелла отказался официально осуждать это дело, на основании этой встречи и интервью с Пацьенцей в тюрьме удалось воссоздать, что произошло во время заседания. Хотя Пацьенца отрицал, что он натаскивал Агджу, он заявил, что другие сотрудники итальянской секретной службы подтолкнули Агджу на то, чтобы припутать к этому делу Болгарию. «Я тогда рассказал Мартелле, что узнал во время конфиденциальной встречи с представителями правительства США до моего ареста, – сказал Пацьенца, – 26 сентября 1984 г. я встретился с двумя сотрудниками таможенного управления США Томасом Гэллигэном и Артуром Доунлэном. Мы беседовали шесть часов в юридической конторе Моррисона на Пятой авеню. Сначала они спросили меня о банкротстве «Банко Амброзиано». Потом сотрудники таможни прочитали список имен, которые, по их мнению, я мог знать. Они хотели получить сведения об этих людях».

По словам Пацьенцы, среди упоминавшихся был Стефано делле Кьяйе. «Сотрудник таможни Гэллигэн сказал, что делле Кьяйе прилетел в Майами на самолете из Южной Америки, – сказал корреспонденту «Войс» Пацьенца. – Затем он сказал мне, что делле Кьяйе летел вместе с очень важным человеком. Гэллигэн охарактеризовал этого человека как турка, непосредственно связанного с Агджой. Именно это я и сказал судье Мартелле». Рассказ Пацьенцы о встрече с таможенными чиновниками в 1984 г. был подтвержден Моррисоном, который присутствовал на этой встрече.

Пацьенца говорит, что он не может вспомнить имя компаньона делле Кьяйе. Однако наша газета узнала из американских разведывательных кругов, что этим турком был Абдула Чатлы, один из руководителей террористической организации «серые волки». Чатлы был одним из ближайших партнеров Агджи в месяцы, которые предшествовали покушению на папу. Давая показания в сентябре в Риме на процессе четырех турок и трех болгар, обвиненных в участии в заговоре вместе с Агджой, Чатлы (который не является обвиняемым) заявил, что это он, а не Багджы передал Агдже пистолет, который был использован для покушения на папу Иоанна Павла II.

По сведениям американской разведки, делле Кьяйе и Чатлы прилетели в Майами на одном самолете утром 9 сентября 1982 г. В разведывательных кругах не сообщили, как долго делле Кьяйе и Чатлы оставались в США и с какой целью, однако заявили, что они, по-видимому, путешествовали вместе. Таможенные чиновники знали о Чатлы и делле Кьяйе, по крайней мере, с апреля 1984 г., но ведь эти данные не были переданы итальянским властям, которые занимаются покушением на папу, до встречи Мартеллы с Пацьенцей на прошлой неделе. «Мы никогда не слышали о делле Кьяйе и турке», – заявил представитель канцелярии Мартеллы в Риме незадолго до того, как судья вылетел в Нью-Йорк.

На прошлой неделе по предложению Пацьенцы Мартелла также опросил таможенных чиновников Гэллигэна и Доунлэна. Однако пока таможенные чиновники отказались говорить о том, что обсуждалось. Представители таможни, госдепартамента и министерства юстиции также отказались комментировать тот факт, что США не информировали итальянские власти о делле Кьяйе или Чатлы. Это молчание официальных кругов тем более любопытно, если познакомиться с грязными биографиями этих двух человек. И делле Кьяйе, и Чатлы – безжалостные убийцы, которые, начав с участия в насилии уличных банд, доросли до руководства неофашистскими организациями, которые откровенно выражают свою ненависть к папе.

Стефано делле Кьяйе по прозвищу «коротышка» – худой, жилистый человек ростом чуть выше пяти футов. Но эта внешность обманчива: ведь он несет ответственность за некоторые из наиболее жестоких актов терроризма в истории послевоенной Италии.

В 1958 г, в возрасте 22 лет делле Кьяйе вступил в право-экстремистскую организацию «Новый порядок», которая заимствовала у нацистских СС свой лозунг: «Наша честь – это наша верность». Идеологическое вдохновение делле Кьяйе черпал у гуру «нового порядка», – итальянского нацистского философа Юлиуса Эволы, который во время второй мировой войны сотрудничал с эсэсовцами. Писанина Эволы пропитана презрением к католической церкви: он характеризует ее как грязную цитадель еврейской коррупции, которая должна быть уничтожена языческим фашизмом или подвергнуться расовому «очищению».

Но одна полемика не удовлетворяла делле Кьяйе. Через год после вступления в «новый порядок» делле Кьяйе создал военный филиал организации под названием «национальный авангард». Как сообщает Стюарт Кристи в своей книге «Стефано делле Кьяйе: портрет черного террориста», делле Кьяйе и его банды начали проникать в левые круги и разгонять студенческие митинги по приказу итальянской секретной службы «Мы настроены решительно, – говорилось в одной из листовок «национального авангарда». – Перед выступлением наши люди готовятся морально, чтобы ломать кости даже тем, кто падает на колени и плачет».

Когда в конце 60-х гг. Итальянская коммунистическая партия неоднократно завоевывала растущее число голосов на выборах, в дело вступили бандиты делле Кьяйе. В декабре 1960 г. произошел взрыв бомбы на пьяцца Фонтана в Милане, в результате которого было убито 16 и ранено почти сто человек. Сначала сотрудники службы безопасности попытались возложить вину на группу итальянских анархистов, стремясь дискредитировать левые силы. Но позже итальянские судьи обнаружили, что бомбу подложил Марио Мерлино, главный помощник делле Кьяйе.

Массовое убийство на пьяцца Фонтана было первым залпом в серии взрывов бомб, которая потрясла Италию в следующем десятилетии. Эта тактика, известная в Италии под названием «стратегии напряженности», была направлена на то, чтобы вызвать ужас среди населения в качестве прелюдии к установлению диктатуры, которая восстановит «законность и порядок».

После участия в неудавшемся военном перевороте против правительства Итальянской христианско-демократической партии в декабре 1970 г. делле Кьяйе бежал в Мадрид. Вскоре тайная полиция Франко наняла его, чтобы он создал группу террористов, которая вела тайную войну против баскских сепаратистов в начале 70-х гг. Его глобальная деятельность в этот период координировалась через лиссабонскую организацию под названием «Ажинтерпресс», которая наняла делле Кьяйе своим «корреспондентом». Документы, ставшие известными во время восстания военных в 1974 г., показывают, что «Ажинтерпресс» обеспечивала «крышу» для шпионской деятельности, проводимой португальской секретной службой в Африке. По данным Федерика Лорана, опубликованным в его книге «Черный оркестр», делле Кьяйе консультировал Жонаса Савимби, руководителя УНИТА, действующей в Анголе при поддержке ЮАР организации мятежников, имеющей тесные связи с португальской разведкой.

Делле Кьяйе также обнаружил спрос на свои таланты в Латинской Америке. В 1975 г. с ним связался Майкл Таунли, американец, который работал на ДИНА, чилийскую тайную полицию. Как сообщил «Вилидж войс» соавтор книги «Убийство на Эмбассироу» Джон Динджес, «Таунли, который спланировал и осуществил убийство Орландо Летельера, бывшего посла Чили в США, в Вашингтоне в 1976 г., прибег к помощи делле Кьяйе при наборе людей, попытавшихся убить Бернардо Лейтона. Лейтон, высланный лидер чилийских христианских демократов и один из главных руководителей оппозиции режиму Пиночета, в 1975 г. был ранен выстрелом в голову в Риме, выжил, но прекратил политическую деятельность. В следующем году делле Кьяйе посетил Чили и остановился в доме Таунли, участвуя в других операциях ДИНА».

Вскоре после этого делле Кьяйе перенес базу своих операций в Буэнос-Айрес. Он часто ездил в другие страны Латинской Америки, предлагая свои услуги таким, как майор Роберто д'Обюсон, – одна из главных фигур в сальвадорских «эскадронах смерти». По словам авторов книги «Нацистское наследие», написанной группой английских журналистов из «Тайме» и «Обсервер», делле Кьяйе произвел такое впечатление на д'Обюсона, когда их познакомили в 1979 г., что д'Обюсон попросил итальянского беглеца подготовить документ о том, как сальвадорской армии следует вести борьбу против повстанцев. В марте следующего года популярный руководитель католической церкви Сальвадора архиепископ Оскар Ромеро был убит во время службы. По словам бывшего посла США Роберта Уайта, именно д'Обюсон отдал приказ убить Ромеро.

Делле Кьяйе играл важную роль в июльском перевороте 1980 г., в результате которого Боливия была поставлена под контроль фашистской военной диктатуры. Одним из главных действующих лиц «кокаинового переворота», как он был назван, был полковник Луис Арсе Гомес, известный также по прозвищу «Иди Амин Анд». После переворота Гомес собрал группу советников по вопросам безопасности, которую возглавили делле Кьяйе и нацистский военный преступник Клаус Барбье. Эта группа, заслуженно названная «женихами смерти», обучала боливийских солдат методам пыток и помогала защищать процветающую торговлю кокаином – главный источник дохода боливийской хунты. Иоахим Фибелькорн, бывший «жених смерти», сидящий сейчас в западногерманской тюрьме, сказал полиции ФРГ, что делле Кьяйе был посредником между боливийскими «кокаиновыми полковниками» и главарями сицилийских торговцев героином.

Находясь в Боливии, делле Кьяйе продолжал руководить группой преданных подчиненных в Италии. 2 августа 1980 г. взрыв бомбы разрушил вокзал в Болонье, в результате чего были убиты и ранены сотни человек. И опять вина вначале была возложена на итальянские левые силы, в то время как все, кому на прошлой неделе предъявлены обвинения, включая делле Кьяйе, Пацьенцу и Личо Джелли, бывшего главу неофашистской масонской ложи «П-2», связаны с ультраправыми силами.

Через месяц после взрыва в Болонье делле Кьяйе вернулся в Буэнос-Айрес, где он пользовался защитой аргентинской военной хунты, на четвертый конгресс «латиноамериканской антикоммунистической лиги». Одной из движущих сил лиги было тайное общество «Текос», находящееся в Мексике, чей орган «Реплика» дважды называл «Ажинтерпресс» (журналистская «крыша» делле Кьяйе) своим европейским корреспондентом. В 1984 г. обозреватель Джек Андерсон разоблачил роль «Текос» и указанной лиги в деятельности «эскадронов смерти» по всей Латинской Америке. По словам Андерсона, догмы «Текос» считают врагами евреев, иезуитов и коммунистов – с примесью средневековой нордической мифологии. Пропагандистские материалы «Текос» и «латиноамериканской антикоммунистической лиги», публикуемые в журнале «Реплика», распространяли фантастические вымыслы о евреях, ведьмах, наркоманах и гомосексуалистах, захвативших Ватикан. Во время визита папы Иоанна Павла II в Мексику эти пропагандисты «повысили» его в ранге, объявив его анархистом.

Через две недели после покушения на папу, 27 мая 1981 г., руководитель итальянской полиции по борьбе с терроризмом (ДИГОС) распространил памятную записку, в которой перечислялись имена 17 турок, связанных с Али Агджой. В этом списке фигурировало имя Абдулы Чатлы.

Чатлы был одним из главарей «серых волков», правой террористической организации, которая терзала Турцию в 70-е годы. В двадцать с небольшим лет он возглавил молодежную организацию «серых волков» в Анкаре и к 1978 г. занимал второй по значению пост во всей организации. Головокружительный взлет Чатлы в большой мере объясняется его ролью проводника политики вышестоящей организации «серых волков» – партии национального действия (ПНД), возглавляемой полковником Алпарсланом Тюркешем. Когда турецкая полиция прямо связала его с убийством семи профсоюзных активистов в 1978 г., Чатлы ушел в подполье.

Главный помощник Чатлы в организации «серые волки» Орал Челик был близким другом Мехмеда Али Агджи. Али Агджа, мелкий фашистский бандит из Малатии, приобрел печальную известность в 1979 г., когда согласился взять на себя вину за убийство Абди Ипекчи, главного редактора либеральной стамбульской газеты «Миллиет». Товарищи Агджй обещали, что они вытащат его из тюрьмы, и свое слово сдержали. «Чатлы контролировал побег из тюрьмы, а Челик позаботился об обеспечении побега», – заявил «Вилиджу войс» корреспондент «Миллиет» Орсан Имен. Имен полагает, что действительным убийцем Ипекчи был Челик.

Вскоре после своего бегства из тюрьмы в ноябре 1979 г. Агджа послал письмо в «Миллиет», в котором угрожал убить папу Иоанна Павла II, когда тот посетит Стамбул. Между тем Агджа ускользнул в Анкару. «Чатлы и «серые волки» 20 дней прятали Агджу в надежном месте, – сказал Имен, – Чатлы также достал фальшивый паспорт, с которым Агджа ездил по Европе».

Этот паспорт на имя Фарука Озгуна доставил Агдже летом 1980 г. Омер Мерсан. Мерсан недавно подтвердил итальянским судьям, что он передал деньги Агдже по поручению Абузера Угурлу, главаря турецкой организованной преступности. Приспешники Чатлы были телохранителями и курьерами Угурлу, получая от него оружие и деньги, которые затем передавались ПНД, руководящей «серыми волками».

В своей книге «Контрабанда оружия и терроризм» Угур Мумджу, корреспондент турецкой газеты «Джумхуриет», рассматривает эту деятельность турецких гангстеров. По словам Мумджу, «крестные отцы» турецкой мафии организовали разветвленную систему контрабанды, которая направляла современное оружие на Ближний Восток в обмен на героин.

Клэр Стерлинг, главный пропагандист так называемого «болгарского следа» в покушении на папу, настойчиво приуменьшает связи Агджи с «серыми волками». В своей книге «Время убийц» она не упоминает о том, что близкий партнер Агджи Абдула Чатлы был одним из главарей «серых волков». Поверхностная характеристика Чатлы чрезмерно акцентирует его связи с турецкой мафией, чтобы подкрепить теорию Стерлинг. Она также «забывает» указать на то, что турецкие «крестные отцы», торговавшие наркотиками и оружием, были связаны с контрабандными операциями в Милане, Цюрихе, Лондоне и Нью-Йорке. Вся эта система обмена оружия на наркотики стала объектом широкого расследования судьи Карло Палермо, которое вызвало сенсационные статьи в итальянских газетах в 1982–1984 гг.

Утверждения Стерлинг о том, что за Али Агджой стоит «красная угроза», – это в основном продолжение темы ее предыдущей книги «Сеть террора». В главе, посвященной Италии, Стерлинг игнорирует разгул террора, развязанного правыми экстремистами, и ни разу не упоминает имени Стефано делле Кьяйе.

После недолгого пребывания в Болгарии в середине 1980 г. Агджа жил вместе с Чатлы и группой «серых волков» в Вене. Как сообщила «Нью-Йорк таймс», пистолет, из которого Агджа стрелял в папу, был куплен у венского торговца оружием Оралом Челиком. Чатлы, близкий друг Челика, признал, что он передал пистолет Агдже.

Итальянские судьи теперь считают, что у Агджи были сообщники на площади Св. Петра, когда он ранил Иоанна Павла II 13 мая 1981 г. Агджа заявил суду, что Челик был там, он скрылся в толпе сразу же после нападения. Действия Чатлы, начиная с этого момента, покрыты тайной. В феврале 1982 г. он был ненадолго арестован швейцарской полицией, однако власти освободили его за 48 часов до того, как из Турции пришел ордер на арест, в котором говорилось, что он осужден заочно за убийство семи турецких профсоюзных деятелей.

Судья Йорг Шилд, который руководит рассмотрением дела, связанного с наркотиками, в Базеле, заявил журналу «Тайм», что Чатлы и Челик в этот период занимались контрабандой героина. Махинации Чатлы, по-видимому, увели его в далекие края. 9 сентября 1982 г, он прилетел в Майами из Южной Америки на одном самолете со Стефано делле Кьяйе.

Это была не первая встреча между «серыми волками» и итальянскими фашистами. До покушения на папу руководящая «серыми волками» ПНД поддерживала контакты с итальянскими «вооруженными революционными ячейками» и «третьей позицией», преемниками «нового порядка» делле Кьяйе. Объединял итальянских и турецких правых и «антибольшевистский блок стран», базирующаяся в Мюнхене организация. В 1978 г, журнал этого блока поддержал кампанию за освобождение «политических заключенных» «нового порядка», которые сидели в тюрьме за серию кровавых взрывов бомб в Италии. Рузи Назер, друг главы ПНД полковника Тюркеша, продолжает играть ведущую роль в указанном блоке. В сентябре этого года Назер представляет блок на съезде «всемирной антикоммунистической лиги» в Далласе.