Текст книги "Заговор, которого не было..."

Автор книги: Георгий Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Приложение

Документы

Дело№ 1381/214224

Документ

В Центральный Комитет Российской Коммунистической партии

Январь 1921 г.

После прекращения боевых действия на внешних фронтах ВЧК сама поставила в порядок дня вопросы о применении высшей меры наказания, о сокращении судебных функций ЧК, вообще о регулировании карательной деятельности всех судебных органов, согласовании ее со всей организационной системой карательных и судебных органов. Что касается применения высшей меры наказания, ВЧК 24 декабря (1920 г.) дала телеграмму всем губчека, запрещающую приводить в исполнение приговоры высшей меры наказания без санкций на то ВЧК, за исключением приговоров по делам об открытых вооруженных выступлениях. По вопросу о возможности отмены высшей меры наказания, то ВЧК полагает, что ее можно отменить по всем политическим преступлениям, за исключением террористических актов и открытых восстаний...

В то время, когда хозяйственный фронт требует крайнего напряжения всех сил пролетариата, для которого победа на этом фронте является вопросом жизни и смерти, преступления всех должностных лиц, кто бы они ни были, стоящих пролетариату поперек дороги на пути к восстановлению, должны пресекаться самым беспощадным образом...

Опираясь на массы, и в первую очередь на профессиональные союзы, ВЧК надеется достичь того, что деятельность карательных органов будет восприниматься пролетариатом, как осуществление его собственной диктатуры.

ВЧК просит ЦК РКП одобрить занятую позицию относительно ограничений отмены высшей меры наказания в области политических преступлений и усиления репрессий против должностных преступлений на хозяйственном фронте.

Председатель ВЧК Дзержинский ЦПА НМЛ, ф. 2, оп. ед. хр. 24495

Дело№ 1381/214224

Документ

Комвойск Петроградскорго округа Копия зампред ВЧК тов. Уншлихту Москва, 22 ноября 1921 г. 1 час.

По имеющимся от ВЧК сведениям, восстание в Карельской трудкоммуне, базируясь на поддержке извне, преследует широкие задачи вплоть до отторжения Карелии от РСФСР, а потому приказываю: 1) Вам срочно войти в самый тесный контакт с руководителями особого отдела и войск ВЧК Петроградского округа и выработать план совместных согласованных действий. 2) Принять срочно все меры, кроме уже приведенных Вами в исполнение, к быстрому подавлению восстания. О последующем донести.

Главком С. Каменев, член РВСР Данилов, за наштаресп. Шапошников. ЦПА НМЛ, ф. 2, on . 1, ед. хр. 22115.

Примечание: В 1919—1920 гг. в некоторых районах Кемского и Повенецкого уездов Архангельской губернии создано было недовольными соввластью т. н. «Ухтинское правительство», выступившее с требованием «автономии Карелии». 14 ноября 1921 г. на собрании руководителей антисоветских вооруженных формирований на территории Карелии был избран «Временный комитет», который обратился за поддержкой к финскому, эстонскому и польскому правительствам. Для разгрома мятежников была проведена срочная мобилизация членов РКП(б), в район боевых действий были срочно брошены части Петроградского военного округа и отряд бойцов Карельской ЧК, бронепоезд и автоотряд. Однако подвижным, хорошо организованным, имеющим широкую поддержку населения Карелии антисоветским формированиям удалось к концу 1921 г. захватить почти половину Карелии. В начале 1922 г. началось массированное наступление на повстанцев войск регулярной Красной армии. К концу марта 1922 г. повстанцы были разгромлены. Уцелевшие бежали в Финляндию, где и нашли свою вторую Родину. Большинство выживших в боях, захваченные чекистами, были уничтожены.

Дело № 1381/214224

Документ «Дело Таганцева»

«Поручение секретарю и письмо Калинину, Енукидзе, Курскому и Дзержинскому.

17. VI.1921.

Прошу сейчас снять 5 копий:

1. председателю ВЦИКА или его заму

2.  секретарю ВЦИКА

3. Курскому

4. Дзержинскому

и каждому письмо на бланке.

Очень просил бы рассмотреть возможно скорее настоящее заявление в обеих его частях (смягчение участи и увоз

из квартиры Таганцева вещей, принадлежащих ему лично) и не отказать в сообщении мне хотя бы самого краткого отзыва».

Предсовнаркома Ленин ПСС, т. 52, с. 278—279.

* * *

ВЧК. т. Уншлихту.

«Прошу срочно сообщить причины ареста: в Колпине священника Боярского, в Петрограде химика Тихвинского и бывшего министра С. С. Манухина и возможно ли их освобождение».

Председатель СНК В. Ульянов (Ленин)

Ленсборник XXXVII, с. 311

* * *

29 июля 1921 г.

Предсовнаркома тов. Ленину

«В ответ на Ваш запрос по делу арестованных гр. Манухина и Тихвинского согласно полученной справке из Петроградской губчека сообщаю, что они арестованы по делу Таганцева, на них имеются достаточно веские документы и материалы и освобождены они быть не могут.

Более подробные сведения затребованы из Петроградской губчека с нарочным и при получении сообщу дополнительно.

Что касается священника Боярского, то он арестован был в Колпине за контрреволюционную агитацию, которой он занимался в продолжении последних лет. Кроме того, установлено, что в 15-16 годах он имел близкое отношение к охранке.

Освобожден быть не может».

Зам. председателя ВЧК Уншлихт ЦПА НМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 26253.

Примечание: С. С. Манухин – бывший министр русского правительства (министр юстиции при Николае II), работал в Наркомфине, был арестован Петроградской ЧК 21 июля 1921 г. 3 октября осужден к лишению свободы сроком на два года. 22 ноября 1921 г. президиум Петроградской губчека «ввиду крайне болезненного состояния» освободил Манухина из-под стражи.

А. И. Боярский – священник. 3 сентября 1921 г. был осужден к 1 году принудительных работ и высылке из пределов Петроградской губернии. В связи с заболеванием туберкулезом легких он 31 октября 1921 г. был из-под стражи освобожден.

* * *

Записка Л А. Фотиевой на письме А. Ю. Кадьян

10 августа 1921

«Напишите ей, что я письмо прочел, по болезни уехал и поручил вам ответить: Таганцев так серьезно обвиняется и с такими уликами, что освободить сейчас невозможно; я наводил справки о нем не раз уже».

Ленин

Ленсборник, XXXVII, с. 314

Примечание: А. Ю. Кадьян знала семью Ульяновых по Симбирску. Она просила смягчить участь своему племяннику В. Н. Таганцеву, арестованному Петрочека.

* * *

Записка И. С. Уншлихту

19 августа 1921 г.

«т. Уншлихт!

Прошу Вас поручить кому следует представить мне:

1. точные справки, каковы улики и

2. копию допросов по делу Названова (в Петрограде)...

Я уже об этом писал. Поставьте кому следует на вид,

чтобы не опаздывали впредь.

С ком. приветом, Ленин» ПСС, т. 53, с. 130-131.

Примечание: М. К. Названов, инженер-технолог по сахароварению, был арестован в 1921 г. Петрочека по обвинению в «преступных связях» с руководителем «Петроградской боевой организации» В. Н. Таганцевым. Ленин узнал об этом, вероятно, из письма отца Названова, просившего о смягчении участи сына.

* * *

20. VH.1921.

Предсовнаркома тов. Ленину

«Новое требование представить копии допросов будет исполнено по отношению к Названову к 24 августа.

Констатируя, что Ваши распоряжения... были исполнены немедленно, не вижу оснований делать выговор соответствующим следователям.

С ком. приветом Уншлихт»

* * *

10.Х.21.

«т. Молотов!

Я условился с т. Уншлихтом о задержании исполнения приговора над Названовым и переношу вопрос в Политбюро.

О Названове я имел летом 1921 г. письмо от Красина (еще до ареста Названова). Красин просил привлечь к работе этого, очень-де ценного инженера.

Кржижановский рассказывал мне, что он, зная Названова, не раз резко спорил с ним после 25.Х.1917 и чуть не выгонял его из квартиры за антисоветские взгляды. Весной же и летом 1921 заметил-де у него перелом и взял на работу при Госплане.

Затем у меня были двое товарищей от ЦК рабочих сахарной промышленности и на мой вопрос дали положительный отзыв о Названове, подтвердив этот отзыв и письменно. На основании изложенного я вношу вопрос в Политбюро.

Предлагаю: если нужно, разыскать письмо Красина и письменный отзыв двух рабочих. Я разыщу, если Политбюро постановит, оба эти документа.

Со своей стороны предлагаю: отменить приговор Петрогубчека и применить приговор, предложенный Аграновым (есть в деле здесь) – т. е. 2 года с допущением условного освобождения.

С ком. приветом Ленин».

Заметка на письме Н. Н. Яковлева и записка И. С. Уншлихту

«Профессор геологического института. Его лично знала Надежда Константиновна в 1890-х годах как честного и революционно настроенного человека. Сын его (Г. Н. Яковлев. – Г. М) – коммунист».

«т. Уншлихт!

Прошу вас заказать проверку. Очень похоже, что ученых-то надо выпустить.

Сапропель – штука нам для хозяйства важная».

23. VIII.1921.

Ленин.

Примечание: Н. Н. Яковлев просил об освобождении арестованных ВЧК ученых-геологов, работавших по исследованию сапропеля. На запрос Ленина Уншлихт 25 августа 1921 г. сообщил, что один арестованный освобожден, остальных освободить нельзя, так как якобы установлена их связь с «Петроградской боевой организацией».

Записка управляющему делами СНК и СТО

«т. Горбунов!

Направьте запрос в ВЧК.

Тихвинский не «случайно» арестован: химия и контрреволюция не исключают друг друга».

3. IX .

Ленин

ПСС, т. 53, с. 169.

Примечание: Записка – реакция Ленина на ходатайства Русского физико-химического общества об освобождении профессора химии М. М. Тихвинского, арестованного по «Делу Таганцева»...

«Дело Осадчего»

17.Ш.1921.

Тов. Дзержинскому (копии Г. Е. Зиновьеву и в Петрочека)

«Настоятельно прошу не арестовывать без моего ведома Петра Семеновича Осадчего, он не должен быть смешиваем с Павлом Сергеевичем Осадчим – эсером. Первый никакого отношения к эсерам не имеет, за что абсолютно ручается т. Кржижановский.

Предсовнаркома В. Ульянов (Ленин). Ленсборник XXXVII, с. 284.

Примечание: Ректор Петроградского электротехнического института П. С. Осадчий был арестован чекистами во время кронштадтского восстания. После ряда ходатайств был освобожден, о чем из Петрочека доложили в ВЧК 21 марта 1921 г. в связи с запросом Ленина. 1 апреля 1921 г. постановлением Петрочека дело по обвинению Петра Семеновича Осадчего было прекращено.

* * *

11. IV.1921 г.

Председателю Совета Народных Комиссаров тов. Ленину

«В ответ на отношение за № 190 от 17.111.1921 г. Петроградская чрезвычайная комиссия доводит до Вашего сведения, что Петр Семенович Осадчий был арестован в период последних волнений одной из ревтроек, как политически неблагонадежный.

Петроградская чрезвычайная комиссия отнюдь не смешивает его с Осадчим Павлом Сергеевичем, имеющим определенную политическую окраску.

Председатель Семенов Ленсборник XXXVII, с. 288.

Резолюция Ленина: Распоряжение секретарю: «Написать им письмо: «Я не удовлетворен Вашим ответом. Петр Се менович Осадчий назначен зампредседателя Госплана. Прошу точных и подробных сведений, кто (имена), когда и почему арестовывал Осадчего».

11. IV.

Ленин.

* * *

1.VI. 1921.

«Тов. Уншлихт!

Вопреки моему точному предупреждению не смешивать Петра Семеновича Осадчего с Павлом Сергеевичем Осадчим, эсером, копия предупреждения была послана в Петрогубчека, произведен обыск в Петрограде у зампредгосплана Петра Семеновича Осадчего. Требую немедленного расследования, указания мне виновного в обыске точно и поименно и привлечения его к ответственности».

Председатель Совета Народных Комиссаров

Ленсборник, XXXVII, с. 297.

* * *

Г. М. Кржижановскому. Записка

5. VI.1921.

«По секрету:

В Питере открыт новый заговор. Участвовала интеллигенция. Есть профессора, не очень далекие от Осадчего. Из-за этого куча обысков у его друзей и справедливо (подчеркнуто Лениным. – Г М.).

Осторожность!!!

Ленин В.И. ПСС,т. 52, с. 251.

* * *

В СНК тов. Ленину.

На Ваше требование от 1/ VI-21 г. за № 377 сообщаем копию телеграммы, полученной нами по этому делу из Питера:

«На № 4809/3087/ III на личное отношение тов. Ленина относительно профессора Осадчего было дано соответствующее отношение тов. Ленину с полным описанием инцидента, что было в период нахождения тов. Ксенофонтова в Петрограде во время кронштадтских событий, по поводу обыска у Осадчего после кронштадтских событий и до настоящего дня. Категорически подтверждает, что обыска совершенно не было и всякие слухи, циркулирующие по этому поводу, ни на чем не основаны и ложны. № 10104.8/6 21. Предпетгубчека Семенов».

Зампред ВЧК Уншлихт

Нач. СОВЧК Самсонов

Секретарь Президиума ВЧКН. Мещерякова.

ЦПА НМЛ, ф. 2, on. 1, ед. хр. 26252.

Резолюция Ленина на конверте: В архив об обыске у Осадчего.

БРАТЬЯ ПО КРОВИ
Документальная повесть

Предыстория

В начале 1990 года в ряде областных центров России была совершена серия кровавых преступлений. Обезображенные трупы исколоты так, словно над ними потрудилась дюжина сумасшедших маньяков. Известно, что такого рода преступления крайне трудно раскрываемы. У одного маньяка хватает ума годами морочить голову целой бригаде умных и добросовестных следователей. Любая смерть имеет свой след и почерк. Хороший «опер» такой след нащупает. Однако если преступления на первый взгляд не мотивированы, если совершены они за сравнительно короткий промежуток времени, в довольно далеко друг от друга отстоящих населенных пунктах, если следы ведут в разные стороны, раскрыть такие преступления крайне тяжело. Но, как известно, нет ничего тайного, что бы не стало явным. Есть и еще одна пословица – как бы веревочке ни виться... Ну, да это так, для малопосвященных. Следователь, работающий на раскрытиях убийств, всегда принимает близко к сердцу и факт убийства человека, и тот факт, что убийца ходит на свободе. Потому и инфаркты у них, у сыскарей и следователей, бывают значительно чаще, чем можно было бы предположить.

На этот участок борьбы с криминальным беспределом идут особые люди. Вот ведь странно, герой «Эры милосердия» и «Места встречи изменить нельзя» капитан Жеглов задумывался авторами как герой скорее отрицательный: ну как же, улику в карман воришке подбросил, подозрителен, временами жесток. Но спросите сегодня любого офицера правоохранительных органов, кто их любимый персонаж книг и фильмов антиворовской тематики, большинство ответит – Жеглов-Высоцкий. И дело не только в безграничном положительном заряде, обаянии актера. Дело, думается, вот в чем: во-первых, Жеглов воров не боится, он их презирает, а во-вторых, знаменитая фраза Жеглова «Вор должен сидеть в тюрьме. И он будет сидеть» – это девиз всех, кто выходит на поединок с преступником.

Вот таким людям и пришлось заниматься ликвидацией кровавой банды, гулявшей по России в конце 1989 – начале 1990 г.

Кто помнит, криков тогда в прессе было много. «Убийство за убийством!», «Море крови!», «Исколотые, обезображенные трупы!», «На что смотрит милиция и прокуратура?» – такие заголовки украшали тогда многие газеты.

А милиция и прокуратура работали.

Постепенно в действиях банды стала вырисовываться хоть какая-то логика. Методом «тыка» такую банду не возьмешь. Только логикой.

Шла будничная, тяжелая, скучная работа. Следователи органов прокуратуры в ряде городов России осматривали места происшествия, тщательно собирали улики, опрашивали немногочисленных свидетелей, дававших противоречивые и сумбурные показания.

Сыскари милицейские мотались по городам и весям России, то вдоль Волги – вниз до Астрахани, то вверх до Вятки, в поисках не желавших с ними встречаться преступников.

Нынче в моде ведомственность, кастовость, каждое ведомство за свой мундир воюет. А в ту пору сработали слаженно и продуктивно: не прошло и полгода, как вышли на след банды.

То, что не один маньяк «работал», это профессионалы сразу вычислили. А вот на след вышли спустя несколько месяцев после того, как обнаружили сходство первых двух убийств. А потом уж только считать оставалось. Пока не взяли тех упырей. Ну, да до этого в нашем повествовании еще далеко. На расследование всех совершенных с особой жестокостью преступлений у бригады, возглавляемой старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры Александром Михайловичем Добрыниным, ушло почти три года.

Я пришел к Добрынину в 1993-м. Хотел написать об этом обаятельном скромном человеке, одном из лучших «сыскарей» и «важняков» Генеральной прокуратуры очерк. И действительно опубликовал тогда в центральных газетах несколько больших очерков и о нем самом, и о делах, которые он расследовал.

Но вот о банде братьев Гусейновых большой материал как-то не выстраивался. Тогда казалось, жестокость членов банды столь велика, что будет выглядеть, если писать всю правду, запредельной, нереалистичной.

С тех пор прошло около пяти лет, увы, страна изменилась неузнаваемо. И сегодня жестокость пятилетней давности никого не удивляет и не пугает. Странно, как многое изменилось, а я остался тот же. Если описать всю жизнь следователей прокуратуры, пока они шли по следу «кровавых братьев» (или, точнее, если иметь в виду всю банду «братьев по крови»), и при этом уйти от характеристики преступников, – весь труд, весь, не побоюсь сказать, подвиг этих людей, обезвредивших банду, покажется невидным, незаметным, почти будничным. Описывать действия банды, называя фамилии, имена, места, где они жили и где убивали людей, их окружавших, многие из которых были не столько виноваты, сколько запуганы, – рука не поднимается. Три члена банды во главе с «паханом» приговорены к высшей мере наказания, остальные – к большим срокам ИТУ. Но остались знакомые, родственники, дети, наконец. Сейчас, когда приговор опубликован, можно сказать, что братья Ахтаевы – это братья Гусейновы, что Сергей Дробов в повести – по жизни Александр Дернов. Тем более можно сказать, что герой повести следователь Михаил Коржев и следователь Кировской облпрокуратуры Николай Кряжев – одно и то же лицо. Узнать легко, а все же. Все же было сильное желание отстраниться от фамилий реальных героев и антигероев этого кровавого повествования. Прежде всего потому, что дело ведь в конечном счете не в отдельных убийцах и следователях. Дело в поединке. Между Злом и Добром, как это ни покажется читателю высокопарным. И в том, что Добро всегда должно побеждать. Конкретные же фамилии ограничили бы сюжет нашей повести одним конкретным уголовным делом. Увы, дел таких в производстве прокуратуры с каждым годом становится все больше. А опытных следователей – все меньше. И пока вся страна не содрогнется от ужаса и отвращения перед бандитами, пока не поймет, что до криминальной пропасти – шаг, банды будут г улять по России, кровавые и беспощадные...

Реконструкция событий

Убивали, как правило, граждан, занимавшихся частным извозом на своих машинах.

Бандиты заметали следы преступления, быстро перемещались из города в город.

И везде у бандитов были друзья, готовые приютить на время, спрятать от погони. Легко находились перекупщики машин, как правило, из ближнего зарубежья. Машины обычно уходили на Кавказ и в Закавказье, где следы их терялись.

Никаких зацепок. Следовательские версии рассыпались одна за другой.

Убийства и похищения автомашин почти одновременно имели место в разных городах. И каждый раз возбуждалось уголовное дело. И каждый раз разные следователи начинали свой поиск преступников, не предполагая, что аналогичное преступление совершено в тысяче километров от их города, но теми же преступниками. Сейчас трудно сказать, кому первому в голову пришла мысль, что убийства, покушения на убийства, кражи и грабежи, разбойные нападения в разных российских городах имеют один почерк и могли быть совершены одними и теми же лицами. Но факт налицо – Генеральная прокуратура сходство совершенных в разное время в разных городах преступлений зафиксировала. После проведения первых же аналитических и следственных действий в этом направлении стало ясно – аналогия в почерках преступников есть. Ряд заведенных за это время уголовных дел были соединены в одно производство с присвоением уголовному делу общего номера 21/3027-91.

Дело взял под контроль Генеральный прокурор России.

Так начался конец банды Ахтаевых.

«Рома-Зверь»

Роман Ахтаев незадолго до того «выстрелился» из ИТУ.

Из зоны он уходил спокойно. Без особой эйфории. Крутому и на зоне не кисло. А Рома, несмотря на свой молодой возраст, крутым стал рано. Может, тогда, когда впервые за мелкую кражонку попал в СИЗО. Срочок ему грозил невеликий, да и не срок пугал. Страшновато, если заглянуть в глубину души, было то, как примут в камере. Лицом он был пригож, как и братья, – даже красив, если кто предпочитает такую вот жгучую восточную красоту, – чуть раскосые глаза, нервные крылья носа, тонкие, чуть искривленные в улыбке губы.

«Опустят», – холодело где-то в нижней части живота.

Первая в его жизни камера оказалась небольшой вонючей клетушкой с койками в два яруса – шконками, серыми казенными одеялами – и то не на всех шконках, густой вонью давно немытых потных мужских тел и невыносимой тухлой отдачей от параши. В пространстве не более двадцати квадратных метров размещалось человек двадцать пять сизошников.

–  Считай, повезло, – сказал за спиной вертухай, – в других камерах еще хуже. Не тушуйся, пацан, здесь тихие, может, и не обидят.

– Без советов обойдусь, волчина позорная, – ощерился Роман, за что тут же получил кулаком меж лопаток и влетел в камеру, чуть не упав в узком свободном пространстве.

Встал, широко расставив ноги, исподлобья оглядел ка– меру, – кто первый покусится?

– Кому ты нужен, сопляк? – словно услышав его мысли, небрежно бросил лежавший на втором этаже ближней к двери шконки здоровый бугай.

– Это точно. Боится, засранец, – хихикнул вертлявый коротконогий парень лет двадцати, резво вскочивший с нижней шконки возле параши. – Боится, боится...

–  А чего ему бояться? – лениво процедил здоровый верзила с набухшими мышцами и свисавшим через ремень толстым животом. – Пока очко грязное, никто тебя не тронет. Вот в субботу, после баньки, – милое дело...

Рома стоял в проходе, слева и справа с верхних шконок свешивались руки двух бугаев, – как ему показалось, наиболее грозных.

Он выстрелил в руку двумя безопасными лезвиями изо рта, заранее припасенными на такой вот случай, и двумя быстрыми движениями располосовал вены на руках наиболее сильных, по его прикидке, обитателей камеры.

–Ах ты сучонок!

– Падаль жеваная!

Но тут уж так, – либо здоровой рукой вены зажимай, чтоб кровью не истечь, которая рванула наружу мощной струей, либо пащенка этого загибай под нары.

–    Охрана! Охрана! Граждане контролеры! Вертухаи, чтоб вам всем штырь в задницу: тут люди кровью исходят!

Рома на всякий случай пробрался в угол, встал так, чтоб дорого отдать свою жизнь.

А дело то, как ни странно, обошлось.

Двух изрезанных им мужиков увезли в санчасть. Освободились два хороших места.

Недомерок со шконки от параши было попробовал занять одно из них. Но получил мощного «леща» по шее от высокого, костистого малого, лежавшего на самой удобной шконке возле окна, но для такого воспитательного дела вставшего в проход и доставшего своими граблями недомерка уже у освободившейся койки.

– Не положено.

– Да я что? Да как же так? Обещали ведь, – как новичок, – к параше, а потом – на освободившееся место.

– Мало ли что обещали. Не заслужил. Ты, слышь, татарчонок, – обратился «фитиль» к Роману, – ты и займешь. Не боись. Ничего не будет. Они сами порезались. Тебя никто вертухаям не сдаст. Не боись.

–Я и не боюсь.

– В первый раз?

– Ну и что, что в первый? – отрезал Рома.

– Да ничего. Хорошо держишься. Вопросов мало задаешь. Себя показываешь. Ты, видно, решил, что эти два бугая – самые тут крутые? Не... Они за пустяки сюда попали. Один наперсточник, другой в Тушино беспроигрышную лотерею держал. Такую, что сам не проигрываешь. Да наколол какого-то лоха из Госдумы на 16 тысяч рублей и тыщу баксов. Пришлось ментам, им купленным, сдать его. Они не бойцы. Помолчат. Знают, что за треп в СИЗО бывает.

– А те сидельцы, что в камере?

– Тем более.

– А ты за что?

–Не принято это в камерах спрашивать. Грех. Мог бы и наказать. И рассказывать самому, за что подсел, не принято. Глаза есть – сам смотри, думай, вычисляй, кто что за человек, как себя держит. По тому, как ты повел себя, можно полагать, что сел за кровь большую. Ишь ты, как легко пустил ее. А я так думаю, по пустяку подзалетел. Но не спрашиваю. А держался смело. Это мне нравится.

– А ты что за гусь, что оценки раздавать?

–А староста я. Слыхал, какая власть у старосты в камере? То-то же.

– Смотрящий?

– Ишь ты, под блатного косишь. Ну, считай, смотрящий. Мое решение такое – освободившуюся шконку на втором ярусе ты займешь.

Из случайных обрывков фраз уж потом Рома понял, что смотрящий сидел, дожидаясь суда за убийство, и светил ему хороший срок. Остальные – кто за что. Все больше – за пустяки. Один был «глотатель» из Душанбе – заглотнул контейнеры с кокаином в презервативе, его в Шереметьево взяли, выпотрошили, и в СИЗО. Срок гарантирован – с поличным да по наводке, – тут без вопроса. Другой сосед по нарам подзалетел за связь с вьетнамцами – те торговали в Москве драгметаллами.

–  Сволочь редкая, я в детстве все про советско-вьетнамскую дружбу на пионерских сборах долдонил, доверился им, а они меня и подставили, – с непроходящим удивлением в голосе жаловался сосед почти каждый день на поразившее его коварство недавних друзей по соцлагерю.

Но большинство – за кражи, разбойные нападения на прохожих и прочую мелочевку.

На второй день староста подвалил к Роме:

– На общак надо отстегнуть: такой порядок.

–А если нет?

– Сам понимаешь, тут свои законы. Первый раз должен отстегнуть, хоть умри. Потом камера может и подождать, когда тебе бабки, дурь, чай, табак с воли подкинут. А сейчас – хоть умри.

–А если нет? – упрямо набычился Рома.

–   Вот тогда будет то, что тебе те два бугая обещали вчера.

– Нагнут?

– Нагнут.

– И ты с ними?

–  А я что? Я староста, хранитель воровских традиций, не больше. Одни, что полегче, я могу традиции отменить, а тут – без исключения. Не подумай, мне не особо охота. Я третий раз сижу: туберкулез у меня. Так слабость... Ножом еще пырну, если в живот. А в грудь – уже и нет сил пробить. Я тебя употреблять не буду. Но и другим запретить не смогу. И учти, – от всей камеры не отобьешься, все ночи не прободрствуешь.

– Значит, только первый раз откупиться, и все?

– Чудачок ты, татарчонок, – ухмыльнулся староста. – Первый раз – самое трудное: редко кто сумеет заныкать от вертухаев что ценное. А если запетушат в первый раз, то на всю жизнь, такой вот расклад.

– Ладно! – согласился Роман.

И снял спортивные штаны, обнажив смуглые ягодицы.

Камера враз притихла.

А Роман хладнокровно размотал привязанную к мошонке золотую цепочку с золотым полумесяцем, собрал ее в кулак, натянул штаны, разжал кулак —. при тусклом свете камерной лампочки ярко сверкнуло золото.

– Рыжевье, – радостно вздохнула камера.

Староста взял цепочку с полумесяцем на ладонь, поднес

к длинному, красному в крыльях носу, усмехнулся, словно бы и недовольно:

–А что, фраера, и вправду золото – не пахнет.

Камера разразилась хохотом, радостно снимая напряжение.

После того, как Роман порезал двух здоровых бугаев, даже всем кагалом с ним связываться казалось опасным. То есть опустить всем обществом одного – не проблема. А как бы не стал потом мстить им по одному.

Но, похоже, самая суровая прописка отменялась. Или, во всяком случае, отодвигалась на весьма неопределенное время.

Все вроде хорошо. Но не понравилось Роману, что староста остался вроде как недоволен таким раскладом. Насторожился. Отлегло немного только тогда, когда сам вор признался:

– Соврал я тебе. Хотел тебя поиметь. Но – все по справедливости. Живи да не боись. Раз сорвалось у меня, ничего уж не будет. Да у нас одна шконка свободна. Может, молодого пришлют, неопытного, без выкупа. С ним и разговеюсь.

– Что значит – «разговеюсь»?

–  Разговеюсь? Тебе не понять: ты басурманин. Грех, одним словом.

Вскоре и вправду прислали парнишку. Ну, не на лучшее свободное место, конечно, а ближе к параше. Пока. Ничего у него не оказалось для общака. Но всем миром ему объяснили, что против традиций не попрешь. Один раз придется отдаться всей камере.

Всей камерой и прошлись по студенту. За драку в студенческом общежитии попал. То ли за девчонку вступился, то ли просто пьяный был. Но всей камерой. Даже те, кому не очень хотелось... А кто не мог воткнуться, тому студент «минет» сделал.

Такие дела. Что тут попишешь? Традиция.

А наутро ему объяснили, что теперь он «петух», опущенный, и что драть его будут в СИЗО и на зоне, если туда попадет, все, кому не лень.

–А выход?

– А нет выхода. Если только не захочет он по доброй воле стать «манькой» для камерного старосты. Тогда он отвоюет его у братвы.

Студент согласился.

Теперь его шконка была вроде как недалеко от параши, но и близко к шконке старосты, что была у окна.

Только тогда и понял Роман, от чего уберегся яростью своей.

Тогда ему и кликуху его впервые дали. «Рома-Зверь».

Большие зубы и когти он в дело не пускал. Зачем? Если и так все спокойно.

Интересно, что когда он сам пятым или шестым студента употреблял, то вдруг понял: ему это дело нравится.

И решил: следующий новичок будет уже его «манькой». Если повезет.

–  Учись, татарчонок, пока я жив, – смеялся староста. – И главный мой тебе урок, если не хочешь второй раз на зону или в камеру попадать... убивать убивай сколь душа просит, но свидетелей не оставляй. В смысле – живых...