Текст книги "Опрокинутый тыл"

Автор книги: Генрих Эйхе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Специальные постановления были приняты колчаковским правительством для предоставления льгот солдатам и офицерам белой армии, с распространением льгот па их семьи. Предусматривалось земельное устройство всех, кто участвовал в борьбе «за возрождение России», с отпуском леса бесплатно на постройки и предоставлением ссуд на два года на приобретение сельскохозяйственного инвентаря. Устраиваться могут сами семьи, не дожидаясь возвращения солдат с войны.

Надо особо подчеркнуть, что в не меньшей степени, чем Колчак и его клика, были заинтересованы в издании «демократических» законов заправилы империалистических держав Антанты для оправдания интервенции и обмана широких масс народа в собственных с I ранах.

«Английская военная миссия, – говорится в одном из понесений колчаковской контрразведки, – весьма интересуется антибольшевистской пропагандой, считая ее и настоящее время более важной для союзников, чем для нас. Миссия предлагает свои услу-I н для распространения деятельности информации и пропаганды заграницей» ¹²¹. Именно таким пропагандист-' ним шагом была телеграмма французского премьер-министра в апреле 1919 г. на имя Колчака. В ней говори чось, что французское правительство «с искренним юнольствием» осведомилось о блестящих успехах, до-■ пппутых на Уральском фронте сибирскими армиями, и «от имени всего французского народа приносит поздравления Франции». Заканчивалась телеграмма заверениями, что Франция будет продолжать оказывать материальную и моральную поддержку» ¹²².

Телеграмма была колчаковцами тут же широко распространена в качестве доказательства помощи от заграницы и, несомненно, сыграла известную роль в деле обмана населения ¹²³.

Представители союзников в Сибири также не останавливались перед тем, чтобы помогать контрреволюционерам обманывать народ и показать, что вместе с белогвардейцами против большевиков не только правительства, но и народы стран Антанты. Красочным примером могут служить выступления командира 25-го английского Мидльсекского полка интервентов полковника Уорда, взявшего на себя миссию бороться с Советами не только штыками своих солдат, но и своим красноречием. Наиболее ярко раскрывается истинная физиономия ярого врага Советов в речи, которую он в апреле 1919 г. произнес перед пленными красноармейцами и которая была тут же распространена в громадном количестве экземпляров по всей колчакии ¹²⁴.

Мы не беремся сейчас писать о том, произвела ли вообще и притом какое именно впечатление речь Уорда ни пленных красноармейцев, вынужденных молча выслушивать разглагольствования своего новоявленного •друга» (английского «рабочего» в мундире полковника английской королевской армии) под дулами винтовок белогвардейцев и солдат «друга»... Но несомненно одно: m была политическая речь, которую произнес видный леятель лейбористской партии, член английского парчи мента совсем не для того, чтобы переубедить кучку пленных красноармейцев и привлечь их на сторону белых. В такой успех не верил, конечно, и сам Уорд, и не ради него заменил он высокую трибуну английского парламента деревянными подмостками на задворках захваченного врагами России г. Пермь. Пленные красноармейцы нужны были только как статисты, чтобы прилить монологу Уорда другое звучание. Расчет состоял и том, что речь принесет пользу не только главарям белогвардейцев Сибири, но найдет отклик за ее пределами, выгодна всем противникам Советов и поднимет ак-ипн самого Уорда. Посылая его во главе полка солдатни гервентов в Сибирь на помощь русским контрреволюционерам, стоящие у власти английские консерваторы не просчитались. Выступления Уорда в Сибири давали мм в руки козырь, при помощи которого они могли поржать в «решпекте» лейбористскую парламентскую оппозицию ее величества, как еще до сих пор именуется и Англии группа членов парламента, не являющихся членами стоящей у власти в данный момент партии.

Чтобы покончить с вопросом о том, какими мерами империалисты Англии пытались помочь белогвардейцам, следует привести еще такой факт. 16 октября 1919 г. министерство иностранных дел Колчака получило от ис-ин пипощого обязанности высокого комиссара Велико-ортннпи сэра Р. Ходжсона следующее письмо: «В до-тнтеннс к нашему сегодняшнему разговору имею честь ир| проводить при сем записку с именами четырех пред– ^{125 ставителей 125 уральских заводов, которые отправляются в Англию по надобностям, выясненным в переговорах». Далее в письме выражается пожелание, чтобы все формальности по выезду названных представителей за границу были выполнены срочно. Они должны убыть 18 октября 1919 г., ибо «это является весьма срочным вопросом, и я беру смелость прислать в министерство иностранных дел представителя, чтобы ему сказали, откуда он получит документы»126 127. В тот же день министерство распорядилось экстренно без соблюдения формальностей выдать паспорта названным лицам, так как они «отбывают завтра в Англию с генералом Джеком». Невольно возникает вопрос: что это за люди и почему такие высокие инстанции – сам высокий комиссар Великобритании и колчаковский министр иностранных дел проявляли такую спешку и заботу о выезде в Лондон лиц, не занимающих никаких официальных высоких постов и ничем до сих пор ни в Англии, ни в Сибири не прославившихся? Объясняется все очень просто. То был еще один политический трюк, на который решился английский военный министр Уинстон Черчилль. Имелось в виду представить английскому парламенту и вообще всему английскому народу «настоящих русских рабочих, не признающих власть Советов, приехавших из далекой Сибири, чтобы лично просить английский народ и его рабочих помочь русским рабочим свергнуть Советы, которых русские рабочие не хотят...». Разве не показательно, что список с фамилиями «рабочих» дал сам высокий комиссар Англии!}

Бесспорно, инициатива посылки лжерабочих исходила от Лондона: Черчиллю они нужны были, чтобы укрепить свои антинародные позиции в вопросе о продолжении и усилении интервенции. Торопиться надо было потому, что Красная Армия стояла уже на Тоболе, изготовившись к решительному удару на столицу Колчака – Омск, где обман этот готовился. Вот почему сэр Ричард Ходжсон развил такую энергию – сам едет в министерство иностранных дел, сам шлет список «рабочих», him посылает представителя миссии за документами и чиже командирует в Англию своего генерала Джека в качестве сопровождающего.

Усилия белогвардейцев по созданию материальной Разы для ведения войны против Советов не исчерпывались, конечно, приведенным беглым перечнем контрре-иолюционных законов и конкретных мер по их осуществлению. Размахнулось колчаковское правительство широко. Если бы даже не шла война, и то планы его (и большинстве своем) остались бы на бумаге, не го-ипри уже о таких сумасбродных его затеях, как строи-te,aiiCTBo Северного морского пути, урало-кузнецкого кпмилекса промышленных предприятий и т. д. Фактически постановления эти служили благовидным предложи для обогащения посредством ссуд капиталистов своих и иностранных.

Провал финансово-экономической политики и воен-IIU жономических усилий контрреволюционеров объяс-mieioi не только отсутствием на захваченной ими тер-ритрии необходимых материально-технических условий и предпосылок. Крупнейшую роль сыграла непримиримей борьба, которую по призыву и под руководством 1'пммупистической партии вели против врагов трудящиеся массы самой колчакии. Речь идет не о военных чИптниих, а о борьбе на фронтах экономическом, соци-ичию политическом, идеологическом и т. д. * Борьба эта пиш и ди не прекращалась. Все контрреволюционные прайм ими,стиа (начиная с самарского Комуча и временного ' игщрекого правительства) испытывали все нарастающий имIиск революционных масс и принимали свои меры, ими кшорым «карательная политика». Важно отметить, нм карательная политика всех контрреволюционных ириип Iе,мi.ctb превзошла методы и приемы, практико-iMiinmiccii царским правительством в борьбе против

.............. В этом вопросе важно обратить внимание

чиIнишей на тот исторический факт (почему-то до сих -■*■!< иенпстаточно подчеркиваемый в военно-историче-мч рибпчах), что большинство белогвардейских ка-1""> чьиых законов издано задолго до установления

' ..........ilmyio роль тут сыграли воззвания, обращения и газеты

.....и и|.и большевистских организаций, отдельных штабов и

.......I'i'ii lnunto рода агитационных материалов с призывом

г * * | * ги.мы пГ1Ш||1одоваио около сотни на одном только Алтае.

диктатуры Колчака. Так, смертная казнь за политические преступления была введена уже 2 сентября 1918 г. постановлением временного сибирского правительства, объявившего большевиков вне закона. Военно-полевые суды были введены в августе 1918 г. постановлением того же правительства.

Если же говорить о том, как интервенты и белогвардейцы на практике преследовали всякую революционную работу и тех, кто ее проводил, то надо констатировать, что и в этом вопросе Колчаку не пришлось изобретать ничего нового. Внесудебные аресты, массовые порки, истязания, расстрелы без суда и следствия, реквизиции, грабежи и т. д. были в полном ходу задолго до него. Мы говорим об этом не для того, чтобы заниматься вопросом, кто из них совершил больше чудовищных преступлений и зверств: военный ли диктатор царский адмирал Колчак или же «борцы за свободу, равенство и братство» – соцпредатели эсеры и меньшевики. И не для того, чтобы установить между ними какую-то разницу по конечным политическим, классовым целям борьбы. Говорить об этом приходится по ряду причин. И потому, что история борьбы с интервентами и контрреволюционерами на Востоке в 1918 г. освещена до сих пор слабо. И потому, что большинство авторов военно-исторических работ допускают неправильное толкование термина «колчаковщина», однобоко называют период господства Колчака режимом кнута и виселицы, не уделяют должного внимания правильному, показу роли предшественников его ¹²⁸.

4. РОССИЙСКАЯ АРМИЯ КОЛЧАКА

Первая попытка создания контрреволюционной Сибирской армии была предпринята в январе 1918 г. в весьма далеких от Сибири местах. В составе Юго-Западного фронта первой мировой войны находились сибирские корпуса. Эсеры и областники Сибири ставили себе задачей использовать любовь солдат-сибиряков к родным краям, чтобы сколотить из них контрреволюционные войска. С этой целью при штабе командующего фронтом генерала Щербачева в Яссах обосновались военный комиссар сибирского правительства Кучин и главный комиссар Сибири полковник эсер Крако-иецкий. Но, несмотря на материальную поддержку со стороны Антанты и полное содействие Щербачева и буржуазного украинского правительства, затея провалились. Краковецкий вернулся в Омск ни с чем. Известный интерес для нашего исследования имеет представленный им омскому эсеро-меньшевистскому правительству У сентября 1918 г. обширный доклад о создании армии¹²⁹. I !о материалам доклада, мужское население Сибири и Дальнего Востока составило на 1913 г. 5,1 млн. чело-иск. Исходя из этой цифры царской статистики и внеся н нее ряд поправок (прирост, потери, удельный вес лиц призывного возраста в общей массе мужского населения и т. д.), Краковецкий доказывал, что общий контингент мужчин в возрасте от 18 до 45 лет должен составить около 1,4 млн. человек. На основании этих довольно обоснованных расчетов Краковецкий пришел к выводу, чю и Сибири можно и следует создать 5 стрелковых корпусов, на что потребуется всего около 400 тыс. человек, I с. меньше трети числа лиц призывного возраста.

11о эсера Краковецкого, как и эсеровское прави-

I сльство в Омске, расчетные цифры и планы о могущих M.tii. созданными полках и дивизиях мало устраивали. Дольше всего их беспокоил вопрос об отношении на-it firniiH. Высказываясь против добровольчества, Крако-ih'huhh подчеркивает особо, что призывы надо про-no пить постепенно, ибо среди населения еще . и 1 ь11ы большевистские настроения, еще жива вражда

.....|>ицерам, неприязнь ко всякой воинской дисциплине

и муштре. Перечисляя целый ряд конкретных мер, ко-

II >111,10, по его мнению, необходимы, чтобы подготовить и.и тленно к мобилизациям и призывам, Краковецкий пошеркпнает, что нужна широкая пропаганда (особенно среди сельского населения) под лозунгом «Защита Сибири от немцев». «Пропаганду сильно облегчило бы, – говорится в документе, – одновременное снабжение населения предметами первой необходимости (мыло, гвозди и т. д.)». Ход событий показал, что страхи эсера Краковецкого перед неизбежным сопротивлением сибирского крестьянства мобилизациям оказались обоснованными.

Над созданием контрреволюционной армии работали с не меньшим усердием эсеры самарского Комуча. Обстановка для них была более трудной: территория в десятки раз меньше территории под властью сибирских эсеров, классовый и национальный состав населения Поволжья другой, главное же в том, что фронт тут же рядом, причем то был не фронт сибирских крестьян-по-встанцев, слабо вооруженных и малоорганизованных, а фронт войск Красной Армии, с каждым днем приближающих роковой конец Комуча.

В этих условиях нельзя было, конечно, задаваться далеко идущими планами формирования кадровой армии, как это собирались делать сибирские белогвардейцы. Уже 19 июня 1918 г. (дней через десять с момента захвата власти в Самаре) Комуч издал приказ, обязывавший каждый уезд немедленно выставить под его знамена полк пехоты, батарею артиллерии и сотню – эскадрон кавалерии. Не менее 10% численного состава войск должны были составлять бывшие солдаты, и прежде всего унтер-офицеры, а потом будут проведены мобилизации. В помощь добровольческим частям должны быть созданы в городах и волостях боевые дружины для несения служб конвоирования, караульной и т. д. Первый призыв новобранцев (рождения 1897—1898 гг.) был объявлен 30 июня 1918 г., а по занятии Симбирска (22 июля) и Казани (6 августа) тотчас было приступ-лено к формированию двух стрелковых корпусов. Как говорилось в приказе эсера полковника Галкина (управляющего военным ведомством), «для Народной армии лозунг – защита Учредительного собрания».

Было бы ошибкой считать, что если омские главари выдвинули лозунг «Защита Сибири от немцев», а самарские– лозунг «Защита Учредительного собрания», то это указывает на какие-то существенные расхождения политического характера между ними. И те и дру-me объявили, что армия должна быть вне политики; и Н‘ и другие ввели военно-полевые суды и смертную казнь за уклонение от явки по призыву и мобилизациям, п те и другие ставили своей задачей свержение Советской власти и восстановление власти буржуазии. Но как бы там ни было, Комучу удалось с помощью чехословаков набрать в Народную армию до 20 тыс. человек. Силы эти были разгромлены Красной Армией в боях на Нолге и на путях к Уралу во второй половине 1918 г.*.

Читатель уже знает, как возникли первые войсковые части белогвардейской Сибирской армии летом 1918 г. Численно армия росла очень медленно: к августу в ней было около 35 тыс. человек, в том числе 6872 офицера и 26 075 добровольцев. Рассчитывать на дальнейший приток добровольцев не приходилось. Между тем по-|р('бность в войсках росла с каждым днем.

11ервые призывы новобранцев были объявлены омским правительством в июле 1918 г. Явке подлежали нее родившиеся в Сибири, а также переселившиеся и ипибывшие в Сибирь (по эвакуации) до 1 января 1915 г. 1 (идо сказать, что, отказываясь от призыва беженцев, прибывших после 1 января 1915 г., белогвардейские илиста лишали себя не одного только десятка тысяч * плдат. Решение это было отменено полностью только и сентябре 1919 г., когда массы беженцев оказались уже и непосредственном тылу отступающей белогвардейской нрмии и когда использование их надлежащим образом пкичиталось уже невозможным.

И ходе подготовки к призывам и мобилизациям шта-оы иосниых округов рисовали в своих докладах воен-п11мv министерству мрачные картины положения на ме-' I и ч: ист списков подлежащих призыву (по годам рож-м nmi), ист никакого аппарата в волостях, нет уездных нимнеких начальников, нет унтер-офицеров и офицеров, и* I обмундирования, снаряжения, нет помещения и т. д. '|||||сс(чи1я подчеркивали, что население слабо инфор-миронипо о целях призыва, а в ряде мест выступает

' Ингле сдачи Уфы остатки Народной армии отводились в глу-■ и» iw'i для переформирования и пополнения. В мае 1919 г. в ■I |. Н.е1жгкс>1'(> корпуса генерала Каппеля (но уже укомплектован->*■ »|мо|1.цнмм и сибиряками) они приняли участие в операциях

*............ нрмнн генерала Ханжина в районе Белебея.

решительно против ¹³⁰. Но такого рода факты были исключением– призывы прошли в общем довольно успешно вопреки ожиданиям самих белых. Было создано свыше 20 запасных полков для приема новобранцев, но принять всю массу явившихся оказалось невозможным⁴⁰.

Сводная таблица по одному только Омскому военному округу дает следующие цифры призванных по состоянию на 11 февраля 1919 г.: отправлено на фронт 38 тыс. человек, налицо 33 тыс. и дезертировавших около 7 тыс., что дает общую цифру явившихся около 80 тыс. человек. Правда, Омский военный округ был самым крупным, но надо иметь в виду, что призывы проводились также в Тюменском, Иркутском и Приамурском военных округах. Отрывочные отчетные данные этих военных округов дают основания заключить, что общее число новобранцев, призванных только в Сибири во второй половине 1918 г. и перешедших, таким образом, по наследству к Колчаку, составляет не менее 145– 150 тыс. человек. Вместе с упомянутыми выше войсками Народной армии, войсками атамана Семенова, добровольческими и офицерскими кадрами Сибирской армии генерала Иванова-Ринова, оренбургскими и уральскими белоказаками и контрреволюционными национальными формированиями (башкирский корпус Валидова, отдельные отряды Алаш-орды и др.) общая численность собранных контрреволюционерами до Колчака в белогвардейские армии составила внушительную цифру 240—250 тыс. человек.

Конечно, вся эта масса не была еще армией в настоящем понимании слова ни по своему организационному построению, ни по обеспеченности материальными средствами борьбы, ни по своей подготовке. 3 января 1919 г. был опубликован приказ Колчака, предусматривавший реорганизацию вооруженных сил и сведение их n 8 армейских корпусов двухдивизионного состава с созданием для каждого корпуса по одной кадровой (запасной) дивизии или бригаде. Стремясь к дальнейшему увеличению армии и чтобы не допускать уменьшения численности бойцов в действующих дивизиях (в роте 150 штыков, в дивизиях 4 полка по 16 рот) и обеспечить своевременное поступление маршевых пополнений, командующим армиями было разрешено производить мобилизации и призывы в районе подчиненных им войск ¹³¹.

Во главе угла всех военно-политических мероприятий Колчака прежде всего поставлено было создание сильной во всех отношениях армии ¹³². Об этом, как основной и главной задаче, было официально объявлено в первом же его приказе от 23 ноября 1918 г., об этом постоянно юиорилось и писалось вплоть до разгрома ее в январе 1920 г.

Для правильного понимания военной политики Колчака и хода военных действий отметить надо следующее. К концу 1918 г. окончательно выяснилось, что союзники вынуждены отказаться от посылки в Россию собственных армий для свержения Советов. К этому их вынуждало международное, а также внутреннее положение в собственных странах, прежде всего отказ солдат вое-ван. с русскими. Таково могучее влияние Октябрьской ненолюции на умы трудящихся Западной Европы. Центр тяжести ведения войны против Советов перемещается .с войск интервентов на белогвардейские формирования. Из под-| обиых, вспомогательных вооруженных сил, группирующихся вокруг иностранных войсковых частей, как вокруг пспонпого ядра, белые армии становятся главной силой ведения войны. Уход с фронта чехословацкого корпуса и других менее крупных частей войск Антанты, с одной стороны, и разгром Народной армии на путях от Волги к Уралу, с другой стороны, заставляют Колчака пересмотреть в корне и переоценить всю военно-политическую и стратегическую обстановку.

Принимаются совместно с представителями Антанты решения, в основу которых легли следующие соображения:

а) война без армий союзников будет тяжелой и длительной, поэтому подготовка к ней должна быть основательной, с полным использованием всех собственных ресурсов занятых территорий; материальная и политическая помощь и поддержка союзников, безусловно, необходимы;

б) для успешного ведения войны должна быть создана регулярная армия, боеспособная и надежная во всех отношениях. Это возможно лишь при условии сохранения основных кадров тех войсковых частей, которые Колчак получил по наследству от предшественников.

По основным вопросам оценки общего военно-политического положения колчакии не было никаких существенных разногласий между стоящими у власти военными. Разногласия возникли по другому вопросу: надо было не только формировать новую армию, но и одновременно вести военные действия против Советской республики. То было незнакомое, непривычное для Колчака и его генералитета (да и для генералов Антанты) дело. История давала немало примеров вооруженной борьбы восставших масс ¹³³. Опыт их подавления был в известной степени изучен и учтен буржуазной военной наукой. Но было это сделано господствующими классами под углом зрения использования его в собственных интересах в борьбе против народа и между государствами. Преувеличивая значение чисто военной стороны борьбы, русские контрреволюционные генералы сразу же встали на путь создания регулярных армий но образцу старой русской армии. В этом деле они обладали достаточными знаниями и опытом. Главное же состояло в том, что в хорошо организованной, дисциплинированной армии они видели решающий элемент обстановки. Он мог дать им немедленный перевес и обеспечить крупные шансы на окончательную победу н борьбе с Советами, не имеющими ни практического опыта военного строительства, ни своих надежных военных кадров. Они были твердо уверены, что специальные знания и опыт, которыми они, как прислужники господствующего класса царской России, до этого обладали монопольно, также дадут им сразу же большие преимущества на фронтах. И в этом вопросе не было существенных разногласий в лагере колчаковцев.

Разногласия возникли по другому вопросу—по плану ведения войны против Советов. Одна из групп (генералы Дитерихс, Голицын, Каппель, Бангерский и др.) отстаивала необходимость отказа от крупных стратегических операций до того, пока Российская армия не букет вполне организована, снабжена, вооружена и обучена и пока не будут созданы такие же армии Деникиным, Юденичем и др. и не представится возможности установить какой-то общий, согласованный в основном план действий всех группировок, расположенных на разных окраинах Советской республики – вдали друг от круга. До этого (доказывали названные белогвардейские генералы в спорах с приверженцами другого плана) Колчаку следует придерживаться оборонительного чарактера действий, что, конечно, не исключает отдельных частных операций с ограниченной целью. Члены агорой группы (наштаверх Лебедев, командующие армиями Гайда, Ханжин, Сахаров и др.) придерживались крутой точки зрения: действовать надо немедленно, без шдержки и решительно, чтобы использовать отмеченные выше преимущества и неготовность советских вооруженных сил. Борьба между группами оказала решающее влияние на ход войны.

Нельзя сказать, что Колчак и его окружение не понимали социально-политического содержания граждан-' кой войны и не делали соответствующих выводов. Прежде всего это выражалось в попытках создать свою классовую армию, а если это не удастся, то создать

ИЗ

внутри армии крепкое в политическом отношении ядро из классово родственных элементов населения. Организационно дело свелось к решению иметь при корпусах егерские или штурмовые бригады-полки, а в дивизиях – егерские батальоны. И в том и в другом случаях все зависело от достаточного наличия надежных для контрреволюции солдат. На их отыскание и на обработку колеблющихся элементов из числа призванного крестьянского населения и были сосредоточены усилия белогвардейского командования и привлеченных гражданских ведомств (министерства внутренних дел, просвещения, земледелия и т. д.).

Представляя 3 апреля 1919 г. колчаковскому совету министров проект закона об очередном призыве (родившихся в 1897—1898 гг.) ¹³⁴, военный министр генерал Степанов докладывал, что предыдущая мобилизация, предусматривавшая призыв только лиц, имеющих образование не ниже среднего, жестоко провалилась: вместо ожидавшихся по расчетам 30—40 тыс. человек было принято только 10—12 тыс. Одна из основных причин провала – призывники скрывают свое образование. Подчеркнув «полное нежелание интеллигенции и имущих классов, несмотря на свою заинтересованность в скорейшей ликвидации большевиков, пойти навстречу начертаниям правительства», проект предусматривал: а) призыв городского населения в возрасте от 18 до 35 лет, имеющего образование не ниже начального или городского училища, а также «занимающихся интеллигентным трудом независимо от образовательного ценза»; б) призыв повсеместно восемнадцатилетних, занимающихся интеллигентным трудом, даже если они имеют только домашнее образование.

Высказывая уверенность, что это будет молодой, сильный и политически здоровый контингент, Степанов заявил: «Не приходится сомневаться, что новобранцы 1897 г. не заражены большевизмом. Часть из них уже исправно служит, а с приходом интеллигенции 1900– 1901 гг. рождения сама армия обезопасит их против антиправительственной пропаганды» ¹³⁵.

Все последующие распоряжения Колчака о призы-иах и мобилизациях базировались на том же. Так, по указу от 2 сентября 1919 г., объявившему всеобщий призыв населения (в возрасте от 18 до 43 лет), явке подлежали: а) все имеющие образовательный ценз, а из не имеющих все работающие и служащие в государственных, общественных, сословных, кооперативных и торгово-промышленных предприятиях, заведениях "и учреждениях, за исключением лиц, «занятых физическим трудом»⁴¹; б) лица, отвечающие определенным требованиям по своему имущественному положению *.

Освобождались от призыва: 1) рабочие и мастеровые заводов, фабрик, мастерских и ремесленных предприятий**; 2) служащие, рабочие, мастеровые продовольственных организаций, путей сообщения, каменноугольной промышленности и ряда ведомств (тюремного, почты и телеграфа, милиции, лесничества и т. д.). Заканчивался указ предупреждением, что за подстрекательство к неявке и за неявку виновные отвечают по военно-полевому суду вплоть до смертной казни.

Указы предусматривали, что лица нерусской национальности, ранее входившей в состав Российской империи (поляки, латыши, эстонцы и т. д.), могут быть освобождены от службы в Российской армии при условии поступления их в свои национальные войсковые чалить интеллигентные силы в составе отдельных частей, но использовать их как руководителей, а не рядовых». Расчеты руководителей колчакии оказались верными. За год с лишним существования Российской армии было всего несколько мятежей (1 ноября 1918 г. в Томске; 1—2 марта 1919 г. там же; 13 марта 1919 г. новобранцев в Тюмени; восстание двух полков в июле 1919 г. в Красноярске). Нес эти восстания были быстро и жестоко подавлены местными же белогвардейскими силами.

* Земледельцы, имеющие не менее 50 десятин земли своей или нреидующие не менее 100 десятин; владельцы недвижимого иму-пистпа стоимостью не менее 50 тыс. рублей (по страховой оценке нс ранее 1917 г.); лица, выбравшие промысловые свидетельства и вообще уплачивающие личный промысловый налог; обладающие капиталом не менее 100 тыс. рублей, даже если имущество их оста-чпг|, в другом месте. Указ особо предписывал приемочным комис-гппм руководствоваться не расписанием болезней и телесных недо-1 пиков, а «собственными здравыми соображениями».

** Как отмечают белогвардейские документы, многие из подлежащих призыву лиц «обзавелись справками, что они тоже рабо-'нп , и на этом основании требуют своего освобождения, хотя из-

.....ню, что они никогда рабочими не были до появления указа о

itjMi iiJBC...». (ЦГАОР, ф, 260, оп. 2, д. 10, л. 22.) ¹³⁶ сти, если таковые с разрешения властей формируются. Мы не останавливаемся на этих формированиях, так как, за исключением поляков, они были малочисленны и заметной роли в армии Колчака не играли ¹³⁷. Мы также не останавливаемся здесь на формированиях за счет привлечения военнопленных первой мировой войны, так как формирования эти не входили в состав армии Колчака, а наравне с прочими иностранными войсками подчинялись непосредственно упомянутому выше французскому генералу Жанену, официально именовавшемуся главнокомандующим союзными войсками в Сибири.

Отдельно необходимо остановиться на вопросе о казачьих войсках ¹³⁸ колчакии, в числе которых оренбургские и уральские действовали на фронте против Красной Арими как самостоятельные армии. Говоря о последних, надо иметь в виду, что речь не идет об армиях в обычном понимании этого слова, обозначающего временное оперативное объединение общевойсковых соединений – единиц стратегического расчета под одним общим командованием. По времени своего возникновения и по мотивам своего формирования Уральская и Оренбургская отдельные казачьи армии относятся к отмеченному выше периоду, когда возникавшие в ходе борьбы на местах правительства стремились прежде всего создать свое собственное войско. Но в отношении принципов организации и классовой принадлежности личного состава названные армии имели свои особенности.

Они возникли как армии казачьи, образовавшиеся по территориальному и сословному признаку на базе бывших Оренбургского и Уральского казачьих войск. Организаторы армий полагали, что лучшая гарантия против проникновения идей Октября и классовой борьбы в массы казачества – всячески возбуждать и под-

И5

держивать кастовый дух и былые традиции войска как военно-сословной организации, сильной и сплоченной тем, что она крепко держится за дарованные царем вольности ,и привилегии и благодаря этому политически замкнута и изолирована от масс окружающего его населения. Именно этим объясняется то обстоятельство, что в относящихся к 1918 г. документах с расписанием войск названных казачьих армий ¹³⁹ наряду с перечислением полков и дивизий приводятся всегда списки самостоятельных дружин, сотен и команд, организовавшихся по признаку отдельных казачьих станиц, отделов и округов.

Основным и общим для подавляющего большинства казаков стремлением после падения царизма было сохранить свое положение бывшего привилегированного военного сословия России. Именно это стремление, ловко использованное буржуазией и контрреволюционными верхушечными слоями казачьих войск, привело значительные массы казачества в лагерь контрреволюции⁴². Процесс революционизирования и классового расслоения в казачьих войсках еще не достиг той степени остроты, чтобы привести к открытой классовой борьбе внутри названных армий и тем самым к окончательному разложению их как антисоветской вооруженной силы.