Текст книги "Опрокинутый тыл"

Автор книги: Генрих Эйхе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

В силу ряда причин контрнаступление красных могло начаться только 19—21 января 1919 г. Уже через месить дней оно заглохло, не достигнув цели. Ни одна из поставленных командующим фронтом задач выполнена ие была. Пермский район остался в руках противника, в о продолжении операции по овладению районом Ека-м-рпибург, Челябинск думать уже не приходилось. В на-| |уплснне были брошены крупные силы, собранные с большим трудом, достигнуть же удалось весьма скромных результатов.

По замыслу советского командования контрнаступление должно было дать большой оперативный успех не ими.ко на левом крыле, но резко изменить в нашу поль-iy обстановку на всем Восточном фронте. Этого не про-iiiniiuio. Более чем скромные (по сравнению с брошенными в наступление силами) результаты были только I в к I ичеч’кнми успехами, которые не могли быть разви-|ы в успех оперативный. Ничего в этом отношении не мш ли исправить тяжелые бои, продолжавшиеся на ¹1• Р²⁰⁰ hi t с трех названных армий почти в течение еще це-...... месяца с переменным успехом на разных участках.

Отмеченные события известны в истории гражданской войны как пермская катастрофа, и, хотя о них опубликовано много трудов, тем не менее приходится с сожалением констатировать, что до сих пор нет еще исследования, которое давало бы документально обоснованное освещение операции.

Мы уже отметили, что левое крыло советского фронта было ослаблено в результате переброски крупных сил на другие фронты. Обстоятельство это не ускользнуло, конечно, от внимания разведывательных органов Колчака. Оно послужило одним из оснований принятия и осуществления белогвардейским высшим командованием ряда решений, имевших крупнейшее значение для дальнейшего хода войны. Мы имеем в виду:

1) отдачу Колчаком 6 января 1919 г. директивы № 779, предписывавшей закрепиться в пермском районе и наступления на Глазов, Вятку не продолжать;

2) ослабление армии Гайды снятием с ее фронта в декабре – феврале 1918—1919 гг. целиком 7, 11 и 12-й пехотных дивизий, Ижевской пехотной бригады и 2-й дивизии чехословацкого корпуса, а всего 20 пехотных полков с артиллерией.

В документах советского командования об этих решениях и действиях противника ничего не говорится: то ли о них не знали, то ли не считали заслуживающими внимания и ставили под сомнение их достоверность. Иначе ведь трудно объяснить многие недочеты, допущенные при подготовке и проведении контрнаступления, к примеру: спешка с началом его, приведшая к полнейшему разнобою во времени и во взаимодействии войск всех трех участвующих в операции Красных армий.

Читатель уже знает, что решение о нанесении главного удара на пермском направлении было принято белыми за несколько месяцев до прихода к власти Колчака. То был не его план, а план его предшественников. Осуществление плана дало белым сразу же крупные успехи: 1) красные войска отброшены на несколько сот километров на запад и понесли тяжелые потери; 2) захвачен весь горнопромышленный район Среднего Урала;

3) обе основные дивизии 3-й армии (29-я и 30-я) разбиты, боеспособность их утеряна в значительной степени, сопротивление их все более слабеет; 4) в тылу открытого левого фланга 3-й армии в ряде волостей Верхту-|ншского уезда действуют белопартизанские части, установившие связь с районами Ижевского и Боткинского шйодов, где только недавно был подавлен крупный контрреволюционный мятеж и еще действовали подпольные антисоветские группы.

И в этот момент, когда всякому элементарно грамотному в военном отношении человеку ясно, что надо стремиться во что бы то ни стало использовать достигнутые успехи и напрячь все силы для продолжения энергичного наступления на вятском направлении и далее (как это предусматривалось в упомянутых директивах Ьолдырева) для соединения с северной группой союзников, Колчак отдал директиву – наступление приостановить. Естественно, немедленно встает вопрос: что же побудило Колчака отказаться от пермского направления, несмотря на достигнутые успехи и многообещающие перспективы их развития?

В предыдущей главе мы уже сказали, что в конце НИ 8 г. центр тяжести ведения войны против Советов переместился с*войск интервентов на белогвардейские формирования. Главным ударным кулаком, давшим противнику крупный успех в Пермской операции, были части 2-й чехословацкой дивизии, но их пришлось снять с фронта и отвести в тыл. Уход с фронта чехов и нругих менее крупных частей войск Антанты⁵¹, с одной стропы, и разгром Народной армии на путях от Волги к Уралу —с другой, заставили Колчака пересмотреть в корце и переоценить военно-политическое положение колчакии и стратегическую обстановку. Положение на фронте было для Колчака достаточно ясным:

I) успех против наших 2-й и 3-й армий расценивался как пх полный разгром, позволяющий считать пермское направление обеспеченным от угрозы крупного наступления красных в ближайшее время; ход дальнейших событий показал, что так оно и было на самом челе;

'.!) успешное наступление центра и правого крыла красных создавало реальную угрозу не только потери ' речисто и Южного Урала – богатейших источников • ре н т и сил для войны, но и выхода Красной Армии а I чубокип тыл левого крыла белого фронта с проникновением ее и Туркестан и Западную Сибирь.

В условиях, когда с фронта армии Гайды пришлось убрать и отправить в тыл наиболее боеспособную 2-ю дивизию чехословаков, когда с падением Уфы и ввиду разгрома Народной армии открывался путь советским войскам через Урал на Златоуст, Челябинск и далее в Сибирь, когда морально-политическое состояние Оренбургской и Уральской казачьих армий угрожало полным развалом их и потерей боеспособности еще дерущихся казачьих полков,– в этих условиях Колчаку только и оставалось, как перейти к обороне и попытаться удержать занимаемую территорию, пока не удастся создать свою боеспособную армию ⁵².

Директива Колчака от б января 1919 г. означала приостановку приказа Болдырева о прорыве на соединение с северной группировкой интервентов, т. е. отказ от основной и главной дели всех планов Директории. Отменен был также приказ Болдырева о наступлении на Ташкент и на Гурьев и о наступлении Уральской армии для связи с Доном и армией г&нерала Алексеева.

Фактически директива привела к тому, что на два месяца белые приостановили какие бы то ни было активные операции на всем Восточном фронте. И даже тогда, когда на левом крыле создалось для них катастрофическое положение (потеря Южного Урала до Оренбурга включительно, разобщение Оренбургской и Уральской казачьих армий, развал в этих армиях, переход башкирского корпуса на сторону красных), Колчак не дал ни одного войскового соединения ни на помощь Дутову, ни на помощь Ханжину за счет тыловых формирований.

Активная оборона с основной и единственной главной задачей —удержать занимаемые районы – характеризует действия армии Колчака с конца декабря 1918 г. по начало марта 1919 г. И если понадобилось два с лишним месяца упорной работы белогвардейского командования, чтобы наконец можно было 4 марта 1919 г. приступить к выполнению директивы от 6 января, то это служит прямым доказательством того, в каком тяжелом, критическом положении находились белые к концу 1918 г. на Восточном фронте в результате наших побед в Приволжье на участке 1, 4 и 5-й армий.

Эти же первые два месяца 1919 г. прошли в бесконечных попытках нашего командования добиться оперативных успехов в центре и на левом крыле фронта. Несмотря на явный провал январского контрнаступления, командование пытается оживить и продолжить его. Но так как основные причины неудачи (отсутствие взаимодействия между армиями, разрозненность и разнобой действий в самих армиях) не устранены, то снова нет успеха. Более того, разбитой оказалась теперь и 2-я Красная армия. Полной неудачей кончаются попытки подтолкнуть 5-ю армию для овладения аша-бала-шевским оперативно-тактическим ключом Среднего Урала (восточнее Уфы).

Результаты попыток механически продолжить (без глубокого анализа и серьезной переоценки обстановки и перегруппировки сил) старые операции были для красных войск прямо губительны. Главные силы фронта – 2, 3 и 5-я армии – оказались вконец измотанными, численно ослабленными, с подорванным моральным духом. Трудно установить, на что, собственно, рассчитывало командование, стремясь упорно и невзирая ни на что продолжать неоспоримо проигранные, по его же вине, операции. Нет лишь сомнений в одном: предоставленный главкомом Вацетисом самому себе, Реввоенсовет Восточного фронта ничего не придпринял, чтобы подготовить войска к весне—к началу решительных операций. Можно было бы говорить об известном оправдании такого руководства армиями, если бы в результате бесконечного подталкивания войск в наступление был сорван основной план Колчака – реорганизация белых войск – и если бы нам удалось помешать созданию Западной (ударной) армии Ханжина.

Добиться этого советское командование не сумело, благодаря чему весной 1919 г. на стороне Колчака оказались крупные стратегические и оперативные преимущества. Использование их предопределило в основном успехи его армий в начале Уфимской операции: теснейшая связь и взаимозависимость между нею и результатом наступления врагов на Пермь не вызывает уже никаких сомнений.

Уфимская операция противника и ее результаты подробно освещены *. Мы ограничиваемся здесь лишь

* ('м. Г. X. Э й х е. Уфимская авантюра Колчака. Воениздат,

НИМ.

напоминанием читателю некоторых основных общих моментов и выводов.

Положение белогвардейских группировок к весне 1919 г. нигде не было таковым, чтобы можно было начать столь крупную операцию в марте 1919 г.: ни один из участников комбинированного похода фактически не был готов. Обстановка на самом Восточном фронте также не торопила Колчака.

Из его телеграммы от 20 ноября 1918 г. видно, что к решительным операциям он собирался приступить «не дожидаясь весны». Мысль эта не сохранена в директивах от 6 января и 15 февраля 1919 г. Последняя начинается словами: «К началу апреля армиям занять выгодное исходное положение для развития с наступлением весны решительных операций против большевиков» ²⁰¹. Следовательно, речь шла только о подготовке к выполнению какого-то общего плана войны с Советской республикой.

Директива требовала от Ханжина выполнения трех задач: 1) разбить 5-ю Красную армию; 2) выдвинуться к р. Ик и 3) оказать помощь Дутову ударом на юг в тыл 1-й Красной армии. Из задач этих была выполнена, и то с опозданием, только одна – выход к р. Ик.

Надо признать, что со всех точек зрения задача выйти к началу апреля к р. Ик была целесообразна и даже необходима. Выполнение ее позволяло армии Ханжина преодолеть до начала распутицы район (между западными отрогами Урала и р. Ик), который с наступлением весны становился для крупных сил войск надолго практически непроходимым. Выравнивался фронт армий Гайды и Ханжина, и создавался в непосредственном тылу армии последнего достаточно большой плацдарм для сосредоточения сил и подготовки всего необходимого для стремительного удара от Ика к Волге. Создавалась отличная возможность использовать в полной мере чисто военные преимущества Ханжина над 5-й Красной армией, а именно: 1) пятикратное почти превосходство сил; 2) слабость открытого ничем не обеспеченного левого фланга при наличии шестидесятиверстного разрыва между ним и соседней 2-й армией; 3) полное отсутствие оперативных резервов; 4) страшная усталость, измотанность и полная материальная необеспеченность поиск 5-й армии, прошедших без отдыха и смены с боями путь от Казани до предгорий Урала в течение предыдущих шести месяцев.

Соседом 5-й Красной армии справа была 1-я армия. Главные силы ее находились на восточных склонах Южного Урала, фронт ее был сильно растянут, маневрирование вдоль фронта в горах без дорог фактически исключалось, оперативных резервов не имелось. Занятие противником района Уфа, Стерлитамак угрожало гибелью этой нашей армии, так как левый фланг ее и тыл оказались ничем не обеспеченными против ударов войск Ханжина от Уфы на юг вдоль тракта Уфа – Оренбург.

Пока выполнялась задача выхода к р. Ик, никаких серьезных разногласий среди высшего колчаковского генералитета не обнаруживалось: необходимость и целесообразность занятия исходного рубежа признавались единодушно всеми. 18 апреля по согласованию со ставкой командующий Западной армией Ханжин отдал приказ: на Ике не задерживаться, стремительное наступление продолжать, имея задачей в кратчайший срок захватить переправы на Волге от Симбирска до Самары. Приказ тут же вызвал резкие возражения, приведшие к открытым столкновениям. Потребовалось даже личное вмешательство самого верховного.

Командиры дивизий и корпусов настаивали на приостановке наступления на Ике, для того чтобы пополнить и привести войска в порядок, подтянуть тылы и дождаться прибытия глубоких резервов из Сибири. Только после этого, дней через 10—12, когда кончится распутица, следует начать новую операцию захвата волжских переправ. Ставка и командарм категорически отвергли предложения и требовали безоговорочного, срочного и точного выполнения приказа.

Речь не идет о столь обычной в белых армиях грызне между отдельными генералами и штабами: на этот pat борьба велась по действительно важному вопросу*.

'' Нудучп вынужденными подчиниться, войсковые начальники in щ un i,-uincb от борьбы: началось формальное выполнение распо-11 'ын 'и и й, скрытое сопротивление, продвижение войск затормо-||| ни ь Усиливавшаяся распутица и половодье давали достаточно

с-............ и веских мотивов к оправданию замедленного наступ-

■н нин частей.

Длившаяся почти полтора месяца Уфимская операция страшно измотала силы Западной армии, а потери убитыми и ранеными (свыше 10 тыс. солдат и офицеров) нанесли боеспособности ее непоправимый удар. Об этом говорилось резко в донесениях и докладах всех войсковых начальников. Оспаривать факты Ханжин и генералы ставки не могли, конечно. Они были достаточно опытными командирами, чтобы понимать необходимость предоставления частям хотя бы кратковременной передышки. Нельзя также считать, что требование безостановочного наступления к Волге было своего рода реакцией на неожиданный для армии конец победоносно развивавшейся Пермской операции в декабре 1918 г. И тогда находились противники директивы Колчака о приостановке наступления на Вятку. Но им пришлось подчиниться: слишком уж ясно было, что общая военная обстановка на фронте не благоприятствует такой операции. В самом деле, что могло дать для выигрыша войны даже занятие Вятки в январе 1919 г.? Войска Айрнсайда, Миллера отсиживались далеко на берегах Северной Двины: пока можно было только мечтать о встрече с ними не ранее июля. Развивать наступление от Перми на Вятку, оставляя южнее Камы две слабые казачьи армии против трех активно действующих Красных армий, было чистым безумием. Сказал об этом в начале января достаточно ясно Ханжин в одной из своих телеграмм Колчаку: пока Гайда будет идти к Вятке, красные прорвутся через Урал в Сибирь. Это не только угроза тылу Гайды. С потерей Сибири, как основной базы, гибель всего белого дела на Востоке неизбежна.

Сейчас – в апреле 1919 г. – обстановка на фронте выглядела для белых блестяще. Успешно развивалось наступление армии Гайды севернее Камы. Южнее (в полосе шириною свыше 350 км) вышли на рубеж Ика 38 тыс. штыков и сабель Западной армии Ханжина, имея перед собою вконец измотанные за полтора месяца Уфимского сражения 7—8 тыс. штыков и сабель 5-й Красной армии. Никаких резервов у Восточного фронта нет. Исход борьбы не вызывал у врагов никаких сомнений. Еще одно последнее напряжение сил, еще один стремительный натиск – и победоносная армия верховного шагнет через Волгу, соединится с армией идущего с юга Деникина, а дальше прямой путь на Москву.

Нельзя считать эти соображения и перспективные планы абсолютно беспочвенными. Если бы война шла только между двумя враждебными армиями, колчаковские генералы, пожалуй, оказались бы победителями. Роковая ошибка их состояла в том, что они преувеличивали значение чисто военной стороны борьбы и в то же время недооценивали, даже игнорировали факторы социально-политического порядка. Решающее значение в гражданской войне принадлежало именно последним – итого не понимало или не хотело признавать колчаковское высшее командование. Между тем факторы эти давали себя знать все чаще, и притом в нарастающих масштабах.

Переход в феврале 1919 г. башкирского корпуса на сторону Советов был первым серьезным признаком начинающегося в белой армии перелома отношений к борьбе вовлеченных в нее масс трудового населения. Дутову-не удавалось остановить разложение своей казачьей армии. С каждым днем теряла она свою боеспособность. И когда в апреле – мае 1919 г. надо было обеспечить левый открытый фланг Ханжина и овладеть Оренбургом, дутовские казаки провалили все дело. Не выполнили своей задачи также уральские казаки. Приказы Колчака действовать крупными конными массами в обход Уральска и Оренбурга в тыл теснимым с фрон-ia войскам 1-й и 5-й Красных армий остались на бумаге.

Классовое содержание гражданской войны оказало свое действие не только в казачьих армиях. В двадца-Iых числах апреля 1919 г. во время боев на р. Салмыш перешло на сторону Красной Армии около 1,5 тыс. мобилизованных недавно крестьян Троицкого уезда Челябинской губернии. Прямым результатом перехода было серьезное поражение корпуса генерала Бакича, попаявшего за один день свыше 2000 человек, 20 пулеметов и всю артиллерию. Двумя неделями позднее першило на сторону красных в районе г. Белебей свыше I тыс. солдат-украинцев из куреня имени Т. Шевченко. К этого же рода проявлениям происходящих в белой ярмии процессов и классовой борьбы следует отнести 1 вмовольный уход с фронта Ижевской бригады в сред-

209

|<| Опрокинутый тыл

них числах апреля 1919 г. на симбирском направлении.

Отмеченные факты не были, конечно, случайными, а для высшего белогвардейского командования даже неожиданными ²⁰². Сводки внутренних фронтов и донесения контрразведок давно уже указывали на нарастающее недовольство и обострение борьбы в тылу. Теперь волна революционного подъема хлынула из Сибири на фронт в виде маршевых пополнений и новых формирований. Они внесли глубокие изменения в морально-политическое состояние действующей армии, снижали резко ее боеспособность. Но самое убийственное для колчаковского командования было в другом. История войн говорила, что крепко держать армию в руках было всегда трудно в периоды больших отступлений и неудач. Тут могло быть всякое. Но та же история учила, что всякое большое наступление с яркими и большими политическими и военными целями всегда поднимало дух войск, благоприятно отражалось на их действиях. А тут получается наоборот: армия разлагается в ходе «победоносного» наступления!

Было бы искажением истории писать, что руководители колчакии не понимали угрозы. Ход событий на фронте и в тылу поставил перед ними четко и ясно простой вопрос: где искать решения задачи? Браться ли сперва за наведение спокойствия и порядка в тылу и в армии, а потом уже думать о крупных решающих стратегических операциях, или же попытаться уйти от настигающей действующую армию революционной волны немедленным и решительным продолжением наступления во что бы то ни стало? Второй вариант был признан более перспективным. Победы на фронте могли и шснить не только настроения в тылу и в армии. Они отрывали большие возможности захвата новых крупных источников сил и средств, не оставляли врагам бе-|(н"[ власти в самой колчакии времени взорвать ее изнутри. В расчет принимались еще два важнейших обстоятельства. Выступления и действия руководителей Антанты не оставляли никаких сомнений, что с каждым километром сокращения отделяющего белых от Москвы расстояния пропорционально возрастают шансы Колчака на признание его союзниками и на усиление помощи i их стороны ²⁰³. Весьма тревожные для белых сведения поступали из Советской республики. По призыву Коммунистической партии дружно, решительно и быстро поднялись советские люди на помощь Восточному фрон-| у. Десятки тысяч добровольцев – большевиков, революционных рабочих, комсомольцев – двинулись на во-| юк, опережая мобилизованных по декретам Совнаркома.

Таковы были вкратце наиболее важные моменты об-| Iнповки, в условиях которой Колчаку и его иностранным советчикам и руководителям приходилось в апреле ПН‘) г. принять решение о дальнейших действиях. В них ключ к пониманию того упорства, с которым и ставка, и Хнижин, и Гайда требовали наступления во что бы то ни стало, категорически отказываясь принимать во внимание какие бы то ни было возражения войсковых начальников ²⁰⁴.

Чтобы правильно понять ход дальнейшей борьбы, недостаточно, конечно, знать только указанные факты и явления. Важнейшее значение имеет уяснение вопросов: знало ли и учитывало ли советское командование положение в колчакии и состояние ее армии? Сумело ли оно и в какой именно форме использовать слабости противника? Слабости эти – производные от столкновения большого числа сил и факторов экономических, социальных, политических, военных и т. д. На их максимальное развитие с целью ослабления врагов и была по указаниям Центрального Комитета партии и лично В. И. Ленина направлена вся работа большевистского подполья по ту сторону фронта.

Весной 1919 г. Восточный фронт впервые ощутил результаты ее, и не только в виде роста числа перебеж-чиков-одиночек из белой армии. Несравнимо более важное значение имело падение боеспособности колчаковских войск, наиболее ярко проявившееся в фактах невыполнения целыми соединениями оперативных приказов командования, а также перехода на сторону красных. В этих условиях вопрос свелся к тому, чтобы использовать с наибольшим эффектом чисто военные слабости врага. Классическим образцом служат решения и действия командующего Южной группой войск Восточного фронта М. В. Фрунзе в апреле 1919 г. Для создания ударной группировки против наиболее опасной Западной армии Ханжина М. В. Фрунзе повернул главные свои силы тылом к Уральской и Оренбургской казачьим армиям и решительно двинул повернутые силы в новом направлении против нового противника (Ханжина), поручив сковать казаков на пятисоткилометровом фронте нескольким стрелковым и конным бригадам. Маневр блестяще удался, и ему Восточный фронт обязан своими победами над Колчаком в Поволжье летом 1919 г. Только глубокое марксистско-ленинское понимание того, как революционное классовое содержание гражданской войны влияет на ход операций, только глубокое знание противника, блестящее использование его слабостей и такое же блестящее использование сочувствия и революционных настроений рабочих масс городов Оренбурга и Уральска в первую очередь для увеличения своих сил дало М. В. Фрунзе основание принять и твердо до конца провести план действий, на который вряд ли решился бы в тех условиях кто-либо из старых военных специалистов. Гарнизоны названных городов (состоявшие в основном из местных рабочих) не только защитили их от захвата противником. Они сковали главные силы казачьих армий, оказав тем самым решающее влияние на всю оперативную обстановку Восточного фронта, и прежде всего в районе Южной группы его войск.

3. РОСТ И ОБОСТРЕНИЕ БОРЬБЫ В ТЫЛУ КОЛЧАКА (весна —лето 1919 г.)

Енисейская губерния

Борьба между военными и гражданскими властями нее более обострялась, беспрерывно рос поток жалоб управляющего губернией Троицкого и уездных комиссаров Омску на медлительность и нерешительность военных властей. Во всей губернии идет энергичная агитация большевиков против власти, действует немало красных отрядов ²⁰⁵, а военные со своей задачей их уничтожения не справляются. Дело не в общем недостатке сил. Красные отряды малочисленны (по 10—30 человек в каждом), их необходимо уничтожить, пока они еще не разрослись. Но это не удается потому, что военные действуют несогласованно, не знают истинного положения, чаще всего нерешительны, а нередко и неосмотрительны. Губерния разбита на четыре самостоятельных военных района, что усиливает несогласованность и разнобой в действиях войск. Необходимы солидные силы и другое шергичное командование, чтобы все ликвидировать /ю наступления тепла. В противном случае движение выльется в широкое восстание и потребуются целые волки и батареи.

Жалобы и просьбы колчаковских администраторов Енисейской губернии интересны тем, что они не голословны, а подкрепляются фактами и документами, показывающими героическую борьбу руководимых большевиками масс. Вот несколько наиболее характерных фактов. В Минусинском уезде внешне все обстоит спокойно, но контрразведка имеет достоверные сведения, что среди рабочих медных рудников, угольных копей и заводов идет усиленная большевистская агитация, приведшая уже к ряду враждебных власти выступлений. В ночь на 1 февраля 1919 г. группа большевиков во главе части подготовленного ими гарнизона заняла г. Енисейск, захватила оружие, освободила из тюрьмы арестованных. Сил для подавления восстания нет ²⁰⁶. В Канском уезде дела резко ухудшились вследствие поражения правительственного отряда в районе Кияй и вынужденного отступления другого отряда войск из с. Та-сеевка. Панику в Красноярске вызвал смелый налет Кравченко на железнодорожный мост у с. Маганское – всего в 35 км от города. В Ачинском уезде силы Щетин-кина растут. К нему присоединяется отряд Лубкова из Томской губернии, «а военные бездействуют».

Напоминая в одном из докладов о событиях прошлого года (восстания и бои в районе ст. Камарчага, ст. Иланская, г. Канск, с. Тасеевка и др.), Троицкий констатирует, что все это части одного общего плана большевиков. Сюда же следует, по его словам, отнести забастовки железнодорожников и печатников в самом Красноярске²⁰⁷. «Трудно распутать дело, – жалуется белогвардеец, – так как военные власти уничтожают всех участников движения, а материалы полевых судов недоступны, или их нет вовсе».

Весьма показательно, что на многочисленные просьбы и жалобы Троицкого колчаковское министерство внутренних дел почти ничего по существу не отвечает.

15 Омске было не до этого: полным ходом готовились силы для весеннего наступления от Урала к Волге. Омские главари считали, что важнее прежде всего добиться решительных успехов на фронте против Красной Армии, а тыл должен обходиться своими собственными силами и на помощь привлекать интервентов в первую голову.

По требованию Троицкого в Красноярск прибыл генерал Афанасьев – командующий обороной железной дороги к востоку от Красноярска. Результаты состоявшегося совещания были таковы, что Троицкий тут же послал в Омск очередную жалобу. Афанасьев предлагал до прибытия достаточных сил засесть в городах и заслониться на железной дороге, отказываясь от всяких активных действий в уездах. Две недели тянул Афанасьев с посылкой помощи окруженным в Тасеевке войскам, а когда наконец был послан слабый отряд, красные по дороге его разгромили. Против красных у Ка-марчаги посылались пачками всевозможные сборные команды, и результат один: полная неудача, паника, деморализация и два случая перехода солдат на сторону красных. Такого рода действия привели к тому, что вся губерния отдана во власть красным. Из 40 волостей Канского уезда на мирном положении всего только 10. И Ачинском уезде все наиболее населенные районы в руках красных; хотя их штаб всего в 25 км от штаба генерала Афанасьева, последний ничего не делает для их уничтожения. «В течение двух месяцев, – пишет в шключение Троицкий, – не было ни одного случая успешной работы войск и ни на одном фронте не сделано ничего положительного» *. Воспользовавшись тем, нго посланный Афанасьевым отряд потерпел под дер. Маклаково поражение (убито 5 офицеров и 12 катков) и в эти же дни красные приостановили движение поездов на участке между станциями Красноярск и Кпмарчага, Троицкий потребовал немедленной замены неудачного генерала. Положение осложнилось тем, что н начальник гарнизона Красноярска генерал Шерпантье «аумает запереться в городе и в уезд сил не посылает. I пк большевики скоро заберут всю губернию и провинцию» **.

* I U'AOP, ф. 147, оп. 8, д. 16, л. 233.

** Т л м же, л. 184.

Рост повстанческого движения и активности партизан, участившиеся поражения отрядов войск и обострившаяся борьба между гражданскими и военными властями заставили срочно приехать в Красноярск генерала Артемьева – командующего войсками Иркутского военного округа, в состав которого входила губерния. Но не повезло Троицкому и с этим генералом. Оказалось, что Афанасьев и Шерпантье действуют по прямым распоряжениям Артемьева. Командование округа поставлено в невозможные условия. От него требуют постоянных маршевых пополнений на фронт, и в то же время приходится посылать карательные отряды против повстанцев. На это наряжаются подготовленные солдаты, в основном те самые кадры, которые собраны для того, чтобы готовить новобранцев. В результате получается плохо и на фронте, где необученные солдаты губят все дело, и в тылу, где в боях с повстанцами и партизанами истребляется ценный кадровый состав войск. Обстоятельства эти и вынуждают командование округом действовать по определенному плану. Смысл его – «бить только наверняка». Солдат не хватает и не хватит. Надо собрать то, что есть, на железной дороге, чтобы обеспечить ее работу, и в крупных городах, а всю остальную территорию губернии предоставить населению. Надо дать возможность красным собраться в свои армии и затем уж разбить их наголову в районах, где они обосновались. А до этого отдельные отряды войск в районы не посылать. Выдвигает Артемьев и другой план: беспощадное истребление селений в районе восстания.

Ни тот ни другой план не устраивал управляющего губерниями: «Тыл будет еще больше усиливаться обездоленными и разоренными, а следовательно, озлобленными гражданами; тактика генерала Артемьева – лишний толчок к усилению кадров красных и хороший материал для агитации большевиков».

Результаты разногласий и споров с военными оказались для Троицкого неожиданными и мало приятными. Убедившись, что положение в губернии с каждым днем все более ухудшается, а местные власти не в состоянии ликвидировать народное движение, Колчак назначил генерала Розанова «особо уполномоченным верховного правителя с правами генерал-губернатора Енисейского

т

края». Назначение Розанова не было случайным. В правящих кругах Омска ему ставилось в вину то, что он в 1918 г. служил в войсках уфимской Директории, занимая важный пост начальника штаба ставки главковерха генерала Болдырева. В дни омского переворота Розанов был отстранен от должности и с тех пор находился не у дел. Назначая его генерал-губернатором края и командующим войсками самого неспокойного и вместе с тем самого опасного для Омска района, Колчак как бы предоставлял ему возможность «искупить свою вину», показать свою искреннюю преданность верховному. Розанов взялся за дело с исключительным рвением. То, о чем Артемьев, Афанасьев и другие белогвардейские командиры до него только мечтали и говорили, теперь стало проводиться с нечеловеческой жестокостью и как система.