Опрокинутый тыл

Текст добавлен: 3 октября 2016, 21:48

Текст книги "Опрокинутый тыл"

Автор книги: Генрих Эйхе

Жанр:

Военная история

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

⁴⁵ Сводки особого отдела колчаковского министерства внутренних дел о положении в Сибири и на Дальнем Востоке охватывают время с 29 января 1919 г. по 10 апреля 1919 г. Они составлялись по пятибалльной системе: «5» – все спокойно; «4» – агитационные выступления; «3» – вооруженные выступления; «2» – образование фронтов; «1» – положение безнадежное; «0» – нет донесений.

Февраль

Март

Апрель

Районы страны

Акмолинская область

Бал/

1Ы0

Алтайская губерния

Амурская область

Забайкальская область

Енисейская губерния

Иркутская губерния

Камчатка

Оренбургская губерния

Пермская губерния

Приморский край

Сахалин

Семипалатинская об-

ласть

Семиречье

Тобольская губерния

Томская губерния

Тургайская область

Урянхайский край

Уральская область

Уфимская губерния

Якутская область

⁴⁶ Американский Крг

сный

Кр€

СТ О

казывал г

IOMOI

ць б

2ЛОЙ

армии

бельем, медикаментами, открытием питательных пунктов, лазаретов и т. д. Пресловутый американский Христианский союз молодых людей (ХСМЛ) развернул большую сеть своих агентов, создал культпросветотдел, устраивавший лекции, показ туманных картин и фильмов на библейские темы, открывал читальни и библиотеки с подобранной литературой. Особый благотворительный отдел ХСМЛ раздавал старое, ношеное солдатское белье и обмундирование, от-

крывал столовые, лавки и т. д. Колчаковские контрразведывательные органы очень скоро установили, что помощь эта далеко не бескорыстна и служит прежде всего шпионским целям. Союзу было сразу же отказано в просьбе разрешить ему развернуть работу в частях армии, а когда он пытался распространить свою работу на село, последовал приказ Колчака об удалении его из Сибири вообще. Несомненно, такое решение было принято под давлением других союзников, в частности Англии, опасавшейся, что американцы обгонят ее в борьбе за популярность и завоевание симпатий населения. (ЦГАОР, ф. 147, оп. 10, д. 47-а, лл. 7, 46; ф. 292, on. 1, д. 79, л. 32.)

⁴⁷ Уже в 1915 г. начались затруднения с хлебом, что вынудило царское правительство создать главный продкомитет, а затем и особое совещание с задачей обеспечения армии и регулирования снабжения продуктами населения. В конце 1916 г. министерство земледелия объявило принудительную хлеборазверстку с оплатой хлеба по твердым ценам. Излишки хлеба составили в 1917 г. около 600 млн. пудов. Главная масса его была в руках кулаков и бога-теев-середняков, а они отказывались продавать по разверстке и твердым ценам, требуя свободной торговли.

⁴⁸ На использование возвращавшихся из Германии русских военнопленных рассчитывал не только Юденич. Белогвардейские главари полагали, что в политическом отношении они получат более надежный для них контингент солдат. Как известно, надежды не оправдались. Белогвардейских руководителей занимал особенно вопрос об использовании большого числа находившихся за границей офицеров. Занимаясь этим же вопросом, немцы создали у себя специальный штаб. Часть офицеров по собственному почину вступила в соглашение с главным германским командованием и начала формирование добровольческих отрядов для отправки в Россию на борьбу с большевиками. Этим путем были созданы кадры армии Вермонта – известного палача трудящихся Прибалтики. Всего в формировавшихся с помощью немцев отрядах насчитывалось до 6 тыс. офицеров. В мае 1919 г., когда Красная Армия сдерживала натиск Колчака на подступах к Волге, в Берлине под крылышком немцев собрались главари прибалтийских контрреволюционеров: Вермонт, князь Ливен (формировавший свои собственные отряды белых в Латвии) и генерал Давидов, считавшийся главкомом белой армии буржуазной Белоруссии. Собравшиеся выработали «политическую платформу», в одном из пунктов которой говорилось: «Решительная борьба против большевиков и принятие в этих целях помощи от тех, кто ее дает, не вдаваясь в политику». Формулировка должна была прикрыть происки германских империалистов захватить Прибалтику, на которую имели свои виды империалисты Антанты. Ставка Юденича была в это время в Гельсингфорсе. В качестве политических советчиков-руководителей при нем находились сенатор Туган-Барановский и член Государственной думы. Прибывший от Колчака представитель дает следующую характеристику обстановки. Не все склонны подчиняться Юденичу, и не все политически ориентируются одинаково. В одном Гельсингфорсе свыше 6000 офицеров. Сначала Юденич взял их на учет, но деньгами не снабжал, работы не давал, и в результате большинство их стали разъезжаться. В Копенгагене есть агенты деникинского генерала

Потоцкого и ряд известных русских генералов, но и тут офицеры ничего не получали, чтобы отправиться в Сибирь или в Архангельск. В феврале 1919 г. Германия давала пароход для отправки русских офицеров во Владивосток в обмен на немецких военнопленных. Почему отправка не состоялась – неизвестно. Заканчивается доклад словами: «Вообще картина всего Западного фронта в военном и политическом отношении запутана. Нет координации действий и определенного объединения в одних руках. Принимаю все меры, чтобы хотя отчасти оживить фронты...» В октябре 1919 г. белогвардейские газеты Юга отмечали, что в Севастополь прибыли три парохода с русскими солдатами из Африки, куда они были высланы Антантой за отказ вступить в армию Деникина. (ЦГАСА, ф. 185, оп. 8, д. 143, лл. 1—2.) Сформированный в Англии и прибывший к Колчаку батальон солдат-литовцев целиком перешел на сторону Красной Армии.

⁴⁹ Восстание было подготовлено контрреволюционным подпольным Союзом фронтовиков. Штаб восстания состоял из трех офицеров, трех солдат и трех «рабочих» Ижевского завода. После захвата власти был создан Комитет членов Учредительного собрания, избран главкомом полковник Федечкин. Была объявлена мобилизация в заводском районе всех мужчин от 18 до 45 лет, а в сельских районах от 18 до 30 лет. Армия восставших насчитывала в Ижевске около 20 тыс. человек, а в районе Воткинска до 15 тыс. Из них на фронте постоянно находилась только половина людей, остальные продолжали работать, считаясь в резерве. Как те, так и другие были разбиты на роты (от 50 до 200 человек), сводившиеся в отряды по территориальному признаку.

⁵⁰ Касаясь сил своих и противника, доклад командарма давал следующий общий вывод. «Наших 11 800 штыков и 1800 сабель, белых 13 000 штыков и 1000 сабель плюс неподтвержденные данные о 2-й чешской дивизии (она снималась уже с фронта.– Г. Э.) и о 6-м полке 2-й Сибирской дивизии. Настоящий отход армии под таким сравнительно небольшим превосходством противника объясняется следующими причинами...» И далее в качестве причин указываются: а) усталость войск; б) отсутствие теплого обмундирования; в) неподготовленность и непригодность влитого в полки пополнения из местного населения, так как пополнение из центра не поступало. Имели место случаи перехода местных мобилизованных на сторону противника; г) неподготовленность командного состава; д) невыполнение командованием соседней 2-й армии приказа комфронтом о новых разграничительных линиях, что лишало командарма 3 возможности произвести перегруппировку для усиления своего левого фланга. Против армии, насчитывающей 13 600 штыков и сабель и занимающей участок фронта шириною 160—180 км, перевес сил противника в 1—2 тыс. бойцов настолько незначителен, что он не может служить оправданием продолжающегося отхода войск. (ЦГАСА, ф. 106, оп. 3, д. 25, лл. 34—37.)

⁵¹ В состав самарской группы противника на бирском направлении входил батальон французов; в конце декабря 1918 г. его сняли с фронта и сосредоточили в Челябинске. На Уфимском фронте действовал бронепоезд англичан. Не доехали до фронта прибывшие в

Сибирь и на Дальний Восток Многочисленные воинские эшелоны французов, итальянцев, англичан, американцев, японцев. Ожидалось прибытие и велась подготовка к пропуску через Новониколаевский железнодорожный узел начиная с 1 декабря 1918 г. ежедневно по эшелону канадских войск, прибывших уже во Владивосток.

⁵² 31 декабря 1918 г. в разговоре с Гайдой начальник штаба фронта генерал Дитерихс высказал следующие соображения. «Общее наше положение ныне вытекает из совершенно другой обстановки. Ни Пермь, ни Уфа, ни Сарапул никакой роли сейчас играть не могут. Раз что союзники не могли по тем или иным причинам привезти свои войска на фронт, то наша задача сводится к тому, чтобы создать прочные в боевом отношении русские войска. Достигнуть этого можно последовательно, воспитывая сначала на активных действиях-операциях одну часть их, потом другие. Нз Пермскую операцию я сам смотрю только как на хорошую школу, которая дана была Средне-Сибирскому и Степному корпусам. Теперь эти части могут драться, и надо как можно скорее переходить к воспитанию других молодых русских частей, а именно – уральских. Недели через три или четыре .путем активных операций на уфимском направлении и мы достигли бы и с другими частями таких же хороших военных качеств, которые ныне показали ваши сибиряки. Тогда мы имели бы на всем фронте прочные боевые русские части, и только тогда мы можем начать думать о тех или других стратегических операциях. А до тех пор, повторяю, наша главная задача есть воспитание войск и сохранение войск армии в наибольшей целости, упорядочение тыла, продовольствия, снабжения и не овладение и закрепление за собою тех или иных районов. Конечно, это не значит, что тактические операции должны быть брошены... Но если бы меня спросили, что важнее – боевая подготовка Уральского корпуса или удержание Перми, я бы ответил: «В данное время в стратегическом отношении важнее подготовка Уральского корпуса». (ЦГАОР, ф. 1447, on. 1, д. 42, л. 543.)

⁵³ Начатая 15 мая 1919 г. операция объединенных сил интервентов и белых против Щетинкина—Кравченко в районе Степного Баджея была самая крупная из всех предпринимавшихся с мая 1918 г. В эти дни на фронте Красной Армии шли ожесточенные бои и отвлечение войск Колчака на внутренний фронт могло сыграть большую роль. Но выручили интервенты. По данным чехоштаба, в операции участвовали шесть групп, составленных из солдат 2, 3, 5, 9 и 10-го чехословацких полков, несколько рот итальянцев, 12 орудий и много пулеметов. Белогвардейцы составляли 6-ю группу (около 2000 штыков, 800 сабель, 20 пулеметов, 6 орудий), выделив, кроме того, егерский батальон в состав 2-й группы чехов. Силы красных определялись в 6—7 тыс. человек, в том числе вооруженных только 2400—2500.

⁵⁴ Говоря о Кузбассе .в годы гражданской войны, следует напомнить славную предысторию борьбы горняков с самодержавием. Уже в 1906 г. здесь работала подпольная организация социал-демократов, насчитывавшая на Анжерских копях 30 человек, а на тесно связанной с копями железнодорожной станции Тайга – 65 человек. Летом и осенью 1914 г. в Кемерово и Кольчугине имели место массовые выступления запасных против призыва на войну, а в 1915—1916 гг. – забастовки шахтеров Анжерки и Судженки.

Первая мировая война задела население Томской губернии особенно сильно: площадь посевов сократилась на 28°/о, поголовье скота на 20%, урожай ржи на 30°/о, а пшеницы на 50°/о. К 1915 г. было уже призвано на войну более трети мужского населения губернии. После Февральской революции 1917 г. началась полоса съездов и конференций. По инициативе большевиков в июле 1917 г был созван съезд горняков Западной Сибири (прибыло 62 делегата от 32 рабочих организаций), обсудивший актуальные вопросы политической жизни, выработавший и утвердивший устав профессионального союза и т. д. Руководил съездом известный сибирский большевик Н. Н. Яковлев, а председателем Бюро съездов профсоюзов был избран Ф. Суховерхое. Первая забастовка шахтеров Судженки в июле 1918 г. была подавлена войсками омского эсероменьшевистского правительства.

⁵⁵ Крупное крестьянское восстание началось осенью 1918 г. в Мариинском уезде, куда благодаря труднодоступной войскам местности летом 1918 г. после падения Советов укрылось много красногвардейцев, партийных и советских работников и рабочих Кузбасса. Попытки белых разгромить эту группировку сторонников Советов терпели неудачу, что увеличивало размах восстания, известного под названием Чумайского (по имени села Чумай) и охватившего 22 волости с числом восставших около 7 тыс. Восстание было подавлено, и в октябре 1918 г. сохранившиеся силы повстанцев отошли в тайгу. Повстанческо-партизанское движение губернии находилось под неослабным прямым руководством Томской подпольной большевистской организации. Было создано большое число подпольных ячеек в населенных пунктах (Миреть, Грамотейка, Мохово, Мончереп, Бачаты, Прокопьево, Хмелево, ст. Топки, Кемерово, Коль-чугино и др.), а также вдоль всего побережья от Томска до На-рыма. Крупный бой имел место 23.6 1919 г. под ст. Ижморская с чехами, поддержанными бронепоездом. Участок железной дороги от ст. Ижморская до ст. Иверка подвергался постоянным налетам партизан, часто имели место крушения; после одного из таких крушений, как отмечают документы, под откосом валялись целую неделю пушки. В Каннском уезде по р. Тарпа летом 1919 г. формировался и действовал отряд Ивана Чубыкина.

⁵⁶ Не отказались от надежд использовать корпус и руководители Антанты. 25 июня 1919 г. У. Черчилль представил Верховному совету меморандум, предлагающий заявить от имени стран Антанты и «дружественных правительств», что они готовы принять ответственность за репатриацию всех чехословацких солдат из Сибири на следующих основаниях: 30 тыс. солдат корпуса принимают участие на правом фланге армий Колчака в операции, имеющей целью соединение с архангельскими ■ силами путем наступления по линии Вятка, Котлас. Остальные остаются пока на месте и будут постепенно эвакуированы через Владивосток.

1 ноября 1919 г. госдепартамент США передал для руководства своему представителю на Парижской мирной конференции предложение, полученное из Омска. Краткое содержание таково: наступление большевиков развивается быстро, положение критическое; если Омск падет, то большевики быстро дойдут до Байкала. Гаррис считает, что по крайней мере половина чехословаков готова продолжать войну с большевиками, чтобы обеспечить себе репатриацию через Европейскую Россию. «Мы не должны больше следовать за политикой британского и французского правительств в вопросе, связанном с чехословацким движением, а надо уведомить пражское правительство, что США сами начнут вывозить морем через Восток часть чехословаков, как только будет достигнуто соглашение, что не менее 25 тысяч их примет участие в контрнаступлении Колчака. С нашей точки зрения, это практически выполнимо».

Здесь уместно вспомнить, что зимою 1919/20 г. чехословаки продолжали драться на стороне белых, между тем как в других районах войска интервентов давно уже были отозваны (Одесса, Архангельск, Мурманск, Прибалтика). Кроме ряда объективных причин, обусловленных техническими трудностями вывоза корпуса морем из Владивостока, роль играло и то, что среди солдат корпуса весьма сильна была прослойка и влияние чешских и словацких социал-демократов. (См. Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов, т. 2, док. № 31, 698.)

⁵⁷ В принятой на совещании в Екатеринбурге резолюции солдаты обратились к своему командованию: «Вы находите, что мы утеряли дисциплину, что мы переменились. Но переменились не мы, а вы. Вы забыли, что дисциплины у нас не было. У нас была общая цель, общая идея, которая нас связывала. Теперь положение изменилось, но мы остались прежними демократическими солдатами свободной Чехии, за свободу которой мы добровольно вступили в ряды русской армии для борьбы с немецким милитаризмом. А вы, упоенные победами и мечтами о дальнейшей славе, стремитесь сделать из нас таких же милитаристов...» На том же съезде принято обращение к председателю русского отделения Чехословацкого национального совета в России доктору Павлу: выражается полное недоверие к его деятельности и политике. Указывается, что его соглашение с Колчаком идет вразрез с намерениями правительства в Праге... По приказанию генерала Сырового некоторые делегаты съезда были арестованы. (ЦГАОР, ф. 292, on. 1, д. 79, лл. 1—5.)

⁵⁸ Выступая с политическим докладом Центрального Комитета РКП(б) 2 декабря 1919 г. на VIII Всероссийской конференции партии, Ленин говорил: «Мне лично пришлось читать одну передовицу английской газеты «Таймс», посвященную вопросу о Финляндии, в такое время, когда войска Юденича стояли в нескольких верстах от Петрограда и опасность для последнего была самая гигантская. Статья эта прямо кипела негодованием, возмущением и написана была с неслыханной, необычной для газеты страстностью... Это была самая бешеная прокламация, обращенная к Финляндии и ставящая вопрос ребром: судьба мира зависит от Финляндии, на которую смотрят все цивилизованные капиталистические страны. ...Все способы давления, финансового, продовольственного, военного, были пущены в ход, чтобы заставить Эстляндию, Финляндию и, несомненно, также Латвию, Литву и Польшу, заставить весь этот цикл государств идти против нас. ...Нет никакого сомнения, что самой небольшой помощи Финляндии или – немного более – помощи

Эстляндии было бы достаточно, чтобы решить судьбу Петрограда. Нет никакого сомнения, что, сознавая важность положения, Антанта сделала все усилия, чтобы добиться этой помощи, и тем не менее она потерпела крах.

Это – вторая гигантская международная победа, которую мы одержали, и победа более сложная, чем первая». (В. И. Лени н. Соч., т. 30, стр. 152—153.)

⁵⁹ Отсутствие опыта у руководителей из тыловых генералов проявилось наиболее ярко в вопросе об использовании мобилизованных. Накануне операции Западная армия (переименованная в 3-ю) насчитывала 26,1 тыс. штыков, 3,8 тыс. сабель, 650 пулеметов и 116 орудий, 14 самолетов, 6 бомбометов и 3 бронепоезда. В двух выброшенных из глубокого тыла и включенных в качестве ударного кулака в ее состав дивизиях было 13 600 штыков и сабель, 138 пулеметов и 15 орудий. Невооруженных в этих же дивизиях было 3000 солдат, так как не хватало винтовок. Таким образом, две резервные дивизии составляли (по числу штыков) 55% всех бойцов армии. А в это время в старых, обстрелянных дивизиях остались, можно сказать, одни кадры: в Ижевской бригаде – 542, в 7-й дивизии– 1200, в Казанской дивизии – 700 штыков и сабель и т. д. Если бы -из 16 600 солдат двух новых дивизий была хотя бы часть направлена на пополнение старых дивизий, результаты могли получиться другие. Этого сделано не было – генералы тыла хотели всю славу разгрома 5-й Красной армии сохранить только за собой.

⁶⁰ Разведывательная сводка штаба нашего Украинского фронта от 28 апреля 1919 г. давала следующую оценку противника: «У Деникина нет сил, чтобы начать операцию на север... Главное командование Добровольческой армии Деникина предполагает перейти к пассивной обороне Донбасса, также Донской и Кубанской областей, держась за линию р. Донец, Манычские озера, переходя ,в наступление лишь короткими ударами местного значения. Этим самым Деникин думает привлечь на себя главные силы Советской республики с целью облегчить движение армии Колчака». Из крупных операций белых намечался удар на Царицын, но силы для него только еще формировались, а удар вообще ставился в зависимость от успешности продвижения Колчака к Волге. (См. Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов, т. 2, док. № 347.)

⁶¹ Следующий разговор начальника штаба Западной армии генерала Щепихина с генерал-квартирмейстером штаба верховного полковником Церетели содержит в этом отношении весьма важные данные. «Оренбургская армия,—заявил Щепихин, – больна, почти все заражены политикой, а потому рассчитывать на серьезную работу ее трудно... Внутреннее положение ее вызывает серьезные опасения. Я должен теперь признать, что при обсуждении общего плана здесь, в Челябинске, в присутствии верховного мы были введены, быть может вполне добросовестно, командующим Оренбургской армией генералом Дутовым в заблуждение как относительно общего состояния его армии, так и, в частности, относительно башкирского участка. Основываясь на докладе генерала Дутова, что все обстоит благополучно и что с башкирами он справится, и был принят план, который я назову средним, так как он учитывал нанесение главного удара по центру на Уфу. Два крайних плана в то время отпали по различным причинам: план Гайды – нанесение главного удара в районе его армии – потому, что слишком район удален от района, где нужна помощь. Второй крайний план, который, быть может, по обстановке данного момента теперь и надо принимать, – именно сосредоточение главного удара от Троицка и Верхне-Уральска по Башкирии, – наиболее быстро и решительно приводящий к результатам, тогда не был принят ввиду удовлетворительного, по освещению генералом Дутовым обстановки, положения... и было принято известное вам решение». (ЦГАОР, ф. 1417, on. 1, д. 34-в, лл. 3—8.)

⁶² По итоговым данным штаба 5-й армии, общая численность находившихся под командованием Е. Мамонтова отрядов достигала 23—26 тыс. человек. В состав этой армии не входил ряд самостоятельно действующих отрядов (Рогова, Третьяка, 1-я и 2-я Чумыш-ские партизанские дивизии – в обеих до 1500 человек), что позволяет считать в южных районах Западной Сибири -всего 28—30 тыс. повстанцев-партизан. Но численности этой они достигли только в о второй половине декабря 1919 г., когда к ним присоединялись колебавшиеся и выжидавшие исхода борьбы элементы, а также целые группы колчаковцев (даже роты и батальоны). Учитывая отмеченные факты, надо считать, что численность активно боровшихся красных составляла в рассматриваемом районе Западной Сибири в решающий период действий Красной Армии (март – ноябрь 1919 г.) не более 4—5 тыс. человек. На них и пала вся тяжесть борьбы в тылу Колчака от Урала до Оби. Силы эти не представляли собой по своей структуре войсковые подразделения и соединения, и людской состав в них подвергался все время колебанию то в большую, то в меньшую сторону.

Приведенные цифры указывают (весьма неточную) общую численность людей, число же бойцов было в несколько раз меньше из-за отсутствия оружия. Отбрасывая такое «оружие ближнего боя», как пики (изготавливавшиеся деревенскими кузнецами из подручного материала), следует считать, что огнестрельным оружием (в том числе охотничьими ружьями) было обеспечено не более одной трети людей, которые и составляли ядро отряда. Таким образом, из указанных 28—30 тыс. человек южносибирских повстанцев-партизан полноценными бойцами по наличию оружия следует считать не более 10—12 тыс., разбросанных на громадной территории, ограниченной меридианом Семипалатинска, Обью и Транссибирской железнодорожной магистралью. Надо также иметь в виду, что в каждый данный момент боевая ценность этой массы людей зависела (в значительной степени) от наличия боеприпасов, обеспечение которыми составляло всегда трудную задачу. Обеспеченность повстанцев-партизан оружием и боеприпасами резко улучшилась к концу декабря 1919 г. в результате разгрома 5-й Краснознаменной армией главных сил колчаковцев в Новониколаевской, Красноярской операциях.

⁶³ Не вдаваясь в подробное рассмотрение вопроса за весь период, мы считаем возможным ограничиться следующими примерами, относящимися к последнему периоду борьбы, т. е. ко времени, когда многие недостатки и ошибки первых 13—15 месяцев были уже изжиты и накопился известный опыт. В августе 1919 г. главнокомандующий войсками Красной армии Каменского и Новониколаевского уездов Громов поставил своим войскам задачу «отражать наступление белых банд, держать фронт в своих районах и переходить в наступление против белых в местах их нахождения. Все районные штабы должны иметь связь со всеми соседними районными штабами и стараться помочь друг другу...» Приказ подписан также представителем военного отдела Облакома. И хотя речь идет о двух прилегающих к Транссибирской железнодорожной магистрали районах, директива в основном построена на требовании обороны. Таким же духом активной обороны проникнут приказ, изданный 8 сентября 1919 г. Главным военно-революционным штабом Алтайской губернии и разосланный всем командующим фронтами, районным штабам, волостным Советам и сельским и волостным военным комиссарам. Приказ предлагал: «Немедленно исследовать все дороги, ведущие в селения и из селений, и, где только можно, на этих дорогах поставить препятствия, искусственные сооружения – рвы, канавы, засеки, волчьи ямы. В деревнях при приближении противника устраивать баррикады и засады, на улицах – заграждения из борон». Приказ рекомендовал угонять лошадей и все повозки в поле, оставлять в деревнях только неспособных защищаться, «все же способное население пусть с оружием в руках защищает, как только может, свои села. Поставьте больше кавалерии, держите больше связь с соседними селениями». Никаких требований или предложений вести маневренные операции против врагов, которые, по словам приказа, «стремятся уйти в Монголию, Китай и Японию», в документе не содержится.

С этой точки зрения представляет большой интерес приказ-предписание председателя Облакома П. К. Голикова от начала октября 1919 г. на имя командующего Барнаульским фронтом Коляды. Дав освещение обстановки в связи с начатым противником из г. Камень наступлением, Голиков подвергает резкой критике действия красных войск за их пассивность. «Положение, —■ говорится в этом документе, – в сущности, нельзя назвать серьезным, если мы не осложним его своим бездействием... Необходимо первоначально все силы концентрировать против одного противника, разбить его, затем идти на другого и т. д.». Заканчивался приказ категорическим требованием начать активные действия, и «поэтому никаких отговорок с нашей стороны по вопросу о наступлении на Тюменцево быть не может». Столь четко и в категорической форме выраженное требование придерживаться в борьбе с врагами одного из важнейших принципов ведения военных действий – принципа частной победы – встречается в приказах партизанского командования очень редко. (См. Партизанское движение в Западной Сибири. (1918—1920 гг.), док. № 156, 190, 229.)

⁸⁴ В телеграмме Полевого штаба Республики от 3 декабря 1919 г. говорилось: «С продвижением вперед Востфронта к нему начинают выходить партизанские отряды... Опыт прошлого свидетельствует, чти партизанские отряды, включая в себя очень часто элемент не только чисто идейных борцов, но зачастую ничего общего с ним не имеющих, руководимый иными побуждениями к борьбе, оказывались в моральном отношении вредными, а в военном – малоустойчивыми». Далее в приказе предлагалось: а) никоим образом не включать в регулярные части войск отряды партизан, направляя их в запасные полки в глубокий тыл; б) целые партизанские отряды и полки сразу не вводить в боевые линии, а в тылу просмотреть их особыми комиссиями. В течение всего декабря от Реввоенсовета Республики поступали повторные требования «принять все меры, чтобы в Красную Армию не проникали начала партизанщины». То была реакция на печальный опыт использования повстанцев-партизан на юге, приведший к махновщине, григорьев-щине и дорого обошедшийся Южному фронту. (ЦГАСА, ф. 33988, оп. 2, д. 13, л. 183.)

⁶⁵ Бывший начальник штаба 30-й стрелковой дивизии 3-й Красной армии С. Н. Богомягков дает в своих воспоминаниях следующую оценку действиям войск армии: «Примерно 1 сентября 1919 г. восточнее Тобола началась так называемая тобольская кадриль: то противник отходил, и мы его преследовали, то мы отступали под натиском противника. Это повторялось много раз». Бои с таким переменным успехом шли весь сентябрь – первую половину октября 1919 г. и закончились тем, что 3-я армия удержалась на восточном берегу Тобола. «Поход от Ишима до Омска, – пишет там же Богомягков, – вдоль железной дороги примечателен небольшими боями (главным образом перестрелками) с частями прикрытия противника...» Славным называет автор воспоминаний только один бой 267-го полка в с. Сыропятское, уже под самым Омском. (См. В боях и походах. Свердловск, .1959, стр. 580.)

⁶⁶ Лавируя между двумя основными борющимися группами и не имея лично за собой никакой реальной силы, Колчак предложил 7.12 1919 г. генералу Каппелю принять главное командование фронтом вместо Сахарова. То была уступка «демократии»: Каппель, начав свою контрреволюционную карьеру летом 1918 г. у Комуча на Волге, считался «большим демократом». Но принять фронт он отказался. Несколькими днями позднее братья Пепеляевы арестовал» Сахарова, после чего Каппель стал фактическим комфронтом. Борьба за власть сказалась на положении в армии. Накануне взятия 5-й Красной армией Новониколаевска в городе произошло восстание части гарнизона против Колчака, жестоко подавленное интервентами.

⁶⁷ Уже осенью 1919 г. в Иркутске эсерами, меньшевиками и другими контрреволюционными партиями был создан подпольный центр – Земское политбюро, обосновавшееся в Красноярске. Задачей его было использовать принявшее к этому времени широкие размеры антиколчаковское и враждебное интервентам настроение масс населения. Конкретный план состоял в том, чтобы восстановить в Сибири и на Дальнем Востоке свою власть в тот момент, когда под ударами Красной Армии колчаковский режим и его армия будут уничтожены, а Советы еще не успеют начать действовать. Но враги жестоко просчитались, и решающую роль в этом деле сыграл молниеносный разгром арьергардных частей чехословацкого корпуса, на помощь которого красноярские эсеры-меньшевики рассчитывали. В Иркутске, где эта помощь им была оказана, они сумели временно взять власть в свои руки, образовав политцентр, но и тут их планы провалились: разгром и уничтожение колчаковской армии настолько изменили военно-политическую обстановку на Востоке, что 20.1 1920 г. в Иркутске власть перешла в руки большевистского ревкома.

⁶⁸ Руководствуясь указаниями Москвы, РВС 5-й Краснознаменной армии предъявил 13.1 1920 г. командованию чехословацкого корпуса следующие требования как условия прекращения военных действий с нашей стороны против частей корпуса: «1) разоружиться и перейти на положение мирных граждан, а все имеющееся оружие сдать; 2) передать в распоряжение Советской власти изменника н предателя русского народа самозванного верховного правителя адмирала Колчака, его министров и весь его штаб; 3) взять па себя охрану для передачи в наше распоряжение похищенного Колчаком золотого запаса и другое имущество... 4) по исполнении настоящего приказа чехословацким войскам гарантируется полная неприкосновенность и всякое содействие в возвращении на родину». Командир корпуса генерал Сыровый пытался всевозможными отговорками и выдвижением своих условий выиграть время, чтобы привести свои войска в порядок и помочь белым, но потерпел полный провал. 20 января 1920 г. Сыровый вынужден был в целях спасения жизни своих солдат принять условия советского ультиматума и обязался передать золото в Иркутске после отхода арьергарда через тоннели в Забайкалье. Выполняя указания США о необходимости спасти самого Колчака, Сыровый передал верховного и его премьер-министра Пепеляева политцентру, состоявшему из эсеров и меньшевиков, но под нажимом восставших рабочих затея эта провалилась. За исключением требования о сдаче оружия, все указанные выше требования РВС 5-й армии были чехословаками приняты, и 7.2 1920 г. на ст. Куйтун было заключено соглашение между РВС 5-й армии и представителем корпуса о порядке эвакуации его через Владивосток. (ЦГАСА, ф. 207, оп. 2, д. 4, л. 51.)

Назад к карточке книги "Опрокинутый тыл"