Текст книги "Опрокинутый тыл"

Автор книги: Генрих Эйхе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Блестящий пример смелости и находчивости дают нам действия небольшой группы солдат, активно выступивших на стороне рабочих. Под видом пришедшей на смену караула части они без боя проникли в тюрьму, овладели ею и выставили везде свои караулы. Обеспокоенное перерывом связи с тюрьмой, белогвардейское командование спешно направило туда часть унтер-офи-перской школы. Занявшие тюрьму восставшие солдаты омпчно разыграли перед юнкерами роль настоящих верных власти колчаковцев. Убедившись, что в тюрьме п вокруг нее все спокойно, юнкера повернули назад. Поверил псевдокараулу также прискакавший из штаба корпуса капитан, а адъютанта начальника гарнизона они пропустили в тюрьму и там обезвредили. Хитрость раскрылась только значительно позднее, когда смешанные чечобслогвардейские патрули стали в городе задерживай, бегущих из тюрьмы политических заключенных. После короткого, но ожесточенного боя ударный кулак моднаковцев отбил тюрьму, и, как сказано в белогвар-веПском документе, части есаула Анненкова «наводят в ih Ii порядок».

Пперацин против восставших рабочих Куломзина *,

' I li iminiyio силу восставших составляли рабочие мельницы ................. грузчики и рабочие чугунолитейного завода «Азия».

присоединившихся к ним полуроты охраны железнодорожного моста через Иртыш и части эшелона возвращающихся из германского плена солдат была начата только в 8 часов утра 21 декабря, т. е. после того как в Омске все уже было кончено. Задача была возложена на небольшой отряд (2 роты пехоты, сотня казаков и 75 головорезов отряда чехословацкого контрразведчика Зайчека), усиленный в тот же день еще двумя ротами кадрового полка с одним орудием. Согласованным концентрическим ударом обложивших поселок со всех сторон перечисленных частей красное Куломзино после сильного боя пало. Белогвардейские документы подчеркивают героическое сопротивление восставших рабочих и проявление ими большого умения вести упорные уличные бои.

Главная причина поражения омского и большинства остальных рабочих восстаний против Колчака в том, что в момент восстания недостаточными оказались усилия вовлечь в открытую вооруженную борьбу войска гарнизона, часть которых занимала выжидательную позицию, часть колебалась. Таков основной и главный урок из опыта городских восстаний в тылу Колчака ¹⁶⁴. Причин недостаточности борьбы за войско было в каждом данном случае много и самого разнообразного характера, но в числе их нигде не были недопонимание или недооценка роли и значения вовлечения в восстание частей гарнизона. Так было и в омском декабрьском восстании, где арест 40 организаторов восстания двух районов города сыграл крупную роль.

Есть еще одно обстоятельство, которому наши исследователи почему-то до сих пор не уделили должного внимания, хотя оно также сыграло большую роль. Подготовка к восстанию в Омске шла настолько успешно, что руководители большевистского подполья признали возможным начать его уже в ноябре. Верные своей принципиальной позиции отказа от отдельных изолированных восстаний и твердо держа курс на всесибирское, они предложили томским большевикам начать выступпение с ними одновременно, но получили отказ. Томская большевистская подпольная организация насчитывала около 150 человек и как раз в это время заканчивала подготовку восстания политических заключенных (большевиков и советских работников) томской тюрьмы. Получив отказ, омские руководители отложили начало еноего восстания на 20 декабря 1918 г. Дальнейший ход событий показал, что то была потеря почти целого месяца чрезвычайно драгоценного времени: реальные силы ы период отсрочки увеличились мало, зато она дала провокаторам и агентам контрразведки лишнее время и возможности делать свое черное дело. Нельзя также жбывать, что в ноябре 1918 г. обстановка в Омске, как и во всей белой Сибири, была другой, чем в конце декабря. Читатель уже знает, что октябрь – ноябрь были шнолнены ожесточенной внутренней борьбой за власть в лагере белых, а это, несомненно, ослабляло позиции врагов и могло оказаться прежде всего благоприятным для восстания в Омске. Намереваясь начать восстание в ноябре, Сибирский областной подпольный комитет большевиков, видимо, имел в виду отмеченное обстоя-н'льство, но воспользоваться им ему не удалось.

«После событий 20—21 декабря, —доносил колчаковский контрразведчик 28 января 1919 г., – в Омске в рабочей массе настроение приподнятое и учащенно бьется пульс их партийной деятельности...» *

1^;.|це раз оправдались слова Ленина о том, что из каждой схватки с врагами большевики и руководимые ими революционные массы выходят еще более сплоченные, еще более сильные духом, еще более уверенные в своей окончательной победе.

Выводы

В многочисленных выступлениях в годы граждан-

• кой войны В. И. Ленин полностью разоблачил истинные контрреволюционные замыслы и цели империали-

• Iив Антанты. Полностью и до конца им разоблачены империалисты не только как смертельные враги социа-ниспиеской революции, но и как величайшие лицемеры, in.li Iупавшие с заведомо лживыми декларациями о«бла-| прочных» намерениях и целях вторжения их войск на n ppHiopnio Советской республики.

♦ Ш ЛО!’, ф. 147, оп. 9, д. 2, л, 11.

во всяком случае, служить источником формирования белогвардейской армии. Изучение вопроса позволяет установить несколько важных положений.

В дни мятежа подпольные контрреволюционные организации выступили в ряде городов (Новониколаевск, Томск, Красноярск, Барнаул и др.). О выступлениях их в это же время на селе сведений почти нет. Мы говорим об этом для того, чтобы подчеркнуть, что возглавлявшие восстание контрреволюционные организации, в том числе эсеры и меньшевики, заслуживающей внимания силы на селе в Сибири не имели. Были, конечно, волости, где кулаки создали свои вооруженные отряды и с приближением чехов и белых свергали Советы, но таких фактов отмечено мало. Безусловно и бесспорно следует признать, что отдельные враждебные Советам выступления крестьян нигде в это время не вылились в массовые восстания, как это имело место по всей Сибири, когда у власти стояли белые.

Вот почему общий вывод состоит в том, что в свержении Советов в Сибири в мае – июле 1918 г. ни кулачество, ни середняк активной роли не сыграли. Во-первых, потому, что в первый период мятежа основные военные действия ограничивались борьбой за города и железные дороги и закончились быстро, не успев даже распространиться на сельские районы и вовлечь в борьбу широкие массы крестьянства. Во-вторых, потому, что кулачество не было организовано и вообще подготовлено к участию в боях с советскими гарнизонами в городах и на железной дороге. Было бы абсурдно считать, что середняк должен был по собственной инициативе организоваться и выступить против интервентов и белых в защиту Советов в то время, как твердая продовольственная политика последних, затрагивая хозяйственные интересы середняка, вызывала его недовольство и недоверие.

Здесь главенствовала другая историческая закономерность: в политической (как и вооруженной) борьбе успех класса зависит от наличия у него политической партии, от активности и организованности последней. Такой партии в то время у основной массы сибирского крестьянства (середняка) не было. Его собственный небольшой тогда еще политический опыт толкал его на занятие выжидательной позиции в развертывавшейся между двумя основными противниками – пролетариатом и буржуазией – борьбе.

Боевое расписание белогвардейских войск, их дисло-ьация и оперативные сводки позволяют констатировать: и) малочисленность сил белых и их крайнюю разбросанность¹⁶⁵; б) наступление (после первых успехов) некоторого затишья, характеризующегося отсутствием карательных экспедиций и вообще военных действий в (Сибири. Понесшие тяжелые потери, партийные, советские руководящие органы еще не восстановились в условиях подполья, и потребовалось немало времени на организацию повстанческих и партизанских центров под руководством подпольных большевистских организаций.

Перечисляя основные общественно-политические уклады, имеющиеся налицо в России в то время, II. И. Ленин указывал, что «в мелкокрестьянской стране преобладает и не может не преобладать мелкобуржуазная стихия; большинство, и громадное большинство, и'мледельцев – мелкие товарные производители» ¹⁶⁶.

Зажиточное сибирское крестьянство отлично еще помнило, как все предшествующие новой омской власти и сменявшие друг друга (начиная с февраля 1917 г.) правительства России, каждое по-своему и не спрашивая его, усиленно занимались его, крестьянина, «священной собственностью» – его хлебом. Хлеборазверстка и твердые цены – эти новые в жизни крестьянина понятия и слона крепко засели в его голове как проклятое наследие последних, военных лет царствования Николая II⁴⁷. Пришедшее к власти в феврале 1917 г. буржуазное прави-1сл|.ство сразу же создало общегосударственный продовольственный комитет (с аппаратом на местах вплоть до волости), а 25 марта 1917 г. был издан закон о хлебной монополии, предусматривавший сдачу хлеба по твердым пеним. Фактически закон этот остался на бумаге по ряду причин. С установлением власти Советов в октябре 1917 г. вопрос был уже не в цене на заготавливаемый юсударством хлеб, как это было во времена керенщины. Оказывая отчаянное сопротивление объявленной Советами хлебной монополии, основной держатель хлебных излишков – кулачество ставило себе по науськиванию эсеров задачей вынудить Советы отказаться от проведения социалистических мероприятий, задушить революционный народ костлявой рукой голода. «Кажется,– писал В. И. Ленин, – что это борьба только за хлеб; на самом деле это – борьба за социализм»¹⁶⁷.

Отменив введенную Советами хлебную монополию и разрешая вольную продажу хлеба, эсеро-меньшевистское омское правительство рассчитывало этим путем привлечь на свою сторону основную массу сибирского крестьянства. В основе решения лежали не заботы о крестьянстве, а чисто политическая контрреволюционная авантюра, рассчитанная исключительно на обман его. Омские главари отлично понимали, что колоссальные товарные запасы хлеба не найдут в Сибири покупателей, а экспортировать его за границу или в голодающие районы Европейской России нет никакой возможности ¹⁶⁸. Идя навстречу требованиям кулачества и разжигая его аппетиты к наживе на спекуляции хлебом, Омск и не надеялся, что ему удастся этим решением закрепить за собою навсегда поддержку всего сибирского крестьянства. Власть не была в состоянии восстановить рыночные условия капиталистического строя: предложение крестьянства на продажу сельхозпродукции росло, а спрос того же крестьянства на предметы первой необходимости (керосин, гвозди, сахар, чай и т. п.) власти удовлетворить не могли.

Но еще задолго до того как начали давать себя чувствовать противоречия и затруднения в экономике белой Сибири, в дело вступили факторы социально-политического порядка. Бесспорно, установленным следует считать, что в Сибири восстания крестьян начались еще до Колчака и до первых рабочих восстаний в городах. Прямыми конкретными поводами восстаний были: призывы новобранцев, взыскание старых податей и введение новых налогов, запрещение порубки леса и т. д. Вопрос, конечно, не в том, называть ли упомянутые действия белой власти причинами или поводом для восстаний. Суть вопроса в том, что все эти меры и действия контрреволюционеров были вынужденными. Без армии не только добиться свержения Советов во всей России, но даже удерживать власть за собою в Сибири невозможно, создать же армию из добровольцев не удается. Следовательно, остается только единственный путь – призывы новобранцев и мобилизация. Против этого выступает большинство крестьян, что приводит к открытой борьбе. Вопрос о том, кто и как осуществлял решения власти, имел, конечно, практически большое значение. И в этом вопросе эсеро-меньшевистским захватчикам другого выбора не было, как повторить коалиционную политику периода керенщины: привлечь к осуществлению своих законов царское офицерство, чиновников и капиталистов.

Если причины – поводы для крестьянских восстаний были в первый период господства эсеро-меньшевиков везде одни и те же, то в самой борьбе крестьянства ярко еще проявляются разнобой, стихийность, изолированность действий. Было бы неверно пытаться объяснить это явление только распыленностью и малоорганизован-постью населения деревень, отсутствием единого плана действий и руководящего центра и тому подобными фактами. Решающее значение имели другие обстоятельства. В белогвардейских документах речь не идет о крестьянстве вообще, о крестьянстве в целом, а постоянно подчеркивается, что очаги крестьянских восстаний были там, где преобладающую массу населения составляли переселенцы-новоселы.

Исследование показывает, что фактически надо говори) в о новом содержании старого термина «новоселы», автоматически перенесенного белогвардейцами в новую обстановку. Ведь в ходе первой мировой войны в Сибири появились массы новоселов другого происхождения и нового типа, а после Октябрьской революции в этот но'иж влились так называемые возвращенцы ¹⁶⁹ и бегу-

Щие от Советской власти буржуазия и контрреволюционеры.

В земледельческих районах Европейской России количественное соотношение кулаков и бедняков в каком-либо определенном районе устанавливалось десятилетиями. То был процесс длительный и сложный, поскольку крестьянство никогда не было неподвижной однородной массой, а обладало большой изменчивостью и подвижностью в результате социально-органических (разделы и соединения хозяйств) процессов и экономической эволюции.

Наплыв в Сибирь в 1916—1918 гг. больших людских масс привел к невиданной концентрации в определенных районах хозяйственно не устроенных и материально не обеспеченных людей, в основном трудящихся. Предложение рабочей силы превышало спрос на нее, а уходить на заработки было некуда. Война и революция, усугубившие классовую дифференциацию деревни вообще, разрушили внеземледельческие промыслы также и в Сибири.

Антагонизм между кулаками и бедняками в сибирской деревне не отличался, конечно, по своей классовой сущности от такого же классового антагонизма между различными слоями крестьянства в Европейской России, но в Сибири (в отмеченных условиях) он принял другие, более крупные и ярче выраженные формы в пространстве и во времени.

Преобладание в данном районе новоселов объективно приводило к усилению классового антагонизма. С началом Октябрьской революции, а затем интервенции и гражданской войны он не мог не обостриться и не перерасти в следующую высшую ступень своего развития. Так в сибирском крестьянстве классовый антагонизм в условиях того времени превращался в объективный фактор обстановки, создавал благоприятную ситуацию и множество поводов – причин к выступлению кулаков на стороне контрреволюции, а новоселов —на стороне большевиков и Советской власти.

Расширять и углублять этот процесс, придавать ему явно выраженный социально-классовый характер борьбы против эксплуататоров и народно-патриотический характер борьбы против иностранного нашествия, быть организаторами и руководителями малоопытных и колеблющихся в политическом отношении широких крестьянских масс – эти задачи выпали на долю тех большевиков, советских работников и всех советски настроенных людей, кому после захвата врагами городов и других административно-политических центров пришлось уйти в подполье – часто даже на село. В этом вторая из основных причин кажущейся стихийности в распыленности первых крестьянских восстаний. Бесспорно, следует считать установленным, что там, где оказались скрывающиеся большевики-подпольщики и советские работники, крестьянские восстания имели место гораздо чаще, носили более упорный и организованный характер, а самое главное, борьба проводилась под лозунгом классовых политических требований. Примером сказанного могут служить цитированные постановления собрания обществ Люблинской волости и др.

Большими были сложность и трудность борьбы для сибирского трудового крестьянства. Вести ее ему приходилось сразу на два фронта: против интервентов и эсеро-меньшевистского правительства и против находящихся тут же рядом, в родном селе, классового врага – кулака и объединяющихся с ним новоселов из числа пигпсоветски настроенных переселенцев отмеченных новых категорий. В этом еще одна из основных причин нее гроты крестьянских восстаний в первый период как и о сношении географическом, так и в отношении социального состава участвовавших в движении масс. В этом ice причина тех отрицательных явлений, которые встречи имея в партизанском и повстанческом движении в < ибирп в те годы.

()мскому перевороту предшествовал длительный период борьбы за власть в стане контрреволюции. Челябин-* юн', а затем уфимское совещания были попыткой до-■ ишь договоренности между антисоветскими контррево-Д1П11ИОППЫМИ группировками, но это оказалось неразрешимой задачей. И хотя эсеры имели на совещании

............. численное превосходство (76 человек

"I 11НI) _i они вынуждены были пойти на уступки, получив в Директории фактически только одно место (Авксень-тьев), но усилив свои позиции тем, что два заместителя отсутствующих членов Директории бьйи также эсерами (Зензинов и Аргунов). В Омске эсеровская часть Директории оказалась на положении бедных родственников: подвластная ей территория (Поволжье) утеряна, армия разгромлена. Возможно, что, если бы эсеры из Директории не переехали в Омск, а остались бы в районе расположения своей Народной армии и поддерживавших их чехословаков (скажем, в Челябинске),они бы продержались у власти еще некоторое время. Но это не меняет существа дела: соглашательская политика привела эсеров и меньшевиков еще раз к поражению и облегчила захват власти военщиной и крупной буржуазией. Победа Красной Армии осенью 1918 г. на Поволжском фронте и работа большевистского подполья в тылу врагов сыграли при этом решающую роль.

Колчак прибыл в Омск как раз в тот момент, когда судьба Директории была уже предрешена. «Чехи, по-видимому, готовы поддержать Директорию. Часть же Совмина хочет порвать соглашение с нежелательной им Директорией из-за любой детали»¹⁷⁰, – в этих словах одной из шифровок Белова отражается новое соотношение сил между борющимися группировками. Вряд ли кто-либо возьмется доказывать, что причиной тому был приезд Колчака. «Герой» неудавшегося переворота 15 сентября 1918 г. И. Михайлов вернулся к своей старой роли. Сейчас он может действовать более смело: он стоит во главе объединенных сил гражданских и военных сторонников установления военной диктатуры. Он состоит в прямом сговоре с Ивановым-Риновым, в чьих руках сосредоточена вся военная власть и реальная военная сила Сибири, и не только официальная.

«Я лично глубоко сожалею, что плодами, добытыми казачеством, из-за вашего отсутствия могут воспользоваться другие», – в этих словах из шифровки члена клики заговорщиков Портнова на имя Ива-нова-Ринова ключ к раскрытию закулисной стороны перепорота.

Мы не считаем нужным входить в рассмотрение вопроса о том, почему Иванов-Ринов не вернулся ¹⁷¹. Из всех материалов можно сделать только один вывод: Иванов-Ринов сам провалил расчеты своих единомышленников по заговору, имеющему целью свержение Директории и установление военной диктатуры возглавляемой им клики. «С таким нерешительным диктатором дело обречено на провал, надо делать ставку на другого», – это раньше других поняли И. Михайлов и Волков. Чтобы окончательно скомпрометировать Иванова-Ринова, Михайлов предал гласности шифровку незадачливого генерала, а Волков тут же связался с Колчаком и вступил с ним в переговоры.

Нетрудно догадаться, о чем в течение двух с лишним недель до 18 ноября 1918 г. мог вести переговоры Волков, второй раз взявшись за «устройство» переворота. Надо ли доказывать, что вряд ли бы Колчак стал вести столь длительные и секретные переговоры, если бы Волков был только казачьим полковником, а не одним из заправил и главарей подготовленного переворота. В этих условиях им оставалось договориться только о деталях. К числу их надо отнести факт, что уже через пять дней после установления диктатуры Волков был произведен в генералы и назначен командующим отдельной армией.

Несколько сложнее обстоит дело с вопросом о роли интервентов в омском перевороте. Если летом 1918 г. чехословаки сыграли решающую роль в свержении Советов и установлении власти белых в Сибири и на Дальнем Востоке, то в омском перевороте они участия не принимали и даже открыто выразили свое отрицательное отношение к нему.

Нет оснований считать, что Колчак находился в сговоре с японскими империалистами. По этому поводу можно было бы (в дополнение к приведенным выше цитатам) привести ряд интересных документов. «Японский генштаб, – говорится в шифровке Иванова-Ринова от 13 ноября 1918 г., – начинает муссировать в Японии якобы нашу неблагодарность в ответ на искреннее желание Японии помочь нам и сближаться с нами, муссирует враждебное наше отношение к Японии и в особенности раздувает назначение адмирала Колчака на пост военного министра как акт, явно враждебный»¹⁷². Несомненно, такого рода выступления японских милитаристов надо рассматривать как отражение закулисной борьбы, что шла как внутри японских правящих кругов, так и между державами Антанты. Но как бы там ни было, выступая против Колчака, японские милитаристы сами пропагандировали его как человека западной ориентации и тем самым (может быть, даже против своей воли) усиливали его шансы на кресло диктатора.

Генерал Жанен прибыл во Владивосток 16 ноября 1918 г. в роли уполномоченного Союзническим советом в Париже «командовать чехами и помогать нам». Показательно, что на устроенном Ивановым-Риновым в честь Жанена банкете отсутствовали чехословаки, «оскорбленные в своих лучших чувствах» назначением француза и расценивая его как выражение недоверия к ним со стороны союзников. Отъезд Жанена в Омск был назначен на 19 ноября, полученные в последнюю минуту сообщения о перевороте заставили его отложить выезд. Но если Жанена и не было в Омске в эти дни, то тем не менее ему пришлось сыграть большую роль в благополучном для Колчака исходе «операции» ¹⁷³.

Не исключено, что чехословаки решительно выступили бы в защиту эсеровской Директории, т. е. против переворота 18 ноября, появись Жанен в Сибири позднее, не будь он указом чехословацкого правительства назначен их главкомом и не имей он за собой мандата Парижской конференции союзников.

Прямые и ясные следы ведут к англичанам. Нокс был первым на месте в Сибири почти за месяц до прибытия Жанена. На первой же встрече с Ивановым-Рино-вым, официальным представителем омской власти, Нокс от лица Англии «проявил горячую готовность помочь» и тут же обещал снабдить, вооружить стотысячную армию контрреволюции, затребовать канадцев и даже гвардию из Лондона. Ошарашенный такими неожиданными предложениями (когда не приходится выпрашивать помощь, а ее навязывают, притом в широких масштабах), Иванов-'Ринов тут же в восторженных выражениях донес об этом главковерху Болдыреву. Прошло еще дней десять, и в Омск полетело его новое донесение: «От всех стремление всучить нам помощь. Обстановку считаю для нас весьма благоприятной» ¹⁷⁴.

Но радость Иванова-Ринова и Болдырева оказалась преждевременной. В крупной игре мирового значения, которая шла между державами Антанты по «русскому вопросу», оба названных контрреволюционера оказались слишком мелкими, незначительными пешками. С вопросами мировой политики переплетались вопросы личной карьеры ¹⁷⁵.

На политическом и военном горизонте контрреволюционной Сибири в этот момент самой крупной фигурой оказался Колчак – царский вице-адмирал, уже летом И) 17 г. имевший конфиденциальные переговоры в Лондоне с главнокомандующим английским военным флотом адмиралом Джеллико и принятый на службу в этот флот после возвращения из Америки, где он также имел встречи с высокими военными и политическими деятелями.

Спекуляцию на известности своего имени и на важных своих связях с заграницей поддерживал Колчак сам. «Колчак долго не соглашался принять пост военного министра и принял только по настойчивой просьбе Директории, адмсовета и блока. Есть уверенность, что при первой возможности он передаст эту должность другому лицу» – эти слова из шифровки Портнова от 25 октября 1918 г. служат косвенным подтверждением сказанного.

Ниже своего достоинства считал метящий в диктаторы адмирал заседать за одним столом на равных правах с такими министрами, как преподаватель провинциального барнаульского реального училища министр труда меньшевик Шумиловский, спекулянт министр снабжения и продовольствия Зефаров и т. д.

Мы привели, конечно, далеко не все имеющиеся по этому поводу архивные документы, но и сказанного более чем достаточно, чтобы получить общее представление о том, что происходило за кулисами официальной истории в то время в Сибири и на Дальнем Востоке. «Обстановка мексиканская» – эти слова лидера сибирских кадетов Жордецкого, сказанные на сибирском съезде кадетов в Омске, дают меткую, исчерпывающую характеристику обстановке. Разница была только в одном: дрались за свои интересы не грубые мексиканские ковбои в сомбреро и с кольтами на боку, открыто и прямо стреляя друг в друга. Вышколенные и благовоспитанные джентльмены в дипломатических фраках и генералы в мундирах армий всех стран Антанты шли путями подкупа, обмана, интриг и предательства к одной цели – восстановить власть капиталистов, не забывая при этом и себя. Закон классовых интересов, на который указывал Ленин, подкреплялся здесь другим таким же законом капиталистического общества – человек человеку – волк.

177

ГЛАВА 3

КРУШЕНИЕ ПЛАНОВ КОЛЧАКА ПРОРВАТЬСЯ ИЗ СИБИРИ И ПЕРЕНЕСТИ ВОЙНУ В ЦЕНТРАЛЬНЫЕ РАЙОНЫ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

I. ВЕРХОВНЫЙ И ЕГО САТЕЛЛИТЫ

В дни омского переворота начальником штаба верховного временно стал прибывший от Деникина подполковник Лебедев. Сообщая об этом радостном для него событии своему бывшему шефу, Лебедев особо отметил, что Колчак заявил о своем решении работать с Деникиным рука об руку и поэтому он может считать себя единственным начальником дел Запада и Юга России ¹⁷⁶. Прошло немного времени, и Колчак лично послал Деникину пространную телеграмму с сообщением, что в Омске во главе с ним сформировано правительство и что он принял на себя также верховное главнокомандование всеми вооруженными силами Сибири, казачьих областей Оренбурга и Уральска и всей территории Урала. Он высказал пожелание сноситься с Деникиным по делам военным и государственным для согласования действий ¹⁷⁷. Ни слова не сказано в телеграмме о том, ч го верховный – все равно правитель ли, главнокомандующий ли – требует от генерала Деникина подчинения себе. И даже в перечне территорий колчакии ничего не говорится о каких-либо других районах России, кроме восточных. Ничего не говорится и в других омских телеграммах о желательности признания Деникиным омского правительства в качестве всероссийского, а самого Колчака – в качестве верховного. Но если такого рода вопросы и не были затронуты, то сам по себе факт

появления в Сибири военного диктатора с такими громкими титулами не мог не заставить главарей южной контрреволюции высказать свое отношение к нему.

16 января 1919 г. в белогвардейских газетах Юга был опубликован текст двух телеграмм Деникина. Первая из них адресована просто «адмиралу Колчаку». В ней говорится, что генерал Деникин принимает на себя высшее командование всеми вооруженными силами Юга России, рассматривая это как «драгоценный залог успеха патриотической идеи, проводимой на Востоке адмиралом Колчаком, а на Юге генералом Деникиным» ¹⁷⁸. Вторая телеграмма адресована находящемуся в Париже бывшему царскому министру иностранных дел Сазонову, подвизавшемуся в столицах капиталистических государств Европы в качестве некоего представителя контрреволюционных группировок России. В этой телеграмме, которую Деникин просил официально вручить правительствам союзных держав, говорилось, что он – генерал Деникин, как главнокомандующий вооруженными силами на Юге, «вполне согласен с адмиралом Колчаком в признании чрезвычайного значения сочетания действий армий Востока и Юга России в их усилиях достижения общей цели» ¹⁷⁹.

Прошло два месяца со дня провозглашения диктатуры верховного, а ни на йоту не продвинулось решение вопроса о взаимоотношениях между названными двумя главными претендентами на всероссийскую власть. Такая игра в прятки по важнейшему для контрреволюции вопросу объединения сил не могла, конечно, продолжаться без конца. Поэтому было вполне естественно появление в тех же южнорусских белогвардейских газетах заявления за подписью начальника политической канцелярии Деникина генерала Чайковского. После довольно пространных рассуждений общего характера заявление это заканчивалось следующими словами: «...из всего приведенного следует, что подчиненной зависимости между генералом Деникиным и адмиралом Колчаком не существует. Между высшим командованием армий Юга России и правительством адмирала Колчака расхождений быть не может. В самом тесном содружестве Юга и Востока России залог воскрешения общей Родины» ¹⁸⁰.

И чтобы окончательно поставить, как говорится, все точки над «и», на следующий же день в тех же газетах было опубликовано еще одно «извещение во избежание различных толков». В нем тот же Чайковский писал, что, по имеющимся сведениям, адмирал Колчак разделяет необходимость объединения с южным русским правительством и его армией. Ввиду этого, а также исходя из общего стремления к борьбе с большевиками за восстановление единой неделимой России, «главнокомандующий генерал Деникин признал адмирала Колчака носителем верховной власти в Сибири и на Дальневосточной окраине».

Нет надобности комментировать приведенные документы. Деникин и стоявшие за его спиной контрреволюционные силы совершенно недвусмысленно, четко и ясно заявили: «Вы, адмирал Колчак, признаете генерала Деникина главнокомандующим и носителем высшей власти на Юге России... Мы – носители этой самой признаваемой вами в нашем лице высшей власти на Юге – признаем и вас носителем высшей власти, но только там у вас – в Сибири и на Дальневосточной окраине». Если так можно выразиться, первый раунд соперников закончился вничью.

Второй период отношений между ними характеризуется все возрастающим обменом разного рода информацией, посланиями, письмами и т. д. Связь по радио поддерживается через Иркутск, Шанхай, Константинополь с регулярной передачей информационных сводок Омска. Раз в месяц Омск направляет Деникину своих офицеров для связи. Они везут с собою всевозможные материалы о политическом и военном положении на Востоке, копии приказов и распоряжений колчаковского военного ведомства, газеты и пр. Деникин проявляет меньшую активность. Прибытие в феврале 1919 г. в Омск брата Деникина с личным письмом на имя Колчака следует прежде всего расценивать как продолжение главкомом Юга своей старой дипломатической линии: признавая «важность сочетания действий армий Востока и Юга России в их усилиях достижения общей цели», в то же время сохранить полностью за собою свободу действий.