Текст книги "Серебряная пуля"

Автор книги: Гарри Стейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Следующие несколько часов он просидел в библиотеке, ее устроили в небольшой палате, поставив полки и пару кресел. Он взял новый английский журнал по медицине и «Протоколы современной медицины». Но читал он рассеянно, как бы впадая в сон наяву. То, что ему надо было узнать, он не найдет ни в одном журнале. Почему лекарство подразнило их и так обмануло? Почему смертельные побочные явления обрушились на каждого пациента?

Был ранний вечер, когда Логан услышал шаги в пустом холле.

В дверях появился Рид.

– Она умерла, – сообщил он. – Несколько минут назад.

Логан встал.

– Так… Спасибо, что сказали.

– Мы ничего не могли сделать. У нее совсем не было шансов.

– Я знаю. – Он посмотрел на часы. – Думаю, мне надо отправляться домой.

– Эй, послушайте, может, мы где-нибудь пообедаем вместе?

Застигнутый врасплох столь бодрым голосом, Логан посмотрел на него, прищурившись. Рид улыбался.

– Может, и не самое хорошее время, – добавил он, – но я подумал, что вы мне посоветуете, как связаться с институтом рака?

Логан только хмыкнул в ответ.

– Ну что, я могу вам сказать только одно. Мне кажется, у вас есть потенциал для такого института.

Когда Сабрина открыла дверь, Логан понял – опять плохие новости.

– Что, Сабрина? Что не так?

– Позвонили из Пенсильвании. Несколько минут назад. Сегодня умерла миссис Роум.

Он почти не отреагировал. И она так же отнеслась к его новости из Делавера. Автоматически, инстинктивно они продолжали работать.

В конце концов, было что-то жизненно важное, на чем следовало сосредоточиться. Если соединение Q убивает каждую женщину, кого разрушил рак, все еще оставалась одна, которую он не погубил.

Когда миссис Кобер не ответила на их звонок, Логан заподозрил наихудшее.

– Расслабься, Логан, – сказала Сабрина. Хотя думала так же, как и он. – Может, ее просто нет дома. Мы бы уже что-то услышали.

– В десять вечера? Где она может быть?

– Ты оставил ей сообщение, и когда она его получит, позвонит.

Но звонка не последовало, и они оба в беспокойстве провели ночь, Сабрина проснулась, когда еще не было шести утра, и снова позвонила.

– Если бы она была в больнице, то нам бы позвонили. Без сомнения, – говорила она.

– Если бы они знали, что должны позвонить.

– Но так же было с миссис Уильямс и миссис Роум.

– Но у них была семья. А миссис Кобер одинока.

* * *

1 ноября 1937 года

Франкфурт

Все больше и больше я думаю о том, что моя профессия так же плоха, как и все остальные. Даже хуже! Почему эти люди должны быть привержены правде больше других?

Сегодня я узнал, что в Берлине арестован Айзенштадт. Один из наших величайших химиков. За что? Но причины, увы, и не нужны. И ни слова протеста!

Однако результаты варианта 612 наилучшие. Токсичность маргинальная – уменьшается энергия и слегка пропадает аппетит. Может, основание для надежды? Надо как-то достать побольше кроликов!

Эмма чуть не заболела от страха. Осуждать ее за это нельзя. Кто будет следующем?

* * *

Мысленно оборачиваясь назад, Логан больше всего удивлялся не столько тому, что поддержка, которую они почувствовали, растаяла как дым, а тому, как легко некоторые сотрудники изменили свое поведение. Но в то утро, появившись в институте, он понял, что стал парией.

Люди, после выступления чуть не задушившие его в своих объятиях как близкого друга и коллегу, теперь спешили пройти мимо с каменным лицом. И это не просто пренебрежение, а намеренно демонстрируемое неприятие, означавшее, что иллюзии Логана насчет того, что между ними существуют какие-то взаимоотношения, должны улетучиться.

Логан понимал, что удивляться не стоит.

После пятнадцати месяцев работы здесь? Что это с ним? Но тем не менее он удивлялся больше, чем позволял себе.

В тот день он нашел у себя в ящике записку и понял, что Сабрина и Рестон их уже получили. На бланке директора медицинского департамента было написано в витиеватом старомодном стиле Ларсена.

«В свете последнего развития событий вокруг клинического лечения соединением Q метастазирующего рака груди и из-за проблем в связи с этим курсом, как и других проблем, вы приглашаетесь на встречу с представителем медицинского отделения. Встреча состоится завтра, в пятницу, 14 октября, в три часа дня, в конференц-зале административного корпуса».

Логан заметил, что на этот раз Ларсен расписался каким-то особенным, веселым росчерком.

Хорошо, что ждать оставалось недолго. Опытные врачи знают особенность человеческой натуры – почти все, у кого много времени на раздумья и волнения о том, что может произойти, начинают сосредоточиваться на худшем. Логан сам не раз имел дело с пациентами перед серьезными операциями. Если вначале они сохраняли оптимизм, то, когда срок отодвигался, их дух шел на убыль.

Ну а, поскольку до совещания оставались сутки, а у них полно дел, разгуляться воображению было некогда. Еще раз прочитать записи о пациентах, просмотреть результаты аутопсии и как следует подготовиться к защите своего курса.

В конце концов, их положение куда хуже, чем просто плохое. Ларсен наверняка собирается устроить им нагоняй, и, возможно, он сумеет закрутить мозги всем участникам предстоящего совещания и, уж конечно, попытается закрыть курс соединения Q административным приказом.

И что потом?

Если реально посмотреть на вещи – а что он может сделать? До конца их двухгодичного контракта оставалось десять месяцев. И, несмотря ни на что, вряд ли кто может отрицать, что они весьма обещающие исследователи-онкологи. Даже в институте рака, вероятно, мстительность имеет свои пределы. Возможный сценарий – строгий выговор каждому. Начальство института на всякий случай постарается оградить себя от возможных затруднений. Пациенты на их курсе умирают. И если пресса раскрутит это дело, то институту нужна хотя бы видимость, что какие-то меры принимались.

Во всяком случае, именно так представлял себе Логан положение вещей. Даже Сабрина, кажется, уже законченный прагматик, предпочитала видеть положительный исход этой болезненной стычки. Конечно, их группа свое получит. Но, во всяком случае, диалог даст возможность высказать все, что накипело и лежало под спудом, и доказать свою точку зрения.

Целый день, до глубокого вечера, они работали в библиотеке. И им стало казаться, что дела складываются не так уж плохо. Хотя, да, трудности есть, и немалые. Но разве не они больше всех переживают из-за смертей, связанных с соединением Q? Конечно, больше. Они же знали этих женщин, а двух – просто полюбили.

И те люди, с кем предстоит завтра встреча, сами знают, какое трудное дело – поиск лечения рака. И не стоит забывать, что их курс задумывался и запускался как экспериментальный. А первоначальная задача заключалась в том, чтобы установить: их соединение способно действовать. И только потому, что они зашли слишком далеко, продвигаясь к цели, их результаты можно рассматривать как разочаровывающие. С чего-то вдруг соединение Q стали судить по стандартам безопасности и эффективности лекарств третьей стадии лечения.

Может ли кто-то сомневаться даже сейчас, что было бы ошибкой отказаться от соединения Q?

Подобная логика казалась неоспоримой, и поздно вечером Сабрине страшно захотелось, чтобы завтра наступило скорее.

– Предстоит тяжелая ночь, – вздохнула она, когда Логан притормозил возле ее дома. – Нет ничего хуже, чем ждать.

– Ну еще бы. Боже мой, как я ненавижу этих сволочей!

Она провела его к себе.

– Поздно, – сказала Сабрина. – Давай только по стаканчику вина. – Потом она вышла в другую комнату, проверить, что на автоответчике. – Логан, – сказала она, появляясь через минуту. – Иди сюда!

– Что?

Молча она взяла его за руку и провела в спальню. Усевшись на край кровати, нажала кнопку автоответчика. После короткой паузы – знакомый голос: «Что за суматоха? – строго и явно озабоченно вопрошала миссис Кобер. – Я вернулась от сестры, а на автоответчике целых три послания. Если я вам все еще нужна, сегодня вечером я дома. Если нет, то на следующей неделе мой очередной визит в институт. – И она засмеялась. – Ура! Последний!»

– Хорошая новость. Правда? – спросила Сабрина. – А может, и хорошая примета?

Логан улыбнулся.

– Ты думаешь, ей надо позвонить?

Полистав записную книжку, Сабрина набрала номер.

Оказалось, миссис Кобер немного приболела.

– Простудилась. Понимаете? Вот сестра и возилась со мной.

– Сейчас все прошло?

– Это была общая простуда. Чуть-чуть мутило. Теперь порядок. – В ее голосе они уловили желание спросить. И она спросила: – А что? Что-то происходит?

– Так сейчас у вас все в порядке?

– Ничего не скрывайте от меня, доктор Комо. Мне что-то надо знать?

Логан увидел, как Сабрина пожала плечами.

– Некоторые пациентки на курсе сильно приболели. Вот мы и проверяем остальных. Но, похоже, вы в порядке.

– Я действительно хорошо себя чувствую, дорогая. И, если будет что-то не так, обещаю, вы узнаете первая.

Сабрина положила трубку и улыбнулась Логану.

– Я думаю, что у нее лекарство сработало.

– Выбрось из головы.

– Ты прав. Завтра мы должны быть в агрессивном настроении.

Он потянулся к ней через кровать.

– А почему это ты на меня так действуешь, когда говоришь вот таким тоном?

– Потому что я почти никогда не действую. – Она улыбнулась и нежно сжала его руку. – Но не сегодня, Логан. Я хочу, чтобы ты поехал домой. Завтра надо быть в форме.

Беспокойства не было. Как только они вошли в конференц-зал, стало ясно, что все организовано и предрешено.

Ларсен восседал во главе стола. Вокруг него – откровенные враги курса: Стиллман, Мэрион Уинстон, Питер Кразас и Аллен Атлас.

Джонни Рестон с несчастным видом сидел у другого конца стола. Когда Логан и Сабрина подошли к нему, усаживаясь рядом, он кивнул, это не ускользнуло ни от кого, и отодвинулся на пару дюймов.

Ларсен торжественно оглядел всех.

– Спасибо, что все так пунктуальны, – начал он. – Вежливость – то самое, о чем мы должны почаще вспоминать в нашем учреждении. Ну а теперь перейдем прямо к делу, из-за которого мы сегодня собрались. Вы все, я знаю, обеспокоены тем, что несколько пациенток из протокола соединения Q умерли. Я уверен, вы понимаете и мою чрезвычайную озабоченность. – Он помолчал, слегка подался вперед, и тяжелый взгляд его серо-голубых глаз устремился к группе соединения Q. – Я должен сказать, что намерен исправить положение.

Только сейчас с абсолютной ясностью Логан понял, как плохо может повернуться дело. Все эти люди не дадут им и рта раскрыть. Вердикт уже вынесен, и остается только соблюсти форму.

Ларсен повернулся к представительнице службы заботы о пациентах.

– Мисс Уинстон, я думаю, у вас есть некоторые предварительные наблюдения.

Логан украдкой взглянул на Сабрину. Лицо ее ничего не выражало, но по тому, как перекатывались желваки, он понял, что внутри у нее, как и у него, все кипит.

– Да, – ровным голосом произнесла Уинстон. Она открыла папку и зашелестела листками. – Не слишком для меня приятное занятие. Но мой долг – помогать людям, и лишь поэтому я вынуждена вмешаться. Я вовсе не собираюсь мешать чьей-то карьере. – Она подняла глаза и оглядела всех, сидящих за столом. – Но, я боюсь, у меня есть явные свидетельства того, что, по крайней мере, один из членов группы, а именно главный исследователь доктор Логан, чрезвычайно небрежно относится к своим пациентам. Я выражала озабоченность по этому поводу еще до того, как начался курс. А в свете происшедшего беспокойство уже не покидает меня. Я бы хотела представить вам двух женщин, испытавших эмоциональное разочарование от лечения у этого доктора.

Логан вспыхнул и поднял руку.

– Извините…

– У вас еще будет время высказаться, – бросил Ларсен. – Пожалуйста, позвольте закончить мисс Уинстон.

– Я только хотел сказать, – упорствовал Логан, – что я мог бы привести сколько угодно пациентов, которые…

– Может, вы и могли бы, – отрезал Ларсен, – но мы здесь не занимаемся игрой в числа. Пренебрежительное отношение даже к одному пациенту неприемлемо.

Логан сел поглубже в свое кресло.

Этими женщинами, конечно, были Рочелл Боудин и Фэйт Берн.

Заняв место за столом, Боудин принялась перечислять все мыслимые и немыслимые грехи Логана. Она говорила, что он лечил, но не обращал никакого внимания на ее состояние.

– Он всегда как бы давал понять, – подвела она итог тихим жалобным голосом, – что мой рак – это большое неудобство для него.

Логану пришла в голову горькая мысль. Ну разве не смешно? Если бы я так плохо лечил тебя, как бы ты тогда вылечилась?

Берн после Боудин говорила еще хуже. Драматизируя детали, она рассказала о начале лечения соединением Q. Она подчеркивала, что он нисколько не заботился о ней, давал ужасное, опасное лекарство.

Но опять-таки – разве не лучшее доказательство оценки работы Логана то, что она сидит перед ними живая? К жалобам обеих все собравшиеся отнеслись очень серьезно. Сидящие за столом сочувственно кивали.

– Но, пожалуй, наихудшее, – снова вступила Уинстон, – только силой своей власти и против ее желания доктор Логан снял миссис Берн с курса. Лично я рассматриваю это как акт мести.

Логан улыбнулся. Эти люди готовы сказать что угодно: он – чудовище, сознательно подвергающее пациентов действию опасного лекарства, он – чудовище, не позволяющее принимать это лекарство.

Но сейчас собравшиеся за столом напрочь забыли о том, что такое логика.

– Я бы хотел кое-что добавить, если можно, – подал голос Аллен Атлас, как только Берн вышла. Всегда подобострастный, он со значением посмотрел в сторону Стиллмана и Кразаса. – Я не знаю, подходящий ли сейчас момент поднимать этот вопрос. Но его следовало бы обсудить. Доктора Логан и Комо разработали второе лекарство. И назвали его, насколько я знаю, соединение Q-лайт.

Питер Кразас хмыкнул.

– Довольно умно, – заметил он с сарказмом.

Но Логан был слишком напряжен, чтобы обращать на это внимание. Откуда Атласу известно о варианте их лекарства?

– И, когда его испробовали на кроликах, – продолжал Атлас, – соединение сначала показало очень высокую активность, а потом – чрезвычайно сильную токсичность.

– Я думаю, доктор Атлас клонит к тому, – впервые вступил Стиллман, – что именно его использовали на больных пациентах. Очевидно, сейчас это можно только предполагать. – Он сощурился, и на лице его появилась странная полуулыбка. – Но, похоже, вполне возможно допустить такую вероятность. Видимо, эти доктора подменили свое первое лекарство, одобренное для использования на курсе, вторым.

Логан вскочил.

– Это ложь! Соединение Q-лайт было частным экспериментом! Мы не нарушали протокол!

– Доктор Логан, сядьте! – заорал Ларсен.

– Логан прав! – выкрикнула Сабрина и, указывая пальцем на Стиллмана, проговорила: – И вы знаете, что мы этого не делали! Так почему вы бросаете такое обвинение?

Ситуация почти вышла из-под контроля, и, казалось, даже Ларсен растерялся.

– Доктор Комо… Пожалуйста.

– Нет, это нельзя оставить просто так!

– Хорошо, – вынес вердикт Ларсен, обретя решительность, – сделаем перерыв. А когда продолжим, я надеюсь, что вы оба, – он посмотрел на Логана и Сабрину, – возьмете себя в руки. Такими выходками вы себе отнюдь не помогаете.

Выйдя в коридор, они ушли в дальний угол. Оба кипели.

– Я собираюсь пригласить миссис Кобер, – спокойно сказал Логан. – Мы должны как-то защитить свое лекарство.

– Они тебе не дадут.

– Нам надо привезти ее сюда, и пусть они только попытаются нас остановить. – Он горько покачал головой. – Атлас, сукин сын! Откуда он узнал о тех проклятых кроликах?

– Ах, вот вы где! – Изумленные, они увидели Грегори Стиллмана. – Простите за вторжение. – Стиллман говорил самым располагающим тоном. – Я понимаю, каково все это. – Он кивнул в сторону кабинета. – Тяжеловато приходится.

Сабрина посмотрела на него с нескрываемым отвращением.

– Что вы за человек, доктор Стиллман? – спросила она таким резким голосом, будто металл царапнул по стеклу.

Стиллман изобразил улыбку.

– Слушайте, я отлично понимаю, как вы себя чувствуете. Действительно понимаю. Я могу вам сказать только одно. Лично я ничего не имею против вас. Мы соперники. Но мы стремимся к одной цели. – Он помолчал. – Доктор Логан это знает, не так ли?

– Я? Откуда вы взяли?

– А вот ваш друг Рестон – да. – Он снова улыбнулся. – Я только что говорил с ним.

Логан и Сабрина обменялись взглядами. Но промолчали.

– Слушайте, – продолжал Стиллман спокойным голосом. – Никто не отрицает, что вы получили интересные результаты. Но есть некоторые вполне законные вопросы насчет методологии. И мы обязаны говорить о них.

Логан вдруг сообразил, о чем речь.

– Вы хотите забрать наше лекарство, не так ли?

– Это, пожалуй, звучит как обвинение, – пожал плечами Стиллман. – Давайте скажем иначе: как свидетельствует история курса, совершенно ясно, что вам требуется опытная руководящая рука. – Он посмотрел на Логана, потом на Сабрину. – Я бы даже сказал, что без этого соединению Q – конец.

– Нет, – отрезала Сабрина. – Мы не хотим с вами разговаривать.

Стиллман резко повернулся к ней.

– Вы не хотите со мной разговаривать? Видимо, вы не понимаете, в каком вы положении.

– Вы говорите все это только потому, что ваш собственный курс не дает никаких результатов. И все это знают!

Логан заметил, каких усилий стоило этому человеку сохранить хотя бы видимость спокойствия. Никто еще не говорил с великим Грегори Стиллманом таким тоном!

– Ну что ж, – хмыкнул он, – почему бы не дать возможность вашему милому другу, главному исследователю, самому ответить?

– О, меня еще держат за главного? – ровным голосом спросил Логан.

– Естественно. Это же ваше дитя. Я ни секунды не льщу себя надеждой, что смог бы вытащить лекарство без вас.

Удивительное признание. Этот тип очень хочет добиться своего.

Но интерес Логана к предложению Стиллмана был так же фальшив, как его кажущееся спокойствие. Намерения этого гада яснее ясного, и если бы он даже в административном здании повесил объявление, вроде: «Соединение Q становится проектом Стиллмана», то это бы ничего не прибавило. Их упорная работа с соединении Q не даст им ничего, их просто включат в длинный список младших сотрудников. И то в лучшем случае. И никто не может усомниться в том, что, если Стиллман запустит свою лапу в их исследования, он тут же отсечет от него самих авторов.

– И Рестон уже, конечно, согласился с вами работать? – спросил Логан.

– С радостью. В конце концов, и его цель, и моя – добиться успеха лекарства.

Логан молча смотрел на него.

– Ну что ж, тогда, я надеюсь, вы поработаете с Джонни Рестоном с таким же удовольствием, как и мы в свое время.

Лицо Стиллмана потемнело.

– Вот как? И это все, что вы можете мне сказать?

– Да, – кивнула Сабрина и взяла Логана за руку.

– Прекрасно, – резко ответил Стиллман, поворачиваясь на каблуках. – Увидимся в зале.

* * *

Хотя они испытывали некоторое чувство удовлетворения после разговора со Стиллманом, оно тут же улетучилось при входе в зал. За столом, на месте Боудин и Берн, сидел… Рей Куперсмит.

У него было такое же беспокойное выражение лица, какое Логан запомнил после встречи в отеле «Джефферсон». Когда это было? Девять месяцев назад? Десять? Только сейчас он аккуратно подстрижен, в сером костюме в тонкую полоску, новом, с иголочки.

– Доктор Куперсмит, – начал Ларсен, – нам известно, что несколько месяцев назад вы встречались с доктором Логаном.

– 14 ноября. – Он оглядел комнату и широко улыбнулся. – В четверг.

– Это была ваша инициатива?

– Нет. Его.

– Еще одна ложь, – подал голос Логан.

– Доктор Логан, я готов вести дальнейший разговор без вашего присутствия.

– А вы полагаете, что я не вправе высказать свою точку зрения?

От голоса Ларсена повеяло холодом.

– Вашу точку зрения? У вас был почти год, чтобы вы сообщили мне о встрече с доктором Куперсмитом. И вы предпочли этого не делать. Хорошо еще, что не отрицаете вообще сам факт встречи.

Логан ничего не ответил. Ларсен повернулся к Куперсмиту.

– Обещаю вам, больше нас не прервут. А теперь, может, вы сообщите, какое отношение вы имели к институту?

Куперсмит драматически вздохнул.

– Я был младшим научным сотрудником пять лет назад. И тоже подавал надежды.

– Мне кажется, это вполне честная оценка.

– И проштрафился. Я занимался лечением рака простаты. – Он опустил глаза. – И подменил некоторые данные.

В зале стало тихо.

– Это было глупо. И теперь я стараюсь загладить свою вину.

– А как вы думаете, почему доктор Логан захотел с вами встретиться?

– Я понял это сразу, как только увидел его. Он из тех сукиных сынов, которые рвутся к славе.

Все ждали, когда он продолжит. Но вместо этого он уставился на стол.

– Да?..

– Он хотел узнать, как такое можно сделать. Так, на всякий случай.

– Он вам это говорил?

– Ну конечно. Как переделать данные, которые не работают на его идею. Как избавиться от показателей токсичности. Ну, в общем, всякое такое дерьмо.

Логану показалось, что разговор идет не о нем. О ком-то другом. И все так бессмысленно. При других обстоятельствах он бы почувствовал смущение за этого парня. Ну кто в здравом уме может на все это купиться?

– Вы что-то сказали о том, как снизить токсичность?

– Я сказал, что не так это легко. И надо иметь кучу честных данных, чтобы плохие в них просто растворились. А для этого нужны люди.

– И что ответил на это доктор Логан?

– Он сказал: нет проблем.

Ну что такого они могли ему предложить, чтобы вытащить сюда? Восстановить в правах? А может, ничего, просто несколько добрых слов?

Куперсмит вдруг улыбнулся, как помешанный.

– И еще. Он хотел поговорить о вас, доктор Ларсен. И о вас, доктор Стиллман.

– О докторе Стиллмане и обо мне?

– Он сказал, что вы придираетесь к нему при каждом удобном случае. – Улыбка Куперсмита стала еще шире. – Он сказал, что ненавидит вас, что вы сидите у него в печенках. Он сказал, что вы ни на что не годитесь.

Ларсен посмотрел на Логана. Несмотря ни на что, последний испытывал удовольствие.

– Он назвал вас дырявой задницей.

Куперсмит неудержимо импровизировал, невероятное удовольствие исходило от всего его существа.

– Проклятые ослиные задницы! Он сказал, что хотел бы вывести вас на чистую воду. И что я как раз тот, кто может подсказать, как это сделать.

– И как же это сделать? – серьезно спросил Ларсен, будто человек, сидевший перед ним, не был сумасшедшим.

Логан физически почувствовал, как что-то нависло над ним. И он инстинктивно обернулся. Сеф Шейн!

– Он сказал, что ему известно, какие вы мудаки, и он промоет вам мозги, вам обоим.

Шейн в недоумении посмотрел на Куперсмита. Логан увидел, как улыбка расплывается по лицу Шейна. Он тоже улыбнулся.

Наконец-то. Хоть кто-то на их стороне.

– А делал ли он какие-то замечания относительно старшего персонала в институте?

– Ага, – резко вклинился Шейн, – он сказал, что все вы придурки. – И он начал тыкать пальцем в каждого сидящего за столом. – Вы, вы, вы и я. Все! И все мы, конечно, слышали, что Логан только так и изъясняется. Разве нет? – Он с презрением посмотрел на Ларсена. – Черт побери! Чем вы здесь занимаетесь?

Но Ларсен только улыбнулся.

– Доктор Шейн, очень рад, что вы смогли присоединиться к нам. Не будете ли вы так добры сесть?

– Мне и здесь хорошо.

– Доктор Куперсмит, мы благодарим вас. Вы нам очень помогли.

– Мне уйти? – неуверенно спросил тот.

– Пожалуйста. Спасибо.

Подойдя к двери, Куперсмит оглянулся и посмотрел в сторону Логана.

– Итак, вы находите, что все рассказанное доктором Куперсмитом проливает свет на ситуацию? Да брось, Ларсен. Ни для кого не новость, что ты задница. И ты думаешь, что кто-то и впрямь поверит тому, что он тут наговорил?

Ларсен начал багроветь. Логану захотелось вскочить с места и обнять Шейна.

– Дело в том, что… – заикаясь, произнес Ларсен, – есть некоторые обстоятельства. Доктор Логан имел вполне определенные намерения сфабриковать данные. Мы только что слышали, что…

– Мы слышали сплошную ложь. Все, что мы слышали, – ложь!

– Давайте забудем, – вмешался Стиллман. – Все это не имеет никакого значения. Давайте прямо к делу. Суть в том, и доктор Шейн это знает, протокол стал трудной проблемой.

– Я это знаю? – выпалил Шейн.

– Извините, доктору Шейну следовало бы знать. – Он злобно посмотрел на коллегу. – Но, возможно, как человек, который позволил группе некомпетентных молодых врачей властвовать над жизнью и смертью нескольких женщин, он действительно и не знает.

Шейн посмотрел на него.

– В результате, – продолжал Стиллман, – разыгралась трагедия. – Он посмотрел в лицо своему противнику и указал на пустой стул у стола. – У меня к вам очень простой вопрос: вы действительно собираетесь продолжать защищать этих людей и их курс?

– У курса есть заслуги, Стиллман, – сказал Шейн, но уже с меньшей горячностью.

– И это ваш ответ? Значит, вы публично признаете ответственность за любую следующую смерть в результате лечения?

Шейн продолжал стоять, а его лицо отражало нарастающий гнев.

– Ну что ж, мы ждем, – нажимал Ларсен, с явным удовольствием впившись в жертву. Это заметили все. – Я должен сказать, что мы готовы пригласить и доктора Маркелла, услышать его точку зрения.

Шейн еще немного помолчал. Но потом выругался:

– Вашу мать, этот протокол, черт бы его побрал, лопнул.

Стиллман засиял.

– Может, вы потрудитесь развить вашу мысль?

Шейн посмотрел на него.

– Вы хотите, чтобы я все это произнес? Ладно. Этот молокосос Логан взялся за дело, которое ему не по зубам. – В мгновение ока Шейна как будто подменили. Решительность сменилась трусостью. – У Логана есть кое-какой талант, но он слишком самонадеян и не умеет слушать. Поэтому идет на глупый риск.

– Значит, мы все сошлись во мнении. – Голос Стиллмана звучал ровно. Он кивнул на стул. – Я ценю, что вы с нами. Пожалуйста, садитесь.

Логан и Сабрина как приговоренные посмотрели друг на друга, когда Шейн усаживался за стол.

– Вы трое можете уйти, – сказал Ларсен группе соединения Q.

Письма, которые в тот вечер получили Логан и Сабрина, были совершенно идентичны.

«Сообщаем вам, что действие вашего контракта с Американским институтом рака теряет сипу тотчас по получении сего уведомления».

* * *

– Ты знаешь, может, тебя можно было бы вытащить из всего этого, – вздохнул Логан.

Он внимательно наблюдал за реакцией Сабрины. Глядя в сторону бара, она, казалось, не слышала его.

– В каком-то смысле перемены мне пойдут на пользу. В больнице Регины Елены серьезная онкология.

– Они же хотят разделаться со мной, – продолжал Логан. – Если я возьму на себя всю ответственность, Стиллман и Ларсен разрешат тебе остаться в институте.

Она через стол посмотрела на Логана широко открытыми глазами.

– А почему? Почему я должна изображать, будто я не делала того, что делала? Почему я должна хотеть остаться?

Логан понял, и слишком поздно, что он ее недооценивал. Ему хотелось, чтобы она почувствовала трогательность его слов. Но она оставалась такой хладнокровной, что он готов был пожалеть о сказанном.

Хуже всего было то – но никто из них не хотел об этом говорить, – что они больше не будут рядом. Институт был их общей территорией. А если Сабрина уйдет из института, то за пределами своей Италии не найдет работу такого уровня. И между ними ляжет океан.

Логан глотнул «мартини». Впервые в этом году он заказал что-то покрепче вина.

– Не знаю, – покачал он головой. – Я думал, надо было так сказать.

– Нет. Не надо было так говорить. – Она протянула руку через стол. – Но я понимаю. Спасибо.

Он уже заметил, как для самозащиты она старалась отдалиться от него. Наверное, и ему стоило сделать то же.

– По крайней мере, в Регине Елене, – сказала Сабрина, – дали понять, что не прочь взять меня. Конечно, в Италии нет такого оборудования, как у вас, но там ценят людей.

– Когда они хотят, чтобы ты приступила?

– В конце октября. Но мне надо поскорее уехать. – Она тут же отвела глаза. – Чем скорее я уеду, тем лучше.

– Ты права.

– А ты, Логан?

Он пожал плечами.

– Еще не знаю.

– А ты не можешь вернуться назад в Клермонт?

– Нет, ни в коем случае. Ты когда-нибудь слышала выражение – из огня да в полымя? – Он помолчал. – Я думаю, на время мне стоит поехать домой и все обдумать.

– В Декейтер? – удивилась Сабрина.

– Да, на недельку-другую. Сосредоточиться.

– Понятно. – Она глотками пила пиво. – И твой отец будет рад тебе?

– А кто знает? Но, говорят, дом – это место, где тебя всегда ждут.

– Нет, я о другом. Он поймет, что с тобой случилось?

– Как тебе сказать? Конечно, было бы лучше приехать туда при других обстоятельствах. – Он с нежностью посмотрел на нее. – И с тобой.

Тут вдруг вся ее холодность растаяла. Сабрина нежно пожала его руку.

– Когда-нибудь, Логан. Я обещаю.

Логан выехал из города в то утро, когда Сабрина вылетела из аэропорта Даллеса в Рим. До Декейтера можно было доехать меньше чем за десять часов. Он переночевал в мотеле, потом остановился в Чикаго, где не спеша позавтракал. Позвонил отцу, сообщив, что собирается сделать перерыв в работе в институте, и спросил, не нарушит ли он их планов, если поживет в доме дней восемь – десять.

Он затормозил перед знакомым обшитым досками коттеджем во второй половине дня. Минут пять он сидел в машине и смотрел на него. Наконец дверь широко распахнулась и вышел отец.

Почти три года Логан не видел его и поразился, как тот постарел. Отец был сухой как жердь, ему уже под семьдесят. Лицо избороздили глубокие морщины, а косматые волосы совершенно побелели.

– Ну так ты выйдешь или как?

– Привет, отец, – улыбнулся Дэн, вылезая из машины. – Я тоже очень рад тебя видеть.

– Не хами. Или это то самое, чему вас учат в этих ваших заведениях?

– В общем-то, да. Полезно для самозащиты.

– Держу пари, тебе просто необходимо.

Все, как прежде, подумал Логан.

– Да. Это одна из причин, почему я захотел уехать оттуда.

– И когда ты собираешься возвращаться?

– Не знаю.

– Ты собираешься возвращаться?

Он поколебался.

– Нет.

Вот и все. Логан, как в детстве, глядя на отца, ждал разочарования или презрения.

– Великолепно! Это великолепно! Так какого черта там случилось?

– Может, я сперва могу войти и поздороваться с мамой?

– Все кончено, да? Какого черта, почему ты не займешься частной практикой, как я тебе советовал?

Вопреки своему обещанию – он поклялся, что не даст вовлечь себя в споры, – Логан почувствовал, как все его тело напряглось.

– Это сложно.

– Всегда было сложно.

– Знаешь, я очень устал.

Отец фыркнул.

– Что ты наделал? Оскорбил кого-то в той конюшне? Или ошибся?

Вопрос требовал ответа, но Логан и не пытался. Он просто сказал:

– Я ни в чем не ошибся, папа.

Отец изучал его с минуту.

– Ну пошли, расскажешь нам подробно.

Праздничный ужин, устроенный матерью, быстро превратился в то, из-за чего несколько лет назад Логан так рвался отсюда.

– Як этому не притронусь, – заявил четвертый член семьи, старшая сестра Кэти, как только на столе появилось главное блюдо. – Ты же прекрасно знаешь, я не ем мяса.