Текст книги "Серебряная пуля"

Автор книги: Гарри Стейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Речь идет о первой леди, Грег. Рак груди с широкими метастазами в костную ткань.

Стиллман с серьезным видом склонил голову.

– Понимаю, очень сожалею. – Но в душе уже зашевелились противоречивые эмоции. Невероятно, но, кажется, он выходит победителем, его карьера идет дальше, в гору. Это рывок к статусу суперзвезды!

Хотя вполне очевидно, что дело могло стать и очень трудным.

– А как обширны метастазы?

Берк передал ему большой конверт через стол. Молча Стиллман открыл его и вынул содержимое. Он поднял снимок к свету и потом отдал Маркеллу.

– Я уже это видел, – сказал тот. Тогда Стиллман обратился к толстой пачке листков истории болезни, быстро выудив результаты анализов крови. И заметил сразу два плохих с точки зрения прогноза фактора. Опухоль негативно вела себя по отношению к эстрагенам. И клетки опухоли уже сильно распространились.

– А сколько лет миссис Риверс? Пятьдесят – пятьдесят один?

– Сорок девять. – Малколм печально покачал головой. – Такая великолепная женщина, такая живая, и, как вы понимаете, для нас это очень важно.

– Да, – подхватил Берк. – Я… Мы надеемся, что вы возьметесь за это дело.

– Я не думаю, что здесь могут быть вопросы, – вмешался Маркелл. – Мы понимаем – это наша обязанность.

– Конечно, – подтвердил Стиллман.

Малколм невольно сделал гримасу.

Превосходный игрок на политическом поприще, он не терпел вранья со стороны кого-то еще.

– Хорошо. Я мало разбираюсь в этой области, но думаю, что вы хотите начать сразу.

– Я сегодня же поговорю с миссис Риверс, – сказал Берк. – Вы сможете подготовиться к утру пятницы?

Это был не вопрос, а приказ.

– Да, конечно.

– Очевидно, вам ясно, это совершенно секретное дело. И вы ни с кем не должны его обсуждать, в том числе и с членами семьи.

– Я понимаю. – Хотя такая степень секретности ошарашила его. Первая леди тоже человек, в конце концов, и может болеть.

– И я уверен, что вы понимаете, какие политические последствия может вызвать распространение этой информации. – Берк словно читал мысли Стиллмана. – Президент очень предан леди, очень, но в следующем году у него перевыборы. А в его партии есть люди, которые были бы счастливы использовать долгое отсутствие президента Риверса во время болезни его жены в своих интересах. И в прессе может даже быть высказано предположение, что заботливый муж должен отойти от дел.

Стиллман, конечно, понимал. Во всем институте лишь он один обладал столь богатым опытом в подобных делах.

Он улыбнулся.

– Вы можете полностью положиться на мое благоразумие.

– Я знаю, что мы можем. – Это был Даунс, адвокат, впервые подавший голос. – Мы навели о вас справки в ФБР. – Он посмотрел на Маркелла. – Никаких имен. Но тем не менее не все из ваших коллег одинаковы.

Стиллман бросил быстрый взгляд на своего босса. Значит, он предполагал и Шейна запустить сюда же? Однако почти тут же его раздражение перешло в спокойный восторг. Ублюдок-коротышка с его гримасами, его большим болтливым ртом, наконец-то он остался позади!

– Я не сомневаюсь, если каждый из нас достойно сыграет свою роль, мы преодолеем этот сложный период, – сказал Малколм. – Я не знаю, известно ли вам, но, случается, и президенты попадают в такие ситуации. Правда?

Интерес Стиллмана не был притворным. Он чувствовал, что его вовлекают в какую-то интригу.

– В начале второго срока президенту Гроверу Кливленду был поставлен диагноз – рак губы. Страна в это время была в экономическом кризисе, и, если бы о болезни стало известно, финансовые рынки могли бы рухнуть. Поэтому его отвезли под каким-то предлогом в Нью-Йорк, сделали операцию в День независимости на корабле на Ист-Ривер. Изобразили, будто он просто отсутствует по делам. А потом, вплоть до Дня труда, скрывали его от глаз людских.

– Июнь 1893 года, – подсказал Маркелл. – Корабль назывался «Онейда». Я просмотрел материалы об этом, после того как услышал ваш рассказ на первой встрече.

– Конечно, это произошло сто лет назад, – продолжал Малколм. – Ни радио, ни телевидения, и он был президент. А нам надо спрятать только первую леди.

– А нам не придется ее прятать, – ответил Стиллман, – лечение не должно быть сильнодействующим – во всяком случае, я собираюсь получить год на его проведение. И это позволит вам справиться с ситуацией.

– Прекрасно. Но, знаете ли, президент был бы более счастлив, если бы вы сумели вылечить ее. – Он снова посмотрел на Маркелла, и в голосе прозвучали холодные нотки. – И давайте не будем забывать кое-что еще, о чем я упомянул в тот день. Мы вложили почти одиннадцать миллиардов долларов в институт рака за последние десять лет. Теперь мы собираемся выяснить – не зря ли вы эти деньги получили.

* * *

Когда Шейн на следующее утро входил в лабораторию, Логан уже снова вернулся к реальности, как будто замечательный уик-энд был много лет назад. На доске объявлений висело предписание – чем ему заниматься сегодня, и задание, еще более утомительное, чем обычно: «Расщепление клетки». Так они прозвали скучную работу. Надо было почистить двенадцать колб, облепленных разными клетками, и он чувствовал себя солдатом, которому дали наряд на кухню. А если учесть, что всякий раз надо было их стерилизовать и класть новую питательную среду для клеток, на каждую колбу уходило полчаса. Но по сравнению с тем, что его ожидало в этот же день позже, ему следовало радоваться такому предписанию. В полдень – очередное посещение и обследование Фэйт Берн.

Через пять дней после того, как они с Сабриной столкнулись с креатинином, они держали это печальное открытие в секрете. В это утро Берн должны были сделать дополнительный анализ крови, и избежать разговора о креатинине было нельзя. Ибо результаты могли подвергнуть риску будущее всего курса.

– Я очень люблю наблюдать, как ты работаешь, Логан.

Он оторвался от колбы и посмотрел в веселые глаза Сефа Шейна.

– Ага. – Ему очень хотелось хотя бы раз достойно парировать удар шефа.

– Ну кто может меня упрекнуть в том, что я не натаскиваю своих подопечных? Ты мог бы теперь прекрасно трудиться в зоомагазине, чистить вольеры…

– Возможно, я этим и займусь…

– Или работать в собственном зверинце, необходимом для твоей темы.

– Где? – спросил Логан.

– Внизу. – И он кивнул головой. – У тебя там нет кроликов? Я слышал, что ты дюжиной уже воспользовался.

– А, да, правильно. – Как всегда, Логан не знал, как много стоит рассказывать Шейну.

Шейн улыбнулся.

– Так ты действительно переделал молекулярную структуру за уик-энд?

– Да, я думаю, нам удалось.

Потрясенный, Шейн покачал головой.

– Никакого обмана? Все вышло?

– Да. Нам повезло.

– И нашел время заняться с ней любовью? Здесь, в моей лаборатории?

– Нет, – сказал Логан, радуясь, что это правда. – Простите.

– А стоило бы. – Шейн помолчал. – Ну что ж, я потрясен.

Когда Шейн уже собрался уходить, Логан спросил:

– А могу я смыться днем? Мне кое-что надо проверить в лабораторной клинике.

Шейн остановился.

– Ну да. Появится та женщина? Так?

Логан неуверенно посмотрел на него.

– Миссис Берн.

– Ага, твоя лучшая подруга. Какие-то проблемы?

– Нет, обычное дело. – Он понятия не имел, купился ли Шейн на его ответ. – Доктор Комо ее осмотрит.

– Хорошо. Нет нужды тебе туда торопиться. Я все же хочу, чтобы ты закончил работу здесь.

Лишь в половине первого Логан смог пойти в клинику. Только он уселся в кресло в холле, как вошла Сабрина. По ее лицу он сразу понял – новости плохие.

– Логан, я тебя ищу.

– У тебя результаты анализа крови?

Она показала компьютерную распечатку.

– Ее креатинин – 2,0.

Он закрыл глаза и покачал головой.

– Ну, вот и случилось. – Он открыл глаза. – А она знает?

– Нет. Она все еще в комнате для обследований. Сперва я хотела поговорить с тобой.

– Я думаю, нам надо сказать ей. Теперь держать Берн на курсе опасно для ее здоровья. – Логан встал. – Я хотел бы пойти с тобой.

– Нет, Логан, – сказала Сабрина. – Для всех нас это будет лишнее беспокойство. Я сама.

– Ладно, – сказал Логан и снова сел. Он просидел пятнадцать минут, пока не появилась Сабрина.

– Логан, пошли. Это невозможно!

– Что? – спросил он, хотя прекрасно понимал, о чем она.

– Эта женщина все время спорит. И такая злая.

– Где она?

Она кивнула в сторону комнаты для обследований.

– Она хотела позвонить семье.

Он глубоко вздохнул.

– Слушай, Сабрина, может, мне не стоит во все это влезать. Мои отношения с Фэйт Берн…

– Логан, пожалуйста. Она меня теперь так же ненавидит. Но это надо сделать.

Он нехотя поплелся за ней по коридору. Берн сидела на краешке кушетки в больничном халате.

– Привет, Фэйт, – начал Логан как можно более вежливо.

Она не ответила и недоверчиво смотрела на него.

– Доктор Комо говорит, что есть вопросы относительно результатов анализа крови.

– Так вот это она вам говорит? Теперь слушайте, что я вам скажу. Результаты – обман. Я чувствую себя прекрасно.

Он кивнул.

– Мы планируем провести вторую серию анализов, чтобы еще раз проверить. – В сотый раз он с горечью подумал: Берн не следовало даже близко подпускать к этому курсу! Но сейчас вдруг его поразила новая мысль. Может ли такое быть? Возможно ли, чтобы Стиллман заранее знал, что на нее надвигается креатининовый криз?

– Послушайте, – резко сказала Берн, – я пришла сюда почти три месяца назад. И до сегодняшнего дня никто ничего мне не говорил про мои проблемы.

Но нет, не может быть. Как он мог знать такое? В ее карте ничего похожего, в ее истории болезни – тоже. Да, а что с той, другой женщиной, у которой та же проблема?

– Вы меня слышите, Логан?

– Конечно. – Ее хмурое лицо вернуло его к реальности.

– Я вам еще покажу, прежде чем вы успеете меня вышвырнуть с этого курса.

Логан по привычке постарался изобразить самую теплую докторскую улыбку. Он понимал, ничто из того, что могла сказать или сделать эта женщина, не удивило бы его. Но угроза использовать результаты анализов как часть личной мести смутила.

– Может, я попытаюсь объяснить вам, в чем проблема? Уровень креатинина…

– Извините, Фэйт, я примчалась сразу, как только смогла.

Да, в комнату входила Мэрион Уинстон, что вовсе не удивило доктора.

– Мисс Уинстон, – сказал Логан, – я не уверен, что вы примчались, потому что…

– У меня есть идея.

– Может быть, тогда вы поможете миссис Берн понять, что, несмотря на наши разногласия в прошлом, мы по одну сторону баррикад.

– Неужели? А вы мне разве позвонили, как это сделала Фэйт?

Логан постарался скрыть улыбку.

– Нет, но я рад, что вы здесь. Я знаю, как вы стремитесь к тому, чтобы все было честно.

– Видите ли, – разумно добавила Сабрина, – в условиях протокола оговорено, что, если у пациента уровень креатинина поднимается выше двух, он должен уйти с нашего курса. Продолжать опасно.

– Нет, – вмешалась Берн, – все надо изменить. Для меня слишком опасно не продолжать. И я умру, если уйду с курса.

Уинстон решительно закивала.

– Честно говоря, я ничего не знаю об этом вашем эксперименте. И меня он не очень-то интересует. Меня беспокоит то, что вы пытаетесь сломить веру пациента. – Она повернулась к Логану. – Снова. Только на этот раз вы подставили вместо себя доктора Комо.

Потрясенный Логан всплеснул руками и поглядел на Сабрину, которая от неожиданности открыла рот.

– Я полагаю, она должна бы удивиться, – продолжала Уинстон, – зная о ваших отношениях.

– Совершенно неуместное замечание, – пробормотал Логан.

И она обратилась к Сабрине:

– Я подумала, что как женщина вы отнесетесь к пациентке с б о льшим пониманием. Очевидно, я ошиблась.

– В данном случае совершенно не имеет значения, кто врач – мужчина или женщина. Почему вы так ставите вопрос? Чего вы добиваетесь?

– Да, пожалуй, вы правы, доктор. Это вопрос честности. И компетентности.

– Это вы ведете себя нечестно, – возразила Сабрина. Логан впервые увидел ее в таком бешенстве. – Мы только пытаемся сделать как лучше!

– Слушайте, – вмешался Логан, – мы собираемся еще раз взять анализ крови. И можем взять в третий раз, если хотите. Но, будучи в здравом уме, мы не назначим лекарства пациентке, у которой такие результаты анализа.

Он подождал ответа. Его не было.

– Ну что ж, Фэйт, насколько мы понимаем, обследование окончено. Вы можете одеваться.

Уинстон положила руку больной на плечо.

– Пойдемте, – сказала она ласково. – Мы поговорим у меня в кабинете.

Когда Берн отправилась переодеваться, Уинстон, как и следовало ожидать, задержалась.

– Вы все же хотите, чтобы за вами осталось последнее слово? – ровным голосом спросил Логан.

– Я просто хочу, чтобы вы знали: мы этого не потерпим. Я с вами еще не разобралась.

Ему захотелось как-то разрядить ситуацию, во всяком случае, выйти из нее в рамках приличия.

Логан улыбнулся.

– Знаете, у меня неодолимое желание сказать вам, что я о вас думаю.

– Ну так давайте! – ответила она запальчиво и вздернула подбородок.

Ему пришло в голову, что она вызывает его на это, чтобы обвинить в новых грехах. Но он повернулся к Сабрине, которая тоже была на грани взрыва.

– Но, к несчастью, у нас есть другие дела.

Появившись на следующее утро в кампусе, Логан не удивился, обнаружив в своем ящике записку с приглашением зайти в кабинет доктора Реймонда Ларсена.

– Ну что, достукались, Логан? – начал глава медицинского отделения. – Я полагаю, нет нужды в объяснениях.

– А как же вы тогда собираетесь поступить, сэр?

То, что старший коллега наслаждался сценой, лишь вдохновило Логана сыграть ее как можно хладнокровнее, насколько это в человеческих силах.

– Мне не нравится такое отношение, молодой человек. Будьте любезны проявить уважение, а не оскорблять меня!

– Да, сэр. Именно это я и намерен сделать, доктор Ларсен.

– Тогда – к сути. Уже пять месяцев прошло с тех пор, как был одобрен ваш курс. Но я ничего не слышал о нем, кроме дурных отзывов. Ничего! Все, что вы сумели установить, так это то, что лекарство слишком токсично.

– Меня это тоже беспокоит, сэр. Но рано делать выводы.

– И, – продолжал Ларсен, пропусти в мимо ушей замечание, – трудно вообразить, что говорят о вашем личном поведении, оно все хуже. Похоже, вы и понятия не имеете, как вести себя с пациентами.

Логан уставился на Ларсена. И такое слышать от человека, чья манера поведения у кровати больного, как у убийцы из сериала!

– Сэр. Я думаю, это нечестно. Кроме мисс Уинстон, с которой возник конфликт с самого начала, никто…

– Меня не интересует ваше мнение. И вообще я не думал, что результаты экспериментов с соединением Q так плохи.

– Но доктор Шейн…

– Или его мнение… Не доктор Шейн – главный исследователь в этом курсе, а вы.

– Конечно, я просто пытаюсь сказать, что наш курс ничуть не хуже, чем другие на этой же стадии. И наш не единственный, который пока не показал ярких результатов.

Хотя Логан не называл имен, намек был ясен. И вена на виске Ларсена начала пульсировать.

– Я не должен вам напоминать, что вы не доктор Стиллман! И вы не на том уровне, чтобы говорить в таком тоне о работе доктора Стиллмана!

– Да я просто пытаюсь…

– Доктор Стиллман понимает, что нельзя подвергать пациентов неоправданному риску. Он думает о репутации института. А вы, молодой человек, известно вам это или нет, как раз именно это и сделали. Вы понимаете, о чем я говорю?

Логан собрался было ответить, но передумал. Ларсен и не пытается изобразить, что хочет вести диалог. Он не слушает ответов.

– Да, сэр. Очень сожалею, доктор Ларсен. Так что вы теперь предлагаете нам делать?

– Я ничего не предлагаю. Вы должны сделать следующее. Сколько пациентов осталось у вас на курсе?

– Миссис Берн выпадает, я думаю… – Собеседник не сводил с него глаз. И он закончил: – Тогда остается тринадцать.

– И они регулярно появляются в институте?

– Да, сэр.

Логан подался вперед, навалившись на стол.

– Доктор Логан, не в моей власти окончательно закрывать курс. Но я могу предпринять необходимые шаги, чтобы спасти реноме медицинского отделения. – Он помолчал. – Я жду, что вы проинформируете всех своих пациентов в их очередной приезд в институт о чрезвычайном риске, которому, как мы теперь знаем, они подвергаются из-за этого лекарства. И каждая должна сделать выбор – оставить курс или продолжить. – Он покачал головой. – И я хочу каждой из них принести извинения лично.

Логан стоял потрясенный и онемевший. В общем-то Ларсен убивает программу. Неужели дело идет к концу? И у него даже нет возможности привести аргументы в защиту программы?

Он понимал, что слова ничего на значат. Да они и не шли на ум.

– Все, Логан, – сказал вдруг Ларсен воинственным командирским тоном, как бы разрешая мелкому служащему уйти. – Понимаете ли, некоторым из нас здесь еще работать.

* * *

10 августа 1934 года

Франкфурт

В последние дни жара стояла невыносимая. Мы все еще не решаемся покидать квартиру. В этой части города много беспорядков – избивают прохожих, закидывают камнями витрины магазинов.

Нам надо подумать о своих финансах. По новым законам Эмма может давать уроки только евреям. Ее отец боится, что потеряет магазин. Некоторые друзья вообще пытаются уехать.

С тех пор как моя работа в лаборатории герра Томаса свелась к двум дням в неделю, я могу заниматься своими делами в подвале. Так что мои исследования не прервались. Прежние испытания варианта 531 новой синтетической модификации показали прекрасные возможности. Но оборудование для исследований получать все труднее, как, впрочем, и остальное.

* * *

До сего дня опыт общения Логана с Марджори Роум ограничивался знакомством. Первую беседу с ней проводила Сабрина, она ее и вела по курсу. А потом ее обследованием в амбулатории занимались также Сабрина или Рестон.

Но оба подтвердили собственное впечатление Логана – она хорошая женщина. Любезная. Готовая сотрудничать. И самое главное – уравновешенная, что, как Логан узнал на основе тяжкого опыта, совершенно необходимо в таких ситуациях.

– Миссис Роум не нытик, – говорила Сабрина, – она… Есть какое-то выражение? Может посмотреть на вещи с чужой колокольни? Она знает, что, если что-то плохо, не значит, что кто-то виноват.

Логан вспомнил все это, чтобы ободрить себя. Марджори Роум – еще одна пациентка, у которой возникла проблема с креатинином, она должна была утром явиться на обследование, которое Логан собирался провести сам.

Даже до разговора с Ларсеном он с ужасом думал об этом – можно было предположить, что уровень креатинина дойдет до грани приемлемого и ее придется убрать из программы. Но даже слабая надежда на то, что уровень не поднимется до такой степени, вселяла мало оптимизма. Сейчас он должен выполнять приказ начальства и под давлением Ларсена душить собственное детище.

Сидя на скамейке во дворике в яркое летнее утро и глядя на прохожих, Логан не мог поверить в случившееся. Он пытался сформулировать, что чувствует. Неужели такое могло быть? Но нет, продолжая анализировать, он понял: его реакция – шок. И, что интересно, совсем другой уровень самозащиты. Ему повезло, что он испытал это на себе.

Сабрина другая, и не надо спешить рассказывать ей. Незачем наносить удар, это эгоистично и невеликодушно. Она все утро как приклеенная в лаборатории Шейна, и, видимо, ей потребуется время, чтобы осмыслить такую новость и найти убежище, где можно побыть совсем одной. И это даже не удар по перспективе ее карьеры, даже не вызов ее гордости. Просто страшная обида, нанесенная ее сильно развитому чувству справедливости.

Логан посмотрел на часы: почти полдень. И куда так быстро летит время?

Он решил постараться стряхнуть с себя тяжесть случившегося, которую ощущал чуть ли не физически. Это получилось, и он направился к амбулаторной клинике. Марджори Роум ждала его в комнате уже в больничном халате.

– Простите за опоздание, – извинился Логан, протягивая руку и изображая ободряющую улыбку.

– Ничего страшного, – отозвалась полная женщина с приятным круглым лицом и голубыми глазами. Казалось, она сама хотела его поддержать. – Я думаю, мы просто чуть раньше кончили.

На самом деле она уже была в кампусе довольно давно, у нее взяли кровь и сделали рентген.

– Хорошо, надеюсь, ничего неприятного они вам не сделали.

Дэн понимал, что произносит что-то заученное. Он как бы поставил себя на автомат.

– О да, все были очень приветливы. Как всегда.

– И вы чувствуете себя хорошо? Никаких болей или беспокойства?

– Нет, я действительно чертовски хорошо себя чувствую.

– Отлично.

И, хотя Логан продолжал улыбаться идиотской улыбкой, он понимал, что скоро ему придется приступить непосредственно к делу. К ее дальнейшему присутствию на этом курсе, точнее, к невозможности присутствия. Результаты анализа крови появятся вот-вот, с минуты на минуту. И ему надо дождаться их.

– Итак, – сказал он, – вы сядете на кушетку, и я начну осмотр.

– О’кей.

Прежде чем начать, он взял ее карточку и пробежал глазами. Да, он вспомнил. У миссис Роум были внутри узелки в легких, примерно дюжина. Опухоли в каждом легком. Так что ее прогноз очень плох.

Он перевернул страницы, нашел сведения о ней лично.

– Ну, как дети? – спросил он.

Ее лицо засветилось.

– О, прекрасно! Но с ними столько забот. Вы же знаете этих подростков.

– В общем-то только понаслышке.

– Конечно, вы сами еще слишком молоды.

Логан улыбнулся. Просто невероятно, что эта женщина способна продолжать хотя бы внешне вести нормальную жизнь.

– Мальчик и девочка. Так?

– Вы помните. Джен, моя дочь, недавно узнала, что будет капитаном футбольной команды в следующем сезоне. Правда, радость? – Она засмеялась. – А дома поднялось такое, но, я думаю, все равно несравнимо с тем, что творится здесь.

– Да, конечно. Это гораздо важнее. – Он придвинулся к ней. – А теперь расслабьтесь, дышите нормально. – Он коснулся шеи, и его пальцы побежали вниз, нащупывая узелки над ключицей. – Так, хорошо, они отчетливые.

– Я могу говорить?

– Да, я думаю. Я все равно не могу вас остановить.

– Ну так вот, я еще хотела похвалить своего сына. Он очень хороший, ласковый, и поэтому хочется быть справедливой к нему, даже если он и не слышит моих слов.

Логан улыбнулся. Он пытался вспомнить, на кого она похожа. И до него наконец дошло: Джейн Уитерс – ребенок-телезвезда. Причем не только внешнее сходство, а еще и безграничный оптимизм натуры.

– Продолжайте, мне интересно.

– Хорошо. Его зовут Питер…

– Угу. Миссис Роум, вы можете встать на ноги?

Она соскользнула с кушетки.

– Ему четырнадцать, и вы не догадаетесь, что он недавно объявил! Он хочет быть…

Логан знал ответ – он его уже один раз слышал.

– Понятия не имею.

– Врачом. И это с тех пор, как я хожу сюда.

«О Боже, – подумал он, – она собирается мне все осложнить».

– Не знаю, чувствовать ли себя польщенным или передать ему некоторые предостережения.

Она рассмеялась.

– Я думаю, даже вы его не переубедили бы.

– А теперь минутку – спокойно. Сделайте вдох.

Осторожно он стал щупать ее живот. Печень не прощупывалась. Тоже хорошо. Значит, не увеличена.

В дверь постучали.

– Доктор.

Это то, чего он со страхом ждал. Медсестра несла результаты анализов. Он взял их.

– Извините, миссис Роум, минутку.

– Пожалуйста, доктор. – Она села на край кушетки и, к его удивлению, стала напевать.

Он держал три страницы, но его глаза сразу выхватили цифру: креатинин – 1,9.

Он не знал, радоваться или огорчаться. С одной стороны, она еще не дошла до черты и формально могла остаться на курсе. А с другой – у него выбили почву из-под ног. Теперь он должен будет говорить ей об опасности лечения.

Она перестала напевать.

– Какие новости, доктор, хорошие?

– Все то же самое.

– Ну что же, из этого я всегда и исходила. Отсутствие новостей – уже хорошие новости.

Вот это пациент – мечта! Если бы только можно было лечить таких, учитывая специфику болезни!

Рассеянно Логан отложил в сторону результаты анализа и вынул из конверта рентгеновский снимок.

– Миссис Роум, я хотел бы кое-что обсудить с вами…

– Давайте.

Но он уловил нотки озабоченности в ее голосе.

– Вы знаете, что такое креатинин? Вам кто-нибудь объяснял?

– Ну, в общем-то нет. Конкретно – нет.

Он хотел посмотреть снимок на экране. Включил.

– Дело в том, что он определяет функции почек. – Он повернулся и посмотрел ей в лицо. – Это как раз то, что мы можем определять по результатам анализа крови.

– И что, у меня проблемы? Честно говоря, я хорошо себя чувствую.

– Ну, как сказать. И да, и нет. Я с сожалением должен сообщить, что мы вынуждены снять одну женщину с нашего курса из-за креатинина, он у нее поднялся до опасного уровня. Ваш еще не так велик…

Он остановился. Странно. Логан смотрел на снимок. Легкие совершенно чистые.

– Но вы говорите, что есть опасность?

– Это то, за чем мы должны наблюдать. – Едва пробормотав эту фразу, он впился в снимок глазами.

– Извините, миссис Роум, вы делали этот снимок сегодня утром?

– Конечно. Совсем недавно.

– А когда последний?

Она пожала плечами.

– Ой, не знаю, две или три недели назад.

– Простите, я отвлекусь на секунду, хорошо?

Он вынул снимок, повернул его и прочел сбоку ее имя. Роум.

Положил на место, снова стал рассматривать.

Вряд ли его перепутали.

– А что такое, доктор? – спросила она с беспокойством. – Я надеюсь, ничего серьезного?

– Нет-нет. Я просто кое-что рассматривал. Не о чем беспокоиться.

Он пересек комнату и взял папку с ее историей болезни. Нашел предыдущие снимки. Их было четыре, и они лежали в хронологическом порядке. Взяв самый последний, он прочел дату.

– Да, вы правы. Последний – две недели назад. Ровно. – И он поместил их рядом на экране.

Сомнений не было.

Это снимки Роум. На обоих никакой тени с правой стороны, где была мастектомия. Только на предыдущем – ясные, отчетливые узелки, в то время как на новом…

Только сейчас Логан почувствовал, как его сердце заколотилось.

– Доктор, вы можете мне сказать, что происходит? Я чувствую себя, как в потемках.

Он повернулся к ней со сверкающими глазами, отчаянно пытаясь сохранить строгий профессиональный вид.

– Миссис Роум, Марджори… Я увидел что-то очень интересное на ваших снимках. Потенциально интересное.

– Хорошие новости? – Несмотря на то что он очень старался, его горячность вылезала наружу, и женщина не могла этого не чувствовать.

– Думаю, что да. Возможно. Я хотел, если вы не против, чтобы вам еще раз сделали снимок. Чтобы убедиться…

– Хорошо.

– И я хочу вызвать коллегу, доктора Комо.

– Да, конечно. Она мне нравится.

– Так что простите, я отвлекусь на минутку.

Он взял трубку и набрал номер сестринской.

– Это доктор Логан из палаты обследований, – сказал он ровным голосом, – и я хочу, чтобы вы еще раз сделали снимок грудной клетки миссис Роум. Пошлите кого-нибудь за ней.

Он повесил трубку и повернулся к пациентке.

– Медсестра сейчас придет, а я выйду на несколько минут.

Закрыв дверь, Логан быстро пошел по коридору, к комнате отдыха, он схватил трубку.

– Логан? – Голос Сабрины звучал озабоченно. – Зачем ты мне сюда звонишь?

И, не ожидая ответа, она сама спросила о том, чего боялась в то утро:

– Ты насчет встречи в Ларсеном?

На самом же деле встреча с главой медицинского отделения, которая еще несколько минут назад была для Логана центром мироздания, сейчас отошла на самый дальний план.

– Нет-нет, я из амбулаторной клиники. Ты не могла бы сейчас прийти?

– Зачем?

– Сабрина, пожалуйста! Скажи им что угодно. И скорее сюда.

Она появилась через десять минут.

– Логан, что? Что сказал тебе Ларсен?

– Взгляни на это.

Он дал ей два снимка и наблюдал, как она рассматривает их на свет у окна.

– Это снимки миссис Роум…

– Да, и?..

Но она уже переводила взгляд с одного на другой, и он видел, как менялось ее лицо. Глаза оживились, ей все становилось ясно.

– А это не ошибка? Их не перепутали? Ты проверил?

– Абсолютно. Вне всяких сомнений.

– Надо посмотреть на экране.

– Ты увидишь то же самое. – Логан помолчал и тихо добавил: – Говорю тебе, Сабрина, это – чудо.

Она никогда бы не поверила, что Дэн Логан способен на такие слова. Как и она, как все исследователи в мире, он считал себя скептиком. В медицине чудес не бывает. Все должно иметь свое объяснение.

Но сейчас Сабрина только кивнула, соглашаясь.

– А что ей сказать? Она еще ждет.

– Так она не знает?

– Я сперва хотел поговорить с тобой.

Она села на край подоконника и снова подняла к свету последний снимок.

– Я думаю, надо сделать еще один, да? Ну, чтобы убедиться.

– Я уже сделал, Сабрина.

Она серьезно кивнула.

– И все-таки мы не должны предаваться ложным надеждам.

– Нет, конечно, нет.

Такой консерватизм был типичен для их сферы. У всех борцов с раком одна заповедь: самое главное – перспектива. К провалам относиться как к должному, а от успехов не терять голову. Достижения, какие бы они ни были, в конечном счете не излечивают от рака, они лишь более или менее эффективный способ держать в узде клетки-убийцы как можно дольше. И даже то, что показывали снимки Марджори Роум, означало, что все-таки среди миллионов клеток есть злокачественные и они в любой момент могут запустить процесс, который в итоге приведет больную к смерти.

Они постарались успокоиться, но все же не могли скрывать свои чувства. Полный восторг!

– Итак, – сказала Сабрина, – что мы ей скажем?

На лице Логана засияла улыбка.

– Вот проблема, да? Никакие слова не годятся. Они не произведут должного эффекта.

В конце концов решили позволить самой пациентке сделать открытие. Когда они к ней вернулись, Сабрина снова положила два снимка на экран.

– Не хотите ли посмотреть на то, что рассматривал доктор Логан? – предложила она.

Роум пожала плечами и подошла.

– Я не думаю, что для меня это какой-то перст судьбы.

Но, когда Сабрина показала на узлы на первом снимке, а потом на то же место на втором, совершенно чистом, Роум повернула к ней по-детски удивленное лицо.

– Это значит то, о чем я подумала?..

– Да, очень обнадеживающий признак. Очень.

– Это лекарство? Оно… сработало?

Ни Логан, ни Сабрина не могли произнести подобное вслух. Они не осмеливались. Но вот слово сказано.

– Да, у нас есть реальные основания надеяться, – подтвердил Логан.

На глазах Марджори Роум появились слезы.

– О Боже! О Боже! – И, раскрыв объятия, она притянула к себе Сабрину.

– Эй, – засмеялся Логан, – я ведь тоже имею к этому некоторое отношение.

Вытирая слезы рукавом халата, Роум потянулась к нему, желая обнять и его.

– Я должна позвонить домой, – сказал она. – Я должна рассказать семье.

– Конечно. Давайте-ка я выведу вас на городскую линию. И мы вас оставим.

Логан и Сабрина поспешили в комнату врачей.

– Вышло немного сентиментально, да? – Она повернулась к окну, а когда снова посмотрела на Логана, он увидел, что ее глаза увлажнились.

– О, Логан, – сказала она, обняв его, – я не могу поверить. Он обнял ее и крепко держал. Она расплакалась, и ее тело сотрясалось от рыданий.

– Тише, – успокаивал он девушку, крепко прижимая к себе. И улыбнулся. – Ну что такое? Это же хорошие новости, Сабрина. – Но она плакала, а он молча зарылся лицом в ее волосы. Он не хотел, чтобы она видела его слезы.