Текст книги "Плоть и кровь"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА XII
Бейдр бросил взгляд на часы.
– До открытия нью-йоркских банков еще целых пять часов.
– У нас не так уж много времени, чтобы снять со счета десять миллионов фунтов стерлингов, месье Аль Фей, – сказал швейцарский банкир, месье Брюн. – И слишком поздно отзывать платежное поручение.
Его британский партнер, Джон Стерлинг-Джонс, кивнул знак согласия.
– Да, это нереально. Может быть, вы пересмотрите ваше решение, мистер Аль Фей?
Дик Кэрридж наблюдал за своим боссом из дальнего конца комнаты. Хотя Бейдр прекрасно понял, куда клонит британец, на его лице ровным счетом ничего не отразилось. Ему достаточно снять трубку и сказать Абу Сааду, что он согласен с их новым проектом. Но стоит только уступить, как они вцепятся в него мертвой хваткой. А этого допускать нельзя. Не для того Бейдр столько лет боролся за свою независимость, чтобы теперь плясать под чью-то дудку, даже под дудку принца.
– Я не меняю своих решений, мистер Стерлинг-Джонс.
И не хочу связываться с торговлей оружием. Если бы это входило в мои планы, я бы уже давно это сделал.
Не дождавшись ответа, Бейдр повернулся к швейцарцу.
– Какой суммой я могу располагать?
– В вашем распоряжении открытый счет на пять миллионов фунтов, месье Аль Фей.
– А кредит?
– При данных обстоятельствах?
– Да.
– Никакого – если ваша позиция останется неизменной. В противном случае можете рассчитывать на неограниченный кредит.
Бейдр усмехнулся. Банкир есть банкир.
– В противном случае он мне и не понадобится. – Бейдр достал из кармана чековую книжку. – Месье Брюн, позвольте вашу ручку.
– Конечно, месье Аль Фей, – швейцарец широким жестом протянул ему шариковую ручку. Бейдр быстро выписал чек, оторвал от корешка и вместе с ручкой отдал банкиру.
– Месье Аль Фей, – удивился тот. – Если мы оплатим чек на пять миллионов, на этом счете ничего не останется.
Вы совершенно правы. Он будет закрыт. В течение часа копия перечисления должна поступить в мой банк в Нью-Йорке. Я буду ждать банковской выписки в отеле. – Бейдр встал и направился к двери. – Вы получите инструкции относительно других доверенных счетов, относящихсяк моей юрисдикции. Надеюсь, вы так же оперативно закроете их, как и открыли.
– Месье Аль Фей! – банкир почти визжал. – Никто еще не снимал со счетов сорок миллионов в один день.
– Значит, я буду первым, – Бейдр улыбнулся и сделал знак Кэрриджу. Уже у выхода из банка их догнал Стерлинг-Джонс.
– Мистер Аль Фей!
– Да, мистер Стерлинг-Джонс?
Англичанин так спешил, что теперь никак не мог перевести дыхание.
– Месье Брюн и я еще раз обдумали эту ситуацию. В конце концов, что мы за банкиры, если не можем предоставитьзаем на пять миллионов фунтов?
– Десять миллионов. Не вижу причины, почему я должен брать из собственных денег.
Англичанин остолбенел. Потом взял себя в руки и кивнул.
– Десять миллионов фунтов.
– Отлично, мистер Стерлинг-Джонс. – Бейдр повернулся к Кэрриджу. – Пойдите с мистером Стерлинг-Джонсом и заберите чек. Я буду на совещании в «Эйрамко», заезжайте за мной туда.
– Есть, сэр.
Бейдр вежливо кивнул банкиру и, не прощаясь, вышел на улицу, где его ждала машина. Шофер выскочил из лимузина, чтобы предупредительно открыть перед ним дверцу.
Бейдр со вздохом облегчения опустился на мягкое сиденье. Оба банкира понятия не имели, что все это было чистейшим блефом. Он никак не мог закрыть доверенные счета без согласия директоров. Но чек на пять миллионов затуманил им мозги.
Бейдр закурил. Завтра это уже не будет иметь значения. Нью-Йоркский банк «Чейх Манхэттен» даст ему семьдесят процентов рыночной цены за ценные бумаги, и он вернет эту сумму в швейцарский банк, так как в Нью-Йорке процентные ставки значительно ниже. Убытки составят три миллиона, но, если понадобится, он покроет их из собственных средств. Все оборачивается не так уж и скверно. Возможно, он еще поблагодарит Али Ясфира. Лишившись их поддержки, он перенес свое внимание и стал держателем контрольного пакета акций небольшого банка в Ла-Джолле, штат Калифорния, почтовой страховой компании в Ричмонде, штат Вирджиния, а также компании, занимающейся внутренними займами, во Флориде, с сорока филиалами по всему штату. Одни только эти три компании имели в своем активе свыше шестидесяти миллионов долларов, в том числе по меньшей мере двадцать миллионов наличными, с годовым доходом в десять миллионов – после всех налоговых выплат.
Бейдр вдруг раздумал ехать на совещание в «Эйрамко». Нечего ему там делать: все равно торговые квоты уже установлены. Вместо этого он велел шоферу отвезти себя в отель «Президент Вильсон», где заранее заказал номер.
Бейдр позвонил в «Эйрамко», извинился за отмену совещания в последний момент и попросил передать Кэрриджу, чтобы тот ехал в отель. Потом связался с летчиком и распорядился готовиться к срочному вылету в Штаты.
Бейдр зашел в свою спальню, снял костюм и растянулся на кровати. Тотчас из крохотной комнатки рядом с этой показался Джабир.
– Хозяин хочет принять ванну?
– Нет, спасибо. Просто полежу и подумаю.
– Хорошо, господин, – Джабир собрался уходить, но Бейдр остановил его.
– Где та девица? – он только сейчас вспомнил, что прихватил с собой Сюзанну, миниатюрную актрису-француженку с огненно-рыжей копной на голове. Юсеф познакомил их в Каннах.
– Отправилась за покупками. Сейчас придет, господин.
– Хорошо. Пускай меня примерно час никто не беспокоит.
– Да, хозяин. Задернуть шторы?
– Хорошая мысль.
После ухода слуги Бейдр закрыл глаза. Ему нужно провернуть столько срочных дел—а времени в обрез. Трудно поверить, что еще вчера он катался с сыновьями на водных лыжах.
Он посвятил им весь день. Они вместе сходили на пляж, развлекались, выискивая в песке моллюсков, брали напрокат водныйвелосипед в Сен-Тропезе, ныряли с аквалангами в окрестностях Поркероля, устраивали пикник на острове Леван. Вечером после ужина они смотрели в видеосалоне на борту яхты фильмы Диснея. Там были и другие картины, но они не совсем подходили для детей.
Когда же в воскресенье вечером яхта возвращалась в Канны, Бейдр вдруг почувствовал что-то не то. Они как дз смотрели «Белоснежку и семь гномов». Наконец Бейдр понял причину своего смутного беспокойства. Он оглядел их восторженные мордашки, обращенные к экрану, и подал знак стюарду, выступавшему в роли киномеханика, чтобы тот остановил показ. В салоне загорелся свет.
Мальчики тревожно посмотрели на отца.
– Еще рано ложиться, папа, – протянул Мухаммед.
– Да, рано, – ответил Бейдр по-арабски. – Просто я вижу, что мы так и не успели поговорить.
– О’кей, папочка, – по-английски сказал Мухаммед. – О чем мы будем разговаривать?
– Может быть, перейдем на арабский? – улыбнулся Бейдр.
Мальчик смутился, но согласно кивнул.
– Да, Вава. [2]2
Папа (араб.).
[Закрыть]
Бейдр повернулся к младшему сыну.
– А ты не против, Шамир?
Тот молча наклонил голову.
– Вы учите Коран?
Оба снова кивнули.
– Уже дошли до заповедей Пророка?
Тот же утвердительный жест головой.
– Ну, и что же вы успели узнать?
– Что нет Бога, кроме Аллаха, – запинаясь, проговорил старший сын, – и Магомет – пророк его.
Бейдр понял, что познания сына оставляют желать лучшего, и снисходительно обратился к Шамиру:
– А ты что выучил?
– То же самое, – по-английски ответил тот.
– Мы, кажется, условились говорить по-арабски.
– Это трудно, папочка, – сказал малыш.
Бейдр промолчал. На лице мальчика отразилась растерянность.
– Ты сердишься, да, папочка? Я знаю по-французски: lamemechose.
– Нет, Шамир, я не сержусь. Ты молодец.
Малыш расцвел.
Бейдр подал знак стюарду. Снова погас свет, и на экране замелькали кадры. Еще немного – и дети с головой окунулись в приключения Белоснежки. Однако в темных глазах Мухаммеда блестели слезы. Бейдр притянул мальчика к себе.
– В чем дело, сынок? – спросил он по-арабски.
Тот залился слезами. Бейдр ощутил свою беспомощность.
– Скажи мне, сынок.
– Я плохо говорю по-арабски, папа, – с сильным английским акцентом произнес Мухаммед. – Тебе за меня стыдно.
– Мне никогда не бывает стыдно за тебя, мой мальчик, – Бейдр крепко прижал к себе сына. – Я горжусь тобой.
На мокром лице мальчика засияла улыбка.
– Правда?
– Конечно. Ну, смотри мультик.
После того, как дети легли спать, Бейдр долго оставался в затемненном видеосалоне. Когда туда спустился Юсеф с двумя молодыми женщинами, он был очень удивлен.
– Прошу прощения, шеф. Я не знал, что вы здесь.
– Ничего. – Бейдр встал. – Пойду переоденусь. – Его вдруг осенило, и он спросил по-арабски: – Вы были здесь, когда Джордана с детьми прилетели из Бейрута?
– Я видел, как они проходили таможенный досмотр.
– Учитель арабского языка прилетел с ними?
Юсеф задумался.
– Кажется, нет. Только няня.
– Интересно, почему Джордана не взяла его с собой?
– Не знаю, шеф. Она мне не говорила. – Лицо Бейдра оставалось бесстрастным, и Юсеф добавил: – У нас не было времени на разговоры. Она всегда очень занята. Здесь столько всяких развлечений.
Наверное. Напомните мне телеграфировать утром в Бейрут. Хочу попросить отца направить сюда учителя первым же рейсом.
– Да, шеф.
Бейдр вышел.
На следующее утро он позвонил Джордане из аэропорта перед вылетом в Женеву.
– Что случилось с учителем арабского? Я был уверен, что он прилетит вместе с вами.
– Он заболел, и не было времени искать другого.
– Не было времени? – в голосе Бейдра послышались саркастические нотки. – Тебе стоило только позвонить моему отцу, и он бы мигом прислал учителя.
– Я не думала, что это так важно. В конце концов, у мальчиков летние каникулы.
Бейдр весь кипел, но ледяным тоном произнес:
– Не так важно? Кто дал тебе право решать, что важно, а что нет? Ты отдаешь себе отчет в том, что в свое время Мухаммед будет править четырехмиллионным народом, а он даже не владеет родным языком?
Джордана молчала.
– Я слишком понадеялся на тебя, – заключил Бейдр. – Я дал отцу телеграмму, чтобы он прислал учителя. Осенью мальчики отправятся к отцу. Может быть, там их будут воспитывать, как полагается.
Когда Джордана, наконец заговорила, в ее голосе чувствовалась обида.
– А я? Какие у тебя планы относительно моего будущего?
– Никаких, – отрезал Бейдр. – Можешь делать все, что тебе угодно, черт побери! Я дам знать, когда ты мне снова понадобишься.
Джордана была пьяна – как никогда в жизни. Это было то специфическое опьянение, которое наступает только после глубокой депрессии, когда человек словно смотрит на себя со стороны, существуя как бы отдельно от своего тела. Она была весела, остроумна и обворожительна в одно и то же время.
Звонок Бейдра выбил ее из колеи. В мире было только Два существа, которых она по-настоящему любила: ее сыновья. Когда-то Джордане казалось, будто такое же чувствоона испытывает к Бейдру. Но теперь она сама не понимала своего отношения к нему: видимо, потому, что ей были непонятны его чувства.
Впервые за все эти годы Джордана с удовольствием согласилась выслушать предложение Юсефа. Она не питала к нему симпатии, как и ко всем холуям и сводникам, не понимала, зачем Бейдру понадобилось окружить себя людьми такого сорта – когда ему стоило только щелкнуть пальцами, чтобы получить любую женщину, которая могла ему понравиться. Он все еще был самым красивым, самым желанным из всех, с кем ей доводилось встречаться.
Когда Юсеф объявил, что собирается устроить небольшую вечеринку в честь продюсера, который взялся поставить для Бейдра фильм «Пророк», Джордана согласилась, что с ее стороны будет хорошим тоном взять на себя роль хозяйки. Юсеф особенно нажимал на то, что Бейдр будет доволен.
Столы на двадцать персон были накрыты в небольшом ресторанчике на полпути между Каннами и Ниццей. Джордана в качестве хозяйки устроилась во главе стола, а Винсент, почетный гость, по правую руку от нее. Поскольку Бейдр отсутствовал, головное место на противоположном конце стола демонстративно оставили незанятым. Где-то посередке, между двумя хорошенькими женщинами, сидел Жак, белокурый жиголо, которого княгиня Мара представила Джордане в день ее рождения. Интересно, с кем он сейчас, равнодушно подумала Джордана.
Заказанный Юсефом ужин был просто великолепен. Шампанское «Дом Периньон» лилось нескончаемым потоком. Джордана после первых же глотков почувствовала, что близка к опьянению. Но ей было все равно. Майкл Винсент произвел на нее благоприятное впечатление – даже невзирая на то, что не пил ничего, кроме «скотча». Кроме того, он был ее соотечественником, и она могла обмениваться с ним шутками, подлинный смысл которых ускользал от остальных.
Все время ужина она ловила на себе пристальный взгляд Жака. Всякий раз, когда ей случалось посмотреть в ту сторону, он пытался привлечь ее внимание. Но они сидели слишком далеко друг от друга, чтобы завести разговор.
После застолья Юсеф предложил отправиться в соседний зал на дискотеку и таким образом продолжить вечеринку. Джордана была уже достаточно на взводе, чтобы признатьэту идею очень удачной. Она обожала танцевать. Однако прошло не менее часа, прежде чем она подняла глаза и увидела перед собой Жака.
Он церемонно наклонил голову.
– Можно пригласить вас на следующий танец?
Джордана прислушалась к музыке «Роллинг Стоунз», всем своим существом отзываясь на тяжелые звуки ударных, и повернулась к Винсенту.
– Прошу прощения.
Тот кивнул и заговорил с Юсефом. Джордана начала покачиваться в такт мелодии, не успев еще дойти до танцевального круга. Жак мигом присоединился к ней. Она окинула его критическим взором. Французам не очень-то идет танцевать рок. Он слишком прямо держался и двигался немного скованно. Отдавшись собственному ритму, Джордана почти забыла о нем – как вдруг его голос заглушил музыку:
– Ты обещала позвонить.
– Я?
– Да.
– Не помню, – честно призналась Джордана.
– Это неправда.
Не говоря ни слова, она повернулась и пошла прочь. Жак догнал ее.
– Прости. Давай танцевать дальше.
После некоторых колебаний она позволила ему отвести себя обратно на площадку. К тому времени рок сменился плавной мелодией. Жак обнял ее и крепко прижал к себе.
– Последние три дня я не могу ни есть, ни спать, – сказал он.
Джордана была холодна, как лед.
– Я не нуждаюсь в жиголо.
– Кому, как не мне, это знать? – воскликнул он. – Еще бы—ты такая красавица! Я хочу тебя.
Джордана смерила его скептическим взглядом и вдруг ощутила у своего бедра что-то твердое.
– Чувствуешь, как я тебя хочу? – настойчиво шептал Жак.
Джордана закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Ей льстила горячность этого красивого юноши, приятно щекотала самолюбие его эрекция. В голове плыл розовый туман. В конце концов, может быть, он и искренен.
Она не видела, какой улыбкой он обменялся с Юсефом.
Грубая ткань бесформенной рубашки и брюк цвета хаки царапала ей кожу, когда Лейла вместе с еще пятью новенькими вошла в барак командира. Жесткие кожаные сапоги тяжело грохотали по деревянному настилу. Желтый свет керосиновой лампы перемежался причудливыми тенями.
Женщина-командир занимала стол в дальнем конце комнаты. По обе стороны от нее сидело по солдату. Она просматривала лежащую на столе газету и не подняла глаз, пока девушки не застыли прямо перед ней.
– Смирно! – гаркнул сержант.
– Да здравствует победа! – выкрикнули все пять новеньких, как их научили в первый же день пребывания в лагере.
Лейла отвела назад плечи и почувствовала, как жмет тугой, также сшитый из грубой хлопчатобумажной ткани лифчик. Она смотрела прямо перед собой.
Женщина-командир встала. Лейла обратила внимание, что она носит нашивки, соответствующие званию полковника. Начальница с минуту молча взирала на пополнение, а потом резким, неожиданно зычным голосом крикнула:
– Смерть врагам!
– Смерть врагам! – хором откликнулись они.
Начальница одобрительно кивнула и произнесла уже обычным голосом:
– Вольно!
Девушки расслабились; зашуршала жесткая материя. Женщина-командир обошла вокруг стола.
– От имени Братства бойцов за освобождение Палестины приветствую ваше участие в святой борьбе за избавление нашего народа от израильского ига и империалистического гнета. Я знаю, каждая из вас многим пожертвовала, чтобы прийти сюда. Вас ждет разлука с близкими, возможно, остракизм со стороны некоторых знакомых, но одно я могу вам твердо обещать: впереди победа, какой не знало человечество. И поэтому борьба еще только начинается.
Вам предстоят еще большие жертвы. Отныне ваша честь, ваши тела и души принесены на алтарь общего дела. Вас будут обучать многим вещам, и в первую очередь обращению с оружием – винтовкой, ножом, пистолетом. Вы научитесь изготавливать бомбы – большие и маленькие. Узнаете, как можно убивать голыми руками. Все для того, чтобы мы плечомк плечу с мужчинами свергли сионистских захватчиков и вернули эту землю ее единственному хозяину – народу.
– Каждая из вас, – продолжала женщина-командир, – уже принесла присягу на верность нашему делу. Сэтой минуты ваши настоящие имена должны быть забыты. Здесь, в лагере, вы будете откликаться только на данные вам клички и, следовательно, в случае непредвиденного пленения не сможете выдать своих товарищей. Отныне вы обязаны хранить верность братьям и сестрам по оружию.
Женщина-командир выдержала паузу. Все с напряженным вниманием слушали ее.
– Следующие три месяца будут самыми трудными ввашей жизни. Зато потом каждая сможет занять свое место рядом с Фатмой Бернави, Мириам Шахашир, Аидой Исса и Лейлой Халед, которые показали себя достойными бойцами, сражаясь наравне с мужчинами.
Она вернулась на свое место между двумя солдатами.
– Желаю вам удачи!
– Смирно! – вновь рявкнул сержант.
– Слава! – прокричали девушки, выпрямляясь.
– Смерть врагам!
– Смерть врагам! – прозвучало в ответ.
Женщина-командир отдала честь.
– Вы свободны.
Строй распался. Девушки высыпали за сержантом в ночь.
– Расходитесь по своим баракам, – сухо сказал сержант. – Подъем в пять.
Он повернулся и зашагал в сторону мужской части лагеря, а девушки-новобранцы направились к небольшому строению, куда их поместили. Лейла ступила на крыльцо одновременно с молодой женщиной, чья койка была рядом с ее собственной.
– Ну, разве начальница не прелесть? – заговорила Лейла. – У меня впервые такое чувство, будто моя жизнь имееткакой-то смысл.
Девушка посмотрела на нее так, словно она с луны свалилась.
– Хорошо, что у тебя такие чувства, – безразличным тоном произнесла она. – А я попала сюда только потому, что здесь мой парень. Но меня не подпускают к нему. У меня все застоялось, так что не удивляйся, если ночью я окажусь в твоей постели.
На высоте тридцать пять тысяч метров над Атлантическим океаном, под темно-синим звездным небом, Бейдр мирно спал, пока самолет, торопя время, летел в Нью-Йорк. Внезапно он проснулся, как от толчка, сел и почувствовал у себя на глазах слезы. Бейдр вытер их пальцами и потянулся за сигаретой. Должно быть, ему снилось что-то страшное. Но и наяву в нем шевелилось тяжелое предчувствие, какое-то дурное предзнаменование камнем навалилось на душу.
Спящая рядом девушка шевельнулась.
– В чем дело, дорогой? – сонно спросила она.
– Все в порядке, – ответил он, – Спи.
Девушка затихла. Скоро и Бейдра успокоил мерный гул двигателей. Он потушил сигарету, откинулся на подушку и тотчас погрузился в забытье.
ИЗРАИЛЬ. ИЮНЬ 1973 г.
К стоянке перед административным зданием подкатил огромный черный лимузин с дипломатическим номером. Из него вышли трое мужчин: двое в штатском, а третий в форме полковника американских вооруженных сил. Они поднялись на высокое крыльцо и вошли в вестибюль. Часовые у входа выставили оружие, преграждая им дорогу. Полковник отдал честь, и всех троих пропустили внутрь здания.
Старший сержант за столом администратора поднялся им навстречу, беря под козырек. Полковник просалютовал в ответ. Сержант раздвинул губы в улыбке.
– Вы знаете дорогу, полковник? – это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос. Полковник вернул ему улыбку.
– Да, я уже бывал здесь, сержант. – Он повернулся ксвоимспутникам. – Прошу следовать за мной.
Они дошли по коридору до лифта. Полковник надавил на кнопку, половинки двери разъехались в разные стороны, и все трое вошли в кабину. Лифт плавно заскользил вниз – пока не опустился на шесть этажей под землю. Двери автоматически открылись.
Полковник привел их в приемную, где дежурил еще один старший сержант. Однако этот не встал, а лишь бросил на вошедших мимолетный взгляд и сверился со списком.
– Прошу назвать ваши имена, джентльмены.
Полковник ответил первым:
– Альфред Р. Уэйгрин, полковник Вооруженных сил Соединенных Штатов Америки.
Следующим оказался штатский в костюме, застегнутом на три пуговицы.
– Роберт Л. Гаррис, Госдепартамент США.
Наступила очередь второго штатского – в мятой спортивной куртке.
– Сэм Смит, Американская Система Водоснабжения.
Сержант никак не отреагировал на столь нелепый псевдоним агента Центрального Разведывательного Управления. Он поставил против их фамилий в списке галочки и дал каждому желтую идентификационную карточку из пластика, которую нужно было прикрепить к отвороту пиджака или куртки. Затем старший сержант нажатием кнопки вызвал капрала.
– Проводите джентльменов в конференцзал «А».
Конференцзал «А» находился в конце длинного коридора с тусклыми серыми стенами. Вход туда охраняли двое солдат и еще один сержант, сидевший за небольшой конторкой. Капрал остановился и подождал, пока сержант проверит их пропуска, потом коснулся кнопки электронного управления. Открылась дверь и, пропустив прибывших в зал совещаний, снова автоматически захлопнулась.
Здесь уже собралось примерно девять человек, причем двое из них носили форму офицеров армии Израиля; одинбыл бригадным генералом, а другой полковником. Генерал выступил вперед и протянул руку.
– Альфред, рад снова видеть вас.
Американец осклабился и пожал его руку.
– Я тоже, Лев. Познакомьтесь с Бобом Гаррисом и Сэмом Смитом из Соединенных Штатов. Джентльмены, генерал Ешнев.
Они обменялись рукопожатием. Генерал представил вновь прибывших всем присутствующим и жестом показал на массивный круглый стол в дальнем конце конференцзала.
– Прошу занимать места, джентльмены.
После того, как все разместились согласно табличкам, один стул остался незанятым. Это было место слева от израильского генерала, а так как он занимал высокий пост, можно было предположить, что отсутствующий даже старше его по чину. Американцы со сдержанным любопытством покосились на табличку и воздержались от комментариев. Это не ускользнуло от внимания генерала Ешнева.
– Прошу извинить за задержку, джентльмены, но ко мне только что поступила информация, что генерал Бен Эзра еще в пути. Он попал в автомобильную пробку и вот-вот будет здесь.
– Бен Эзра? – прошептал Гаррис полковнику. – Никогда о нем не слыхал.
Американский офицер усмехнулся.
– Видимо, потому, что пик его активности пришелся на то время, когда вы еще под стол пешком ходили, Боб. Лев Пустыни – без преувеличения легендарная личность. Откровенно говоря, я считал, что его давно уже нет в живых.
Генерал Ешнев уловил конец фразы.
– Не ваш ли Макартур говорил: «Старые воины не умирают – они попросту сходят со сцены»? Бен Эзра доказал несостоятельность этого утверждения, упорно отказываясь как умирать, так и сходить со сцены.
– Ему, должно быть, за семьдесят? – предположил агент ЦРУ. – В последний раз я слышал о нем, когда он вернулся в свой кибуц после Шестидневной войны.
Семьдесят четыре. И если говорить о кибуце, то я понятия не имею, сколько он там проводит времени. Он пользуется колоссальным влиянием. Малые дети – и те не выдадут его, даже под пыткой. Никогда нельзя точно сказать, там он в данный момент или в каком-нибудь другом месте.
– Думается мне, – проворчал Гаррис, – если бы вы и впрямь придавали значение его действиям и намерениям, то держали бы его при себе в Тель-Авиве.
– Это слишком хлопотно, – улыбнулся Ешнев. – Лев Пустыни никогда не отличался особым тактом. Наверняка ваш президент до сих пор не забыл его комментарии по поводу того, как Эйзенхауэр остановил англо-французское наступление в зоне Суэцкого Канала в 1956 году. Бен Эзра был автором плана операции, разработанного для британцев.
– Этого я не знал, – признался Гаррис. – А что, собственно, могло задеть президента? Кстати, он тогда еще не был им.
– Да, он был вице-президентом, и Бен Эзра не раз однозначно критиковал его политику поддержки определенных арабских кругов, которые он обвинил в давлении на Эйзенхауэра. По Бен Эзре, англичанам следовало бы посоветовать Эйзенхауэру не совать нос в чужие дела. Кажется, его язык был далек от дипломатического. После такого конфуза Бен Гуриону ничего не оставалось, как принять его отставку. Вот почему Бен Эзра отправился на Синайский полуостров и поселился в кибуце.
– Вы, кажется, упомянули, что он вновь всплыл на поверхность в 1967-м?
– Да. Но не официально. И это еще одно деликатное обстоятельство. Он требовал, чтобы мы не останавливались, пока не дойдем до Каира и не одержим убедительную победу. Ссылаясь на данные своей разведки, Бен Эзра утверждал, что в противном случае лет через семь все придется начинать сначала.
– На чем основывались подобные предположения? – поинтересовался агент ЦРУ.
– Его мать была арабкой, и некоторые до сих пор полагают, что в нем больше от араба, чем от еврея. Во всяком случае, он подолгу жил среди этого народа, и местные жители настолько доверяли ему, что часто шли к нему за справедливостью. Арабы называли его имамом – книжником, человеком, который живет по совести. Он много раз безнаказанно нарушал границу.
– Бен Эзра женат?
– Он женился дважды, – ответил генерал Ешнев. – В первый раз совсем молодым. Его жена умерла от родов в пустыне. Ребенок тоже погиб, пока они уходили от английских кордонов в Палестину. Во второй раз он женился после своей отставки, на арабской девушке; насколько мне известно, она еще жива и вместе с мужем находится в кибуце. Детей у них нет.
– То, что Бен Эзру пригласили на данное совещание, связано с какими-нибудь политическими осложнениями?
Израильтянин пожал плечами.
– Мы, евреи, всегда готовы к неприятностям любого рода. Особенно когда перестаем понимать, что происходит.
– То есть? – удивился Гаррис.
– Давайте подождем Бен Эзру. Он только что возник на горизонте после двухмесячного отсутствия и сразу потребовал созвать совещание.
В голосе Гарриса послышалось раздражение:
– И он так просто получает все, чего ни захочет?
– Не совсем. Ему пришлось долго убеждать Даяна, что у него имеется кое-какая информация. Потом Даян отправился к премьер-министру. Она [3]3
Голда Меир.
[Закрыть] и санкционировала сегодняшнюю встречу.
– После стольких усилий мог бы, кажется, не опаздывать.
– Бен Эзра – пожилой человек, – извиняющимся тоном проговорил генерал. – Он признает только свой старенький фольксваген, который постоянно выходит из строя. Однако Бен Эзра ни за что не соглашается взять другую машину. Если бы я не отдал специального распоряжения, его бы и на пушечный выстрел не подпустили к стоянке. – На столе перед Ешневым зазвонил телефон. Он снял трубку, выслушал, коротко что-то ответил и дал отбой. – Идет генерал Бен Эзра, джентльмены.
Электронные двери бесшумно отворились, и все повернулись в ту сторону. Вошел довольно рослый пожилой человекв запыленной, с песчинками в каждой складке, одежде бедуина. Белые волосы и такая же борода частично скрывали его обожженное солнцем лицо; он больше походил на араба, чем на еврея. И только выделяющиеся на смуглом лице темно-синие глаза выдавали явно не арабское происхождение. Твердой, исполненной достоинства походкой он приблизился к генералу Ешневу. Когда Бен Эзра заговорил, голос звучал надтреснуто, будто его разьел песок пустыни. Он протянул генералу руку.
– Здравствуйте, лев!
– Здравствуйте, генерал, – ответил Ешнев, поднимаясь навстречу. Мужчины крепко пожали друг другу руки. – Джентльмены, позвольте представить вам генерала Бен Эзру, – он назвал каждого из присутствующих по часовой стрелке.
Бен Эзра посмотрел каждому в глаза и повторил для себя его имя. Когда церемония представления была окончена, все сели.
– Вам слово, генерал, – сказал Ешнев.
– Спасибо, – Бен Эзра говорил по-английски без малейшего акцента. – Полагаю, все вы в курсе строительства египтянами оборонительных сооружений вдоль всего Суэцкого Канала и сирийцами – на подступах к Голанским высотам. Думаю, вы также осведомлены о новых вооружениях, которые прибывают в количествах, значительно превышающих все, что до сих пор поступало из России и Китая. Вы не можете не понимать, что, если так и дальше пойдет, то в ближайшем будущем будет достигнут военный паритет, а возможно, даже и превосходство противника.
– Все так, – подтвердил Ешнев. – Нам это известно.
– Наверняка от вашей разведки не укрылся и факт притока военных пилотов из Северной Кореи – в частности, летчиков истребителей и бомбардировщиков.
– Да, – согласился Ешнев. – Но мы знаем и то, что Садат подвергается серьезной критике со стороны умеренных за просоветскую позицию.
Бен Эзра кивнул.
– Нам нельзя позволить убаюкать себя и впасть в состояние ложной безопасности. Впервые наш противник создает эффективную военную машину. А это никогда не делается без намерения пустить ее в ход.
– Правильно. Но им потребуется еще год-полтора, чтобы привести ее в полную боевую готовность.
– Нет, – возразил Бен Эзра. – Все уже готово. Удар может быть нанесен в любую минуту.
– Тогда чего они ждут? – вежливо, но с некоторой долей нетерпения спросил Ешнев. – До сих пор вы не сообщили ничего такого, чего мы бы еще не знали.
Бен Эзра оставался невозмутимым.
– На этот раз мы не должны упускать из виду и другие факторы, помимо военных. Наш противник осуществляет финансовую экспансию, опутывая западный мир своими сетями. Он подбивает нефтедобывающие государства на создание экономического содружества, которое может быть использовано против нас, с целью сокращения оказываемой нам поддержки со стороны технологически развитых стран. Военный удар будет нанесен лишь после того, как эти меры принесут желаемые результаты.
– У вас есть какие-нибудь особые источники информации?
– Нет. Я полагаюсь на собственные наблюдения. На Синае ходят слухи, будто федаины оказывают давление на умеренных. Они берут на прицел видных арабов-предпринимателей и принуждают к сотрудничеству.
– Можете привести примеры?
Старик покачал головой.
– Вот почему я и настаивал на этой встрече. – Он обвел взглядом присутствующих американцев. – Надеялся, что наши друзья-контрразведчики смогут поделиться с нами свидетельствами такого давления.
Гаррис переглянулся с коллегами.
– Мы бы с удовольствием, но нам пока ничего не | известно.
Лицо Бен Эзры оставалось непроницаемым.
