Текст книги "Плоть и кровь"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА III

Едва самолет приземлился к западу от товарных складов, как заработал телетайп. Дик Кэрридж отстегнул ремень безопасности и подошел к аппарату. Он подождал, пока не кончится текст, оторвал ленту, сел за письменный стол и открыл книгу с шифрами. Бейдр повернулся к девушкам, которые к этому времени успели освободиться от ремней и подняться на ноги. Бейдр с улыбкой последовал их примеру.

– Надеюсь, вам понравится на Ривьере.

Блондинка вернула ему улыбку.

– Мы очень волнуемся. Это наше первое путешествие в Европу. Единственное, о чем приходится жалеть, это что мы с вами больше не увидимся.

Бейдр сделал неопределенный жест.

– Дела. Вечные дела! – он уже полностью переключился на поступившее сообщение. Очевидно, это что-то важное, раз телетайп включился в выходной день. – Но если вам что-нибудь понадобится, позвоните Кэрриджу, он все устроит.

– Мы так и сделаем, – сказала брюнетка и деловито протянула руку. – Спасибо за приятное путешествие.

Белокурая девушка засмеялась.

– Спасибо, что пригласили нас.

Бейдр тоже засмеялся.

– Спасибо, что приняли приглашение.

Появился Рауль.

– Машина ждет дам у трапа.

Бейдр рассеянно следил за тем, как стюард уводит девушек к выходу. Потом повернулся к Кэрриджу. Еще минута – и текст был расшифрован. Секретарь снял его с бювара и передал Бейдру.

«Согласно договоренности на ваш счет в банке Женеве положены десять миллионов фунтов стерлингов Подробности через Али Ясфира отель „Мирамар“ в Каннах».

И подпись: Абу Саад.

Бейдр еще раз бесстрастно пробежал текст сообщения и аккуратно порвал на клочки. Кэрридж так же поступил с телетайпной лентой. Все это он сложил в конверт и вытащив из-под стола нечто похожее на обыкновенную корзину для бумаг, только с крышкой, поместил туда конверт и нажал на крохотную кнопку сбоку. Вспыхнул и тут же погас алый огонек. Дик открыл контейнер и заглянул внутрь. От бумаг осталась лишь горсточка пепла. Кэрридж удовлетворенно кивнул и присоединился к Бейдру.

– Когда бы вы хотели встретиться с Али Ясфиром?

– Сегодня вечером. Пошлите ему приглашение на банкет.

Кэрридж снова кивнул и отошел к столу. Бейдр откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления. Вот так всегда. Как бы предусмотрительно он ни планировал уикэнд, обязательно возникнут помехи. Но это дело – из разряда очень важных, от него так просто не отмахнешься. Абу Саад являлся финансовым агентом организации «Аль Иквах», одной из наиболее могущественных федаинских [1]1
  Федаины – боевые группы палестинских партизан.


[Закрыть]группировок. Через его руки проходили астрономические суммы. На счета организации поступали вклады от правящих кругов богатейших нефтяных королевств, княжеств и эмиратов, таких как Кувейт, Дубай и Саудовская Аравия, озабоченных поддержанием своего имиджа в мусульманском мире. На случай, если движение потерпит неудачу, часть денег зачислялась на другие счета—сказывалась типично ближневосточная предусмотрительность. Примерно пятьдесят процентов этих средств затем возвращались в виде финансирования борьбы за независимость.

Бейдр вздохнул. Неисповедимы пути Господни. Свобода никак не давалась арабам в руки. Возможно, так им на роду написано. Встречались, конечно, и такие, как он сам, снискавшиемилость Всевышнего, но уделом большинства оставались жалкое прозябание и неустанная борьба. Однако небесные врата одинаково открыты для всех верующих. Когда-нибудь они попадут в рай… Возможно…

Бейдр встал, подошел к письменному столу и обратился к Кэрриджу:

– Достаньте из сейфа бриллиантовое колье.

Потом он опустил обитую бархатом коробочку в карман пиджака и направился к выходу. У двери Бейдр остановился и посмотрел на Кэрриджа.

– Встречаемся в одиннадцать на борту яхты.

– Да, сэр.

Джабир поджидал у подножия трапа.

– Машина отвезет вас на катер, хозяин.

Прямо на летном поле, возле самолета, стоял огромный черный кадиллак. Около машины ждал Рауль вместе с представителем таможенной службы.

Офицер взял под козырек.

– У вас есть вещи, не указанные в декларации, месье?

Бейдр отрицательно мотнул головой.

– Благодарю вас, месье.

Аль Фей сел в автомобиль. Джабир захлопнул дверцу и сам занял место рядом с водителем. Взревел мотор, машина круто развернулась и понеслась в западном направлении.

«Сан-Марко» ждал, привязанный к старому, полуразвалившемуся пирсу. Рядом на берегу стояли старпом с яхты и двое матросов.

– Добро пожаловать, мистер Аль Фей.

– Благодарю вас, Джон.

Матрос протянул ему руку и помог забраться на катер. Джабир последовал за своим господином. За ним спустились матросы. Бейдр прошел вперед и остановился перед приборной доской.

Старпом достал откуда-то желтый непромокаемый плащ и каску.

– Здесь довольно сыро. Сегодня сильный встречный ветер, а малыш слегка протекает.

Бейдр молча развел руки в стороны, и матрос надел на него плащ. Джабир тоже утеплился. Бейдр вновь повернулся к приборной доске и тронул кнопку стартера. Мотор ожил, радостным ревом нарушив тишину причала. Бейдр глянул через плечо.

– Отчаливай.

Матрос потянул за канат. Петля соскочила с невысокой тумбы и, извиваясь, точно змея, упала на палубу.

– Порядок, сэр.

Бейдр нажал на рычаг, и глиссер начал медленно отходить от берега. Бейдр поддал газу и направил суденышко в открытое море. «Сан-Марко» легко, без видимых усилий скользил по волнам. Бейдр опустился на скамью и пристегнул ремень.

– Вы тоже привяжитесь! – крикнул он остальным. – Сейчас я задам ему жару!

Сзади послышалась возня; потом старпом крикнул, стараясь перекрыть рев двигателя:

– Готово, сэр!

Бейдр снова поддал газу – и еще, и еще. Глиссер качнулся на встречной волне; брызги от носа катера образовали над их головами радужную арку. Ветер хлестал Бейдру в лицо, зубы обнажились в торжествующей улыбке, у него перехватило дыхание. Бейдр взглянул на спидометр – они мчались со скоростью сорок узлов. Он слегка повернул штурвал, направляя катер в Канны. В руках Бейдра была машина мощностью в триста двадцать лошадиных сил; ветер и морская вода хлестали его по лицу. Если на то пошло, это даже похлеще секса!

В номере Али Ясфира зазвонил телефон. Жирный ливанец проковылял к аппарату и снял трубку.

– Ясфир.

В трубке что-то затрещало. У него было такое ощущение, будто трещит в ухе. Говорил явно американец. Али Ясфир несколько минут слушал, а затем кивнул.

– Да, разумеется. С удовольствием. Я с нетерпением жду встречи с его превосходительством.

Он положил трубку и вернулся к своим гостям.

– Все в порядке. Сегодня вечером встречаемся у него на яхте.

Вам повезло, – заметил стройный, темноволосыйфранцуз, сидевший на кушетке. – Ивсе-таки это не решает наших проблем.

– Пьер прав, – поддержал американец в яркой спортивной тенниске. – Мои агенты в Америке сталкиваются с большими трудностями.

Али Ясфир повернулся к нему.

– Мы прилагаем усилия к их устранению.

– Однако действуете недостаточно оперативно. Боюсь, что нам придется искать других поставщиков.

– Черт! – выругался Пьер. – Как раз сейчас, когда перерабатывающие предприятия начали работать без сучка, без задоринки…

– И нет недостатка в сырье, – подхватил Али. – Производство на самом высоком уровне. Плантаторы потрудились на славу – урожай просто замечательный. Доставка сырья на Запад осуществляется без помех. Мне думается, Тони, что сбои дает ваша система доставки. Недавно в Штатах были перехвачены два последних транспорта из Франции.

Лицо американца приняло жесткое выражение.

– Утечка где-то здесь. Иначе ФБР ни за что не добралось бы до них. Нужно искать другой канал.

– Через Южную Америку, – предложил француз.

– Не имеет смысла, – возразил Тони. – В прошлый раз мы уже пробовали этот вариант – без толку. Груз был перехвачен. Если утечка здесь, плохи наши дела.

Али пристально посмотрел на француза.

– Виновата ваша организация.

– Не может быть. Каждый из наших людей проверен и перепроверен.

– У нас нет выбора, – сказал Али. – Мы не можем позволить себе продолжать финансирование операции, раз товар не попадает на рынок.

Француз напряженно думал.

– Не будем пороть горячку, – наконец откликнулся он, – На этой неделе уходит очередной транспорт. Посмотрим, что получится.

Али Ясфир поднял глаза на американца. Тот кивнул. Али перевел взгляд на француза.

– Ну, ладно, Пьер. Поживем – увидим.

После ухода француза Али и Тони обменялись многозначительными взглядами.

– Ну, и что ты об этом думаешь?

– Кто его разберет.

– Вполне возможно, это он нас закладывает. А тем временем на Западное побережье продолжает поступать товар наших конкурентов. Мы даром платим целой шайке бездельников.

– Их товар идет из Индокитая?

– Да. Притом он дешевле нашего.

Али покачал головой.

– Ничего удивительного. Если бы нас финансировало ЦРУ, мы бы тоже могли устанавливать более низкие цены.

– Есть и другая сторона вопроса. В Соединенных Штатах сейчас в первую очередь пользуется спросом кокаин. А это наше слабое место.

– Мы стараемся исправить положение, – сказал Али – У меня есть кое-какие связи в Боготе, на следующей неделе я сам отправлюсь туда.

– Ребята будут рады. Мы предпочитаем иметь дело с вами, а не искать новых партнеров.

Али поднялся на ноги. Встреча подошла к концу.

– Мы еще поработаем вместе.

У двери они с американцем пожали друг другу руки.

– Встретимся в Нью-Йорке в начале следующего месяца.

– Надеюсь, что дела к тому времени поправятся.

– Я в этом уверен.

Али закрыл за гостем дверь, запер ее на задвижку и на цепочку. Потом он направился прямиком в ванную, тщательно вымыл руки, вытер их и, подойдя к двери спальни, тихонечко постучал.

Открылась дверь, и на пороге появилась молодая девушка. Ее смуглая, оливковая кожа, черные глаза и длинные черные волосы резко контрастировали с модным, в заклепках, европейским джинсовым костюмом, в каких многие щеголяли в Сен-Тропезе.

– Все ушли? – осведомилась она.

Али кивнул и предложил:

– Хочешь чего-нибудь прохладительного?

– У тебя есть кока?

– Наверное. – Али прошел на кухню и достал из холодильника бутылку. Налил стакан и протянул девушке. Она жадно выпила.

– Когда мы уезжаем?

– Билеты заказаны на завтрашний рейс до Бейрута. Однаконе исключена отсрочка.

Девушка вопросительно посмотрела на него. Он выдержал взгляд.

– Сегодня вечером я встречаюсь с твоим отцом.

В ее глазах мелькнул испуг.

– Ты же меня не выдашь? Мне обещали, что он ничего не узнает, иначе я не согласилась бы оставить школу в Швейцарии.

– Это не имеет к тебе ни малейшего отношения, – успокоил Али. – У нас чисто деловая встреча.

– Какого рода? – подозрительно спросила она.

– Твой отец проворачивает для нас кое-какие сделки. Он имеет доступ в такие сферы, куда нам самим путь заказан. Еще он закупает сырье и материалы, которых мы не можем приобрести сами.

– Он знает, что это для нашего дела?

– Да.

На лице девушки появилось странное выражение.

– Он из сочувствующих, – поспешил объяснить Али..

– Я ему не верю! Мой отец никогда никому не сочувствовал и не интересовался ничем, кроме власти и денег. Для него не существует таких понятий, как справедливость и человеческие страдания.

– Твой отец араб, – твердо заявил Али.

Она уставилась на него.

– А вот и нет! В нем больше западного, чем арабского. Иначе он не развелся бы с моей матерью, чтобы жениться на этой женщине. То же самое в делах. Сколько времени он проводит на родине, со своим собственным народом? Две недели в год? Я бы не удивилась, если бы узнала, что он опустился до торговли с израильтянами. Среди его западных партнеров много евреев.

Али оказался в положении человека, защищающего того, кого ни разу не видел.

– По-своему твой отец оказал нашему движению большие услуги. Наша победа недостижима за счет одной только вооруженной борьбы.

– Наша победа в руках тех, кто готов пролить за нее кровь и отдать свою жизнь, а не таких, как мой отец, для кого существует один лишь корыстный интерес, – она в гневе отступила обратно в комнату и захлопнула дверь.

Али тихонько постучал.

– Лейла. Позволь заказать тебе что-нибудь на обед.

И еле расслышал ее ответ:

– Убирайся! Оставь меня в покое! Я не голодна! – сквозь деревянные панели, которыми была обшита дверь, до него донеслись сдавленные рыдания.

Али несколько секунд нерешительно стоял перед дверью, а затем пошел к себе сменить костюм. Молодежь носится со своими идеалами. Поделили весь мир на черное и белое, без полутонов. Это и хорошо, и плохо.

А он предпочитает реально смотреть на вещи. Успех дела зависит не от одних идеалов. Молодые бойцы не отдают себе отчета в том, как много денег требуется на их обмундирование, вооружение и обучение. Современная война, даже партизанская, исключительно дорогая штука. Поэтому он столько и возится с этой девушкой. До сих пор его единомышленникам удавалось играть на ее враждебном отношении к отцу, пока они не убедились, что она готова душой и телом служить федаинам. Дело даже не в ней самой – там и без нее хватает молодых женщин, однако ни у одной из них не было отца, чье имя числилось среди богатейших людей мира.

Али вздохнул. Послезавтра она уже будет в учебном лагере в горах Ливана. Как только Лейла окажется в их руках, Бейдр Аль Фей, несомненно, станет сговорчивее и восприимчивее к тем их проектам, которые до сих пор категорически отвергал. Она окажется куда более надежным оружием, чем пистолет, приставленный к его виску.

ГЛАВА IV

– Соединенные Штаты на проводе, мистер Кэрридж, – сообщила телефонистка по-английски.

– Спасибо. – В трубке послышалось гудение и какие-то щелчки. Потом все стихло, и Дик узнал четкий голос своей ясены. – Хелло, Марджери!

– Ричард? – удивилась она.

– Ну, ясное дело, Ричард, – раздраженно ответил он. – А ты думала, кто?

– Тебя плохо слышно. Как будто ты где-то очень далеко.

– Я и есть далеко. В Каннах.

– Что ты там делаешь? Я считала, ты на работе.

– Марджери, ради всего святого! Я и есть на работе. Я же говорил тебе, что шеф собирается провести здесь выходные. У его жены день рождения.

– У кого день рождения?

– У его жены! – заорал Дик. – Ладно, оставим это, Марджери. Как дети?

– Прекрасно. Только Тимми простудился. Я не пустила его в школу. Когда ты вернешься?

– Не знаю. У шефа очень много дел.

– Но ты же обещал, что на сей раз это недели на три, не больше.

– Накопилась уйма дел. Я тут ни при чем.

– Когда ты работал в «Эйрамко», мы жили лучше. По крайней мере ты каждый вечер возвращался домой.

– И гораздо меньше зарабатывал. Двенадцать тысяч в год вместо сорока.

– Я соскучилась, – в голосе жены послышались слезы. Дик смягчился.

– Я тоже, любимая. По тебе и детям.

– Ричард.

– Что, милая?

– У тебя все в порядке?

– Просто прекрасно.

– Я очень волнуюсь. У меня такое чувство, будто ты все время куда-то летишь и не остановишься, чтобы передохнуть.

– Я научился засыпать в самолете, – солгал он. – Так что со мной все в порядке. – Свободной рукой он нащупал сигарету и щелкнул зажигалкой. – В любом случае мы пробудем здесь до среды. Я еще позвоню.

– Я очень рада. Ты скоро вернешься?

– Как только смогу.

– Я люблю тебя, Ричард.

– Я тоже люблю тебя. Поцелуй за меня детей много-много раз!

– Хорошо. До свидания.

– До свидания, родная.

Дик положил трубку, глубоко затянулся и обвел глазами свою комнату в отеле. Она показалась ему совсем чужой, пустой и стерильной. Гостиницы во всем мире одинаковы. Они для того и предназначены, чтобы дать вам понять: вы не у себя дома.

Хотел бы он немного походить на Бейдра! Тот чувствовал себя как рыба в воде повсюду, куда бы ни ступала его нога. На него не действовали чужие города и чужие комнаты. Конечно, во многих крупных городах у него были собственные дома или квартиры. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Париж, Лондон, Бейрут, Тегеран… Но если даже он останавливался в отеле, то моментально приспосабливал любое помещение к своему стилю и вкусу.

Возможно, дело в том, что он всю жизнь провел на чужбине. Еще когда Бейдр был ребенком, отец послал его в английскую школу, затем в колледж в Соединенных Штатах – сначала в Гарвард, затем в школу бизнеса в Стэнфорде. Еще когда он находился в материнском чреве, его жизнь была странным образом предопределена. Его отец приходился двоюродным братом царствующему эмиру. Бейдр стал единственным отпрыском мужского пола в своем роду – естественно, со временем на него возложили ответственность за ведение дел. Сдавая в аренду месторождения нефти, эта семья сказочно разбогатела. Поскольку представители рода Аль Фей не очень-то доверяли западным деловым кругам, большую часть семейных дел пришлось взвалить на себя Бейдру. Помимо философских и религиозных различий, это недоверие зиждилось на столетиях колониального гнета.

Бейдр начинал свою карьеру очень богатым человеком. Со временем он еще больше разбогател. Одна только посредническая деятельность приносила ему больше пяти миллионов долларов в год; он контролировал международные фонды стоимостью свыше пятисот миллионов. Любопытнее всего было то, что он обходился без централизованного управления. В каждой стране от его имени действовала небольшая горстка людей, подчиненных ему лично. Бейдр сам принимал окончательные решения, единственный из всех знал, как обстоят дела в целом. После того, как Дик проработал в фирме два года, ему время от времени начинало казаться, будто он имеет общее представление о состоянии дел, однако новый день преподносил новые неожиданности.

Впервые у Кэрриджа зародилась догадка о связи Бейдра с террористической органиацией «Аль Иквах» после того, как он увидел телеграмму, подписанную Абу Саадом, ее финансовым агентом. До тех пор Дик считал Бейдра фундаментальным консерватором, не одобрявшим методы федаинов, которые, по его мнению, приносят делу освобождения арабов больше вреда, чем пользы. Однако оказалось, что Бейдр сотрудничает с ними. Кэрридж был достаточно умен, чтобы сообразить: за этим что-то кроется. Что-то, о чем знает один лишь Бейдр. Что бы это могло быть? У Дика не было ни единой зацепки. Возможно, со временем Бейдр сочтет целесообразным посвятить его в тайну.

Кэрридж взглянул на наручные часы. Было около десяти. Быстро – одеваться и отправляться на яхту! Он нужен Бейдру.

Бейдр замешкался перед дверью, ведущей из его каюты в каюту его жены. Немного помедлив, он вернулся к своей ночной тумбочке и достал из ящика обитую бархатом коробочку. Домашние туфли приглушали его шаги, ноги утопали в пушистых коврах. Единственным, что нарушало тишину, был шелест его атласного халата.

В комнате Джорданы было темно. Бейдр различил очертания ее фигуры под простыней. Он тихо закрыл дверь, подошел к ее кровати и сел рядом. Джордана не шелохнулась.

Наконец Бейдр заговорил:

– Джордана.

Никаких признаков того, что она слышит. Он наклонился и положил коробочку на подушку рядом с ее головой. Потом встал и направился обратно к двери. Не успел он взяться за ручку, как зажегся свет. Бейдр мигнул и обернулся.

Джордана молча сидела на постели. Длинные белокурые волосы покрывали роскошные плечи и полные груди с розовыми сосками.

– Мне показалось, что ты спишь, – сказал Бейдр.

– Я и спала. Ты хорошо долетел?

– Да.

– Мальчики будут рады тебя видеть. Сможешь уделить им немного времени?

– Я рассчитываю пробыть до среды. Может быть, завтра мы съездим на Капри и проведем там несколько дней.

– Они будут в восторге. – Джордана сбросила простыню и потянулась за халатом, висевшим на спинке стула. При этом она увидела в зеркале отражение мужа. Бейдр напряженно смотрел на нее.

– Я должна одеться, – произнесла Джордана, продевая руки в рукава халата.

Бейдр молчал.

– Ты тоже.

– Успею.

Она направилась в ванную и закрыла за собой дверь. Бейдр посмотрел в сторону кровати. Черная бархатная коробочка по-прежнему покоилась в изголовье, Джордана даже не заметила ее.

Бейдр подошел и, взяв подарок, вернулся в свою каюту и вызвал звонком Джабира.

– Да, господин?

Бейдр протянул ему коробочку.

– Пусть капитан спрячет это в сейф. Утром вернем в магазин.

– Хорошо, господин, – Джабир спрятал драгоценность в карман. – Я приготовил темно-синий шелковый костюм. Подойдет?

– Да, замечательно.

– Спасибо, хозяин, – Джабир поклонился и вышел.

Бейдр подождал, пока за ним закрылась дверь. Джорданане могла не заметить его подарок у себя на подушке, но предпочла проигнорировать его.

Он резко повернулся и вновь пошел к жене. Она сидела перед зеркалом и, увидав его отражение, повернулась к Бейдру.

Муж с размаху ударил ее по лицу. Джордана упала со стула, одной рукой сметая с тумбочки духи и разнообразную косметику. Глаза женщины широко распахнулись – больше от удивления, чем от страха. Она дотронулась рукой до щеки и почти физически ощутила багровый след его ладони.

– Как это глупо с твоей стороны. Теперь я не смогу присутствовать на собственном дне рождения.

– Сможешь, – грубо ответил Бейдр. – Даже если тебе придется скрыть лицо под чадрой, как подобает порядочной женщине—мусульманке.

Джордана проводила его взглядом. В дверях Бейдр остановился и посмотрел на нее сверху вниз.

– С днем рождения.

Дверь захлопнулась.

Дик устроился возле стойки бара; отсюда он во все глаза смотрел на своего патрона. Тот стоял в окружении Юсефа и еще нескольких человек, внимая бесконечным анекдотам своего помощника. Было уже около часа ночи. Если Бейдра и беспокоило отсутствие Джорданы, внешне он никак не показал этого.

Динамики под самым балдахином солярия разносили музыку по всей яхте. Несколько пар танцевали в ярком свете прожекторов. Остальные заняли места на банкетках вдоль всей палубы и за столиками для коктейля. Буфет устроили на нижней палубе, но Бейдр не спешил подать сигнал к ужину.

К Дику подошел Али Ясфир. Лицо жирного ливанца лоснилось, несмотря на то, что ночь была довольно прохладной.

– Прекрасное судно, – заметил он, – Какова его высота?

– Сто восемьдесят футов.

– А кажется больше, – он покосился на Бейдра. Наш хозяин отлично проводит время.

Кэрридж улыбнулся.

– Как всегда. Я не знаю другого человека, который умел бы так гармонично сочетать приятное с полезным.

– Приятное на первом месте, – с легким неодобрением заметил Ясфир.

– В конце концов, – вежливо, но прохладно откликнулся Кэрридж, – сегодня день рождения его жены, и он вправе не превращать его в деловую встречу.

Ясфир никак не отреагировал на прозрачный намек.

– Что-то не видно госпожи.

– Вы же знаете женщин. Наверное, в день своего рождения готовит сногсшибательный выход.

Ясфир многозначительно кивнул.

– Между западными и восточными женщинами огромная разница. Здесь они пользуются такой свободой, о какой наши женщины не смеют и мечтать. Моя жена, например…

Он вдруг оборвал фразу и устремил глаза на лестницу. Кэрридж последовал его примеру. С нижней палубы только что поднялась Джордана. Все разговоры прекратились. Только музыка по-прежнему лилась сверху, но и она внезапно смолкла, чтобы затем смениться сладострастной восточной мелодией.

Купаясь в лучах прожекторов, Джордана двигалась к центру танцевального пятачка. На ней был костюм восточной танцовщицы: расшитый золотом лиф, ниже которого не было ничего, кроме украшенной драгоценными камнями набедренной повязки, от которой расходились волны разноцветного шифона, образуя вокруг ее бедер и ног некое подобие юбочки. На голове у Джорданы сверкала великолепная диадема, из-под нее струились по плечам роскошные золотые волосы. Шелковая чадра оставляла открытыми только сияющие, обольстительные глаза. Она подняла руки над головой и на мгновение застыла в этой позе..

Кэрридж почувствовал, как ливанец рядом с ним затаил дыхание. Джордана никогда еще не была такой неотразимой. Костюм не скрывал ни единого изгиба ее прекрасного тела. Она начала медленно покачиваться в такт мелодии.

Сначала она просто отбивала такт чем-то вроде кастаньет; по мере убыстрения темпа и сама двигалась все стремительнее. Кэрриджу не раз доводилось наблюдать танец живота: он родился на Востоке и с малых лет был знаком с этим видом искусства. Но никогда еще он не видал ничего подобного.

Это был верх сексуальности. Каждое ее движение вызывало в памяти всех женщин, которых он когда-либо знал, и все они слились в этом, в высшей степени эротичном образе. Дик с трудом перевел глаза с Джорданы на публику и убедился, что с другими творится то же самое. На лицах всех этих людей, мужчин и женщин, отразилась одна и та же бешеная, неутоленная страсть. На всех – за исключением Бейдра.

Он не отрывал от Джорданы взгляда, не меняя выражения лица, без блеска в глазах, даже когда она очутилась прямо перед ним, выполняя классические зазывные движения. Мелодия достигла кульминации. Джордана вдруг опустилась на колени и коснулась лбом носков его туфель.

На палубе воцарилось молчание. Потом гости разразились бурными аплодисментами. Крики «браво!» перемежались возгласами по-арабски. Джордана все еще не двигалась.

Бейдр наклонился, подал ей руку и помог подняться. Собравшиеся продолжали неистово аплодировать. Бейдр жестом прекратил овацию.

– Моя жена и я благодарим вас за то, что вы разделили с нами сегодняшний праздник.

Послышались новые хлопки и крики: «С днем рождения!» Бейдр немного выждал.

– Ну вот, и больше мне нечего добавить, кроме… Пожалуйте к столу!

Не выпуская ее руки, он повел Джордану вниз по лестнице.

Гости последовали за ними, оглашая ночь радостными возгласами и оживленной болтовней.