Текст книги "Плоть и кровь"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА V

Али Ясфир вошел в кафе напротив отеля «Президент Вильсон» в Женеве. Было уже около шести, и кафе заполнили клерки, спешившие перехватить стаканчик перед тем, как разъехаться по своим пригородам. Он нашел свободный столик в дальнем конце зала, заказал кофе и приготовился ждать. Она предупредила, что вряд ли сможет вырваться раньше шести. Он развернул номер парижской «Геральд Трибюн».

Газета вся была посвящена панике, царившей в Соединенных Штатах в связи с объявлением нефтяного эмбарго. Сначала великая страна была в шоке. Потом правящие круги адаптировались и начали маневрировать—к примеру, увеличивать собственную добычу нефти. Ясфир усмехнулся про себя. Не очень-то им это поможет. К зиме они почувствуют дефицит нефти. К весне убедятся, что им понадобится не менее пяти лет, чтобы расширить собственные промыслы, которые они не разрабатывали благодаря дешевому импорту, и на коленях приползут молить о пощаде.

Это в том случае, если арабы сумеют сохранить единство. Но в их броне пролегли первые трещины. Ходили слухи, будто через Оманский залив проходят суда с нефтью не только из Ирана, но и из Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта и даже Саудовской Аравии. Ясфир не сомневался в обоснованности подобных слухов. Все эти страны были связаны с Америкой не только идеологически, но и экономически. Их инвестиции в американскую экономику оказались так велики, что они не смели явно ставить палки в колеса, опасаясь, что это приведет к хаосу и потере капиталовложений. Тот факт, что их собственные интересы были тесно связаны с достижением арабским миром полной свободы, мало что значил для немногих избранных, которые принадлежали к правящей верхушке. Они лишь использовали кризис, чтэбы укрепить свою власть и умножить богатства. Такие люди, как Аль Фей – он, безусловно, был худшим из всех, – должны быть сметены волной народного гнева прежде, чем арабы отвоюют свое законное место под солнцем. Если они и приносили движению за свободу какую-нибудь выгоду, это не шло ни в какое сравнение с их личными прибылями.

Пророк сказал: «Ожидайте Страшного Суда!» Но они не намерены так долго терпеть. Уже разработан план, как обратить могущество этих людей против них самих. Скоро он начнет осуществляться, и они узнают, что такое гнев преданных ими народов.

Али Ясфир взялся за вторую чашку кофе, когда к нему подошла молодая девушка. Он молча указал на стул рядом с собой. Она села. Появился официант.

– Кока-колу с лимоном, – попросила девушка и, когда официант удалился, повернулась к Ясфиру. – Извини за опоздание. Было трудно все устроить за такой промежуток времени.

– Я бы не стал тебя беспокоить, если бы не чрезвычайные обстоятельства.

– Что случилось?

– Многое, – тяжело уронил он. – Хуже всего, что эмбарго может вот-вот сорваться.

Официант принес напиток, и она стала молча тянуть его, не сводя глаз с Али Ясфира.

– Соединенные Штаты оказывают давление на дельцов, подобных твоему отцу. Они угрожают конфисковать арабские вклады в Штатах.

– Я ничего похожего не заметила, а ведь каждый день бываю в офисе и просматриваю каждую бумажку.

– Они не так наивны. Есть вещи, которые не доверяют бумаге. Но угрозы имеют место. И твой отец ведет соответствующие переговоры.

– С какой стати? Ведь он никак не связан с распределением.

– Зато имеет влияние на членов Совета. Рано или поздно они начнут прислушиваться к нему и таким, как он.

Лейла закурила сигарету.

– Значит, все не так, как кажется на первый взгляд, да?

Али Ясфир кивнул.

– Возможно, нам придется начать акцию раньше, чем мы предполагали.

Она выпустила дым через рот.

– Ты не передумала? – встревожился Али Ясфир. – Не перешла в другой лагерь?

– Нет, не перешла. Как я могу? У меня до сих пор свежи в памяти зверства израильских летчиков. Так и стоят перед глазами мертвые тела и лица моих подруг. Я видела неспровоцированную расправу над безоружными людьми. И не изменю своим убеждениям.

Он с облегчением вздохнул.

– Я испугался, что тебя переубедил твой американский любовник.

– Он не любовник. Я просто использую его, чтобы получать доступ к делам отца.

– Значит, тебе известно его решение приостановить доставку грузов фирмы «Арабские Куклы Лимитед»?

– Да.

– И ты знаешь причину такого решения?

– Я не уверена, но, кажется, они заподозрили, будто Зиад берет взятки. Вот и предприняли проверку.

– Для нас исключительно важно, чтобы эти перевозки были возобновлены. Это наш главный источник американских долларов. Как ты думаешь, твоего влияния на американского приятеля будет достаточно, чтобы отменить это распоряжение?

– Не знаю, – с сомнением проговорила она. – Отец велел ему приостановить эти перевозки. А что, если мне непосредственно поговорить с отцом?

– Ни в коем случае. Он ничего об этом не знает. А если бы узнал, то давно запретил бы. Однажды он уже отказал нам.

– Тогда я не знаю, чем могу помочь.

– Может, тебе удастся уговорить американца доложить твоему отцу, что с доставкой кукол все чисто и Зиад не наживается на этом деле.

– А это соответствует действительности?

Разумеется, нет, – раздраженно ответил он. – Небудь такой наивной. А как еще, по-твоему, мы могли склонить эту жирную свинью к сотрудничеству, если не путем подкупа? Можешь сказать своему приятелю, будто ты только что узнала, что в «Арабских Куклах» заинтересованы твои друзья и ты не хотела бы доставлять им неприятности.

– Думаешь, он поверит?

– Откуда мне знать? Ты лучше знаешь свою власть над ним.

Губый Лейлы тронула слабая усмешка.

– Пожалуй, поверит. Мы бывали вместе по четыре раза в день—пока не вернулся отец. Он просто обезумел. Ни на минуту не оставлял меня в покое.

– Ну, если так, у тебя должно получиться.

– А если нет?

– Пригрози, что обо всем расскажешь отцу. – Ясфир поймал ее возмущенный взгляд и поспешил уточнить: – Это крайнее средство. Сейчас будет достаточно спросить его. Встретимся завтра здесь же и в это же время.

– Еще что-нибудь?

– Потом.

– Сколько еще мне здесь торчать? Не для того я тренировалась в лагере, чтобы служить секретаршей. Когда я смогу принять участие в настоящем деле?

– Ты уже приносишь огромную пользу. Но, может быть, настоящее дело начнется раньше, чем ты думаешь.

Закрыв дверь за посыльным, который принес важное сообщение из консульства, Кэрридж сверился с часами. Семь часов. Он выдвинул ящик письменного стола, достал нужный ключ и открыл замок на специальной консульской папке. По-видимому, это что-то серьезное, раз поступило дипломатической почтой с последним авиарейсом из Бейрута.

Внутри лежала папка поменьше с одним – единственным документом. Через всю обложку шли крупные красные буквы: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО – АРАБСКИЕ КУКЛЫ».

Дик заглянул в папку и быстро пробежал документ глазами. Каждое слово было четко и недвусмысленно. «„Арабские Куклы“ – ширма, за которой действует подпольный синдикат по операциям с наркотиками». Среди его директоров числились американский мафиози, корсиканец, известный специалист по обработке героина и двое ливанцев – один был связан с владельцами маковых плантаций в Ливане и Турции, а другой являлся банкиром, представлявшим различные группировки федаинов.

Теперь ему стал ясен смысл выплаты щедрых премиальных. Они нашли легальный путь транспортировки наркотиков в Соединенные Штаты, потому что фирма Бейдра не только обеспечивала транспорт, но, обладая лицензией американской таможенной службы, освобождала от проверки и доставляла товар прямиком грузополучателю в Нью-Йорке. И, хотя получателем был известный своей честностью импортер игрушек, Дик не сомневался, что его тоже обвели вокруг пальца и используют как ширму.

Кэрридж снял трубку и набрал номер исполнительного директора фирмы в Бейруте. Ему нужно было выяснить кое-что еще.

Директор немедленно подошел к аппарату, польщенный тем, что к нему лично обращается первый заместитель мистера Аль Фея. С ним никогда еще не разговаривал никто из тех лиц, которые занимали в иерархии фирмы более высокое место, чем Юсеф Зиад. Исполнительный директор жаждал оказаться полезным.

Нет, ему лично об «Арабских Куклах» известно только то, что они всегда очень вежливы и обязательны и вовремя вносят платежи. Если бы все клиенты были такими – но, увы, вы же понимаете…

Дик изъявил сочувствие, отметив при этом, что мистер Аль Фей понимает их трудности и высоко ценит его, директора, личное усердие. Его интересовало, каким образом они вступили в эту сделку – кто из их агентов ходатайствовал за вышеупомянутую фирму. Директор извинился. К сожалению, ни один из его сотрудников не проявил надлежащей расторопности. Надо отдать должное мистеру Зиаду, который лично все оформил в Париже. Все, что им оставалось сделать, это вести счета. Они приложили все усилия, чтобы клиент был доволен. Нельзя упускать такие выгодные сделки.

Дик поблагодарил и положил трубку. Интересно, знает ли Юсеф о характере сделки? Трудно поверить, что он дерзнул выступить против Бейдра и его политики. Особенно после летнего инцидента с Али Ясфиром в Каннах. Он не мог не знать, что Бейдр отказался играть роль ширмы для незаконных операций федаинов, независимо от оплаты и высоких целей, которыми они руководствовались.

Сделка могла состояться только в одном случае. Кто-то связался с Юсефом и подобрал к нему ключик. Интересно, насколько близко он знаком с Али Ясфиром. Дик попытался вспомнить, видел ли он их вместе в Каннах, но все, что ему удалось оживить в памяти, сводилось к тому, что он попросил Юсефа передать Али Ясфиру приглашение на яхту.

Дик защелкнул папку и запер в сейф как раз перед тем, как в кабинет заглянула Лейла. Последней его мыслью было позвонить Бейдру с утра пораньше.

– Что-нибудь случилось? – мигом догадалась Лейла. – Ты такой озабоченный.

– Нет, просто очень много работы, – Дик выдавил из себя улыбку. – Ну, что твои подружки?

Она улыбнулась в ответ.

– Они просто дурочки. В школе как будто были ничего, а сейчас, кажется, я их переросла. Только и разговоров, что о парнях.

Дик засмеялся.

– По-моему, это вполне естественно.

– Их больше ничего не интересует.

– А что интересует тебя?

Девушка перегнулась через письменный стол, так что их лица почти соприкоснулись.

– Трахаться с тобой, – сказала она.

ГЛАВА VI

Голос Бейдра в трубке звучал почти весело.

– Доброе утро, Дик.

– Доброе утро, шеф. Как там в горах?

– Просто изумительно. Дети в восторге. Вы бы посмотрели, как они катаются на лыжах – будто всю жизнь только этим и занимались.

– Я очень рад, – сказал Дик. – Мне нужно кое-что с вами обсудить. У вас включено засекречивающее устройство?

– Нет. Перезвоните мне через десять минут по другому телефону.

Дик положил трубку и проверил свой аппарат. Загорелась красная лампочка—он перешл на режим конфиденциальной связи. В свое время они специально обзавелись этой штукой, чтобы тот, кто подключится к их линии, услышал лишь цепочку нечленораздельных звуков.

Дик мысленно вернулся к событиям прошлого вечера. Афера с «Арабскими Куклами» становилась все подозрительнее. Высветилось новое обстоятельство: Лейла неожиданно выказала живой интерес к этой теме.

Она незаметно, исподволь направила разговор в нужное русло, действуя в обход, как свойственно арабам. Они лежали нагишом на его кровати и, отдыхая после любви, передавали друг другу сигарету. Дик слегка задремал.

– Интересно, сможем ли мы вот так же встречаться, когда вернется отец? – молвила девушка.

– Придумаем что-нибудь.

– Тебе будет некогда. Когда он где-нибудь поблизости, ты не принадлежишь себе. – Дик промолчал, и Лейла продолжила: – Иногда ты кажешься мне даже большим рабом, чем Джабир.

– Это не совсем так.

– Совсем, – отрезала она, и на глазах у нее выступили слезы.

– Эй, брось! – Дик ласково дотронулся до нее. Лейла положила голову ему на грудь.

– Прости. Просто я привязалась к тебе, только-только начала понимать, какой ты замечательный.

– Это ты замечательная.

– Я хочу тебе кое в чем признаться.

– Может не нужно?

Но она все-таки сказала.

– Ты первый настоящий мужчина в моей жизни. Все остальные были просто мальчишками. Я никогда не испытывала с ними ничего подобного.

Дик молчал и слушал.

– У тебя тоже так? Или ты чувствуешь с женой то же, что со мной?

Он вспомнил жену и сыновей, ждавших его за шесть тысяч миль отсюда, и почувствовал угрызения совести.

– Это удар ниже пояса.

– Прости, я настоящая дура. Больше не буду, – она, взяла у него сигарету. – Дай затянуться.

Кэрридж наблюдал за тем, как она глубоко вдохнула сладковатый аромат. После нескольких затяжек сигарета вернулась к нему. Он положил ее в пепельницу, опрокинул Лейлу на спину и навалился на нее. Она тихонько застонала, обеими руками сжав его лицо и слегка отодвинув от себя, чтобы лучше видеть.

– Клянусь Аллахом, как мне с тобой хорошо! Ты первый мужчина, который ласкал меня губами. Никто из тех мальчишек этого не делал. Но они были арабами. Арабские парни отвратительные любовники. Только и думают, что о своем удовольствии. Скажи, все американцы ведут себя так, как ты?

– Не знаю.

– Тебе приятно, когда я беру в рот?

Дик кивнул.

– Тогда пусти, – она обеими руками взяла его твердый пенис и пробежалась по нему губами. Потом подняла голову. – Он просто восхитительный. Толстый и прекрасный. Американский.

Дик рассмеялся.

– Не смейся, я серьезно. У всех моих арабских парней он был тощий и длинный.

Дик не стал возражать, что, возможно, парни еще не достигли расцвета.

– Ты была только с арабами?

– Нет. Однажды мне попался француз. Но было темно, и он так быстро кончил, что я не успела рассмотреть. – Она опустила глаза. – Мне будет недоставать твоего.

Ей вдруг пришло в голову что-то забавное.

– У меня дикая идея. Я видела в магазине таких резиновых манекенов в человеческий рост. Возьму и закажу манекен по твоему образу и подобию и стану держать у себя в спальне, чтобы надувать, когда ты будешь далеко.

– Ты с ума сошла.

– Держу пари, друзья из фирмы «Арабские Куклы» выполнят мой заказ.

В голове у Дика явственно прозвенел сигнал тревоги.

– Кажется, это не их профиль.

– Сделают для меня исключение. Эта компания принадлежит отцу Эссама Мафрада, он ближайший друг моего дедушки.

Мафрад был известным ливанским банкиром, связанным с «Аль Иквахом». То, что он был знаком с отцом ее матери, показалось Дику вполне правдоподобным. Ливанские банкиры привыкли держаться вместе. Однако следующий вопрос Лейлы показал, что это не простое совпадение.

Сев на постели и сделав вид, будто это только что пришло ей в голову, она спросила:

– Это не та компания, с которой отец не хочет сотрудничать?

Кэрридж сделал утвердительный жест головой.

– Не может быть. Они наши хорошие знакомые и будут страшно огорчены.

– Поговори с отцом. Думаю, если бы он это знал, то пересмотрел бы свое решение.

– Я не могу. Ты же знаешь отца. Он не выносит, когда ему указывают, что делать.

Дик молчал.

– А ты не можешь помочь? Разрешить перевозки?

– А как же, твой отец? Он мне голову оторвет.

– Ему незачем знать. Просто не показывай ему документы. У него столько дел, что он и не вспомнит.

– Нет, не могу.

– Почему? Ты же окажешь ему услугу. Наши семьи столько лет дружили, ты просто избавишь его от неприятностей.

– Это не в моей компетенции. Пойми – я не имею права.

– Ну, сделай это для меня. А если папа узнает, скажешь, что это я тебя попросила. Я только стараюсь избежать трений между нашими семьями.

– Мне очень жаль, – твердо произнес Дик.

Лейла рассвирепела. Она соскочила с кровати и выпрямилась.

– Ты обращаешься со мной, как с маленькой идиоткой. Достаточно взрослой, чтобы трахаться, а об остальном забудь, да?

– Эй, подожди минуточку, – примирительно сказал Дик. – Я ничего подобного не думаю. Я всегда считался с твоим мнением и теперь не сомневаюсь, что ты права, но просто это не входит в мою компетенцию. Однако я попробую. Завтра же передам твои слова отцу, и, я уверен, он разрешит эти перевозки.

– Не нужно мне твоих одолжений! – Лейла так и хлестала его словами. – Не смей ничего ему передавать! Ясно тебе? Ничего!

– Хорошо, не буду, раз ты не хочешь.

– Да, не хочу! Если мне будет нужно что-нибудь ему рассказать, я сделаю это без твоей помощи!

– Хорошо, хорошо, – сонно пробормотал он.

Лейла схватила со стула свою одежду и двинулась к двери. Потом вдруг обернулась.

– Вы все дрожите перед моим отцом, а я нет! Когда – нибудь я вам покажу!

Она ушла, а Дик еще долго сидел на кровати, куря сигарету за сигаретой. Нет, это не простое совпадение. Даже если Риады дружны с Мафрадами, то, что она заговорила об этом именно сейчас, наводило на размышления.

Какое-то время он колебался, сказать ли Бейдру, но решил пока не говорить. Иначе Бейдр узнает об их отношениях и уволит его. Каким бы Бейдр ни был либералом, он все-таки ее отец.

Может, к утру она успокоится. А он тем временем сделает одну вещь.

Невзирая на поздний час, Дик снял трубку своего личного телефона, включил антиподслушивающее устройство и набрал номер частного сыщика, чьими услугами время от времени пользовалась компания.

Разговор с детективом принес Дику облегчение. Отныне, стоит Лейле переступить через порог, она будет постоянно находиться под наблюдением. К концу недели он получит исчерпывающую информацию о том, с кем она встречаетсяв Женеве. Возможно, тогда ему удастся обнаружить какой-то смысл в ее поступках.

Дик пришел в офис к восьми часам, когда никого еще не было и он мог застать Бейдра за завтраком. Ну вот, кажется, можно снова звонить: Бейдр наверняка успел включить противоподслушивающее устройство. Дик набрал его номер. В трубке послышался голос шефа:

– Дик?

– Да.

– Ну, что там?

– «Арабские Куклы Лимитед», – почти телеграфным стилем заговорил Кэрридж, – ширма. Кажется, мы доставляли в Соединенные Штаты наркотики. – Он в двух словах изложил все, что ему удалось выяснить.

С минуту Бейдр переваривал услышанное.

– Как мы оказались замешанными в эту историю? Сделка была заключена в Бейруте?

– Нет, в Париже. Юсеф лично подписал контракт.

– Этого-то я и боялся. Я знал, что он встречается с Али Ясфиром, но и представить себе не мог подобной наглости. Видимо, ему посулили изрядный куш.

Дик был удивлен.

– Так вы знали об их контактах?

– Да, но я не думал ничего плохого. Я ошибся в Юсефе. Смотрел сквозь пальцы на его мелкие побочные сделки. Но это – совсем другое дело.

– Как мы поступим?

– У нас не такой уж большой выбор. Нельзя, чтобы все выплеснулось наружу: это будет тот еще ящик Пандоры! Одно неосторожное слово—и мы лишимся таможенных льгот. Придется уладить это дело между собой. Прежде всего нужно переговорить с Юсефом и уяснить, где мы находимся.

– Вы собираетесь сюда?

– Нет. В Женеве слишком много любопытных глаз. Пусть он приедет ко мне в Гштад.

– О’кей. Мне тоже приехать?

– Нет, оставайтесь там. Чем меньше сотрудников он здесь встретит, тем лучше.

Дик вспомнил кое-что еще.

– Я слышал, будто семейства Мафрадов и Риадов очень близки между собой. Вы не думаете, что ваш бывший тесть может быть замешан в этом деле?

– Исключено! – уверенно заявил Бейдр. – Риад завзятый консерватор. Он и на пушечный выстрел не подойдет к такому прохиндею, как Мафрад, даже если тот посулит ему сколько угодно золота.

– Я просто хотел, чтобы вы знали, – начал Дик и вспомнил о Лейле. Нет, лучше подождать до конца недели, тогда он будет знать наверняка. Он положил трубку и еще долго сидел и думал. Зачем ей понадобилось лгать? Пока во всем этом не просматривалось ни малейшей логики.

Дверь отворилась, и вошла секретарша. Девушка очень удивилась.

– Мистер Кэрридж, вы сегодня так рано!

– Мне нужно было сделать несколько звонков.

– Принести вам кофе?

– Будьте добры. И дайте мне, пожалуйста, вашу записную книжку. Хочу отправить телекс Зиаду в Париж.

Когда она вернулась, Дик передумал и решил лучше позвонить. Так ему будет легче придать разговору небрежный характер.

Дик пил свой кофе, когда Юсеф ответил на вызов.

– Шеф просил передать, что, если вы не слишком заняты, он ждет вас в Гштаде.

Юсеф забеспокоился.

– Что-нибудь случилось?

– Да нет, вряд ли. Между нами, мне кажется, что ему осточертело изображать из себя примерного отца семейства. Видимо, ищет предлога, чтобы улизнуть.

Дик явственно ощутил облегчение, испытанное Зиадом.

– У меня как раз есть такой предлог. Винсент согласился расторгнуть контракт без уплаты неустойки. Могу сказать, что шефу необходимо приехать в Париж, подписать бумаги.

– Он будет доволен, – одобрил Дик.

Чувствуя понимание, Юсеф позволил себе проявить любопытство.

– С чего это он вдруг заинтересовался «Арабскими Куклами»?

Дик постарался придать голосу прежнюю интонацию.

– Точно не знаю, он не говорил. Но вы же его знаете. Он неравнодушен ко всему, что пахнет большими деньгами, и, скорее всего, хочет лично в этом участвовать.

– Судя по тому, что мне известно, это ерундовое дело. Во всяком случае, не для него.

– Ну вот, когда увидитесь, и скажите ему об этом, – легко посоветовал Дик.

– Это мысль. – Дик зримо представил себе, как в голове Зиада ворочаются шестеренки, – Мне нужно закончить здесь несколько дел. Скажите шефу, что я приеду вечером.

– Отлично, передам, – Дик положил трубку.

Вошла секретарша с полным кофейником.

– Там мисс Аль Фей, – проговорила она, ставя поднос на стол, – спрашивает, не сможете ли вы уделить ей одну минуту.

– Конечно.

У Лейлы что-то на уме, подумал Дик. Обычно она не являлась в офис по утрам.

На этот раз она выглядела, совсем как маленькая пай-девочка.

– Надеюсь, я не помешала? Я не отниму у тебя много времени.

– Все в порядке. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо. Я хочу извиниться за вчерашнее.

– Забудь об этом. Я уже забыл.

– Нет, я серьезно, – упорствовала она. – Я вела себя, точно балованное дитя. Я не имела права просить тебя о таких вещах. Мне бы не хотелось, чтобы это отразилось на наших отношениях.

– Не отразится.

– Честно?

– Честно.

Он подметил у нее на лице выражение облегчения и одновременно затаенного торжества.

– Прийти к тебе вечером? – все так же тихо спросила она.

– Я буду страшно огорчен, если ты не придешь.

– Я обещала подругам поужинать с ними, но постараюсь освободиться так скоро, как только смогу.

– Буду ждать.

Лейла обошла вокруг стола, взяла его руку и приложила к своей груди.

– Не знаю, как я доживу до вечера.

Зазвонил телефон. Дик отвел ее руку и взялся за трубку.

– Боюсь, юная леди, – в его голосе сквозила легкая усмешка, – что нам обоим придется потерпеть. – Дик прикрыл микрофон рукой и прошептал: – Видишь, у меня много работы.

Она быстро поцеловала его в губы и пошла к двери. Потом вдруг остановилась на полпути, словно ее только что осенило.

– Да, кстати, не говори ничего отцу, ладно?

– Ладно, – пообещал Дик.

– Вот и хорошо. – Она послала ему воздушный поцелуй, – До вечера.

Дик продолжал улыбаться, пока за ней не закрылась дверь. Потом его лицо приняло озабоченное выражение. В глубине души он сознавал: что-то не так. Даже совсем не так.