Текст книги "Плоть и кровь"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА V
Стюарды в униформе столпились за стойкой бара, накладывая на тарелки еду. Столы были уставлены разнообразными закусками: жареной говядиной, ветчиной, индейкой, только что выловленной в Средиземном море рыбой. В центре большого стола возвышалась огромная, высеченная из льда, рыбина; на голове у нее помещалось хрустальное блюдо с пятью килограммами крупнозернистой белужьей икры.
Проголодавшиеся гости расселись вокруг столов. Кэрридж заметил, как Бейдр извинился перед собравшимися и двинулся к выходу. У двери он обернулся и бросил на Кэрриджа быстрый взгляд, а затем перевел его на Ясфира, который все еще ждал своей очереди у буфетной стойки. Бейдр чуть заметно кивнул и вышел из салона.
Кэрридж проследовал к ливанцу.
– Мистер Аль Фей к вашим услугам.
Ясфир жалобно посмотрел на еду. В животе у него урчало. Дик принял из его рук пустую тарелку.
– Я попрошу стюарда принести ваш ужин в каюту.
– Благодарю вас.
Дик отдал соответствующее распоряжение и повернулся к низкорослому ливанцу.
– Прошу следовать за мной.
Они прошли по коридору и постучались в дверь, обитую панелями красного дерева.
– Войдите, – крикнул Бейдр.
Дик открыл дверь и посторонился, пропуская вперед Ясфира.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Будьте поблизости, вы можете понадобиться.
– Да, сэр.
Тут как раз подоспел стюард с едой для мистера Ясфира. Кэрридж подождал, пока он выйдет, и плотно притворил дверь, щелкнув замком.
– Прошу извинить меня за причиненные неудобства, – начал Бейдр.
Ливанец сел и принялся поглощать свой ужин.
Ничего, – отозвался он, наконец, прожевав икру. Поподбородкуиз уголков губ текла черная от икры слюна. Али Ясфир стер ее салфеткой.
Бейдр прошел к письменному столу, достал из среднего яшика папку с документами и положил на стол рядом с тарелкойливанца.
– В соответствии с договоренностью между вашими директорами и мной, я подобрал документацию по капиталовложениям, а также выпуску облигаций беспроигрышного займа и привилегированых акций на недвижимость, которые, по предварительным расчетам, должны будут приносить двенадцать процентов годовых. Это включает в себя рост прибыли на шесть процентов и дивиденды наличными – в том же объеме. То есть, в конце десятилетнего периода мы сможем вернуть свои деньги плюс сорок процентов, или десять миллионов фунтов стерлингов, в то время как основной капитал удвоится.
– Великолепно, – молвил Ясфир, обгладывая цыпленка.
– Все, что мне нужно, чтобы начать действовать, это «добро» ваших директоров, – заключил Бейдр.
Ясфир и не взглянул на документы. Он положил на тарелку косточку цыпленка и почмокал губами, показывая, как ему понравилось угощение.
– Могу я помыть руки?
Бейдр показал гостю небольшую туалетную комнату. Когда маленький ливанец вернулся, Бейдр сидел за письменным столом. Ясфир оставил папку с бумагами на обеденном столе и присоединился к нему. Бейдр ждал, что он скажет.
– Человек предполагает, а Бог располагает, – начал Ясфир.
Бейдр молчал.
– Обстоятельства вынуждают нас изменить первоначальный план. Боюсь, что мы не сможем продолжать в том же Духе.
Бейдр упорно хранил молчание.
– Эти фонды понадобились нам для других целей.
– Ясно, – невозмутимо произнес Бейдр. – Я распоряжусь, чтобы все десять миллионов были немедленно вам возвращены.
– Это не обязательно, – возразил Ясфир. – Почему бы вам и впредь не проворачивать для нас кое-какие сделки? За те же комиссионные, разумеется.
Бейдр кивнул.
– Как вам известно, – продолжал гость, – могущество Израиля все возрастает. Страдания нашего народа под его игом становятся непереносимыми. Они взывают к нашей совести. Время работает против нас. Необходимо срочно что-то предпринять – в противном случае мы потеряем все, – ливанец остановился, чтобы перевести дух. – Мы заключили соглашение с одной анонимной организацией, производителем оружия, о поставках крупной партии на сумму шесть миллионов фунтов стерлингов. Поскольку вы пользуетесь нашим доверием, было условлено, что ваша фирма выступит в роли посредника. За это мы готовы платить обычные десять процентов – помимо издержек.
Бейдр все еще не проронил ни слова.
– Из оставшихся трех миллионов четырехсот тысяч фунтов один миллион решено вложить в сельское хозяйство Колумбии – на расширение кофейных плантаций, разумеется.
– Разумеется, – эхом повторил Бейдр. Обоим было ясно, что на самом деле имеется в виду. – Остается еще два миллиона триста тысяч.
Маленький ливанец был доволен. Как только деньги окажутся на банковском счету Бейдра, его сотрудничество обеспечено. Как бы ни был человек богат, он стремится стать еще богаче.
– Об этом мы еще не думали. Возможно, после того, как вы представите отчет, мы дадим вам несколько зашифрованных счетов в швейцарском банке и на Багамских островах, куда нужно будет перечислить остаток.
– Понятно.
– Само собой разумеется, вы получите десять процентов комиссионных и с этой суммы, – заверил Ясфир. Таким образом, ваш доход будет равняться примерно одному миллиону – только за то, что вы пропустите деньги через ваш счет.
Бейдр поднял на него глаза. Вот она, главная слабость и главная беда арабского мира. Коррупция и подкуп сталисоставной частью коммерции. Из десяти миллионов фунтов стерлингов только шесть будут использованы по назначению – на благо народа, причем еще неизвестно, благо ли это. Люди нуждаются в пище и образовании, отнюдь не в оружии. И уж конечно, меньше всего они жаждут содержать за свой счет многочисленных вождей.
Ливанец принял его молчание за знак согласия и поднялся из-за стола.
– Ну, значит, я дам знать моему начальству, что вы займетесь нашим делом?
– Нет.
Ясфир от удивления открыл рот. Бейдр встал со своего кресла и сверху вниз посмотрел на него.
– Деньги будут возвращены вам в понедельник утром, как только откроются банки. Передайте вашим директорам мое искреннее сожаление. Но я не готов заниматься подобной деятельностью. Уверен, что они найдут более подходящего партнера.
– Народная мудрость гласит: поспешные решения ведут к раскаянию.
– А также, – парировал Бейдр: – честному человеку не в чем каяться.
Он нажал на кнопку и направился к двери.
– Мистер Аль Фей, – окликнул его Ясфир.
– Да?
– Еще до зимы грянут военные действия, – ливанец в первый раз заговорил по-арабски. – По окончании войны мы будем контролировать весь Ближний Восток. Израиль прекратит свое существование. Весь мир будет у наших ног. Старый порядок рухнет под ударами новой силы, идущей снизу, от народных масс. Если вы поддержите нас сегодня, то потом окажетесь в стане победителей.
Бейдр молчал.
– Пески пустыни станут красными от крови наших врагов.
– И нашей собственной, – добавил Бейдр. – А когда все будет кончено, ровным счетом ничего не изменится. Пять сотен ярдов туда, пять сотен ярдов сюда… Мы только пешки в руках великих держав. Россия и Америка не дадут победить ни одной из сторон.
– Им придется переменить тактику, – возразил Ясфир. – Мы контролируем их нефть. И если мы перекроем кран, они падут на колени.
– На какое-то мгновение. Потом они поставят на колени нас.
Раздался стук в дверь. Бейдр открыл ее и попросил Кэрриджа:
– Проводите, пожалуйста, мистера Ясфира обратно. – Он повернулся к ливанцу. – Если вам что-нибудь понадобится, чтобы ваше пребывание здесь было максимально приятным, мы к вашим услугам.
Ясфир воззрился на него. Горечь разочарования комом стояла в горле. Но у него хватило вежливости на вымученную улыбку. Ничего, Бейдр быстро переменит свое решение – как только узнает, что его дочь с ними.
– Благодарю вас, – сказал он. – С вашего позволения…
– Иди с миром, – машинально напутствовал Бейдр по-арабски. Заперев за Ясфиром дверь, он взял папку с ненужными документами, с минуту рассматривал ее, а затем швырнул в мусорную корзину.
Это была всего лишь уловка с целью вовлечь его в их махинации. Они и не собирались всерьез рассматривать его предложения, теперь это совершенно ясно. Бейдр также понимал, что так просто они не отступятся. Нет, эти люди не успокоятся до тех пор, пока не опустят весь мир до своего уровня. Или уничтожат.
Чувствуя безграничную усталость, Бейдр вернулся к письменному столу, сел в кресло и закрыл глаза. Перед его мысленным взором встал отец; его ласковый, любящий взгляд проникал в потаенные глубины души. Бейдру припомнилась сценка из детства. Тогда ему было десять лет.
Мальчики играли в войну, и он, Бейдр, кривой деревянной саблей колотил своего сверстника. При этом он что есть мочи вопил:
«Умри, неверный! Во имя Пророка – умри!»
Вдруг кто-то выхватил ятаган у него из рук. Бейдр удивленно обернулся и увидел отца. Маленький товарищ Бейдра плакал, отчаянно хлюпая носом.
– Зачем ты помешал мне? – рассердился Бейдр. – Ахмед играет израильтянина.
Отец опустился на колени, так что их лица стали вровень.
– Ты совершил кощунство – воспользовался именем Пророка для оправдания неправедного поступка.
– Наоборот, я защищал Пророка!
Отец покачал головой.
– Ты забываешь, сынок, что Пророк, которому ты хочешь служить с помощью насилия, прославился как Посланник Мира.
С тех пор прошло тридцать лет, и вот сейчас это и другие воспоминания обступили Бейдра.
ГЛАВА VI
Взлетно-посадочная полоса так и сверкала в жарких лучах полуденного солнца, когда мощный «ДС-3» с двумя двигателями описал круг над летным полем на краю пустыни и пошел на посадку. Бейдр выглянул в иллюминатор и увидел, как шасси коснулось бетонной дорожки. На дальнем конце летного поля ждали несколько огромных черных кадиллаков, а за ними, в тени пальмовых деревьев, отдыхали верблюды и их погонщики. Легкий толчок просигналил о том, что самолет достиг места назначения.
Бейдр отвернулся от окна и оглядел салон. Стюардесса сидела в кресле, пристегнув ремень. Джабир тоже пристегнулся. Почувствовав, что самолет плавно побежал по бетонной дорожке, Бейдр освободился от ремня безопасности.
За бортом самолета ветер гнал песок; казалось, будто они приземлились в сердце пустыни. Наконец машина вздрогнула и остановилась. Бейдра резко качнуло вперед. Гул двигателей смолк. Стюардесса встала и направилась к нему.
Это была белокурая американка с безличной профессиональной улыбкой, усвоенной стюардессами всего мира, вне зависимости от компании. Тот факт, что самолет принадлежал его отцу, казалось, нисколько не влиял на ее поведение.
– Надеюсь, вы хорошо отдохнули, мистер Аль Фей?
– Спасибо, отлично.
– Мы показали неплохое время – всего восемьдесят семь минут от самого Бейрута.
– Прекрасное время, – согласился он.
Через стекло иллюминатора ему было видно, как огромные черные жуки двинулись навстречу. Из головной машины вышло несколько человек в форме. Они заняли места вокруг самолета. Дверца второго кадиллака оставалась закрытой; Бейдр не мог проникнуть взглядом за его затемненные стекла. Четверо рабочих подогнали трап.
Бейдр встал и направился к выходу. Джабир остановил его жестом протянутой руки.
– Господин будет так добр немного подождать.
Бейдр кивнул и пропустил его вперед. Второй пилот вышел из кабины и, встав у выхода рядом со стюардессой, начал не спеша открывать дверь. Джабир расстегнул куртку и вытащил из-под мышки тяжелый люгер. Потом снял предохранитель, приводя оружие в боевую готовность.
Снаружи постучали. Раз-два-три. Второй пилот поднял руку и взглянул на Джабира.
– Раз-два, – подсказал тот. – Ответ должен быть: раз-два-три-четыре. Тогда можно выходить.
Пилот кивнул и постучал кулаком по двери: раз-два. Немедленно последовал правильный ответ. Летчик снял цепочку, и дверь распахнулась. Двое вооруженных охранников уже вскарабкались на трап, еще двое ждали у основания. Бейдр тронулся с места, но Джабир повторил предупреждающий жест рукой.
– С вашего позволения, хозяин.
Он первым вышел на верхнюю площадку трапа, обменялся несколькими фразами по-арабски с одним из охранников и только после этого подал знак Бейдру.
В салон ворвался удушливый зной пустыни. Бейдр вышел под палящие лучи, щурясь от ослепительного белого света. Не успел он спуститься, как распахнулась дверца второго лимузина, и оттуда вышел его отец.
Он обогнал телохранителей и медленно двинулся навстречу Бейдру. На нем было длинное традиционное одеяние шейха пустыни; куфия защищала от жарких солнечных лучей голову и шею. Бейдр стремительно приблизился к отцу и почтительно поднес к губам его протянутую руку.
В течение нескольких секунд Шамир пытливо всматривался в лицо сына, затем обнял его и поцеловал в обе щеки.
– Добро пожаловать на родину, сын мой.
– Я счастлив оказаться дома, папа. – Бейдр выпрямился. Он стал на целую голову выше отца.
– Как ты вырос, сынок, – с гордостью произнес Шамир. – Совсем мужчина.
Бейдр улыбнулся.
– Уже 1951 год, папа. Нельзя всю жизнь оставаться ребенком.
Шамир кивнул.
– Мы гордимся тобой, сын. Нас радуют твои успехи в американских учебных заведениях – Гарвардском университете в Бостоне и Кембридже, штат Массачусетс.
– Я лишь стараюсь быть достойным сыном своих родителей. – Бейдр бросил взгляд в сторону черных лимузинов. – Как поживают мама и сестры?
– Хорошо. Скоро ты их увидишь. Твоя мать с нетерпением ждет дома. Сестры с мужьями придут к ужину.
Если Бейдр и почувствовал разочарование, что они не приехали встретить его в аэропорту, то не показал виду. Это не Соединенные Штаты, где он провел последние пять лет. Арабские женщины не появляются на людях – во всяком случае, порядочные.
– Жажду скорей увидеть их, – сказал Бейдр.
Отец взял его под руку.
– Давай сядем в машину. Там прохладнее. Мы поставили новейшую модель кондиционера, чтобы спастись от зноя.
– Хорошо, – Бейдр почтительно пропустил отца вперед.
Охранник с автоматом быстро подбежал к автомобилю и, захлопнув за ними дверцу, сам забрался на переднее сиденье рядом с шофером. Остальные влезли в головную машину. Когда они тронулись с места, Бейдр увидел, как погонщики погнали верблюдов к самолету, чтобы забрать груз.
Вереница кадиллаков выехала с летного поля на бетонное шоссе, проложенное от подножия гор. Последним ехалбронированный «лендровер» с установленным в салоне пулеметом.
Бейдр повернулся к отцу.
– Война давным-давно окончилась. Я думал, охрана больше не понадобится.
– Горы по-прежнему кишат бандитами, – объяснил Шамир.
– Бандитами?
– Да. Теми, кто нарушает нашу границу, чтобы грабить, насиловать и убивать. Некоторые считают, что это израильские вооруженные формирования.
– Но у нас нет границы с Израилем.
– Ты прав. Однако они могут засылать к нам наемников, мы не имеем права ослаблять бдительность.
– Тебя кто-нибудь трогал?
– Меня – нет. Нашей семье везет. Но на других нападают довольно часто. Однако поговорим о более приятных вещах. Ты знаешь, что твоя старшая сестра через два-три месяца ждет ребенка?
Машины начали карабкаться по извилистой горной дороге. Еще немного – и Бейдр различил первые признаки зелени по обеим ее сторонам. Кактусы уступили место карликовой сосне, потом стали попадаться цветы, бугенвиллии и зеленая трава. Отец нажатием кнопки опустил стекло. Свежий аромат сменил прохладный, но спертый воздух внутри машины. Шамир глубоко вздохнул.
– Человек сотворил множество удивительных вещей, но ничто не сравнится с чистым, свежим воздухом.
Бейдр согласно кивнул. Машины быстро взбирались на вершину горы. Дом отца Бейдра был на другой стороне, у моря. Интересно, сильно ли он изменился?
Они увидели его сразу, как только начали спуск. Бейдр разглядел белые крыши далеко внизу. Дом оказался больше, чем сохранила его память. Пожалуй, появились новые постройки. В дальнем конце их владений, возле самого моря, блестел на солнце огромный бассейн. И вот еще кое-что новенькое: весь комплекс был теперь обнесен высокой стеной, на гребне которой, примерно на расстоянии пятидесяти ярдов друг от друга, высились сторожевые будки; каждый часовой был вооружен автоматом.
Сам дом утонул в гуще деревьев. Бейдр повернулся к отцу.
– Неужели повсюду так?
– Некоторые имения охраняются куда более тщательно. К примеру, в летней резиденции принца Феяйда более ста вооруженных охранников.
Бейдр воздержался от комментариев. Что-то в мире не так, если людям приходится безопасности ради заточать себяв подобные тюрьмы.
Автомобиль свернул с шоссе на дорогу, ведущую к их дому. Они миновали зеленые насаждения и подкатили к массивным чугунным воротам. Кто-то нажал на электрическую кнопку, и створки ворот начали медленно разъезжаться в разные стороны. Не успев затормозить, кадиллак въехал во двор. Еще четверть мили – и он остановился перед колоссальным белым зданием.
Слуга ринулся открывать дверцы. Отец вышел первым. Бейдр последовал за ним.
Он смерил взглядом гигантскую мраморную лестницу, ведущую к открытой парадной двери. В проеме показалась женщина—без чадры, но с покрытой головой и в длинном белом одеянии.
– Мама! – крикнул Бейдр и, мигом взбежав по лестнице, заключил ее в объятия.
Набиля снизу вверх смотрела на него полными слез глазами.
– Прости, сынок, – прошептала она. – Я не могла больше ждать и поспешила навстречу.
Поскольку это была не официальная встреча и присутствовали только свои, ужинали все вместе. В противном случае к столу были бы допущены одни мужчины, а женщины принимали пищу в другом месте или вообще обошлись бы без ужина.
Бейдр посмотрел на сестер. Фатима, тремя годами старше него, круглолицая и с огромным животом, сияя, восседала рядом с мужем. Все ее лицо и фигура излучали гордость.
– Это обязательно будет мальчик, – возвестила она. – В роду Салаха всегда появлялись на свет одни мальчики.
Все говорят, что я выгляжу точно как его мать, когда носила его.
Отец рассмеялся.
– Бабьи сказки. Здесь нет ничего от науки, но, коль скоро не существует более точных методов, придется удовольствоваться этим.
– Я подарю вам первого внука, – хвастливо заявила Фатима, искоса поглядывая на свою сестру Навалу, чей первенец оказался девочкой.
Та промолчала. Хранил молчание и ее муж Омар, врач, работавший в больнице своего тестя.
– Мальчик ли, девочка ли, – сказал Бейдр, – на все воля Аллаха.
С этим было трудно не согласиться. Шамир поднялся из-за стола.
– На Западе существует такой обычай: мужчины удаляются покурить. Я нахожу его весьма уместным.
Бейдр и оба его шурина прошли вслед за ним в кабинет. Слуга закрыл за ними дверь. Шамир раскрыл коробку с сигарами, взял одну и с наслаждением вдохнул ее запах.
– Это кубинские. Мне прислали из Лондона.
Он протянул коробку остальным мужчинам. Салах и Омар взяли по сигаре. Бейдр отказался и достал пачку сигарет.
– Предпочитаю держаться своего курева.
Шамир улыбнулся.
– Ты чаще употребляешь американские обороты, чем арабские.
– Американцам так не кажется, – возразил Бейдр.
– Что ты о них думаешь? – полюбопытствовал Шамир.
– В каком смысле?
– Там чуть ли не одни евреи, – вступил в разговор Салах.
Бейдр повернулся к нему.
– Это не так. Процент евреев ничтожен относительно всего населения.
– Но я бывал в Нью-Йорке, – упорствовал Салах. – Он кишмя кишит сионистами. Они контролируют буквально все: правительство, банки…
Бейдр смерил шурина взглядом. Салах был плотным, педантичным молодым человеком, чей отец разбогател, занимаясьростовщичеством, и теперь владел одним из крупнейшихбанков Бейрута.
– Ты имел дело с сионистсткими банками?
На лице Салаха отразился ужас.
– Разумеется, нет. Наши партнеры – «Бэнк оф Америка», «Ферст Нэшнл» и «Чейз».
– Ты уверен, что они не связаны с сионистами? – боковым зрением Бейдр поймал усмешку отца, догадавшегося, куда он клонит.
– Конечно.
– Выходит, сионисты контролируют не все американские банки? Или я не прав?
– К счастью, это так, – вынужден был согласиться Салах. – Но если бы у них появилась такая возможность…
– В Штатах сильны произраильские настроения, – заметил Шамир.
– Да, – признал Бейдр.
– Чем это можно объяснить?
– Нужно знать их образ мыслей. Их симпатии всегда на стороне побежденных. Израиль превосходно учитывает это в своей пропаганде. Сначала он играл на их чувствах в борьбе против Англии, теперь – против нас.
– Как можно этому воспрепятствовать?
– Очень просто. Оставить Израиль в покое. В конце концов это всего лишь узкая полоска земли в сердце арабского мира – не более чем блоха на спине у слона. Какой вред они могут нам нанести?
– Они недолго будут оставаться блохой, – уверенно заявил Салах. – Уже сейчас в Израиль прибывают беженцы со всей Европы. Отбросы общества. Они не удовольствуются теперешним положением. Евреи всегда хотели всего и сразу.
– Это еще неизвестно, – возразил Бейдр. – Возможно, если мы станем обращаться с ними как с братьями, сотрудничать в освоении наших территорий вместо противостояния, дела примут иной оборот. Недаром говорят: сильным ударом меча можно свалить могучий дуб, но не рассечь тончайший шелковый шарф, реющий в воздухе.
– Боюсь, что теперь уже поздно, – сказал Салах. – Стоны и вопли наших братьев под игом Израиля бередят наши сердца.
Бейдр пожал плечами.
– Америка этого не знает. Им известно лишь, что крохотная нация вынуждена существовать среди враждебного окружения, превосходящего ее примерно сто к одному.
Шамир кивнул.
– Здесь есть о чем подумать. Это исключительно сложная проблема.
– Никакая она не сложная, – упрямо твердил Салах. – Попомните мои слова: скоро вы убедитесь в моей правоте. Тогда мы все сплотимся в один кулак, чтобы стереть их с лица земли.
Шамир обратился к другому зятю:
– А ты как думаешь, Омар?
Молодой врач смутился и прокашлялся. Он вообще отличался крайней застенчивостью и несловоохотливостью.
– Я не разбираюсь в политике. Просто стараюсь не думать об этом. В университетах Англии и Франции, где я учился, было немало профессоров-евреев. Все они были прекрасными знатоками своего дела и замечательными преподавателями.
– Я могу то же сказать о себе, – подтвердил Шамир и посмотрел на Бейдра. – Какие у тебя планы на завтра?
– Я дома, – ответил тот. – Какие могут быть планы?
– Прекрасно. Завтра мы обедаем у его превосходительства принца Фейяда. Он хочет отметить твое восемнадцатилетие.
Бейдр смутился. Ему исполнилось восемнадцать несколько месяцев назад.
– Его превосходительство сейчас здесь?
– Нет, в Элайе, наслаждается свободой от семьи и домашних обязанностей. Мы приглашены на завтра.
Бейдр догадался, что не следует допытываться о причинах. В свое время отец сам скажет.
– С удовольствием, папа.
Вот и отлично. А теперь давай вернемся к твоей матери и сестрам: они с нетерпением ждут твоих рассказов об Америке.
