Текст книги "Плоть и кровь"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
– Если вы вторгнетесь в Сирию и Ливию, – возразил Гаррис, – Россия начнет интервенцию.
– Сомневаюсь. Они не меньше вашего боятся прямого противостояния.
– Это вы так считаете, – холодно заметил Гаррис.
– Безусловно. И тем не менее, если ваш мистер Киссинджер просто спустит все на тормозах и не станет на нас давить, мы доведем дело до конца.
Гаррис покосился на Ешнева.
– К счастью, ваша точка зрения не совпадает с точкой зрения вашего правительства.
– Да, не совпадает, – неохотно поддержал тот.
Гаррис вновь перевел взгляд на Бен Эзру.
– Мистер Киссинджер рассчитывает на эффективное соглашение о прекращении огня—не позднее, чем через два дня.
– Мои поздравления мистеру Киссинджеру, – не без сарказма молвил Бен Эзра. – Он еще может явить миру Невилла Чемберлена семидесятых годов.
– Полагаю, подобные дискуссии выходят за рамки сегодняшнего собрания, – желчно возразил его оппонент, – и Должны вестись на более высоком уровне. В данный момент нас прежде всего должно интересовать, как подобрать ключик к Аль Фею.
Боюсь, что тут мы пока не можем что-либо предпринять, разве что молить Бога, чтобы он продолжал сопротивляться давлению слева и по-прежнему придерживался Центристской позиции. Он безусловно не заинтересован в том, чтобы передать власть и богатство народным массам – так же, как и прочие шейхи. Но они постоянно балансируют над пропастью. Как долго это будет удаваться – можно только гадать, – Бен Эзра повернулся к Ешневу, – У вас есть еще какая-нибудь информация – особенно касающаяся начального периода войны?
– Весьма скудная. Связь теперь дается с большим трудом. Перед самым конфликтом Аль Фея отозвали на родину, и он до сих пор там. Нам стало известно, что он возглавил комитет помощи нефтедобывающим странам, но реальные нити находятся в руках министров иностранных дел этих государств, а они осторожничают, отделяя экспорт нефти как орудие политического давления от свободной продажи. Во внутренней политике они стараются не выпячивать вопрос о прибылях. Новая линия получила название «Нефть за справедливость».
– Каково ваше мнение относительно возможности нашего влияния на нефтяную политику? – поинтересовался Гаррис.
– На первых порах такая возможность весьма незначительна, – ответил Ешнев. – Возможно, позднее они поймут, что сокращение производства и даже крах мировой экономики приведет только к потерям их собственных капиталовложений. Мне кажется, Аль Фей, так же как принц Фейяд, это понимает и именно поэтому предпочел возглавить комитет, а не заниматься политикой. Будучи вне политики, он волен вести переговоры с обеими враждующими сторонами.
– Где находится его семья? – полюбопытствовал Бен Эзра.
– Жена и сыновья все еще в Бейруте. Там же и бывшая жена с дочерью.
– Той, что училась в Швейцарии?
– Да.
– Это уже не соответствует действительности, – впервые открыл рот агент ФБР. – Младшая дочь Аль Фея Лейла три дня назад вылетела в Рим вместе с еще одной девушкой и молодым человеком.
Ешнев был поражен.
– Как вам удалось добыть эти сведения?
Этот молодой человек, – улыбнулся Смит, – уже много лет состоит у нас на службе. В свое время он попался на махинациях с наркотиками во Вьетнаме, а в последнеевремя перебрался на Ближний Восток. Когда-то он был связан с мафией, а, теперь работает на Али Ясфира.
– Какое отношение к этому имеет Али Ясфир? – спросил старый генерал.
– Мы как раз этим занимаемся. Уже есть кое-какая информация. Весной девушка бросила колледж и примкнула к палестинским партизанам. Она провела три месяца в учебном лагаре в горах, а после этого по неизвестным причинам, целое лето находилась дома, уматери. Потом с ней связался этот человек, и менее чем через три дня они улетели в Рим.
– Наша разведка располагает этими сведениями? – спросил Ешнев.
– Да. Я лично передал информацию, как только она поступила.
– И они все еще там?
– Не знаю, – ответил Смит. – В аэропорту они разделились. Девушки сели в одно такси, а молодой человек вдругое. Наш римский агент мог преследовать только одну машину и выбрал мужчину.
– Он по-прежнему в Риме?
– Да – в морге. Два часа спустя он пал, по мнению полиции, от рук гангстеров. Возможно. Мафия терпеть не может уступать своих людей соперникам.
– Необходимо установить местонахождение девушки, – сказал Бен Эзра.
– Я дам поручение своим сотрудникам, – пообещал Ешнев, вставая. – Ну, кажется, все, джентльмены. Если только у вас не осталось других тем для обсуждения.
Американцы переглянулись. Встреча подошла к концу. Все встали и обменялись рукопожатиями. Полковник Уэйнгрин с Гаррисом держались со старым генералом весьма официально; отношение Смита было несколько иным.
– Знаете что, генерал, – сказал он, наморщив лоб, – вы абсолютно правы. Жаль, что немногие к вам прислушиваются.
– Спасибо, мистер Смит. Мне тоже очень жаль.
– У вас есть моя визитная карточка. Позвоните, если я смогу быть чем-нибудь полезен.
– Еще раз спасибо.
Американцы покинули комнату совещаний. Два израильиских генерала посмотрели друг на друга.
– Ну, и что ты об этом думаешь, Исайя? – спросил Ешнев.
Старик пожал плечами.
– Ты говоришь на идиш, Лев?
– Нет. Я сабра [6]6
Еврей, родившийся в Израиле.
[Закрыть]и никогда его не учил.
– Есть поговорка – наверное, она родилась в России или Польше времен погромов. «Швер цу зан а жид».
– И что это значит?
– «Нелегко быть евреем».
КНИГА ТРЕТЬЯ
Конец осени 1973 г.
ГЛАВА I
Дик Кэрридж осторожно постучал в дверь спальни Бейдра. Послышался приглушенный голос:
– Войдите.
Дик открыл дверь, и его на мгновение ослепило утреннее солнце Швейцарии, которое так и било в окно с раздвинутыми шторами. Бейдр работал, сидя за письменным столом спиной к окну, поэтому Дик не мог разобрать выражения его лица.
– Да? – спросил Бейдр.
– Французы пришли, сэр.
Бейдр бросил взгляд на часы.
– Что-то они раньше времени.
– Не любят рисковать. Видимо, боялись, что их обскачут.
Бейдр улыбнулся.
– Это прекрасная отличительная черта французов. На них всегда можно положиться. Причем за другими они не признают таких же достоинств.
– Что им передать?
– Пусть подождут. – Бейдр протянул Дику папку с документами. – Что вам известно вот об этом?
Наверху стоял штамп: «Арабские Куклы Лимитед». Внутри Дик обнаружил несколько квитанций и накладных со штампом «Оплачено». Дик поднял на шефа глаза.
– Не более, чем вам, плюс то, что они своевременно оплачивают счета.
Бейдр взял у него папку.
– То-то и есть. Это идет вразрез с традициями. Вы когда-нибудь встречали ливанца, который бы вовремя платил по счетам?
– Я не совсем понимаю. Они солидные клиенты. Что вас смущает?
– Еще одно обстоятельство, – ответил Бейдр. – Они платят премиальные за срочную доставку. Какая может быть срочность, когда речь идет о партии кукол? Это выходит из ряда вон. Ливанец не станет платить лишнего, если только это не вопрос жизни и смерти.
– Приближается Рождество. Может, они хотят, чтобы куклы скорее попали в магазин?
– Но это началось в сентябре, – Бейдр вновь передал папку Дику. – Соберите досье на эту фирму.
– Будет сделано, шеф. Что-нибудь еще?
– Пускай французам подадут кофе. Я скоро приму их.
После ухода Кэрриджа Бейдр встал, открыл дверь позади себя и вышел на террасу. В чистом утреннем воздухе чувствовалось приближение зимы. Бейдр глубоко вдохнул воздух и задержал его в легких.
Вдалеке маячили синевато-зеленые горы, кое-где уже покрытые снегом. Он посмотрел вниз, на просыпающийся город. На улицах постепенно становилось оживленнее.
Женева. Чего здесь только нет! Деньги, власть, торговля, дипломатия… Именно здесь, а не на полях сражений, куется победа. Банки и торговые палаты этого своеобразного древнего города возвышаются над вооруженной борьбой и политическими страстями, однако держат нос по ветру и из всего извлекают выгоду.
Бейдр вернулся в свой кабинет и оглянулся по сторонам. Он снял этот номер в отеле на год, здесь он всегда останавливался во время нерегулярных и кратковременных наездов. Однако теперь стоит подумать. В будущем году ему придется проводить в Швейцарии гораздо больше времени. Пожалуй, следовало бы подобрать что-нибудь посолиднее.
Чем больше Бейдр думал об этом деле, тем важнее оно казалось.
Ему нужна постоянная резиденция в Женеве. Кроме того, зимний сезон в Швейцарии – весьма приятная штука. На этом пятачке от Сен-Мориса до Гштада соберутся сливки европейского общества. Да и Джордане, несомненно, понравится здесь: приемы, зимний спорт, кипучая общественная жизнь.
Он сделал себе пометку попозже позвонить ей и сообщить о своем решении. И пусть Кэрридж даст знать брокерам по операциям с недвижимостью, что его интересует особняк в Женеве и вилла в Гштаде. Наверняка удастся быстро что-нибудь приискать. Деньги имеют свойство решать все вопросы.
Бейдр кинул взгляд на свое отражение в зеркале. В белой рубашке и темных брюках он больше походил на европейца, чем на араба. Бейдр зашел в туалетную комнату и вернулся с ворохом одежды. Подумав, он остановился на темно-коричневой мишле и белом головном уборе, ниспадающем на плечи. Он вновь посмотрел на себя в зеркале и остался доволен. Теперь его можно было принять за араба. Экзотический облик имеет свои преимущества, особенно перед французами, считающими себя солью земли.
– Мы маленькая страна, месье Дюшамп, – произнес Бейдр по-французски, – со всех сторон окруженная соседями, не имеющая прямого выхода к морю, так что вам будет нетрудно понять наши проблемы. Вода. Мы чрезвычайно богаты нефтью и чрезвычайно бедны запасами воды. Мой принц не раз говорил, что с удовольствием отдал бы всю нашу нефть за артезианские скважины. Обладай моя страна достаточными запасами воды, мы в рекордно короткий срок стали бы процветающим государством.
Дюшамп покосился на своего компаньона и понимающе кивнул.
– Месье Аль Фей, Франция одной из первых поняла трудности, с которыми сталкиваются страны Ближнего Востока, и их стремление к самоопределению. Мы перед целым светом отказались от политики эксплуатации ваших ресурсов и не раз провозглашали курс на поддержку арабов в их освободительной борьбе, подчас нанося этим ущерб нашим отношениям с великими державами и идя наперекор общественному мнению. Вспомните, как во время прошлой войны в 1967 году мы отказали Израилю в доставке пятидесяти истребителей класса «Мираж» для создания военной эскадрильи.
– Я помню.
Бейдр помнил также и то, что Франция не вернула Израилю собранные на эти цели сотни миллионов долларов, но предпочел не распространяться об этом. Вместо этого он с еле уловимой усмешкой произнес:
– С тех пор, как Франция великодушно предоставила Алжиру свободу, она неизменно находилась в первых рядах тех, кто признает великий принцип самоопределения арабов.
На лице француза возникло и тут же испарилось выражение душевного дискомфорта.
– Французы готовы выполнить любой ваш заказ. Наши предприятия день и ночь выпускают самолеты, бронетранспортеры, танки – словом, все, что требуется, дабы арабский мир мог отстоять свою независимость.
Бейдр вежливо улыбнулся.
– Я очень рад и, безусловно, доложу об этом соответствующему комитету. Как вам известно, я не занимаюсь вооружениями. Мои интересы лежат в сфере развития промышленности. Если у вас есть установки для добычи воды, я готов выслушать ваши предложения.
– Да, у нас имеется подобное оборудование, но, к сожалению, его невозможно запустить без воды.
Бейдр решил разыграть наивность.
– Да?
– Это опреснители, работающие на ядерном топливе. Они дороги, но удобны в эксплуатации. К сожалению, в вашей стране нет даже запасов морской воды.
– Зато у нас есть договоренность с соседями – Сирией, Ираком, Иорданией, Саудовской Аравией—о развитии водной индустрии на общее благо.
– Вы представляете и эти страны? – поинтересовался француз.
– Арабский мир впервые достиг единого подхода к этому вопросу. Вместе мы сможем развить наш промышленный и сельскохозяйственный потенциал. К примеру, мы заключили новое соглашение с итальянским «Фиатом» о совместном производстве разновидности их модели. Предприятия будут размещены в разных арабский странах – так, чтобы все они выиграли от такого сотрудничества.
– Весьма похвально, – сухо заметил француз.
Естественно, нам обойдется дороже самим производить эти машины, чем импортировать их. Однако идея самообеспечения превалирует над соображениями выгоды. Мы также ведем переговоры в других областях человеческой деятельности, таких как производство бытовой техники и телевизоров. Просто диву даешься, на что способны люди и нации, когда у них есть стимул к работе.
– И насколько же, по-вашему, дороже производить все это, чем закупать? – осведомился Дюшамп.
Бейдр пожал плечами.
– Пятьдесят, сто процентов – какая разница? Нам есть чем платить. Мы вполне можем себе это позволить.
Француз несколько секунд молчал, а затем заговорил – уже не так уверенно, как прежде.
– Мы тоже заинтересованы в том, чтобы помочь вам решить проблемы развития экономики. Я убежден, что мы найдем немало точек соприкосновения. Наша промышленность занимает второе место в мире.
– Рад это слышать. Меня особенно интересуют ваши проекты опреснения морской воды. Это как раз та область, которая заслуживает наиболее тщательного изучения и в которой мы могли бы действовать сообща.
– Но это и самые дорогостоящие проекты.
– Как я уже сказал, деньги не имеют значения. В одной только моей маленькой стране доходы от нефти составляют миллион долларов в день. Умножьте это на другие страны арабского мира, и вы получите астрономическую сумму.
– Франция не бедное государство. Нам хватает долларов. Их даже больше, чем нужно.
– Я знаю, но есть другие статьи обмена, и к моим рекомендациям прислушиваются при принятии решений.
Француз пристально посмотрел на Бейдра. Оба понимали, о чем идет речь. В данном случае валютой была нефть. Сама идея сотрудничества была важнее всяких денег.
– Месье Аль Фей. Не могу выразить, как я рад, что мы нашли сферу деятельности, в которой можем плодотворно сотрудничать. Можете быть уверены, что я скоро вернусь с конкретными предложениями.
Бейдр поднялся с места.
– Буду с нетерпением ждать вашего возвращения.
Француз тоже встал. Бейдр склонил голову в прощальном жесте на арабский манер.
– Идите с миром.
После ухода француза в комнату вошел Кэрридж.
– Там целая толпа. Прямо-таки ООН в миниатюре: итальянцы, немцы, норвежцы, румыны…
– ;Молва распространяется со скоростью света.
Кэрридж покачал головой.
– Они примчались еще раньше. Словно кобели, почуявшие сучку.
Бейдр расхохотался.
– Позвоните-ка в банк, пусть пришлют парочку секретарш. Потом составьте график – я хочу переговорить со всеми.
– Зачем? Далеко не каждый может что-то предложить.
– Знаю, но это не имеет значения. Сейчас они в шоке от объявления эмбарго. Им все еще не верится, что это серьезно. Когда оно вступит в силу, начнется паника и всеобщее возмущение. Необходимо заручиться как можно большим числом друзей.
– Вы правы, шеф, – Кэрридж взялся за дверную ручку. Бейдр остановил его.
– Дик, соедините меня с миссис Аль Фей. Она сейчас в Бейруте у моего отца.
– Будет исполнено. – Едва Кэрридж исчез за дверью, как зазвонил телефон. Швейцарская телефонная служба славилась своей оперативностью. На проводе была Джордана.
– Как дети? – поинтересовался Бейдр.
– Прекрасно, – тусклым голосом ответила она.
– Им нравится школа?
– Не знаю, нравится или нет, но они исправно посещают ее.
– Ты очень занята?
Пауза.
– Ты издеваешься? – наконец произнесла Джордана. – Я же в Бейруте. Здесь абсолютно нечего делать.
– Тогда, может быть, ты не будешь против приехать сюда и помочь мне? Я решил арендовать дом в Женеве и виллу в Гштаде, но слишком загружен, чтобы заняться этим самому.
– Бейдр, это серьезно?
– Почему бы и нет? Похоже на то, что в ближайшем будущем нам придется большую часть времени проводить здесь. Так ты вылеташь?
Джордана радостно засмеялась.
– Первым же рейсом!
– Отлично, – Бейдр улыбнулся про себя. – Дай мне знать, каким именно, и Джабир встретит тебя в аэропорту.
Не успел Бейдр дать отбой, как появился Дик со странным выражением лица.
– К вам какая-то девушка.
Бейдр почувствовал раздражение.
– Что с вами, Дик? Забыли, сколько у меня других дел? Недоставало еще возиться с девчонкой. Отошлите ее.
– Уже отсылал, сэр. Она через несколько минут вернулась вместе с Джабиром. Он сказал, будто бы вы согласитесь принять ее.
Бейдр нашел ситуацию любопытной. Джабир никогда не связывался с женщинами.
– Кто она?
– Не знаю, сэр. Они не назвали имени – ни она, ни Джабир. Сказали, что хотят устроить вам сюрприз.
Бейдр понял: это что-то серьезное. Розыгрыши совсем не в духе Джабира.
– О’кей, я приму ее. Но только на одну минуту. Скажите Джабиру, что я делаю это только ради него и не хочу, чтобы подобное повторилось.
– Да, сэр.
Бейдр подошел к буфету и налил себе чашку кофе. Держа ее в руках, направился к письменному столу. За его спиной открылась дверь, и он обернулся.
В дверях стояла молодая девушка с лицом в форме сердечка, черными глазами и блестящими иссиня – черными волосами, спадающими на плечи. На девушке была белая рубашка и голубые джинсы, какие носили теперь все, но под стандартной одеждой угадывалась недурная фигурка. В ее чертах Бейдру почудилось что-то знакомое. В устремленном на него взгляде он подметил тень испуга. Все вдруг встало на свои места.
– Лейла! – воскликнул он.
На ее губах забрезжила трепетная улыбка.
– Хелло, папа, – тихо произнесла она.
Бейдр в несколько прыжков пересек комнату и заключил ее в объятия.
ГЛАВА II
– Папа, мне девятнадцать лет, не надо посылать меня в школу, – сказала Лейла. – На свете столько интересного, и я хочу принимать в этом участие.
Бейдр улыбнулся. Многое в дочери напоминало ему самого себя. То же нетерпение, та же любознательность и жажда деятельности.
– Чего конкретно ты бы хотела?
Девушка уклонилась от прямого ответа.
– Не знаю. Мне ясно только, чего я не хочу. Не хочу стать такой, как сестра. Не хочу выходить замуж, чтобы семья стала единственным светом в окошке. Должна же я попробовать что-то еще.
– Ты говорила об этом с матерью?
– Ну, ты же знаешь маму. Она ничего не понимает. Думает, меня можно заставить. Дедушка даже подыскал жениха.
Бейдру стало смешно.
– Твой дедушка ничуть не изменился. Наверное, какой-нибудь богатый юноша из хорошей семьи?
– Конечно. Дедушка Риад всегда славился умением обделывать такие дела.
– Это уж точно. Но есть множество профессий, которыми ты бы могла овладеть. Например, стать учительницей. Стране нужны учителя.
Ты имеешь в виду общепринятые женские профессии? – в голосе Лейлы зазвучали презрительные нотки. – Терпеть их не могу. Наоборот, я хочу заняться чем-нибудь таким, чем испокон веков воспрещалось заниматься женщинам. Участвовать в каком-нибудь реальном деле из тех, которые изменяют мир. В каком-то смысле я хочу последовать твоему примеру: сделать что-то такое, чтобы наша страна заняла достойное место в современном мире. Ипусть все остальные считаются с нами и принимают наши условия.
– Это не так просто. Разве тебе не известно, сколько еще людей, которые считают нас примитивными дикарями?
– Известно, – выпалила она. – Я хочу это изменить. Теперь, когда мы выиграли войну, у нас есть шанс заставить все страны мира признать нас равными себе.
– А ты уверена, что мы выиграли войну?
– Я это знаю. Если бы нам не навязали мир, мы бы раз и навсегда сокрушили израильскую военщину. Они так и шли в расставленные нами капканы – и в Сирии, и в Египте.
Бейдр задумчиво посмотрел на дочь. Во всей этой истории было много такого, о чем она и не подозревала. Это все пан-арабская пропаганда. Ему всегда было смешно, как миллионы арабов поддавались на эту удочку. То, что Израилю удалось отрезать Третью Египетскую армию и через несколько дней они могли оккупировать Каир и Дамаск, прошло мимо массового сознания.
– И все-таки я не представляю, что тебе предложить, – сказал Бейдр.
– У меня есть идея.
– Да?
– Работать вместе с тобой.
В глазах Лейлы светилась такая напряженная мольба, что Бейдр удержался от усмешки.
– В каком качестве?
– Я могла бы стать твоей помощницей, – серьезно проговорила она. – Мама всегда уверяла, что мне следовало родиться мальчишкой, что я вся в тебя.
– Боюсь, что нет, – мягко возразил Бейдр. – У всех моих помощников высшее образование—техническое и специальное.
– Я же не говорю прямо сейчас, – упорствовала Лейла. – Могу начать с клерка или секретарши, пока не подучусь.
– Ты владеешь стенографией, печатаешь на машинке?
– Немного печатаю.
Бейдр помолчал.
– Нет, все-таки вряд ли. На этих должностях у меня заняты люди с высшим образованием.
– Могу стать администратором. Всем, чем угодно.
– Ты же моя дочь. Как, по-твоему, это будет выглядеть?
– Никто не узнает. Станем держать это в секрете.
– Нет, так не пойдет. Такого не сохранишь в тайне.
Девушка совсем пала духом.
– Я не вернусь в школу. Я ее ненавижу.
– И не нужно. У меня другая идея.
Лейла с надеждой посмотрела на отца.
– Если ты говорила серьезно, я мог бы послать тебя в какой-нибудь университет в Штатах, где ты будешь изучать менеджмент. Через несколько лет сможешь занять какую-нибудь должность в моей фирме.
– На это уйдут годы, – надулась она, – а я хочу приносить пользу уже сейчас. За несколько лет уже все сделают.
– Не думаю, – засмеялся Бейдр. – Хватит нам до конца дней наших.
– А я не могла бы учиться здесь? – спросила Лейла. – И одновременно работать.
– Это не одно и то же. Все, чему тебяздесь научат, это стенография, машинопись да еще, может быть, элементарный счет.
– Для начала хватит. А потом, если я покажу себя способной ученицей, отправлюсь в Штаты.
– Мне нужно подумать.
– Не о чем тут думать, – категорически заявила Лейла. – Я слышала, как твой помощник звонил в банк, чтобы прислали нескольких секретарш. Пока они не приехали, я могла бы отвечать на звонки. Я это умею. В самом деле.
Бейдр расхохотался.
– Ты очень решительная юная леди.
– Ты даже не представляешь, насколько, – ответила она.
– Ну что ж, я начинаю привыкать к этой мысли. – Бейдр посерьезнел. – Мне нужно будет переговорить с твоей матерью.
– Зачем? До сих пор ты нисколько мной не интересовался. Не говорил с ней обо мне.
– Это она сказала?
– Да. – Лейла опустила глаза, но лишь на мгновение. – Почему ты отказывался навещать нас после того, как уехал?
Бейдр выдержал ее взгляд.
– Это тоже исходит от матери?
Лейла кивнула.
Бейдр помолчал. Что толку рассказывать, как часто он просил Мариам позволить ему увидеться с детьми—только чтобы натолкнуться на очередной отказ? Лейле внушили, что отец бросил их, пусть так и остается. Он глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.
– Это неправда.
Девушка молчала. Он угадал ее сомнения.
– Ну да сейчас это неважно. Ты здесь, и мы вместе. Скажи мне, – Бейдр слегка замялся, – как поживает твоя сестра?
– Прекрасно. Она замужем. Мы редко видимся. Между нами так мало общего. Они с мужем совсем домашние. И, кажется, Амалия считает, что она беременна.
– Ты хочешь сказать, что я скоро стану дедушкой?
– Может быть.
Бейдр присвистнул.
– Совсем американский, – резюмировала она.
– Что?
– Свист. Что он означает?
Бейдр засмеялся.
– Мне предстоит ко многому привыкнуть. Сначала к тому, что я – отец девятнадцатилетней девушки, а теперь еще оказывается, что я без пяти минут дедушка.
Лейла тоже развеселилась.
– Не очень-то полагайся на это. Амалия каждый месяц решает, что забеременела. Может опять сорваться.
– Ты знаешь, что у тебя есть братья?
– Да. Мухаммед и Шамир.
– Ты даже знаешь, как их зовут?
– Это же не военная тайна. В газетах о тебе постоянно пишут. И помещают фотографии.
– Они хорошие мальчики. Ты их полюбишь.
– Да, я бы хотела увидеть их.
– Увидишь и довольно скоро, – Бейдр встал. – Где ты остановилась?
– У одной подруги. Ее семья живет в Женеве.
– Она швейцарка?
– Да.
– Хочешь остаться там или переедешь ко мне?
Лейла отвела взгляд.
– Мне все равно.
– Тогда иди собери вещи. Успеешь вернуться к обеду?
Девушка подняла на него улыбающиеся глаза.
– Наверное.
– О’кей, тогда беги. У меня много работы.
Она встала со стула и обняла его.
:– Спасибо, папа.
Бейдр поцеловал дочь в макушку.
– Не надо меня благодарить. В конце концов я ведь твой папа, верно?
Она остановилась в дверях и окинула глазами столики. Ресторанчик был почти пуст. Лишь несколько клерков зашли пропустить по чашечке кофе перед работой. Лейла взглянула на часы. Одиннадцать. С минуты на минуту они должны быть здесь. Она присела за столик. Немедленно явился официант.
– Да, мадемуазель?
– Коку с лимоном.
Он принес напиток и удалился. Лейла закурила сигарету, сделала несколько затяжек, а потом принялась медленно цедить кока-колу. Напиток оказался довольно сладким, не таким, как ливанская кока-кола, но слаще французского. Сверху плавал крохотный кусочек льда, которому было не под силу как следует охладить напиток, разве что вы пили очень медленными глотками.
В дверях показались двое молодых людей и девушка, одетая как и она сама, в джинсы, рубашку и жакет. Лейла помахала им рукой, и вся троица присоединилась к ней. Официант принес им кофе и исчез.
Все трое с любопытством взирали на Лейлу. Она оглянулась, положила сигарету в пепельницу и сложила два пальца в виде буквы «V».
Ее друзья заулыбались.
– Значит, все сошло хорошо? – спросила другая девушка на не слишком уверенном английском.
– Просто идеально.
– Он не задавал лишних вопросов?
– Только такие, какие обычно задают отцы, – Лейла усмехнулась. – «Мне нужно переговорить с твоей матерью».
Ее подруга нахмурилась.
– А если в самом деле позвонит?
– Не позвонит. Я знаю свою мать. Она не разговаривала с ним целых десять лет и не собирается менять привычки.
– Ты будешь работать у него? – спросил один из юношей.
– Неполный рабочий день. Он хочет, чтобы я снова поступила учиться: в школу бизнеса. После чего смогу работать целый день.
– И что же, поступишь?
– Само собой. Иначе у него возникнут подозрения. И потом, это же ненадолго.
– Какой он из себя? – поинтересовалась девушка.
Лейла так посмотрела на нее, словно видела в первый раз.
– Кто, мой отец?
– А о ком же мы еще говорили? – вспылила та. – Такой же, как пишут в газетах? Плейбой, женщины падают к ногам и все такое прочее?
Лейла задумалась.
– Наверное. Но я не смотрела на него под таким углом.
– А под каким?
В голосе Лейлы послышалась горечь.
– Он для меня—воплощение всего, против чего мы сражаемся. Денег, власти, эгоизма. Это человек, который думает только о себе. Ему плевать на борьбу нашего народа. Все, что его интересует, это какую выгоду можно из этого извлечь.
– Ты уверена?
– Если бы не была уверена, – жестко произнесла дочь Бейдра—то не была бы здесь и не делала того, что я согласилась сделать.
