Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут"

Автор книги: Гарднер Дозуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 70 страниц)

Гоинс передал ему полевой бинокль.

– Сами взгляните, – проворчал председательствующий судья. – Смотрите на скопление облаков, похожее на верблюда.

Морган изучал небо, не видя ничего, похожего на верблюда, но направил бинокль туда, куда смотрели все. Он уловил отблеск и намек на движение.

– Сукин сын прячется за массой облаков, – сказал кто-то, а потом выругался на языке, которого Морган не знал, хотя смысл слов был ясен из интонаций.

– Воздушное судно? – спросил он.

– Кто-нибудь переживает о вас настолько, чтобы разыскивать тут? – Гоинс задал вопрос небрежно, но по воцарившейся тишине стало ясно, каковы ставки.

– Даже моя мать не могла бы сделать это, – ответил Морган. – Только не тут.

– Хм-м. – Гоинс не выглядел убежденным. – Эта территория находится под абсолютным запретом.

– Вы можете заставить их спуститься?

– Тут запрещены даже наши собственные воздушные суда.

– Ошибка, – сказал кто-то из-за спины Моргана.

– Мы еще обсудим этот вопрос, можете быть уверены, – громко ответил Гоинс. – Но сейчас все это не актуально.

– Зачем мы здесь? – спросил Морган. – Почему нас заботит это судно?

Гоинс потянулся, чтобы схватить Моргана за плечи. Пальцы его были как тиски, глаза – как сверла.

– Я собираюсь показать вам самую потаенную, самую темную тайну, известную человечеству.

– Мне?

– Это загадка, к которой вы, возможно, подобрали ключ. Моргану была известна лишь одна тайна, и ею он уже поделился.

– Мои фотографические пластины. Эфирное судно в точке либрации.

– Именно.

– Именно что?

Другой талассократ высокого ранга схватил Моргана за руку, хотя Гоинс отпустил его.

– Именно то, что заткнись и смотри, что будет, – прорычал человек. Моргану понадобилось какое-то время, чтобы понять: все эти очень могущественные люди были напуганы.

* * *

«Ясная гора» подходила к доку Тиры убийственно медленно. Волны бились о корпус, а стонущие чайки кружили над головой. Кто-то ждал на конце пирса, но перед Морганом развернулась загадочная сцена. Несколько человек распластались у начала пирса, тогда как двое других несли вахту, повернувшись к морю спиной. Толпа поменьше собралась дальше, в деревне, напротив них тоже стояла стража.

Морган подумал, что там идет бой, хотя не мог представить, кто или за что там мог бы драться. Не в этом месте. Вероятно, все тут было большой тайной Гоинса.

Яркая ракета вспыхнула перед ним. Матросы с винтовками бросились на тиковую палубу. Двое устанавливали пулемет Максима на выступе на носу. Несколько относительно молодых талассократов отдавали распоряжения, готовясь к возможной обороне.

Морган подумывал о том, чтобы спуститься в трюм или по крайней мере отступить в кают-компанию, где он сможет приободриться алкоголем и уйти с линии огня. Но Гоинс снова очутился рядом.

– Это ваша вина, – прорычал председательствующий судья.

– Моя? – Морган был ошарашен. – Какое отношение это все имеет ко мне?

– Прямое.

Гоинс вновь одарил его одним из своих долгих, тяжелых взглядов.

– Чего вы ожидали после того, как представите свои свидетельства?

– Я мечтал, что создам себе репутацию, – печально ответил Морган. – Дух научного исследования – одна из самых могущественных сил, известных человечеству. Если бы мне улыбнулась удача, я мог бы положить начало вековым исследованиям.

– Страх – одна из самых могущественных сил, известных человечеству, – возразил Гоинс. – И ничто не внушает такой страх, как нападение на людскую веру. Неважно на какую, веру в порядок мира, или в себя, или в Несотворенных. А вы, доктор Морган Абатти, покушаетесь на все это разом.

На фоне плеска соленой воды «Ясная гора» рычала медленно, с перекатами, подходя к пирсу без единого выстрела. Гоинс не смотрел на берег, он все так же таращился на Моргана.

– Я… – Голос Моргана дрогнул. – Нет. Люди лучше, чем вы о них думаете.

Сердце его оборвалось.

– Несотворенные поместили нас на Землю не для того, чтобы мы отворачивались от природы мира.

– Вы, сэр, доказываете, что Несотворенные вовсе не помещали нас на эту Землю. – ответил Гоинс. – И хотя все будут проклинать вас за эти слова, самое ужасное, что вы – правы.

Он повернулся и посмотрел через перила на людей на пирсе. Абатти проследил его взгляд и увидел замершего в ожидании священника. Две дюжины ружей и пулемет Максима были нацелены на преподобного, который казался невозмутимым. Он смотрел на них, явно выделяя Гоинса как главного на борту.

– Это ли не председательствующий судья? – выкрикнул священник.

Гоинс смотрел кисло.

– Преподобный Квинкс.

– Квинкс? – прошипел Морган. – Инквизитор?

– Латеране называют это Консисторией, – тихо ответил ему Гоинс. – И я знаю, что этот скользкий маленький ублюдок тут делает. Я лишь не знаю, как и с какой целью он сюда попал.

Морган кивнул.

– Воздушное судно, на которое смотрели ваши люди.

– У вас есть на борту доктор Морган Абатти? – выкрикнул Квинкс. – Если есть, я был бы очень рад поговорить с ним.

– Как… – начал Морган, но Гоинс перебил его:

– Не будь идиотом.

– А, я вижу, он с вами, – сказал Квинкс. – Я был бы очень благодарен, если бы вы отпустили доктора на берег, чтобы мы могли побеседовать частным порядком.

– По чьему приказу? – Гоинс подал стрелкам знак приготовиться.

– Я мог бы приказать от имени Латеранской церкви, но мы не имеем тут власти.

– Да. – Теперь Гоинс ухмылялся. – Есть предложения получше?

– Вспомните свою историю, судья. Брат Люпан умер не так давно.

Гоинс покачал головой.

– Эта история не летит на крыльях безумия, преподобный. Она скатилась с крыши здания науки.

– Думаете, это большая разница перед лицом Несотворенных?

Квинкс уставился на Моргана. В глазах светилась сталь, даже с такого расстояния. Морган содрогнулся при одной мысли о том, чтобы остаться с этим человеком один на один в маленькой комнате, в качестве подследственного.

– Я… Я никогда не отрицал Несотворенное! – закричал он. – И не хотел. Гоинс ткнул Моргана под ребра.

– Если вы так жаждете общения с преподобным, я могу ссадить вас на берег. Одного.

Мужество вернулось в сердце Моргана, как прилив возвращается на отмель.

– Приведите его на борт.

– Что?

– Вы сделали меня талассократом тридцать второй степени. Это значит, у меня есть голос в этом плавучем конклаве. Доставьте его на борт.

– Ну-ну, – ответил Гоинс. – Кто бы мог подумать, что вы так непреклонны, доктор Абатти? Но, несмотря на ваши уговоры, я думаю, мы отправим вас на берег. Но в компании. Мы прибыли сюда с определенной целью, очень спешно. Я не собираюсь прерывать нашу миссию ради торга с единственным священником, как бы высоко он ни стоял. И он также талассократ тридцать второй степени, преподобный может сопроводить на гору и развлечь себя разговором с вами по дороге туда.

– Куда?

– Туда, где звезды не лгут.

* * *

Абатти проследовал за Гоинсом вниз по трапу. Линия вооруженных людей наблюдала за ними с борта «Ясной горы», но никто из собравшихся талассократов и членов экипажа не возражал, когда Гоинс приказал им отступить и остаться на борту.

Морган не представлял, как один священник, даже этот, мог быть настолько опасен. Но все-таки на пирсе лежали, распластавшись, люди. Раненые? Убитые?

– Билиус, – сказал Гоинс, пожимая руку священнику, а потом обнимая его.

– Эрастер. – Преподобный сдержанно улыбнулся. Такой улыбкой можно было улыбнуться только старому врагу.

– Вы знаете друг друга? – спросил Морган.

Священник повернулся к нему.

– Самый могущественный человек Талассоправосудия и внушающий самый большой страх человек в Латеранской церкви? Конечно, мы знаем друг друга, доктор Абатти. – Он протянул руку. – Преподобный Билиус Квинкс.

– Преподобный, – повторил Морган, пожимая руку.

Хотя Квинкс и был крупнее Гоинса, он оставался тем не менее небольшим человеком с поджарой фигурой, которая предполагала силу даже в возрасте под семьдесят. Глубоко посаженные глаза отливали серым, как воды моря. А кожа на лице имела столь темный цвет, с которым не стыдно было бы появиться и дебютанту на первом балу Верхнего уровня. Одетый в рясу, выцветшую от носки и стирок, но все еще крепкую, он носил маленький серебряный Крест Мира на шее. Его образ не вязался с земным богатством, с которым Морган обычно ассоциировал священников высшего ранга.

– А теперь я знаком с вами обоими.

– К нашему огромному взаимному удовольствию, – ответил Квинкс тоном, предполагавшим совершенно противоположное.

Гоинс резко кивнул, бросив взгляд дальше на пирс.

– Достаточно. У нас срочная миссия. Отзовите ваших людей, и можете сопровождать нас. Если вы просто должны побеседовать с доктором Абатти, сделайте это по дороге.

– Среди ваших бандитов? – В голосе Квинкса прорезалась легкая, мягкая угроза. – Я гораздо более привычен к собственной комнате и инструментам для таких бесед.

– Этот остров – моя комната, Билиус, – отрезал Гоинс. – Я был бы благодарен, если бы вы не стали удобрять его жизненными соками моих коллег.

– О, мы отказались от этих методов много поколений назад, – ответил Квинкс. – Наши инструменты более изысканы теперь. Искусство разума могущественно.

– Отзовите своих людей, или искусство разума будет бесполезно сегодня. Квинкс кивнул, затем направился вдоль пирса к двум стражам.

– Он очень энергичен для старика, – сказал Морган.

– Этот человек – острый кончик длинного клинка. Мы не боимся его, но мы отдаем должное его могуществу.

Морган размыслил минуту.

– Я слишком молод, чтобы помнить брата Люпана. Но я читал о нем.

– Вам теперь преподают историю? – спросил Гоинс удивленно.

– Не в общеобразовательных школах и даже не тогда, когда я учился на бакалавра. Но когда я работал над дипломом, мы разбирали личность Люпана на семинаре, посвященном науке, мифу и общественному сознанию. Книга о нем представляла собой манускрипт. Ее еще не отцензурировали.

Председательствующий судья фыркнул:

– Удивляюсь, что вы не сделали никаких выводов.

Священник впереди поравнялся со своими дьявольскими приспешниками. Гоинс снова коснулся руки Моргана – жест, быстро вошедший в привычку и потерявший новизну и очарование.

– Идем.

Они отправились дальше по пирсу, сопровождаемые процессией талассократов и слуг. Приближаясь к Квинксу, который был поглощен спешной беседой, Морган испытал шок, когда увидел, что в услужении у него пара белых людей: огромный грубый мужчина и женщина с жестким взглядом.

Она посмотрела на Моргана. Ее холодные, как у рептилии, глаза казались постоянно настороженными. «Опасность», – говорили они, Морган никогда не думал столкнуться с подобной угрозой в женщине.

Его способность удивляться достигла крайних пределов.

– Со странной компанией водится преподобный Квинкс, странной для священника.

– О, Латеранская церковь не обращает внимания на цвет кожи. – Голос Гоинса сочился сарказмом. – Но я не вижу объяснений для женщины, учитывая, какую роль в обществе отводит им Церковь.

Рука его опустилась, сделала несколько быстрых движений, подавая сигнал кому-то позади.

– А что с вашими людьми? – спросил Морган, указывая на тела поодаль.

– Будет расплата, – ответил Гоинс. – Очень скоро. Но не сейчас.

Священник и его слуги быстро шли вперед, так что Морган стал первым из талассократов, кто приблизился к поверженным людям. Их было четверо. Двоих, со сломанными шеями, уже объяла смертельная бледность, двое других стонали, истекая кровью.

Морган склонился посмотреть, но его оттолкнул отряд матросов, двое из которых были медиками: на их брезентовых сумках красовался символ Красного Шара.

Морган вновь выпрямился и пошел за Гоинсом.

* * *

Задыхаясь, Квинкс шагал в ногу с еретиком Абатти. Они уже поднялись высоко над деревней у доков, следуя дорогой не шире, чем козья тропка на склоне центральной горы острова. Какую бы глупость ни задумал Гоинс, Квинкс мало что мог сделать с этим. Чем ближе они подходили к вершине горы, тем ближе была спасительная любезность – или грубая сила – «Слепой Джастесс». Брат Куртс и женщина держались поблизости, прикрывая спину, но отряд Талассоправосудия, кажется, шел безоружным.

Когда он закончит с делами, ему останется лишь выстрелить из сигнального пистолета. И, может быть, организовать для доктора Абатти удобное падение со скалы.

– Преподобный, – сказал еретик.

Вежливо, но нервно.

Квинкс всю свою жизнь работал с такими намеками.

– Доктор Абатти.

И пусть катится в преисподнюю слушающая толпа, неплотно обступившая их.

Тропа впереди сузилась, став немногим шире ступни, справа поднимался крутой откос, слева зияла бездонная пропасть. К скале крепилась цепь, за которую можно было хвататься при подъеме. Почти тридцать человек прилепились к стене, словно мухи.

– Ч-чем я могу быть вам полезен?

Квинкс взял с места в карьер:

– Это сложное дело. В том, что вы, как я понимаю, даже сейчас утверждаете, замешано много историй и страстей. Я бы хотел пригласить вас озвучить свои тезисы перед Латеранской церковью, прежде чем вы вынесете их на публику.

– Я пока что не такая уж публичная персона, преподобный. – Ответ Абатти прозвучал странно печально. – Меня изгнали из Планетарного общества. А талассократы не спешат посвящать меня в свои секреты.

– Так вы говорите, что мы можем забыть об этом, не предавая огласке?

Слова медом текли с губ Квинкса.

Потом стало трудно дышать, и от страха закружилась голова, когда они карабкались вокруг скалистого выступа на склоне горы. Затем Абатти ответил:

– И меня навсегда оставят в покое, преподобный? Я видел тех людей в доке. Я знаю ваше место в иерархии.

– Вас не обманешь, – сказал Квинкс. – Если говорить прямо, вы коснулись своим телескопом вопросов, которые лучше не обсуждать. Экстернализм – не пустяковое дело.

– Так мне и сказали. – Голос Абатти чуть дрожал от гнева. – Если вы решите, что ваши головорезы должны столкнуть меня с вершины скалы, преподобный, я не смогу остановить вас. Но я не единственный астроном с телескопом на Земле. Факты всплывут наружу. Даже ваши Несотворенные не могут отрицать истины, начертанной на небесах.

– Мои Несотворенные? – Квинкс был одновременно и удивлен, и возмущен допущением, вложенным в эту фразу. – И да… Я едва ли могу запретить телескопы по всему миру. Вне зависимости от того, в чем, по-вашему, заключается истина.

Абатти остановился, повернулся к Квинксу, крепко держась за цепь, пока сосны шептали на ветру в сотне футах под ними.

– Разве вы не знаете, что я нашел?

– Нет, точно не знаю, – признал Квинкс. – И, по правде говоря, это не имеет значения. Вы стремитесь свергнуть святую истину Несотворенных и восстановить экстерналистскую ересь. Этого для меня достаточно.

– Вы обвиняете меня в церковных преступлениях, тогда как все, к чему я стремлюсь, это объективная правда!

– Двигайтесь, – крикнул один из талассократов позади них.

Абатти развернулся и поспешил по тропинке туда, где она расширялась до выступа, а затем, стоя в высокой траве, дождался священника.

Квинкс нагнал его, тяжело дыша не столько от тяжести подъема, сколько от всего разом.

– Не боитесь, что я столкну вас сам? – спросил он, бросая взгляд на склон за спиной Абатти.

– Нет. Такие люди, как вы, не сбрасывают других со скал. У вас есть слуги, чтобы делать это. Вот почему с вами этот жуткий монах и кошмарная женщина.

Абатти помедлил, явно раздумывая над следующими своим словами.

– Не так давно для таких, как я, у вас имелся высокий столб и жаркий костер.

– Святая Матерь Церковь никогда никого не сжигала, – ответил уязвленный Квинкс.

– Нет, вы всего лишь выносили приговор и позволяли светским властям привести его в исполнение. Меня учили логике, преподобный. Я знаю, кто тут несет ответственность.

Цепочка талассократов, толкаясь, пробиралась мимо них, хотя брата Куртса и женщину стражники отвели в сторону.

– Когда кто-нибудь восстает против Несотворенных, он сам несет ответственность за свое наказание.

– Восстание против Церкви – это не восстание против Несотворенных, – проворчал Абатти. – А я вообще не восставал. Я стою за истину.

На это Квинкс не мог ответить, но он теперь знал цену этому человеку. Умный, но слабый. Слишком жаждущий остаться в сторонке.

Тем не менее он был прав. В мире существовали другие телескопы.

– Что вы нашли? – спросил Квинкс, наконец вернувшись к сути вопроса, когда они снова двинулись по тропе.

– Свидетельство существования эфирного судна. – Упрямая гордость сквозила в голосе Абатти. – Космический корабль Несотворенных, который принес нас в этот мир.

– Я вам не верю, – ответил Квинкс. – Это просто невозможно.

– Тогда почему вы тащитесь пешком на гору Тира?

Они оба посмотрели вперед, туда, где давно затерялся во главе уходящей колонны талассократов в их зелено-голубых одеждах и походных костюмах цвета хаки Гоинс.

Археология – один из величайших инструментов раскрытия тайн человеческого опыта. Геология гораздо больше говорит нам о возрасте мира, а через науку мы понимаем, что созидательный нарратив Книги Жизни – великая метафора естественных процессов вселенной. Тем не менее археология дает нам прямой взгляд на то, как Несотворенные поместили человека на эту Землю. Как соотнести бесспорное и непогрешимое слово Несотворенных с интерполяциями геологических наук – этот вопрос остается одной из величайших доктринальных проблем нашего века, а возможно, и многих последующих веков.

Его святейшество Лэмбион XXII. Посмертные комментарии

Морган оставил священника, когда группа вышла на гребень Тиры и начала спускаться вниз, к кратеру. Приспешники Квинкса, хоть и под охраной, пугали его. Он был уверен: одно слово преподобного, и эти двое вырвутся на свободу и сбросят его со скалы.

Гоинс собрал свою группу на покатом лугу в нескольких сотнях футов под краем кратера. Председательствующий судья уже говорил что-то, быстро и тихо. Он не проповедовал. Морган поспешил вниз, чтобы догнать их и послушать. Они уже знали его доказательства, все, кто был прошлой ночью на борту «Ясной горы».

Что бы ни собирался показать им тут Гоинс, оно должно было соприкасаться с работой Моргана, как две шестеренки в механизме.

– …пришли в нашу веру вместе с основанием культа медведя в Труске.

Талассократы кивали в ответ.

– Только некоторые из вас знают хоть что-то об этом секрете. Никто из нас, включая меня, никогда не приходил сюда. Даже те, кто поддерживает путь наверх на внешнем склоне горы, не могут покинуть этот остров. – Голос его стал тише. – Пока телескоп доктора Абатти не открыл небеса для наших взоров, это, без сомнения, была самая глубоко похороненная истина на Земле. Брат Люпан не ошибался.

– Колесница Несотворенных? – Квинкс стал рядом с Морганом. – Нелепая фантазия, облаченная в дурацкую ересь.

– Истина, сокрытая в сердце каждого из Восьми Садов. – ответил Гоинс, теперь его голос гремел. – Я представляю вам колесницу Сиклэдии.

Он развернулся, прошел через луг и начал рвать виноградные лозы, прикрывавшие штольню в земле.

Рука Квинкса нырнула в одежду, он вынул пистолет. Пистолет с толстым стволом. Секунду Морган смотрел на него, а потом сбил с ног священника, когда тот поднял оружие и выстрелил в небо.

На следующие несколько мгновений воцарилась ослепляющая путаница. Что-то прошипело в вышине, пока не разорвалось, – сигнальная ракета? Крики эхом прокатывались вокруг Моргана, когда огромный монах и женщина вырвались из-под стражи, как он и боялся. Морган вскочил на ноги, спасаясь от священника и развернувшейся вокруг него борьбы, и побежал к Гоинсу и талассократам, обрывавшим растения, чтобы обнажить пятнистый бок… чего?

Над головой натужно взревели двигатели, когда воздушный корабль принялся низко кружить в воздухе. Морган взглянул вверх и увидел узкий баллон с ножеподобным корпусом под ним. Медные копья, торчавшие из корпуса, потрескивали явно различимыми разрядами.

Морган помчался к Колеснице.

– Судья Гоинс, нас предали!

Гоинс повернулся, какое-то время вглядывался в небо с явным неверием, как вдруг молния, сопровождаемая серией трескучих разрядов, метнулась по направлению к земле и деревьям позади него. Когда поднялся дым, Гоинс засмеялся. Его голос гремел, словно у сержанта, ведущего парад:

– Квинкс, вы еще больший дурак, чем я думал. Вы сомневаетесь, что Колесница Несотворенных может защитить себя?

Еще одна молния ударила с дирижабля, поразив дюжину сжавшихся талассократов, превратив их в стонущую массу. Квинкс бежал к Гоинсу в сопровождении своих опасных телохранителей. Воздушное судно над ними снизилось, залаяли выстрелы, прокатившиеся через луг по косой и взметнувшие фонтанчики грязи, но каким-то образом не отнявшие ничьей жизни.

Вспышка света, вырвавшаяся из-за деревьев, ослепила Моргана на миг. Шипение переросло в громовой раскат. Морган перекатился на бок, протирая глаза, чтобы увидеть, как горит и заваливается на другую сторону кратера Тиры дирижабль. Квинкс еще стоял на ногах, но уже не твердо. Монаха сбили на землю, женщина завыла, глядя в небо, а потом бросилась к Моргану и Гоинсу.

– Вы с ума сошли, – закричал доктор. – Все вы!

Женщина бежала прямо на него. Ее глаза светились таким убийственным безумием, какого Морган никогда не видел, он лишь читал о чем-то подобном в научных романах. Гоинс просто стоял, глядя на сто пятьдесят фунтов мчащейся ярости. На борту судна над ними что-то взорвалось.

Не останавливаясь, женщина настигла Квинкса, схватила его за руки. Она все так же бежала к Моргану и Гоинсу, перекинув дрожащего Квинкса через плечо. Вместо того чтобы врезаться в них, она остановилась совсем рядом, тяжело дыша.

– Покажите мне Колесницу, – потребовала она.

Голос ее был словно глубокое угрожающее рычание. За ней поднялся и поковылял к ним монах.

– Кто ты такая, чтобы требовать? – спросил Гоинс.

– Машинист, – зарычала она. – Это мое будущее. Будущее моей веры.

– Прошлое, – поправил ее Морган. – Будущее приближается с небес.

Пестрая стена позади них зажужжала. Он повернулся, чтобы увидеть, как часть ее отъехала вверх, образовав проход. Оттуда мягко сиял багровый свет. В отдалении с новым всполохом пламени и жара рухнул дирижабль.

Машинист все так же смотрела на Моргана и судью.

– Мой любовник мертв, как и мой капитан. Вы позволили им умереть. Вы должны мне за это.

Монах доковылял до нее, обхватил со спины, широко разведя руки, пытаясь дотянуться до глаз и уголков рта. Женщина уронила Квинкса, вскрикнувшего при ударе о землю, затем, извернувшись, схватила монаха и перекинула его через себя.

Он вскочил, явно напуганный, но готовый сражаться. Гоинс тронул Моргана за руку.

– Назад, – прошипел он. – Это не наша драка.

– Это все не моя драка, – прорычал Морган.

Гоинс хлопнул по стене колесницы Несотворенных.

– Это один из восьми эфирных кораблей тут, на Земле. Вы нашли их источник, большой материнский корабль. Вы все время были правы. Теперь вы не сомневаетесь, что наша история возвращается домой с небес, из вашей точки либрации?

– Нет, не сомневаюсь.

Сзади заскрежетало. Монах и машинист опасно кружили, тогда как Квинкс пытался подняться на ноги.

Странно, Гоинс игнорировал схватку, целиком сфокусировавшись на Моргане. Это в свою очередь вновь приковало взгляд Моргана к судье. При всем его любопытстве он страшно не хотел идти внутрь. Не хотел оказаться настолько правым, чтобы столкнуться со своим открытием лично.

– Но не я призывал его.

– Тогда кто? – нетерпеливо спросил судья.

На это он мог ответить.

– Все мы. С нашими телелокаторами, и воздушными судами, и нашими моторами, посылающими потоки энергии в эфир; это все равно что развести костер посреди ночи. Если эта Колесница достаточно разумна, чтобы защитить себя, материнский корабль, без сомнения, может наблюдать за нашей Землей, пока мы не вырастем достаточно, чтобы стать свидетелями его возвращения. У нас уже целое поколение существует электричество. Он может видеть это.

Сверкнув глазами, Гоинс выхватил собственный пистолет и, не целясь, выстрелил в кого-то позади Моргана. Пораженный, Морган повернулся, чтобы увидеть, как монах с окровавленным лицом падает наземь. Женщина стояла на четвереньках. Квинкс с несколько расфокусированным взглядом медленно качнулся к ним.

Председательствующий судья сунул пистолет в руки Абатти.

– Выбирай. Прошлое или будущее.

Морган тут же бросил оружие в траву. Он хотел правды, во имя Несотворенных, а не этот хаос власти и насилия.

– Я ученый. Я не бросаю людей со скал.

Квинкс потянулся к руке Моргана.

– Девяносто Девятая, – выдохнул он. – Брат Куртс. Пожалуйста… Остановите это. Вы не должны это делать.

Машинист, дрожа, поднялась на ноги. Один ее глаз вытек, рот кровил. Морган бросил взгляд на умирающего монаха и удивился, насколько живучим может оказаться человек.

Ее взгляд больше не был безумным. Скорее, затравленным.

– Стойте, – сказала она, эхом повторяя слова Квинкса.

– Идите, – ответил Морган. Он совсем недавно измерил границы собственной храбрости и сомневался, что сможет сам войти в Колесницу. – Идите в будущее. Его нельзя остановить. Звезды не лгут и приближаются к нам.

– Это мои звезды. – Она смотрела на него единственным уцелевшим глазом. – Наши. Не ваши.

Плача и спотыкаясь, женщина прошла в открывшийся проход. Квинкс отвернулся от Моргана.

– Не может быть. – Священник задыхался. – Я должен уйти туда, куда ушел Ион. – Лицо его скривилось в какой-то внутренней агонии духа, и он последовал за женщиной.

– А вы? – спросил Гоинс. – Тоже выбираете будущее?

Испуганный, Морган стоял какое-то время неподвижно. Затем произнес:

– Я должен подумать… – Его слова текли одновременно с мыслями. – Нет. Я понял, что будущее – тут, с нами. Что будет, то будет.

* * *

Морган Абатти смотрел вверх, на дым, поднимающийся в голубое небо от рухнувшего воздушного судна. Гоинс присел на корточки рядом, в руке он все еще сжимал пистолет. Дверь в колесницу захлопнулась.

– Что дальше? – спросил ученый.

– Несотворенные, конечно же, знают, – ответил Гоинс.

– Квинкс сказал бы, что Несотворенные знают все. – Морган подумал над этими словами. – Мне кажется, Они не думали предостерегать нас против истины.

Оставшиеся талассократы собирались вокруг. Кто-то осматривал раненых и мертвых, другие обсуждали целесообразность отправки группы к месту крушения воздушного судна.

Колесница завыла, низкий гул медленно нарастал. Гоинс встал, жестом приказал всем отступать. Это казалось наиболее мудрым.

Морган замедлил шаг, глядя на великую возможность, от которой он отказался. Он первый увидел, как Колесница поднялась между деревьев к небу. Остальные остановились, глядя, как закручиваются под ней облака пыли и пара.

– Удачи, преподобный Квинкс, – пробормотал доктор.

Гоинс тронул его за руку.

– Выбор сделан. Вы были правы. Мы должны идти.

– Вы почти правы, – ответил Морган. – Его выбор сделан. Наш только начинается.

К нему снова вернулась смелость, словно скулящая собака, возвратившаяся домой.

– Вот то, что я получил за раскрытие правды. Что я отказывался ясно видеть раньше. Мы должны принимать в расчет последствия. – Он бросил взгляд на удаляющуюся Колесницу. – Вы готовы столкнуться с этим, судья? Я готов.

– Помните, ваше эфирное судно в любом случае прибыло бы сюда, вне зависимости от того, видели вы его или нет. Вы не причина происходящему.

Гоинс выждал момент, изучая лицо Моргана, будто в поисках некой правды.

– Наука ищет тропы там, где свет веры освещает путь.

Морган не мог сказать, иронизирует ли судья. Это не имело значения. Он похлопал его по плечу.

– Тогда идем. У нас есть работа.

Будущее над ними поднялось еще выше, разорвав шесть тысяч лет мрака, терний и предрассудков, чтобы взобраться туда, навстречу грядущим звездам.