Текст книги "Отпуск в тридевятом царстве (СИ)"

Автор книги: Галина Бахмайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

– Следующий! – позвал помогавший шкиперу матрос. – Как тебя зовут? Как зовут? Чего застыл?

Бенвор поднял глаза и четко выговорил:

– Чарльз Уокер.

Стоявший за спиной капитана Микас громко икнул от неожиданности. Шкипер вытер рукавом нос и принялся записывать.

– Что умеешь?

– Обучен воевать, – начал Олквин. – Могу и грести, и еду готовить…

– Сойдет, – перебил шкипер, махнув рукой.

– Проходи, не стой, – рявкнул на Бенвора матрос. – Следующий!

Микаса на корабль не взяли, да он и не стремился, отправившись в Жомеросуин лишь затем, чтобы быть точно уверенным, что с друзьями все будет в порядке. Догнав отошедшего от матросов Бенвора, он испуганно зашептал:

– Теперь я точно начну сомневаться в вашем рассудке.

– Чем тебе не нравится мое новое имя? – с вызовом спросил Олквин. Писарь смешался.

– Дело не в самом имени, а в том, что его уже кое-кто носит. И этот кое-кто, похоже, теперь до самой смерти не будет давать вам покоя.

Бенвор молча отвернулся. Микас вздохнул.

– Милорд, леди Джелайна вернулась домой. Для нашего мира она все равно что мертва. Я знаю, что вам тяжело, но не тревожьте ее память.

Юноша плотнее завернулся в теплый плащ, хотя мороза сегодня не было. Подошедший Танбик нахмурился и коснулся его лба.

– Жара вроде нет, да и не должно быть, а вы постоянно мерзнете, – озабоченно заметил он.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Бенвор. – Мне теперь все время холодно. Всегда.

И все же уплыть на материк Олквину не удалось. Когда команду созвали на корабль, у сходней появился отряд хорверских солдат, тщательно проверяющий всех нанятых. Успевший подняться на борт Танбик расстроенно смотрел оттуда на друзей, опасливо прячущихся среди наводнившей пристань толпы. Галера отчалила, увозя его в дальние страны, а Микасу и Бенвору пришлось срочно уходить из Суонесса – внезапное оживление глашатаев в порту стало очень подозрительным. Почти месяц капитан и писарь мыкались вдоль побережья, заходя в каждый город в поисках любой работы и места на корабле, и всякий раз натыкались на ищеек. Вдобавок ко всему, Олквина, похоже, все-таки кто-то узнал, и пришлось спешно уходить вглубь страны. Вскоре стало ясно, что деваться в переполненном беженцами Жомеросуине действительно некуда, и с наступлением весны двое скитальцев двинулись назад, в родной Хорверолл.

* * *

Настоятель Бовейн чинно сложил пухлые пальцы на объемистом животе.

– Ты очень рискуешь, сын мой, разгуливая рядом со своими бывшими землями.

– Наоборот, святой отец, – возразил Бенвор. – Вряд ли меня теперь станут искать в этих краях.

– Ищут повсюду, – проворчал настоятель. – Ты знаешь, что за головы беглых мятежников дают награду?

Олквин кивнул. Потому-то он и пришел вместе с Микасом в обитель Кампа – несмотря на всячески подчеркиваемое уединение от мирских дел, здешние обитатели удивительным образом всегда бывали в курсе всех событий в королевстве. А Бенвору сейчас очень нужны были последние новости.

– Ты и твоя жена до сих пор считаетесь выжившими в битве при Сентине, – сообщил отец Бовейн.

– Даже так? – процедил Бенвор, судорожно гадая, откуда ищейки могли пронюхать о Джелайне. Настоятель развел руками.

– Ведь ваши тела так и не были найдены. Поговаривали, что крестьяне сразу же тайно похоронили вас обоих, чтобы уберечь от поругания. Но этому мало кто поверил.

Настоятель слегка наклонился к нему и понизил голос.

– За леди Олквин король назначил награду втрое большую, чем за тебя, – сообщил он и веско уточнил: – За поимку ее живой.

– Это еще почему? – насторожился Бенвор. Отец Бовейн чуть помедлил.

– Говорят, выживший королевский офицер в начале боя узнал руку сабельника, порубившего осенью половину стражи Сэмплена, – многозначительно уставившись на капитана, произнес он и нетерпеливо поерзал, очевидно, ожидая захватывающих пояснений. Спросить прямо и тем самым предстать перед гостем обычным старым сплетником он не решался. У Олквина немного отлегло от сердца. Он-то предполагал кое-что другое, похуже. Сделав вид, что не замечает, как настоятель упорно пытается поймать его взгляд, Бенвор спросил:

– Святой отец, вы не слышали, что сталось с моим братом?

– Про него, к сожалению, ничего не знаю, – разочаровал его отец Бовейн и доверительно прибавил: – А жену увози подальше, да спрячь получше. Может, тебя самого до сих пор не схватили только потому, чтобы ты их к ней привел.

Как всякий раз при упоминании Джелайны, на Бенвора снова нахлынула тоска. Ссутулившись, он прошептал:

– Пусть ищут сколько угодно. Она… Ее больше нет.

Настоятель повздыхал, покачал головой и пробормотал под нос длинную неразборчивую молитву.

– Не убивайся так, сын мой, – попытался он утешить юношу. – Она теперь в другом мире, куда лучшем, чем этот.

Бенвор отвернулся, надеясь, что его унылый смешок сойдет за сдерживаемые рыдания.

– Вы правы, святой отец, – еле слышно выдавил он. – Даже не представляете, как вы правы.

Выдержав приличествующую траурную паузу, отец Бовейн снова принял важный вид.

– Ты ведь пришел сюда не только за новостями, верно?

– Да, – неохотно ответил капитан. После всего услышанного он уже и сам понял, что ему наверняка откажут, но все же попросил: – Я надеялся найти здесь пристанище. Хотя бы на первое время, пока уляжется суета.

Как он и ожидал, настоятель тотчас покачал головой.

– Увы, сын мой, тебе нельзя у нас остаться. Это не постоялый двор, здесь не живут просто так.

– Но Микас-то живет! Я тоже могу переписывать книги, и работать наравне с братией.

– Нет, нет. Микас – старик, а ты… Ну, разве что примешь монашеский постриг, – иронично вздернув бровь, заметил отец Бовейн. Бенвор растерянно замолк. Такого поворота он не ожидал. Настоятель усмехнулся и выразительно поскреб ногтями аккуратную тонзуру на макушке.

– Если это единственный выход… – нерешительно начал Олквин. – В конце концов, служить Господу – не самый худший удел.

Отец Бовейн хлопнул ладонями по коленям.

– Ты – и служить Господу? С твоей-то гордыней? Или с тех пор, как ты покинул эти стены, в тебе добавилось смирения? Что-то не похоже.

Бенвор опустил голову. Настоятель вздохнул.

– Я понимаю, каково тебе сейчас. Овдоветь в молодости – это тяжко, но все люди когда-нибудь умирают. Господь посылает тебе испытания…

– Хватит, святой отец, – оборвал его Олквин. – Он все время мне что-нибудь посылает. Я уже начинаю привыкать терять всех близких мне людей.

– Никакого смирения, – задумчиво констатировал настоятель. – Да и будь оно… Что ты можешь принести в дар дому божьему? У тебя теперь ничего нет, никакого имущества.

На это Бенвору было нечего возразить. Монастырь действительно не принимал к себе просто так – что воспитанников на обучение, что новых послушников.

– К тому же, – продолжил отец Бовейн, – ты значишься в "черном списке" короля. Если о тебе узнают, нам всем несдобровать. Даже если никто не придет сюда искать – не забывай, твоя голова оценена золотом. Сам я, конечно, буду молчать, но не могу поручиться, что вся братия окажется столь же бескорыстной. Не надо вводить их в искушение.

– Понимаю, – пробормотал капитан. – Простите, святой отец, за причиненное беспокойство.

– Никто не выгоняет тебя в лес на ночь глядя, – тут же спохватился настоятель. – Завтра будет новый день, и Господь обязательно пошлет тебе надежду. Сегодня можешь переночевать здесь. У Микаса хватит места.

Бенвор кивнул. Светиться перед остальными обитателями Кампа ему и правда не стоило.

– Благодарю, святой отец. Не сомневайтесь – на рассвете я покину эти стены.

* * *

В крошечной келье горела одинокая свеча, тускло освещая деревянное распятие на стене, узкое ложе в углу и низкий стол, весь заваленный исписанными пергаментами.

– И куда вы теперь пойдете, милорд? – расстроенно спросил писарь.

– Не знаю, Микас, – печально ответил Бенвор. – Попробую добраться до Олквинау…

– Только этого не хватало! – испугался старик. – Уж там-то вас точно будут поджидать.

– Но я же должен узнать, что с Ланайоном.

– А что с ним может быть? Либо присягнул и прощен, либо давно похоронен. В любом случае вам в родовой замок лучше не соваться.

– Тогда больше некуда, – тихо произнес капитан.

– Ложитесь-ка спать, милорд, – засуетился Микас. – Кто знает, когда вам теперь доведется ночевать под крышей? За меня не беспокойтесь – я постоянно работаю ночами, привык уже. Все равно бессонница, а свечи здесь и днем приходится жечь.

Устроив Бенвора на своей жесткой постели, старик сел за стол, открыл чернильницу и принялся старательно переписывать один из скрученных рулоном пергаментов. Вскоре дыхание юноши выровнялось. Оглянувшись и хорошенько прислушавшись, Микас поднялся и на цыпочках прокрался в дальний угол кельи. Встав на колени, он осторожно, стараясь не шуметь, вытащил из стены камень, пошарил рукой в отверстии и извлек наружу тугой сверток. Вернувшись к столу, писарь развязал тряпицу и развернул на столе пачку нарезанных и сшитых листов. Открыв последний, Микас сел и стал что-то добавлять внизу убористо исписанной страницы. Вскоре к пачке добавился новый лист, и старик продолжил увлеченно писать, еле успевая макать перо в чернила.

* * *

Бенвору снова снился один и тот же кошмар. Горели стены, кричали люди, со всех сторон летели стрелы и копья… Он проснулся раньше, чем случилось самое страшное, но сердце все равно тревожно колотилось, отдаваясь тупой болью. Поежившись от уже привычного ломящего озноба, Олквин сел и завернулся в колючее одеяло. Услышав шорох, сгорбившийся за столом Микас быстро обернулся.

– Что это вы не спите, милорд? – заискивающе поинтересовался он. Бенвор встряхнул головой и встал.

– Кошмары. У тебя окошко открывается?

Вскочив, писарь распахнул маленькую раму, и в душную келью ворвался свежий весенний ветер. Юноша почти высунулся наружу. Было новолуние, и густо усыпанное звездами небо предвещало назавтра солнечный день.

Услышав за спиной какой-то шум, Бенвор оглянулся. Микас стоял в углу на коленях, торопливо заталкивая что-то в дыру. Выпавший из стены камень и привлек стуком внимание капитана.

– Что это там у тебя? – полюбопытствовал Олквин.

– Ничего, милорд, – неестественно-тонким голосом поспешно отозвался писарь. Бенвор подошел и потянул за тряпку. Микас вцепился и не отпускал.

– Покажи, – велел юноша. – Что ты от меня прячешь?

– Это не от вас! – взмолился старик. – Прошу, не надо!

После короткой борьбы сверток достался капитану. Микас жалобно кряхтел и цеплялся за рукава Бенвора, мешая ему развернуть рукопись. Даже попытался опрокинуть на нее свечу. Олквин поймал пламя рукой, зашипел, обжегшись, и отвесил Микасу легкую затрещину.

– Строчишь доносы ищейкам, старый пень? – разозлился он. – Я же вижу, там повсюду мелькает мое имя!

– Нет, милорд! – вскричал тот, падая на колени. – Я никогда бы не предал вас! Это не доносы!

Бенвор оттолкнул его, зажег новую свечу и принялся разлеплять склеенные воском листы. Микас тихо скулил, съежившись на земляном полу.

– Умоляю вас, милорд, – снова завел он. – Не читайте этого. Мне так стыдно…

– Почему?.. – начал Олквин и, вглядевшись в аккуратный текст, воскликнул: – Тут про Джелайну!

Микас обхватил его сапог и завыл в голос.

– Милорд! Пощадите старика! Вы запретили мне говорить, и я подчинился. Молчал об этом даже на исповеди! Но это же невозможно – держать в себе такое! Я записывал – и облегчал душу. Простите меня!

Бенвор осторожно переворачивал исписанные до хруста страницы, поражаясь подробности изложения. У Микаса оказалась удивительно цепкая память и на редкость понятливый ум. Не разбираясь в некоторых вещах, он попросту записывал, как есть. Слова из далекого будущего, выведенные чернилами на желтом пергаменте, в транскрипции с чужого языка смотрелись чудаковато среди цветистого, полного традиционных высокопарных эпитетов повествования об удивительной гостье из "ордена странников средь миров и времен". Вчитываясь, Олквин изумлялся тому, как точно писарю удалось передать то незабываемое ощущение судьбоносности с виду обычного августовского вечера, и при том не упустить ничего важного.

Чувствуя, как его всего трясет, Бенвор бережно пролистал до конца. Здесь было отражено почти все, что произошло за минувшие полтора года. Чернила на последних страницах были совсем свежими. Рукопись обрывалась на сегодняшнем визите Бенвора к настоятелю. Юношу снова охватило недавнее состояние безысходности.

– Микас, – хрипло позвал он. – Друг мой, у тебя настоящий талант. Прости за то, что ударил. Я и предположить не мог, что ты все так хорошо понимаешь.

Старик стоял рядом, виновато опустив голову.

– Милорд, я знаю, что мне не следовало писать об этом. Клянусь, ваш секрет умрет вместе со мной. Никто никогда этого не узнает. Никто не найдет мой тайник. А хотите, я сожгу рукопись, когда закончу? Сегодня же закончу и сожгу!

Бенвор встал, освобождая Микасу место за столом.

– Садись, – велел он. – Дописывай. Но жечь не надо. Меня самого, возможно, завтра уже не станет, так пусть сохранится хотя бы описание последних месяцев моей жизни. Но пока живы все, о ком тут написано, никто не должен этого прочесть. Потому спрячь как следует, так, чтобы ни огонь, ни тлен – ничто не добралось до твоих трудов. Летописцы еще оставят потомкам множество преданий о великих правителях, о войнах и потрясениях. Ты же написал о вещах непонятных, но не забыл и о простых людях, об их маленьких бедах и радостях, о любви и ненависти. Возможно, когда-нибудь, когда время или рука человека разрушат эти крепкие стены, для кого-нибудь эта находка окажется ценнее любых исторических хроник.

Микас обмакнул перо и принялся дописывать последние строки. Олквин через его голову смотрел, как старик каллиграфическим почерком старательно выводит: "Кончаю свое сочинение ныне, в марте месяце года низложения принца Майрона и восшествия на престол короля Альберонта, в ночь накануне весеннего равноденствия…"

Бенвор вцепился в его плечо.

– Завтра равноденствие?! – потрясенно выдавил он. Микас поспешно закивал. Сперва запинаясь, потом все увереннее, капитан рассказал писарю о событиях годичной давности. Ошарашенный старик схватил перо и начал новую страницу.

– Они приходили из-за твоей рукописи, Микас, – пробормотал Бенвор. – Именно ты вызвал сюда Патруль Времени.

– Что вы, милорд?! – ужаснулся тот. – Зачем?

Олквин коснулся шрама на груди.

– Для меня, – тихо пояснил он. – Я и есть Чарльз Уокер.

Микас замер с разинутым ртом. Какое-то время он переводил ошалелый взгляд с капитана на пергаменты и обратно, будто пытаясь уложить в голове то, что до сих пор казалось лишь чередой совпадений.

– Пиши дальше от моего имени, – загорелся Бенвор. – Я обращаюсь к Патрулю… да-да, так и пиши. Теперь я не сомневаюсь, что рукопись попадет в нужные руки. Обращаюсь с просьбой засвидетельствовать, что все изложенное доказывает несомненное существование межмировой петли. Прошу сделать исключение из главного запрета и позволить мне замкнуть ее, как положено. Жду завтра в полдень на поляне камней близ обители Кампа.

Поставив точку, Микас взволнованно спросил:

– И что вы собираетесь делать? Пойдете с ними в будущее?

– Верно. Где есть Патруль – есть и рейдеры. Буду искать мир Джелайны и ее саму.

– Да возьмут ли они вас?

– Возьмут, – уверенно заявил Олквин. – Ради этого они и начали прыжки на каменной поляне. Подтвержденный событиями цикл – это серьезно.

– А потом? Вы… перейдете в ее мир? Насколько я помню, это очень опасно.

– Один шанс из четырех, – пожал плечами Бенвор. – Не так уж и мало, если подумать. Раз уж в том мире существует Чарльз Уокер, значит, у меня должно получиться.

Опасливо покачав головой, писарь нахмурился.

– Я правильно вас понял: они придут завтра потому, что сегодня я положу это в тайник? А если я не положу или вытащу?

– Тогда никто не сможет предсказать, где я окажусь в следующую минуту, – хмыкнул Бенвор. – И вообще, буду ли я живым. И не изменится ли от этого ход нашей истории. А в другом мире предстоит еще в точности проделать все, о чем рассказывала Джелайна, и не дай Бог хоть раз ошибиться. Иначе я там просто исчезну.

Микас растерянно глядел на него снизу вверх.

– То есть, вы собственными руками отправите ее сюда, возможно, на смерть?

– А у меня есть выбор? – помедлив, вздохнул юноша.

– Жутко-то как, милорд. Слишком многое зависит от случая. Вам не страшно?

Отвернувшись к окну, Олквин вытащил из-за пазухи подвешенное на шнурке кольцо. Теплый камень мерцал крошечными зелеными искорками.

– Нет, – тихо произнес капитан. – Мне не страшно, хотя впереди – полная неизвестность. Я смотрю в грядущее с огромной надеждой.

Зажав кольцо в руке, он поднял голову. До рассвета оставалось уже совсем немного. Млечный Путь пересекал небо сверкающей полосой, словно бесконечная дорога в неведомое. Бенвор мечтательно улыбнулся.

– Я иду к тебе, моя далекая звезда, – прошептал он. – Моя единственная роза.

Минеральные Воды

октябрь 2008 – май 2010