Текст книги "Отпуск в тридевятом царстве (СИ)"

Автор книги: Галина Бахмайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

– Подозреваю, что мы пришли слишком поздно, – сказал он перед отъездом. – Скорее всего, придется зайти дня на три раньше. Нужно проверить еще раз. Погуляй пока тут, осмотрись. Если что – сразу возвращайся, не жди, когда запахнет жареным, – на последних словах он усмехнулся, а меня передернуло.

В принципе, какой мир, такие и шутки.

Я двинулась вдоль немыслимо грязной реки, которая несла свои бурые, сплошь покрытые радужными пятнами воды к темневшему вдали заливу. Серый гранит набережной лоснился неаппетитными маслянистыми полосами, отмечавшими поднятия уровня воды. Вот как можно так загадить реку? Если бы не набережная и мосты, я бы решила, что это огромная надземная канализация. Может, так оно и есть?

В порту было еще грязнее. Волны бессильно бились о проржавевший причал, облепленный охапками какой-то рыхлой серой пены. Поверхность залива напомнила мне кадры из репортажа с места крушения нефтяного танкера. Только сейчас до меня дошло, что я не вижу и не слышу ни одной чайки. Единственными звуками здесь были только шум прибоя и тоскливое поскрипывание на ветру расшатанного ограждения причала. Морской бриз приносил бодрящие «ароматы» гнили, нечистот и автомобильного выхлопа.

Апокалипсическая картина нагнала на меня мрачное уныние. Захотелось поскорее убраться отсюда домой. Какой бы эксперимент ни проводил Уокер, я отказываюсь участвовать в нем. Спасать такой больной мир бесполезно.

Возвращаясь к месту высадки, я услышала странный звук, далекое эхо. Разбираться, что же это такое, мне не хотелось, и я прибавила шагу. Чарли еще не вернулся. Бесцельно потоптавшись на месте, я забрела в первый попавшийся высокий дом, поднялась на чердак и выбралась на плоскую крышу.

Панорама оказалась еще безрадостнее. Пыльные, обтрепавшиеся вывески, разбитые стекла в окнах ослепших домов, покинутые где попало машины, оброненные кем-то игрушки на тротуаре… На секунду я вдруг представила себе, что когда вернусь, то увижу таким же и свой родной мир. Воображаемое зрелище показалось настолько реальным, что у меня перехватило дыхание.

Из-за ветра я не услышала шума двигателя и опомнилась только когда Чарли принялся сигналить. Я окликнула его сверху. Уокер тут же поднялся ко мне.

– Так и есть, – недовольно заявил он, едва открыв чердачную дверь. – Надо переигрывать. Лучше сразу неделю отмотать, чтобы… – Чарли запнулся, разглядев меня поближе, и быстро подошел.

– Джелайна, что с тобой? – обеспокоенно спросил он, погладив меня по щеке. Это сразу отвлекло мое внимание, и я стала успокаиваться.

– Я хочу домой. Не надо мне таких экспериментов. Возьми кого-нибудь другого.

– Ах, вот оно что… – кивнул Чарли. – Понимаю. Мне тоже поначалу было не по себе.

– Я вдруг представила, что реальный мир…

– Стоп, – одернул он меня. – Не надо. Наш мир не станет таким никогда, слышишь? Сейчас мы вернемся, и там все будет по-прежнему, – он посмотрел на часы. – Уже скоро, через двадцать минут.

– Зачем столько ждать?

– Так надо.

– Я хочу домой, – снова завела я, и уткнулась лбом Уокеру в плечо. – Давай вернемся прямо сейчас, пожалуйста.

Чарли обнял меня, и сейчас это почему-то казалось очень правильным. Рядом с ним было тепло и спокойно. Ни о чем больше не говоря, мы простояли так минут пять – пока снова не послышалось недавнее эхо. Теперь оно прозвучало ближе. Уокер вдруг оттащил меня от края крыши.

– Черт, заметили, – поморщился он. – Ладно, может, пронесет.

– Кто там? – спросила я. Внизу раздался усиленный мегафоном голос, велевший нам немедленно спускаться.

– Пошел ты… – весело фыркнул Чарли, не выпуская меня из объятий. – Вас и так сейчас всех поджарит.

Однако, судя по звукам, доносившимся из открытого чердачного проема, к нам стали подниматься люди, однозначно не меньше троих. Уокер неторопливо вытащил пистолет.

– Не надо, – попросила я. – Давай просто вернемся.

– Я хочу дождаться удара по военной базе. Это в десяти милях к югу отсюда.

– Ядерного удара? – ошеломленно уточнила я.

– Да. Это должно произойти через тринадцать минут, но время нужно уточнить.

Звуки шагов по лестнице были уже совсем рядом. Незваные гости не спешили, ведь нам некуда было деваться. Я тоже достала оружие и отступила от Чарли. Тот отпустил меня с заметной неохотой.

– Тебе лучше отойти за угол, – посоветовал он. – Я сам их встречу.

Я не стала спорить и спряталась за чердачной надстройкой. Тут же раздались первые выстрелы. На лестнице закричали, им ответили снизу, с улицы. А через минуту рядом со мной ударила автоматная очередь – нас обстреливали с соседней крыши. Пули пробарабанили по стене надстройки, вспарывая бежевую штукатурку. Пригибаясь, я бросилась к Чарли, он уже спешил мне навстречу. Я ожидала, что он скомандует возврат, но вместо этого Уокер спрятал меня за спину, заслонившись чердачной дверью от невидимого автоматчика. И вдруг стрелять перестали. Какое-то время мы еще вглядывались, стараясь поймать любое движение на крыше напротив. Не выдержав, Чарли покинул укрытие и выглянул через парапет вниз.

– Уехали, – с легким удивлением в голосе произнес он. – Видимо, им уже сообщили о воздушной тревоге. Хотят успеть добраться до бомбоубежища. Эх, не успеют…

Бросив взгляд на часы, Уокер оглянулся на юг и быстро затащил меня за надстройку.

– Сейчас будет большой "бум", – сказал он, обхватывая меня руками и прижимаясь к стене. – В реальности такое можно увидеть только раз в жизни. Но там это станет последним, что ты увидишь. Прямо сейчас, Джелайна, этот сомнительный рай станет сущим адом. Закрой глаза!

Я зажмурилась. Через пару секунд произошло что-то невообразимое. Словно из морозной зимы я мгновенно попала на жгучий летний солнцепек – таким был внезапный контраст. Как будто пронесся стремительный обжигающий ветер, слепя даже здесь, в тени массивной бетонной шапки, сквозь плотно сомкнутые веки и пальцы Чарли, прикрывающие мне глаза. Тут же, следом, день, казалось, внезапно померк. В лицо пахнуло едкой гарью. Я почувствовала, как жгуче закололо кожу на бедре, где находилась кобура пистолета. Уокер убрал ладонь. Город пылал. Горели вывески, почернели и обуглились оконные рамы, факелами полыхали деревья. У нас под ногами осталась почти нетронутая тень от чердачной надстройки, но вокруг нее покрытие площадки подтаяло и покрылось пузырями. Я едва успела охватить это взглядом, как Чарли вытолкнул меня наружу.

– Полюбуйся.

Тучи на горизонте совершенно нереально мчались вверх. Клубящийся дымный столб подталкивал их снизу, одновременно распухая на полнеба. Там зарождался кошмарный гриб.

– Возврат! – приказал Уокер, повернувшись ко мне. – Немедленно!

– А ты?! – машинально спросила я, сраженная тем, что все его лицо, кроме неровной полосы на уровне глаз, там, где он закрывался другой рукой, порозовело, точно ошпаренное. Тотчас же и я сама почувствовала, как щиплет лоб, губы и подбородок, горят кисти рук…

– Сразу после тебя. Бегом, я сказал!

В следующее мгновение пространство вокруг меня стало искажаться, втягиваясь в червоточину. И тут же прошла чудовищная ударная волна. Будучи уже в пути, я не почувствовала ее на себе, но успела увидеть, как она смяла дома вокруг, крышу, где мы стояли, и поволокла все куда-то, унося с собой и силуэт Уокера.

– Чарли! – не помня себя, завопила я, падая… падая…

В следующее мгновение над моим лицом уже отъезжала крышка капсулы. Совершенно забыв про сигнальный тумблер, я вскочила, срывая автоматически вонзившиеся капельницы, и выпрыгнула наружу. Капсула Чарли стояла закрытой…

– Пул! – заорала я не своим голосом, кидаясь к столу техников. – Конни, скорее! Вытаскивай его! Вытаскивай, чего ты ждешь!

– Успокойся, – торопливо забормотал Конни. – С ума сошла, реверсировать сейчас…

– Делай пул, говорят тебе! Там ядерный взрыв!

– Вы вся в крови! – охнул Лео. Я машинально глянула вниз. По рукам бежали алые струйки – я с мясом выворотила катетеры. Плевать.

– Да что ж вы стоите, идиоты?! – в полном отчаянии я бросилась за пульт в надежде суметь реверсировать перфоратор самой. Но кнопок было столько, что рябило в глазах, и я замешкалась, совершенно не представляя, что делать. Кровь быстро стекала и капала на матовую поверхность пульта. Меня захлестнуло ощущение полной безнадежности. Все пропало. Не успела…

– Да все в порядке, смотри, – Конни взял меня за плечо и развернул. Я замерла, не веря глазам. Целый и невредимый Чарли, аккуратно освобождаясь от капельниц, неторопливо выбирался из капсулы.

– Вот это шоу! – с обычной ироничной усмешкой прокомментировал он. – А что, мне понравилось. Столько экспрессии… Да, Джелайна, с тобой можно хоть к самому дьяволу отправляться – моей души ты ему точно не отдашь, вырвешь зубами.

– Ты… ты успел уйти… – растерянно бормотала я, смаргивая слезы. – Но почему возврат у тебя был с таким опозданием?

Уокер бессовестно ухмыльнулся.

– Я велел Конни поставить мне таймер номинального отсчета на пару секунд позже твоего. Рисковал, да, но надо признать, не прогадал. Такое не каждый день увидишь.

Вот мерзавец! Он развлекался вовсю, а я… Моя радость тотчас же сменилась яростным возмущением. Захотелось стереть с его физиономии эту гадскую ухмылку.

– Да как ты мог! Я… Я… Сволочь! – я подскочила к Чарльзу, но ударить по красивому лицу все-таки не смогла. Только толкнула в грудь с такой силой, что он, всплеснув руками, с размаху снова бухнулся обратно в свою капсулу – только ноги мелькнули в воздухе. Я развернулась и побежала прочь из зала отправки. Руки тряслись, как у похмельного алкоголика. Куда-нибудь… куда угодно… только подальше отсюда…

Добежав до выхода, я налетела на охранников, которые спешили выяснить, что происходит.

– Мисс Анерстрим, все в порядке? – обеспокоенно спросил один из них. Указав на мои руки, он нахмурился: – Вы опять пострадали?

Я опомнилась и оглянулась. Уокер, довольно смеясь, ногами вперед неуклюже выбирался наружу, а Конни вытирал набежавшую от смеха слезу. Широко улыбаясь, Чарли подошел к пульту и включил внутреннюю связь.

– Уилл, это Уокер, – позвал он. – На эту неделю в командировки со мной ставь только Анерстрим.

– О'кей, Чарли, – с удивленной улыбкой в голосе ответил Меррис. – Как пожелаешь.

Охранники переглянулись, потом один спросил:

– Мисс Анерстрим, вас проводить в медицинский отдел?

– Спасибо, не нужно, – пробормотала я. – Все хорошо, идите. Мы сами разберемся.

Охранники вышли. Уокер, похоже, только теперь заметил на полу у пульта кровавую дорожку.

– Что случилось? – встревоженно спросил он. Веселья как не бывало.

– Вырвала катетеры, – тихо пояснил Лео. – Мисс Анерстрим, согните руки в локтях, это задержит кровотечение. И сейчас же идите к врачу.

– Черт… – побледнев, растерялся Чарли. – Джелайна, сигнальный тумблер находился в трех сантиметрах от твоей руки! Зачем было раздирать вены?

– Пожалуйста, не говори хирургу, как это произошло, – попросил Конни. – Скажи, что у тебя были сильные судороги при возврате, ладно? У новичков это иногда бывает.

Ничего не ответив им, я выскочила за дверь.

* * *

После наложения швов меня на сутки оставили в медицинском отделе. То ли из-за обезболивающих лекарств, то ли из-за вчерашних многократных переживаний, но во сне меня снова преследовали кошмары. Только теперь они были гораздо масштабнее прежних, и ощущались гораздо реальнее. Если бы я сейчас перенеслась в прошлое, и профессор Паркер снова спросил меня, стоит ли миру развязывать ядерную войну, то скорее всего, в TSR меня бы уже не взяли.

Проснулась я от чьего-то осторожного прикосновения. В палате царил полумрак – еще только светало. Рядом сидел Уокер и слегка поглаживал мои забинтованные руки.

– Доброе утро, – тихо сказал он, выпуская мои пальцы. – Ты очень беспокойно спишь.

– Эта мерзость так и стоит перед глазами, – сонно пожаловалась я. Пояснений не потребовалось.

– Я вчера выправлял их восемь раз, – кивнул Чарли. – Последний раз зашел почти за полгода. Все равно запускают свои ракеты, идиоты несчастные.

– И много таких утопий?

– Представь себе, хватает. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но наш мир, несмотря ни на что, один из самых благополучных. Ради этого мы и работаем.

Очень хотелось остаться одной, но Уокер не спешил уходить. Я отвернулась от него – и тихо ахнула, увидев на столике огромный букет атласных нежно-кремовых роз. Так вот, откуда этот удивительный аромат!

– Прости меня за вчерашнее, – подавленно сказал Чарли. – Я не ожидал, что ты отреагируешь настолько… болезненно.

– Зачем вообще было все это устраивать? – спросила я. Уокер помолчал, потом тихо заметил:

– Похоже, мои запоздалые извинения становятся непременным атрибутом каждого рейда.

– Нет уж, спасибо, – буркнула я. – В следующий раз попробуй как-нибудь без этого.

– В следующий раз – ладно, – согласился он. – Но пообещать, что мне никогда больше не придется перед тобой извиняться, я не могу.

– Хорошо, что предупредил, – я начала злиться. – Запомню на будущее.

Уокер задумчиво усмехнулся.

– Что смешного? – надулась я.

– Знаешь, почему я давно перестал брать с собой в рабочие рейды вчерашних стажерок? Потому что большинство из них, попав в очень опасную ситуацию, тут же посылают меня куда подальше вместе со всеми экспериментами. А если не осмеливаются бросить сразу, то потом изводят нытьем, решив, что страдания по моей вине автоматически дают им право на какое-то особое отношение.

– И какой же вариант надлежит выбрать мне? – фыркнула я. – Послать или поныть?

Чарли улыбнулся и покачал головой.

– Этим грешат не только стажерки. За все годы, что я работаю в TSR, до сих пор одна только Кей Си умудрялась всегда прощать меня. Правда, после того случая… Нет, я не был тогда виноват, она сама предпочла менее опасную работу.

Мы помолчали. Неожиданно Чарли наклонился к моей руке и прижался лбом к забинтованному сгибу локтя.

– Я уже было почти решил, что ошибся в тебе, – еле слышно произнес он. – А мне никак нельзя ошибиться.

И тут я вспомнила, как совсем недавно Кей Си упоминала что-то о том, что Уокер никогда не ошибается…

– Чарли, ты что, ищешь замену Кей Си? Тебе нужна подходящая напарница в опасные рейды?

Уокер ответил не сразу. Он долго смотрел в сторону, словно подыскивая слова.

– И это тоже, – сказал он наконец. – Но мне больше нравится думать, что у меня ностальгия… по маленькому незаметному телохранителю за спиной.

– Это Кей Си-то незаметная?! – хмыкнула я.

– Да при чем здесь Кей Си? – отмахнулся Чарли. И тут у меня возникло отчетливое ощущение: приоткрывается еще одна крошечная дверца в его загадочное прошлое. К сожалению, Уокер не стал развивать эту тему.

– Ты можешь довериться мне? – пристально глядя в глаза, спросил он. – Что бы я ни сделал, в какую бы ситуацию ты не попала – обещаю, в этом не будет намерения умышленно причинить тебе вред. Ты готова поверить, что я никогда не пожелаю тебе зла, и любые мои действия будут совершаться только ради поставленной цели?

– У меня от твоих слов появляется жуткое чувство, – поежилась я. – Будто мне прямо сейчас предлагают заключить известный контракт и подписаться под ним собственной кровью.

– Знаешь, а ты в чем-то права, – одними губами улыбнулся Чарли. – Когда мы играем с судьбой, мы часто ставим на кон то единственное, чем действительно владеем безраздельно. Но тебе повезло куда больше меня. Ты можешь просто жить дальше, не пытаясь делать ставок. У тебя есть свобода выбора.

– А… у тебя ее не было? – замерев от предвкушения тайны, спросила я. Он покачал головой и сказал:

– У меня и сейчас ее нет. Будет потом… возможно…

А после этого он выдал, пожалуй, самую странную фразу из всего, что я от него слышала:

– Если я ошибся в тебе, то не получу ее никогда.

Я проглотила комок в горле и с трудом спросила:

– Чарли, но при чем здесь я?

Уокер снова взял меня за руку и, улыбаясь теперь только глазами, произнес:

– Однажды я слышал потрясающее высказывание. Если женщина выбрала мужчину наверняка, если она настроена решительно – она совершит невозможное. Похитит, отвоюет, обманет, обменяет… Но не отдаст его никому. Даже смерти.

– Ну, это точно не про меня, – смутившись, еле выговорила я.

– Разве я сказал, что это про тебя? – грустно усмехнулся он. – Это просто про женщину, и я даже не знаю точно, кто именно так сказал. Правда, и в верности этого высказывания я убеждался лишь пару раз… но это одна из очень немногих вещей, в которые я все-таки научился верить.

Меня всегда охватывало смятение, когда он становился таким – непохожим на самого себя. Когда среди обычных его ипостасей – крутого бойца, красавчика-донжуана и насмешливого падшего ангела – вдруг проглядывал кто-то совершенно иной, повидавший в жизни слишком многое, но сохранивший странную сентиментальность. Я еще только училась защищаться от него, и лишь одним способом – нарочитым сарказмом.

– Я смотрю, ты многому научился от женщин. Даже философии.

Веки Чарли стали едва заметно вздрагивать – он прокручивал мнемоником какие-то воспоминания. Потом он печально покачал головой.

– Самому важному в своей жизни я научился только от одной.

Я задержала дыхание. Вот оно! Точнее, Она. Самая большая загадка из его прошлого. Сейчас я ни капли не сомневалась в этом.

– Чарли, скажи, а ты женат? – как бы между прочим, осторожно спросила я. Он моментально замер, весь сжавшись, точно от боли. И тут меня поразила ужасная догадка.

– Ты… был женат?

Я никогда еще не видела у него таких глаз. Словно он в тысячный раз увидел гибель целого мира… Но разве есть кому-то дело до тысячи тысяч миров, когда разрушена собственная жизнь?

И вдруг все это исчезло. Словно захлопнулась дверь, упал занавес, погас свет… Уокер снова стал прежним, и в то же время другим – подчеркнуто бесстрастным и неприятно высокомерным.

– Джелайна, будь добра, умерь свое любопытство, – процедил он. – И не лезь туда, куда тебя не просят.

Пока я лихорадочно соображала, что же это все значит, и ближе к какому ответу расценивать его реакцию – да или нет, Уокер резко встал и ушел. Я почувствовала себя так, словно мне надавали пощечин. Нет, нормально, да? Как лезть стажерке под юбку – тут он всегда первый, а у самого уже и спросить ничего нельзя!

Восхитительные розы в лучах встающего за окном солнца окрасились алым румянцем. Господи, красота-то какая! Где он только разыскал их в такую рань?!

Глава 12

Посетителей в медицинском отделе терпели очень неохотно. Стажеров не пускали вообще. Поэтому гостинцы для меня ребята передали с Биллом. Ветераны могли пройти всюду.

– Опять ты вляпалась в историю, – насмешливо прокомментировал он, сунув мне в руки забавную открытку с нарисованным тряпичным пугалом, зашитым крест-накрест толстыми нитками. Ой-ой, до чего остроумно… наверняка, это Пол додумался. Амброс нерешительно потоптался на месте, видимо, прикидывая, ставить ли скромные цветы от ребят рядом с фантастическим кремовым букетом. Я отложила открытку и выпалила:

– Расскажи мне о жене Чарли.

Билл вдруг выронил цветы и шокировано уставился на меня. Все краски разом отхлынули с его лица. Господи, я и представить себе не могла, что наш невозмутимый наставник умеет так пугаться! Это было почти страшно, но это так щекотало нервы… Да, к дверце в загадочное прошлое Уокера существовали другие ключи, и теперь я торопилась подобрать к замочной скважине подходящий.

– Что с ней произошло? – не давая Биллу опомниться, продолжила я. – И когда это случилось?

Амброс отмер, перевел дыхание и принялся собирать с пола цветы. Он успокаивался на глазах, и меня охватила досада. Похоже, с этими вопросами я успешно дала маху.

– Какого черта… – Билл присел на край койки и принялся нервно вертеть в руках пахучий ярко-желтый нарцисс. – Зачем тебе это нужно?

– А что тут такого особенного? – с показной обидой спросила я. – Уже и спросить нельзя.

Билл о чем-то напряженно размышлял, не замечая, что ломает нежный стебель цветка.

– Ты… расспрашивала Чарли?

– Да.

– Что он тебе ответил?

– Примерно то же, что и ты. То есть, ничего.

Выражение глаз Амброса не поддавалось никакой расшифровке.

– И с какой стати ты решила, что можешь выпытывать это у меня?

– Ну почему сразу выпытывать? Я просто спросила! Спроси у меня что угодно – я отвечу.

– Меня не интересуют твои личные дела, – отрезал Амброс, вставая. – И обсуждать с тобой частную жизнь моего лучшего друга я тоже не намерен.

Билл явно засобирался уходить. Но я еще не успокоилась.

– А почему ты так испугался? Можно подумать, вы скрываете страшную тайну.

– Ничего подобного. Тебе показалось.

Я начала жалеть о своей затее. Ссориться с Амбросом вовсе не хотелось.

– Билл, погоди. Я совсем не об этом хотела спросить.

Он нехотя, но остановился, правда, не оборачиваясь.

– У Чарли есть какие-то планы, и он настаивает, чтобы я ему доверяла. Но мне и так трудно понять его, а он словно нарочно запутывает меня все больше. Билл, вы же друзья. Помоги мне, – выдала я на одном дыхании.

Амброс обернулся и медленно подошел. С таким лицом он обычно просто объяснял сложные вещи или, наоборот, усложнял простые. Что же будет на этот раз?

– Я не имею права говорить о том, что меня не касается, – медленно начал он. – Ваши с ним дела касаются только вас двоих. Если ты сама никак не разберешься в себе, я тем более не смогу ничем помочь с Чарли. Честно говоря, я и сам не всегда его понимаю. Особенно в последнее время.

Билл некоторое время помолчал.

– Знаешь, есть такая особенная порода людей… Они не признают общих правил, не пользуются чужими стереотипами. У них свои представления о добре и зле, а также о том, каким должен быть их идеальный личный мир, куда заказан доступ посторонним. Как правило, такой человек даже любит лишь раз в жизни, и только того, кого сам признает равным себе и достойнейшим этой любви. Все остальное… – Амброс покачал головой. – Кто знает, насколько все остальное затрагивает душу человека такой породы? Иногда мне кажется, что совсем никак. И лезть в эту душу, чтобы затронуть ее насильно, я никому не посоветую. Хуже будет.

У меня внутри разом стало как-то пусто и холодно.

– Зачем ты мне это говоришь?

Он пожал плечами, мол, решай сама, и побрел к двери. Остановился, слегка кашлянул и пробормотал:

– Ты, кстати, тоже из этой породы.

Я медленно подняла голову. Билл был мрачен, и мне разом стало тоскливо. Он ведь никогда не ошибался в людях.

– Не спеши, – тотчас же сказал Амброс, точно прочитав мои мысли. – Никогда не спеши с окончательными выводами, ясно тебе?

Я кивнула на всякий случай, хотя ничего ясно не было, и он тихо вышел.

Меня не оставляло странное ощущение – что я поняла слова Билла как-то неправильно. Хотя как их еще можно было понять?

* * *

Как только мне разрешили работать, Уокер в тот же день явился на планерку, молча забрал меня и увел с собой. Ребята лишь проводили нас удивленными взглядами.

– Ты снова сбил весь график наших тренировок, – едва поспевая за ним по коридору, укоризненно заметила я. – Зачем тогда вообще было его составлять?

– Таков порядок, – пожал плечами Чарли. – Графики составляют для бухгалтерии. Нам всем доплачивают за работу со стажерами.

– А почему же тогда Долорес отказалась?

– Она не нуждается в дополнительных деньгах. Ее муж – владелец крупной торговой фирмы. Последние пару лет Долли прогуливается в утопии исключительно для собственного удовольствия. Другое дело Билл – у него трое детей. Он всегда охотно берет новые группы.

– А что же ты?

– А я всегда охотно помогаю другу, – слегка усмехнулся Чарли и добавил: – Беру на себя прекрасную половину всех его стажеров.

– Ясно, – угрюмо бросила я. – И сколько же тебе заплатили за недавний эксперимент?

Уокер резко остановился.

– Нисколько, – отрывисто ответил он. – Этот рейд не входил в программу подготовки, как и не будут входить в нее большинство наших занятий. Если я буду равняться на этот жалкий график, то ты еще долго будешь ходить в неопытных стажерках. Пусть Билл тренирует ребят, как удобнее ему. С тобой я буду заниматься индивидуально.

– Это еще зачем? – насторожилась я.

Чарли помолчал, глядя в сторону.

– Прогнозисты постоянно прощупывают материю параллельных пространств, – наконец, начал он. – Больше полутора тысяч найденных ими стабильных миров уже давно ждут своего часа, и эта очередь все растет. Нам остро не хватает разведчиков. Это очень сложная и опасная работа, на которую мало кто пригоден.

Уокер сделал паузу, давая мне возможность осмыслить его слова.

– Моя группа за последние годы практически распалась. Долорес занимается одними наблюдениями, Билл постоянно увешан стажерами, а Кей Си теперь соглашается только страховать, и только в обычных рейдах.

Я уже поняла, куда он клонит, но никак не могла взять в толк одного. Неужели в TSR такой дефицит опытных рейдеров, что Чарли собирается натаскивать в разведку новичка? В разведку! В неведомые, непонятные, затерянные в других измерениях миры, куда порой опасно соваться даже на минуту, и где иногда подводят даже привычные и незыблемые законы физики.

– Мне нужна напарница на прикрытие, – глядя мне в глаза, четко выговорил Уокер. – Бесстрашная, надежная, незаметная, способная быстро принимать решения и не отвлекаться на пустяки вроде сломанного ногтя.

– Ты же меня совсем не знаешь, – покачала я головой. – Напомнить, как я облажалась в Италии? Неужели тебе подойдет такая недотепа?

На лице Чарли на секунду появилась прежняя ироничная усмешка. Несомненно, он сейчас тоже вспомнил, как я нелепо смущалась в его присутствии. Мне снова стало неловко. Как только я могла быть такой зацикленной идиоткой? И как хорошо, что я наконец-то опомнилась!

Уокер снова посерьезнел. Только в глазах осталось почти неуловимое тепло.

– Позволь мне делать выводы самому. А что касается той утопии… Признаюсь, я был впечатлен тем, как возле гостиницы ты недрогнувшей рукой уложила все их подкрепление. Для стажера очень даже недурно.

Мы снова двинулись в спортзал.

– А почему именно напарница, Чарли? – тихо спросила я. – Почему не напарник?

– Потому что ее мышление должно отличаться от моего собственного, – пояснил он. – Потому что она будет видеть мир совсем другими глазами. Я – стратег, и на прикрытие мне нужен тактик, чтобы проводить операции, не отвлекаясь на то, что происходит вокруг.

– Какой же из меня тактик, – посетовала я, – если в утопии я даже не заметила слежки?

– Всего лишь недостаток опыта, – отмахнулся Уокер. – А это дело наживное. К тому же, тогда у тебя голова была занята совсем другим, – тут он слегка улыбнулся. – Да и у меня тоже.

Я снова смутилась. Чарли взял меня за локоть, на ходу говоря вполголоса:

– Джелайна, я прекрасно знаю, под каким соусом здесь подают новичкам информацию о моих обычных отношениях со стажерками. Но те, кто распространяет сплетни, не знают самого главного – все они когда-то были забракованы мною. И их болтливость с тех пор заметно облегчала мне дальнейшую сортировку.

Я аж споткнулась. Уокер поддержал меня и невозмутимо продолжил:

– Билл дал мне исчерпывающую характеристику. По его мнению, ты заметно отличаешься от остальных. Ты не знаешь страха в обычном понимании большинства и свободно берешь на себя ответственность за других. Ухитряешься выполнить любую поставленную задачу, несмотря на явную разборчивость в средствах. Обладаешь приличным потенциалом, однако используешь всякую возможность, чтобы избежать применения силы. Ты настоящая сорвиголова, но при этом расчетливая и предусмотрительная. А в некоторых твоих качествах я и сам уже успел убедиться, – остановившись у лифта, Чарли тихонько сжал мою руку и произнес: – Суметь не отвлекаться на сломанные в утопии кости может научиться любой человек, так же как и вытерпеть до возврата боль и шок от огнестрельной раны. Но мало кто из рейдеров может легко простить напрасно разодранные вены в реале. Слишком уж ценны наши тела для подобного расточительства.

– Угу, – пробормотала я, все еще приходя в себя от услышанного. – Такую дуру еще поискать.

– Я и не говорю, что тогда ты поступила правильно. По отношению к себе, во всяком случае. Но с позиции телохранителя некоторое пренебрежение собственной безопасностью в утопии является вполне приемлемым.

Пока мы спускались в лифте, я бессмысленно пялилась на мутное отражение Чарли в металлической двери. Уокер молчал, давая мне время подумать.

– А вот Билл предсказывал мне, что я когда-нибудь могу стать аналитиком. Но ведь разведка относится к прогнозистам, не так ли?

Чарли небрежно пожал плечами.

– Между прочим, лучшие из аналитиков пришли в свой отдел именно из разведки. Билл не обязательно ошибся. Скажем так – он забыл упомянуть возможное промежуточное звено.

– Выходит, я больше не буду работать со своей группой? – спросила я, немного расстроившись.

– Нет, почему же? Чем больше ты будешь тренироваться, тем лучше. Нужно использовать любую возможность, пробовать силы в самых разных мирах. Я ведь не все время буду заниматься только с тобой. У меня еще много проектов, требующих постоянного внимания.

Возможно, мне только показалось, но в голосе Уокера проскользнула явственная нотка сожаления. Определенно, ветеран загорелся идеей подготовить себе идеальную напарницу по собственным меркам, и наличие большого количества текущих дел, отвлекающих от задуманного плана, не добавляло ему радости.

– Сколько времени у меня есть на размышления? – осведомилась я.

– Сколько пожелаешь, – улыбнулся Чарли. – Через час мы с тобой отправляемся в рейд, и не вернемся из него до тех пор, пока ты не примешь окончательное решение.

Его улыбка была весьма многообещающей. В воздухе так и повисло: "…а я буду уговаривать тебя изо всех сил". Дождавшись, когда я проникнусь этим ощущением, Уокер посерьезнел и невозмутимо добавил:

– Разумеется, я постараюсь, чтобы у тебя не осталось ни малейших иллюзий по поводу того, что тебя ожидает. В разведке приятного порой еще меньше, чем в «жареных» утопиях.

– Ладно, – пробормотала я. – Только я тогда сразу хочу кое-что уточнить…

– Поговорим в утопии. Лучше потрать этот час на разминку, – перебил Чарли и быстро зашагал к мужской раздевалке.

– А если я буду думать долго? – растерянно окликнула я его. – Если я и за целый год ничего не решу?

– Значит, запасись на год всем, что может тебе там пригодиться, – усмехнулся Уокер. – Брось, Джелайна. На подсознательное принятие любого решения среднестатистическому человеку требуется всего-навсего сорок секунд. Все остальное время занимают борьба доводов с сомнениями и придирчивые взвешивания всех «за» и «против». На самом деле ты уже все решила, осталось только убедить саму себя в правильности выбранного пути.

– Мне это только кажется, или ты и так уже знаешь, что именно я решу? – нахмурилась я.