Текст книги "Отпуск в тридевятом царстве (СИ)"

Автор книги: Галина Бахмайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

– Танбик, – тихо позвал Бенвор, обрывая торопливую радостную речь. – Который день я здесь?

– Одиннадцатый, – ответил знахарь, пододвигая низкую скамеечку. – Ну, теперь уже точно все позади.

– Кто еще заболел?

– Никто.

– Никто? – растеряно переспросил Олквин, решив, что ослышался.

– Леди Анерстрим сама за вами ходила, никого больше не подпускала. Как только нашли бубоны, она тем, кто вас трогал, велела в отдельном доме поселиться и ни с кем не видеться. А отсюда выгнала всех, еду и воду ей под дверью оставляли. Мы за нее боялись очень, каждый день стучали – жива ли еще, не слегла ли? Ругала она нас, гоняла – мне, говорит, зараза не страшна. И ведь правда, Бог охранил. Воистину, дела благие…

– Танбик, – снова перебил Бенвор, запинаясь. – Она что… одна меня выхаживала?

Знахарь закивал, поняв причину его смущения.

– Да, милорд, все одна. И таскала вас, и мыла, и горшки выносила. Бубоны вам вырезала и прижигала, всю заразу убирала. Сколько уже пожгли тут… Да вы не переживайте так. Болезнь есть болезнь. А женщины – они это еще лучше нас понимают. Кто, кроме них, младенцев растит, да стариков дохаживает? Обычное дело.

Бенвор был в ужасе. Черт, да плевать, кто бы там ни был – Даина или еще кто. Но только не Джелайна! Кажется, именно в таких случаях говорят "провалиться бы сквозь землю"? Юноша не представлял, как теперь посмотрит ей в глаза.

– Я ей вдобавок такого наговорил… – выдавил он.

– Бывает, – успокаивал Танбик. – Хворающие порой хуже детей малых. Не бросила ведь, не ушла?

Знахарь осторожно, не касаясь, осмотрел те раны Бенвора, что были без повязок.

– Эти заживут быстро. Под мышками – те большие, еще мокнут. Я трогать не буду, а то леди меня за это живьем съест, – усмехнулся он. – А ведь и правда выходит, что бубоны надо прокалывать. Я давно уже об этом лечении слышал, да только кто осмелится выдавливать такую заразу своими руками? Это ж смерть верная.

– Из Норвунда вестей нет? – постаравшись отвлечься от своего стыда хоть этим, спросил Бенвор.

– Ниоткуда нет, милорд. Дороги мы перегородили, вешки везде понаставили, костры дымные жгли. Вся округа теперь думает, что в Сентине черный мор свирепствует.

Олквин утомленно прикрыл глаза. Угроза чумы будет держать всех на расстоянии еще несколько недель. Если повезет – то до самой весны, хоть и маловероятно. Можно спокойно выздоравливать, не боясь, что под стены города вот-вот заявится стража принца. Беспокоила судьба Ланайона, но о ней можно разузнать в ближайшие дни.

Танбик встал и прошелся по комнате. Оглянулся на дверь и, кивнув через плечо, негромко заметил:

– Занятная дама. Тиви рассказывал, вы ее моим напитком откровенности угощали?

– Угу, – буркнул Бенвор, чувствуя, что засыпает.

– Я бы тоже угостил… – было последнее, что он расслышал он сквозь дрему.

* * *

Когда Олквин открыл глаза в следующий раз, рядом сидела Даина. Комната немного изменилась – исчезли все занавески, все было отмыто до блеска и пахло распаренным деревом. Но в солнечном луче по-прежнему плясали веселые пылинки, и юноша обрадовался им, как старым знакомым.

Даина уговаривала его поесть. Отказавшись, Бенвор только вволю напился и спросил:

– Где Джелайна?

– Спит, милорд, – поклонилась экономка и нерешительно переступила на месте. – Разбудить ее?

– Не надо, – качнул головой Бенвор и тут же снова уснул. Проснулся зверски голодным, и обрадованная Даина захлопотала возле него. Уморившись так, будто не жевал, а таскал тяжести, Олквин снова провалился в сон.

Проснувшись уже поздним утром следующего дня, он первым делом справился о Джелайне у клевавшего носом Платусса. Тот встрепенулся, оглянулся на дверь и опустил глаза.

– Она что, до сих пор отсыпается? – удивился Бенвор. – Сколько же времени прошло?

Управляющий как-то странно дернул головой.

– Что с ней? – встревожился юноша. Его вдруг обожгла нелепая и жуткая мысль: – Она все-таки заболела?

– Нет-нет, милорд, что вы? – торопливо отозвался Платусс. – Леди по-прежнему здорова, просто… – старик помялся и выпалил: – Она уехала.

– Как уехала?! – Бенвор даже приподнялся, не обращая внимания на боль и головокружение. – Куда?!

– Не знаю, милорд. Еще засветло собралась, оделась в свое, черное… Взяла лошадь и куда-то ускакала.

Олквин без сил повалился на кровать. В комнату заглянул Хоркан.

– Спит? – шепотом спросил он и, заметив, что капитан проснулся, поприветствовал его уже вслух.

– Куда поехала Джелайна? – тут же напустился на него Бенвор.

– Леди не сказала, – нахмурился Тиви. – Упомянула только, что надо отдать должок одной скотине, – и вопросительно уставился на Олквина.

– О, Господи… – похолодев, пробормотал капитан. – Только не это!

Он рванулся с кровати, попытался встать, но пол поплыл под ногами.

– А ты-то куда собрался? – возмутился Хоркан, подхватывая его и водворяя обратно.

– Почему ее никто не остановил?! – вцепившись в друга, гневно воскликнул Бенвор.

– Нам-то откуда знать? – хмыкнул Тиви. – Конюх было заикнулся, что не даст ей лошадь без твоего разрешения, так леди без лишних слов съездила ему так, что тот дверь собой вынес, и взяла сама. Остальные потом шарахались в стороны, стоило ей только глянуть. Ее даже чума не берет, куда уж людям.

– Она опять поехала в Анклау, – с отчаянием объяснил Олквин. – Наверное, мстить Виркену.

– Бог с тобой, этот давно уже мертв. Леди говорит, его сердце содрогалось аж целую минуту – так он хотел жить. Говорит, хотела прихватить тебе в качестве сувенира, да нести было несподручно.

Хоркан всю жизнь славился пристрастием к черному юмору, и любил присочинять всякие неаппетитные подробности. Но сейчас до Бенвора дошло, что друг действительно повторяет слова Джелайны.

– Она вырвала ему сердце? – уточнил он. Тиви развел руками.

– Вспоминай, кто еще тебе задолжал? – ухмыльнулся он. – Колдун, король… Одилла…

– Совсем сдурел? – возмутился Бенвор. Хоркан враз посерьезнел и сел рядом.

– Знаешь, в тот день я чего только не передумал. Воллан ни секунды не верил, что какая-то ученая дамочка выведет вас в одиночку, – он сделал паузу, подбирая слова. – Это все казалось глупой выдумкой – яма, тоннель… Мы ждали, что леди вот-вот вернется ни с чем, а то и побитая, и уже планировали, что будем делать дальше. А появился твой брат – мокрый, задубевший… И я понял, что уж тебя-то она вытащит обязательно. Стены снесет, по трупам пройдет, но вытащит.

Тиви наклонился вперед, пристально вглядываясь в лицо капитана.

– Кто она такая? – вполголоса поинтересовался он. – Она ведь не просто путешественница, верно?

Бенвор покосился на Платусса, безмолвным изваянием застывшего у дверей.

– Ланайон немного заговаривался, – тихо добавил Хоркан. – Но, по-моему, там все было правдой.

– Кем бы она ни была – это не имеет значения, ясно? – отрезал Олквин, ложась и отворачиваясь. – Как только вернется, сразу позови ее ко мне.

Тиви еще немного посидел и ушел.

* * *

Бенвор думал, что тревога не даст ему покоя, но слабость взяла верх, и он опять уснул. А потом осталось только напряженное ожидание. Уж теперь-то он точно знал, что Джелайна сумеет о себе позаботиться. В город она вряд ли сунется, а Сэмплен теперь должен стоять почти пустым. Может, дойдет до границы, одумается и вернется?

И все же подспудная мысль упорно изводила его снова и снова: если уж Джелайна так жестоко расправилась с Виркеном лишь за то, что тот был серьезной угрозой для Бенвора, во что теперь выльется ее ненависть к Риймонсу, намеренно обрекавшего юношу на мучительную смерть? И не только его одного. Олквин не сомневался, что его не получилось бы изолировать, если бы вместо Сентина они вернулись в Норвунд. Болезни и без того были редкими гостями в их замке, а уж такое… Усердные слуги вертелись бы рядом день и ночь, Ланайон немедленно распорядился бы пригласить лучших столичных лекарей, Веанрис нашла бы пяток опытных сиделок, ни на минуту не спускающих с него глаз, следом потянулись бы с визитами обеспокоенные друзья и знакомые. А к тому времени, как кто-нибудь заметил бы бубоны, заразиться, возможно, успели бы десятки людей. И это – если бы капитан оставался в Олквинау, а ведь Майрон действительно был способен обвинить выживших в измене, и Ланайона с Бенвором могли забрать в дворцовую тюрьму, таскать на допросы, возможно, даже к самому принцу. Риймонс просчитался лишь в одном, да и никто бы не смог предугадать, что якобы отравленного капитана вместо гостеприимного и благоустроенного родового замка отвезут в захолустный феод на отшибе королевства. Очевидно, Джелайна теперь тоже поняла гнусный замысел колдуна, и ей наверняка не доставляло радости осознание того, что она вполне могла бы остаться одной из очень немногих выживших среди объятой чумой столицы. Бенвор не строил иллюзий по поводу возможного благородства мотивов Джелайны, ее беспокойства о судьбах этого мира… Высокие идеалы имели значение лишь в родной реальности. Здесь она считала нужным вмешиваться только тогда, когда напрямую затрагивались ее личные интересы. Удайся Риймонсу задуманное – это испортило бы ей жизнь при любом раскладе.

Придя к такому выводу, Олквин понял, что поездка Джелайны была отнюдь не импульсивным шагом. Каким бы ни было ее отчаяние у постели балансирующего на грани жизни и смерти капитана, оно не мешало женщине все это время непрерывно обдумывать планы мести. Наоборот, горе только подстегивало ее решимость свести счеты с Риймонсом – независимо от исхода болезни.

И теперь Бенвор догадался, почему Джелайна так больше и не зашла к нему с тех пор, как он очнулся. Передав его заботам Даины, Танбика и Платусса, она отоспалась и немедленно взялась за дело. То, как она обошлась со злополучным конюхом, лишь подтверждало, что она старалась сохранить нужный настрой – никаких посторонних эмоций, только действия. А появись она рядом с выздоравливающим юношей – и кто знает, не дрогнуло бы сердце, не усомнилось: а не пощадить ли негодяя, раз уж все обошлось?

Джелайна ничего не забывала, и уж тем более не собиралась никого прощать. Бенвор даже поежился. Колдун несомненно был обречен, где бы он ни прятался.

* * *

Вечером Тиви помог Олквину спуститься в зал. Танбик недовольно ворчал, что надо лежать – еще хотя бы неделю, но у непривычного к постельному режиму юноши уже не было сил смотреть на одни и те же стены. Спать ему не хотелось, а вот посидеть с друзьями у камина было в самый раз.

Он все-таки задремал, удобно развалившись в кресле, под неторопливый рассказ Уилкаса, как вдруг Тиви тронул его за плечо.

– Вернулась, – тихо сказал он. Сон как рукой сняло.

Джелайна уже стояла посреди зала, растерянно оглядывая присутствующих. Здесь были все, а самого Бенвора она, видимо, не заметила за спинкой кресла и тревожно покосилась наверх, очевидно, беспокоясь – кто же с ним сейчас?

– Я здесь, – позвал ее Олквин. Глаза женщины радостно блеснули. Она молча подошла и с усталой улыбкой присела рядом, ласково заглядывая ему в лицо. Но вблизи Бенвору стало заметно, что Джелайна просто измучена и едва держится на ногах.

– Зачем? – тихо спросил он. Джелайна вздохнула и бросила под ноги капитану только теперь замеченный им небольшой мешок. В ответ на недоуменный взгляд она лишь хмыкнула:

– Сувенир. Можешь украсить им ворота.

Откинувшись назад, она облокотилась о соседнее кресло и тихо попросила:

– Даина, миленькая, мне бы ванну и чего-нибудь пожевать.

Экономка торопливо пошла на кухню. Позже Олквин понял, что Джелайна выпроводила ее специально. Заинтересованный Уилкас развязал мешок, заглянул туда – и, морщась, передернулся. Хоркан оказался любопытнее – сунулся рукой, пошарил и выудил, как показалось Бенвору, светлую, запачканную кровью веревку. Потянув за нее, он вытащил из мешка какой-то округлый предмет. Крякнув от отвращения, Тиви резко выпрямился, держа находку в вытянутой руке. Странная веревка оказалась косой из седых волос, а на ней висела, покачиваясь, очень хорошо знакомая капитану одноглазая голова.

Платусс испуганно охнул и попятился. Танбик, наоборот, шагнул ближе и пристально вгляделся в обрубок шеи.

– У живого отрезана, не у мертвого, – авторитетно заметил он.

Хоркан выпустил косу, и голова Риймонса громко стукнулась об пол. Все одновременно повернулись к Джелайне. Та сидела на полу, прислонившись спиной к креслу, и крепко спала.

* * *

Совершенно обессиленный подъемом по лестнице, Бенвор, отдуваясь, привалился к стене. Тиви положил Джелайну поверх мехового одеяла и спросил:

– Тебя как – тоже отнести в кровать, или сам дойдешь?

Олквин лишь отмахнулся – мол, ступай, сам справлюсь. Хоркан покосился на спящую женщину.

– Даину к ней позвать? Или ты тут остаешься?

– Да иди уже! – не выдержал Бенвор. Тиви ухмыльнулся и закрыл за собой дверь.

Бенвор присел на край кровати и погладил колено Джелайны. Форма и обувь были в пятнах засохшей грязи, которая начала осыпаться прямо на одеяло. Покачав головой, капитан подцепил ногу женщины за щиколотку и дернул шнурок ботинка. Он решил, что звать на помощь Даину бесполезно – та все равно не разберется с незнакомыми застежками.

Разув Джелайну, Бенвор, недолго думая, взялся за блестящий язычок молнии на воротнике куртки. Со стороны это выглядело, вроде бы, совсем несложно… Ползунок послушно пошел вниз, разделяя цельную полосу на два ряда ровных зубцов. Юноша распахнул полы куртки и осторожно дернул за рукав. Похоже, Джелайна была вымотана до предела – разбудить ее сейчас, наверное, возможно было, только облив водой. Уже не церемонясь, Бенвор стащил с нее куртку и нерешительно взялся за пояс брюк. Его вдруг кольнуло отголоском далеких воспоминаний. Странное чувство… словно все это уже происходило… только не с ним.

– Вот черт… – пробормотал он сквозь зубы. Внезапно появилось ощущение, что он без спросу совершает нечто недозволенное. Капитана охватил непонятный азарт – словно кто-то незримый бросил ему вызов. Молния на брюках оказалась почти такой же, а пуговица – она везде пуговица. А дальше пошли сюрпризы. В их мире это называется нижним бельем?.. Бенвор даже запутался, стаскивая с Джелайны узкую штанину, потому что в основном смотрел отнюдь не на то, чем были заняты руки. Полоска тончайшей ткани с замысловатым кружевом по краю неуклонно притягивала взгляд, почти ничего не скрывая, а скорее уж, дразня еще больше. Заставив себя отвернуться, Олквин наконец-то содрал замызганные брюки и перевел дыхание. Голова предательски кружилась, но сердце колотилось вовсе не от усталости. Бенвор потянул вверх край майки, открыв упругий рельефный живот и обнаружив круглую темную родинку чуть выше пупка и свежий багровый синяк на нижнем ребре. Не удержавшись, он коснулся губами и того, и другого. Грудь женщины тоже была едва прикрыта кружевной полоской, совершенно прозрачной. Выглядело это точно так же бесстыдно и восхитительно. Похоже, люди будущего знают толк в таких штучках. Бенвор нашарил крошечную застежку и безуспешно сражался с ней, насколько хватило нервов. Это немного отвлекло его и охладило пыл. В самом деле, пусть Джелайна отдыхает, что это с ним? Спящая, почти обнаженная, она казалась на редкость трогательной и беззащитной. И вдруг вспомнилась голова Риймонса, медленно качающаяся на окровавленной косе… Выпрямившись, Олквин выдернул одеяло, отряхнул его и укрыл женщину по самый подбородок. На полпути к двери он не выдержал и оглянулся. Джелайна снова безмятежно улыбалась во сне. Кто ей снился сейчас? Какой уголок памяти приоткрылся от его незатейливой ласки?

Резко отвернувшись, Бенвор неожиданно наткнулся взглядом на собственное отражение в маленьком мутном зеркале на столике у окна. Подойдя, он уставился на хмурое лицо, недружелюбно поглядывающее из зазеркалья.

– Она моя, понял? – тихо, но твердо заявил ему Олквин. – Только моя!

Отражение выглядело столь же решительным. Бенвор схватил зеркало и хлопком опрокинул его лицевой стороной вниз. Словно припечатал двойника мордой об стол.

* * *

– Можешь думать, что я свихнулся, – говорил утром Воллан. – Но этой оторванной башкой можно попытаться спасти твою собственную.

Бенвор не удивился – он и сам еще вчера подумывал о чем-то подобном.

– Поделиться с Майроном своим сувениром?

– А что, тебе жалко?

– Ну, подарок, как-никак, – хмыкнул капитан. Тиви прыснул.

– Если дело выгорит – я думаю, леди не обидится.

– На что это я не обижусь? – Джелайна заглянула в приоткрытую дверь и постучала по косяку. Бенвор сразу оживился. Уилкас и Хоркан торопливо выскользнули прочь.

– Преподнести голову Риймонса принцу в обмен на нашу с Ланайоном жизнь и свободу.

– Действительно, – согласилась женщина. – Отличная сделка. А если одной головы ему будет мало, ты только скажи – я добуду еще парочку.

Олквин присмотрелся к ней – шутит или серьезно? И заметил, что Джелайна немного взвинчена. Присев на край кровати, она нарочито тщательно расправила юбку и нервно усмехнулась.

– Как приехала сюда – помню. Как отдавала голову – тоже. Как ложилась спать – нет. У меня все-таки отказал мнемоник или…

– Или, – перебил ее Бенвор. – Ты уснула прямо на полу. Как тебя еще лошадь не сбросила? – он беспокойно нахмурился, взял ладонь Джелайны и поцеловал. – Не смей так больше делать. Я волновался.

– Кто меня раздел? Даина? – спросила она. Капитан подался вперед и заговорщически сообщил:

– В этом мире только я знаю тайну молнии.

Женщина даже не улыбнулась, став какой-то задумчивой. Бенвор придвинулся ближе и обнял ее.

– Мне так тепло, когда ты рядом, так хорошо… – прошептал он, а когда Джелайна начала отстраняться, спохватился: – Не уходи.

– Я никуда не денусь, – рассеянно успокоила она юношу, похоже, думая сейчас о чем-то другом. – Отдыхай. Я просто зашла убедиться, что с тобой все в порядке.

– Джелайна, постой, – с отчаянием произнес он. – Я тебе противен?

– Ну что ты? – удивилась она и снова села рядом. – Почему?

– Если бы у меня была такая возможность, – смущенно начал Олквин, – я бы ни за что не допустил, чтобы именно тебе пришлось за мной ухаживать.

– К счастью, у тебя ее не было, – вполне серьезно заявила она. – Иначе мне все равно в итоге пришлось бы заниматься этим одной, но сколько человек успело бы заразиться?

– Ты ничего не забываешь, – огорченно сказал он. – О чем теперь я буду постоянно тебе напоминать?

Джелайна ласково погладила его по руке.

– Даже с мнемоником человек не может помнить обо всем сразу, – мягко объяснила она. – Да и голова устроена так, что самые сильные чувства неизбежно заслоняют собой все остальное. Не надо мучить себя из-за того, чего не изменишь. Моя самая большая радость – то, что ты выздоровел.

– Тогда почему ты хочешь уйти? – расстроился Бенвор. – В чем дело? В этих отвратительных ранах?

– Чудо мое! Да ты через полгода и не вспомнишь, где они были! Танбик уверяет, что с его мазью и следов не останется. На тебе все заживает, как в сказке.

– Значит, ты все-таки говорила с ним об этом? – напряженно спросил Олквин. Джелайна покачала головой.

– Не стоит приписывать мне свои собственные страхи. Тебе нужен покой, нужно больше отдыхать.

– Да сколько можно? – взмолился Бенвор. – Я только и делаю, что сплю!

Она молча высвободилась и направилась к выходу. Олквин разочарованно вздохнул. Помедлив у двери, Джелайна решительно задвинула засов и вернулась. Капитан просиял и чуть подвинулся, приглашая ее устроиться рядом. Она улыбнулась, подошла и напомнила ему:

– Всего три дня назад ты был при смерти.

– Но теперь-то я живой, – бойко возразил Бенвор. – Уже целых три дня!

Он ухватил Джелайну за подол и притянул к себе.

– Холодно, – обнимая ее, посетовал он. – Иди сюда, согрей меня.

– Только согреть? Да за один лишь такой взгляд уже можно отдаться, – тихонько усмехнулась Джелайна.

– Нужно! – радостно подхватил Бенвор и принялся нетерпеливо распутывать шнуровку ее платья, стаскивая его вниз вместе с рубашкой и жадно целуя каждый оголяющийся кусочек кожи. Правда, едва он попытался опереться на локоть, тут же охнул от боли подмышками и снова без сил откинулся на спину.

– Похоже, в этот раз отдаваться придется тебе, – озорно ухмыльнулась Джелайна. Что ж, против этого Бенвор нисколько не возражал.

Глава 30

Несколько мелких снежинок ворвались в щель приоткрытой сквозняком оконной рамы и истаяли, не долетев до пола. По комнате прошелся холод, но вставать и затворять окно Бенвору совершенно не хотелось. Нежное тепло от прильнувшей к нему Джелайны было даже лучше укрывавшего их мехового одеяла.

Из коридора донеслись торопливые шаги, и кто-то тихо постучал.

– Ты не спишь? – глухо прозвучал за дверью голос Уилкаса.

– В чем дело? – откликнулся Бенвор. Джелайна сонно завозилась на его плече и нечаянно задела повязку. Олквин невольно дернулся. Тотчас окончательно проснувшись, она быстро поцеловала его рядом с раной, и боль сразу же стихла. Вроде бы ничего особенного, но это так походило на колдовство, что юноша не переставал удивляться.

– Не хочешь спуститься вниз? – нерешительно поинтересовался Воллан.

– Не хочу, – лениво ответил Бенвор, снова сгребая теплую любимую в объятия.

– Кто-то еще вчера хныкал, как ему надоели эти стены, – ехидно заметил Уилкас. – Сил, говорит, никаких нету… Что, уже появились, силы-то?

– Кто хныкал?! – возмутился юноша, скорее даже не для Воллана, а для Джелайны, плечи которой начали вздрагивать от сдерживаемого смеха. – Да у меня строгий постельный режим! Слышал, что сказал Танбик? Лежать неделю.

Джелайна все-таки захихикала, зарывшись в одеяло.

– Ладно, – с понимающей улыбкой в голосе проворчал Уилкас. – Не хочешь – не вставай. Просто там зашел тебя проведать отец Паритэн, как-то нехорошо выходит…

– Что же ты сразу не сказал? – разом посерьезнел Олквин и принялся осторожно подниматься. – Извинись перед ним, ладно? Я сейчас.

– Можешь не торопиться, – успокоил его Воллан. – Святой отец уже завел для всех прочувствованную проповедь о Царствии Божьем. Это надолго.

Бенвор продел голову в ворот рубахи и вопросительно повернулся к Джелайне. Та неохотно потянулась.

– А мне обязательно спускаться? Он ведь тебя навестить пришел, а не меня.

– Он пришел ко всем нам, – отрезал Олквин. – Вставай. Поможешь мне сойти по лестнице.

Джелайна послушалась, но на лице ее осталось легко читаемое недоумение – с чего это вдруг он попросил о такой помощи ее, а не Уилкаса? Бенвор отвернулся, делая вид, что целиком поглощен одеванием.

Вниз он спускался, опираясь на ее плечо, а потом уже просто обнял и не выпускал. Если кого-то из присутствующих это и удивило, то виду никто не подал. Священник по обычаю церемонно поклонился лорду и отечески благословил его. Потом степенно сложил руки и спросил у Бенвора:

– Сын мой, ты пригласил меня для исповеди и причастия? Как же я рад, что мои прихожане хоть иногда вспоминают о спасении души не только перед ликом смерти, но и благополучно избежав ее.

– Обязательно, святой отец, но как-нибудь в другой раз, – отклонил его версию Олквин. – Сегодня у меня к вам особая просьба.

Отец Паритэн немного удивленно уставился на него. Посмотрев на Джелайну и крепче прижав ее к себе, Бенвор выпалил:

– Обвенчайте нас.

Повисла секундная пауза. Удар сердца… еще один…

– Что?! – взвилась женщина и попыталась вырваться, но Бенвор не отпускал ее.

– Прямо сейчас, – решительно добавил он. – Здесь, в этом доме. Немедленно.

Он расслышал изумленный возглас Даины и неразборчивое восклицание Хоркана. Отец Паритэн быстро заморгал и неуверенно заметил:

– Мне кажется, леди не согласна. Прости, сын мой, но насильно не венчают.

– Святой отец, – снова обрела дар речи Джелайна, – вы не возражаете, если мы с капитаном поговорим наедине?

Священник поспешно закивал. Все присутствующие, растерянно помалкивая, потянулись на улицу – не заставлять же хворающего господина опять взбираться наверх. Бенвор чуть ослабил хватку, но не настолько, чтобы позволить Джелайне высвободиться.

– Пожалуйста, не вынуждай меня тратить последние силы, – попросил он. – Иначе я упаду прямо здесь, так и не сделав самого важного шага в своей жизни.

От этих слов Джелайна вмиг присмирела. Теперь она выглядела испуганной.

– Ты сошел с ума, – пискнула она. – Ты хоть понимаешь, что затеял?

У Бенвора камень с души свалился. Похоже, что категорического отказа, которого он так боялся, не будет. А протесты подобного рода были им вполне ожидаемы.

– Конечно, – спокойно ответил он. – Я собираюсь жениться на любимой женщине, и как можно скорее.

Она замерла, ошеломленно глядя на него. Прозрачные глаза приобрели какой-то новый, искристый оттенок. Олквин счел это хорошим знаком.

– Мне следовало сделать это еще полгода назад, – заявил он. – Наша жизнь сейчас была бы совсем другой.

Джелайна медленно покачала головой.

– Нет, ты, похоже, не понимаешь. Это неправильно. Опомнись! Кто ты – и кто я? Я вообще не принадлежу этому миру. Я даже не человек, а всего лишь проекция!

– Я помню, – кивнул Бенвор. – Но это ничего не меняет. Неважно, что по законам природы ты существуешь не здесь. Для меня ты реальна, как никто другой. Я хочу провести свою жизнь с тобой. Всю жизнь, сколько мне отпущено.

– Я не имею права… – прошептала Джелайна. – Я не могу позволить себе стать такой частью твоей жизни.

– Позволить себе стать частью?.. – удивленно повторил юноша. – Да ты и есть моя жизнь! Ты – лучшее из всего, что могло бы со мной случиться.

– Но тебе не обязательно жениться на мне, – пробормотала она. – Я и так всегда буду с тобой.

– Ну уж нет, – скривился Бенвор. – Чтобы Ланайон снова затеял осчастливить меня какой-нибудь герцогиней? Не пойдет. А он не успокоится, нас и так всего двое.

– Вот именно, – согласилась Джелайна. – И то – это если Ланайон до сих пор жив… и его дети тоже, – подавленно добавила она. – Иначе ты вообще последний. Тебе нужна жена из твоего круга, живая, настоящая, чтобы рожала детей. А ты хочешь связаться с проекцией, с пустышкой! Твой род из-за меня прервется, хоть это ты понимаешь?

Бенвор нетерпеливо стиснул ее руку.

– Среди живых и настоящих тоже попадаются бесплодные. У меня достаточно бастардов, я хоть сегодня могу признать любого из них и объявить своим наследником. Да хоть всех могу признать! Послать сейчас Платусса – матери сами прибегут и приведут их сюда.

– Здорово, – мрачно хмыкнула Джелайна. – Получить в придачу к мужу целый выводок чужих детишек мал мала меньше – заветная мечта любой женщины, что и говорить.

Олквина уже не держали ноги. Устало опустившись на лавку, он заставил Джелайну сесть рядом.

– Значит, ты не хочешь быть моей женой? – расстроенно спросил он.

– Я не хочу, чтобы из-за меня ты испортил себе жизнь, – тихо ответила она. – Подумай сам: ведь твою супругу полагается внести в ваше генеалогическое древо. Что ты туда добавишь? Какая-то Анерстрим, безвестная иноземка?.. Взялась незнамо откуда и, не старея, пережила тридцать поколений… А что на это скажет твой брат?

Бенвор тоже вспомнил старый гобелен с узорчатыми краями, сплошь покрытый именами из знатных родов, уходящих корнями в глубину веков.

– Я все же надеюсь, что Ланайон жив и здоров, – проговорил он. – Его имя прекрасно смотрится на главной ветви Олквинов. А мне хватит места и на боковом отростке. Мне и моей любимой иноземке, – улыбнулся он, погладив ее по щеке. – Остальные пусть думают что хотят.

– Ты можешь сильно пожалеть об этом, – тихо предупредила Джелайна.

– Никогда, – уверенно возразил Бенвор. – Я пожалею, если позволю тебе переубедить меня.

Она помолчала, напряженно уставившись перед собой в одну точку. Олквин терпеливо ждал, наблюдая, как в искристых глазах сменяются самые разные оттенки эмоций. Оставалось только догадываться, какое смятение царило в душе Джелайны.

– Да уж, – наконец, усмехнулась она. – Угодить в родословную благородного семейства… Половина конторы удавится от зависти. А уж как мне влетит от начальства за такую авантюру…

– Так ты согласна? – оживился капитан. Женщина покусала губы, зажмурилась.

– С одним условием, – помявшись, буркнула она. – Нет, с двумя.

– Я приму любые условия, сколько бы их ни было, и выполню любые пожелания, чего бы они ни касались, – немедленно подхватил Бенвор. – Это не ради женитьбы. Все будет только так, как ты захочешь, отныне и навсегда.

– Всегда? – еле слышно уточнила Джелайна. – Ты действительно настолько веришь мне?

– Кому же мне еще верить, если не тебе? Ты держала в руках мою жизнь. Никто бы не уберег ее лучше.

Женщина часто заморгала и уткнулась лицом ему в плечо.

– На улице холодно, – напомнил Бенвор. – Они совсем замерзнут. Говори скорее.

– Ой, – встрепенулась она. – Пускай возвращаются. Это же не срочно.

– Что значит – не срочно? – возмутился капитан.

– Сначала надо убедиться, что твой брат жив, – упрямо отозвалась Джелайна. – Если… если титул барона перешел к тебе, ты выберешь пару из своего круга. Это мое первое условие. Не спорь, ты обещал.

– Черт… – опустил голову юноша. – Хорошо, я согласен. Второе?

Она нервно хрустнула пальцами и выдавила:

– Я не хочу воспитывать всех твоих детей!

Бенвор с облегчением рассмеялся. Джелайна легонько стукнула его кулаком.

– Не смейся надо мной! Тебе, кстати, известно, что их уже двенадцать, а до весны появятся еще трое? Оно мне надо?

Капитан помотал головой. Даина еще не успела пересказать ему все здешние новости.

– Не волнуйся, все бастарды мне тоже не нужны, хватит и одного. Веанрис – та даже родными детьми не очень-то себя утруждает. Олквинам не привыкать расти с няньками. Пусть мой наследник пока живет с матерью. Единственное, на чем я настаиваю – чтобы именно ты его обучала. Сама передай ему все – и знания, и свои умения.

Продрогшие люди вернулись в тепло. Отец Паритэн поддержал решение об отсрочке:

– Правильно, сын мой. Не дело это – наспех венчаться. Поправляйся и приходи в часовню своими ногами.

Даина тоже внесла свою лепту:

– Не уважаете вы свою невесту, милорд. Пристало ли леди выходить замуж с бухты-барахты, в старом перешитом платье кухарки? Даже крестьянки наряжаются в самое лучшее. Да и людям тоже обидно будет не повеселиться на господской свадьбе. Сколь страху все натерпелись, из-за чумы-то. Надо все подготовить как следует.

– И какая свадьба без господина барона, главы рода? – сказал последнее слово Платусс. – Непорядок.

– Да вы просто сговорились, – с досадой хмыкнул Бенвор.

* * *

Назавтра Уилкас отправился в столицу. Он собирался осторожно пробраться в Олквинау потайной дорожкой, которой друзья часто пользовались в детских играх, чтобы разузнать о судьбе родных Бенвора, успокоить их несомненную тревогу из-за чумы и, если получится, потихоньку привезти Ланайона и Веанрис на свадьбу. Его ждали три дня. Когда Хоркан уже собирался ехать следом, Воллан вернулся. Один.