Текст книги "Король казино"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Окна в машине были затемнены, и Павлов без опаски удобно расположился на заднем сиденье.

По дороге они припомнили былое, много шутили и смеялись. Павлов поддерживал и шутки, и смех, даже травил анекдоты, но мозг его работал совершенно в другом направлении. Ясно, что майор Климов сообщил уже об исчезновении его на Лубянку, вероятно, даже доложил самому Самсонову, и теперь все будут подняты, если уже не поднялись, на ноги. Появление в собственной квартире, на даче, в местах, известных кому-либо из друзей, совершенно исключено. Ну, хорошо, задержится он у Юры Придорогина вечерок, возможно, останется на ночь, а дальше? Юра парень что надо, не откажет в жилье, может предложить и пожить, тем более что наверняка через день-другой снова улетит, и молчать будет, но стоит ли это делать? Необходимо тщательно рассчитать все «за» и «против», нужно немного расслабиться и, главное, не суетиться.

Машина притормозила возле четырнадцатиэтажной башни.

И на каком этаже живешь?

На самом верхнем. Квартира Придорогина была из трех комнат, с балкончиком и просторной лоджией, отделанной деревом и заставленной горшками с густой зеленью.

Вечнозеленая, что ли? – потрогав жесткие листочки, спросил Павлов.

Из Изрэчля привез. Прямо из Иерусалима. Думал, не приживется, а смотри ты, как разрослась!

На лоджии стояли бамбуковый столик и стулья.

Здесь и гулять будем! – решил Павлов.

Нравится?

Что ты! Как в раю!

Сейчас сообразим.

С твоего позволения приму ванну, Юра.

Давай, Толик, иди. Купайся.

Горячие струи воды взбодрили Анатолия, и он уже начал смотреть на свое положение как бы со стороны. Если взрыв – дело рук Саргачева, то что сделал бы он, Павлов, в случае прихода к нему Валерия? Довел бы дело до конца, убрал бы его, как материал ненужный, отработанный. Кто знает, может быть, китайцем был получен приказ взорвать не только получателя, но и всю группу захвата? Правда, взрывного устройства не нашли, но и обыск-то был далек от профессионального – со спецаппаратурой, собаками, людьми, имеющими опыт. Не ждали, не предугадали происшедшего. А может быть, таково было решение того китайца, пожалевшего молодых парней. Тайну он унес с собой, и теперь уже никто не в силах разгадать ее. Нет, появляться у Саргачева нельзя. А если сразу к Ларисе, уважаемому вице-премьеру? В конце концов, кому она обязана своим таким немыслимым возвышением? Конечно, муж да жена одна сатана, обо всем они договорились, все продумали, пришли к решению. Внезапно припомнилась Павлову та ночь, когда после его предложения переспать с демократическими лидерами навзрыд плакала женщина, а потом ушла, сколько он ее ни уговаривал. Да, именно после этой ночи они ни разу не спали в одной кровати. Женщины вообще злопамятны, а уж о Ларисе и говорить нечего. Она не забыла оскорбления, и она отомстит. Прикажет, и на порог не пустят, а если и впустят, живым не выпустят. Имеются у него тихие местечки, где можно переждать, пережить, вообще кануть на долгое время, а там, глядишь, что-либо и изменится к лучшему. Генерала Пестова Самсонову не отдадут, наверняка подняли шумок. А если Пестов выйдет, он-то найдет возможность обелить Павлова. И еще одна мысль молнией сверкнула в голове полковника. Поступить наоборот, прийти в кабинет Самсонова и повиниться, заложить к чертовой матери и вице-премьера, и Саргачева, и генерала Пестова, раскрыть пути проникновения наркотиков в Россию, поплакаться в жилетку по поводу вояжа с Робертом Вестом... Роберт Вест! Андрей Андреевич Васильев! Вот кто может спасти его! Павлов даже повеселел при этой мысли, а когда вышел из ванной, прошел на лоджию и увидел столик, на котором горой лежала красная икра, истекал жиром балык и поблескивала бутылка водки, и вовсе развеселился.

Выпили по первой, закусили рыбкой, налили по второй.

Позвоню, пока трезвый, – сказал Павлов.

Телефон в коридоре.

У меня свой.

Павлов набрал номер. Трубку подняли почти сразу.

Здравствуйте. Мне бы Андрея Андреича.

Кто его просит? – спросил мужской голос.Друг.

Андрей умер.

Послышались короткие гудки, на той стороне провода положили трубку.

Что случилось? – глядя на побледневшего товарища, спросил Юра.

Друг умер.

Все там будем, – философски заметил хозяин квартиры. – Правда, не в одно время. Помянем?

Туда ли я позвонил? – вытаскивая записную книжку, пробормотал Павлов. – Все верно.

Молодой?

Ровесник.

А отчего? Болел?

Анатолий еще раз набрал номер Веста.

Извините, – сказал он. – Снова я. Только что вернулся из командировки, ничего не знал, не слышал...

Что вас интересует? Если похороны, то они состоятся послезавтра на Пятницком кладбище. Вынос тела в десять утра из квартиры. Адрес, полагаю, вам известен, коли вы друг?

Вы, видимо, отец? Андрей Зосимович?

Да, – вздохнули в трубке. – Отец.

Клавдия Владимировна тоже приехала?

Приехала, – потеплел голос. – Теперь верю, что ДРУГ...

Как все произошло, Андрей Зосимович?

Мой сын погиб.

Примите мои искренние соболезнования, дорогой Андрей Зосимович.

Спасибо, – послышался ответ.

Павлов встал, не чокаясь, выпил, присел, крепко потер лицо ладонями.

Мне нужно ехать, Юра.

Понимаю.

Не своей смертью умер дружок-то мой, – слабо улыбнулся Павлов.

Догадался. Может, останешься? Мешать друг другу не будем. Хата большая.

Спасибо, друг. Но надо.

Надо – значит надо. Все еще холостяк?

Жениться не напасть, как бы, женившись, не пропасть!

Ну вот, в холодильнике-то небось пусто... Погоди, сверточек соображу.

На улице, пройдя небольшое расстояние, Павлов остановился. Он и сам не знал, почему решил уйти от хлебосольного хозяина, но какое-то чувство подсказывало ему, что уходить надо. Во-первых, можно подвести Юру, неизвестно, чем кончилась облава в аэропорту, а в том, что она была, Павлов не сомневался, могли каким– то образом и выйти на комнаты служебного персонала, а в комнатах не один Юра переодевался. Во-вторых, уж слишком неожиданным было сообщение о гибели Веста, оно явилось как бы толчком к спонтанному решению куда-то убежать, скрыться, никого не видеть и никого не слышать. Теперь, несколько успокоившись, Павлов вновь вернулся к мысли о Саргачеве. Нужно было определиться. Убрать его, полковника ФСБ, не так-то и просто, чему-то учили, оружие при нем, и не только пистолет, имеются средства и похитрее, это еще вопрос, кто кого быстрее уберет, если понадобится. Павлов бывал в переделках, но тогда за ним стояла мощная организация, прекрасная связь, были верные люди, работавшие не за страх, не за наживу, а за совесть. Он находится в руках Саргачева, но и Саргачев в его руках, они повязаны, зависят друг от друга, на этом и нужно сыграть. Решение пришло, и Павлов вздохнул с облегчением.

Полковник Саргачев, – услышал он голос Валерия Степановича, после того как набрал номер.

Полковник Павлов.

Где находишься?

В районе Ваганьковского кладбища.

Серьезно? – хохотнул Саргачев. – Там и встретимся?

Выезжай. Жду у входа.

Буду через полчаса.

Валерий Степанович подъехал на своем коричневом «форде», вышел, огляделся, закурил. Павлов выждал несколько минут, проверяя, нет ли «хвоста», ничего особенного не приметил и направился к полковнику.

Пройдемся? – кивнул Саргачев на ворота кладбища.

Некоторое время, идя по аллее вдоль могил, они молчали.

Так и будем играть в молчанку? – спросил Саргачев.

Ты знаешь о происшедшем в Хабаровске?

Не в таких подробностях, как ты, но основное известно.

Твоя работа?

Не совсем. Я же не взрывал.

Не надо, Валера. Мне не до шуток.

Отлично понимаю твое состояние. Как удалось уйти?

Молча.

Ну вот, и ты начинаешь шутить.

Уйти не составило труда. Теперь что делать, не знаю. Решил посоветоваться с тобой.

Правильно сделал. Ум хорошо, а три лучше.

По пословице вроде два...

Нас трое. Ты, я и Лариса Ивановна.

Мне казалось, что вы вычеркнули меня из своего списка.

Ты плохо о нас думаешь.

Хорошо, плохо... Я не понимаю таких слов. На мой взгляд, в интересах дела тебе выгоднее было бы убрать меня там, в Хабаровске. Или не так?

Ты, вероятно, сделал бы так, как сказал. Но я, Анатолий Сергеевич, из другой породы. Кроме тебя были в Хабаровске и другие. И между прочим, наши русские парни. Их-то вина в чем?

Все-таки я просчитал правильно. Подключил людей Бурята?

При чем тут Бурят? – нахмурился Саргачев.

Джек Кан, торговля оружием...Ты хорошо соображаешь. Джек Кан.

Значит, тот китаец был человеком Кана?.. Теперь все ясно.

Мне удалось узнать об аресте генерала Пестова, и вся наша затея с ракетами оказалась бессмысленной. Позвонил Кану. Остальное тебе известно.

Кто был получателем?

Какое это имеет значение, тем более что его нет в живых. Или жив?

Разнесло в куски. Китаец покончил самоубийством. Проглотил пилюлю с ядом.

Ракеты нашли?

И кроме ракет много всего... Я отлично запомнил наш последний разговор, а потому у меня возникли два вопроса.

Саргачев не ответил, лишь вопросительно глянул на собеседника.

Первый. Снова обращаюсь к пословице. Ты сказал, ум хорошо, а три лучше...

Да, я так сказал.

Однако этому мешает наше условие.

Напомни.

Полное исключение всяческих связей с вице-премьером.

Оно остается в силе.

Значит, все-таки два ума?

Под связями я понимал и понимаю встречи, разговоры и полное отторжение прошлого. Прошлого, всего, что тебя связывало с Ларисой Ивановной, не было. Что касается третьего ума, ни тебе, ни мне без него не обойтись. Ты обложен. Спасение лишь в третьем уме.

Второй вопрос. Мы все еще в одной стае?

Если помнишь, Анатолий Сергеевич, я сказал, что большими друзьями мы не будем. Оно так и есть. Мы не друзья и не враги. Мы в одной стае. Так сложилась судьба. В чем заключается мое спасение?

А ты подумай.

Вы, и ты и Лариса Ивановна, можете предложить лишь одно – с глаз долой, из сердца вон! За кордон я могу уйти и без вашей помощи.

Никто тебе не предлагает никуда уходить. Не сегодня, так завтра генерал Пестов будет освобожден. Но без тебя здесь накручено столько дел, что Пестову придется уйти в отставку. Единственной кандидатурой на его пост являешься ты.

Поворот был настолько крут, что Павлов остановился и удивленно уставился на Саргачева.

Тогда на кой черт я бежал?

Ты правильно сделал. Пестов пока не освобожден. Приехав на Лубянку, ты оказался бы его соседом по камере.

Значит, еще не все потеряно?

Все только начинается.

Как погиб Роберт Вест? – помолчав, спросил Павлов.

Слышал, что произошел взрыв на его даче.

Почему-то именно на его даче! На других дачах все спокойно, тишь да благодать, а у него взорвалось!

Поинтересуйся у Александра Борисовича Турецкого. Может быть, он что-то и прояснит... Идем на выход?

Идем.

Возле машины они попрощались. Саргачев предложил подвезти, но Павлов отказался. Он прошел несколько кварталов пешком, внезапно оглядывался, заходил в магазины, пережидал некоторое время, но слежки не приметил. Потом он сел в машину и уехал в тихое, уютное гнездышко, где, он был уверен, его всегда ждали.

В те минуты, когда Саргачев и Павлов беседовали на Ваганьковском кладбище, генерал-лейтенант Самсонов сидел в кабинете директора ФСБ. В органах начали потихоньку привыкать к постоянным сменам руководителя службы и как-то даже приладились к своему положению, отвечали «есть» или «слушаюсь», но дела вели по-своему. Но так было до прихода последнего шефа, бывшего главного охранника Президента. Не в меру въедлив, мелочен и злопамятен оказался бывший охранник. Он помнил все свои приказы, распоряжения, энергия била в нем ключом, но он не был профессионалом, совершенно не знал тонкостей разведывательной работы, уж не говоря о контрразведывательной, но, надо признать, имел твердый прямой характер. Если уж, как говорится, втемяшилось ему в голову, то колом не выбьешь. Раньше таких людей называли самодурами, что вполне соответствовало характеру шефа ФСБ. Он только просмотрел озвученную пленку, зафиксировавшую встречу сотрудников ФСБ, из которой понял, что кем-то генералу Пестову был отдан приказ убрать какого-то Веста, а Пестов, в свою очередь, приказал подчиненным приступить к исполнению приказа, причем немедленно.

И что же, приказ выполнен? – после долгого молчания спросил директор.

Да. Роберт Вест погиб.

Кто такой Роберт Вест?

Гениальный картежник.

И какая связь существует между генералом Пес– товым и каким-то картежником?

Именно этим вопросом мы и занимаемся.

При каких обстоятельствах погиб этот Вест?

Произошел взрыв на его даче, но вскрытие показало, что смертельной оказалась пуля, засевшая в его голове. Вместе с ним погиб сотрудник отдела генерала Пестова.

Он-то как попал на дачу картежника?

Вест человек со средствами. Его охраняли сотрудники отдела Пестова.

Разве это входит в их обязанности? Других, что ли, дел не хватает? – повысил голос директор.

Вы можете поинтересоваться по этому поводу у генерала Пестова. Кроме того, подполковник Рябков, которого вы видели на экране, исчез. Поиски пока безрезультатны.

Вы полагаете, и его убрали.

Полагаю, да.

Звонил премьер, попросил во всем этом разобраться, – несколько растерянно проговорил директор.

По-моему, вы уже разобрались.

Пусть сидит! – стукнул ладонью по столу шеф.

Официально генерал Пестов находится в служебной командировке... О том, что он задержан, знают несколько человек: я, вы, теперь вот премьер, а также человек, попросивший его позвонить вам, и сотрудник, от которого пошла информация.

Не могу уловить вашу мысль. Я через час должен дать вразумительный ответ премьеру.

Так и доложите. Пестов находится в командировке.

Но ему же известно истинное местопребывание генерала, коли позвонил!

А вы все-таки доложите именно так.

Нет. Глупостями я заниматься не намерен, – подумав, ответил шеф.

В таком случае поинтересуйтесь, от кого исходит просьба.

Неудобно все же. Звонил-то не какой-нибудь там Иван Иванович!

Неудобно в штаны класть, – спокойно сказал Самсонов, отдавая должное за слово «глупость». – Погибли два сотрудника ФСБ. Будем ожидать новые жертвы?

Не горячитесь, генерал.

Я очень спокоен. Передо мной факты, а они вещь упрямая. Хорошо, если дело ограничится двумя трупами, но думается мне, что последуют и другие.

Вы не преувеличиваете опасность?

Испросите у премьера письменное распоряжение об освобождении Пестова из-под стражи, – не отвечая на вопрос, посоветовал Самсонов.

Это мысль! – ухватился директор. – И думаете, получу?

Не уверен.

Вопрос решен, – сказал шеф и внимательно посмотрел на собеседника. – Каково ваше мнение о полковнике Павлове?

Полковник Павлов способный сотрудник. Даже очень способный, —не сразу ответил Самсонов.

Считаете, что он справится с обязанностями начальника отдела?

Вы предполагаете назначить полковника на место генерала Пестова? – задал вопрос Самсонов, стараясь выиграть время для обдумывания.

Да.

Я поддерживаю ваше мнение.

Прошу держать меня в курсе дальнейших событий, – вставая и протягивая руку, попрощался директор.

«Хрен тебе с маслом, а не дальнейшие события! – шагая по коридору, ругался про себя Самсонов. – Господи, до каких пор будут присылать таких дубов стоеросовых?! А насчет Павлова ты лихо, старина, загнул, лихо! Теперь искать не надо, сам найдется. Более того, придет и доложится. Упрямая вы женщина, госпожа Стрельникова! Или деваться стало некуда? Как бы то ни было, но промашечку вы сделали, и немалую. А что же муж ваш венчанный? И дураку ясно, что убирать бы надо полковника Павлова, вашего дружка закадычного! Аль пожалели? Или не получилось? »

Придя в кабинет, генерал Самсонов распорядился о прекращении розыска Павлова.

* * *

При обыске квартиры Андрея Васильева на различных предметах было найдено большое количество пальцевых отпечатков. К Турецкому быстренько привезли дактилокарту Саргачева. С вице-премьером было сложнее, найти образцы ее пальцевых отпечатков было непросто, пришлось обратиться к генералу Самсонову, и через пару часов на столе следователя красовался хрустальный графинчик с изящным бокалом. Эксперты-криминалисты установили идентичность следов пальцев, обнаруженных на различных предметах в квартире Васильева, с дактилокартой Саргачева, а также с пальцевыми следами, имевшимися на хрустальном графинчике с изящным бокалом, изъятым из кабинета Стрельниковой. Стало ясно, что полковник Саргачев и госпожа Стрельникова посещали квартиру Веста, в чем, впрочем, Турецкий и не сомневался, но теперь в распоряжении следователя уже было кое-что. Для крупного разговора с подозреваемыми не хватало одной очень существенной детали: требовалось доказать, что были они у Веста в день убийства, а также что именно они отдали приказ об устранении гениального картежника.

Думай, думай, Слава, – в который раз уже говорил Грязнову Турецкий, – как нам доказать их причастность к смерти Андрея Веста.

Они. Больше некому. Брать надо, – бурчал в ответ Слава.

Что ты одно и то же долдонишь?! Брать! Ты думай!

Возьми на понт. Произведи, так сказать, допрос с пристрастием. Прижми к канатам, ты это умеешь.

Кого? Кого прижать советуешь?

Обоих. Пальчики имеются. Вест выбежал от них как ошпаренный. Как войдут, марш включи. Похоронный! Они враз и расколются. Тот, что на пленке зафиксирован. Я думаю, они таким образом и отдали приказ об убийстве Веста.

Турецкий посмотрел на друга и весело рассмеялся:

Дожил ты, Славка, до седин, а все еще наивняк!

Тогда жди, – обиделся Грязнов, – у моря погоды. Дождался: Фишкина у тебя забрали, дождешься, что и тебя самого заметут. За милую душу!

Фишкина не забрали, а перевели из одной тюрьмы в другую. А теперь в кабинетах начальства западногерманские кондиционеры монтируют. Знаешь чьи?

А это вроде взятки. Сегодня кондиционеры, завтра залог. И – гуляй, Фима!

В дверь кабинета негромко постучали. Вошел Алексей Петрович Кротов, замечательный агент всех московских оперативных ведомств, пожал руки, сел и вытащил свой «Беломор».

Не тяни душу, Алексей, излагай суть дела, – не выдержал Грязнов.

В Хабаровске погиб Скворцов Дмитрий Николаевич, – сказал Крот и замолчал.

Дима Скворец?

Он самый.

Разборка? – спросил Турецкий.

Не думаю. Подробностей не знаю, но известно, что должен был получить «товар».

Наркоту небось? – предположил Грязнов.

Наркоты у Бурята навалом и в Воронеже.

Ты-то как считаешь, что за «товар»?

Вероятно, оружие.

Твои предположения?

Знаю точно, что в последнее время Бурят сблизился с Гириханом, а чеченцам необходимо оружие. Особенно ракеты.

Тебе не удалось узнать, отчего они так потеплели друг к другу? Я имею в виду Бурята и этого Гириха– на, – поинтересовался Турецкий.

Донесли, что Бурят отрабатывает должок.

И какой?

Чеченцы не поддержали Тофика Алиева при разборках, а могли бы. Они сделали вид, что ничего не происходит. В случае вступления в дело Гирихана у Бурята возникли бы проблемы.

Зазвонил телефон. Турецкий снял трубку, выслушал сказанное, коротко ответил:

Выезжаю немедленно. – Турецкий посмотрел на Крота. – У вас все?

В принципе все, если не считать мелочей, которые могут вскоре перерасти в дела крупные.

Ваши сведения очень важны, Алексей Петрович. Спасибо. О мелочах этих переговорите с Грязновым.

Турецкий проверил содержимое кейса, помахал рукой и скрылся за дверью.

Полковник Павлов уже побывал в кабинете шефа, получил приказ о назначении начальником отдела и теперь направлялся в кабинет генерала Самсонова.

Поздравляю, – улыбчиво сказал генерал, увидев вошедшего в кабинет Павлова, однако руки не подал и присесть не предложил.

Спасибо, Николай Васильевич, – кося глазом в сторону моложавого, подтянутого мужчины, сидевшего возле окна, ответил Павлов.

Значит, работать нам придется бок о бок, – перебирая что-то на столе, проговорил генерал.

Выходит, так, – улыбнулся Павлов и вдруг внутренне вздохнул, увидев пронзительный жесткий взгляд Самсонова.

Подойдите, – услышал он приказ. – Садитесь. Прощу объяснить, каким образом вы оказались в обществе этого господина?

Генерал подвинул Павлову фотографию, где он был запечатлен вместе с Робертом Вестом.

Вам помочь, полковник? – спросил Самсонов, глядя на молчавшего Павлова. – Александр Борисович!

Старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкий, – представился Александр. – Что вас интересует, Николай Васильевич?

Если он будет молчать, тогда вам придется рассказать все, что известно о контактах Павлова с Вестом.

Павлов молчал.

Начинайте, Александр Борисович.

Фамилия человека, сидящего рядом с Анатолием Сергеевичем, Васильев Андрей Андреевич, он же Роберт Вест. Он обладал уникальным даром игры в карты, конкретнее – в очко. Более года он работал на Альберта Георгиевича Попова-Городецкого, обчистив немало казино по всей России, позднее перешел под «крышу» нашего собеседника. Вместе с Вестом полковник Павлов совершил большой вояж по Европе и Америке. Игра Веста была беспощадна. Суммы, добытые в европейских и американских казино, исчисляются миллионами долларов...

И где же денежки? – простовато прищурился Самсонов.

Об этом лучше спросить у полковника.

Но он же молчит! Или у вас появилось желание что-либо сказать, Анатолий Сергеевич? Молчит. Продолжайте, Александр Борисович.

После возвращения Павлова из-за границы он встретился с небезызвестным Ваней Бурятом в ресторане на Пречистенке...

Полковник ФСБ с вором в законе?! – покачал головой генерал. – И о чем шла речь?

О чем могут говорить два подельника? О наркотиках, тайных складах в Воронеже, об убийстве Веста...

Турецкий блефовал, он не знал содержания разговора, но его риск оправдался.

Я не имею никакого отношения к убийству Андрея, – глухо проговорил Павлов.

Минутку, – сказал Самсонов, поднимая со стола лист бумаги. – «Установлено, что Васильев А.А. ввел в память своего компьютера более ста тысяч вариантов раскладов игры в карты. При обыске квартиры компьютер не был обнаружен... Это я для вас приготовил, Александр Борисович. Пожалуйста. Дальше я не стал читать, но вы узнаете, от кого получены эти данные.

Не этот ли компьютер вы искали, Анатолий Сергеевич, в квартире Веста? – задал вопрос Турецкий. – Нашли или вам помешали?

Вам известно, кто помешал? – поинтересовался Самсонов.

Разумеется!

И кто же?

Полковник Саргачев. Валера.

Валера, – хмыкнул Павлов. – Вы знаете его?

Мы знакомы много лет.

Молчание пошло на пользу Павлову, он понял, чего добиваются от него, и теперь решал, какую выгоду он может извлечь из своих дальнейших действий.

Я могу опровергнуть эту информацию или хотя бы принять меры по ее опровержению, но не хочу. Я устал от всего этого.

Продолжать, Николай Васильевич? – обратился Турецкий к генералу.

Ну, если он устал...

Николай Васильевич, я прекрасно понимаю, чего вы от меня хотите, – сказал Павлов.

И чего же?

Работать на вас.

Не на меня, голубчик, – помолчав, ответил генерал. – На Россию.

Вы еще во что-то верите, генерал? – усмехнулся Павлов.

Я верю даже в вас, хотя вы почти законченный негодяй... Молчите, полковник! Я не говорю о ваших интимных отношениях с госпожой Стрельниковой, о ваших счетах в Швейцарии, о связях с преступными группировками, я говорю о том, что вы, вместе с Пестовым, участвовали в разложении сотрудников отдела. А недь до встречи с вами они были неплохими парнями... Я не взываю к вашей совести, она вами давно потеряна, я буду давить на вас страхом. Страхом смерти. У вас имеется лишь один выход, если вам дорога ваша жизнь.

Какой?

Выполнять мои указания.

Это гарантирует мне безопасную жизнь?

Со своей стороны гарантирую. Со стороны Саргачева и вице-премьера, увы, гарантий дать не могу. Вам опасность может угрожать именно с этой стороны.

Не все ли равно, от кого получить пулю в лоб? – нервно улыбнулся Павлов. – Итог-то один.

Как у начальника отдела у вас будет хорошая охрана. Это первое. И второе. Соответствующие ваши действия могут нейтрализовать резкие поступки противной стороны.

Говорите прямо, товарищ генерал-лейтенант! Вы хотите, чтобы я заложил вице-премьера Стрельникову?

Не только. Вы откроете все, что вам известно.

Все, что мне известно, напрямую, в мельчайших деталях, связано с именем вице-премьера. Но даже если я вам сейчас напишу целый том воспоминаний, поверьте, ни один волос так и не упадет с головы Ларисы Ивановны!

Вы вначале напишите, а там посмотрим. Впрочем, зачем писать? Вы можете все продиктовать, все ваши показания будут записаны, перепечатаны, вам останется лишь их подписать.

Я вроде бы еще не давал согласия...

В противном случае вас немедленно посадят в камеру. Можно и по соседству с генералом Пестовым.

Генерал не освобожден?

Он будет сидеть столько, сколько нам потребуется для выяснения его участия в преступлениях.

Я согласен, – после продолжительного молчания ответил Павлов.

Работайте, – поднимаясь, сказал Самсонов и улыбнулся. – Не зря я нахваливал вас шефу. Вы и вправду очень способный и, главное, понятливый сотрудник.

Начнем? – обратился Турецкий к Павлову, когда генерал покинул кабинет.

Не понял я что-то об интимных отношениях с вице– премьером, – проговорил Павлов. – Вы не разъясните?

А что разъяснять? Они были.

Есть доказательства?

И весьма живописные.

Покажите.

Может, не стоит?

Меня разрывает любопытство!

Турецкий пожал плечами, открыл кейс, вытащил фотографии, на которых были запечатлены весьма фривольные любовные игры Ларисы и Анатолия в гостиничном номере, и веером раскинул их перед Павловым.

Гонконг! Точно. Гонконг. Ну что взять с этого паршивого города? Сплошные сюрпризы... Я слышал, Александр Борисович, вы тоже по этой части не промах?

Мне далеко до вас! Такого ранга женщин у меня не было.

Все они одинаковы...

Ошибаетесь. Они все разные.

Точно не промах! – рассмеялся Павлов.

Неунывающий вы человек, – искренне удивился Турецкий. – Другой бы на вашем месте плакал.

Так то другой, – протянул Павлов, вытаскивая из нагрудного кармана пиджака серебряную фляжку. – Хотите выпить?

Если без яда, с удовольствием.

Чистая. Без двойного дна. А вот эта, – он достал из другого кармана фляжку поменьше, – с двойным. Посмотрите на донышко. Видите кнопку?

Вижу.

Нажимаешь, взбалтываешь, выпиваешь, и душа вон!

А если не нажимать?

Пожалуйста!

Полковник отвинтил пробку и сделал большой глоток.

И все-таки выпью из той, что без двойного дна, – сказал Турецкий.

Чую, сработаемся, – улыбнулся Павлов. – С чего начинать?

С самого начала. Со знакомства с Ларисой Ивановной Стрельниковой...

Валерий Саргачев несколько преувеличил, сказав, что звонил Джеку Кану. Не в его интересах было звонить, в противном случае у Кана возникли бы справедливые подозрения, так как он не имел никаких дел с полковником касательно торговли оружием. Пленка с шифром была им получена в Гонконге с немалым риском и за огромные деньги от одного из сотрудников Кана. У Саргачева были свои понятия о чести. Он мог пойти на преступления ради спасения любимой женщины, но он никогда не мог позволить, что оружие большой разрушительной силы может оказаться в руках вора в законе. В любом случае если не Павлову, то в органы безопасности пленка была бы передана. Но тут подвернулся Павлов. Возникла возможность убить двух зайцев. Дело в том, что убийство получателя, человека Бурята, было предрешено вне зависимости от сведений об преете генерала Пестова. В случае ареста получателя след приведет у Буряту, а там недалеко и до вице-премьера. Ракеты с атомным зарядом не шутка. Здесь не помогут никакие связи. Была и другая мыслишка. Могло случиться и так, что вместе с получателем «товара» навсегда исчез бы полковник Павлов. Все зависело от решения Бурята, с которым Саргачев и встретился. Узнав о том, что Пестов арестован, а в Хабаровск вылетела группа захвата и что время уже не терпит, Бурят долго не раздумывал. – «Жаль Скворца, но делать нечего, – сказал он. – Спасибо за сообщение». Саргачев намекнул, что в группе захвата имеется человек, от которого тоже неплохо было бы освободиться, на что Бурят ответил: «Мы с ФСБ не воюем. Себе дороже». Он тут же, при Саргачеве, позвонил в Хабаровск и приказал приступить к действиям под кодовым названием «Змея». «И вы полагаете, ваш приказ будет выполнен?» – не поверил Саргачев. «Точно и в срок. У нас не армия». Да, приказ был выполнен, свидетелем чему и был полковник Павлов. Саргачев впервые задумался всерьез о силе Бурята, вообще о силе российских мафиозных структур, поднял секретные материалы и пришел к выводу, что живет он в криминальной стране, какой еще не видел мир, где схвачено все – сверху донизу.

Откусил кусок бывший помощник Президента, рванул за границу, теперь ищут, сто лет искать будут и не найдут – не там ищут. Подарил крупный военачальник Чечне вооружение на целую армию, уж сколько за это отхватил, один Бог знает, его было прижали, да ничего не вышло, все обошлось, снова на коне, теперь целым министерством руководит. Словно в бездонную бочку ухают миллиарды рублей, посылаемые в Чечню, зато как грибы растут в красивейших местах Подмосковья генеральские дачи. Кому война, а кому мать родна...

Здорово, командир, – услышал Саргачев густой голос, поднял голову и увидел Демидыча.

Привет. Опаздываешь, – Валерий постучал по часам.

Ты же сказал, в сквере на Кропоткинской, а место не указал.

Как живешь, Демидыч?

Нормально.

Слышал, на повышение пошел?

О чем ты, командир?

Телохранитель следователя Генеральной прокуратуры!

Что приказали, то и делаю.

Как платят? Хватает?

Зачем позвал, командир? – помолчав, хмуро спросил Демидыч.

Предупредить об опасности.

Демидыч мельком глянул на полковника, неопределенно хмыкнул.

Для чего магнитофон-то отобрал у господина Фишкина?

Не люблю, когда бабу забижают...

А телохранителей пришиб за что?

Кто?

Не я же!

Не видал я никаких телохранителей, – угрюмо произнес Демидыч.

Ты приговорен, Демидыч. Пришить могут в любую минуту.

Интересно...

Ничего интересного не вижу.

Интересно, откуда ты-то все знаешь?

Смотрю, соображать научился. Или кто-то научил?

Не надо, командир...

Некоторое время они молча курили.

Я женился, Демидыч, – негромко сказал Саргачев.

А на свадьбу, значит, не пригласил...

Свадьбы не было. Обвенчался.

Перед Богом-то оно вернее.

Обвенчался с женщиной, которую любил с юношества. Люблю и сейчас. Насмерть.

Это хорошо, – солидно ответил Демидыч. – Так и положено.

Что же ты не поинтересуешься, кто она?

На кой? Любишь, и ладно.

Она большой человек, Демидыч. Член правительства.

Стрельникова, что ль?

Догадался, – улыбнулся Саргачев.

Ничего мудреного. Одна баба в правительстве.

Мне нужна твоя помощь, – перешел к делу Саргачев.

Говори, командир.

До того как стать вице-премьером, Лариса руководила женским движением. Имела дела с коммерческими банками и фирмами. Подписывала документы...

Саргачев умолк, обдумывая, как бы получше подойти к главному вопросу, но Демидыч предупредил его:

Короче, командир, ты хочешь, чтобы я забрал документы и передал тебе?