Текст книги "Король казино"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

После ухода Павлова, тщательно разбирая в уме разговор, Бурят призадумался. Они нечасто встречались, хватило бы пальцев и на одной руке, и никогда в открытую не вели разговоров о делах. Обоим было все ясно: один платит, другой получает. И разумеется, получает не из рук в руки, а вполне официально, через посреднические конторы. Другой вопрос: из каких процентов работали конторы, но это уже были заботы Павлова. Из сегодняшней встречи Бурят сделал вывод, что в ведомстве полковника произошли какие-то изменения: уж очень явными были промахи Павлова. Первый прокол – Вест, его портативный компьютер. Для чего огород городить, если вся охрана Веста – люди Павлова? Боятся ручки запачкать? Это фээсбэшники-то? Лепите кому-нибудь другому, но не Буряту. Значит, дело в другом. Если предположить недоверие к охране, к своим людям, то дело Павлова швах. Второе. Для чего он заложил Саргачева? И кому? Вору в законе. И что он хотел этим сказать? На мокруху тянет? Не-ет, Ваня на такое дело не пойдет. Они из одной тарелки лакают, с одной бабой живут, пусть сами и разбираются. «А может, перегибаешь ты, Ваня? Какая мокруха? – подумал Бурят. – Один полкаш другого полкаша прижал в чем-то, ну и брякнул. Правда, брякнул-то не кому-нибудь, а мне...» Разговором Бурят остался доволен, главное решено: фээсбэшники «не заметят» действий Ваниных боевиков, и в том, что они «не заметят», Бурят не сомневался: Павлов всегда держал свое слово.

Теперь оставалось решить последнее: начать дело без предупреждения или все-таки потолковать с Городецким и Тофиком Алиевым. «Идешь на крутое дело, начинай с головки, – учил Бурята в свое время большой авторитет Федя Кирпич. – Но не перегибай! «Шестерок» и прочую мелочь не трогай. Ты им плати, Ваня, и плати хорошо. Они прежних-то хозяев и забудут, на тебя пахать начнут».

Ваня посмотрел на часы. С минуты на минуту должны прибыть в ресторанчик Антон и Майкл. Надо посоветоваться, один ум хорошо, а три лучше. Да вот и они, торопятся, спешат, машут руками, чувствуют вину – на семь минут запоздали. Не успели плюхнуться за столик, как возник официант, держа поднос, на котором стояли запотевшие от холода бутылки с пивом и тарелка с осетриным боком: он прекрасно знал вкусы, так сказать, друзей.

Бурят терпеливо дождался, пока они выпьют и закусят, потом глянул вопросительно.

У меня порядок, – быстренько ответил Антон. – В течение недели все будет улажено.

И у меня тоже вроде ничего, – заговорил Майкл. – Захожу, здороваюсь. Кофе, коньячок, конфетки... Треплемся. «Как, – спрашиваю, – поживает господин Золотарев?!» – «Прекрасно! Отдыхает». – «И где же?» – «Неужто не слыхали, господин Сергеев?» Не стал я в жмурки играть. «Брякни, – говорю, – во дворец-то. Чай, там телефончик-то найдется». Ответил какой-то лоб, мол, господин Золотарев занят. Ишь ты! Ему из Москвы звонят, из Расеи-матушки, а он, видите ли, занят?! Я ему вежливенько так, лбу этому, объяснил, что к чему. Подходит. Басок уверенный, но, чувствую, трусит. Какие претензии, дела наши в порядке, а если что не так, конечно же разберемся... Ну, я ему и загнул лекцию. По-итальянски.

Так он же ни хрена не понял! – рассмеялся Бурят.

То же самое и Залотарик ответил. Перешел на родной, русский. Что ж ты, говорю, господин Золотарев, позволяешь? В то время, когда дети, школьники, пухнут от голода, когда шахтеры спускаются под землю без тормозка, с одной водой да хлебом, ты за двадцать миллионов «зелеными» приобретаешь дворец! Нехорошо...

За двадцать пять, – поправил Антон.

Тебе, говорю, массаж итальянки делают, а жена и дочки здесь кукуют. И между прочим, у ворот дачки два остолопа топчутся...

Здесь ты хорошо его приколол, – похвалил Майкла Бурят.

«Что хочешь, Антоша?» – спрашивает. – Антоша-а... С тобой перепутал, – обернулся Майкл к Антону.

Сомлел мужик, – ухмыльнулся Антон.

Я снова в напряг. Справедливости, мол, хочу. До хаты твоей мне дела нет, кувыркайся в ней как хочешь, но двадцать пять штук переведешь на известный тебе счет. Посопел, покряхтел, передай, говорит, трубку заму...

Короче, – прервал разглагольствования Майкла Бурят. – До чего договорились?

Повышают дань в два раза.

Есть смысл, – подумав, сказал Антон. – Через год-полтора то на то и выйдет.

Так и порешим, – пристукнул ладонью по столу Бурят.

Он коротко сообщил о разговоре с полковником Павловым, главный упор сделав на том, что фээсбэшники останутся в стороне, и перешел к основному вопросу.

Знаю, по всем законам толковище нужно, но необходимо ли оно для нас в данном случае? Решайте. Как скажете, так и будет, – закончил Ваня.

Да ведь ты уже решил, Иван, – глядя в глаза Буряту, ответил Антон.

А если решил, так на кой хрен и спрашивать, – буркнул Майкл.

Значит, без тягомотины, без всяких там толковищ начнем с Богом? – спросил Бурят.

Со «стариками» поговорить... – начал было Антон, но Ваня перебил:

Бесполезно. «Курочка по зернышку клюет...», «Кажин сверчок знай свой шесток...» И так далее

Когда начнем? – задал вопрос Майкл.

Послезавтра.

Бурят наполнил рюмки водкой, молча чокнулся с друзьями и выпил.

Переход всех московских казино, дорогих ресторанов и ночных клубов в руки Бурята произошел обыденно и просто. Всю ночь по улицам Москвы разъезжали джипы, «мерседесы», «девятки», выходили из машин хорошо одетые молодые люди, под пиджаками которых угадывались очертания короткоствольных автоматов, двое поднимались в кабинеты владельцев и очень доходчиво объясняли, что с этой минуты для них не существует господин Попов-Городецкий, весь навар будет поступать в другие руки, а также очень вежливо просили, чтобы в казино и духом не несло никакими «травками» типа анаши, а уж тем более метадоном, опием, морфином и прочей синтетикой – словом, тем, чем снабжает небезызвестный Тофик Алиев. Торговать можете, но лишь героином, марка высокая, чистая, без примесей, пора и нам, неучам, привыкать к изысканной западной жизни, тем более что прибыль, личная их прибыль, будет в два-три раза больше, нежели от «травки». Многие понимали с полуслова, иные бормотали что-то невнятное, но когда парни терпеливо повторяли сказанное, прибавляя к тому, что половину навара они оставляют на нужды учреждения, тогда даже для самых непонятливых становилось все ясно. Двое спускались к своим трем товарищам, которые тоже даром время не теряли: те успевали прошвырнуться по залам и комнатам заведения, наметанным глазом отметить людей, причастных к торговле «травкой», а также тех, кто эту «травку» уже употребил. Всю ночь трезвонили телефоны, переговаривались между собой солидные граждане, уважаемые господа, советовались, бранились, нервничали, не зная, с какой стороны дует ветер, пока не всплыло имя Бурята. И у всех почему-то полегчало на душе. В конце концов, не все ли равно, кому отстегивать?

Итак, все произошло обыденно и просто. Но это было лишь началом. Ждали день грядущий.

4

Бурят не ошибся. Анатолий Павлов действительно в последнее время чувствовал себя неуютно. Особым чутьем профессионала он унюхал опасность, но откуда она исходила, понять не мог. Слежки не замечал, хотя не раз останавливал машину, подходил к табачному киоску или к ларьку, покупал банку сока, пил, внимательно оглядывая прохожих, однако ничего особенного не примечал. Правда, подошел к нему однажды тип, попросил закурить, по тому, как он держал сигарету, прикрывая ладонью, как мелко затягивался, Павлов понял, что перед ним или парень, видавший виды в горячих точках, или бывший зек. «Давно вышел?» – поинтересовался Анатолий. Парень помолчал, покурил, потом медленно выговорил: «Сколько же вас, тварей, расплодилось. Стреляй – не перестреляешь». – «Афган? Чечня?» – не обиделся Павлов. «А ты что, прокурор?» – «Возьми», – сунув в руки парня пачку «Мальборо», полковник ушел. «Случайность, – подумал он. – Не та работа». Близок к истине был Бурят и по поводу Саргачева. И вправду шевельнулась у Павлова мысль, маленькая такая паскудная мыслишка, а не дать ли понять Ване, что мешает ему полковник Саргачев, что хорошо бы сделать так, как он хорошо умеет делать: был Саргачев – и нет его. Куда делся? Ищи-свищи!

Вояж по заграничным казино прошел не совсем удачно. Павлов надеялся на большее, но деньги были заработаны приличные. Наблюдая за происходящим в казино, прислушиваясь к разговорам, Анатолий понял, что мысль, пришедшая к нему однажды, а именно – изъятие компьютера, должна претвориться в действительность. Андрей Васильев, конечно, своего рода гений, но и гении смертны. Могут сделать и по-другому, выкрадут Веста, о чем, кстати, он подслушал разговор между двумя господами в Лас-Вегасе. Или купить со всеми потрохами. Да мало ли способов сделать так, чтобы «дойная корова» перешла в чужие руки! Возбудил интерес к своей особе Вест и со стороны ФБР. Здесь Павлов ошибиться не мог, не намеками, а прямо подсказали свои люди, хотя Бурят и молол что-то о своих ребятках. В Филадельфии, возможно, и впрямь были уголовнички Вани, но в Нью-Йорке уж точно парни из ФБР. Одним словом, Павлов решился. После игры, по возвращении в гостиницу, Вест всегда расслаблялся, выпивая две рюмки водки или коньяку – больше Павлов не позволял. Но однажды, было это перед самым концом вояжа, уже в Швейцарии, в Берне, Андрей, зайдя в гостиничный номер, был приятно удивлен: его ждал богато сервированный стол. «За успех предприятия! И за тебя!» – произнес первый тост Павлов. В этот вечер Роберт Вест расслабился по-настоя– щому. Он бормотал о том, что ему лично не так уж много и надо, ни дача, ни машины, ни телохранители ему не нужны, а хочется ему открыть свое дело, пусть даже связанное с казино, на вырученные деньги он откроет свою картинную галерею, она будет называть– i )i Васильевской, и он, как Третьяков, передаст ее народу... «Все будет, Андрюша, все будет», – повторял Павлов, обнимая товарища. «Все, что остается от человека, это память! Я хочу, чтобы обо мне осталась хорошая память!» – «Какой разговор?! – поддакивал Анатолий. – Останется! Хочешь казино Москвы, Питера, всей России? Пожалуйста!» Потихоньку-полегоньку до– стал-таки Павлов своего напарника, проговорился Вест и о своей любви к Ларисе Стрельниковой, и о компьютере, в который заложил он свои расклады. Вероятно, удалось бы ему вызнать и местечко, где лежит компьютер, но случилось непредвиденное: после очередного бокала с водкой Андрей свесил голову и уснул.

Павлов раздел-разул своего товарища, уложил в кровать, аккуратно укрыл одеялом, после чего обшарил карманы Андрея, тщательно просмотрел чемодан и нашел то, что искал, – ключи. Их было несколько, висевших на двух одинаковых брелоках в виде медвежонка. Ключи от дачи Павлову были знакомы, а потому он сделал слепок лишь с квартирных.

По прилете в Шереметьево их встретили сотрудники из отдела Павлова. Они заметили, что сели им на «хвост» две иномарки, и с кольцевой дороги свернули на Рублевку, предварительно дав знать по телефону сотрудникам ГАИ придержать следуемые за ними джип и «ауди». Павлов понял, что кто-то из них, либо он, либо Вест, на крючке, и уже тогда возникло у него чувство непонятного тревожного ожидания. «Пощупать?» – кивнул на преследовавшие их машины сотрудник. «Не стоит», – ответил Анатолий. И правильно сделал. Теперь-то он знает, что сидели на «хвосте» ребятки Вани Бурята. Немного отлегло: не им, полковником Павловым, интересуются, а Робертом Вестом.

Остановились они на даче Анатолия, которая стояла на берегу Москвы-реки, неподалеку от Звенигорода. Дача была деревянная, старинной постройки, с большим участком, представлявшим собой настоящий сосновый бор. Андрею не терпелось увидеть Ларису, и он несколько раз предлагал Павлову позвонить в Москву, на что тот отвечал одно и то же: «Не спеши». Нечером они дозвонились до Ларисы Ивановны, которая была у себя в загородном особняке. «С благополучным прибытием! – поздравила вице-премьер. – Как дола?» – «Отлично!» – «Поздравляю». – «Мы почти рядом. На даче», —намекнул Павлов. «Отдыхайте», – ответила Лариса Ивановна, и в трубке послышался продолжительный гудок. «Примет завтра, – глянув на настывшего в ожидании Андрея, солгал Павлов. – В крайнем случае через день». Лариса Ивановна приняла их через три дня в своем кабинете. Разговор происходил с улыбками, дружелюбно, но вполне официально, тем более что при беседе присутствовал первый помощник вице-премьера, серьезный, моложавый мужчина в золотых очках. Его присутствие было понятно Павлову, хотя и он был к этому не готов. Но для Андрея Васильева это явилось полной неожиданностью и совершенно сбило его с толку. Было обговорено, что «сей индустрией развлечений, куда войдут и казино, наймется Васильев, вырученные средства пойдут на строительство Диснейлендов в крупных городах, и в первую очередь в Москве, что уже имеется письменный договор со столичным правительством о предоставлении большого участка в районе Нескучного сада. Непосредственным начальником Васильева будет этот первый помощник вице-премьера, так что все вопросы, которые могут возникнуть, он, Андрей Андреевич, будет решать с помощником Ларисы. Павлов слушал, а в голове его стучала одна фамилия. «Саргачев, Саргачев, Саргачев...»

Он оказался прав. Через несколько дней вообще все стало на свои места: Саргачев свой человек вице-премьepa, имеет постоянный пропуск во все правительственные учреждения, несколько раз оставался на ночь как в загородном доме Ларисы Ивановны Стрельниковой, так и в ее московской квартире, выходные дни также проводят вместе. Теперь Павлов был совершенно уверен, что всеми действиями и поступками вицепремьерши руководит Валерий Степанович Саргачев.

Помнится, в первую и последнюю встречу с Саргачевым тот не произвел на Павлова большого впечатления. Павлов отметил, правда, его молчаливость, даже замкнутость. Анатолий уважал людей, не кидающих слов зря, вероятно, потому, что сам молчаливостью особой не отличался, любил поговорить, а вернее, поболтать, но болтовня эта была особого рода, вроде бы и об острых вещах говорит человек, а копнешь – нет ничего. Павлов решил заняться Саргачевым всерьез. Не понадобилось много времени, чтобы изучить личное дело полковника, узнать, где родился, по какому адресу проживал, где учился и кто были его ближайшие друзья-приятели. Хорошо поработали парни с Лубянки во дворе дома на Кутузовском! Словоохотливые бабки много всякого порассказали. Особенно повезло парням с подвыпившим мужчиной, которому они тут же набухали стаканище водки. Ну, и развезло мужика... То ли ахинею нес, то ли правду говорил, но договорился до того, что он будто внук покойного маршала Подгорбунского, всех молодых баб, живших в этом доме, передрал, в том числе и вице-премьершу Ларису Стрельникову, а козлов этих, Валерку Саргачева и Андрюху Васильева, в гробу видал, в белых тапочках. Говорят, шумел мужичок, что в гору пошел Валерка, и не диво, снова под подол Ларискин залез, паскуда. Когда заикнулись парни о Васильеве, мужичок перешел на тон таинственный, мол, большим человеком стал, с охраной ходит, а чем занимается, не скажет, знает, но не скажет. «Сам-то чем занимаешься?» – «Ничем, —гордо ответил мужчина. – Вот пропью дедкино наследство, и... «прощайте, скалистые горы!»– Проверили и выяснили, что мужчина– то и вправду внук маршала Подгорбунского!

Поразмыслив над всем написанным и рассказанным, Павлов пришел к единственной здравой мысли, что оба, и Саргачев, и Васильев, с подростковых лет влюбились в одну девушку, Ларису Стрельникову, и любят до сих пор. «Бывает и такое в жизни, редко, но бывает», – философски подумалось Анатолию. О том, что Андрей любит Ларису Ивановну, Павлов знал, но чтобы и Саргачев, молчаливый, собранный, жесткий, туда же... Неисповедимы пути Господни.

Пути путями, а задуматься полковнику госбезопасности Павлову пришлось крепко. Он никак не мог уяснить себе мотивы поведения вице-премьера. Прошло несколько недель со времени его прилета, а от Ларисы Ивановны не было ни ответа ни привета. Ведь это он, Павлов, собственными руками поднял ее на пьедестал! Правда, он же и подсказал, а точнее, приказал оборвать все прежние связи с разными попами, фишкиными и прочими, прозрачно намекнув, что их ждут еще более великие дела, на что Лариса Ивановна ничего не ответила, лишь повела глазами, в которых на миг плеснулась холодная насмешливость. «Мата Хари! – ахнул про себя Павлов. – Да. Она вторая Мата Хари». Тут бы и вспомнить полковнику, как совсем в недалекие времена нахрапом, совсем нагло заставлял он женщину переспать с лидерами демократических движений, как взахлеб, истерически рыдала она и как сухо ответила «нет» на глупейший вопрос о любви. Нет, ничего не припомнил полковник, а жаль: женщины подобного не прощают.

Павлов предполагал, что Лариса могла кое-что рассказать Саргачеву, но, разумеется, кое-что, а не все. Не в ее интересах выкладываться полностью. Да и для чего? Кто такой Саргачев и что он может? Без поддержки могущественных сил, стоявших за Павловым, Лариса Ивановна ничто, была рядовым юрисконсультом и снова будет юрисконсультом или адвокатом, если понадобится.

«А что, если все дела идут помимо меня? – подумалось Павлову. – Напрямую, через генерала? Лариса может. Вице-премьер... Встретились, переговорили и нашли «стрелочника»?»

При этой мысли Павлова прошиб пот. Как попрощалась Лариса Ивановна после официальной беседы в кабинете? Она сказала «до свидания», но смотрела-то лишь на Андрея! Так, может быть, они виделись?

Анатолий поднялся с дивана, прошелся по комнате, подошел к окну и долго смотрел на огромный багровый закат. И странно, чем дольше он смотрел на угасающее светило, спокойное и вечное, тем все сильнее и сильнее входило в его душу тихое, умиротворяющее спокойствие. Теперь он видел свое положение как бы со стороны: четко представляя все последствия и даже угадывая их. В голове сама собой сложилась схема. Существует организация, курирующая индустрию развлечений, и в этой организации Павлов играет не последнюю роль. Крыша такая, какой и пожелать нельзя лучше, – ФСБ. Все сотрудники, без исключения, связаны тайной круговой порукой, о которой вслух не говорят. Если кому-то очень захочется разрушить эту связь, то он или обломает зубы, или верха сделают все по-тихому – не в их интересах бросать тень на службу безопасности. Имеется и другой выход: в любой момент фээсбэшники могут переарестовать, пересажать, а то и перестрелять людишек Вани Бурята. Взвоет печать, заталдычит телевидение, все пре– поднесется как решительный, небывалый удар по организованной преступности, возрадуется обыватель. Если предположить, что вице-премьер начала свою игру, то и здесь положение небезвыходное, в дело пойдет последний вариант по уничтожению преступных группировок, связанных с наркотиками. А если подставят его, Павлова, остается единственное – уйти за кордон.

Решение пришло, и Павлову вдруг стало легко, и мысли его снова перенеслись на дела обыденные. То ли натура такая была у полковника, то ли жизнь приучила, но он всегда привык любое начатое дело доводить до конца. Втемяшилось ему заиметь в собственность компьютерную память с карточными раскладами, разобьется, но иметь будет. Впрочем, дело того стоит. Павлов знал, что по требованию Ларисы Ивановны Андрей находится сейчас в Санкт-Петербурге, занимаясь организацией казино, а потому самое время навестить его квартиру.

Дом, где был прописан Андрей Васильев, стоял неподалеку от Старого Арбата, старинный, первой половины девятнадцатого века, прекрасно отреставрированный как изнутри, так и снаружи. Павлов набрал код, в замке щелкнуло, тяжелая дверь мягко подалась навстречу. Поднявшись по широкой мраморной лестнице на четвертый этаж, полковник подошел к высокой дубовой двери, безошибочно вложил ключи в замочные скважины. Квартира Веста состояла из трех комнат, просторной кухни и широкого холла, в котором стояли небольшой диванчик и две круглые кушетки, покрытые бордовым бархатом. Павлов не спеша обошел квартиру. И гостиная, и спальня, и кабинет были сработаны под прошлый век, обои под шелк, виньетки на потолке, люстры под бронзу. Хотя Вест нечасто бывал на своей квартире, она не производила впечатления нежилого помещения, наоборот, кругом царила чистота, словно по всем предметам только что прошлись тряпкой, и даже воздух не был спертым, как обычно бывает при долгом отсутствии хозяев. Павлов заглянул на кухню, открыл холодильник, облегченно вздохнул, приметив, что, кроме нескольких банок консервов и двух неоткупоренных бутылок водки, в нем ничего нет. Если бы, не дай Бог, Андрей поселил на время кого-нибудь, то наверняка лежали бы в холодильнике не такие припасы, а уж бутылочки-то точно были бы открыты. Что касается чистоты, то и тут есть оправдание. Предположим, пригласил Андрей какую-либо старушку присмотреть за квартирой, вот она и старается, а на сегодня уже хорошо постаралась, так что работай спокойно, полковник Павлов.

Поиски Анатолий начал с кабинета. Пересмотрев книги, которых немало стояло на массивных полках, тщательно проверил ящики письменного стала, прощупал и простучал массивный кожаный диван, затем перешел в гостиную, обвел ее взглядом. Стол, стулья с высокими спинками, ковер на полу, большая картина на стене в тяжелой раме. Взобравшись на стул, он приподнял край рамы, и ему показалось, что там, за темным холстом, лежит какой-то предмет. Павлов поднатужился, и ему удалось снять с крюка картину, но тяжести рамы он не рассчитал, и она, словно молотом, подкосила под ним стул.

Ч-ерт! – в сердцах выругался Анатолий, лежа на ковре и потирая бок.

Вам помочь, Анатолий Сергеевич? – раздался вежливый знакомый голос.

Привычно, как учили, Павлов сделал перекат и выхватил пистолет. В дверях гостиной стоял Валерий Саргачев.

Не стоит, – поморщился Валерий, кивнув на оружие. – Будет много шуму. Из ничего.

Как вы сюда попали? – вставая, задал глупейший вопрос Павлов.

Я здесь живу.

По-моему, вы живете совсем в другом месте, – беря себя в руки, рассмеялся Павлов.

Временно, – уточнил Саргачев. – Пока мой друг в командировке.

Какое совпадение! Андрей Васильев и мой друг.

Но не с детских лет.

В этом вы правы. Поговорим?

Вначале повесим картину.

Они повесили картину на место, и Саргачев знаком пригласил Павлова следовать за ним. Устроились они на кухне.

За что будем пить? – спросил Саргачев.

За знакомство.

За новое знакомство, – поправил Валерий. Выпили, закусили консервами с черным хлебом, посмотрели друг на друга.

Кто начнет? – задал вопрос Павлов.

Пожалуй, я. Вы же будете лгать, как и положено лицам вашей профессии, а мне будет совестно. – Саргачев помолчал. – Я буду говорить правду, и только правду. Вы человек неглупый, поймете... Лариса Ивановна Стрельникова моя жена перед Богом. Мы обвенчались.

Поздравляю... И где же? В Елоховской?

Нет, – словно бы не заметив издевки, ответил Саргачев. – В одном подмосковном сельском храме. Таким образом, я отвечаю перед Всевышним теперь не только за себя, но и за свою жену. Это первое.

И самое, лично для меня, неожиданное.

Обратимся к вам, Анатолий Сергеевич. Компьютер с карточным файлом находится у меня...

Лариса?! – непроизвольно вырвалось у Павлова.

Лариса Ивановна к этому не имеет никакого отношения. Повторяю, мы друзья с Андреем с детских лет. Объяснились, и он все понял, и понял правильно.

При умелом подходе в ваших руках вещь, которая может принести состояние...

Об этом позднее, – отмахнулся Саргачев. – Решим главное. Что будем делать?

Вам больше нечего сказать?

Мы лишь начали разговор.

Я понял, что, первое, вы обвенчались, и второе – компьютер в ваших руках. Из этого делаю вывод: Лариса Ивановна сообщила вам о компьютере, исходя из моего разговора с ней по этому поводу. А значит, ваши отношения вышли далеко за пределы сельского храма. И мне хотелось бы узнать, каковы эти пределы?

Я знаю все.

Так-таки и все?

Да. Начиная с вашего знакомства в Лондоне.

Хотелось бы продолжения, – улыбнулся Павлов.

Пожалуйста. Дела с Ефимом Ароновичем Фишкиным и Поповым-Городецким. Счета в швейцарских банках, как ваши, так и Ларисы Ивановны, не говоря уже о заграничном турне с Робертом Вестом при вашем непосредственном участии. Встречи в Гонконге, после которых за подписью вице-премьера ушла известная вам бумага, разрешающая провоз также известного вам товара... Продолжать?

Я слушаю.

Существование организации при ФСБ, которая занимается... Я выражусь прямо, Анатолий Сергеевич.

Как хотите.

Организация по своей сути преступна. Прислушайтесь к пословице: сколько веревочке ни виться, а конец будет. А вы в этой организации играете далеко не последнюю скрипку.

Достаточно. Вы неплохо осведомлены.

. – Мне известно и то, о чем вы, вероятно, догадываетесь, но не уверены точно.

Слежка?

И слежка тоже.

Ваши люди?

Не только...

Неужели...

Нет, – прервал Саргачев.– До отдела «К» волна пока не докатилась, хотя предпосылки имеются. Но я вам дам шанс отыграться. Шанс, поверьте, велик. В случае удачи, а она при ваших-то достоинствах должна прийти, готовьте генеральские погоны!

Вы произнесли слово «не только!»...

Не забывайте, что я вхожу в группу Александра Турецкого.

Знаю и помню.

Не могу сказать точно, известно ли содержание разговора между вами и Бурятом Турецкому, но о встрече он знает.

Не может быть...– ошеломленно выговорил Павлов. – Неужели зашло так далеко?

Да что вы уж так-то? – усмехнулся Саргачев. – Ведь это не первая ваша встреча. Такова профессия. Подумаешь, произошел какой-то разговорчик с вором в законе? Дело требует.

Разговор разговору – рознь.

И я об этом. – Саргачев закурил, сделал несколько глубоких затяжек. – И потом, я же вам сказал: готовьте генеральские погоны.

Лучший ресторан в любом городе мира, – кисло улыбнулся Павлов.

Заметано! Но при одном условии.

В моем положении говорить об условиях – только терять время. Выкладывайте.

Полное исключение всяческих связей с вице-премьером.

И это все? Согласен.

Отлично. Ваше здоровье, Анатолий Сергеевич.

Ваше.

Некоторое время они молчали, курили, поглядывая друг на друга.

Связи связями, их можно и порвать, но лишь мои, личные, – нарушил молчание Павлов. – А как быть со связями вице-премьера с верхами моего ведомства?

Об этом не беспокойтесь, – суховато ответил Саргачев.

Получу большую звезду – ив почетную отставку?

Вначале нужно получить. Мы вернемся еще к этому разговору.

Когда?

Через несколько минут.

Вы что-то недоговариваете.

Не в моих привычках. Впрочем, если вы так считаете, скажите.

Мне понятно ваше стремление оградить жену от всяческого рода неприятностей. Но не поздно ли?

Это будет зависеть от вас и от меня.

Что касается меня, к вашим услугам!

Вы верите мне? – внезапно спросил Саргачев.

Я никому не верю, – последовал ответ.

Мне вас жаль... Однако продолжим. Вероятно, вам ясно, для чего я здесь сижу с вами? Именно я, а не кто-нибудь другой?

Как друг детства хозяина квартиры, – сыграл под простачка Павлов.

Прекратите, – поморщился Саргачев. – На этом месте мог сидеть, впрочем, и может какой-нибудь опер из уголовного розыска... Кстати, позвольте ключики.

Павлов вытащил ключи, положил на стол, посмотрел на собеседника и обезоруживающе улыбнулся.

Сдаюсь! Мне совершенно ясно, что все дела, которые шли через вице-премьера, пойдут через вас.

Наконец-то! – тоже улыбнулся Саргачев. – Я мог бы сообщить и сам, но то, что вы догадались сделать это первым, большой плюс в вашу пользу.

Догадываюсь, что вы потребуете большего, – сказал Павлов и, отвечая на вопросительный взгляд Сар– гачева, добавил: – Скажем, ввести вас в общество рангом повыше моего?

Ничего не имею против, но необязательно. Я буду вполне удовлетворен и вашим обществом.

Перейдем к генеральским погонам? Вы меня очень заинтриговали.

С вашего позволения, я обрисую положение, как оно мне представляется, и с удовольствием послушаю возражения, если они последуют.

Пожалуйста.

Конечная цель всякого крупного действа, сопряженного с государственными интересами, как вы отлично понимаете, – власть. Вашей организации удалось сделать многое. Не хотелось бы перечислять, но уже то, что на одной из вершин государственной структуры находится ваш человек, стоит дорогого. Надеюсь, что человек этот не одинок... Ситуация в России такова, что к власти могут прийти люди любого мировоззрения, вплоть до воров в законе. Были бы деньги. Миллиарды в долларах. А они у них имеются. Другой вопрос, нужна ли им эта власть. Думаю, они без нее проживут прекрасно... Каковы же ваши перспективы?

Наши, – поправил Павлов.

Спасибо, – помолчав, ответил Саргачев. – Наши перспективы, полагаю, пятьдесят на пятьдесят.

Какую перспективу вы имеете в виду?

Не президентскую, – усмехнулся Саргачев. – Охотников до президентской власти считать не пересчитать! Сохранить, а еще лучше многократно умножить влияние на структуры истинной власти, власти премьера, министерств, губернских администраций, ведомств, банков, держать на коротком поводке преступные группировки – вот наша задача.

«Сколько веревочке ни виться...» – напомнил Павлов.

Смотря какой длины веревочка! Нашей, убежден, при четкой и правильной работе хватит на всю оставшуюся жизнь!

Какой крепости веревка, – усомнился Павлов. – Бывают и кудельные...

Почему я и говорю – пятьдесят на пятьдесят.

Откровенность за откровенность, Валерий Степанович... В разговоре с Бурятом мелькнула у меня мыслишка: а не помочь ли вам исчезнуть навсегда?

Думаю, она не покинула вас и до сих пор.

Павлов разлил водку, встал.

Не знаю, известно ли вам, что полковник Павлов всегда держит слово...

Слышал, что ваши слова не расходятся с делом.

Мы в одной стае. И вот мое слово. Я ваш друг.

Павлов протянул руку. Помедлив, Саргачев протянул свою:

Большими друзьями мы не будем, Анатолий Сергеевич, но то, что мы в одной волчьей стае, обязывает ко многому.

Они выпили и еще раз пожали друг другу руки.

Припомнили Афган, Чечню? – спросил Павлов, глянул на собеседника, напомнил: – «Русские волки». Так называли вашу разведроту моджахеды.

Что-то не понравилось в моем личном деле?

Ваше личное дело хоть сейчас в красную рамку и на стенку!

Перейдем-ка лучше к генеральским эполетам, – сменил разговор Саргачев, достал из кармана маленькую пластмассовую коробочку, положил на стол. – Я не буду объяснять вам, каким образом и при каких обстоятельствах попала эта пленка ко мне, скажу одно: я отлично владею китайским. По-моему, в Гонконге вам не пришлось встретиться с господином Джеком Каном?

Не пришлось, но слышал и знаю о нем немало.

Что, если не секрет?

Наркобизнес и торговля оружием.

Торговля оружием... – повторил Саргачев. – С этой пленочкой я советую вам идти к вашему непосредственному шефу, в отдел «К», генералу Самсонову. Здесь материалы, связанные с продажей господином Каном ракет, идущих на территорию России.