Текст книги "Король казино"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

А загранпаспорт? Виза?

Грязнов вытащил из кармана смокинга паспорт, в который была вложена виза, и старшему следователю по особо важным делам пришлось только развести руками.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Москва

1

Примерно через месяц после назначения вице-премьером Лариса Ивановна, сидя в кабинете, просматривала список посетителей – был приемный день. В глаза бросилась знакомая фамилия. «Саргачев Валерий Степанович. Полковник внутренней службы».

– Пригласите Саргачева, – нажав кнопку вызова, приказала Лариса.

В кабинет вошел крепкого сложения полковник с орденами и медалями на груди, с бледным лицом, какое бывает у людей, подолгу не бывающих на свежем воздухе.

– Здравствуй, Валера, – поднимаясь из-за стала и подходя к мужчине, сказала Лариса.

– Здравствуй.

У нее вдруг возникло желание обнять друга детства но, глянув в строгие, почти мрачные глаза офицера. Лариса даже несколько смутилась, села за стол, отели задать вопрос. Валера опередил ее.

– Мне нужна работа, – сказал он.

– Ты в отставке? – спросила она, садясь и пригласила его в кресло напротив.

– Нет.

– Знаю, работал в системе МВД, вижу – воевал, – кивнула Лариса на ордена и медали. – Что тебя интересует конкретно?

Конкретно меня интересует Восток. Я владею китайским. Если помнишь.

Я ничего не забыла, Валерий. Хорошо, позвоню кое-кому...

Кое-кому я могу позвонить и сам. Необходим разговор с министром внутренних дел, – перебил Саргачев, глядя прямо в глаза вице-премьера.

Теперь Лариса почувствовала не смущение, а нечто похожее на растерянность, на оцепенение – до того был глубок и всепонимающ взгляд полковника.

У тебя есть предложение? – беря себя в руки, спросила она.

На Огарева, шесть, в управлении международных связей освободилась должность специалиста по Китаю и Гонконгу. Претендентов много. Должность называется: «начальник отдела по странам Азии».

Где твое личное дело? – помолчав, задала вопрос Лариса.

В управлении кадров МВД.

Хорошо, я поговорю с министром, – сказала Стрельникова.

Саргачев поднялся, козырнул, повернулся и пошел к двери.

Валерий Степанович! – окликнула полковника хозяйка кабинета. – Вас не интересует этот разговор и ответ министра?

Адрес тот же, телефон прежний, – ответил Саргачев и вышел.

«Черта тебе лысого, а не ответ!» – в сердцах подумала вице-премьер.

Она закурила, нервно зашагала по кабинету. Такой встречи с другом детства Лариса явно не ожидала. Что это? Самомнение, гордость, своего рода защита от унижения – ведь пришел он все-таки не требовать, а просить. А она тоже: «Я ничего не забыла, Валерий...» И разумеется, он вспомнил Крым, деревянный домик в Коктебеле, куда они махнули вдвоем после студенческой вечеринки, и разумеется, между ними было все, что случается с молодыми, полными энергии людьми. Нет, Саргачев не из тех, кто использует давнее чувство женской слабости, а то, что это была всего лишь слабость, он смог убедиться почти сразу по возвращении в Москву: Лариса вела себя так, словно ничего и не произошло, тут же заведя новый роман с внуком маршала Подгорбунского. Однажды Валерий увидел в вечернем сумраке своего двора целующихся Ларису и этого внука, влепил девушке звонкую оплеуху, подождал ответных действий маршальского отпрыска, не дождался, ушел и уже больше никогда не подходил к ней. А после получения диплома уехал с отцом в Китай. И теперь, припомнив мрачные, глубокие глаза полковника, короткие рубленые фразы, больше похожие на команды, чем на просьбы, Лариса поняла, что перед ней стоял, мужчина, каких она не видывала давно, решительный, много переживший, которому в принципе все равно – позвонит она министру или не позвонит, он не пропадет и без помощи вице-премьера. Женским чутьем она смутно ощутила, что в ее жизнь ворвался человек, на которого можно положиться, который все поймет и, если потребуется, защитит, хотя бы и ценой своей жизни...

Лариса Ивановна, —секретарша приоткрыла дверь.

Приглашай, – быстро сказала Лариса.

Через несколько дней, в одиннадцатом часу вечера, Саргачев позвонил, произнес одно слово «спасибо» и положил трубку. Лариса обозлилась не на шутку, тут же набрала номер Валерия и почти выкрикнула: «И только– то?!» – «Что ты хочешь?» – «Ничего не хочу! Но так порядочные люди не делают!» – «Сколько?» – спросил Саргачев. На некоторое время Лариса лишилась дара речи, а потом разразилась такой заковыристой матерной бранью, какой позавидовал бы и сам Ваня Бурят. Отведя душу, она замолчала. Тишина была и на противоположном конце телефонного провода. «Да не молчи ты!» – не выдержала Лариса. «Все понял», – сказал Саргачев. «Ничего ты не понял, – успокаиваясь, ответила Лариса. – Приезжай». – «Когда?» – «Сейчас». – «Куда?» Лариса назвала адрес дачи. «Тормознут». – «До ворот доедешь, а там разберемся». – «Еду».

Они просидели за столом и проговорили до восхода солнца. Повинуясь безотчетному чувству откровенности, которое вызывал Саргачев, Лариса не скрыла ничего, кроме ночи на отцовской даче, проведенной с Андреем. Она рассказала, как Павлов прозрачно намекал на то, чтобы она переспала с лидерами демократических партий, дабы получить информацию. О связях с Поповым-Городецким и Фимой Фишкиным, как, будучи вместе с Павловым в Гонконге, познакомилась с Ваней Бурятом, чья криминальная империя охватила всю Россию, страны СНГ, проникла на Запад и в Соединенные Штаты Америки. Не стала скрывать, что дело не ограничилось простым знакомством. По требованию Павлова подписала кое-какие бумаги, облегчающие провоз груза с Востока до Воронежа. При этом признании молчавший до того Саргачев спросил: «Наркотики?» – «Да». И вновь замолчал Валерий, уткнулся в стол, катая вилкой в тарелке соленый скользкий масленок. Теперь, когда она стала вице-премьером, криминальные связи заметно потускнели, видимо, тоже не без влияния Павлова, зато он настойчиво начал предлагать сблизиться с Андрюшкой Васильевым, «королем казино», карточным гением, мотивируя тем, что необходимы крупные наличные деньги. «Андрюшка-то?! Кто бы мог подумать?!» – по-бабьи всплеснула руками Лариса. Саргачев даже не приподнял головы. По словам Павлова, продолжала Лариса, каждая математическая система, находящаяся в человеческом мозгу, может быть запросто заложена в компьютер. Он убежден, что «король», как человек далеко не глупый, наверняка это сделал. Дело за небольшим: найти это досье гениального картежника, если таковое существует, или сделать так, чтобы эта информация существовала и обязательно оказалась в их руках.

Все тебе рассказала, – жалко улыбнулась Лариса. – Можешь хоть сейчас разбудить Президента, – она швырнула на стол красиво оформленный секретный телефонный абонемент.

Я вхожу в игру, – поднял глаза Саргачев. – Роль «шестерки» меня не устроит.

Я знала, что ты все поймешь, – облегченно вздохнула Лариса. – Какое-то чувство подсказывало мне, что я не могу, не имею права молчать.

Ты любила Павлова?

Любила.

А теперь ненавидишь?

Он мне мешает.

Саргачев закурил, окутавшись дымом.

По поводу Городецкого, Бурята и прочих фишкиных – вопросов не имею. Меня интересуют полковник Павлов и силы, за ним стоящие. Их задачи и конечная цель.

Анатолий Павлов, сотрудник гэбэшного отдела «К». О его деятельности в этом отделе мне ничего неизвестно, но известна другая сторона жизни. В органах создан центр, следящий за новой номенклатурой, основной задачей которой является овладение всей собственностью, как на территории России, так и в странах СНГ, склоняющихся к сближению с нами. Имеет ли к этому отношение отдел «К», не знаю, но догадаться нетрудно. При центре создана структура, занимающаяся досугом масс, а также особый отдел, курирующий забавы «новых русских». Казино, игорные и публичные дома, рестораны, кафе. Предполагаю, что в отделе появилось лицо или группа лиц высокого ранга, которые клюнули на шальные деньги, связанные с наркобизнесом, торговлей и коммерцией. Дальше – больше. Наладились связи между империей Бурята и кланом, будем так говорить, безопасности. А что за связи? Пока довольны друг другом, отстегивает им Бурят положенное – порядок. Чуть что не так – война. Случались перестрелки, аресты боевиков Бурята или Алика Попа, но срабатывали деньги, и людей отпускали. Однако два медведя в одной берлоге не живут. Развязка недалека. Ты спрашиваешь о задачах, конечной цели?.. Она проста. Живут прекрасно, хотели бы жить так и дальше. Они будут вполне удовлетворены, если в верхах власти станут их люди. В любом случае они – в стороне. Ответ придется держать лишь тем, кто наверху, чья подпись на документах, те, под крышей которых обделывались делишки.

Они добились немалого, – сказал Саргачев. – Похоже, дела твои неважные?

Хочешь сказать, коготок увяз, всей птичке пропасть? – усмехнулась Лариса.

Что лично ты хочешь от жизни? – вопросом на вопрос ответил Валерий.

Совсем недавно, года два назад, на подобный вопрос я ответила так: богатство, власть, свобода духа. Теперь скажу несколько иначе: хочу жить. Просто жить, ни от кого не завися.

Наши идеалы одинаковы, – скупо улыбнулся Саргачев, глянул в окно и добавил: – Светает. Пора ехать.

Дача большая. Две спальни, – прозрачно намекнула Лариса, но Валерий, словно не услышав ее слов, поднялся, заметив при этом:

Андрея необходимо отправить за границу. Вояж должен принести большие деньги. А ехать Андрей должен обязательно с Павловым.

Мы собирались втроем.

Ты лучше займись своими прямыми обязанностями.

И когда прикажешь их отправлять? – съехидничала Лариса.

Не раньше, чем разберусь со своими и твоими делами, – словно бы и не заметив ехидства в ее голосе, ответил Саргачев.

А если поторопит полковник Павлов?

Перебьется. До встречи.

Саргачев уехал, а Лариса, лежа в постели, смотрела и высокий потолок, освещенный солнечным отражением от зеркала, и впервые за долгое время ей было покойно, словно нездешний горный дух проник в душу, и снова подумалось о том, что наконец-то явился тот человек, которого она втайне ждала: он не даст в обиду, умрет, но защитит.

2

В Гонконг прилетели в четвертом часу утра. Турецкий как сел в кресло, так сразу и уснул. Позволил себя разбудить лишь в Монголии, в аэропорту Улан-Патора, где самолет совершил посадку.

Прилетели?

Вылезай. Верблюд подан, – весело откликнулся Грязнов.

Какой верблюд? – спросонья плохо соображая, спросил Турецкий.

Двугорбый! Или тебе одногорбого подавай?

Турецкий уткнулся в иллюминатор, прочел названии монгольской столицы, голубеющее крупными неоновыми буквами на фасаде аэровокзала, обернулся к Славе.

– А ты, смотрю, ха-аро-ош, – щелкнул он себя по горлу.

– На холяву почему не выпить? – расплылся в улыбке Слава. – Несут и несут. Вино, водка, коньяк... Хочешь? – достал он откупоренную бутылку коньяка. – И закусончик имеется.

Бутылками вроде не положено...

Кому как! Капнуть?

Капни.

А тебе, Валера? – обратился Грязнов к Саргачеву.

С Турецким выпью. Давно не выпивал, – откликнулся Валерий.

Валера... – усмехнулся Турецкий. – Снюхались. А пьем не на холяву. Спиртное входит в цену билета. Но не такими дозами, – постучал он по бутылке.

То-то, смотрю, скривилась стюардесса, когда я бутылочку цапнул! – рассмеялся Грязнов. – Будем!

А по-китайски чирикаешь? – спросил Турецкий.

Не заглядывая в разговорник, Слава произнес несколько фраз по-китайски.

Сечет, – сказал Саргачев. – И сечет неплохо.

Ну, Грязнов! – только и смог ответить Александр.

Несмотря на ранний час, в Гонконге их встретили, привезли в гостиницу, разместили в отдельных одноместных номерах, вежливо поинтересовались о планах на день и, узнав, что русские начнут работу в десять утра, откланялись и удалились.

В десять утра к подъезду гостиницы подкатила белая «хонда». Турецкий и Саргачев поехали к следователю, ведущему дело об убийстве Кузьминского, а Грязнов решил пройтись по Гонконгу.

Господин Ши, так звали следователя, оказался человеком в годах, очень вежливым, с постоянной улыбкой на губах и понятливым взглядом. Как и предполагал Турецкий, следователь склонялся к версии убийства на бытовой почве. По его словам, Кузьминский был заколот после полуночи бывшим любовником девушки, имя любовника Цзэн, девушку зовут Ляньсан. Цзэн в розыске, Лянь, разумеется, на свободе. Господин Ши говорил по-английски и по-китайски, последнее Валерий переводил. Турецкий понимал по-английски, но решил не афишировать этих своих знаний. Поэтому он говорил и отвечал по-русски.

Вопрос первый, – выслушав сообщение, сказал Турецкий. – Где была охрана Кузьминского?

Охраны не было, – господин Ши повернулся от Валерия к Турецкому.

Не может быть. На толчке сидел – охраняли, а уж в борделе... Сам Бог велел, – грубовато возразил Турецкий.

Так и переводить? – поинтересовался Саргачев.

Так и переводи.

В ответ господин Ши улыбнулся и коротко сказал что-то на родном языке.

Охраны не было, – повторил Саргачев.

В таком случае спроси, была ли вообще у него охрана?

Была. Четверо китайцев, двое русских.

Не известны ли господину Ши имена русских?

Известны. Петр Евгеньевич Грачев и Дмитрий Николаевич Скворцов.

Птички-невелички, – пробормотал Турецкий, доставая из кейса лист бумаги. – Где они тут? Та-ак... Грачев, Скворцов... Клички Грач и Скворец. Эти люди да л око не из охраны Кузьминского. Они пташки из другого гнезда.

Переводить?

Не стоит. Любопытно, где они? Еще в Гонконге?

По данным господина Ши, Грачев и Скворцов nut летел и в Россию.

Когда?

Сейчас уточнит.

Господин Ши набрал номер телефона, поговорил, и через несколько минут Турецкий узнал, что Грач и Скворец вылетели в Хабаровск.

–А надо бы в Москву, вместе с телом вождя, коли уж они охранники, – проговорил Турецкий. – Валерий, следует ли говорить с господином Ши, скажем, о триадах?

При последнем слове господин Ши едва заметно насторожился. Он ответил, что ведет дела чисто уголовные, в политику не вмешивается, убежден в правильности своей версии, и он это докажет, как только возьмет Цзэна. Делами же, связанными с триадами, занимается шеф спецслужбы господин Би Иань, которому известно о прибытии русских, он с нетерпением ожидает встречи, и, если господам угодно, телефон к их услугам. Из всего словоизвержения господина Ши Турецкому стало ясно, что ничего, больше услышанного, он не добьется: господин Ши или сам действительно уверовал в бытовуху, или ему приказали уверовать.

Пусть наберет номер шефа, – сказал он Саргачеву. – Едем.

Господин Ши проводил гостей до машины. Водитель услужливо распахнул дверцы. Саргачев по-китайски обратился с каким-то вопросом к следователю, тот подумал, сказал несколько слов водителю. Водитель пожал плечами и с улыбкой протянул ключи от машины Валерию.

Без свидетелей как-то уютнее, – сказал Саргачев, садясь за руль.

Город-то знаешь?

Не заблудимся, – подмигнул Саргачев. – Господин Би Иань довольно бойко говорит по-русски. Так что можешь обойтись и без меня.

Зачем же? – возразил Турецкий. – Ты мне не мешаешь.

Би Иань честный службист. Шефом назначен недавно. Взялся рьяно. Насколько его хватит, другой вопрос.

Знаком?

Да. Познакомились.

И когда успел?

Месяца не прошло.

В Москве? Здесь?

Здесь.

Что скажешь по поводу версии господина Ши? – помолчав, спросил Турецкий.

Туфта.

Ия догадался.

Ты догадался о большем.

Имеешь в виду пташек, Грача и Скворца?

Именно.

Надо навести справки об этих пташках в МВД. Не исключено, что убийство Кузьминского дело рук кого-то из паханов. Может, даже самого Бурята.

Выходит, так.

Причина? Как думаешь? – исподлобья глянул Турецкий на Валерия.

Надоело кормить, поить, одевать и обувать.

Зачем же убивать? Мог бы и отпустить, хотя бы и голодного и без штанов...

Значит, не мог. Или не счел нужным.

Лично мне в Гонконге делать нечего, – вздохнул Турецкий. – Надо лететь в Хабаровск, брать Грача со Скворцом, от них и плясать.

Так уж и нечего? – усмехнулся Валерий. – А для чего меня к тебе пристегнули? Делов у тебя тут много, Саша... Приехали.

Господин Би Иань оказался высоким, подвижным китайцем. Одет он был по-европейски, в темный костюм и белоснежную рубашку.

Я скажу так, господа, – расхаживая по кабинету и беспрестанно дымя сигаретой, говорил шеф. – Мы совершенно не понимаем, что происходит в спецслужбах России. Но можно сказать и наоборот. Мы прекрасно понимаем все, что происходит. То и другое верно. Посудите сами. Русские проживают в Гонконге почти постоянно. Завели связи с местными крестными отцами наркобизнеса. Мы не однажды предупреждали ваше самое высокое начальство об опасных последствиях срастания русского и гонконгского наркобизнеса, но четкого предложения о совместных действиях так и не получили.

А что бы вы хотели получить? – поинтересовался Турецкий.

Например, информацию о желании создать совместную группу по борьбе с нашими и вашими мафиози. А если еще конкретнее, то ответ на вопрос: до каких пор в Гонконге будет проживать господин Иванов?

Турецкий вытащил лист бумаги, просмотрел.

У меня в списке трое Ивановых. Кого конкретно вы имеете в виду?

Я имею в виду вашего вора в законе Ваню Бурята, – отчеканил господин Би Иань.

Так дайте ему пинка под зад и – вон из страны.

Но мы не имеем права его выслать!

Почему? – удивился Турецкий.

У нас демократия.

У нас тоже.

Но он же вор в законе!

Гражданин Иванов прежде всего человек свободный. Да, он сидел в тюрьмах, лагерях, был освобожден по закону, официально считается владельцем строительной фирмы, что у нас не только не запрещено, но даже одобряется. Налоги платит. Вероятно, он и в Гонконге проживает по делам фирмы?

Да, – согласился шеф. – Он закупает наши стройматериалы.

Вот видите, – вздохнул Турецкий, – он даже пополняет вашу казну. Чего ж обижаться? Вы должны быть ему благодарны.

А связи? – напомнил господин Би.

Если вы докажете, что, скажем, партия героина, перехваченная нашими спецслужбами в Хабаровске, принадлежит Буряту, мы немедленно примем соответствующие меры.

Прямых доказательств нет.

Мы с вами почти в одинаковом положении, господин Би, – улыбнулся Турецкий. – У вас триады, имеющие сотни лет опыта обхода законов, у нас воры в законе с опытом неизмеримо меньшим, однако опасность от них исходит большая.

Вы справитесь с ними, – уверенно сказал шеф, глянул на собеседника и усмехнулся. – Русский криминал совершает большую ошибку.

И какую же?

Ваши воры хотят сразу и все. Они заглотят, но проглотить не смогут. На этом и погорят.

Вы очень хорошо изучили русский...

Я родом из Шанхая. Учился в Советском Союзе. Судьбе было угодно, чтобы оказался здесь, в Гонконге.

У вас нелегкая жизнь, господин Би, – вздохнул Турецкий, обдумывая, каким образом китаец, получивший образование в Стране Советов, оказался в Гонконге и получил такой ответственный пост.

Я понял вас, Александр Борисович, – тонко улыбнулся шеф. – Тайвань и Гонконг ожидают большие события. Территория при любых раскладах перейдет к Китаю. Это неоспоримо. И я, как человек, знающий китайские порядки, сижу на своем месте. Я не рвался на этот пост, мне его предложили.

На Территории имеются силы, заинтересованные в присоединении к Китаю? – осторожно задал вопрос Турецкий.

В каждой стране есть силы, противоборствующие друг с другом, – уклончиво ответил господин Би. – Но мы отвлеклись. Как вы любите говорить, вернемся к нашим баранам!

С удовольствием! Вообще-то основной моей задачей является расследование убийства Кузьминского. Из разговора с господином Ши я понял, что непосредственным убийцей считается некий Цзэн, любовник девушки, с которой он застал Кузьминского при самых пикантных обстоятельствах... Что вы имеете сообщить по этому поводу?

Имя парня по имени Цзэн было произнесено Ляньсан сразу же после убийства. Выли опрошены подружки Лянь. Никто из них не имел понятия о парне по имени Цзэн. Конечно, были у Лянь клиенты, носящие такое имя. Но то клиенты! Надо сказать, что девушки, занимающиеся ремеслом, известным у вас как проституция, очень остро воспринимают сообщения о том или ином мужчине, который искренне, по-настоящему влюбляется в них, по крайней мере, желает добра. Нечасто, но бывает, мужчины женятся на девушках из массажных салонов с красными фонарями. Обычно такой мужчина встречается лишь с одной девушкой, с той, что понравилась. Ухаживает, дарит цветы, делает подарки. Это происходит у всех на виду, это событие. Не странно ли, что никто не приметил Цзэна?

Очень даже странно, – согласился Турецкий. – И потом, пойти на убийство какого-никакого, но вождя, которого охраняют, согласитесь, дело рискованное...

Охрана была снята.

Вы предполагаете русский след? – задал прямой вопрос Турецкий.

Я в этом убежден. Если найдут парня по имени Цзэн и он признается – дело одно. Если не найдут – совсем другое.

Господин Ши уверил нас, что найдет.

Шеф улыбнулся и развел руками:

Вы хотите знать мое личное мнение?

Был бы признателен.

Думаю, что вообще в этой истории никакого Цзэна не было.

А как же признание Лянь?

Деньги делают не все, но многое, – сказал шеф и глянул на часы.

Мы вас задерживаем, господин Би?

Вместо ответа шеф протянул Турецкому папку.

Здесь оперативные и следственные документы, вернее, копии документов, которые кое-что прояснят в действиях и жизни русских в Гонконге. В основном на английском языке. Вы читаете? Тогда жду звонка завтра, в пять вечера.

Спасибо, – поблагодарил Александр, принимая папку.

А вы, господин Саргачев, оказывается, молчун, – с улыбкой обратился к Валерию хозяин кабинета. – В прошлый ваш приезд я этого не заметил.

Я был без шефа, – кивая на Турецкого, тоже улыбнулся Саргачев. – Субординация.

Я так и понял, – продолжал улыбаться господин Би.

Турецкий лежал на кровати и размышлял. Он только что ознакомился с содержимым папки, в которой были собраны копии материалов следствия, другие документы, и теперь, так сказать, переваривал прочитанное. Поначалу он путался в именах, разных там Ванах, Санах, Гэнах, Чжанах, но потихоньку-полегоньку разобрался. В оперативных документах были тщательно, с указанием времени и места, обрисованы встречи Вани Бурята с деловыми людьми Гонконга, но даже и намека не было на наркотический бизнес. Вероятно, господин Би понадеялся на догадливость и сметку русского следователя. Имеются фамилии, адреса, слово «товар», что еще надо? Да, всюду Ваны и Чжаны, гонконгские воротилы, китайские мандарины, черт бы их подрал! И тут же русский Иванушка, но не дурачок, далеко не дурачок...

Стоп! Что такое? Госпожа Стрельникова! Турецкий вначале не поверил своим глазам, но прочитанное говорило само за себя. «17 авг. 95 г. В ресторане «Виктория» состоялась встреча г. Иванова с лидером общероссийского движения «Прогрессивные женщины» госпожой Стрельниковой Л.И. На встрече присутствовал г. Павлов Анатолий, редактор издательства «Прогресс». Беседа длилась сорок семь минут». И все.

Турецкий не нашел еще ответа, почему госпожа Стрельникова приезжала, хотя бы инкогнито, на похороны Кузьминского вместе с теми же Павловым и Саргачевым, а тут новая закавыка, да какая: будущая вице-премьер – и вор в законе! «Самая короткая дорога – прямая», – говаривал Турецкому старый адвокат, у которого он в студенческие времена проходил практику. Нужно показать документы Саргачеву и посмотреть, как он воспримет известие о встрече госпожи Стрельниковой с Ваней Бурятом. А кстати, почему он сам об этом факте не обмолвился? И с Гряз– новым неплохо бы посоветоваться. Но где он, Слава Грязнов? Куда пропал? Как ушел в город с утра, так и не появлялся. Александр несколько раз набирал номер телефона Грязнова, и постоянно в ответ слышались продолжительные гудки. Часы показывали двенадцатый час ночи, и Турецкий забеспокоился всерьез. Чужой, незнакомый город, притоны, проститутки, аферисты, жулье на каждом углу. Ну, Грязнов, явишься – мало не будет! В Москву отправлю! Турецкий позвонил Саргачеву:

Не спишь?

Ловлю кайф.

Пьешь, что ли?

Заходи – увидишь.

Саргачев сидел в кресле, смотрел порнографический фильм. На низком столике стояла большая бутылка коньяка, в тарелках лежали разнообразные фрукты.

Прочти, – подавая папку, сказал Турецкий.

Хочешь – наливай, – предложил Валерий.

Смотрю, коньячок у тебя в почете.

Других напитков не признаю.

Чтение документов заняло у Саргачева минут сорок. Аккуратно сложив бумаги, он вопросительно посмотрел на товарища.

Что скажешь? – спросил Турецкий.

Бумаги толковые.

Если над ними покумекать.

Что ж, давай покумекаем, – Саргачев встал, выключил телевизор, присел к столику, плеснул в рюмки коньяку. Чокнулись, выпили.

Тебя ничего не насторожило? – кивнул на документы Турецкий.

Ты, видимо, насчет госпожи Стрельниковой? Нет. Не насторожило. А что здесь такого? Приехала женщина в Гонконг, зашла в ресторан: заметь, не одна, с мужчиной, побеседовала с другим мужчиной, который оказался вором в законе. Ты видел когда-нибудь Бурята?

К сожалению, лишь на фотографиях. Анфас и в профиль.

Действительно жаль. Увидишь – не узнаешь.

А ты встречался с ним?

Да. В прошлый приезд. Познакомил Джек Кан. Тот самый – полурусский-полукитаец, респектабельный господин, миллионер, владелец игорных и публичных домов, он же руководитель основной ветви мафиозной структуры, занимающейся наркобизнесом.

Турецкий подумал о том, а не задать ли вопрос прямо в лоб: по какой такой причине Саргачев оказался на похоронах Кузьминского вместе с Ларисой Ивановной и Павловым, но, видно, долго раздумывал, Валерий предупредил его.

Не мучайся, Саша, – усмехнулся он. – Спрашивай.

Турецкий молчал.

Тогда спрошу я. – Саргачев снова налил коньяку, выпил не чокнувшись. – Меня интересует следующее. Я, так сказать, считаюсь твоим помощником по гонконгским вопросам. Но почему-то ты ни разу не позвонил мне, не встретился, не поговорил. Или тебе все ясно?

Мне многое неясно, Валерий. Однако вопросы, зависящие от тебя, вижу довольно отчетливо.

Видишь в общих чертах. Имеются и частности.

О частностях ты предпочел умолчать, а я пока и не настаивал.

Всему свое время. Многое мне было неизвестно.

А теперь?

Кое-что прояснилось.

Поконкретнее не можешь?

По-настоящему, с первой нашей встречи, ты мне не доверял, – не отвечая на вопрос, сказал Саргачев.

Было, – согласился Турецкий. – Искал лохматую руку, что вознесла тебя в кресло на Огарева.

Нашел?

А ты как думаешь?

Впрочем, для тебя это семечки, – помолчав, ответил Саргачев. – Я люблю Ларису. И в этом все дело.

Хорошо, если любовь взаимна.

Хочу надеяться... Поконкретнее, говоришь? А я ведь сказал – спрашивай.

Ладно, – решился Александр. – Ты знаком с Анатолием Павловым, редактором «Прогресса»?

Была встреча. Чисто случайная. Ларисе вдруг ни с того ни с сего захотелось поехать на похороны Кузьминского. И тут как тут он полковник госбезопасности Павлов... Не делай удивленный вид, Саша! Ты же следователь по особо важным делам! И поехали. Сидели в машине, поглазели, послушали и уехали.

Турецкий в самом деле удивился, но не тому, о чем подумал Саргачев, а тому, как легко и просто тот сообщил о поездке на похороны.

Тебе не кажется странным, что вице-премьер России едет навеки прощаться с телом оголтелого националиста?

Нет. Не кажется.

Почему?

Да чисто по-человечески. Они сидели в Государственной Думе почти рядом. И потом... все мы смертны.

Вот об этом я как-то не подумал... Но ведь чело– век-то государственный. Вице-премьер.

Она прежде всего женщина. Всколыхнулась душа, и поехала. Нацепила очки, надела широкополую шляпу– и вперед! Хорошо!

Охрана-то где была?

А полковник Павлов на что?

Твоя встреча с Бурятом в документиках этих, между прочим, не отмечена, – постучал по папке Турецкий.

Вопрос не ко мне. К господину Би.

Ты-то как считаешь?

Думаю, не с руки, даже шефу спецслужбы, обострять отношения с Джеком Каном.

Большое внимание уделяет полковник Павлов госпоже Стрельниковой. И уже давно, – снова постучал по папке Турецкий.

Тебе ли не знать, если человека продвигают – ищи мужика в погонах, – усмехнулся Валерий. – Полковник Павлов уделял внимание госпоже Стрельниковой. Теперь он заинтересован другим человеком.

Имя, отчество, фамилия? – как бы пошутил Александр.

Андрей Андреевич Васильев. Друг детства. Что– нибудь слышал?

Гениальный картежник?

Он самый.

И что понадобилось Павлову от Роберта Веста?

Разве Андрей под твоим «колпаком»? – удивился Саргачев.

Не под моим. Все нувориши под «колпаком» грандиозным, имя которому – народ. Земля слухом полнится. Вот и до меня дошел слушок.

Павлов – сотрудник ФСБ. Вероятно, казино входят в сферу его деятельности.

И коню понятно, – равнодушно ответил Турецкий. – Любопытно другое: куда пойдут денежки Веста?

Вот бы знать! – усмехнулся Валерий, наливая коньяк.

Турецкий набрал телефонный номер, услышал длинные гудки, бросил трубку.

Где же все-таки Грязнов?!

А где, по-твоему, был бы в данной ситуации, скажем, комиссар Мегрэ?

На месте преступления, – подумав, ответил Турецкий.

Едем.

Но-очь! – постучал по часам Александр.

Настоящая жизнь в Гонконге начинается ночью.

Едем.

...Ас директором частного сыскного агентства Вячеславом Ивановичем Грязновым история получилась прелюбопытная.

Расставшись с друзьями возле гостиницы, он огляделся и, приметив небольшое кафе, бодро зашагал к нему. За стойкой бара стоял китаец, на лице которого при виде посетителя разлилась привычно-ласковая улыбка. За столиком сидел лишь один человек, по виду американец, так, по крайней мере, решил Слава, потому что мужчина курил сигару и время от времени потягивал пиво из высокого бокала. Слава вытащил разговорник, открыл страницу на букву «П».

Пива. Два, – показал он два пальца. – И сто пятьдесят. Водки.

Китаец наполнил бокалы пивом, капнул в фарфоровую чашку водки, вопросительно посмотрел на посетителя, еще добавил.

И-эх! – вздохнул Слава, отобрал у бармена бутылку, безошибочно налил свою норму. – Вот так, господин Ли!

Ли! Ли! – широко заулыбался китаец, тыча себя в грудь.

Ты смотри! – искренне удивился Грязнов. – И в самом деле Ли!

После пива и ста пятидесяти Слава повеселел. Он шел по улице, заглядывал в крохотные магазинчики, барчики, кафе, располагавшиеся почти сплошь, вплотную друг к другу; остро пахло китайской кухней, и, почувствовав голод, Слава заказал в ближайшем заведении что-то вроде наших сосисок, обильно политых соусом и обложенных зеленью. И лишь после того, как сосиски исчезли в Славином желудке, он подумал, а не змею ли слопал. Долго изучал Слава меню, пытаясь разобраться в нем с помощью разговорника, не разобрался, махнул рукой и пошел дальше. Улица привела его на берег моря. Вдалеке стояли морские суда, виднелся огромный порт, покачивались на воде белоснежные яхты. Вдоль берега высились большие здания.

Слава остановил проходившего мимо китайца, который тут же оскалил зубы в улыбке и поклонился.

«Виктория»! Гостиница «Виктория»! Где?