Текст книги "Дьявольская игра"

Автор книги: Френк Г. Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Майк не договорил. Концом скальпеля он проколол стенку вены. Слабый поток крови из разреза он легко регулировал нажатием указательного пальца. Правой рукой он взял катетер. Кроме электрода для пропускания электрических зарядов, конец пластиковой трубки, имевшей форму буквы У, имел второй канал для накачки воздуха в маленький баллон на конце. Не накачивая баллон, Майк всунул катетер в вену и начал проталкивать его в более широкий венозный канал, ведущий к сердцу девушки.

– Поток крови начал проталкивать катетер вверх по вене, как только его конец достиг увеличенной части сосуда. Теперь мы можем надуть баллон, – пояснил он.

Сержант Стоун подсоединил конец стерильного шприца к одному из окончаний катетера, а Майк продолжал медленно проталкивать его вверх по вене к сердцу, следя за пройденным расстоянием по отметкам на пластиковой трубке.

– Подкачайте немного воздуха, сержант, – приказал он. – Сейчас мы должны уже быть под ключицей.

– Что это значит? – спросил инспектор Стаффорд.

– Кончик катетера, вероятно, находится где-то под ключицей, – пояснил Майк, – остается пройти пять или шесть дюймов, и мы достигнем правого желудочка сердца.

– А что потом?

– Металлический электрод на конце катетера сможет посылать электрические импульсы непосредственно на сердечную мышцу.

– Здорово! Честное слово, здорово!

– Если нам еще повезет. В настоящий момент шок и мозговая травма работают против нас.

Примерно с минуту катетер продолжал медленно двигаться. Потом чувствительные пальцы Майка ощутили неожиданное изменение давления. Он понял, что кончик инструмента прошел через меньшую правую камеру сердца – ушко предсердия – и трикуспидальный клапан, отделяющий его от толстой стенки расположенного ниже желудочка, где, как он надеялся, электрод придет в соприкосновение с мускулистой стенкой большей полости.

– Сержант, пожалуйста, подсоедините электрод, – произнес он спокойно, – кажется, попал.

Медик ВВС быстро заменил провода, и ток, регулярно пульсировавший в плоских электродах ка груди девушки, теперь побежал по проволоке внутри катетера в самое сердце.

– Вы попали, доктор Кернз! – закричал он, когда картинка сердцебиения вновь появилась на маленьком экране монитора кардиостимулятора. – Это лучшее из того, что я когда-либо видел.

– Я не уверен, что я понял все, что произошло, доктор, – сказал восхищенный агент ФБР, – но чтобы там ни было, вы достойны благодарности за спасение этой девушки.

– Может еще оказаться, что мы потратили время впустую, – сказал Майк и привязал катетер к руке девушки. – Только электроэнцефалограф может точно сказать нам, действительно ли она жива.

– Доктор Кернз, я только что сообщил в отдаление неотложной помощи университетской больницы, что через пять минут мы приземлимся на вертолетной площадке на их крыше, – сообщил пилот из передней части кабины. – Какие-нибудь специальные инструкции будут?

– Скажите им, чтобы держали один из скоростных лифтов свободным для доставки пострадавшей в отделение неотложной помощи и нужна кровь первой группы, чтобы мы могли незамедлительно сделать переливание. Если электроэнцефалограф уловит колебания мозга, значит, она все еще жива. У нее еще есть шанс, при условии, что повреждения мозга невелики.

– А как насчет ее лица? – спросил инспектор Стаффорд.

– Я могу заняться этим позже. Я специализируюсь в области пластической и восстановительной хирургии.

– Приготовьтесь к толчку, – предупредил со своего места пилот. – Над крышами этих высотных зданий всегда дует ветер, но я постараюсь посадить машину как можно плавнее.

Посадка прошла без приключений. Специальный скоростной лифт, соединяющий отделение неотложной помощи с вертолетной площадкой, доставил передвижные носилки с пострадавшей и непрерывно работающими респиратором и кардиостимулятором на первый этаж большого учебного здания больницы, где уже ждал доктор Стюарт Портер, начальник отделения. Молодой хирург был почти ровесником Майка, его старым другом и коллегой по работе в этой больнице.

– Сдавай вахту, Майк, – сказал он. – Ты был с ней с самого начала.

– Мы сделаем электроэнцефалограмму, Стюарт, и увидим, жива ли она. Ты тем временем сделай переливание крови первой группы. Она потеряла много крови в результате повреждения лица, но главное, чего нам следует опасаться, – шок и сотрясение мозга.

Доктор Портер приступил к работе. Майк закатил носилки в первый из целого десятка кабинетов отделения неотложки, где пострадавшим оказывалась быстрая и эффективная помощь. В кабинете находился электроэнцефалограф, который измерял электрическую активность – показатель жизни и смерти мозга, здесь имелись и приборы для контроля за деятельностью сердца.

Майк не стал тратить время, чтобы убрать назад красновато-золотые перепачканные кровью волосы девушки, а сразу начал вставлять иголки электродов в нужные места на ее голове, где это требовалось для проведения исследования. Миссис Саундерс, седеющая старшая медсестра, которая за время своей работы оказывала почти любую мыслимую неотложную помощь, подсоединяла провода к клеммам на машине. Одновременно другая сестра устанавливала маленькие электрокардиографические электроды на теле пострадавшей. Закончив работу, Майк выпрямился и кивнул старшей сестре.

– Включайте, – распорядился он. – Через минуту мы узнаем, следует ли нам предпринимать что-нибудь еще.

Миссис Саундерс повернула выключатель, и оба они стали наблюдать за экраном монитора. Сперва они ничего не увидели, и Майка начало охватывать тоскливое чувство, что в последние полчаса он пытался оживить мертвое тело. Затем, когда машина разогрелась, на экране появилась слабая изогнутая линия, менее яркая, чем обычная картинка электроэнцефалограммы, но все-таки заметная. Более того, они смогли различить отдельные волны, указывающие на разные уровни деятельности мозга. В нижней части монитора также появилось изображение регулярных колебаний искусственного сердцебиения.

– Вы вернули ее с того света, доктор! – несмотря на весь свой опыт, восхищенно воскликнула медсестра, но затем она рассудила более трезво. – Однако я не уверена, что она или ее жених скажут вам спасибо, когда увидят месиво, которое осталось от ее лица после катастрофы.

– Что там вы еще говорите насчет жениха?

– Разве вы не заметили бриллиантовое кольцо на ее левой руке? Кстати, давайте-ка я сниму его и уберу в больничный сейф, пока оно не исчезло каким-либо таинственным образом.

3

К тому времени, когда Майк закончил обкладывать носовые проходы пострадавшей девушки небольшими марлевыми тампонами, чтобы остановить кровотечение, доктор Стюарт Портер сделал небольшой разрез вены над левым локтем и вставил туда нейлоновый катетер. Соединив его с аппаратом, он начал переливание крови первой группы, всегда хранимой для чрезвычайных случаев, поскольку она совместима с тремя остальными группами крови и почти никогда не вызывает отрицательную реакцию. Между тем технические работники лаборатории уже сделали анализы крови, чтобы точно определить совместимость, а также степень шока и кровотечения.

В процессе работы Майк думал, как собрать по возможности ближе к нормальной форме сильно пострадавшие кости носа. Однако более полное восстановление придется отложить до тех пор, пока девушка не придет в сознание, а шок нейтрализуется переливанием крови до уровня, когда будет возможно провести более детальное обследование для выявления других вероятных повреждений и, в частности, необратимых нарушений мозга в результате удара головой.

– Мне кажется, пару раз я заметила слабые сокращения на кардиомониторе, – сказала миссис Саундерс, когда Майк завязывал концы повязки, удерживавшей марлевые тампоны под носом пациентки.

– Остановите кардиостимулятор, и мы увидим.

Сестра отключила ток от кардиостимулятора. Взгляды всех были прикованы к экрану монитора. Секунду назад регулярная серия колебаний искусственного сердцебиения двигалась вдоль экрана, подталкиваемая электроразрядами кардиостимулятора. Теперь линия была прямой.

В течение длительной паузы ничего не происходило. Затем, когда Майк уже протянул руку к выключателю, чтобы вновь включить машину, внезапно появилась невысокая кривая. Ее появление могло означать только одно: сердце реагировало на сигнал своего собственного естественного стимулятора, особой нервно-мышечной ткани, расположенной в верхней части правого предсердия. Кривая окрепла на втором ударе и затем, как бы уверившись в себе после первого слабого сокращения, приобрела регулярный ритм.

– Это просто чудо, – сказал Майк, – и мы определенно не имеем к нему никакого отношения.

Когда Майк вышел из соседнего отделения интенсивной терапии, в одну из палат которого поместили больную и где за всеми ее жизненно важными процессами будет непрерывно следить дежурная медсестра, его встретил высокий седовласый мужчина в толстых очках.

– Доктор Кернз? – спросил он.

– Да.

– Меня зовут Джордж Стенфилд. Я исполнительный директор газеты «Стар ньюз». Жанет Берк… – Он замолчал, заметив непонимающий взгляд Майка. – Вы даже не знаете ее имени?

– К сожалению, события развивались слишком быстро для этого, но, похоже, мисс Берк будет жить.

– Благодарю Господа и, конечно, вас за это, доктор, – сказал Стенфилд. – Жанет – моя племянница и лучший репортер чикагского бюро. Она с самого начала работала над делом Лин Толман. Можно даже сказать, что она была ближе к этой девушке, чем кто-либо, разумеется, кроме самих поклонников культа.

– Я бы сказал, это довольно сомнительная честь.

– Да, но только не для репортера, каковым является Жанет. Она позвонила мне вчера вечером из Чикаго и сообщила, что ФБР планирует перевезти Лин в Вашингтон сегодня утром и она полетит вместе с ней. Жанет сказала, что она готовит статью о том, почему Лин Толман решила подать апелляцию, и закончит ее к утру, когда прибудет сюда. Готов побиться об заклад, что Жанет уговорила Толман помочь ей в этом.

– Подготовить сенсационный рассказ, я полагаю.

– И ей это удалось-таки. Вы думаете, игра не стоила свеч, ведь все газеты Чикаго и радиокорреспонденты старались заполучить эти материалы. Я ждал ее в аэропорту, когда произошла катастрофа, но полиция не пропустила меня в здание, где бушевал огонь. Я видел, как кого-то положили в вертолет вместе с телом Лин Толман, но я не знал, кто это был, пока начальник охраны аэропорта не сообщил мне. Я со всех ног бросился сюда, но, как мне объяснили в аэропорту Даллас, Жанет была уже мертва.

– Насколько я понимаю, мистер Стенфилд, она была на грани жизни и смерти, – сказал Майк. – Здесь есть кафетерий. Не хотите ли выпить чашечку кофе и чего-нибудь перекусить? Я, простите, голоден.

Пока они ели, Майк подробно рассказал газетчику, что произошло с того момента, когда он впервые наклонился над телом девушки, которую Стенфилд называл Жанет Берк.

– Выходит, вы не имели возможности что-либо предпринять в отношении ее израненного лица? – спросил Стенфилд.

– Есть проблемы, которые надо решать в первую очередь, однако я сумел забинтовать ее носовые проходы, чтобы остановить кровотечение. Как только ее положение станет безопасным, я займусь ее лицом.

– Оно сильно пострадало?

– Внешне – только один разрез в уголке правого глаза, а внутри сильно деформированы кости верхней челюсти. Нижняя тоже сломана, но я не обнаружил никаких смещений, поэтому восстановить ее будет несложно. Кстати, у вас нет ее последней фотографии? Мне нужно знать, как она выглядела до катастрофы.

– У меня есть одно цветное фото дома, в отделе кадров газеты можно найти еще. А останутся ли у нее шрамы?

– Судя по первоначальному осмотру, очень незначительные, может, и не будет вовсе.

– До катастрофы я бы назвал Жанет миловидной, – продолжал Стенфилд, – умной и преданной своему делу. Лин Толман, по-видимому, доверяла ей и открылась ей больше, чем кому-то еще. Жанет даже подготовила несколько пленок с записью интервью Толман и уже получила предложение заключить контракт на написание книги о жизни женщины-дьявола. Моя газета имеет исключительное право опубликовать отрывки из книги до ее выхода в свет, если, конечно, Жанет когда-нибудь удастся ее закончить.

– Мы узнаем ответ на этот вопрос завтра, – сказал Майк. – Я попросил доктора Джона Фогарти осмотреть ее. Он лучший нейрохирург в больнице, а также крупный специалист по повреждениям мозга.

– Я знаю его, – подтвердил Стенфилд.

– Однако самым большим препятствием на пути к ее выздоровлению, – продолжал Майк, – является то, что ее сердце остановилось и оставило мозг без притока свежей крови, хоть и на короткое время.

– Действительно ли пять минут представляют тот предел, после которого повреждения мозга становятся необратимыми из-за недостатка кислорода в клетках мозга?

– Это лишь грубая прикидка. Я наблюдал случаи, когда даже после более длительных перерывов высшие центры оставались нетронутыми.

– Постарайтесь, чтобы она не лишилась рассудка, доктор Кернз; ни я, ни ее жених, ни она сама не хотели бы этого.

– Мы делаем все возможное, мистер Стенфилд, а учитывая оборудование и персонал, которыми располагает эта больница, возможности эти весьма высоки.

– Ее судьба в ваших руках, дорогой доктор. Я должен идти и сообщить все Джеральду Хатчинсону в Чикаго. Он работает редактором религиозных материалов «Стар ньюз» в чикагском регионе, и они с Жанет собирались пожениться в следующем месяце.

4

В конце дня специальный курьер доставил обещанные Джорджем Стенфилдом фотографии в кабинет Майка, расположенный в двух кварталах от университетской больницы. Как и говорил ее дядя, до катастрофы Жанет Берк была весьма симпатичной, если не сказать красивой, девушкой. Вместе с тем, изучая фотографии, Майк заметил, что в руках опытного специалиста по пластической хирургии ее черты могут стать действительно прекрасными. И чем дольше он всматривался в них, тем больше верил в свою способность принять этот вызов.

Когда Майк остановился у университетской больницы, чтобы провести вечерний обход перед тем, как отправиться домой, он узнал, что Жанет Берк начала дышать самостоятельно примерно через час после того, как ее перевели из отделения неотложной помощи. Ее сердце функционировало нормально, а кровяное давление после нескольких переливаний достигло обычного уровня.

Майк снял размеры с лица и головы все еще не пришедшей в сознание девушки и сделал несколько фотографий своей поляроидной камерой. Доктор Фогарти еще не приходил, но в его нейрохирургической приемной Майка заверили, что он осмотрит Жанет Берк часов в шесть, после вечернего обхода своих больных.

Через некоторое время после того, как Майк добрался до своей квартиры в Джорджтауне, у него зазвонил телефон. Звонил доктор Фогарти из нейрохирургического отделения.

– Я думал, тебе, Майк, будет интересно узнать мое мнение о мисс Берк, – сказал он. – Я только что закончил ее осмотр и взял пункцию спинного мозга.

– Что-нибудь важное?

– Она все еще находится в бессознательном состоянии, но давление в стволе спинного мозга в пределах нормы и следов крови не обнаружено.

Оба результата обнадеживали. Если бы травма головы была серьезной, давление должно было бы хоть немного повыситься. Отсутствие крови в жидкости, окружающей головной мозг, также означало, что сеть сосудов, покрывающих поверхность мозга, не пострадала от удара черепа.

– Единственное, что меня беспокоит, – добавил Фогарти, – это то, что ее сердце, по-видимому, останавливалось минут на пять. Конечно, все может закончиться хорошо, но не исключена возможность потери рассудка.

– Будем надеяться, что пройдет первый вариант. Спасибо, что ты ее осмотрел, Джон. Надеюсь, ты не оставишь ее без своего внимания в дальнейшем?

– Не беспокойся. До свидания.

Майк вошел в маленькую спальню – он использовал ее как кабинет и студию – и стал готовить каркас, или, точнее сказать, скелет, для модели головы Жанет Берк, которую он намеревался тщательно проработать перед тем, как провести хирургическую реконструкцию.

В центр доски размером десять на двенадцать дюймов Майк вертикально прибил деревянный квадрат высотой в шесть дюймов. Затем взял кусок свинцовой трубки и согнул ее в форме контура электрической лампочки с закругленным верхом и двумя вертикальными концами, которые он прикрепил по обе стороны вертикальной доски, создав таким образом прочную центральную основу, вокруг которой он мог теперь лепить форму головы.

Для лепки Майк предпочитал использовать пластилин, поскольку он не высыхал так быстро, как глина, и хорошо держал форму в течение нескольких вечеров, необходимых для создания модели. Открыв несколько упаковок, Майк скатал из пластилина заготовку длиной в шесть дюймов и укрепил ее на арматуре в том месте, где должна быть шея. Поверх он водрузил грубой формы шар, который вскоре должен был принять форму головы.

Перед тем как приступить к созданию самой модели, Майк взял две фотографии Жанет Берк из отдела кадров «Стар ньюз», одну в анфас, другую в профиль, и поставил их в рамках на небольшой стол, где они были хорошо освещены. Возле них он поместил цветную фотографию, которую ему дал Стенфилд. Фото было сделано, по-видимому, на каком-то приеме, потому что девушка была в вечернем платье. Будучи здоровой, умной и привлекательной, она никогда не могла бы стать королевой красоты в школе или колледже, но, несомненно, была заводилой.

Пока его гибкие пальцы разминали пластилин, Майк все больше и больше убеждался в правоте своего первого впечатления: если к Жанет вернется сознание, то появится замечательная возможность восстановить черты лица девушки в соответствии с классическими канонами подлинной красоты. Захваченный этой идеей, он отложил кусок пластилина и инструмент, которым разравнивал форму, и раскрыл энциклопедию, чтобы посмотреть фотографии классических греческих статуй. Он искал именно Афродиту, копию которой видел в Британском музее, для этого ему потребовалось не менее получаса. Это был созданный Праксителем бюст Афродиты – один из прекраснейших образцов греческой скульптуры.

Чем дольше Майк изучал красивую голову богини и сравнивал ее с фотографиями Жанет Берк, тем больше убеждался в том, что память ему не изменила и лицо девушки действительно соответствовало своими пропорциями лицу статуи, хотя и не было столь совершенно.

Положив книгу на стол, где стояла модель, Майк погрузился в работу, время от времени прерываясь, чтобы сравнить фотографии, свою модель и изображение бюста в энциклопедии. К десяти часам он страшно устал, но был удовлетворен тем, что его модель начинала принимать форму лица девушки, одновременно отражая уникальную классическую красоту богини любви.

Наконец, отложив инструменты для лепки, он остался вполне доволен результатами своей вечерней работы и, налив себе хорошую порцию бурбона, своего любимого виски, включил телевизор и стал смотреть одиннадцатичасовые новости, перед тем как отправиться спать.

5

– Ваша пациентка в порядке, доктор Кернз, – сказала миссис Шефтал, старшая медсестра отделения интенсивной терапии, приветствуя Майка, когда он появился на их этаже на следующее утро. – Как вы думаете, когда она придет в сознание?

– Доктор Фогарти не рискнул делать предсказания. Нуждалась ли она в помощи кардиостимулятора в течение ночи?

– Ни разу. У нее пульс такой же регулярный, как и у меня.

– Тогда я, пожалуй, выну катетер с электродом сегодня после обеда, – сказал Майк. – Приготовьте все необходимое для операции.

– Я с удовольствием отключу от нее этот монитор, – сказала сестра, – мы никогда не знаем, когда они могут понадобиться для коронарных больных. А как насчет энцефалографа?

– Я хочу контролировать биотоки мозга, пока она не придет в сознание.

В палате отделения интенсивной терапии, которую занимала Жанет Берк, Майк провел краткое обследование ее состояния и не нашел ничего настораживающего, кроме того, что девушка все еще была без сознания. Это было нехорошим признаком, и опасность возрастала с каждым часом.

Проводя обследование, он испытывал странное чувство, что, даже находясь в бессознательном состоянии, девушка понимала все, что он говорил и делал. Он даже вздрогнул, когда старшая медсестра спросила:

– У вас нет ощущения, что она уже пришла в сознание, но хочет скрыть от нас это, доктор Кернз?

– Почему вы так думаете?

– Я давно здесь работаю, и меня трудно обмануть, я уже начала сомневаться, действительно ли она та, за кого себя выдает.

– У меня только что было такое же ощущение, – признался Майк. – Я не могу понять почему. Мы, должно быть, оба ошибаемся. Есть ли какие-нибудь изменения в электроэнцефалограмме?

– Кривые биотоков мозга окрепли, но пару раз я заметила какие-то непонятные очертания.

– Я, конечно, не специалист по биотокам мозга, но только что пришел доктор Фогарти. Может быть, он нам подскажет.

– О чем это вы тут совещаетесь? – спросил Фогарти.

– Мисс Берк все еще без сознания, но миссис Шефтал и мне кажется, что она притворяется, – сказал Майк.

– Это все из-за этих волн, – объяснила старшая медсестра. – Работая здесь, на станции, я обычно слежу одним глазом за мониторами. Это уже вошло в привычку.

– Что же странного в этих волнах?

– Они отличаются от обычных биотоков мозга, но я не могу точно объяснить чем. – Вдруг голос медсестры задрожал от возбуждения. – Смотрите – их целая серия.

Оба доктора быстро обернулись и увидели кривую, двигавшуюся по экрану монитора и отражавшую токи мозга Жанет Берк. Майк сразу понял, что имела в виду миссис Шефтал: в течение примерно пяти секунд регулярный медленный ритм нормальных альфа-волн, характерных для состояния полного расслабления или дремоты, изменился, и на экране появились более частые волны меньшего размера.

– Это называется тета-ритм! – воскликнул Фогарти. – Но это особенно странно при бессознательном состоянии больной.

– Почему, Джон?

– Я не знаю. Такие явления чаще связаны с парапсихологией.

– Внечувственное восприятие?

– Это один аспект, но это очень сложный предмет, и многие врачи стараются держаться подальше от паранормальных явлений. Но нельзя отрицать, что некоторые люди более чувствительны к ментальному восприятию образов, чем другие.

– Я могу понять это на основе своего собственного скромного опыта в сфере скульптуры, – заметил Майк.

– Ты знаешь что-нибудь о биологической обратной связи? – спросил Фогарти.

– Я слышал о возможности экспериментального обучения студентов самоконтролю за такими автономными функциями, как ритм сердца, ток крови, которые, как мы привыкли считать, независимы от сознания.

– Хорошо, – сказал Фогарти. – Поскольку эмоциональное состояние в определенной степени контролирует физиологическое, многие исследователи приходят к мысли, что последнее можно изменить, или улучшить, если хочешь, контролируя первое.

– Согласен, – кивнул Майк. – Прошлым летом я провел несколько недель в Индии на семинаре по пластическим операциям, проводившимся за пять – семь столетий до Рождества Христова. Там факиры делают некоторые вещи, которые никак нельзя объяснить.

– В результате проведения одной или двух программ по парапсихологии было обнаружено, что методы биологической обратной связи приводили к резкому увеличению ментальной образности, впечатлительности, если хочешь, у наблюдаемых объектов, – сказал Фогарти, – и более того, это сопровождалось увеличением тета-ритмов на их энцефалограммах.

– Значит, Жанет Берк может испытывать появление образов или, как их еще можно назвать, сновидений на подсознательном уровне? Эти видения достаточно сильны, чтобы изменить волны электроэнцефалограммы и проявиться, как ты говоришь, в виде тета-ритма, но еще не дают ей возможности вернуться в сознание?

– Ты правильно понял урок.

– Если клетки ее мозга достаточно здоровы, чтобы воссоздать видение, почему они не могут вернуть сознание?

– Я уже говорил – это трудно объяснить.

– Ну и что мы можем предпринять?

– Если бы она обучалась биологической обратной связи, мы сумели бы это использовать, хотя я и не могу сейчас сказать каким образом. Да и она этим все равно не занималась.

– Это настолько, насколько мы знаем.

Нейрохирург посмотрел на него вопросительно:

– Что ты хочешь этим сказать, Майк?

– Судя по всему, девушка была так близка Лин Толман, что та настояла, чтобы Жанет летела на том же самолета. Она явно доверяла Жанет и предоставила ей столько информации, сколько не давала никому другому.

– Помнится, я читал в «Стар ньюз» заметку, может быть, даже написанную самой Берк, – сказал Фогарти. – Лин Толман рассказывала о проведении ритуалов поклонения Сатане с членами ее секты в Чикаго. Думаете, мисс Берк могла к ним присоединиться?

– Если судить по рассказам ее дядюшки, то конечно же нет. Хотя, будучи смышленым репортером, она могла притвориться… Нет, я в это тоже не верю. Но она должна была понимать Лин Толман, разделять ее мировоззрение, чтобы настолько приблизиться к ней.

– Это тот тип мышления, который стимулирует взрывы бомб и убийства неповинных людей? – удивленно поднял брови Фогарти. – Когда наша пациентка придет в сознание, она, вероятно, сможет рассказать много интересного.

– Скорее всего, она будет все держать в себе и изложит только в книге о Толман. И еще одно: Джордж Стенфилд думает, что это Жанет Берк убедила Лин Толман сдаться властям и свидетельствовать против членов секты. Если это так и она действительно находится в сознании, достаточном, чтобы осознать случившееся, то она, наверное, обвиняет себя в смерти Толман и испытывает при этом страшные душевные муки.

– Это может объяснить появление тета-ритма на экране энцефалографа и ее нежелание приходить в сознание, – сказал Фогарти задумчиво. – Эти парапсихологические теории, должно быть, весьма заразительны. Твои философствования заходят гораздо дальше, чем мои.

– Я не стал бы называть эту теорию моей, – признал Майк. – Около двух тысяч лет назад Платон сказал: «Чтобы голова и тело были в порядке, вы должны сначала вылечить душу». Но как снять грех с души человека, если он не хочет приходить в сознание и не дает вам возможность общаться с ним?

– Я не могу ответить, но я знаю человека, который способен тебе помочь, – сказал Фогарти. – Это профессор Рандал Маккарти из отделения хирургии. Он прошел курс парапсихологии, ему нравится возиться с паранормальными явлениями, и я знаю, он занимался какими-то таинственными вещами в этой области.

– Его, наверное, взяли на факультет, когда я был на стажировке в Нью-Йорке в прошлом году, – сказал Майк. – Я его не знаю.

– Маккарти перешел сюда около шести месяцев назад из Станфордского научно-исследовательского института, и, мне кажется, он работал в дюкской лаборатории по парапсихологии. Как я слышал, он хорошо разбирается в психотерапии, но некоторые из его методов выглядят немного странно.

– Например?

– Гипноз, слабые галлюциногены и так далее, но, думается, многое рассказываемое про него – просто слухи.

– Я попрошу Маккарти осмотреть мисс Берк, но все же хочу, чтобы ты тоже понаблюдал за ней, Джон. Мы так и будем блуждать в потемках, пока она не придет в сознание.

– А можешь ты исправить ее лицо, пока она еще находится в состоянии комы?

– Мне не хотелось бы этого делать, хотя Джордж Стенфилд, наверное, даст мне разрешение. Я почти закончил подготовку модели для операции по восстановлению ее лица, но не хочу вносить какие-либо изменения в ее облик, пока не заручусь письменным согласием.

– Даже в этом случае она должна знать абсолютно все о том, что ты собираешься сделать, – предупредил нейрохирург. – Доктрина об информированном согласии служит плохим оправданием в суде в случае иска по поводу врачебной ошибки. Пациенты всегда жалуются, что плохо представляли себе суть операции, а поскольку судьи тоже плохо в этом разбираются, то даже при наличии такого документа их симпатии остаются на стороне истца.