Текст книги "Викинги"

Автор книги: Франц Бенгтссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 46 страниц)

Глава 3. О незнакомцах, пришедших с солью, и о том, как король Свен потерял голову

На следующий день незнакомцы, о которых предупреждал Орма Соленый Оле, прибыли в Гренинг. Начинался дождь, и люди вместе с лошадьми остановились неподалеку от ворот, а один из них подошел и спросил Орма, добавив, что они рады были бы укрыться от дождя и получить кров на ночь. Собаки предупредили о приближении чужаков, и Орм уже стоял вместе с Раппом около ворот, с ними был маленький священник и еще пять человек, все хорошо вооруженные, кроме отца Виллибальда.

Незнакомец, обратившийся к ним, был высоким, худым человеком, укутанным в широкий плащ. Он смахнул с глаз капли дождя и сказал:

– Такой дождь, как этот, мешает торговцам, поскольку ни тюки, ни кожаные мешки не могут долго выдержать его, а у меня на лошадях соль и одежда, которые испортятся, если намокнут. Поэтому, хотя я с вами и не знаком, я прошу тебя, Орм, чтобы ты дал убежище моим товарам и предоставил крышу над головой для меня и моих людей. Я, обращающийся к тебе,– не простой бродяга, а Остен, сын Угге, из Орстада в Финнведене, потомок Длинного Грима, а брат моей матери был Стир Мудрый, которого все знают.

Пока он говорил, Орм внимательно рассматривал его.

– У тебя с собой много людей,– сказал он.

– Иногда мне кажется, что их слишком мало,– отвечал Остен,– потому что товары мои ценные, а здесь не самые безопасные места для странствующих торговцев. Но пока все шло хорошо для меня, и я верю, что так будет и дальше. Возможно, что в моих мешках найдется одна-другая вещь, которые ты или твоя жена захотите у меня купить.

– Ты крещеный? – спросил отец Виллибальд.

– Конечно, нет! – с возмущением ответил Остен.– И никто из моих спутников тоже. Мы все – честные люди.

– Тут твой язык подвел тебя,– строго сказал Орм.– Мы все крещеные, а человек, задавший тебе этот вопрос,– священник Христа.

– Нельзя ожидать от чужака, чтобы он знал это,– смиренно отвечал Остен,– хотя теперь я вспоминаю, что человек, встретившийся нам по дороге, говорил, что у тебя в доме живет священник. Но это выпало у меня из памяти, потому что большинство того, что он говорил, касалось тебя, Орм, твоей репутации гостеприимного хозяина и твоей славы воина.

Дождь пошел еще сильнее, а вдалеке прогремел гром. Остен посмотрел на свои товары, и на его лице появилось озабоченное выражение. Его люди стояли с лошадьми, повернувшись спиной к ветру и накинув плащи на головы, и из-за дождя от них шел пар.

Рапп улыбнулся:

– Вот хорошая возможность дешево купить соль. Но Орм сказал:

– Может быть, у тебя и хорошее происхождение, смаландец, и я не хочу плохо о тебе думать, но не слишком ли много просить у человека, чтобы он пустил в свой дом на ночь одиннадцать вооруженных людей. Мне не хочется показаться негостеприимным, но не думаю, что ты можешь обвинить меня за мои колебания. Но я даю тебе право выбора: или уходи и ищи себе пристанище на ночь в другом месте, или войди на мою землю и укройся со своими людьми в бане, предварительно сдав мне оружие здесь, у ворот.

– Трудное условие,– сказал Остен,– потому что, если я приму его, то отдам себя и свое богатство на твою милость, а никто по своей воле не пойдет на такой риск. Но я думаю, что ты – слишком большой вождь, чтобы замышлять коварство по отношению ко мне, а я в таком положении, что не могу не принять твоего условия. Поэтому я подчинюсь твоему требованию.

Сказав так, он отстегнул меч от пояса и передал его Орму. Потом он повернулся и приказал своим людям быстрее перенести товары в сухое место. Они быстро выполнили его команду, но на воротах каждому пришлось отдать свое оружие. Лошади остались пастись на траве у реки, в это время года не было опасности от волков.

Когда все это было сделано, Орм пригласил незнакомца поесть и выпить пива с ним. После трапезы он поторговался с Остеном по поводу соли и материи и нашел его человеком, с которым можно иметь дело, поскольку за свои товары он запрашивал не больше, чем можно было ожидать от разумного покупателя, что он заплатит. Они спрыснули сделку как друзья, потом Остен сказал, что он и его люди устали после долгого дневного перехода, поблагодарил его за доброе отношение и пошел спать.

На улице буря усиливалась, потом послышалось мычание скота в загоне близ дома. Рапп и старый скотник вышли посмотреть, не испугалась ли скотина и не убежала ли из хлева. Было уже совсем темно, только иногда вспыхивали отдельные огоньки. Рапп и скотник осторожно обошли хлев и увидели, что он не поврежден.

Потом тонкий голос спросил из темноты:

– Ты – Рыжий Орм?

– Нет,– сказал Рапп,– но я следующий после него по старшинству в этом доме. А зачем он тебе нужен?

Вспыхнула молния, и при ее свете они увидели, что говоривший – маленький мальчик, которого торговцы привезли с собой.

– Я хотел спросить его, сколько он мне заплатит за свою голову,– сказал мальчик.

Рапп быстро наклонился и схватил его за руку.

– Что вы за торговцы? – спросил он.

– Если я расскажу ему все, что знаю, может быть, он даст мне что-нибудь за мои знания,– охотно сказал мальчик.– Остен продал его голову королю Свену и пришел сюда забрать ее.

– Пойдем со мной,– сказал Рапп.

Вместе они поспешили домой. Орм лег спать в одежде, потому что буря и незнакомцы беспокоили его, а новости, принесенные Раппом, сразу же разбудили его. Он запретил им зажигать свет, а сам одел кольчугу.

– Но как они обманули меня? – спросил он,– ведь у меня их оружие.

– У них в тюках спрятаны мечи и топоры,– ответил мальчик.– Они говорят, что твоя голова стоит дорого. Но я не получу доли от награды, а они выгнали меня наружу смотреть за лошадьми, поэтому я не буду огорчаться, если они проиграют, я больше не с ними. Они в любую минуту могут быть здесь.

Все люди Орма были уже разбужены и вооружены. Вместе с самим Ормом и Раппом их было девять человек, но некоторые из них были старыми, и от них было бы мало пользы в случае схватки.

– Лучше немедленно пойти туда,– сказал Орм,– если повезет, мы сможем взять их во сне.

Рапп приоткрыл дверь на несколько дюймов и выглянул наружу.

– Удача с нами,– сказал он,– начинает светать. Если они попытаются бежать, то станут хорошими мишенями для наших копий.

Буря утихла, и сквозь тучи начала светить луна. Йива смотрела на мужчин, выскальзывающих за дверь.

– Мне хотелось бы, чтобы это дело поскорее закончилось,– сказала она.

– Не волнуйся,– ответил Орм,– и согрей пива к нашему возвращению. Одному-другому из нас оно может понадобиться, когда закончим работу.

Они тихо прошли по траве к бане. Недалеко от нее стоял сарай для дров, и они как раз достигли его, когда увидели, что дверь бани тихо открывается. Через отверстие они могли видеть серые лица и блеск оружия. Орм и несколько его людей сразу же бросили копья в этот промежуток, но ни одно не попало в цель. Тут шум боевых кличей наполнил воздух, и на пороге появилось множество людей – это выбегали торговцы. Орм наклонился и подхватил с земли огромную колоду для рубки дров, стоявшую у входа в сарай. Руками, дрожащими от напряжения, он подхватил ее повыше и бросил со всей силой в открытый дверной проем. Враги, стоявшие ближе к нему, смогли отскочить в сторону, но несколько стоявших сзади попали под удар и упали со стонами на землю.

– Это была хорошая мысль,– сказал Рапп.

Торговцы были смелыми людьми, хотя дело обернулось не так, как они задумали, и те из них, кто еще оставался на ногах, бросились сразу в атаку. Последовала яростная и суматошная схватка, потому что, когда на луну находили облака, было трудно отличить своих от врагов. На Орма напали двое, одного из которых он быстро завалил, но другой, низкий, плотный, с огромными руками человек наклонил голову и ударил Орма, повалив его на землю и в то же время ранив в бедро длинным ножом. Орм выпустил из рук меч и схватил его одной рукой за шею, сдавив ее изо всех сил, а другой рукой схватил руку, державшую нож. Они долго катались по земле под дождем, поскольку торговец был короткошеий, сильный, как медведь, и скользкий, как тролль. Но в конце концов они докатились до стены бани, и там Орм смог слегка изменить свой захват. Противник стал хрипеть, потом что-то хрустнуло в его шее, и он прекратил борьбу. Орм вновь поднялся на ноги и поднял свой меч, но его беспокоила рана в ноге и ему больно было сделать шаг, хотя он слышал, как двое его людей звали на помощь из темноты.

Затем, перекрывая звон оружия и вопли раненных и умирающих, послышался страшный лай, и отец Виллибальд с копьем в руке появился из-за угла дома с большими ирландскими собаками, которых он спустил с цепи. Собаки были в ярости, с пеной на мордах, они свирепо бросились на торговцев, которых при виде их охватил ужас, поскольку собаки величиной с четырехмесячного теленка – это было такое зрелище, к которому они не привыкли. Те из них, кому удалось освободиться от противника, повернулись и побежали к реке, вслед за ними мчались собаки и люди Орма. Двое из них были пойманы и убиты, но троим удалось уйти по воде. Орм ковылял за ними по мере возможности быстро, потому что боялся, что среди сбежавших может быть Остен, но когда он вернулся к дому, он увидел Раппа, сидящего на бревне, облокотившись на топор, и рассматривающего человека, который лежал распростершись перед ним.

– Вот и сам главный торговец,– сказал Рапп, увидев приближающегося Орма,– хотя жив он или нет, я не знаю. Он был неплохой боец, это я могу сказать,– добавил он.

Остен лежал на спине, бледный и окровавленный, его шлем был разбит ударом топора Раппа. Орм сел рядом с Раппом и посмотрел на поверженного врага, и это зрелище так его подбодрило, что он позабыл о своей ране. Йива и Аза выбежали из дома, на их лицах были написаны радость вперемежку с беспокойством. Они попытались уговорить Орма войти в дом немедленно, чтобы они могли перевязать его раны, но он остался на месте, уставясь на Остена и бормоча себе под нос. Наконец, он сказал:

 
Теперь я знаю, какой подарок
Пошлю своему брату Свену.
Торговец, он получит его голову,
Но цвет волос будет не рыжий.
 

Теперь к ним присоединился и отец Виллибальд. Он осмотрел рану Орма и приказал ему немедленно идти в дом, сказав, что если он не может идти, пусть Рапп и женщины отнесут его. Потом, он склонился над Остеном и потрогал то место, где топор Раппа оставил свою отметину.

– Он жив,– сказал он наконец,– но сколько он еще проживет, не могу сказать.

– Я пошлю его голову королю Свену,– сказал Орм.

Но отец Виллибальд строго ответил, что об этом нельзя и думать и что Остена и других торговцев, которые еще были живы, надо занести в дом.

– Сегодняшняя ночь обеспечила меня работой надолго,– сказал он радостно.

Отец Виллибальд всегда был решительным человеком, но особенно когда имелся больной или раненный, которого надо было лечить. Никто не осмеливался сказать, что надо делать не так, как он говорит. Поэтому все, кто мог помогать, вынуждены были носить раненных в дом и устраивать их там поудобнее.

Орма только тогда отвели в дом и стали перевязывать его раны, когда он лишился чувств из-за того, что потерял много крови. На следующий день, однако, он чувствовал себя лучше, чем мог ожидать. Он с удовлетворением раздумывал над тем, как все обернулось, и сказал, что мальчик торговцев останется в доме навсегда и относиться к нему будут, как к члену семьи. Он узнал, что потерял двух человек убитыми, еще двое были тяжело ранены, также, как и одна из собак. Но отец Виллибальд считал, что с Божьей помощью они все поправятся, включая и собаку. Орм был огорчен потерей двух человек, но утешал себя мыслью, что все могло обернуться и намного хуже. Из числа торговцев в живых остались Остен и еще двое, не считая тех, кто смог убежать по реке. В бане они обнаружили еще двоих, которые были сбиты колодой. Один из них был мертв, а у другого была сломана нога и размозжена ступня. Отец Виллибальд приказал, чтобы всех раненых перенесли в церковь, где он уложил их на солому. Там за ними тщательно ухаживали, и с каждым днем становилось все яснее, что маленький священник получал удовольствие от своего труда по уходу за ними. Потому что в последнее время его мало использовали в качестве врача, поэтому время стало сказываться на его руках.

Орм вскоре вновь встал на ноги, от раны почти не осталось следа, а однажды отец Виллибальд пришел к обеду более оживленный, чем обычно, и объявил, что даже Остен, рана которого была самой тяжелой, кажется, стал выздоравливать.

При этой новости Рапп в сомнении покачал головой.

– Если это так,– сказал он,– значит, я уже не такой меткий, как раньше.

Орм тоже считал, что для радости нет особых причин.

Глава 4. О том, как Орм проповедовал торговцу солью

Слух о схватке в Гренинге вскоре распространился по всей округе, и Гудмунд из Уваберга приехал на лошадях со свитой дальних соседей, которых Орм раньше не видел, чтобы узнать детали из первых рук. Они много пили пива и получили большое наслаждение, когда он рассказывал им о схватке. Это, клялись они, было здорово, поскольку еще больше прославится доброе имя пограничной страны и возрастет то уважение, с которым к ним относятся в окружающем мире. Они также очень расхваливали огромных собак, и просили, чтобы было разрешено случить их сучек с ними. А когда им показали всю соль и материю, вместе с остальной добычей, завоеванной Ормом, они пожалели, что такая удача не выпала на их долю. Они торговались, чтобы купить лошадей торговцев солью, и взаимовыгодное соглашение было вскоре заключено, поскольку у Орма к тому времени было гораздо больше лошадей, чем ему требовалось, и он чувствовал, что не может запрашивать слишком высокую цену, поскольку сам за них ничего не платил. После этого наиболее сильные из гостей испытали свою силу на колоде, и, хотя зрители вспоминали некоторых покойных уже людей, которых они знали в детстве и которые были способны на еще более удивительные подвиги, никто из них не смог кинуть ее так же далеко, как Орм. Это еще больше подняло настроение Орма, и он сказал, чтобы они не принимали поражение близко к сердцу.

– Я не уверен, что даже я сам смог бы бросить ее так далеко снова,– сказал он,– без той помощи, которую оказывает человеку сильная злость.

Всем было любопытно посмотреть на Остена, и все удивлялись, что Орм сохранил ему жизнь. Нож в горло – всегда самое лучшее лекарство для людей такого сорта, говорили они. Они всерьез ему советовали не искать себе и другим неприятностей, отпуская его на свободу. Если поступить так, говорили они, то это обязательно принесет неприятности, в этом он может быть уверен, потому что они знают смаландцев и их злопамятность. Многие из них хотели пойти в церковь посмотреть на этого человека и поговорить с ним. Было бы интересно, сказали они, узнать, считает ли он пограничную страну удачным местом для охоты за головами. Но отец Виллибальд запер дверь и оставался глух к их просьбам разрешить войти. Им можно будет войти, сказал он, когда-нибудь в другой раз, если будет на то воля Господня, но он не может позволить им дразнить раненого, который все еще еле поднимает голову.

Так что им пришлось отказаться от этого удовольствия. Но перед тем как уехать, они пришли к соглашению за кружкой пива, что теперь Орм должен считаться вождем даже среди гоингов, и что он – достойный наследник Свена Крысиного Носа, хотя и разрешил себя крестить. Они также поклялись, что поддержат его в любой войне, которая может быть результатом всей этой истории.

Орм дал каждому по мере соли в качестве прощального подарка и для поддержания добрососедских отношений. Затем они умчались из Гренинга бешеным галопом и в самом лучшем настроении, раскачиваясь в седлах и радостно вскрикивая.

Мальчик был весьма обеспокоен, когда узнал, что Остен, вероятно, поправится, и подумал, что это плохо для него, потому что, сказал он, если Остен выживет, то обязательно убьет его, чтобы отомстить, как только представится случай. Но Орм уверил его, что никакого вреда ему не будет причинено, чтобы он не волновался на этот счет, что бы ни думал по этому поводу Остен. Мальчика звали Ульф, и с самого начала его баловали Аза и Йива, которые не знали, как наградить его за ту великую службу, которую он им всем сослужил. Аза засела за шитье, чтобы самой сшить ему самую лучшую одежду. Она и отец Виллибальд были согласны, что этот мальчик – знак Божий, посланный, чтобы спасти их от козней Дьявола. Они спросили его, как он попал к торговцам. Мальчик ответил, что убежал от жестокого дяди, вместе с которым он жил на побережье, и от чьих рук много натерпелся с тех пор, как его мать и отец утонули во время рыбной ловли. А торговцы наняли его присматривать за лошадьми.

– Но они меня плохо кормили,– продолжал он,– так что я всегда был голоден, кроме тех случаев, когда удавалось украсть корм у лошадей. И мне приходилось не спать каждую ночь, чтобы смотреть за лошадьми, а если что-нибудь с ними случалось, меня избивали. Но самое плохое то, что мне никогда не разрешали ехать на лошади, как бы сильно я не уставал. Несмотря на все это, мне все-таки с ними было лучше, чем с дядей, но я их никогда не любил и рад, что от них освободился. Здесь у меня есть то, чего никогда раньше не было: достаточно еды и постель для сна, поэтому я с радостью останусь с вами насовсем, если вы не прогоните. Я даже не боюсь креститься, если вы считаете это необходимым.

Отец Виллибальд ответил, что это необходимо, без всяких сомнений, крайне необходимо, и его окрестят, как только он пройдет обучение христианскому вероучению. Йива велела ему присматривать за Оддни и Людмилой, которые уже могли ходить и легко убегали из дому и два раза всех напугали, когда их обнаружили внизу на реке. Мальчик исполнял эти обязанности хорошо, сопровождая их повсюду, куда бы они ни пошли. Это, сказал он, работа лучше, чем присматривать за лошадьми. Он умел свистеть лучше, чем кто бы то ни был, знал много мелодий и даже мог подражать разнообразным птицам. Обе девочки полюбили его с самого начала. Со временем он стал называться Радостный Ульф за свой веселый нрав.

Остен и его двое раненых товарищей к этому времени уже окрепли настолько, что их можно было переносить, поэтому их перенесли из церкви в баню, где они находились под охраной вооруженного часового. Отец Виллибальд пытался обучать их христианскому учению, но через некоторое время он пришел к Орму и сказал, что почва их сердец окаменела и не принимает семена благодати. Этого, однако, только и можно было ожидать, добавил он.

– Я – не тщеславный человек,– продолжал отец Виллибальд,– и не гонюсь за славой и почетом. Тем не менее, я буду знать, что дело всей моей жизни было не напрасно, если я смогу стать первым священником, окрестившим какого-нибудь смаландца. Потому что до сих пор не известно ни одного подобного случая. И если это произойдет, возрадуются небеса. Но смогу ли я уговорить этих людей – вызывает сомнения, поскольку их упрямство не знает равных. Хорошо бы было, если бы ты, Орм, мог помочь мне, поговорив с этим Остеном.

Орм счел это предложение мудрым и сказал, что будет рад оказать посильную помощь.

– Я могу обещать тебе,– добавил он,– что все трое будут крещены до того, как покинут мой дом.

– Но их нельзя крестить, пока они не прослушают мой курс занятий по вероучению,– сказал отец Виллибальд,– а они категорически отказываются.

– Они прослушают мой,– сказал Орм.

Они пошли вместе в баню, где Орм и Остен встретились впервые после той ночной битвы. Остен спал, но открыл глаза, когда вошел Орм. Голова его была в повязке, которую отец Виллибальд менял каждый день. Он медленно поднялся и сел, поддерживая голову двумя руками, и не мигая смотрел на Орма.

– Хорошая встреча,– сказал Орм,– потому что голова моя все еще на плечах, даже еще крепче, чем твоя, и я должен поблагодарить тебя за все те богатства, которые ты благоразумно принес мне. Но думаю, что ты ожидал, что дело обернется не так.

– Оно и обернулось бы не так,– сказал Остен,– если бы мальчишка не предал меня.

Орм засмеялся:

– Не ожидал, что ты будешь жаловаться на коварство. Но я хочу задать тебе один вопрос. Ты пытался взять мою голову. Так скажи мне, у кого самые большие права на твою?

Остен некоторое время молчал. Затем он сказал:

– Мне не повезло в этом деле. Мне больше нечего сказать.

– Тебе не повезло бы намного больше,– сказал Орм,– если бы не этот святой человек, перед которым ты в огромном долгу. Когда я узнал, что король Свен хочет голову, моей первой мыслью было послать ему твою, но этот человек отговорил меня от выполнения моего плана. Он спас тебе жизнь и исцелил твои раны, но даже это не удовлетворило его рвения, поскольку он хочет еще и спасти твою злую смаландскую душу. Итак, мы решили, что ты станешь христианином, и твои люди тоже. Твое мнение по этому поводу в расчет не берется, поскольку голова твоя принадлежит мне, и я сделаю все, что хочу.

Остен мрачно уставился на них обоих:

– Моя семья велика и могущественна,– сказал он,– и ни один член ее не оставит обиду или оскорбление не отмщенным. Знай же, что ты дорого заплатишь за то, что ты уже причинил мне, и еще дороже, если заставишь меня подчиниться какой-либо низости.

– Не может быть и речи, чтобы кто-то тебя заставлял что-то делать,– сказал Орм.– Ты свободен в своем выборе. Или твоя голова будет обрызгана этим святым человеком, который только добра тебе желает, или она будет упакована в мешок и послана королю Свену. Я могу обещать тебе, что она будет упакована очень тщательно, чтобы прибыть в хорошем состоянии, потому что я хочу, чтобы он знал, чья она. Может быть, лучше положить ее в соль. У меня ее сейчас много.

– Никто из моей семьи никогда не крестился,– сказал Остен,– только рабы у нас – христиане.

– Ты, наверное, не знаешь,– сказал Орм,– что Христос специально приказал, чтобы все крестились, включая и смаландцев. Отец Виллибальд может процитировать тебе это место.

– Именно так он и сказал,– подтвердил отец Виллибальд.– Он сказал: «Идите в мир и проповедуйте Евангелие каждому и крестите их. Он сказал также, по другому поводу: «Тот, кто верит и крещен,

душа того будет спасена, но кто не верит, тому гореть в адском огне».

– Видишь? – сказал Орм.– Выбор за тобой.

 
Или в ад пойдешь без головы,
Или крестишься при помощи воды.
 

– Грехи твои многочисленны и тяжки,– сказал отец Виллибальд,– а духовное твое состояние – очень плохое, но это же касается и большинства людей в этой стране. Если же ты разрешишь крестить тебя, то встанешь в ряд благословенных и, с милостью Божией, попадешь в число спасенных, когда Он появится на небе, чтобы судить род людской, что случится очень скоро.

– И еще одно,– сказал Орм,– с того момента, как ты крестишься, Бог начинает поддерживать тебя, а ты, несомненно, заметил по результату твоей попытки убить меня, что рука у него очень сильная. Я сам никогда не был столь удачлив до тех пор, пока не стал следовать Христу. Все, что ты должен сделать, это отказаться от своих старых богов и сказать: «Нет Бога, кроме Бога, и Христос – Пророк Его».

– Не Пророк Его! – сказал отец Виллибальд сурово.– Сын Его!

– Его Сын,– быстро повторил Орм,– я это и имел в виду. Я знаю текст хорошо, просто задумался и язык мой ошибся, ведь когда я служил у Аль-Мансура Кордовского, я придерживался лживой веры. Но это было очень давно, и вот уже четыре года, как я крещен одним святым епископом в Англии, и с тех пор Христос помогает мне во всех моих делах. Он отдает моих врагов мне в руки, поэтому не только такие, как ты, не могут принести мне вреда, но даже король Свен. И кроме этого есть еще много преимуществ. Я родился удачливым, но особенно мне стало везти, когда я перешел к Христу.

– Никто и не отрицает,– сказал Остен,– что ты более удачлив, чем я.

– Но только потому, что она так велика, как сейчас,– ответил Орм,– после того, как я крестился. Потому что раньше, когда я не знал религии, кроме старых богов, я перенес множество несчастий и два года был рабом на галерах Аль-Мансура, прикованный цепью к скамье. Правда, я получил этот меч, который ты видишь, самый лучший, какой когда-либо был изготовлен, так что даже Стирбьорн, знавший об оружии больше любого человека, поклялся, подержав его в руках во дворце короля Харальда, что он не видел оружия лучше. Но даже это было слабой компенсацией за все то, что я пережил, чтобы получить его. Потом я принял религию андалузцев по приказу своего хозяина Аль-Мансура, и таким образом получил золотую цепь, драгоценность царской цены. Но из-за этой цепи я был почти смертельно ранен во дворце короля Харальда, несмотря на мою хорошую андалузскую кольчугу, и если бы не этот маленький священник и его искусство в медицине, я бы умер от тех ран. Потом, наконец, я крестился и попал под защиту Христа и сразу же получил дочь короля Харальда, которую я считаю самой дорогой ценностью, которую я имею. А сейчас ты сам видел, как Христос помог мне победить тебя и всех тех, кого ты привел, чтобы убить меня. Если ты подумаешь об этом хорошенько, ты, будучи мудрым человеком, поймешь, что ничего не теряешь, если крестишься, но получишь большие выгоды, даже если ты не считаешь особо важным, останется ли твоя голова на плечах, или нет.

Это была самая длинная проповедь, когда-либо произнесенная Ормом за всю его жизнь, и отец Виллибальд сказал ему впоследствии, что он показал себя с самой лучшей стороны, учитывая его неопытность в этом искусстве.

Остен долго сидел в раздумье. Потом сказал:

– Если все, что ты говоришь,– правда, я должен согласиться, что ты ничего не потерял, став христианином, но даже выиграл, поскольку получить дочь короля Харальда – это не просто, нельзя сбрасывать со счета и товары, полученные тобой у меня. Но в Смаланде, где я живу, есть рабы-христиане, и им мало пользы от их религии. И я не уверен, не постигнет ли меня их судьба, а не твоя. Но мне хотелось бы знать еще одно. Если я сделаю так, как ты просишь, что тогда ты намереваешься делать со мной?

– Освобожу тебя и отпущу с миром,– ответил Орм,– и твоих людей тоже.

Остен посмотрел на него с подозрением, но в конце концов кивнул.

– Если ты готов поклясться в этом перед всеми нами,– сказал он,– я поверю, что ты сдержишь слово. Хотя какая тебе польза от моего крещения – этого я не могу понять.

– Просто я хочу,– сказал Орм,– сделать что-либо ради Бога и Его Сына, после всего того, что Они сделали для меня.