Текст книги "Викинги"

Автор книги: Франц Бенгтссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 46 страниц)

На третий день они подошли к озеру, длинному и узкому, здесь их задача была полегче. Фургон и быки двигались по берегу, но корабль спустили на воду, не снимая полозьев, и при помощи слабого ветерка поплыли по озеру, высадившись, наконец, на дальнем берегу. На холме, неподалеку от их лагеря, расположилась деревня с богатыми пастбищами рядом с ней. Там они увидели упитанный пасущийся скот, который гнали уже с пастбищ, хотя до вечера было еще далеко. Деревня, которая казалась довольно большой, была любопытно укреплена, поскольку хотя она была окружена валом из земли и камня, но местами в нем были сделаны проломы, заделанные только изгородью из Грубых бревен, которую, казалось, нетрудно преодолеть.

Люди были в хорошем настроении, поскольку работа в этот день была самой легкой за долгое время, И вид скота пробудил в них желание поесть свежего мяса. Ни Орм, ни Олоф не были готовы к тому, чтобы платить за еду, считая это ненужными расходами после всего того, что уже было ими потрачено. Но некоторые члены команды, однако, не в силах удержать свой аппетит, решили все-таки пойти и попробовать достать себе мяса на ужин. Писец Фасте сказал, что люди, живущие в этих местах – это дикие люди из племени древлян, которое еще не уплатило налогов, поэтому с ними можно обращаться, как угодно. Споф сказал, что в прошлый раз, когда он здесь был, семь лет тому назад, деревня только строилась, но в тот раз не было видно скота, поэтому они не беспокоили жителей. Орм приказал своим людям, чтобы они никого не убивали без крайней нужды и чтобы брали только такое количество скота, которого должно хватить для удовлетворения их потребностей. Они пообещали и отправились к деревне. Сыновья Соне больше всех рвались идти, поскольку с тех пор, как они вошли в реку Улла, у них не было возможности поохотиться из-за беспрерывной работы.

Вскоре прибыли те, кто шел по берегу с фургоном. Когда погонщики быков узнали от писца, что люди пошли в деревню за скотом, они попадали на землю от хохота. Орм и другие недоумевали, что смешного они нашли в этом сообщении, а писец пытался заставить их объяснить причину их веселья, но напрасно. Они отвечали только, что причина вскоре станет известна, а затем вновь стали смеяться.

Неожиданно со стороны деревни послышались вопли и крики, и появилась вся компания добытчиков скота, которые бежали по склону холма изо всех сил. Они махали руками над головами и страшно кричали, Хотя больше ничего не было видно, а двое или трое из них упали на землю и остались там, катаясь со стороны на сторону. Остальные добежали до озера и попрыгали в воду. Все в лагере уставились на них в изумлении.

– За ними что, гонятся дьяволы или духи? – спросил Орм.

– Я думаю – пчелы,– ответил Токе.

Было очевидно, что он прав, и все засмеялись теперь столь же громко, как и погонщики быков, которые с самого начала знали об этом.

Беглецам пришлось просидеть в воде довольно долго, высунув из воды только носы, пока, наконец, пчелам не надоела охота, и они не улетели домой. Люди медленно возвращались в лагерь, очень расстроенные, с распухшими лицами и сидели молча, считая, что сильно обесчестились, убегая от пчел. Самое плохое, однако, было то, что трое остались на холме мертвыми, там, где они упали: двое людей Олофа Синицы и, один из сыновей Соне. Они погоревали об этом, потому что погибшие все были хорошими людьми, и Орм приказал, чтобы в этот вечер снова выдали волочное пиво, чтобы почтить их память и подбодрить оставшихся в живых покусанных.

Погонщики быков рассказали им о древлянах, писец переводил их слова.

Эти древляне, сказали они, были, хитрее всех остальных и нашли способ мирно жить в своих деревнях. Множество пчел жило в дуплах деревьев, которые составляли часть их укреплений и которые, как только какие-то чужаки дотрагивались до этих деревьев или пытались залезть на них, вылетали и жалили их. Им еще повезло, сказали они, что попытались проникнуть в деревню днем, потому что, если бы они сделали это ночью, то пострадали бы намного сильнее. Пчелы охраняют деревню только днем, поскольку ничью спят, поэтому мудрые древляне завели себе медведей, пойманных еще молодыми, которых они выдрессировали и относились к ним всегда хорошо. Если грабители появлялись ночью, медведей выпускали, и они рвали их на куски, после чего возвращались к своим хозяевам, чтобы получить булки с медом в награду за свою службу. Из-за этого никто не осмеливался войти в деревню древлян, даже те важные чины, которые собирали налоги для великого князя.

На следующий день они остались на том же месте и похоронили мертвых. Некоторые хотели поджечь деревню, чтобы отомстить, но Орм строго запретил это делать, потому что никто не поднял руку на мертвых, только сами они были виноваты в своей гибели. Те, кто был покусан сильнее остальных, были в плачевном состоянии, потому что не могли идти, но погонщики быков отправились к деревне и, стоя на расстоянии, стали что-то, кричать ее жителям. Через некоторое время они вернулись в лагерь и привели с собой трех старых женщин. Эти женщины осмотрели покусанных и намазали бальзамом их опухоли. Бальзам состоял из змеиного жира, женского молока и меда, смешанных с соком целебных трав, он помог покусанным, и они стали чувствовать себя лучше. Орм дал женщинам пива и серебра, они охотно пили, стараясь не пролить ни капли, и поблагодарили за серебро. Писец поговорил с ними, они посмотрели на него с удивлением, выругались и вернулись в деревню.

Через некоторое время из деревни показались люди, которые вели с собой трех свиней и двух молодых бычков. Писец вышел поприветствовать их, но те оттолкнули его, подошли к Орму и Олофу Синице и стали что-то оживленно говорить. Писец стоял и слушал, но затем неожиданно испустил резкий крик и умчался в лес. Никто не мог понять жителей деревни, кроме погонщиков быков, а они знали только несколько слов на языке норманнов, но с помощью жестов им удалось объяснить, что те хотят сделать Орму подарок – отдать ему свиней и быков, если он передаст им писца, а они отдадут его своим медведям, потому что не любят людей, которые служат у великого князя. Орм счел для себя невозможным удовлетворить эту просьбу, однако угостил их пивом и купил скот за деньги. Позднее еще несколько пожилых женщин пришли к лагерю с большими головами сыра, который они обменяли на пиво. Люди, которые уже начали жарить мясо, подумали, что все оборачивается лучше, чем они ожидали. Единственно, что жалко, говорили они, так это то, что приходят старухи, а не молодые. Но молодых древляне не выпускали из деревни.

Ближе к вечеру писец пробрался в лагерь из своего укрытия, соблазненный запахом жареного мяса. Он умолял Орма не теряя времени уходить от этих дикарей. Великий князь, сказал он, будет поставлен в известность об их поведении.

Они продолжили путь и подошли к озеру, которое было больше, чем первое, затем, на седьмой день волока, они подошли к реке, которую Споф назвал бобровой рекой, а погонщики быков называли ее Березина. Люди очень обрадовались, когда увидели эту реку, здесь они допили остатки волокового пива, потому что основные трудности пути были позади.

– Но теперь,– сказал Орм,– у нас нет большепива, которое помогло бы нам на обратном пути.

– Это правда,– сказал Споф,– но нам оно нужно было только для пути из дома. Потому что люди – как лошади, когда их головы повернуты в сторону дома, они идут охотно, и им не нужны шпоры.

Погонщикам быков заплатили даже больше, чем они просили, потому что таков уж был Орм, что часто жадничал с торговцами, которые большей частью казались ему разбойниками и даже хуже, но никогда – с теми, кто хорошо послужил ему. Кроме того, сейчас он чувствовал, что находится намного ближе к Болгарскому золоту. Погонщики поблагодарили его за щедрость и перед тем, как уйти, повели Токе и Спофа в деревню, где они поговорили с людьми, желавшими нанять быков для обратного пути. Орм приказал своим людям вырыть яму, в которой они спрятали катки и полозья до тех пор пока они не понадобятся им на обратном пути. Фургон он взял с собой, подумав, что он еще пригодится, когда они дойдут до порогов.

Они поплыли вниз по реке, мимо рыбацких хижин и бобровых хаток и плотин, радуясь тому, что путь стал легким. Река текла между широколиственными лесами, богатыми листвой, и людям казалось, что рыба в этой реке вкуснее, чем в Двине. На веслах требовалось всего несколько человек, остальные сидели в мире и спокойствии, рассказывая друг другу истории и удивляясь тому, как может целое путешествие пройти без единой драки.

Река становилась все шире и шире, и, наконец, они вошли в Днепр. Орм и Токе согласились, что даже самые большие реки Андалузии не могут сравниться с ним, а Олоф Синица сказал, что из всех рек мира только Дунай больше. Но Споф считал, что самая большая из них – Волга, и рассказал множество историй, как он плавал по ней.

Они встретили четыре корабля, шедших против течения, и поговорили с их командами. На них плыли купцы из Бирки, возвращавшиеся домой из Крыма Они очень устали и сказали, что торговля была хорошей, но обратный путь – плохим. У порогов они дрались и потеряли много людей. Патцинаки пришли на запад и воевали против всех и пытались остановить все движение по реке. Будет неразумно, сказали они, плыть дальше Киева до тех пор, пока патцинаки не покинут реку и не вернутся опять на свои восточные пастбища.

Это сообщение заставило Орма призадуматься, и юогда они простились с купцами, он долго сидел в глубоком раздумье.

Глава 7. О том, что произошло у порогов

В тот вечер они сошли на берег для ночлега недалеко от деревни, в которой нашли как овец, так и мед на продажу. Когда они поели, Орм стал совещаться с Токе и Олофом относительно того сообщения, которое они только что услышали, чтобы решить, что им лучше всего предпринять теперь, когда цель уже так близка. Они прошли на пустой корабль, где могли говорить, не боясь, что их потревожат или подслушают. Там они и сидели в вечерней тишине, нарушаемой только шелестом воды, огибавшей корабль.

Орм считал, что ему предстоит решить много трудных проблем.

– Наше нынешнее положение таково,– сказал он,– что мы должны составить мудрый план, если хотим успешного завершения нашей экспедиции. Никто ничего не знает о сокровищах, кроме вас двоих и меня, и двух мальчишек, которые знают, как надо держать язык за зубами. Все, что было сказано людям, это то, что мы направляемся в Киев, чтобы получить наследство, я даже Спофу не сказал об истинной цели нашего похода. Но скоро нам придется сказать им, что мы двигаемся дальше Киева, к порогам, и что мое наследство находится там. Однако если мы им об этом скажем, то несомненно, что скоро весь Киев также будет знать об этом. Потому что человек, пьющий в большом порту не может сохранять такую тайну дольше того времени, которое ему потребуется, чтобы выпить три кружки пива, даже если ему известно, что за это он лишится головы. А если цель нашего путешествия достигнет ушей великого и его людей, это будет для нас большой неудачей, потому что тогда появится много желающих разделить наше золото и серебро с нами, если не убить нас и таким образом получить все. В дополнение ко всему этому, мы еще должны теперь думать об этих патцинаках, которые будут поджидать нас у порогов.

Олоф и Токе согласились, что тут призадумаешься. Токе спросил, как далеко от Киева до порогов и смогут ли они найти продовольствие на реке, когда покинут город.

– От Киева до порогов, по-моему, девять дней пути тяжкой гребли,– сказал Олоф,– хотя Споф сможет вам сказать об этом более точно, чем я. Когда я путешествовал в тех краях, мы покупали продовольствие у пастухов, а также много взяли в богатой деревне северян. Но теперь все могло измениться, поскольку нет больше мира на реке.

– Было бы глупо прийти в Киев, не рассказав перед этим людям, что мы поедем дальше,– сказал Токе,– потому что в городе будет много соблазнов, и может так случиться, что многие откажутся идти дальше, заявив, что мы их обманули.

– Еще опаснее то,– сказал Олоф,– что великий князь может призвать многих, если не всех нас, сразу же к себе на службу. Я служил у великого князя Владимира и знаю, как обстоят дела в Киеве. Он всегда хорошо платил, а сейчас, если близятся неприятности, он может предложить еще больше. Его особенностью является то, что ему всегда не хватает норманнов в его дружине, поскольку он считает нас с храбрыми и верными воинами, что соответствует истине, и очень нас любит еще с тех пор, когда шведы помогли ему взойти на престол, когда он был молодым. В нем самом течет шведская кровь. Он знает много способов, как уговорить норманнов остаться в Киеве, даже если его золото не сможет соблазнить их.

Орм покивал головой и сидел в задумчивости, уставясь на воду.

– Существует много доводов против нашего посещения князя Владимира,– сказал он,– хотя его слава столь велика и его мудрость столь широко известна, что жалко будет пройти через его город и не повидаться с ним. Говорят, что теперь, когда он состарился, люди боготворят его, как святого, хотя ему потребовалось много времени, чтобы добиться этого. Он, возможно, почти такой же великий король, каким был король Харальд. Но самое важное должно оставаться самым важным. Мы прибыли с конкретной целью —забрать золото, потом, когда мы найдем его, у нас будет другая цель – а именно, доставить его быстро и в целости домой. Я думаю, что все мы согласны с тем, что надо следовать прямо к порогам.

– Это так,– сказал Токе.– Тем не менее, я считаю, что по этому вопросу надо посоветоваться со Спофом Он знает маршрут лучше нас, и, возможно, знает побольше и об этих патцинаках.

Остальные кивнули, и Орм позвал Спофа, который сидел на берегу. Когда он забрался на борт, Орм рассказал ему о золоте.

– Я ничего тебе не сказал об этом, когда нанимал,– сказал он в заключение,– потому что был еще в тебе не уверен. Но теперь я знаю, что ты – хороший и честный человек.

– Это будет более дальнее путешествие, чем то, на которое я соглашался,– сказал Споф,– и более опасное. Цену, которую я запросил за свои услуги, ты счел высокой, но должен сказать тебе, что если бы я знал, что мы пойдем к порогам, она была бы еще выше.

– На этот счет можешь не беспокоиться,– сказал Орм.– За поход к порогам можешь назвать свою собственную цену. Я обещаю тебе, и Токе, сын Серой Чайки, и Олоф Стирссон будут свидетелями, что ты получишь также и свою долю сокровищ, если мы найдем их и в сохранности доставим домой. И это будет полноценная доля кормчего.

– Тогда я согласен идти с тобой,– сказал Споф.– Мы, готландцы, счастливее всего, когда знаем, что за наш труд нам хорошо заплатят.

Когда он обдумал вопрос, Споф сказал, что он тоже считает, что им надо идти прямо к порогам.

– Продовольствие достать будет нетрудно,– сказал он.– Его можно легко и дешево купить внизу по реке, я знал случаи, когда люди покупали пять жирных свиней за один топор и мешок орехов. Сейчас на нашем пути будут попадаться богатые деревни, как под Киевом, так и дальше, мы сможем купить столько еды, что нам хватит до порогов и на обратный путь. Но будет лучше, если ты станешь платить за нее, как ты это делал до сих пор, если у тебя не кончилось серебро, потому что глупо брать что-то силой по пути куда-то, если ты собираешься возвращаться тем же путем.

Орм ответил, что у него в кошельке еще бренчит немного серебра, хотя большая часть уже кончилась.

– Главной нашей проблемой будут патцинаки,– продолжал Споф,– мы можем оказаться вынужденными покупать себе пропуск у них. Однако, возможно, что они не пропустят нас ни за какие деньги. Было бы лучше, если бы ты мог сказать мне, на каком берегу реки лежат сокровища и между какими порогами.

– Оно лежит на восточном берегу,– сказал Орм,– между вторым и третьим порогами, считая с юга. Но точное место я никому не скажу, пока не прибудем на место.

– Значит оно лежит далеко от того места, где нам придется вытащить корабль на берег для волока,– сказал Споф.– Будет лучше, если мы пойдем туданочью. Было бы очень хорошо прихватить с собой кого-нибудь, кто понимает язык патцинаков на случай, если они не захотят мирно с нами разговаривать. Но этого сейчас не исправишь.

– Эту трудность мы можем преодолеть,– сказал Токе,– захватив с собой писца Фасте. Он может сделать свое дело в Киеве и на обратном пути. Никто не будет жаловаться на то, что он опоздал, потому что никто не знает, когда он выехал. Если мы будем говорить с патцинаками, среди них непременно найдется кто-нибудь, кто знает его язык, даже если он их не понимает.

На этом совещание и закончилось. На следующее утро, до того как они продолжили свой путь, Орм поговорил с людьми. Он сказал им, что они направляются дальше Киева, туда, где спрятано его наследство, оставленное братом.

– Вполне вероятно, что предстоят схватки,– добавил он,– и если вы покажете себя храбрыми воина ми и я получу свое наследство, может быть, каждый из вас получит долю, кроме тех денег, которые вам уже обещаны.

Люди не стали жаловаться, кроме сыновей Соне, которые бормотали что-то насчет того, что двоим из них непременно придется умереть там и что им нужно пиво, а не тот сладкий напиток, который только и есть в этой стране, если он хочет, чтобы они дрались в полную силу.

Они несколько раз высаживались на берег в ходе плавания по реке, чтобы посетить деревни полян, которые были очень богаты. Там Орм наше еду и питье, так что они были экипированы и хуже, чем когда отплывали из дома. Потом, однажды поздно вечером, когда над рекой спустился туман, они проплыли мимо Киева, не особенно различив город.

Писец Фасте забеспокоился, когда узнал, что они не хотят его там высаживать.

– У меня важное послание к великому князю,– сказал он,– и вы все об этом знаете.

– Мы решили, что ты поедешь с нами до порогов,– сказал Орм.– Ты умеешь разговаривать с разными людьми и можешь оказаться там полезным. Мы тебя здесь высадим на обратном пути.

При этом писец сильно встревожился, однако, когда он уговорил Орма поклясться Святой Троицей и Святым Кириллом, что тот не собирается посадить его за весла или продать патцинакам, он успокоился и сказал, что великому князю придется подождать.

Вскоре деревни по берегам стали попадаться реже, дока совсем не исчезли, вместо них была бескрайняя степь, в которой были патцинаки. С корабля им иногда удавалось видеть стада овец и табуны лошадей в местах их водопоя, сопровождаемые конниками в высоких кожаных шапках с длинными копьями. Споф сказал, что хорошо, что они видят эти стада только на левом берегу реки и не видят на правом. Причина этого в том, сказал он, что река сейчас полноводная, что мешает патцинакам переправить свои стада на правый берег, если они попробуют это сделать, потеряют много животных. Поэтому они стали всегда выходить только на безопасный правый берег, хотя и не ослабляли внимания по ночам.

Когда они подошли к порогам на расстояние трех дней пути, то стали еще осторожнее и гребли только по ночам. Днем они прятали корабль в густых камышах на правом берегу. В последний день они стали на якорь на расстоянии слышимости от порогов и, когда наступила ночь, переплыли на левый берег, где начинался волок.

Было решено, что двадцать человек останутся на корабле. Они бросили жребий, чтобы решить, кто это будет, и Токе оказался в их числе. Они должны были отогнать корабль на середину реки и стоять там на якоре в течение всей ночи, пока не услышат, что их зовут с берега. Токе не хотел оставаться на корабле, но вынужден был подчиниться жребию. Орм хотел бы оставить с ним Черноволосого, но в данном случае он не мог настоять на своем.

Орм и Олоф Синица отправились во главе остальной части отряда вдоль волока, захватив с собой Спофа в качестве проводника. Все были вооружены мечами и луками. Споф раньше уже несколько раз проходил здесь. Он объяснил, что то место, куда они направлялись, лежит за седьмым порогом, если считать с севера. Это было на расстоянии трех часов быстрой ходьбы, так что, учитывая время, необходимое на то, чтобы найти и поднять сокровища, они должны были спешить, если хотели вернуться затемно. С собой у них был фургон, который они использовали на большом волоке, чтобы сложить в него сокровища, а также их сопровождал писец, хотя был этому и не слишком рад. Они начали свой путь в полной темноте, но знали, что скоро взойдет луна, и, несмотря на дополнительную опасность этого, Орм был рад, что это будет так, потому что боялся в полной темноте не найти нужного места.

Но когда взошла луна, она сразу же принесла им неприятности, поскольку первым же освещенным ей предметом стал всадник в островерхой шапке и длинном халате, стоявший на вершине холма впереди них. При виде него они сразу остановились и замолчали. В низине, в которой они стояли, было все еще темно, но им казалось, что всадник смотрит именно в их направлении, как будто их шаги или скрип фургона достигли его слуха.

Один из сыновей Соне прикоснулся к Орму.

– Расстояние большое,– прошептал он,– и лунный свет обманчив для прицеливания, но нам кажется мы сможем попасть в него, если ты этого хочешь.

Орм колебался, затем сказал, что не собирается начинать военных действий.

Всадник на холме засвистел, как чибис, и рядом с ним возник еще один. Первый протянул руку и что-то сказал. После этого оба тихо сидели несколько секунд, затем неожиданно пришпорили коней и скрылись из виду.

– Это, наверное, патцинаки,– сказал Орм.– Сейчас дела пойдут хуже, потому что они несомненно заметили нас.

– Мы дошли уже до пятого порога,– сказал Олоф,– жалко возвращаться, когда зашли так далеко

– Мало радости драться с конными,– сказал Орм,– особенно, когда их больше.

– Может быть, они подождут, пока не рассветет, и только потом нападут на нас,– сказал Споф.– Они любят лунный свет не больше нашего.

– Продолжим путь,– сказал Орм.

Они пошли со всей возможной скоростью, и когда прошли седьмой порог, Орм стал осматриваться.

– Самые остроглазые из вас должны мне помочь,– сказал он,– в воде должна быть скала с тремя розовыми кустами на вершине, хотя в это время года на них не может быть цветов.

– Вижу скалу с кустами,– сказал Черноволосый,– но розы ли это, не могу сказать.

Они подошли к воде и оттуда смогли различить три скалы. Но эти все были голые. Тогда Орм нашел углубление в скале, где вода шумела и бурлила, и рассказывал Аре.

 – Если сейчас мы сможем найти холм, который называется могильником патцинаков,– сказал он,– мы будем недалеки от того места, куда шли.

Вскоре они нашли его, потому что почти сразу же Споф указал на высокий холм недалеко от реки.

– Они захоронили там своего вождя,– сказал ой,– помню, мне говорили об этом. И всегда, когда они дерутся здесь, вблизи порогов, они, согласно своему обычаю, втыкают головы убитых врагов на высокие шесты и ставят на его могиле.

– Тогда надо спешить,– казал Орм,– чтобы они и наши тут не поставили.

Они дошли до того места, которое лежало прямо напротив скалы с кустами и холма.

– Наверное, здесь,– сказал он.– Теперь узнаем, не окажется ли весь наш путь напрасным.

Все были сильно возбуждены. При помощи копья они измерили глубину воды в расселине.

– Чтобы поймать эту рыбу, нужны высокие люди,– сказал Орм,– но я чувствую кучу камней у основания скалы, так и должно быть.

Два брата из команды Олофа, по имени Длинная Палка и Скуле, халландцы по происхождению, были самыми высокими людьми в отряде. Они вызвались пойти в воду и постараться найти там что-нибудь. Когда они стояли на дне, вода доходила им до шеи, и Орм приказал им нагнуться в воду и посмотреть, а затем поднять все камни из кучи один за одним. Они стали поднимать большие камни, это продолжалось довольно долго. Вдруг Скуле сказал, что пальцы его нащупали что-то, что не было камнем, но что он не может вытащить это.

– Будь осторожен с этим,– сказал Орм,– и сначала убери все камни.

– Вот еще что-то непохожее на камень,– сказал Длинная Палка, поднимая предмет из-под воды. Это был мешок, который, несомненно, содержал что-то тяжелое, так что ему пришлось ухватиться за него как следует. Когда он поднял его до половины, мешок лопнул посередине, потому что шкуры, из которых он Был сшит, сгнили, и широкий ручей серебряных монет ^посыпался в воду. При виде этого, громкий крик страхна и злости раздался с берега, Длинная Палка старался остановить поток монет своими руками и ртом, алюди бросились спасать мешок и то, что в нем еще осталось. Но несмотря на их усилия, большая часть содержимого упала в воду.

– Хорошенькое начало,– горько сказал Орм__

Это так-то ты обращаешься с серебром? Сколько же мне останется, если ты будешь продолжать в том же духе? Однако,– добавил он уже спокойнее,– теперь мы по крайней мере знаем, что нашли то самое место и что здесь никто до нас не побывал. Но будь осторожнее с остальными, халландец. Должно быть еще четыре мешка.

Все сердито ворчали на Длинную Палку, так что он стал тоже злиться и сказал, что больше не останется в воде. Не его вина, сказал он, что мешок был гнилой, если бы у него было столько серебра, и он хотел бы его спрятать, то потрудился бы найти мешок покрепче. Пусть другие займут, его место и сделают лучше.

Но Орм и Олоф сказали, что все произошло не по его вине. Это подбодрило его, и он продолжал более спокойно.

– Вот еще что-то,– сказал Скуле, вытаскивая какой-то предмет,– и это тяжелее, чем камень.

Это был маленький медный сундучок, очень зеленый и тяжелый, обвязанный красивыми красными веревками, которые были опечатаны.

– О да, сундуки,– сказал Орм,– я и позабыл про них. Таких сундучков должно быть четыре. Там безделушки для женщин. Все серебро в мешках.

С другими мешками им повезло больше, их достали на скалу целыми. Когда появлялся каждый новый мешок, настроение у всех поднималось, теперь они уже не думали о патцинаках и о том, что время проходит. Им пришлось долго искать, пока они не нашли два последних сундука, потому что они глубоко вошли в дно, но наконец они и их нашли и сложили все в фургон.

К этому времени прошла уже почти вся ночь, и как только они отправились в обратный путь, их страх по патцинакам становился все больше.

– Они придут, как только станет светло,– сказал Споф.

– Орму везет больше, чем большинству людей,– сказал Олоф Синица,– да и я тоже не самый невезучий. Может быть, вместе мы сможем избежать этих патцинаков. Ведь прошло уже много времени послетого, как те двое видели нас, а после этого мы никого не видели. Это может означать, что патцинаки поджидают нас ниже последнего порога, где кончается волок, ведь они не могли знать, что мы дойдем только до середины, а потом повернем назад. Они станут нас преследовать, пока не поймут, что ошиблись, и если все пойдет, как надо, мы к тому времени уже благополучно достигнем корабля.

Но в этом он оказался плохим пророком, хотя всегда его слова сбывались, потому что вскоре после рассвета, когда им оставалось уже не далеко от корабля, они услышали громкий топот копыт позади себя, И обернувшись, увидели патцинаков, летящих на них, как буря Одина.

Орм приказал своим людям остановиться и занять позицию у фургона, держа луки наготове. Люди были в самом прекрасном настроении и готовы были драться за свое серебро со всеми патцинаками Востока.

– Ни один чужак не прикоснется к этому фургону, пока будет хоть четыре-пять человек, готовых защищать его,– говорили они твердо.

Но патцинаки были хитры, в них трудно было попасть, потому что вместо того, чтобы мчаться прямо на норманнов, они на всем скаку промчались мимо них на расстоянии выстрела из лука, стреляя на ходу. Затем они перегруппировались и, после небольшой паузы, проскакали в обратном направлении. Большинство людей Орма были умелыми охотниками, хорошо обращались с луком, так что могли показать себя, и громкие крики радости раздавались каждый раз, когда один из врагов падал с лошади. Но иногда и стрела патцинака тоже находила свою цель, и через некоторое время Орм и Олоф согласились с тем, что если дело так пойдет и дальше, то долго им не продержаться.

В перерыве между двумя атаками Орм, подозвал Черноволосого и Радостного Ульфа к себе. Они оба были слегка ранены стрелами, но были в хорошем настроении, и каждый похвалился, что убил врага. Им повезло, что в месте, где они остановились, к реке спускался крутой обрыв, так что с этой стороны они были защищены от нападения. Орм приказал мальчикам спуститься к реке и бежать изо всех сил к тому месту, где на якоре стоял корабль. Там они должны были позвать Токе и сказать ему, чтобы немедленно шел им на помощь со всеми своими людьми.

– Закончится ли все предприятие успешно, зависит от вас,– сказал он,– у нас надолго стрел не хватит.

Гордые порученным важным заданием, мальчики послушались и быстро стали спускаться по скале Вскоре патцинаки атаковали вновь, и в ходе этой атаки Олоф Синица упал, получив стрелу в грудь. Она пробила кольчугу, и вонзилась в тело.

– Хорошо прицелились,– сказал он.– Дальше вам придется драться без меня.

Когда он говорил, колени его подогнулись, но он смог остаться на ногах и, взобравшись на фургон, лег на него, положив голову на один из мешков с серебром. Другие раненые уже лежали здесь среди мешков и сундуков.

В следующий раз, когда патцинаки проносились мимо, люди Орма выпустили в них свои последние стрелы. Однако когда они это сделали, сзади раздались радостные крики.

– Пророчество старика сбылось,– вскричали несколько голосов.– Убит Финн Сонессон! Ему в горло попала стрела, и он уже умер! Колбьорн, его брат, пал несколько минут назад! Теперь погибло четверо, остальные из нас не могут умереть, пока не вернутся домой!

И получилось так, как они говорили, поскольку, когда они перестали кричать, другие услышали боевой клич со стороны корабля, означавший, что Токе со своими людьми высадился на берег. Их вид, казалось ослабил жажду патцинаков к драке, потому что, когда люди Орма побежали подбирать стрелы, чтобы использовать их снова, они услышали удалявшийся топот копыт, который вскоре затих совсем.

Орм приказал своим людям не убивать никого из раненых, лежавших на земле.

– Пусть остаются там,– сказал он,– пока их соплеменники не придут за ними.

Их собственные раненые, те, кто не мог ходить, лежали на фургоне. Семеро мертвых лежали на земле, их подняли и понесли с собой, чтобы похоронить с почетом, когда представится возможность. А пока все спешили к кораблю, пока не вернулись патцинаки.

Исчез писец Фасте, но когда телегу потащили вперед, его обнаружили спящим под ней. Его разбудили древком копья и долго над ним потешались. Он сказал, что эта битва его не касается, поскольку он – государственный служащий, в чьи обязанности входит сбор налогов, и он не хотел никому мешать, кроме того, он устал после ночного перехода. Люди признали, что все это свидетельствует о его спокойствии, то, что он смог проспать весь бой.