Текст книги "Викинги"

Автор книги: Франц Бенгтссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)

– Нам надо благодарить троих людей за то, что мы спасены от галерных скамей,– сказал Орм.– Вас, Соломона и одного человека из Малаги, по имени Халид. Теперь, однако, мы знаем, что именно ваше слово было решающим, поэтому мы сильнее всего благодарим вас. Нам повезло, что мы встретили таких людей, как вы и эти два поэта, потому что в противном случае мы до сих пор мучались бы на галерах, с надеждой только на смерть. Мы будем горды поступить на службу к вашему господину и помогать ему в борьбе против его врагов. Но мы удивлены, что вам удалось уговорить его освободить нас, несмотря на все ваше влияние, потому что мы, моряки с Севера, считаемся здесь великими врагами, и так повелось еще со времен Рагнара Волосатого.

Субайда отвечала:

– Вы сослужили моему господину Аль-Мансуру великую службу, когда взяли крепость моего отца, потому что в противном случае он не знал бы о моем существовании. Кроме этого, живущим в этой стране хорошо известно, что северные люди держат свое слово и являются смелыми воинами. И у халифа Абд-эр-Рахмана Великого, и у его отца, эмира Абдуллы, было много северян среди телохранителей, потому что в те времена ваши соотечественники часто совершали набеги на наши испанские берега. Но в последнее время в этих краях бывало мало северян, поэтому их сейчас нет среди телохранителей халифа. Если вы будете служить моему господину Аль-Мансуру верно и преданно, вас богато наградят, и капитан стражи даст вашим людям полное обмундирование и хорошее оружие. А сейчас у меня есть подарок для каждого из вас.

Она кивнула одному из рабов, которые стояли около носилок, и он вынес две сабли с красиво украшенными клинками и рукоятками, отделанными серебром. Одну из них она подала Токе, а другую Орму. Они с радостью приняли их, поскольку чувствовали себя голыми без оружия на поясах в течение этих прошедших лет. Они вынули сабли из ножен, осмотрели клинки и взвесили их в руках. Соломон посмотрел на сабли и сказал:

– Они откованы в Толедо, где лучшие в мире кузнецы, как по серебру, так и по стали. Они там все еще делают сабли прямыми, как это было принято во времена готических королей, до того как слуги Пророка пришли на эту землю. Ни один кузнец не выкует сабли лучше этих.

Токе засмеялся вслух от радости и начал что-то бормотать про себя. Наконец он сказал:

 
Долго руки воина знали
Только дерево весла.
Посмотри, как радуются они,
Держа солдатский клинок.
 

Орм был обеспокоен тем, чтобы его не опередили, как поэта, поэтому, подумав несколько минут и держа саблю перед лицом, сказал:

 
Клинок, который прекрасная мне вручила,
Я поднимаю левой рукой,
Как Тир среди бессмертных.
Змея вновь получила жало.
 

Субайда засмеялась и сказала:

– Дать мужчине саблю – все равно, что дать женщине зеркало: больше они уже ни на что не смогут смотреть. Но приятно видеть, когда подарки принимают с такой благодарностью. Пусть они принесут вам удачу.

На этом их встреча закончилась, потому что Субайда сказала, что пришло время прощаться, хотя есть шанс, что они еще когда-нибудь встретятся. Поэтому она села в свои носилки, и ее унесли.

Когда они вместе с Соломоном возвращались в его дом, все трое громко хвалили Субайду и богатые подарки, которые она им сделала. Соломон объяснил, что знает ее уже около года и часто продает ей Драгоценности. Он с самого начала понял, что она – это та же самая девушка, которую Токе захватил в крепости жестокого маркграфа, хотя она стала еще красивее.

Токе сказал:

– Она прекрасна и добра, и не забывает тех, кто ей понравился. Мне тяжело вновь видеть ее, зная, что она – жена большого господина. И все-таки мне приятно знать, что она не принадлежит тому жирному старому козлу с серебряным молотком, который захватил нас в плен. Мне бы это не понравилось. Но в ищем, я не могу жаловаться, потому что девушка, вторую Соломон нашел мне, меня тоже вполне устраивает.

Орм спросил еврея относительно господина Субайды, Аль-Мансура, как получается, что он – самый могущественный человек в стране. Несомненно, халиф более могуществен, чем он? Соломон, однако, объяснил, как обстоят дела. Предыдущий халиф, Хакам Ученый, сын Абд-эр-Рахмана Великого, был великим правителем, несмотря на тот факт, что большую часть времени проводил за чтением книг и за беседой с учеными людьми. После своей смерти он не оставил наследников, кроме малолетнего сына по имени Хишам, который и был нынешним халифом. Хакам же завещал, чтобы его самый доверенный советник вместе с его женой, которая была матерью ребенка, правил до того, как Хишам повзрослеет. К несчастью эти двое так наслаждались своей властью, что поместили молодого халифа в замок под предлогом того, что он имеет слишком святую природу, чтобы его беспокоили по земным делам. Этот советник, в своем качестве регента королевства, одержал много побед над христианами на севере, в результате чего он получил имя Аль-Мансур, означающий «Завоеватель». Королева, мать молодого халифа, в течение долгого времени любила Аль-Мансура больше всего на свете, но она ему надоела, потому что была старше его ибыла капризной в вопросах раздела власти. Так что сейчас она сидит в тюрьме, как ее сын, а Аль-Мансур правит один во всей стране в качестве регента халифа. Многие его подданные ненавидят его за то, что он сделал с халифом и с королевой-матерью, но многие и любят его за победы, одержанные им над христианами. Он также является хорошим хозяином для своей стражи, поскольку полагается на нее, как на щит против тех, кто завидует ему и ненавидит. Орм и его люди могут, следовательно, ожидать процветания в дворце Аль-Мансура даже в мирное время, на говоря уже о тех битвах, к которым они будут стремиться, поскольку каждый год весной Аль-Мансур выступает в поход во главе сильной армии или против короля Астурии и графа Кастилии, или против короля Наварры и графа Арагона, владения которых находятся далеко на севере, около границы страны франков. Все эти монархи живут в постоянном страхе перед ним и готовы платить ему дань для того, чтобы он отложил свои визиты.

– Но им нелегко от него откупиться,– продолжал! Соломон,– и причиной этого является то, что он —очень несчастный человек. Он силен и одержал много побед, он преуспел во всех предприятиях, за которые брался, но, несмотря на все это, всем известно, что он живет в постоянном страхе. Потому что он поднял руку на халифа, который является тенью Пророка, и украл у него его власть. Из-за этого он живет в повседневном страхе гнева Аллаха, и нет мира в его душе. Каждый год он пытается умилостивить Аллаха, ведя все новые войны против христиан, именно поэтому он никогда не принимает дани от всех христианских королей сразу, а только позволяет им по очереди откупаться от него на несколько месяцев с тем, чтобы он всегда имел под рукой кого-нибудь из них для того, чтобы поднять на них свой ревностный меч. Из всех воинов, когда либо рождавшихся на этой земле, он – самый могущественный, и он поклялся страшной клятвой, что умрет на поле сражения с лицом, повернутым в сторону неверных, которые верят в то, что сын Иосифа был Богом. Он мало интересуется поэзией или музыкой, так что сейчас для поэтов не самые лучшие времена, по сравнению с теми привилегиями, которыми мы пользовались при Хакаме Мудром, но в часы досуга он находит некоторое удовольствие в изделиях из серебра и золота, а также и из драгоценных камней, так что я не могу жаловаться. Я купил этот дом в Кордове, чтобы иметь лучшую возможность служить его удовольствиям, и пусть он живет долго, и пусть фортуна улыбается ему, поскольку для ювелира он действительно хороший хозяин.

Все это и еще многое Соломон рассказал Орму, а Орм передал Токе и другим. Все были согласны с тем, что этот Аль-Мансур видимо действительно выдающийся правитель. Но его страха перед Аллахом они не могли понять, поскольку среди норманнов не было известно случая, когда кто-нибудь боялся бы бога.

Перед тем, как настала пора покидать дом Соломона, он проконсультировал их по многим вопросам. Прежде всего он предупредил Токе, что бы он никогда никому не рассказывал, что раньше Субайда принадлежала ему.

– Потому что властители любят бывших любовников своих женщин не больше, чем мы,– сказал он,– и было смело с ее стороны позволить тебе вновь видеть ее, даже с учетом того, что имеются свидетели, которые при необходимости готовы поклясться, что ничего предосудительного не произошло. В этом отношении, как и во всех остальных, Аль-Мансур – очень проницательный хозяин, поэтому Токе лучше держать язык на привязи.

Токе ответил, что можно не опасаться, что он поступит по-другому, и что сейчас более актуальной заботой для него является придумать имя для своей сабли. Потому что такая сабля, как эта, была, несомненно, сделана рукой великого мастера, подобного тому, кто выковал меч Сигурда Грам или Мумминг, принадлежавший Дидрику из Скофнунга, или мечу Рольфа Клячи. Следовательно, у нее должно быть имя, подобно тому, как имели имена те мечи. Но он никак не может придумать имени, которое удовлетворяло бы его, хотя и старается. Орм, однако, назвал свой меч Синим Языком.

Они покинули Соломона, всячески выражая ему свою благодарность, и были препровождены во дворец Аль-Мансура, где были приняты чиновником дворца. Им дали доспехи и полный набор оружия. Так началась их служба в страже Аль-Мансура. И семь норманнов избрали Орма своим предводителем.

Глава 7. О том, как Орм служил Аль-Мансуру и как он поплыл с колоколом Сент-Джеймса

Орм поступил на службу в королевскую охрану в Кордове в год, который принято считать восьмым годом правления халифа Хишама, то есть за три года, до того, как Бу Дигре и Вагн Акессон отправились вместе с йомсвикингами в поход против норвежцев. Он оставался на службе у Аль-Мансура в течение четырех лет.

Члены королевской охраны были весьма уважаемыми людьми в Кордове и были более красиво одеты, чем обычные граждане. Их кольчуги были легкими и тонкими, но более крепкими и хорошо сделанными, чем какие-либо виденные Ормом и его товарищами ранее. Их шлемы сверкали, как серебряные, и по торжественным случаям они одевали алые плащи поверх своих доспехов, на их щитах по окружности были выгравированы искусно сделанными надписями. Те же самые надписи были вытканы и на больших знаменах Аль-Мансура, которые всегда несли впереди армии, когда он шел на войну; означали они «Только Аллах побеждает».

В первый раз, когда Орм и его товарищи получили аудиенцию у Аль-Мансура, когда командир стражи показывал их ему, они были удивлены его внешностью, поскольку ожидали, что у него телосложение героя. В действительности это был непримечательный человек, наполовину лысый, с желто-зеленым лицом и большими бровями. Он сидел на широкой постели среди кучи подушек и задумчиво поглаживал свою бороду, отдавая быстрые распоряжения двум секретарям, которые сидели на полу перед ним и записывали каждое его слово. На столе перед его кроватью стояла медная шкатулка, а рядом со шкатулкой – ваза с фруктами и большая клетка, в которой несколько маленьких обезьян играли и прыгали на колесе. В то время как секретари записывали то, что он сказал, он взял один фрукт из вазы, просунул его через прутья решетки и наблюдал за тем, как обезьянки дрались за подарок и протягивали свои карликовые ручки, чтобы получить еще. Но вместо того, чтобы улыбаться их проделкам, он смотрел на них печальными глазами, просунул еще несколько фруктов через решетку и принялся вновь диктовать секретарям.

Через некоторое время он разрешил секретарям отдохнуть и дал знак начальнику стражи подойти со своими воинами. Он отвернулся от клетки и уставился на Орма и других викингов. Его глаза были черны, будто от горя, и казалось, что что-то горело и сверкало глубоко в них, так что воинам было трудно встречаться с ним взглядом в течение более нескольких секунд. Он критически осмотрел их, одного за другим, и кивнул головой.

– Эти люди выглядят воинами,– сказал он командиру.– Они понимают наш язык?

Командир указал на Орма и сказал, что он понимает по-арабски, но остальные не знают или почти не знают языка, и его они считают своим предводителем.

Аль-Мансур спросил Орма:

– Как твое имя?

Орм назвал свое имя и добавил, что на его языке оно означает Змей.

Тогда Аль-Мансур спросил его:

Кто твой король?

– Харальд, сын Горма,– ответил Орм.– Он правит всем Датским королевством.

– Я не знаю его,– сказал Аль-Мансур.

– Радуйся этому, господин,– отвечал Орм,– посльку, где бы ни плавали его корабли, короли бледнеют от одного звука его имени.

Аль-Мансур посмотрел на Орма в течение некоторого времени, затем сказал:

– Ты остер на язык и заслуживаешь имя, которое носишь. Твой король – друг франков?

Орм улыбнулся и ответил:

– Он был их другом, когда его страна была охвачена беспорядками. Но когда фортуна улыбается ему, он жжет их города, как во Франкии, так и Саксонии. А он – король, кому фортуна благоприятствует.

– Возможно он – хороший король,– сказал Мансур.– Кто твой Бог?

– На этот вопрос труднее ответить, господин, ответил Орм.– Мои боги – это боги моего народа, « мы считаем их сильными, как и мы сами. Их много, но некоторые из них стары, и их мало кто почитает кроме поэтов. Самый сильный из них зовется Тор. Он рыжий, как я, и считается другом всех смертных. Но самый мудрый из них – Один, бог солдат, и говорят, что благодаря ему мы, норманны, являемся лучшими воинами в мире. Сделал ли кто-нибудь из наших богов что-либо для меня, я, однако, не знаю. Но определенно, что я для них не много сделал. И, по-моему, в этой стране от них мало пользы.

– А сейчас слушай внимательно, неверный,– сказал Аль-Мансур,– то, что я тебе скажу. Нет Бога кроме Аллаха. Не говори, что их много, не говори, что их три; во время Судного Дня тебе будет хорошо, если ты не будешь этого говорить. Есть только один Аллах, Вечный и Великий и Мухаммед – Пророк Его. Это – истина, и в это ты должен верить. Когда я веду войну против христиан, я веду ее для Аллаха и Пророка, игоре тому в моей армии, кто не верит в них. Отныне, следовательно, ты и твои товарищи не должны боготворить никого, кроме истинного Бога.

Орм ответил:

– Мы, люди Севера, не поклоняемся нашим богам, кроме тех случаев, когда оказываемся в опасности, потому что мы считаем глупым надоедать им бормотанием. В этой стране мы не поклонялись никакому богу с тех пор, как мы принесли жертву морскому богу для того, чтобы наш путь домой был удачным. Как оказалось, это не принесло нам особой пользы, поскольку вскоре показались твои корабли, и мы, который ты видишь здесь, стали твоими пленниками. Возможно, наши боги не обладают силой в этой стране. Следовательно, повелитель, я со своей стороны буду охотно выполнять твои приказы и поклоняться твоему Богу, пока я – твой слуга. Если это доставит тебе удовольствие, я спрошу моих товарищей, что они думают по этому поводу.

Аль-Мансур кивнул головой в знак согласия, и Орм сказал своим людям:

– Он говорит, что мы должны поклоняться его Богу. У него только один Бог, по имени Аллах, который не любит всех других богов. Мое личное мнение состоит в том, что этот Бог силен в этой стране, а наши боги слабы так далеко от родного дома. С нами будут лучше обращаться, если мы последуем обычаям этого народа в этом вопросе, и я считаю, что было бы глупо с нашей стороны пойти против воли Аль-Мансура.

Люди согласились, что у них нет выбора, и что было бы безумием злить столь могущественного господина как Аль-Мансур. После этого Орм повернулся к Аль-Мансуру и сказал ему, что все они готовы почитать Аллаха и обещать не поклоняться никакому другому богу.

Тогда Аль-Мансур вызвал двух священнослужителей вместе с магистратом, перед которыми Орма и его товарищей заставили повторить священное кредо последователей Мухаммеда, которое произнес перед Ормом Аль-Мансур: а именно, что нет Бога кроме Аллаха, и что Мухаммед – Пророк Его. Все, кроме Орма, с трудом, произнесли слова, хотя их и тщательно выговаривали для них.

Когда эта церемония была закончена, Аль-Мансур остался очень доволен и сказал священнослужителям, что, как он считает, сослужил хорошую службу Аллаху, с чем они согласились. Затем, положив руку в медную шкатулку, стоявшую на столе, он вынул из нее горсть золотых монет и дал по пятнадцать штук каждому из воинов, но Орму – тридцать. Они поблагодарили его, и командир увел их снова в казарму.

Токе сказал:

– Вот мы и простились с нашими богами. Возможно, это и правильно в чужой стране, где правят другие боги. Но если я когда-нибудь снова попаду домой, я снова буду больше любить наших богов, чем Аллаха. Тем не менее, должен сказать, что для этих мест он самый лучший бог, он уже обеспечил нас деньгами, Если бы он также смог бы предоставить несколько женщин, он еще сильнее вырос бы в моих глазах.

Вскоре после этого Аль-Мансур объявил войну христианам и выступил на север во главе своей королевской стражи и сильной армии. В течение трех месяцев он грабил Наварру и Арагон, при этом Орм и его товарищи захватили для себя золота и женщин, так что они были вполне удовлетворены службой утакого господина. Каждую последующую весну и осень они оказывались на поле сражений под знаменами Аль-Мансура, отдыхая в Кордове в самые жаркие летние месяцы и в те месяцы года, которые южане называют зимой. Они изо всех сил старались приспособиться к обычаям страны и не имели повода жалоб на свою службу, поскольку Аль-Мансур часто награждал их богатыми подарками, чтобы обеспечитьсебе их верность, и все, что ими захватывалось приштурмах городов и грабежах, им разрешалось оставлять себе, кроме одной пятой части, которую они были обязаны отдавать ему.

Иногда, правда, они находили довольно утомительным быть последователями Аллаха и слугами Пророка. Если где-либо во время своих походов они находили вино или свинину в христианских домах, им запрещалось насладиться и тем, и другим, хотя хотелось и того, и другого. Этот запрет, который казался им самым необычным из всего, о чем доводилось слышать, они редко отваживались нарушать, потому что Аль-Мансур наказывал любое неповиновение крайне сурово. В добавок к этому, они должны были молиться Аллаху и склоняться перед Пророком слишком часто по их мнению. Каждое утро и каждый вечер, когда Аль-Мансур был в походе, вся его армия вставала на колени, лицом к Городу Пророка, и каждый должен был сделать несколько поклонов, доставая лбом до земли. Это казалось им унизительным и смехотворным для мужчины, но они были согласны с тем, ничего не поделаешь и надо соблюдать этот обычай вместе со всей армией.

Они отличились в сражениях и заставили себя уважать в охране. Они зарекомендовали себя с лучшей стороны в ней, и когда приходило время делить добычу, никто не оспаривал их право на все, что онихотели. Их было восемь человек: Орм с Токе, Халле и Огмунд, Туме, который когда-то греб вместе с Токе, Гунне, который греб с Кроком, Рапп, который был одноглазым, и Ульф – самый старший из них. Однажды, много лет назад, ему разорвали один из уголков рта на христианском празднике, и с тех пор он был известен как Гринульф, поскольку рот его перекосился и был шире, чем у других. Им так везло, что только одного из них убили за все четыре года их службы у Аль-Мансура.

Они путешествовали беспрестанно, потому что, чем больше борода Аль-Мансура покрывалась сединой, тем более яростно нападал он на христиан, все меньше и меньше времени проводя на отдыхе дома, в своем пворце в Кордове. Они были с ним в его походе далеко на север в Памплону, в королевстве Наваррском, где они дважды безуспешно пытались штурмовать город, но в третий раз взяли его и предали мечу. Здесь был убит камнем, выпущенным из катапульты, Туме, когда-то разделявший одно весло с Токе. Они плавали на личном корабле Аль-Мансура на остров Майорка, когда правитель этого острова выказал неповиновение, и стояли на страже, когда этому правителю отрубали голову, вместе с тридцатью его родственниками. Они сражались в пыли и жаре в Хенаресе, где воины графа Кастильского оказали им сильное сопротивление, но в конце концов были окружены и уничтожены. Там, в день, последовавший за битвой, мертвых христиан свалили вместе в огромную кучу, с вершины которой священнослужители Аль-Мансура призывали слуг Пророка на молитву. Затем они участвовали в большом походе в королевство Леонское, где они преследовали короля Санчо Жирного столь настойчиво, что в конце концов его собственные люди решили от него избавиться (поскольку он был таким жирным, что не мог больше сидеть на лошади) и пришли с данью к Аль-Мансуру.

Во время всех этих кампаний Орм и его люди не переставали восхищаться прозорливости и силе Аль-Мансура, а также той великой удаче, которая всегда сопутствовала всем его предприятиям. Но больше всего их удивляла степень его страха перед Аллахом и то разнообразие способов, при помощи которых он стремился умилостивить своего Бога. Вся грязь, которая скапливалась на его обуви и одежде во время походов, тщательно соскребалась слугами каждый вечер и складывалась в шелковый мешок, и в конце каждой кампании этот мешок грязи привозился в Кордову. Он приказал, чтобы вся эта грязь, скопленная им в войнах против христиан, была похоронена вместе с ним, когда он умрет, потому что Пророк сказал: «Благословенны те, кто прошел грязными дорогами, чтобы драться с неверными».

Однако, несмотря на всю эту грязь, страх Аль-Мансура перед Аллахом не ослабевал, и в конце концов он решил совершить самое великое предприятие

Из всех им совершенных, а именно, разрушить святой город христиан в Астурии, в котором был похоронен апостол Иаков, великий чудотворец. Осенью двенадцатого года правления халифа Хишама, который был четвертым годом службы Орма и его людей у Мансура, он собрал войско, какого еще никогда видели в Испании, и пошел на северо-запад, пройдя через Пустую Землю, которая издавна служила границей между андалузцами и астурийскими христианами.

Они достигли христианских поселений на дальне стороне Пустой Земли, которой ни один андалузец никогда не достигал, и каждый день вели ожесточенные схватки, поскольку христиане изобретательно оборонялись среди гор и ущелий. Однажды вечером, когда армия разбила лагерь и Аль-Мансур отдыхал в своем большом шатре после вечерней молитвы, христиане предприняли внезапное нападение. Вначале они стали брать верх над мусульманами, так как один их отряд ворвался в лагерь и начал сеять панику, воздух наполнился дикими криками и призывами о помощи! Услышав это, Аль-Мансур выскочил из своего шатра, в шлеме и с мечом, но без доспехов, чтобы посмотреть, что происходит. В этот вечер Орм и двое его людей,Халле и Рапп Одноглазый, стояли на страже у входа в шатер. Когда Аль-Мансур выбежал из шатра, несколько вражеских всадников понеслись к нему на полной скорости. Когда они увидели Аль-Мансура, то сразу же узнали его по шлему (так как он единственный во всей армии носил шлем такого цвета) и, испуская торжествующие крики, стали бросать в него копьями. Ночь была темной, а Аль-Мансур был стар и не мог увернуться от них, но Орм, который стоял ближе всех к нему, неожиданно прыгнул ему на спину, повалив его лицом на землю и приняв два копья в свой щит и одно – в плечо. Четвертое пронзило бок Аль-Мансура, когда он лежал на земле, потекла кровь. Халле и Рапп помчались вперед, навстречу врагам, бросая в них свои копья и сбив одного из врагов слошади. Затем и другие прибежали им на помощь со всех сторон, и христиане были перебиты, а оставшиеся в живых обращены в бегство.

Орм вытащил копье у себя из плеча и помог Аль-Мансуру встать на ноги, думая, как его господин отнесется к тому, что его повалили на землю лицом вниз. Аль-Мансур, однако, был очень рад своей ране. Это была первая рана, которую он когда-либо получил, ион расценивал ее как знак удачи, как признак того, что ему было позволено пролить кровь ради Аллаха, при том не получив большого ущерба для своего здоровья. Он приказал вызвать к нему троих из командиров его кавалерии и публично отчитал их перед собравшимися офицерами за то, что они не выставили часовых перед лагерем. Они упали ему в ноги и покаялись в своей халатности, после чего Аль-Мансур (это было его привычкой, когда он был в хорошем настроении) разрешил им прочесть молитвы и связать свои бороды перед тем, как их отведут на казнь.

Халле и Раппу он дал по горсти золота каждому. Затем, когда все офицеры армии все еще находились рядом с ним, он дал знак Орму выступить вперед. Аль-Мансур посмотрел на него и сказал:

– Рыжеволосый, ты поднял руку на господина, что запрещено делать любому солдату. Что ответишь ты на это обвинение?

Орм ответил:

– Воздух был полон копий, и ничего больше нельзя было сделать. Но я верю, мой господин, что честь твоя так велика, что то, что произошло, не может повредить ей. Кроме этого, ты упал лицом к своим врагам, так что никто не может упрекнуть тебя в трусости.

Аль-Мансур сидел и молча поглаживал бороду. Затем он кивнул и сказал:

– Хороший ответ. К тому же ты спас мне жизнь, а я еще должен закончить кое-какие дела.

Он приказал принести из своих сундуков нашейную цепь. Она была золотая и тяжелая. Он сказал:

– Я вижу, что копье попало тебе в плечо. Это больно. Вот лекарство от боли.

Сказав это, он повесил цепь на шею Орма, что было чрезвычайно редкой честью. После этого случая Орм и его люди стали пользоваться еще большим Расположением Аль-Мансура, чем раньше. Токе осмотрел цепь и выразил радость, что Орм получил столь щедрый дар.

– Вне сомнения,– сказал он,– этот Аль-Мансур – самый лучший господин, которому человек только может желать служить. И все равно, я думаю, что тебе повезло, да и нам всем, что ты не повалил его на спину.

На следующий день армия продолжила свое движение, и наконец они подошли к священному городу христиан, где был похоронен апостол Иаков, а на его могиле была построена огромная церковь. Здесь произошло жестокое сражение, поскольку христиане, вер что апостол придет к ним на помощь, дрались до последнего, но в конце концов Аль-Мансур победил их, город был взят и сожжен. Сюда христиане со все концов страны приносили самое ценное, что у них было, для надежного хранения, поскольку этому городу никогда не угрожали никакие неприятели. Следовательно, было захвачено огромное количество добычи, а также много пленников. Аль-Мансур выразил особое желание уничтожить большую церковь, стоявшую над могилой апостола, но она была каменная и ее нельзя было сжечь. Вместо этого он заставил пленников, при помощи солдат из своей собственной армии развалить ее. В башне этой церкви висело двенадцатьколоколов, каждый из которых носил имя одного и апостолов. Они были чрезвычайно мелодичными высоко ценились христианами, в особенности самый крупный из них, носивший имя Иакова.

Аль-Мансур приказал, чтобы эти колокола были отвезены в Кордову христианскими пленниками, ичтобы там их повесили вверх ногами в большой мечети, наполнили благовонными маслами, и чтобы они постоянно горели, как большие лампы, во славу Аллаха и Пророка. Они были чрезвычайно тяжелы, и дли того, чтобы везти их были сооружены громадные носилки. Шестьдесят пленников должны были нести каждый колокол на таких носилках, работая посменно. Но колокол Иакова был столь тяжел, что ни одни носилки его не выдержали бы. Было также известно, что провезти его на телеге, запряженной быками, не удастся через горные перевалы. Аль-Мансур, однако очень не хотел оставлять его, поскольку считал его самым лучшим объектом для мести христианам, какой у него когда-либо был.

Соответственно, он приказал построить для колокола платформу, для того, чтобы на ней довезти его до ближайшей реки, откуда он может быть доставлен в Кордову. Когда платформа была построена и под нее были вставлены катки, через ушки колокола были продеты металлические прутья, и множество людей попытались поднять его на платформу. Но южанам не хватало ни сил, ни энтузиазма для такой работы, а когда попытались вставить более длинные прутья, с тем, чтобы больше людей могли участвовать в работе,они сломались, и колокол остался на земле.

Орм и его люди, которые пришли посмотреть за работой, начали смеяться, затем Токе сказал:

– Шестеро взрослых мужчин должны суметь поднять его без особых усилий.

А Орм сказал:

– Четверо смогут.

После этого Орм, Токе, Огмунд и Рапп Одноглазый подошли к колоколу, продели ему в ушки короткий прут, подняли колокол и поставили его на платформу.

Аль-Мансур, который в это время проезжал мимо на своей лошади, остановился, чтобы посмотреть на это. Он подозвал к себе Орма и сказал:

– Аллах наградил тебя и твоих людей большой силой, да будет благословенно имя Его! Кажется, вы – именно те люди, которые должны позаботиться о поставке этого колокола в целости на корабль и охранять его по пути в Кордову. Я не знаю других людей, способных сделать это.

Орм поклонился и сказал, что задача не кажется ему трудной.

Тогда Аль-Мансур выбрал группу хороших рабов среди пленников и приказал им отнести колокол к реке, к тому месту, где она становится судоходной, после чего они должны были стать гребцами на корабле, ожидавшем их там, который был захвачен у астурийцев. Двое офицеров из штаба Аль-Мансура были направлены вместе с ними, чтобы руководить путешествием.

К платформе были привязаны веревки, и Орм с его людьми отправился в путь с колоколом и рабами. Часть пленников катила платформу, часть подкладывала катки впереди нее. Это было утомительное путешествие, поскольку дорога, по которой они двигались, шла под уклон, так что иногда колокол двигался вперед под воздействием собственной тяжести, и поначалу несколько рабов, менявших катки, было раздавлено. Орм, однако, приказал им привязать веревку к задней части платформы, чтобы они могли контролировать ее движение, когда дорога шла круто вниз. После этого дело пошло лучше, и постепенно они Добрались до реки, где на якоре стоял корабль.

Это было торговое судно, небольшое, но прочное, с хорошей палубой, десятью парами весел, мачтой и парусом. Орм и его люди подняли колокол на борт и укрепили его веревками. Затем они рассадили рабов по местам и отправились вниз по реке. Эта река текла на запад, к северу от той реки, по которой корабли Крока поднимались к крепости маркграфа, и норманны были рады вновь оказаться во главе корабля.

Викинги по очереди присматривали за гребцами, которых они находили довольно неловкими и неуклюжими в работе. Они были разочарованы, обнаружив что на этом судне нет ножных цепей, поскольку это означало, что кому-то придется присматривать за рабами и по ночам, и все же, несмотря на это, двое узников, попробовавших кнута, сбежали. Люди Орма были согласны с тем, что никогда раньше не видели такой плохой гребли и что если дело так пойдет дальше, они никогда не доберутся до Кордовы.