Текст книги "История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны"
Автор книги: Филипп Арьес
Соавторы: Роже-Анри Герран,Мишель Перро,Жорж Дюби,Линн Хант,Анна Мартен-Фюжье,Кэтрин Холл,Ален Корбен
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 48 страниц)
Во второй половине века каникулы стали рассматривать как обязательную смену деятельности и образа жизни. Отдых и благотворное влияние природы противопоставляются урбанизации и индустриализации. Этот вкус к природе не нов, Робер Мози[124]124
Робер Мози (1927–2006) – французский ученый, историк литературы и философии XVIII века.
[Закрыть] писал о его появлении в XVIII веке. Новым же, как отмечает Анри Буаро в своем исследовании феномена каникул, «является то, что каникулы становятся частью жизни».
Отдых, то есть общение с природой, путешествия, развлечения, начинает чередоваться с работой. В сельском обществе и в среде ремесленников свободное время не выделялось в нечто особенное. В городском индустриальном обществе оно наступает для всех одномоментно – летом. По мере проникновения в новые социальные слои досуг небывалым образом структурирует время – в течение года оно отныне распределяется по–новому. В статье «Вопрос о каникулах» в номере La Revue hebdomadaire от 6 июля 1912 года говорится: «Пятьдесят лет назад те, кто брал отпуск, казались оригиналами. Теперь же странными кажутся те, кто не берет его». Каникулы становятся необходимостью и рассматриваются как право. Концом XIX века датируется возникновение индустрии досуга – во Франции появляется туристическая ассоциация Touring Club (1890), издается «Путеводитель Мишлен» (1890), возникают объединения по обслуживанию туристов.
Изменения в обществе, приведшие от аристократических выездов за город к идее права на отдых – и, далее, к принятию закона об оплачиваемых отпусках в 1936 году, – описаны в исследованиях истории отпусков и школьных каникул.
До начала XIX века школы могли не работать по двум причинам: с одной стороны, это религиозные праздники, с другой – полевые работы, из–за которых столько детей пропускало занятия, что учеба в начальных классах на время прекращалась. Постепенно выходные дни и каникулы отделились от церкви и сельскохозяйственных нужд, для них не было других причин, кроме как дать возможность отдохнуть ученикам и учителям; продолжительность их увеличилась, особенно при Третьей республике.
Летние каникулы в XIX веке продолжались максимум шесть недель, начинались приблизительно в день Успения (15 августа), а учебный год – в первые дни октября. 4 января 1894 года было принято постановление, согласно которому к шести неделям каникул «в школах, где организованы каникулярные классы», могли быть добавлены еще две. Первоначально каникулы удлинялись в виде исключения как компенсация персоналу, «который будет способствовать проведению регулярных занятий для взрослых и подростков», потом учителям начальных классов, которые будут заниматься с детьми после уроков. В 1900 году эти постановления подтверждаются, и сроки летних каникул устанавливаются с 1 августа по 1 октября. В 1912 году решением от 20 июля летние каникулы в средней школе начинаются с 14 июля и заканчиваются 1 октября. Только в 1935 году это распространится и на начальную школу.
В эпоху Реставрации ученики интернатов нередко оставались там круглый год, включая каникулы. Иногда такое встречалось в годы Второй империи. К концу века этого больше нет. Виктор Дюрю, министр народного образования, озаботился в августе 1866 года судьбой этих мальчиков и выразил пожелание, чтобы их приняли в лицеи, находящиеся на море. Это очень современная точка зрения, ее следует отметить особо, как и его мечту организовать для школьников путешествия по обмену.
Школьное образование все чаще упрекают в недостаточной связи с реальной жизнью. В то же время признается важность воспитательного и оздоровительного аспекта каникул. Быстро развивается система летних лагерей, с 1911 года во Франции начинается движение скаутов.
Каникулы и семья
«Вы получите свои награды, когда начнется новый учебный год!» – утверждала мать мадам R, увозя 1 июля своих троих детей на каникулы. Они были в лицее и хотели дождаться наград… Парижанка мадам R, родившаяся в 1897 году, на протяжении всего своего детства ездила на каникулы в Лангрюн, на нормандское побережье. Ее родители поздравляли с Пасхой хозяев виллы, которую желали снять на лето за 400 франков. Они также арендовали рояль (50 франков) и купальню (50 франков) и нанимали служанку за 15 франков в месяц. Отец, инженер–строитель дорог и мостов, приезжал к семье на несколько дней около 15 июля и 15 сентября и проводил с ними весь август. Все вместе они катались на велосипедах.
В годы отрочества мадам Р. и ее братья посещали казино на «семейном пляже». Там все друг друга знали, и родители спокойно оставляли детей потанцевать. Семьи завязывали отношения, и подрастающие дети могли безбоязненно передвигаться с большей свободой, чем в Париже.
Оставаясь увеселительными учреждениями, эти казино были настоящими светскими храмами общения для буржуазной молодежи с «семейных пляжей». Аналогичные заведения построили супруги Буало для своего личного пользования. Каролина Шотар–Льоре рассказывает, что эти вольнодумцы в своем имении Винье разрушили в 1894 году часовню, чтобы построить «семейный зал».
Это было помещение двадцати пяти метров в длину, обитое красным бархатом и деревянными панелями, в котором находились два каменных скульптурных камина с инициалами Эжена и Изабель, финансировавших проект. Зал был открыт в 1901 году, когда выдавали замуж дочерей Буало, Жанну и Мадлен. В дальнейшем зал служил столовой, где Эжен и Мари принимали летом по тридцать–пятьдесят гостей. Дом в Винье был для потомков Буало родовым гнездом, он сплачивал их всех. Многочисленные кузены и кузины приезжали туда на каникулы вплоть до 1950‑х годов.
Важнейшие даты жизниЖизнь делится на две части важнейшим событием – свадьбой. Брак – основа непрерывности социального и семейного существования. Частная жизнь, таким образом, включает в себя то, что было «до», и то, что было «после»; все, что происходит в жизни, неравным образом распределяется по этим двум периодам.
До свадьбы в жизни индивида существуют четко определенные этапы: вступление в отрочество, отмеченное в большинстве семей первым причастием, окончание среднего образования и бакалавриат для мальчиков (так как девочки не получают классического образования с изучением латыни, они не могут сдавать экзамен на бакалавриат; если же они все же хотят иметь диплом, им приходится довольствоваться свидетельством об элементарном образовании), выход в свет, поиск жениха или невесты, помолвка. В конце этого пути – свадьба, рождение детей. Далее частная жизнь течет до самой смерти практически без изменений и включает в себя воспитание и устройство жизни детей; ритм в ней отмеряют семейные праздники.
Юноша из буржуазной семьи сдает экзамен на бакалавра после семилетнего среднего образования, полученного либо в одном из лицеев, учрежденных Наполеоном и ставших впоследствии королевскими коллежами, а в 1848 году снова переименованных в лицеи, либо в частном учебном заведении. До 1930 года среднее образование платное и, даже несмотря на государственные стипендии, является привилегией обеспеченных классов. В 1842 году экстернат в королевских коллежах, например в коллеже Людовика Великого, стоит сто франков в год, интернат – семьсот. В 1873 году старшеклассник–экстерн парижского лицея платит триста франков, в конце века – четыреста пятьдесят, в хорошей частной школе – семьсот двадцать. Что же касается интерната в иезуитском коллеже в Париже, цена там приближалась к тысяче четыремстам франков, что составляло почти половину жалованья инженера–политехника. Для сравнения отметим, что в 1880 году все расходы на «прислугу за все» составляют около пятисот франков в год. В 1854 году из 107 000 учеников средних школ экзамен на бакалавра сдали 4600. Начиная с 1873 года от шести до семи тысяч человек получают дипломы.
Молодой человек из буржуазной семьи согласно закону от 1872 года подлежит призыву в армию. Путем жребия решается, на какой срок молодой человек попадает в армию: на пять лет или на год (который на самом деле сводится к шести месяцам). Впрочем, с одной стороны, бакалавр, который досрочно поступает на службу, при условии уплаты 1500 франков на экипировку служит всего год. С другой стороны, студенты Больших школ[125]125
Большие школы – неофициальное общее название самых престижных высших учебных заведений Франции.
[Закрыть] и чиновники легко освобождаются от призыва.
После бакалавриата молодой человек может пойти учиться в высшее учебное заведение на юридический или медицинский факультет (поступить в университет стоит дорого: запись и допуск к экзаменам – 1000 франков на юридическом факультете и 3000 франков – на медицинском) или же поступить в одну из Больших школ – Политехническую, Школу мостов и дорог, Национальную высшую горную школу, Центральную. Он также может сразу войти в семейное дело. В любом случае на «ярмарку женихов» он попадает не в юном возрасте.
Для девушки из буржуазной семьи вопрос о высшем образовании не стоит, если у семьи достаточно денег, чтобы выдать ее замуж с хорошим приданым. Женское среднее образование, где бы оно ни получалось – в пансионе или, начиная с 1880 года, в одном из лицеев, созданных Камилем Се[126]126
Камиль Се (1847–1919) – французский юрист и политик, сторонник среднего образования для девушек («закон Камиля Се», 1880).
[Закрыть], никогда не имело целью подготовку к экзамену на степень бакалавра или к поступлению в университет. По окончании среднего образования девушка может получить свидетельство об элементарном образовании или сертификат о среднем образовании. Но она не нуждается в дипломах. «Оставьте же заботу о дипломе тем, кому надо зарабатывать на жизнь!» – говорил Луизе Вайс ее преподаватель литературы в Лицее Мольера. Для малоимущих девушек в 1905 году начинают работать частные курсы по подготовке к бакалавриату. В лицеях такая подготовка начнется только после I Мировой войны.
Образование для девушки из буржуазной семьи – это прежде всего подготовка ее к роли хозяйки дома. Она должна уметь вести дом, руководить прислугой, быть достойной собеседницей супругу и воспитывать детей. Для этого совсем не нужна латынь или специфические научные знания, но требуется общая культура, умение рисовать и музицировать, а также теоретические и практические хозяйственные умения и навыки – кухня, гигиена, педагогика.
До замужества девушка под руководством матери совершенствует свои знания правил хорошего тона и светские навыки, а также посещает «школу домохозяек», например Школу матерей или Домашнего очага, и слушает лекции для светских девушек, например в Университете анналов[127]127
Учебное заведение, основанное в 1907 году Ивонной Сарсе, дочерью театрального критика Франциска Сарсе (см. примеч. 118).
[Закрыть].
Как правило, здесь помогают семейные и дружеские связи: женихом часто оказывается брат лучшей подруги, невестой – сестра друга; во время семейных праздников – свадеб, крестин – происходят встречи с дальними кузенами и кузинами.
Существует множество поводов для встреч буржуазной молодежи: благотворительные базары, занятия спортом (теннис и катание на коньках), танцевальные вечера. Специально для молодежи организуются «белые балы» – дебютантки по являются на них в белых платьях, символизирующих чистоту и невинность. На этих балах всегда присутствуют матери – следят за общим порядком, общаются, обсуждают возможное приданое и в целом оценивают потенциальные партии.
Во Франции принято, чтобы девушка выходила замуж в свой первый светский сезон. Если она совсем юная, она может выезжать две зимы подряд. Если же и на третий сезон не находится претендента на ее руку и сердце, ее сбрасывают со счетов; либо закрадываются сомнения в безупречности ее поведения, либо, что случается чаще, приданое кажется недостаточным.
В буржуазной среде считалось уместным специально знакомить потенциальных женихов и невест. «Свахи» были настоящими специалистами своего дела. Как правило, это были старые девы, кузины или друзья дома из хорошего общества; безупречность их поведения внушала доверие. Они устраивали встречи молодых людей, которых считали подходящими друг другу. Так познакомились родители писательницы Симоны де Бовуар, историка и дипломата Жака Шастене, дядя и тетя романистки Эдме Реноден.
Такие браки не противоречили чувствам. Во–первых, с «сосватанным» супругом часто складывались прекрасные отношения. Во–вторых, если молодой человек или девушка влюблялись в кого–то по своему выбору, родители не отметали сразу возможность брака. Они наводили справке об избраннике, убеждались в его почтенности, узнавали о доходах, о том, что о нем говорят. Политическую и религиозную принадлежность тоже следовало учитывать. Так, вольнодумцы Эжен и Мари Буало, у которых было пять дочерей на выданье, не рассматривали возможность породниться с католической семьей. Одна из их дочерей, Мадлен, встретила на бульваре в Туре в 1901 году красивого молодого человека, который ей очень понравился. О нем навели справки; оказалось, что он из семьи протестантов, сын промышленника. Значит, делу можно было давать ход. Старшая замужняя сестра организовала первую встречу. Далее события развивались стремительно. Два месяца спустя состоялась официальная помолвка, еще через месяц – свадьба, накануне которой Мадлен крестилась.
Если молодой человек решил жениться, он должен сделать предложение родителям девушки через какую–нибудь даму, хорошо знающую семью. Если предложение принято, родители молодого человека делают предложение родителям невесты по всей форме. С этого момента претендент становится официальным женихом и принимается в качестве такового в доме будущей супруги. В первый визит назначают дату помолвки.
Торжественный обед по случаю помолвки происходит в доме невесты, на нем присутствуют обе семьи. В этот вечер жених дарит кольцо. Невесте полагается сделать ответный подарок – мужское кольцо, медальон со своим портретом или прядью волос. Она преподносит подарок спустя неделю, на обеде в доме родителей жениха.
Перед своим первым визитом молодой человек посылает невесте букет из белых цветов. Богатому жениху полагается посылать цветы ежедневно вплоть до свадьбы. Иногда он даже посылает цветы будущей теще. К концу века невесте посылались не только белые цветы. По восточному обычаю букеты постепенно розовели, и накануне свадьбы это были алые цветы, символ страстной любви. Все учебники хорошего тона находили этот обычай вульгарным.
Каждый день молодой человек ходит к невесте, чтобы «ухаживать» за ней. При этих встречах присутствует мать девушки или какая–нибудь родственница. Девушка должна вести себя с женихом сдержанно. Она не может ни писать ему, ни получать от него писем без ведома матери. Ей не следует слишком живо проявлять нежность и ускорять события, чтобы он не усомнился в ее стыдливости и чистоте. В принципе, в этот период молодые люди должны получше узнать друг друга. Очень важно, чтобы невеста оставалась как бы бестелесной, чтобы будущий муж мог ее идеализировать: «чтобы при самых разных обстоятельствах и даже, может быть, утратив иллюзии, супруг всегда вспоминал идеальную форму и чистый взгляд, выдающий действительно невинную душу».
Период от помолвки до свадьбы длится от трех недель до нескольких месяцев, чаще всего два месяца. Газета La Corbeille пишет 1 декабря 1844 года, что одна–единственная встреча может привести к молниеносной свадьбе: «Перед наступлением сезона балов находится период летних свадеб, которые являются результатом летних встреч и знакомств на водах, в замках, в путешествиях». Другие свадьбы – зимние, потому что «в большинстве случаев они являются следствием контрдансов или нескольких любезных слов, сказанных где–нибудь на концерте».
В это же время обе семьи обговаривают приданое и назначают дату подписания контракта. Когда этот день настает, жених и невеста с родителями или близкими родственниками отправляются к нотариусу или он сам приходит в дом невесты. В обоих случаях порядок действий одинаков. Нотариус зачитывает документ. Жених и невеста должны хотя бы делать вид, что это их мало интересует – неприлично думать о деньгах, а не о любви. Как только чтение закончено, жених встает и подписывает документ, потом протягивает перо своей будущей жене. Затем подписывают матери, отцы, родственники, друзья, которых можно приглашать на эту церемонию. Если у одной из семей есть какой–то важный знакомый или родственник, присутствие которого было бы лестным для всех, его могут попросить прийти и подписать контракт.
В Париже и других крупных городах понемногу взяли за правило устраивать бал в день подписания брачного контракта, а не в свадебный вечер, так что к началу XX века в день бракосочетания больше не танцуют. Невеста открывает бал, танцуя с женихом, второй танец традиционно отдается нотариусу, дальше она танцует с гостями.
Подписание брачного контракта – это буржуазная черта, как показали Аделина Домар и Жан—Пьер Шалин. Без этого женятся лишь бедные люди, их имущество считается общим и управляет им только муж. В буржуазной среде брачным контрактом оговаривается по крайней мере одно положение (общность имущества супругов, но разделение долгов); также имущество может разделяться или устанавливаются правила пользования приданым (супруга может распоряжаться половиной своего приданого, вторая же половина передается мужу).
В Париже в целом заключаются равные браки, однако прослеживаются две тенденции: коммерсанты, как правило, богаче своих невест; чиновники же и представители свободных профессий, напротив, женятся на более богатых, чем они, девушках. Надо признать, что чиновникам платили очень мало: начальное жалованье члена Государственного совета составляло 2000 франков в год, судья заканчивал карьеру, зарабатывая 6000 франков в год. То же самое наблюдалось и в Руане: инженер, имеющий 75 000 франков благодаря патентам на изобретения, женится на девушке, приданое которой составляет 741 000 франков. Приданое невесты позволяло молодой паре жить так, как их обязывало положение, а не в зависимости от доходов; таким образом поддерживался престиж семьи и ее стабильный имидж.
Если же бедный молодой человек, имеющий дипломы, благодаря которым перед ним открывалось неплохое профессиональное будущее, мог жениться на рогатой невесте, то бесприданница имела все шансы остаться незамужней. Отсутствие приданого ни в коей мере не могло компенсироваться наличием высшего образования и профессиональной деятельностью (к 1914 году во Франции была дюжина адвокатесс, несколько сотен женщин–врачей и немногим более школьных учительниц). Зарабатывая себе на жизнь, женщина из буржуазной среды теряла свой статус.
После помолвки девушка начинает заниматься приданым, которое включает в себя ее личное белье и домашний текстиль. Молодой супруг приносит в дом после свадьбы лишь свое собственное белье. Она вышивает метки, сначала первую букву фамилии мужа, рядом первую букву своей фамилии. Белье обычно составляет 5% приданого. Как пишет мадам Альк, в 1881 году скромное приданое составляло 2000 франков: всего было по три дюжины – простыней, скатертей, наволочек, рабочих передников и т. д., а шикарное – 25 000 франков: в этом случае все считалось по двенадцать дюжин.
Между богатым и скромным приданым очень большая разница в качестве кружева, мехов, домашних платьев, белья. В приданом графини де Панж, вышедшей замуж в 1910 году, дюжинами считались нижние юбки, панталоны, лифчики, нитяные и шелковые чулки, перчатки – длинные вечерние и короткие дневные. К тому же у нее было три платья от Уорта[128]128
Чарльз Фредерик Уорт (1825–1895) – французский модельер английского происхождения, один из основателей «высокой моды».
[Закрыть], вечерние и домашние платья, три прогулочных костюма, шуба из выдры, чернобурка, соболиная накидка, наконец, четыре шляпы с перьями и цветами. Необходимость иметь столько белья была связана с тем, что в сельской местности стирали всего лишь два–три раза в год, в огромных чанах. В городах, где стирали в специально обустроенных прачечных и грязное белье сдавалось прачкам, это было не так необходимо. Белье имело не только материальную ценность, но и символическую. Жорж Вигарелло проследил его связь с чистотой и через эту чистоту – с восприятием тела. Иметь много белья – значит быть богатым. Вплоть до времен Второй империи его выставляют напоказ, как и подарки жениха, до кануна свадьбы. Позднее от этого обычая отказались под предлогом того, что демонстрировать столь интимные предметы неприлично.
В день подписания брачного контракта жених присылает будущей жене «корзину» – некоторое количество традиционных подарков, которые когда–то раньше укладывались в плетеную корзину, выстланную белым атласом. Позже подарки стали присылать в маленьком шкафчике. К началу XX века довольствовались шкатулками и коробочками, которые доставлялись производителем.
Свадебные подарки жениха, как и приданое, составляли 5% от общей суммы приданого или были эквивалентны годовому доходу жениха. Сюда относились черные и белые кружева, которые передавались из поколения в поколение и за которыми тщательно ухаживали, фамильные либо современные драгоценности, ценные безделушки, веера, флакончики, бонбоньерки, ткани и меха. В годы Июльской монархии и Второй империи, например, очень ценились кашмирские шали. Наконец, в набор подарков входил молитвенник, предназначенный для венчания, и кошелечек, полный только что отчеканенных золотых монеток, которые дарят со словами: «Раздайте бедным».
Приданое выставляется в спальне невесты, а подарки жениха – в маленькой гостиной. На свадьбах очень богатых людей подарки бывают просто грандиозными. В 1904 году граф и графиня Грефюле выдавали единственную дочь замуж за герцога де Гиша. После церемонии приглашенные отправились в дом к бабушке невесты, где были выставлены 1250 полученных подарков…
Разные модные журналы вроде La Gazette des salons в 1835– 1836 годах рекламировали разные модели «свадебных корзин» и перечисляли все, что туда входило, от перчаток и шалей до пеньюаров. В 1874 году Малларме под псевдонимом Маргарита де Понти описал в журнале La Dernière Mode различные драгоценности, которые можно положить в «корзину».
