Текст книги "Королева легионов Афины"

Автор книги: Филип Гриффин

К середине сентября Мундзук и его орда переправились через Рейн возле Конфлуэнта, который находился в зоне протекции Первого Легиона. Вскоре орда попала под пристальное внимание Марты и Пинносы. Пока Урсула слушала их доклады, в ее голове окончательно созрел план. Старейшины гуннов наслаждались охотой, оставив основную часть орды в долине и маленьким отрядом уйдя на холмы. Урсула поняла, что появился шанс начать выполнение плана. Немедленно.

Ранним осенним утром Пинноса и Марта наблюдали за тем, как Мундзук и несколько сот его человек на полном скаку вылетели на поляну. Они гнались за оленьим стадом, которое возглавлял очень шустрый вожак. Добравшись до возвышения, Мундзук и его люди резко остановились. Урсула видела, как он судорожно раздавал команды, заставляя их выйти перед ним и перестроиться.

Урсула улыбнулась. Она знала, что увидели гунны, и оглянулась, чтобы еще раз порадоваться тому зрелищу, которое так напугало Мундзука. Кавалерия Первого Легиона, все три тысячи всадниц, выстроилась длинной шеренгой поперек поляны. Они все были одеты в белое и стояли совершенно без движения. Лишь полы их плащей шевелились от легкого ветерка. Урсула подумала, что они были похожи на белые облака в лучах солнца.

Спустя пару мгновений гунны тоже перестроились. Два войска стояли не двигаясь, изучая друг друга издалека, как два зверя: один диковинный белый, другой суровый коричневый. Они готовились к схватке.

Урсула кивнула, и Пинноса выехала вперед. Как они планировали, ее сопровождали Вивенция и две девушки из алеманов, одной из них была Эмбер. Девушки держали в руках белые флаги перемирия. Они медленно ехали по направлению к центру поляны.

Урсула наблюдала за тем, как Мундзук выбрал человека со страшным шрамом через все лицо и отправил его на переговоры. Она знала, что это был сводный брат Мундзука Ругила, который недавно выучил несколько слов на наречии алеманов. От своих несчастных пленных, разумеется. Мундзук выбрал еще троих и отправил их вслед за Ругилой навстречу Пинносе.

Пока две группы приближались друг к другу, Урсула прищурилась и впилась глазами в фигуру Мундзука. Она знала, что сейчас он делал то же самое, и рассматривала его странную удлиненную голову. Эту особенность он разделял со своими соплеменниками.

«Так вот он какой, чудовище. Наконец-то. А это его люди. Он на самом деле звероподобен, но все же – человек».

Внезапно из рядов гуннов вырвался мальчик, подстегивая коня, и помчался вперед. Он пролетел мимо двух делегаций и понесся мимо рядов стоящей кавалерии. Женщины настороженно наблюдали за тем, как он смело гарцевал вдоль их построения, находясь на расстоянии броска копья. В каких-то двадцати локтях от Урсулы он резко остановился и уставился на нее с явным презрением.

–  Esne Ursula, virgo regina, dux Prima Athenae? – спросил он на латыни. – Это ты принцесса Урсула, глава Первого Легиона Афины?

У него был еще высокий мальчишеский голос, и Урсула поймала себя на том, что восхищается его отвагой. В то же самое время его внешний вид ее напугал. Голова подростка была заметно деформирована, глаза казались страшными и нечеловеческими. Она внимательно посмотрела в них, прежде чем ответить тоже на латыни.

– Незваным гостям принято первыми называть себя. С кем я имею честь разговаривать?

– Я Аттила, сын великого Мундзука, правителя всех земель за пределами Рима! И скоро мы перейдем через Альпы, истребим ничтожных готов и добавим Великую Свинью, Рим, к его владениям! – Он говорил гордо и напыщенно. – Придет день, когда я стану повелителем гуннов и буду править всеми владениями отца от Черного моря до Испании! А после сегодняшней встречи ты тоже станешь моей подчиненной, потому что не будешь делать глупостей и сдашься! – Он выхватил свой страшный охотничий нож и стал размахивать им, угрожая.

Марта и остальные лучники подняли свое оружие и натянули тетиву, приготовившись стрелять. Урсула подняла руку, запрещая им это делать.

– Не торопись наживать себе врагов, – сказала она Аттиле. – Мы, римляне, будем для вас гораздо полезнее в качестве друзей.

Аттила медленно вложил нож в ножны и теперь смотрел на нее с любопытством. Урсула улыбнулась и продолжила уже мягче.

– Скажи мне, Аттила, сын Мундзука, где ты научился так хорошо говорить на латыни?

– У нас один из ваших священников, который учит нас о вашей странной жизни и о вашем боге, Христе, который предпочел борьбе страдания!

– Это так… но я считаю, что на это можно взглянуть иначе. – Она внимательно посмотрела ему в глаза, перед тем как продолжить. – Можно сказать, что он предпочел борьбе победу.

– Так же, как ты?

Урсула не ответила. Она просто смотрела на него, не помогая ему, но и не провоцируя. И тут в его глазах промелькнуло понимание.

– Так ты не собираешься сражаться с моим отцом? А что ты будешь делать?

Урсула громко рассмеялась его сообразительности.

От внезапного гнева у Аттилы стали раздуваться ноздри, и он снова потянулся за ножом. Потом, видно, вспомнив о лучницах, медленно отвел руку от ножен.

Она перестала смеяться.

– Какие серьезные вопросы для такого несерьезного возраста, – резко ответила она. – А теперь возвращайся к отцу, пока он не решил, что я взяла тебя в плен! Ты скоро узнаешь о том, что будет делать Первый Легион Афины!

Аттила развернул коня, поднял его на дыбы и послал в галоп. Возвращаясь обратно, маленький задира решил показать, на что он способен, встав на крупе своего коня.

Женщины тихо засмеялись, сняли стрелы с луков и опустили их. Однако натянутость их смеха дала Урсуле понять, в каком напряжении держал их визит сына Мундзука.

Аттила вернулся к своим как раз в то время, как к ним подъезжал Ругила. Оцепенение, вызванное новостями, которые он привез, спасло Аттилу от знатной трепки, которую ему явно собирался задать отец. Пока Ругила докладывал о переговорах, Урсула ясно видела, как выражение лица Мундзука менялось от угрюмого и угрожающего до откровенно изумленного. Она улыбнулась. Она знала, что слова Ругилы станут для вождя гуннов полным сюрпризом. И еще она знала, что ее план непременно сработает. Урсула снова повторила в уме послание, которое они с Пинносой долго и тщательно составляли и репетировали.

«Принцесса Урсула Британская, Легат Первого Легиона Афины, пришла сюда сегодня не сражаться, а самой убедиться в том, что гунны достойны того, чтобы она нарушила данный ею Обет безбрачия и вышла замуж за их прославленного вождя, Великого Мундзука, повелителя всех земель к северу от империи. Поэтому она призывает гуннов продемонстрировать свою доблесть, доказав, что они достойны того, чтобы их королевой стала Британская принцесса».

Возникла долгая молчаливая пауза, во время которой Мундзук внимательно рассматривал Урсулу. Она хоть и не видела его глаз, но остро чувствовала холодное прикосновение этого взгляда. Ее улыбка постепенно угасла. Потом неожиданно Мундзук улыбнулся. Он повернулся к Ругиле, что-то ему сказал и отрывистым взмахом руки отослал обратно со своим ответом.

Ругила выехал к центру поляны и громко крикнул:

– Повелитель Мундзук с радостью покажет Первому Легиону Афины мастерство гуннов в верховой езде и боевом искусстве. Но он спрашивает, не порадуют ли его самого знаменитые римские женщины своим мастерством?

Улыбка вернулась на губы Урсулы. Она сделала вид, что обсуждает что-то с Пинносой и другими офицерами, и потом отправила Эмбер вперед, чтобы передать свое решение.

– Первый Легион Афины сочтет за честь показать Мундзуку, на что он способен.

Спустя пару мгновений гунны начали свое представление. В общем, их умение управлять лошадьми не отличалось от того, которым обладали алеманы. Урсула развлекала себя спорами с Пинносой о том, кто из них у кого учился. Но когда они взяли в руки оружие, о котором она так много слышала, кнуты и арканы, она стала смотреть с большим вниманием. Урсула была потрясена тем, как без всякого внешнего усилия гунны могли связать и всадника, и самого коня на полном скаку, чтобы потом свалить их на землю.

В последнем выступлении участвовал сам Ругила. Он выставил пятерых помощников в ряд, по десять шагов между каждым, и послал своего коня в галоп вдоль этого ряда. Когда он равнялся с помощниками, каждый из них подбрасывал в воздух по яйцу, а Ругила громким ударом хлыста разбивал их в воздухе, разбрызгивая содержимое на участников представления.

Как только гунны закончили, Пинноса вместе с Эмбер отправились к центру поляны. К ним подъехал Ругила, и девушки, говоря так громко, чтобы их слышали все остальные гунны, передали им следующее:

– Принцесса Урсула благодарит повелителя Мундзука и его славных воинов за прекрасную демонстрацию своей воистину замечательной силы и ловкости! – Пинноса понизила голос и тихо сказала Эмбер: «А теперь попроси наших дорогих „друзей“ и их хозяина разойтись подальше, чтобы дать простор для выступления Первого Легиона!»

Пока Эмбер переводила, Пинноса мило улыбалась тупоголовому уроду.

Ругила в точности выполнил указания и передал своим сородичам то, о чем его просили. Мундзук и его соплеменники вытянулись в седлах в ожидании зрелища. Те из них, кто ближе всего находился к всадницам, откровенно пожирали их глазами.

Возникла долгая пауза, в течение которой Первый Легион оставался практически без движения. Мундзук и остальные уже начали обмениваться удивленными и озадаченными взглядами, как вдруг произошло чудо. Вся кавалерия Первого Легиона вдруг будто бы прекратилась в стаю белых, хлопающих крыльями птиц. Они мгновенно заполнили все пространство половины поляны, и какое-то время свет переливался на их мельтешащих крыльях, но потом они разом взлетели в ясное сентябрьское небо и исчезли из виду.

Прошло три недели. Командующие Первого Легиона отдыхали после ужина. Была середина октября, а Урсула все еще не знала, как выйти из весьма затруднительного положения. После того как Первый Легион «исчез» с глаз изумленного Мундзука, гунны исчезли тоже. Через день после удачного трюка с гусями, утками, лебедями и голубями гунны пропали. До сих пор никто не видел ни одного гунна.

Тайна, покрывавшая местонахождение гуннов, сначала показалась им как бы игрой. Весь Легион терялся в догадках о том, откуда придет первое известие о них. В когорте Лондиния даже начали делать ставки, но время шло, и неизвестность начинала их тяготить. Каждый вечер разговор заходил об одном и том же: «Где гунны? Направил ли Мундзук свою орду в Кельн? Могла ли орда распасться сама по себе? Может ли теперь Первый Легион Афины покинуть Германию и вернуться домой?»

Урсула тоже устала от этих размышлений, но не смела заговорить о них со своими подругами, даже с Пинносой. Она не хотела подрывать их решимость придерживаться выбранного плана. Она доверилась лишь Кордуле, которая теперь часто составляла своей кузине компанию, когда остальные ложились спать. Поздними вечерами они сидели и вспоминали о доме, о том, какой могла бы быть их жизнь, и задавались одним и тем же вопросом, который тревожил умы всех женщин: «Что теперь делать?» Сколько им еще ждать Мундзука? Может, как раз стоит собрать Легион и отправиться домой, и пусть Кельн сам защищает себя?

Когда однажды вечером приехал Морган и привез свежие новости, все приняли его с великой радостью, наслаждаясь возможностью отвлечься от своих мыслей. Гонец был на удивление бодр и силен духом, что заметно подняло настроение женщин. Для того чтобы развеселить всех, он взял своего сына на руки и сделал вид, что обращается с докладом именно к нему.

– Но не позволяй себя провести, малыш, – говорил он с характерными интонациями и тембром Рустика, которого они не могли не узнать. – Эти ужасные гунны не могли уйти из Германии. Они где-то здесь, в диких лесах. К приграничному валу, во всяком случае, они точно не возвращались. Граница может остаться без защиты, но не без внимания: за ней все время наблюдают. А орда в тридцать тысяч не может долго оставаться незамеченной. Да, наши люди постоянно докладывают о том, что происходит вдоль границы. А мы пока разбираемся с бургундами, часть которых остается с нами, а часть перешла к Железному кулаку… – Морган состроил гримасу, похожую на одно из любимейших выражений Рустика. – Но, поскольку среди моих тетушек, увы, не было никого из Бургундии, я не смогу отличить наших от не наших!

К тому времени, как он закончил доклад, смеялся не только его сынишка, но и все присутствовавшие при этом. Не устояла даже Пинноса, которая обычно относилась к докладам очень серьезно.

Пока все смеялись, Марта встала и изобразила театральный поклон. Она успела придумать целое комическое представление о том, как озадаченный Мундзук бегает и ищет птиц, в которых превратился Первый Легион Афины, а потом падает в яму, из которой они вылетели. И теперь Марта с радостью исполнила свой спектакль.

Урсула смотрела на нее и вспоминала о счастливых временах, которые проводили они с подругами в Коринии. Тогда Марта и Саула разыгрывали представления, а Урсула смеялась до боли в ребрах.

Когда представление окончилось, Марта наклонилась к Сауле и что-то прошептала, и все поняли, что их ждет продолжение. Саула взяла лютню, а Марте протянула барабан. Как только Саула наиграла первые аккорды мотива, Марта принялась отбивать ритм, и все в комнате зааплодировали, потому что узнали песенку, которую сочинили сестры и к тому же уже успели всех обучить ее словам.

Пели все, включая Урсулу. Они стучали по столу руками, пока Марта исполняла куплет, и подхватывали речитатив для хора.

 
Пришел Мундзук,
Голова – сундук.
Чудище пугает нас.
Но не страшно нам сейчас!
 
 
Мундзук пришел незваным в Рим,
«Поди прочь!» – мы ему говорим.
Он видит гору – не взойти.
Вокруг нее не обойти.
Вода – ее не переплыть.
Нельзя таким тупицей быть!
 

Припев:

 
Мы говорим: «Уходи! Убирайся!
Останешься грязным, сколько ни умывайся.
Ты вышел на охоту за Принцессой.
Но не спасет тебя завеса леса!»
Говорит тебе и Бог:
«Знаешь сам, где порог!»
 

Марта пела последний куплет, когда в комнату вошла одна из ночных часовых. По выражению ее лица стало понятно, что она принесла важную весть. Пока она шла к Урсуле, сидевшей чуть в стороне от остальных, все постепенно, одна за другой, забывали о песне. Марта замолчала и тоже стала с ожиданием смотреть на Урсулу.

Девушка наклонилась и что-то прошептала Урсуле на ухо. Закончив, она встала и вытянулась наизготовку. Веселое выражение лица Урсулы сменилась мрачным, и она медленно встала.

– Девушки! Похоже, Мундзук оказался куда более находчивым, чем мы думали. Я только что выслушала довольно странное сообщение… – Она посмотрела на Пинносу с таким выражением, будто им срочно надо было что-то сделать. – Судя по всему, Мундзук не пожелал исчезать в наших лесах. – Она помолчала. – Если верить этому сообщению, он перевел всю свою орду через холмы на западное побережье Рейна, на территорию Рима!

Комнату заполнили возгласы удивления.

– Если то, что я слышала, правда, то он все это время играл с нами, как кот с мышью, затаившись в густом лесу, в который, как ему точно было известно, мы не посылали свой патруль. Но одно я знаю наверняка, – она заговорила громче, и все собравшиеся получили редкую возможность увидеть своего Легата в гневе. – Он намеренноисчез с наших глаз, чтобы отомстить нам за наш «розыгрыш»!

В комнате повисло гнетущее молчание. Первой заговорила Фаустина.

– Откуда это стало известно?

– Хороший вопрос. – Урсула оглянулась на часового. – Судя по всему, из двух различных источников, я правильно поняла? – Женщина кивнула. – Пожалуйста, расскажи остальным, как мы получили эти сведения.

Девушка нервничала оттого, что ей придется отчитываться перед всем командованием, и не могла сдержать дрожи в голосе.

– Ну, сначала мы увидели всадника, который быстро приближался по мосту. А потом за ним мы увидели второго. Один явно преследовал другого… – Она замолчала и нерешительно посмотрела на Урсулу. Та кивнула. – Первый подъехал прямо к воротам, соскочил с коня и стал кричать на германском наречии: «Впустите меня!» Конечно же, мы его не впустили. – Она окинула в комнату взглядом, перевела дыхание и продолжила: – В общем, когда он увидел, Что тот, другой всадник уже его догоняет, то закричал нам: «Они гонятся за нами! Гунны гонятся за нами! Они напали на нас с юга! Я наткнулся на них на военной дороге! Они будут здесь менее чем через неделю!» Больше он ничего не успел сказать, потому что тут второй всадник догнал его и убил копьем в спину.

На этот раз молчание прервала Бриттола.

– Кто это был?

– Мы не знаем, госпожа. Он был одет в римское платье и говорил на германском наречии так же, как жители Кельна. Я бы сказала, что ему около пятидесяти лет. Может, он был из постоянного гарнизона или простой гражданин, который во время своих путешествий забрел куда не следует. Мы послали за солдатами из кельнского гарнизона. Они, скорее всего, смогут его опознать.

– А что потом сделал второй всадник? – мягко напомнила ей Урсула.

– Он поприветствовал нас на латыни, на плохой латыни. И сказал, что он посланник от повелителя Мундзука, с поручением передать его приветствия своей невесте. Мы его тоже не пустили, поэтому он рассказал мне то, что вы уже рассказали другим командирам. Только он не говорил, что они «затаились» среди холмов. Он сказал, что они там охотились. Ловили дичь для свадебного пира или что-то в этом роде.

Она помолчала, потом спросила:

– Прошу прощения, но мы по-прежнему держим его у себя в сторожке. Что нам с ним делать?

Урсула угрюмо глянула на Пинносу и кивнула в сторону двери. Пинноса встала и крикнула, чтобы им принесли плащи. Урсула ответила часовому, дав остальным знак, чтобы они возвращались к своим обязанностям.

– Мы сейчас подойдем. Но пока вы будете нас ждать, принесите ему что-нибудь поесть. Если он действительно посланец от Мундзука, а не просто разбойник, мы должны обращаться с ним достойно, правда?

Урсула и Пинноса встретились с необычным посланником, облаченным в странную смесь одежды гуннов и франков, и выслушали его рассказ. Он заявил, что действительно был посланником и путешествовал со своим спутником. На дороге они встретились с человеком из Кельна и подружились с ним. Когда им пришло время разойтись по своим дорогам, житель Кельна вдруг рассвирепел и набросился на них, пытаясь ограбить. Сначала он убил спутника посланника, сбросил его тело в реку и попытался бежать. Посланник пребывал в сильном шоке и не смог помочь другу, но потом, когда нагнал обидчика возле ворот, был настолько разъярен, что не смог остановиться. Убил, чтобы отомстить.

После разговора с ним Урсула и Пинноса отошли в дальний конец коридора, чтобы обсудить, что же им делать дальше.

– В то, что он – один из людей Мундзука, я верю. Это точно, – голос Пинносы дрожал от отвращения.

– А что ты думаешь насчет этой истории с человеком из Кельна? – тихо спросила Урсула.

– Не знаю. Может быть, наш гость вовсе не посланник, а простой шпион. Может, он вовсе не направлялся сюда, чтобы доставить нам сообщение, а, наоборот, нес его к своим. Кто тут разберет? – Тут ее глаза сузились. – Хотя мы могли бы попытаться выудить из него правду.

Урсула резко покачала головой.

– Нет. Ничего такого не будет. Может, он и не был посланником, когда приехал к нам, но сейчас он им точно станет. – Она схватила Пинносу за руку. – По-моему, у нас есть та приманка, которая нужна, чтобы выманить зверя о тридцати тысячах головах из берлоги!

Следующие три дня тянулись целую ценность. Приготовления к «свадьбе» были закончены еще три недели назад. Им оставалось только держаться и ждать появления Мундзука.

Для того чтобы как-то отвлечь легионеров от тревожных мыслей о надвигающейся опасности и невыносимого ожидания, командиры Первого Легиона приказали заняться приготовлениями к отъезду домой, в Британию. Вскоре они поняли, что через две или три недели погода испортится и переправляться через пролив уже будет рискованно. Как только это стало ясно, Бриттола собрала командиров для молитвы о том, чтобы ситуация с гуннами прояснилась как можно быстрее и не пришлось бы откладывать возвращение домой до следующей весны.

Урсула старалась отвлечься от мрачных мыслей, составляя письмо отцу. Вернее, она несколько раз пыталась это сделать, но каждый раз понимала, что пока ей докладывать не о чем. Сначала она должна встретиться с Мундзуком. Поэтому ее перо оставалось сухим.

На четвертый день после того, как они отпустили посланника, к ним потекли доклады о появлении гуннов. Орда спускалась с холма, стоявшего северо-восточнее Кельна, и уже вступила на широкие равнины, окружавшие город. В тот вечер горизонт с их стороны так и переливался кроваво-красными огнями их костров. Урсула теперь твердо знала, что день, к которому они так готовились, неотвратимо приближался.

Позже тем же вечером, после того как закончился ужин и офицеры отправились спать, Урсула в задумчивости вышла на южный портик. Она хотела еще раз посмотреть на полосу красных огней, рассекающих темноту зияющей раной. Она была одета как обычно, в свою белую форму, только полосы были убраны назад в один тугой пучок, открывавший тонкую шею и делавший ее еще моложе.

Раздавшиеся шаги напугали Урсулу. Кто-то шел по шатким камням мостовой. И тут из теней появились Марта, Саула, Кордула и Бриттола.

– Вы должны быть в постели, – тихо сказала Урсула. – Завтра будет трудный день.

– Это тебенадо быть в постели, – раздался из-за колонны голос Пинносы. Она вышла на свет из открытой двери. – В конце концов, ты же у нас невеста.

– Урсула, мы тут все думаем, – сказала Марта, сделав шаг вперед и нежно взяв Урсулу за руку. – В нашем плане есть одна часть, которая не дает нам покоя. – Она заглянула в глаза подруги. – Каким образом ты собираешься его убить?

Урсула улыбнулась.

– Знаешь что, Пинноса, – сказала она бодро, не отводя глаз от Марты. – Ты права. Мне перед свадьбой надо бы лечь спать пораньше. Только я что-то не могу. Я вся переполнена нетерпением… и хочу есть. Олеандра! – крикнула она, развернувшись. Старая служанка появилась в дверях. – Принеси мне самое подходящее для невесты угощение – яблоко!

Олеандра поспешила выполнять просьбу своей госпожи, а подруги уселись на прохладные каменные ступени. Довольно долго они просто молча смотрели на зловеще мерцающие вдали огоньки костров.

– Урсула? – заговорила Бриттола, не поворачиваясь к ней.

– Да?

– Пожалуйста, ответь на вопрос Марты. Насколько я знаю, единственный человек, которого ты за все это время убила, – это раненый ирландец, да и то ты сделала это из сострадания, чтобы он не мучился. Во всяком случае, не…

– А почему это должно повлиять на то, что она собирается сделать завтра? – перебила ее Пинноса. – Мы говорим о мерзком гунне, а гунн – не человек!

– Нет, Пинноса, – твердо возразила Урсула. – Нам действительно следует об этом поговорить. Бриттола права. Я никогда раньше не убивала полного сил человека. Но ты ведь это делала, Пинноса? Кстати, ты единственная из всех нас, кто это делал. Расскажи мне, как это? На что это похоже? Как врезается клинок в тело человека?

– Прошу вас, давайте поговорим о чем-нибудь другом, – взмолилась Пинноса, но девушки неотрывно смотрели на нее, ожидая ответа. Она вздохнула. – Это похоже на то, как вы разрезаете мясо на блюде. Только живое оно теплое, вместо горячего или холодного, – сказала она и повернулась лицом к горизонту. Помолчав, она опустила глаза и тихо добавила: – И брызжет оно кровью, а не маслом.

Они снова замолчали. Потом Бриттола неслышно заплакала.

– О Господи! Ну почему мы должны жить в мире, полном насилия и смерти! – Она подняла глаза к нему и разрыдалась. – Когда же прекратятся убийства? Когда прекратится смерть?

Пинноса подошла к Бриттоле, обняла ее за плечи и стала тихо покачивать, приговаривая: «Тише, тише!» Урсула видела, как по ее щекам тоже стекали слезы.

– Урсула, меня завтра с тобой не будет, – напряженно и смущенно произнесла Кордула. – И я…

– Что? – мягко спросила Урсула.

– И я еще не готова… прощаться. – Она тоже заплакала, давясь слезами. Ее принялась утешать Саула.

Урсула посмотрела на Марту и увидела, что та изо всех сил сдерживается, чтобы не заплакать. Как раз в тот момент, когда Урсула ее обняла, появилась Олеандра с яблоком в руках.

– О! Спасибо, Олеандра! Именно, что мне нужно. – Урсула положила яблоко себе на колени и подняла руки, чтобы распустить волосы. Потом она снова взяла яблоко. – С кем из вас поделиться? – Но все были слишком расстроены, чтобы ответить. – Ну же, Бриттола! Тебе явно не помешает подкрепиться и заняться чем-то более приятным. Вот, съешь кусочек яблока, – сказала она, протягивая той фрукт.

Бриттола покачала головой.

– А ты, Кордула? Хочешь кусочек славного сочного яблочка? – Урсула протянула плод и ей, но та тоже покачала головой.

– Ах, Урсула! – с чувством воскликнула Саула. – Неужели ты не видишь, что никому кроме тебя не нужно это дурацкое яблоко!

– А я буду, – вдруг сказала Пинноса, посмотрев на Урсулу с пониманием.

– Вот и хорошо.

Вытянув руку так, чтобы все это видели, Урсула сжала в ней яблоко. И оно распалось на две аккуратные, словно разрезанные половинки.

Послышались изумленные возгласы. Бриттола отстранилась от Пинносы и с удивлением спросила: «Как ты это сделала? Или Олеандра его уже разрезала?»

Урсула не ответила, но вместо этого взяла одну из половинок и сомкнула над ней кисть. Половинка снова распалась на две ровные части.

– Может, каждая из вас возьмет по кусочку? – предложила она и засмеялась. Перевернув ладонь, она показала им тонкое лезвие в форме полумесяца, прикрепленное полукольцом к двум пальцам. – Да, кстати, вот это, – и она посмотрела прямо на Марту, – и есть ответ на твой вопрос.

Она расправила пальцы, чтобы все могли рассмотреть тончайшей работы удивительную заколку для волос, которую Наггет сделал для нее еще в Коринии.

– Я очень рада, что смогла убедиться в ее эффективности. Никто из вас не заподозрил, что у меня в руках есть исключительно острое лезвие, правда? – Все покачали головами. – Выходит, мне удалось обвести вокруг пальца нескольких опытных военных командиров. Значит, у меня есть неплохой шанс управиться и с нашим Мундзуком. – Она снова посмотрела на Пинносу. – Единственное, что не дает мне покоя, – это необходимость сразу нанести ему смертельный удар. У меня может не оказаться возможности для второго. Однако не знаю, куда я должна метить, чтобы это было наверняка. – Она сделала движение поперек шеи. – Здесь? – Потом кивнула вниз, на бедра. – Или сюда? Как вы думаете?