Текст книги "Пленительная страсть"
Автор книги: Ферн Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
– Вы доставили мне огромное удовольствие! Вам нужно приходить сюда почаще, моя дорогая. Каждый раз, когда обстановка в вашем доме станет для вас невыносимой, мой дом в вашем распоряжении. Я отдам за вас жизнь, если это потребуется! – галантно произнес он. – С нетерпением буду ждать следующей встречи!
На прощание Цезарь поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
* * *
Подъехав к дому ван дер Риса, Сирена проинструктировала Джулию.
– Поспеши, моя дорогая, к хозяину. Расскажи ему все в точности, как было. Не волнуйся. Если он и разозлится, то на меня, а не на тебя! – и видя, что девушка заколебалась, Сирена подбодрила ее: – Поторопись. Делай то, что тебе говорят!
Поднимаясь к себе в комнату, она еще раз оглянулась: Джулия стучалась в кабинет Ригана.
– Да, и скажи господину, чтобы не беспокоил меня сегодня. Мне нужно много молиться, – лукаво улыбнулась она, прикрываясь мантильей.
Поднимаясь по лестнице, Сирена прикидывала, сколько времени потребуется «быку», чтобы примчаться к ней. И пришла к выводу, что, скорее всего, ждать придется недолго, и поэтому, придя в комнату, приняла молитвенную позу у постели: четки в руках, голова опущена. Не прошло и минуты после того, как она опустилась на колени, – и взбешенный Риган ворвался в спальню жены.
– Ты не послушалась меня! – закричал он. – Ты поступила наперекор! – Сирена молчала, перебирая пальцами четки и склонив голову. – Что ты делала одна в доме испанца? Отвечай, черт бы тебя побрал!
– Вы... разъяренный бык, менеер. Попрошу вас, обращаясь ко мне, выражаться прилично. Сейчас не двенадцатый век, когда замужняя женщина превращалась в покорную рабыню мужчины. И впредь вы будете ПРОСИТЬ меня сделать что-то, а не ТРЕБОВАТЬ! И никогда больше не отдавайте мне приказов. Если вы будете продолжать приказывать, я буду вынуждена... не повиноваться. А теперь оставьте меня. Мне нужно молиться, – все это было сказано спокойным, невозмутимым тоном, но в голосе звучали требовательные нотки.
На лице Ригана отразилась растерянность. С кем это она так разговаривает?
– Вы хотели что-то сказать, менеер? – спросила она, поднимая глаза.
– Я больше ничего не хочу сказать. Вам известны мои требо... пожелания в отношении дона Цезаря Альвареса. Будет благоразумнее, если вы прислушаетесь к ним. Иначе у вас появится возможность увидеть, каким может быть «бык» на самом деле. Я просто запру вас в этой комнате!
– На вашем месте я не стала бы так поступать, господин ван дер Рис, – в ее зеленых глазах сверкнуло нечто такое, чего Риган не смог определить, – потому что, если вы это сделаете, я буду вынуждена искать убежища в доме сеньора Альвареса. Я не позволю поступать с собой, как со шлюхой, которая подчиняется вам, чтобы снискать вашу благосклонность. Оставьте меня. Я хочу помолиться. И, возможно, если у меня останется время, я помолюсь о вашей душе.
Не отдавая себе отчета, Риган выхватил у нее из рук четки и разорвал их пополам. Какое-то мгновение он смотрел на содеянное, а затем швырнул все на пол.
– Вы ведете себя, менеер, как школьник, когда у него что-то не получается! – взорвалась наконец Сирена. Все, с нее достаточно! – Я не желаю больше вас видеть! Вы мне противны!
Риган не двигался. Гнев вскипал в нем с новой силой, когда он смотрел в ее изумрудные глаза. Внезапно ему захотелось сорвать с нее одежду и вдавить ее тело в мягкую постель, на которой в этот момент лежали ее руки.
– Ваша похоть утомляет меня! – произнесла Сирена, уловив выражение его глаз. – Ступайте к своей шлюхе! Оставьте меня!
Пораженный ее яростью – ему еще не приходилось видеть Сирену такой, – Риган молча покинул комнату, и его шаги по мраморному полу гулко отдавались в коридоре.
ГЛАВА 20
Несколько дней спустя в комнату Сирены ворвался взволнованный Калеб.
– Сирена! Что я тебе скажу! Я только что из библиотеки Ригана. Он там сейчас с сеньором Альваресом. Ты бы видела, как менеер был зол, когда встречал испанца у входа в дом несколько минут назад!
Сирена подхватила свои тяжелые юбки и почти бегом последовала за Калебом вниз по лестнице.
– Останься в коридоре и смотри, чтобы никто из слуг не вошел сюда, – прошептала она, прислонив ухо к тяжелой двери.
– Хорошо, Сирена!
Глаза мальчика заговорщически блестели.
Прижав руки к груди, она слушала и, улыбаясь, представляла себе, как двое мужчины испепеляли друг друга взглядами.
Говорил Цезарь; его теплый, бархатный голос журчал за толстыми дверями.
– Итак, менеер, вы решили со мной поговорить. О чем, кроме дел, мы можем с вами разговаривать?
– Есть один вопрос... Это касается моей жены. Мне известно, дон Цезарь, какой вы распутник. И потому желательно, чтобы вы держались от Сирены подальше. Она очень уязвима, в настоящий момент она в трауре и желает все свое время посвятить молитвам. А вы, сеньор, преследуете ее и делаете меня посмешищем всей Батавии, – Риган грозно кашлянул. – Она, конечно, слишком благовоспитанна и не может прямо сказать вам, чтобы вы оставили ее в покое, и потому я обязан сделать это за нее. Итак, невзирая на то, что вы ее соотечественник, я предупреждаю вас: держитесь от нее подальше начиная с сегодняшнего дня!
После паузы заговорил Цезарь.
– Это Сирена... сказала вам, что я «преследую» ее? – вкрадчиво спросил испанец. – Уверен, что нет. Наоборот, смею вас заверить, в действительности она благосклонно относится к моему... ухаживанию.
– Вы хотите сказать, что спали с моей женой?! – взревел Риган.
– Менеер, прошу вас! Мы... мы, испанцы, воспитаны совсем не так, как вы, голландцы. Ни один уважающий себя испанец не позволит себе бросить тень на доброе имя женщины, тем более замужней. И ни один испанец не признался бы... если бы что-то и было на самом деле. Однако могу вас заверить, что мое ухаживание за вашей прекрасной супругой не зашло так далеко! – затем он быстро добавил: – Хотя, почему это вас так волнует, Риган? Вы сами ведете довольно распутный образ жизни. Что для вас значат мои чувства к вашей жене? Ручаюсь, вы завоевали сердца всех дам от Суматры до Гвинеи, – Цезарь тихо засмеялся. – Вы переспали со всеми женщинами, которые могут держаться на ногах без подпорок. Но советую вам быть осторожнее, Риган, – предупредил испанец, – эти яванские красавицы прекрасно разбираются в ядах и способны отравить любовника, если он их чем-либо не устроит.
– Это выговорите мне, что я покоряю сердца от Суматры до Гвинеи? Побойтесь Бога, Цезарь! Кто, как не вы, всегда следовал за мной по пятам, подбирая то, что осталось!
Дон Цезарь Альварес громко хмыкнул.
– Даже если бы это и было так... Но между нами есть разница: я действую с осторожностью, а не шагаю, как слон, оставляющий повсюду свои следы. Мы, испанцы, никогда не запятнаем имя женщины, будь она знатная дама или простая шлюха.
– Скажите на милость! – насмешливо воскликнул Риган.
Сирена услышала звук отодвигаемого стула и поняла, что муж поднялся на ноги. Должно быть, Цезарь иронически наблюдает, как голландец вышагивает взад-вперед по роскошному ковру.
– Ну хватит об этом! – наконец подытожил ван дер Рис. – Я повторяю то, что сказал ранее: оставьте мою жену в покое!
– А я говорю вам, Риган, что она сама должна решать. А кроме того, красивая женщина не может все время сидеть дома! Если ей захочется навестить меня... Однако я согласен: пора прекратить эту болтовню. Ваши супружеские проблемы вы должны решать сами, и мне кажется некорректным обсуждение этого вопроса.
Стул скрипнул, и Сирена поняла, что дон Цезарь поднялся на ноги. Не опасно ли ей оставаться здесь дольше?
– Однако прежде чем уйти, я намерен сказать вам еще одну вещь, менеер. На вашем корабле сейчас прекрасное носовое украшение – Морская Сирена. Вы на самом деле думаете, что красавица-пиратка, которая носится по морям эти последние месяцы, не станет нападать на вас, увидев свое изображение на носу вашего судна? – испанец тихо засмеялся. – Она околдовала вас, мой друг. О, я вижу по выражению вашего лица, что это правда!
– Нет, не думаю. Просто мне захотелось иметь такое украшение на своем корабле, потому что Морская Сирена – в самом деле настоящая красавица. Так что не надо делать поспешных выводов, сэр! Но мне необходимо... обсудить с вами один деловой вопрос, из-за которого, собственно, я и пригласил вас сюда. Пожалуйста, присядьте!
– Я уже подумал было, что вы забыли о своей идее, о которой упомянули мельком на днях, во время нашей встречи в городе. Вы сказали, что намереваетесь устроить тщательно продуманную западню для Морской Сирены, после чего она вынуждена будет поднять белый флаг и падет перед нами на колени, прося милости!
Риган со всеми подробностями объяснил свой план, который Сирена выслушала с особым вниманием. Он заключался в том, что каждый из них должен был создать морской конвой из трех кораблей, которые, объединившись в единый флот, образуют кордон у западного мыса Явы и в Зондском проливе, то есть в том районе, где Морская Сирена обычно исчезала. Паруса этих сторожевых кораблей необходимо выкрасить в черный цвет – так же, как на корабле самой пиратки. Они с недельку подежурят...
– Несколько моих кораблей как раз находятся под креном, – отозвался Цезарь, – поэтому мне нужно только покрасить паруса в черный цвет, и через два дня они будут готовы выйти в море. Однако, согласившись участвовать в этой совместной экспедиции, я ставлю одно условие: Морская Сирена не должна быть убита. Никто не должен ей причинить никакого вреда. Хотя, безусловно, корабль ее необходимо разоружить, а команду повесить.
– Я не собираюсь убивать женщину! – воскликнул Риган. – Конечно же, я принимаю это условие.
– Я боялся тебя об этом спрашивать, менеер, но кому достанется главный приз? Испанцам или голландцам?
Сирена затаила дыхание в ожидании ответа своего мужа.
– Я правильно тебя понял, Цезарь? Ты спрашиваешь, кому достанется Морская Сирена: тебе или мне?
– Ты неотесанный грубиян, Риган. Как будто ты сразу не понял! Ну что ж, именно это я хочу знать.
– Все очень просто: она достанется настоящему мужчине, – ответил голландец. – Другими словами, я склонен думать, что она будет моей.
«А сейчас она чья? – улыбнулась Сирена. – Ну что ж, посмотрим!»
Испанец засобирался уходить.
– Скажем еще проще: добыча достанется победителю!
С осторожностью кошки Сирена быстро покинула свое убежище, пересекла широкий коридор и сделала вид, что спускается по лестнице. И, естественно, она не видела, как Риган проводил гостя к выходу и как сеньор Альварес достал что-то из своего кармана.
– Между прочим, дорогой друг, – негромко произнес представитель испанской короны, – я не забыл, как несколько месяцев назад мы заключили небольшое пари – помнишь? – который из наших кораблей: «Роттердам» или «Севилья» – первым прибудет в Кейптаун. Из порта они вышли одновременно. Благодаря неразворотливости капитана «Севильи», ты выиграл пари. Уверен, что тебе понравится выигрыш, – он протянул хозяину небольшой пакет, – это стоит гораздо больше той суммы, на которую мы поспорили.
* * *
Сделав вид, будто ходила на кухню, Сирена вернулась в свою комнату и коротко пересказала все, что услышала, Калебу.
– Им придется ждать в проливе, пока не состарятся. Морская Сирена не попадется в их ловушку! И тогда каждый из них подумает, что какой-то шпион посоветовал ей не выходить в море и что этот шпион, конечно же, из лагеря противника. Мужчины так глупы! Нет, они действительно глупы. За исключением тебя, Калеб, – поспешно добавила она.
– Значит, мы больше недели не будем выходить в море? – спросил мальчик.
– Совершенно верно. Но, – произнесла она заговорщически, – мы отправимся в море, когда Риган снимет свой и испанский конвой, отправив сторожевые корабли домой. А сам он будет возвращаться последним, один, – я уверена в этом! И вот тогда-то мы и захватим его. Я сомневаюсь, что этот их конвой – или флот, как они выражаются, – продержится там целую неделю. У дона Цезаря вряд ли хватит терпения. Кроме того, они оба начнут подозревать друг друга в том, что один из них каким-то образом известил об их совместных планах Морскую Сирену, чтобы та не угодила в лапы соперника. Это вызовет раздоры между голландцами и испанцами...
– Ты... не причинишь вреда Ригану, Сирена? – обеспокоенно спросил Калеб.
Она грустно улыбнулась. Боже! Как мальчик любит этого неотесанного голландца!
– Иди в свою комнату, братишка. Займись учебой. Позже мы переговорим обо всем подробнее.
Нет, она не причинит «вреда» Ригану, сказала себе Сирена, когда мальчик ушел. Но она проучит его!
Улегшись поверх мягкого покрывала, которым была застелена кровать, Сирена предалась размышлениям. Что ей нужно от Ригана? Может, ей хочется смотреть в его стальные глаза и бормотать слова любви? Неужели она смогла бы отдаться ему на борту корабля? «Да...» – впервые призналась она себе.
Но, вдруг резко вскочив на ноги, она громко сказала самой себе:
– Я должнаубить его! Я солгала бедному Калебу! Разве я не поклялась отомстить убийце Исабель?! А Риган ван дер Рис именно и есть тот убийца, хотя, возможно, лишь косвенный. Он не направлял оружие, но...
Пот выступил у нее на лбу. Мысль о том, что необходимо лишить Ригана жизни, вызвала в ней такое чувство отвращения... Боже! Что с ней творится? Сирена прошлась по комнате, приблизилась к окну, выглянула в сад. Руки ее были сжаты в кулаки, глаза лихорадочно сверкали. Бессмысленным взглядом смотрела она на экзотические цветы, разросшиеся вокруг дома... Вдруг раздался стук в дверь, и это вывело Сирену из оцепенения.
– Войдите, – ответила она.
Вошел Риган. Остановившись как вкопанный, он обшарил глазами комнату.
Лицо Сирены приняло бесстрастное выражение. Она замерла в ожидании, и сердце ее бешено колотилось в груди. Что ему теперь понадобилось?
– Я только что проводил сеньора Альвареса к его экипажу.
Сверкающие зеленые глаза женщины насмешливо смотрели на мужа.
– И как поживает Це... сеньор Альварес? – тихо спросила она.
– В данный момент – хорошо. Однако, – произнес он резко, – вряд ли такое его состояние продлится долго, если он не положит конец слухам, распространившимся на острове.
Губы Сирены плотно сжались.
– А ты способствуешь этим слухам, посещая его! – голос его возвысился.
– Я была в его доме всего лишь два раза, – спокойно ответила она.
– Два раза – это слишком много! – сердито возразил Риган. – Уже все в Батавии называют меня глупцом. Всего лишь вчера вечером Грет... – он спохватился, но слишком поздно.
Глаза Сирены гневно засверкали. И этот ее горящий взгляд никак не соответствовал тому спокойному тону, которым она заговорила.
– Глупцом? Но вы были им задолго до моего появления здесь, задолго до того, как женились на мне. Когда человек – глупец изначально, ему ничем уже не поможешь! – холодно произнесла она. – И вообще, что вам нужно от меня? Зачем вы пришли сюда?
Глаза Ригана сузились до щелочек. Ее слова разозлили его... Но почему она так сильно будоражит его? Он вправе ненавидеть ее, вправе отхлестать по щекам за то, что она сейчас сказала. Вместо этого он спросил:
– Что в доне Цезаре так привлекает тебя? – и, увидев, как она опустила глаза, поспешно добавил: – Не отрицай этого. Я вижу это по твоим глазам!
– Дон Цезарь – мой соотечественник, как я уже говорила вам прежде. Он... воспитанный. Он говорит на моем родном языке так, как следует говорить. Я нахожу его галантным. Вам, вообще-то, известно значение этого слова, менеер? – язвительно уколола она.
Этот ее тон поразил его до глубины души. Однако Риган понимал, что должен контролировать себя.
– Я оставляю вас вашим молитвам. Собственно, именно это и было причиной моего прихода, – он извлек из кармана длинную жемчужную нитку. – Помнится, я порвал твои четки. Но потом подумал, что, возможно, тебе понравится читать молитвы над этими замечательными жемчужинами, которые, быть может, придадут твоим молитвам больше убедительности, чем простые стеклянные бусины, рассыпанные мною. Помолись, дорогая, и за меня. Нам, «язычникам», сгодится помощь всяческих богов, – насмешливо добавил он.
Риган бросил жемчуг на постель. С любопытством Сирена подошла к ней и взяла жемчужные четки в руки.
– Где... где вы их взяли? – заикаясь и побледнев, произнесла она.
Заметив ее изумление, он тихо ответил:
– Я выиграл их на пари.
Однако Риган не стал говорить, кто проиграл ему пари. Не хотелось упоминать, что она держит в руках вещь дона Цезаря.
Быстро повернувшись, он покинул комнату.
* * *
Выйдя в коридор, он остановился как вкопанный и оглянулся на захлопнувшуюся за ним дверь.
Сирена не призналась в особых отношениях с Альваресом. Конечно, разве она осмелилась бы. Чем больше Риган думал о возможной любовной связи между его женой и доном Цезарем, тем больше он выходил из себя. Несмотря на ее траур, несмотря на ее хладнокровие, неужели она могла?.. Гнев охватил его. Неужели этот негодяй Цезарь спал с ней? У Ригана перехватило дыхание. Все внутри у него похолодело. Он ударил кулаком по ладони другой руки.
– Я убью этого подонка! – вырвалось у него. Перед его мысленным взором возникли эти двое, стонущие в экстазе...
Не в силах преодолеть гнев, Риган снова ворвался в комнату жены, с силой захлопнув за собой дверь.
Сирена стояла у окна, зажав в руках жемчужные четки, и слезы текли по ее щекам.
Не замечая ее скорби, он заорал:
– Ты спала с Альваресом? Спала? Я требую ответа!
Быстрым движением он вырвал жемчуг из ее рук и притянул ее к себе. Глаза Сирены были мокрыми от слез, дыхание шумным.
– Отвечай!
Губы ее оставались плотно сомкнутыми. Не отдавая себе отчета, Риган притянул ее к своему возбужденному телу и впился в нее губами.
Сирена чувствовала, как горячие руки ласкают ее грудь, чувствовала, что ее сопротивление тает...
Затем он резко оттолкнул ее от себя. Насмешливые глаза издевались над ней.
– Возможно, Альварес и галантен. Но способен ли он зажигать твою кровь так, как только что это сделал я? – он взглянул на нее, уверенный в своей победе, однако через мгновение уже изменил свой тон и добавил с ядовитой вежливостью в голосе: – Но помните, мефрау... наш брак формален только до тех пор, пока не кончится ваш траур. Осталось подождать каких-то несколько месяцев, не так ли? – зло усмехнулся он.
Сирена стояла как громом пораженная: голова ее кружилась, глаза бессмысленно застыли, напоминая озера с мутной водой. Она понимала, что если ответит ему, то выдаст свои чувства. Потрясенная и уязвленная, она повернулась к нему спиной и опустила голову.
Глядя на опущенные плечи жены, Риган желал схватить ее, прижать ее темную голову к своей груди и гладить, гладить эти мягкие волосы. Ему хотелось говорить ласковые, а не грубые слова этому трогательному созданию, приехавшему к нему издалека, согласно контракту...
Но вместо этого он сердито прошагал мимо нее и вышел из комнаты, специально погромче, чтобы она могла услышать, рассыпая ругательства. Но, оставшись один, он перевел дыхание и стиснул зубы. Что такое нашло на него? Сначала хотел Сирену, затем Морскую Сирену, а теперь снова Сирену? Каким образом ей удается заставить его забыть даже Гретхен? Как удалось этой монашке в черном возыметь такую власть над ним?!
«Никогда не думал, что такое возможно со мной —со мной, Риганом ван дер Рисом, который всегда был сам себе хозяин и никогда не был рабом ни одной женщины!»
Новая роль совсем не нравилась ему. Твердой рукой он прикурил сигару и на мгновение закрыл глаза, чтобы дым не разъел их.
* * *
Следующие два дня Риган провел в какой-то нервной суете. Он отдавал приказ, и через минуту отменял его. Матросы с его кораблей начали посматривать на него как на сумасшедшего.
В этот день он курил сигары одну за другой, вышагивая по своему кабинету, словно тигр по клетке. Он представлял Цезаря Альвареса и свою жену обнаженными, на роскошной кровати с кружевными занавесками, и зубы его скрипели. Неужели она испытывает страсть к этой свинье? Интересно, как ведет себя Альварес, когда занимается любовью: как джентльмен или как дикарь? Ригану хотелось все выбросить из головы, хотелось рвать, метать и все крушить на своем пути. После того как они захватят объединенными усилиями Морскую Сирену, он убьет испанца. Он будет к нему безжалостен и попросту перережет ему горло. Будет ли Сирена плакать над искалеченным телом любовника? Риган представил, как она стоит над мертвым Цезарем и плачет, не стыдясь своих слез, у всех на виду. Эта картина привела его в такое бешенство, что он ударил ногой по ножке стола, оказавшегося у него на пути. Боль в ноге была такой сильной, что он стиснул зубы, чтобы не застонать.
Риган проклинал себя за собственную глупость: дать обещание целый год не трогать собственную жену! Он всегда гордился тем, что был человеком слова, и ни разу ему еще не довелось изменить собственному обещанию. Почему, черт возьми, он пообещал Сирене, что их брак будет формальным, пока не закончится ее траур?! И теперь он не может обладать ею из-за своего дурацкого обещания! А из-за этого проклятого испанца она, возможно, не придет к мужу, даже сбросив свои черные траурные одежды.
И тогда бедному Ригану придется жить и только смотреть на нее через стол, вспоминая, как быстро билось ее сердце, когда он обнимал ее однажды... Неужели он заслужил такое наказание за ту грешную жизнь, которую вел до сих пор? За ту распутную жизнь, как кое-кто считает?
Теперь Сирена, как и Морская Сирена, была в его крови. И сердце Ригана раздирали двойные муки. А прошлой ночью, пытаясь овладеть яванской женщиной, которой добивался несколько месяцев, он потерпел фиаско! Эта дамочка презрительно плюнула ему в лицо. Сегодня, наверное, весь остров гудит от пересудов.
ГЛАВА 21
Минула неделя с тех пор, как объединенный голландско-испанский сторожевой флот под руководством главных представителей обоих государств покинул гавань Батавии. И город, казалось, вымер. Пока в море вели охоту на Морскую Сирену, на берегу и голландцев, и испанцев объединил страх перед другими грозными «дамами» – перед рокочущими жерлами вулкана с невинным названием Сестры Огня. Однако Сирене было не до страха.
Она вышагивала по своей красивой спальне, стиснув кулаки, в одном из которых были зажаты жемчужные четки. Уже в сотый раз после того злополучного вечера, когда Риган вручил их ей, она спрашивала себя: сколько же нужно было иметь жестокости и наглости, чтобы принести и подарить ей четки погибшей сестры Исабель?! А сейчас... сейчас у нее не осталось выбора: она должна уничтожить ван дер Риса.
– Да, Калеб, – пробормотала она, – все-таки я должна убить его! Да поможет мне Бог! Я должна убить! Этот подарок уничтожил всякие сомнения, и теперь я уверена в причастности Ригана к смерти сестры!
В дверь робко постучали.
– Войди! – резко крикнула Сирена.
Мальчику были известны ее намерения, и последние несколько дней он был очень грустным. Вот и сейчас глаза его были полны слез.
Не обращая внимания на его чувства, поскольку понимала, что должнаоставаться непреклонной, она резко спросила:
– Калеб, «Морская Сирена» готова к отплытию?
Мальчик был озадачен: уже три раза сегодня он сообщал ей, что команда находится на корабле и все приготовления закончены.
– Пора отправляться, Сирена, если мы хотим успеть до отлива. Ты сама-то готова?
Она вздохнула.
– Я готова, Калеб. Хотя на этот раз я неохотно отправляюсь в плавание. Но во мне нет сомнений, что я должна его убить. Ты видел его подарок, братишка. И я говорила тебе, чьи это были четки.
– Но Риган сказал тебе, что выиграл их на пари.
– Мой муж, хотя он и опытный лжец, даже не пытался обмануть меня. Он, фактически, бросил мне вызов. И... братишка... возможно, это означает одно: ему известно, что не я его суженая.
* * *
Стоя на палубе корабля, Сирена со смешанным чувством смотрела на звезды. Они были такие далекие и такие яркие. Исабель, в некотором смысле, была похожа на звезду: красивая и далекая, недоступная и непритязательная. Но ее звезда погасла...
Ян легонько дотронулся до ее плеча.
– Капитана...
Отрешившись от своих мыслей и вернувшись к реальности, она повернулась к голубоглазому голландцу.
– Виллем только что вернулся с дальнего конца бухты, – сообщил он ей, – и говорит, что пятый корабль прошел мимо устья реки. Слава Богу, сегодня светлая лунная ночь, иначе бы он ничего не увидел. Он считает, что флагманский корабль – личное судно ван дер Риса – скоро появится на горизонте.
– Тогда мы должны немедленно выйти из укрытия и, спустившись вниз по реке, встретить его, Мы появимся перед ним, преодолев мели и пороги. Под покровом ночи никто нас не выследит: ни эти пять кораблей, которые уже прошли, ни те, что стоят на якоре в Батавии. Если Риган идет слишком близко к берегу (что очень вероятно), то мы заманим его подальше в открытое море и вступим с ним в бой – там никто нам не помешает и не увидит.
И тем не менее, когда через несколько минут «Морская Сирена» покинула тихую бухту и вошла в быстрые воды реки, у Сирены, сжимавшей штурвал, повлажнели ладони. Хватит ли у нее решимости? Сможет ли она убить Ригана ван дер Риса? Но тут же перед ее глазами встал образ Исабель, и взгляд Сирены ожесточился. Она знает, что нужно делать, и она выполнит это!
Фрегат приблизился к устью реки, и, ведя его по узкому переходу, Сирена внимательно следила за отмелями.
Когда затихли восхищенные возгласы матросов, как всегда, поражавшихся умению капитана выводить их корабль из тайного укрытия, Сирена попросила Яна предупредить всех, что команда должна разговаривать как можно тише, так как голоса очень хорошо разносятся по воде, а это может выдать противнику их местонахождение – и никакие черные паруса не помогут. Она хотела застать Ригана врасплох, появившись перед его кораблем неожиданно.
Наконец вдали замаячил силуэт парусного судна с такой же черной оснасткой, как и у «Морской Сирены».
– Прими руль, Ян, – приказала она.
– Есть, капитан! – первый помощник подошел к штурвалу. – Они идут на малой скорости, примерно шесть узлов или даже меньше, с полуспущенными парусами. Печального вида корабль, возвращающийся после недельного похода и без добычи! Моряки соскучились по своим женам.
– Сомневаюсь, что они их увидят! – мрачно заметила Сирена, и улыбка исчезла с лица Яна Ферхоока. Ему, как и Калебу, были известны ее намерения на этот раз. – Судно достаточно далеко от берега, поэтому наше столкновение останется никем не замеченным, – продолжила она. – Однако нам нужно поспешить, пока преимущество на нашей стороне: бриз гонит наше судно им навстречу. Калеб, – сердито обратилась она к мальчику, с унылым видом сидевшему на баке, – спускайся вниз, чтобы тебя не увидели и не ранили. И носу своего здесь не смей показывать!
– Хорошо, – покорно отозвался он и по-мужски протянул ей руку. – Удачи тебе, Сирена, – он с трудом сдерживал слезы.
– Калеб, – мягко сказала она, прижав к груди голову мальчика, – я не знаю, утешит тебя это или нет, но я признаю, что не уверена в своей правоте перед Богом и людьми. Однако я знаю, что должна это сделать.
Какое-то время она молча прижимала его к себе.
– А теперь иди вниз. Быстрее! – она обернулась к Яну: – Отдайте команду поднять паруса!
Меньше чем за минуту ее приказ был выполнен. Эти голландцы, нанятые ею на службу, были опытными моряками. Никто из них не предаст ее, даже если их сердца противятся тому, что она собирается сделать этой ночью.
Ян снова стоял рядом с ней.
– Мы идем со скоростью восемь узлов. Через несколько минут приблизимся к ним. Смотрите: их судно прямо впереди нас, – но вдруг в его уверенном голосе зазвучала тревога: – Смотрите! Они заметили нас и... Боже, они удаляются от нас... Они испугались!
– Да, Ян. Они только флотилией не боятся встречаться с Морской Сиреной, а в одиночку трусят!
* * *
«Морская Сирена» преследовала голландскую бригантину. Благодаря попутному ветру и более стремительному ходу, фрегат быстро и уверенно догнал голландца.
Раздался оглушительный треск – это «Морская Сирена» ударила носом в корму бригантины. Крики и проклятия посыпались с пострадавшего корабля, в то время как на борту фрегата раздались радостные возгласы.
– Пока всем оставаться на корабле! – крикнула Сирена своей команде. – Сначала я хочу поговорить с капитаном.
Риган, до пояса обнаженный, в бриджах, плотно обтягивавших его мускулистые бедра, стоял на корме бригантины, разглядывая противника. Сирена, повиснув на снастях фрегата, смотрела на него сверху вниз.
Вдруг кто-то из матросов голландской команды взволнованно крикнул:
– Но, капитан! Они, как всегда, под своими черными парусами, а луна, как назло, скрылась за облаками!
В тишине раздался выстрел, и кричавший матрос упал, раненый, на колени.
– Подожди, Виллем! Достаточно! Ждите моей команды! – сказала Сирена своим матросам и обратилась к Ригану: – Прыгайте сюда, капитан, если вы не трус! Я не желаю ступать на вашу прогнившую посудину. Вы пойдете ко дну через час после одного-единственного выстрела с моего корабля. А может, вы растолстели и обленились, как все голландцы?! Будь у вас побольше сноровки, вы бы скрылись от меня, но теперь у вас не осталось другого выхода, кроме как прыгать в воду! Вы умеете плавать, капитан? – насмешливо крикнула она.
Риган стоял на корме, и взгляд его был страшен. Выходит, Морская Сирена все-таки на стороне испанцев! Иначе как объяснить то, что она ждала именно его, намереваясь напасть? И не помогли черные паруса, черт бы их набрал! Хоть бы выглянула луна, чтобы он смог как следует разглядеть эту ведьму. Внезапно он рассмеялся, и белые зубы сверкнули на его смуглом лице.
– Чего ты от меня хочешь? Ты уже почти разорила меня! Что тебе еще нужно? – закричал он, наблюдая, как это странное существо в женском обличье размахивало саблей.
– Чего я хочу? Твою жизнь, капитан! А также жизнь человека, у которого крюк вместо руки. Отдай его мне – и, может быть, я подарю тебе жизнь.
Риган снова засмеялся.
– Что тебе нужно от человека с крюком? На моем корабле нет такого. Скажи мне, почему ты ищешь его? – спросил он, рассматривая ее чудной наряд.
– Когда я убью его, то всем сообщу за что. Ну а пока это касается только меня. Спускайтесь в шлюпки, или вы умрете. У тебя нет выбора, голландец!
– Ты не сможешь меня победить. Мои люди все равно перебьют всех вас. Сдавайся, и я постараюсь, чтобы суд над вами не был слишком суров.
Смех Сирены зазвенел над водой.
– Ты что-то перепутал, голландец. Это я захватила твой корабль и в мгновение ока могла убить тебя самого! А ты мне говоришь, что я должна сдаться тебе? Глупец! – закричала она.
– Ты не права, красавица! Оглянись назад! Это я захватил тебя в плен. Тот галеон, который находится за кормой твоего фрегата, – мой. Это судно стояло на якоре неподалеку отсюда. Ты просчиталась, дорогая, допустила ошибку! – насмешливо произнес он с театральным поклоном.
