Текст книги "Тень Одержимого (СИ)"

Автор книги: Феликс Эйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Он поднёс правую руку к голове Грюнвальда и сжал пальцы, будто хватаясь за что-то невидимое. В это время бездонные глаза «мага» пристально всматривались в глаза Фридриха. Затем Акрантофис резким движением опустил руку, словно выбросив нечто незримое и нехорошее на пол. Грюнвальд же ощутил, как из головы куда-то исчезла тяжесть забот и повседневных проблем. Мозг будто бы очистился и стал похож на бескрайнюю степь, продуваемую ветрами.

– Что вы со мной сделали? – прохрипел Фридрих, не до конца осознавая себя.

– Простейшая чистка энергетического фона, – простодушно улыбнулся Акрантофис.

– Это как? – не понял Грюнвальд.

Хелен, которая сидела справа от него, усмехнулась.

– А и не надо, – ответил бородатый «маг».

Он нажал указательными пальцами на симметричные точки на голове Фридриха, потом – на другие, затем – на третьи… Грюнвальд не понимал, что с ним происходит, но всё равно позволил Акрантофису проводить манипуляции. То ли из любопытства, то ли потому, что доверял Хелен… Бородатый Эрпетид, похожий на своих родственников лишь «благородным» происхождением, тыкал в руки Грюнвальда, в его грудь и ноги. Фридрих чувствовал, как по телу разгоняется кровь, а мозг становится ещё более чистым и свободным от груза рабочих дней.

В принципе, всё можно объяснить с научной точки зрения. Это был просто массаж, приправленный эзотерикой для шика. Грюнвальд так и ответил бы Акрантофису, если бы не укоризненный взгляд Хелен. И Фридрих понял, что она имела в виду. Ему предстояло внедриться в «Змеиные Кольца», чтобы вытащить на поверхность другое тайное общество – более опасное и серьёзно настроенное. Поэтому он решил подыгрывать Эрпетиду. Или, по крайней мере, не обнажать свой скепсис.

– Как ты? – спросил Акрантофис.

Он только что закончил массировать Фридриху спину и снова сел напротив Ариана.

– Хорошо, – Грюнвальд не солгал. – Всё внутри словно парит над землёй.

Он и вправду пребывал в лёгком, приподнятом настроении. Само по себе это его устраивало – как немного уставшего от преподавательской жизни. Но сейчас ему требовалось сосредоточиться на задании, и он не мог расслабляться дальше.

– Видишь? – с хитрецой произнёс Акрантофис. – А ты говорил, что всего, чем мы занимаемся, не существует.

– Я не говорил так, – возразил Фридрих. – Я просто сомневался, а теперь… теперь думаю, что в ваших практиках есть доля… правды.

Лицо Хелен довольно просияло от этих слов. Будто наконец-то великий и непоколебимый Грюнвальд признал свою неправоту, пусть и в такой неуклюжей форме. А сам Фридрих думал, что хорошо прикрыл своё вынужденное соглашательство – если бы он притворился верящим в магию с самого начала, то выглядел бы менее естественно и вызвал бы больше подозрений у местной публики.

– Понимаю тебя, Ариан, понимаю, – кивал Акрантофис, потрясая бородой. – Я вижу, что ты заложник ментальных представлений о жизни.

– Я вообще люблю всякие умопостроения, – ответил Фридрих. – Теории, описания научных явлений и общества. Я фактически этим живу.

– Но это не единственное, что есть в нашей Вселенной, – улыбнулся «маг».

– А что есть ещё? – с вызовом поинтересовался Грюнвальд.

– У человека несколько, скажем так, тел, – начал Акрантофис. – Если хочешь, почитай на эту тему Валдоро. У него есть отличные труды по астрологии, над которыми, кстати, работал и я в качестве консультанта.

– Хорошо.

– Посмотри, какие тела у тебя мало развиты, и развивай их дальше.

– Я понял, спасибо вам. А как называется та его книга?

– «Теоретическая и практическая астрология для опоссумов», – с огоньком в глазах произнёс Акрантофис. – Опоссумов добавил я как зоолог.

– Она есть в библиотеке Замка?

– Ну конечно.

После этого разговора Грюнвальду захотелось отдохнуть, лёжа на коврике. Эрпетид куда-то исчез, и Ариан только слышал отзвуки его беседы с Темганорионом. Из другой части зала доносился громкий голос целительницы, а в третьей завывал Реипус. Астрология… Почему же люди уже тысячу лет как живут на разных планетах, но всё равно пытаются объяснить свои особенности и судьбы через двенадцать созвездий, которые наблюдали на Древней Земле, и миры первой Солнечной Системы, освоенной человеком?

Хотя Фридрих мог рассмотреть эту теорию под другим углом. Возможно, созвездия и планеты – всего лишь символы, а их взаимосвязь – модель, которую нельзя воспринимать буквально? Как нельзя буквально воспринимать коммунизм, гюнтеризм, хаогнозис и все прочие знакомые Грюнвальду концепции, чтобы не превратиться в ограниченного фанатика?

Придя в себя, Фридрих отправился дальше бродить по залу и изучать публику. Хелен осталась с Акрантофисом, которого один инициат попросил открыть клетку с бореальскими ледяными ящерицами. Грюнвальд чёрной тенью ходил среди разношёрстной толпы, засунув руки в карманы, и не слышал ничего, кроме праздной болтовни и советов по «саморазвитию». Если подумать, подобное общество было хорошим или даже идеальным прикрытием для более зловещих организаций. Но для начала Фридриху были нужны доказательства причастности хотя бы кого-то из этих «магов» к заговору.

Грюнвальд изучил две оставшиеся комнаты за дверными проёмами. Он задержался у степи, где голографические травинки колыхались на сильном ветру. Там несколько человек собрались вокруг мужчины с густыми ярко-красными волосами и внимательно его слушали.

– Знаете, что я недавно выяснил? – его голос звучал бодро и задорно. – Оказывается, народы Индокитая выжили после Великого Истребления! Пока Узурпатор штурмовал Китай и Японию, они улетели на звездолётах О’Нила и обосновались на северо-западе Галактики.

– О, правда? – спросила черноволосая девушка – судя по возрасту, инициатка.

– Информация из надёжного источника, – мужчина поднял палец. – Я общаюсь со ставленниками Высшей Леди Вицеллы, и знаю, что она уже планирует туда дипломатическую миссию. А я хочу лететь с ними как учёный.

– С интересом послушаю ваш рассказ, когда вернётесь, – вставил Грюнвальд.

– А вы кто? – спросил красноволосый.

Одевался он неброско по меркам Замка, но элегантно – на нём был чёрный блестящий костюм с неким цветком в петлице.

– Лорд Ариан, – представился Фридрих.

– Лорд Хосров, – мужчина встал и пожал Грюнвальду руку.

– Вы антрополог?

– Да, и один из лучших, – похоже, хвастовство было у Хосрова в крови.

– Я скорее философ, но антропологией тоже интересуюсь, – тут Фридрих был искренен.

– О, я так польщён! – Хосров тут же пришёл в восторг. – Слышал о ваших лекциях, Ариан – вас хвалят! Правда, Тчарун?

– Угу, – промычал инициат, который сидел рядом с ним. Грюнвальд прежде видел этого ученика в Аудиториуме.

– Но я не ожидал, что когда-нибудь встречу вас у Акрантофиса! – продолжал разливаться Хосров. – Древние говорили, что все дороги ведут в Рим. Сейчас, когда Рима нет, все дороги ведут в это подземелье!

– Наверное, это судьба, – вяло подыграл Фридрих.

– Конечно же! – красноволосый похлопал его по плечу. – Признаюсь, меня тут слушают, но мало кто вникает в эти темы.

– А что вы изучаете?

– О… Мой интерес – это народы, которые пережили Великое Истребление. Оказывается, в Галактике можно найти столько маленьких цивилизаций, возникших ещё на заре Империи! Благословите их все боги, чтобы флот Узурпатора до них никогда не добрался!

– Хорошее пожелание, – улыбнулся Ариан.

Империя Синто. Содружество Уджима. Онтарский Халифат. Эти государства из трёх-четырёх систем существовали почти тысячу лет только потому, что не представляли для Империи серьёзную угрозу. Тёмный Замок сотрудничал с независимыми планетами, но, увы, не имел там большой власти и не мог поднять их на войну против Императора. А Грюнвальд видел в дальних державах гораздо больший потенциал, чем в любителях побороться за права и свободы в уютных готических залах Замка и администрациях марионеточных правительств. Только, к сожалению, он навсегда останется чужим для народов, далёких от основной ветви человечества. И они будут для него чужими, потому что он не мог до конца понять их менталитет.

– Я наконец-то рад встретить родственную душу! – воскликнул Хосров. – Кстати, я сейчас пишу книгу о пакистанской диаспоре на Магиране. Как закончу, буду продавать здесь, бумажные и с автографами! А лучшим друзьям подарю!

– О, буду ждать, – буркнул Грюнвальд. – А у вас есть какие-нибудь готовые труды?

– Недавно посетил татарскую общину на Алмазостане, – увлечённо ответил красноволосый. – Она появилась почти сорок лет назад, когда ВССМ прекратил существовать. Это для меня непривычный опыт!

– Судя по названию, они до сих пор коммунисты?

– Нет. Там чтят Айнура Алмазова, но для них он больше религиозная фигура.

– Это весело, – усмехнулся Фридрих. – Я так понимаю, там нынче сильны планетаристские идеи?

– Разумеется. Когда против тебя почти вся Галактика, и это ещё не считая чужаков, то поневоле приходится сплачиваться вокруг чего-то.

– Верная мысль. Только не все в Замке её, увы, понимают.

– Но планетаризм, как и любое явление, имеет две стороны, – добавил Хосров. – Независимые миры готовы постоять за себя, но идентичность и самодостаточность для них важнее амбиций на всегалактической арене. Ты представляешь себе такую судьбу для разрушителей?

Грюнвальд задумался о межпланетном государстве с Тёмным Замком во главе, которое существует рядом с Империей и при этом не стремится её расшатать. Для Фридриха это был бы неплохой исход, но большинство Высших Лордов и, конечно, Верховный Владыка Философ подобного бы не допустили. Ведь смысл Замка, та цель, ради которой его построили на Луне и отправили в космос – борьба с имперской властью.

– Как ни представляй, это невозможно, – с грустью сказал Грюнвальд.

– А вы планетарист? – красноволосый спросил в лоб.

– Был когда-то, – признался Фридрих.

– Что же вы нашли в этом однобоком и аморальном взгляде на мир, в этих сапогах и Чёрных Звёздах? – навострился его собеседник.

«Да… – подумал Грюнвальд, – ещё один „общечеловек“. В Замке их всегда было много, но теперь совсем расплодились как тараканы».

– Кем я только не был за свою жизнь – и коммунистом тоже. Кто из нас не искал себя в молодости…

– Согласен, – успокоился Хосров. – И я всякой ерундой увлекался в инициатскую пору.

Сколько же ему было лет? Судя по виду, от тридцати до сорока – немногим старше Грюнвальда.

– Зато сейчас вы себя нашли… – поддакнул Фридрих.

Лорд Ариан просидел среди антропологов – как профессионалов, так и любителей – довольно долго, но это время прошло незаметно. Он со знанием дела беседовал о разных народах и этносах, их отличительных признаках, языках и традициях, о зарождении Империи и о его ужасающем влиянии на множество культур. Затем, уставший, он вернулся в круглый зал и подошёл к столику, где в одиночестве сидела Хелен.

– Это он, – сказала она.

– Что? – не понял Фридрих.

– С красными волосами, – пояснила Хелен, – вот его голос я слышала в подземелье.

– Это был он, безобидный антрополог? – удивился Грюнвальд. – Хотя, если подумать, он здесь один из самых толковых.

– Не любишь ты эзотерику, – покачала головой Йаванна.

– А на что ты рассчитывала? – ответил вопросом Ариан.

– Эх, ладно, – Хелен махнула рукой. – Я пережила твою одержимость Велесом и теперь не стану ссориться с тобой из-за какой-то ерунды.

– Ты обещала отвести меня туда, – напомнил Грюнвальд.

– Видишь там галерею с окнами? – Хелен указала в сторону одного из дверных проёмов. – Заверни направо и спустись по винтовой лестнице. Там пройди по коридору с клетками, и в конце будет ещё одна винтовая лестница. А под ней – шахта.

– Понял тебя, – кивнул Фридрих.

«Значит, сам пойду…»

Он засунул руку в карман брюк и проверил коммуникатор.

– Удачи тебе, – робко пожелала Хелен.

– Ну, спасибо, – ехидно ответил Грюнвальд.

И пересёк полный людей зал.

Он попал в длинную галерею, где, разделённые нефритовыми колоннами, поднимались четыре готических окна, за которыми чернел космос. Это явно был торец Малой башни. В галерее, к счастью, больше никто не присутствовал – все собрались в круглом зале и тематических нишах. По инструкциям Хелен Фридрих повернул направо и в углу напротив крайнего окна нашёл маленькую деревянную дверь. За ней оказалась винтовая лестница.

Грюнвальд спустился по каменным ступенькам и очутился в просторном, но плохо освещённом коридоре, выдолбленном без изысков в породе астероида. Каменный пол был сырым и скользким, и капельки воды на толстых плитах отливали сиреневым от света редких факелов. Вдоль стен тянулись решётки, как в тюрьме, только за ними практически никого не было.

Только одинокий бронтодонт спал посреди сена в своей камере. Фридрих плохо знал биологию, но всё равно понял, что этот гигантский ящер размером с крупную корову был диким. Толстая чешуя животного была синеватой и с чёрными полосами, а не бежево-оранжевой, как у миллионов его собратьев, которых люди разводили на фермах и чьё мясо ел Грюнвальд в детстве на Заксенвельте.

Фридрих двигался осторожно в тени, чтобы не привлекать внимание. Правой рукой он сжал коммуникатор в кармане на случай, если будет возможность записать видео или звук.

«Так, вспомни ориентирование в Либерти-Каньоне», – сказал он себе.

Бронтодонт мирно дремал, но всё могло в любой момент измениться. Грюнвальд крался, поглядывая на спящего динозавра. Рептилия вряд ли навредила бы ему из-за прутьев, но могла поднять нешуточный шум. Фридрих держался противоположного края коридора и ступал тихо и медленно. Он видел, как в фиолетовом свете факелов раздувались ноздри бронтодонта, как расширялась и сужалась грудная клетка ящера.

Добравшись до конца коридора, Грюнвальд нырнул в высокую и узкую дверь. Облегчённо вздохнув, он спустился по другой винтовой лестнице, которая привела его в помещение в форме полукруга. За вычурной решёткой шумели лопасти гигантского вентилятора. Наверное, Фридрих находился сейчас глубоко под Замком – ниже, чем расселина между Главной и Малой башнями, между Главным корпусом и инициатскими общежитиями.

На Грюнвальда давили воздушные потоки. Он прикрыл лицо руками, а затем развернулся к ветру спиной. Интересно, как же Хелен расслышала заговорщиков через этот шум? Ответ пришёл к Фридриху быстро – лопасти сбавили обороты и вскоре замерли, после чего в шахте стало тихо.

Ариан осмотрел помещение и его свод из серых каменных блоков. От круглых арок, освещённых факелами, шли коридоры, параллельные шахте. Осторожно оглядываясь, Фридрих пробрался в один из них. В торце стоял памятник какому-то Лорду Разрушения, а дальше коридор поглотила тьма. Грюнвальд достал коммуникатор и включил фонарик. Он не нашёл ничего, кроме пола, стен и потолка.

Внезапно послышался шорох. Фридрих опустил фонарик, но луч света выхватил только ускользающий хвост. Крыса. К досаде, больше в подземелье не нашлось ни души.

Грюнвальд молча просидел в коридоре, поглядывая за арку в шахту. Вентилятор снова включился, а затем выключился, и так на памяти Фридриха два раза. Ничего подозрительного. Подумав о завтрашней лекции, Грюнвальд посмотрел на часы в коммуникаторе. Хелен предупредила его, что в одиннадцать вечера участники общества расходятся, поэтому ему предстояло вернуться уже через пятнадцать минут.

Идя против ветра, Фридрих добрался до винтовой лестницы, а затем поднялся в коридор с бронтодонтом. К счастью, динозавр ещё дремал, и Грюнвальд так же спокойно прошёл мимо него. В зале Акрантофиса «маги» и любители эзотерики уже собирались у круглого подъёмника и небольшими группами покидали общество Змеиных Колец. Сам бородатый мудрец бурно прощался с Реипусом и Темганорионом, рассказывая о духовных практиках. Хелен разговаривала с «эльфами» и «гномами», а ярко-красная шевелюра Хосрова мелькнула вдалеке.

– Спасибо вам, – Грюнвальд подошёл к Акрантофису и протянул ему руку.

– Не за что, – ответил Эрпетид, пожав её. – Приходи ещё, Ариан.

– Приду, не сомневайтесь.

Грюнвальд встал в центре зала с очередной группой посетителей, и вскоре платформа начала свой путь наверх. Поднимаясь обратно, Фридрих наконец понял, что круглое помещение с восемью выходами подозрительно напоминало Звезду Хаоса.

Глава 7

Переполох на палубе

Космическая станция нежилась в тусклых лучах сумеречного солнца. Её круглая сердцевина медленно плыла по орбите планеты, чья лиловая поверхность простиралась под рядами антенн и сенсоров.

Из окружности, обрамляющей обтекаемый корпус станции, выступали платформы, похожие на падающие блоки из древней компьютерной игры. В доках между вытянутыми стальными параллелепипедами стояли корабли Имперского Флота. Их экипаж и оборудование отдыхали после крупного сражения, а командование готовилось к будущим битвам.

В черноте космоса рядом со станцией появились серые точки. Три грузовые каравеллы медленно двигались к аванпосту – три судна с широкими палубами и округлыми серыми бортами, где вместо орудий находились дополнительные отсеки для провизии. Чуть быстрее шли корабли сопровождения – бриг и два пинаса. Их роль заключалась в том, чтобы отбить возможное нападение пиратов, Освободителей или других врагов.

Орудия на платформах станции повернулись к прибывшим кораблям. Диспетчеры отправили проверочный запрос.

– Докладывает капитан Брайтон, Отдел логистики Имперского Военно-Космического Флота, – произнёс офицер на мостике брига. – Партия номер IN-33647912 из системы Альберик доставлена.

– Ваш номер присутствует в списке, – ответил диспетчер через две минуты. – Сообщите коды доступа.

– Коды доступа переданы, – сказал капитан.

– Вашим кораблям разрешена стыковка, – подтвердил диспетчер.

Грузовые каравеллы подошли ближе к основанию космической крепости. Огромные ворота ангаров медленно распахнулись, и все три корабля вплыли внутрь, где их встретили целая бригада грузчиков и охрана с автоматами. Капитаны каравелл переговаривались с главным интендантом станции, а погрузочные машины на антиграве в это время ждали своего часа.

– Действовать по протоколу 25, – распорядился он.

– Вас поняли, сэр, – ответили грузчики. В основном техники, управлявшие машинами.

Открылись длинные грузовые отсеки каравелл, и по специальным подмосткам на борт поднялись проверяющие. Матросы показывали ревизорам содержимое грузовых контейнеров, после чего те отмечали что-то в своих планшетах. Рядом дежурили солдаты в бронежилетах – на случай диверсии.

– Так, а что тут у нас? – спросил проверяющий в военной форме, услышав слабое потрескивание возле одного из контейнеров.

– Ничего, сэр! – заверил его капитан каравеллы. – Открыть его!

Матросы сдвинули тяжёлые засовы. Инспектор внимательно всмотрелся в полумрак контейнера. Внутри и вправду ничего не было, кроме коробок с едой.

– Обыскать! – приказал он гарнизону станции.

Солдаты вошли внутрь с фонариками и сканерами.

– В контейнере действительно ничего нет, сэр, – заключил сержант. – Кроме провизии.

– Император милостивый, – вздохнул ревизор. – Значит, мне показалось.

И подумал: «Меньше надо было пить вечером».

Далее всё шло по регламенту. Капитан говорил, какие контейнеры нужно отправить на какие корабли, а интенданты делали пометки в планшетах и отдавали распоряжения грузчикам. Машины на антиграве, дистанционно управляемые техниками, подъезжали к ящикам и медленно поднимали их. Затем грузчики разъехались по широким коридорам станции, чтобы доставить провизию на корабли, победившие в битве за Скумринг.

Шесть погрузчиков направились на платформу, где был пришвартован фрегат «Неутомимый». По подмосткам, присоединённым к золотому носу корабля, они взошли на борт – в мрачный, тускло освещённый ангар. Этот грузовой отсек уже был заставлен коробками и газовыми баллонами: именно там хранились основные запасы провизии и боеприпасов на фрегате.

– Итак… – задумался квартирмейстер корабля, полноватый человек по имени Роббинс. – Шесть контейнеров, как мы и договаривались.

– Так точно, сэр, – бригадир ткнул в планшет. – Вам должно хватить этого на три месяца.

– Складывать сюда, – Роббинс указал на пустое место в левой части носа.

Погрузчики по очереди опустили металлические рамы, уложив ящики штабелем.

– Начать ревизию!

Бригады по два человека поднялись по лестницам на металлические платформы, которые тянулись вдоль контейнеров. Двое корабельных служащих, долговязых и с похожими лицами, странно хихикали, поглядывая на один из ящиков. Матросы по очереди открывали контейнеры и осматривали содержимое.

– Так… вода, суп, мясо, овощи… – пробормотал Роббинс, читая список в планшете.

– Доставлено в целости и сохранности, сэр, – отчитался грузчик.

– Я вижу, – раздражённо ответил квартирмейстер. – Отлично, вольно.

– Служу Империи! – пламенно произнёс инженер.

– Вольно, вольно, – отмахнулся Роббинс. – Так, аэто что такое?

Он вгляделся в распахнутый ящик. Казалось, там только что сверкнула небольшая молния, но это было невозможно.

– Проверить тщательнее!

Два матроса зажгли фонарики на автоматах и внимательно изучили контейнер. Третий поводил по стенам сканером. Ничего, кроме коробок с обедами.

– Результаты? – требовательно спросил Роббинс.

– Ничего подозрительного, сэр, – ответил матрос, вылезая наружу.

– Слава Императору, – улыбнулся квартирмейстер. – Закройте ящики, и на сегодня свободны.

Он предвкушал, что корабельный повар вскоре сделает из привезённых продуктов. Как и многих в Империи, Роббинса смущало, что Крысюк – карлик, но еду, стоило признать, он готовил отменную. И мог превратить даже пресную флотскую провизию с химических заводов и гидропонных ферм в настоящее произведение искусства.

– Есть, сэр! – проорали матросы.

Проверка закончилась, и люди покинули ангар. Погрузчики вернулись на станцию, квартирмейстер Роббинс отправился на мостик, а большинство матросов разбрелись по нижней палубе. Остались только трое дежурных. Они внимательно проследили, как закрылась массивная дверь в носовой броне фрегата, а затем сели на деревянные ящики, которые стояли рядом с металлическими контейнерами, полными провизии.

– Ух, скука смертная, – вздохнул один. – Чем бы щас заняться…

Он подмигнул своему товарищу – такому же худому, как спичка.

– Я слышал, парни Харриса собираются в бар, – робко сказал третий матрос – совсем юный рейвенхольдец.

– Рано тебе ещё в бар, – пискляво отозвался второй.

– Мне уже двадцать один, – возразил юноша. – Я и на родине могу купить пива.

– На родине и купишь, а щас не отлынивай от работы, – пригрозил первый.

– Ну… тогда вы сходите, если вам скучно, – сообразил третий.

– Мы бы рады, но тоже косить не будем, – пояснил второй.

– Император не прощает лентяев, – насмешливо добавил первый.

Рейвенхольдец заметил, что эти матросы очень похожи друг на друга, пусть и не одинаковы, как близнецы или клоны. Их тощие, ухмыляющиеся лица с длинными носами напомнили ему крысиные мордочки. Он машинально чуть отодвинулся от этой странной парочки, ёрзая на ящике, и погрузился в свои мысли.

Квартирмейстер Роббинс уверенно шёл по коридору с серыми стенами, вдоль которых тянулись трубы. Вокруг сновали матросы. Роббинс услышал металлическое клацанье: мимо брёл боцман – безносый гигант с бионической правой рукой, громоздкой и блестящей. Биг Панч, как его прозвали матросы, всегда пугал квартирмейстера – и видом, и свирепым нравом. Пытаясь выбросить жуткого боцмана из головы, Роббинс проследовал на корму. Пройдя под аркой, он увидел запертую автоматическую дверь каюты капитана и две лестницы по бокам от неё. Поднявшись по ступенькам, офицер оказался на мостике.

Как и на других фрегатах Империи, это было просторное помещение, практически полностью состоявшее из бронированного стекла, разделённого металлическими опорами. Снаружи, в космосе, поднимались сооружения верфи и орудийные платформы. У длинных бортов и на закруглённой корме стояли терминалы, за которыми трудились офицеры связи, а посередине была расположена командная консоль, состоявшая из нескольких мониторов. Там Роббинс и нашёл капитана Уоррена Мерроу.

– Сэр, провизия доставлена и принята на борт, – доложил квартирмейстер. – Отчёт здесь.

Он протянул планшет Мерроу, который взял устройство руками в белых перчатках. Капитан выглядел как классический офицер с Рейвенхольда – чёрный мундир с фуражкой, пышные усы, выдающийся подбородок, аристократическая выправка. Вот только одна черта портила образ – выпуклый живот.

– Отлично, Роббинс. Вы свободны.

– Да, сэр.

Роббинс покинул мостик, а к капитану подошёл старший помощник Уильямсон.

– Ты выглядишь озадаченным, Скотт, – заметил Мерроу волнение офицера.

– Понимаете, сэр… – старпом не знал, как начать. – Я вам говорил об этом, но большинство членов команды, которую мы наняли на Кэрнпорте – заправские пираты. Я не считаю, что разумно…

– Не сомневайся в решениях своего капитана, лейтенант, – сухо отрезал Мерроу, насупившись. – Повторю ещё раз: когда наши лучшие матросы воюют в Селкийской системе, приходится нанимать всякий сброд. И этот самый сброд уже хорошо показал себя на Скумринге, так что мы дадим им шанс стать добропорядочными имперскими подданными, верными своей родине и долгу. Тебе всё ясно?

– Т-так точно, сэр!

– А теперь возвращайся к работе! Будто у тебя её нет.

– Сэр, да, сэр!

В полумраке ангара матрос Коллинз сидел на деревянном ящике. Часы дежурства тянулись, он хотел спать, и всё вокруг словно уплывало в тумане грёз. Рядом тощие матросы болтали о чём-то своём, но он их не слушал.

– Эй! – расслышал сквозь полудрёму Коллинз. – Эй!

Кто-то помахал перед его носом рукой. Проморгавшись, он увидел острую крысиную физиономию.

– Что вам нужно? – беспокойно спросил молодой рейвенхольдец.

– Мы тут подумали, – сказал один из его товарищей.

– Может… Сходи всё-таки с Харрисом, развейся. – Рядом с ним тут же возник второй.

– Не, уже не хочу, – махнул рукой Коллинз.

– Что так? Не бойся, ангар никуда не убежит. Мы тут останемся.

Парень насторожился. В тоне дежурного, в его вечной елейной ухмылке было что-то странное. Возможно, дело в том, что сам Коллинз попал на Флот из небогатой, но порядочной семьи рейвенхольдских рабочих? А вот эти двое, как и большинство на борту «Неутомимого», явно поступили с планеты Кэрнпорт – после того, как многих из старой команды перевели на другие корабли. Эта портовая колония уж точно не считалась благополучной, и ходили слухи, что капитан Мерроу нанимал матросов чуть ли не из трущоб. А у таких людей свои понятия и юмор…

– Я тоже останусь, – твёрдо решил Коллинз.

«Как бы чего не вышло», – мысленно добавил он.

– А вот это ты зря, малыш, – ухмылка одного из матросов вытянулась до ушей.

Он внезапно выхватил флотский кортик и ткнул Коллинза в живот. Юноша закричал от боли. И с хрипом затих, когда ему лезвием вспороли горло.

Тощие матросы переглядывались и весело хихикали, видя, что кровь Коллинза заливает пол ангара.

– Да! Да! – второй подпрыгивал в восторге, будто танцуя.

– Выпустим его? – игриво спросил второй, кивая на один из контейнеров.

– Естественно! – улыбнулся первый.

Картинно, словно актёры на сцене, они подбежали к контейнеру и театрально его открыли.

– Кэ-э-э-эп, – протянул матрос, разглядывая коробки с едой. – Пора вставать, кэп!

В воздухе перед стопками упаковок стала сгущаться тьма. Темнота выползала из ниоткуда, становясь плотнее и весомее, будто чернильные пятна сливались воедино, – образуя высокий силуэт в длинном плаще. От плеч к рукавам спускались ряды не то перьев из ткани, не то изогнутых шипов. На руках были чёрные перчатки, а за головой поднимался высокий воротник. Человек носил глухой, абсолютно безликий шлем, в золотистой поверхности которого отражались стенки контейнера и лампы ангара. И двое матросов, освободивших его.

Человек в шлеме неспешно вышел из контейнера. Подошвы его чёрных сапог звонко стучали по металлическому полу, а плащ плавно реял за спиной, словно воплощённая тень. Он развёл руки в стороны, и из-под безликой маски раздался низкий, приглушённый голос:

– Великолепно.

– Я знал, что вам понравится, кэп! – поддакнул матрос.

Незнакомец опустил голову, глядя на тело, распластанное у деревянных ящиков, и на лужу крови под трупом.

– Вы определённо меня не разочаровали.

– Что дальше, кэп? – записклявил другой матрос.

Человек в маске сказал только одно слово:

– Вперёд.

Матросы суетливо похватали автоматы со стоек, и все трое оставили ангар.

Он ждал.

Ждал, когда автоматические двери раскроются.

Ожидание длилось вечность.

Нет, больше.

Но наконец послышалось оно – сладостное шипение, которое предвещало скорую гибель всех имперцев в коридоре.

Двери распахнулись. Он шагнул, и ткань плаща вздыбилась волнами. У маски не было глаз, но сенсоры проецировали изображение на внутреннюю сторону. Он видел матросов в простой чёрной одежде и мичманов в выглаженной тёмно-синей форме. И всех ненавидел. Он чувствовал пустоту. Ледяную, жестокую, словно вакуум космоса – нет, стократ хуже. Вокруг ничего не было, кроме этой ужасной пустоты, а ещё тьмы, холода и ненависти. Ненависть… Она была его проклятьем – и его топливом. Он испытывал страстное желание, стремление уничтожить. Оно было настолько сильным, что он даже забыл, кем был когда-то. Но понимал, что эта разрушительная мощь – неотъемлемая и даже главная его часть. Его сущность.

– Кто ты, змей побери?

– Что происходит?

Матросы ещё не догадывались, с кем имели дело. КОГО они так любезно пригласили на борт своего фрегата. А он шёл, не слушая их… Они спешно выхватили кортики и пистолеты.Он сжал правую руку в кулак. Из рукава вылезло длинное сверкающее лезвие. Мгновение – и оно вошло в мягкий живот матроса. Тот едва успел понять, что произошло – настолько проворной была убийственная тень… Другой дрожащими руками навёл дуло пистолета. Из-под левого рукава тени появилось второе лезвие. От внезапного удара матрос выстрелил в потолок.

За человеком в маске следовали его соратники. Преданные? Хороший вопрос. Они могли продать кого угодно, но их самих он купил за немалые суммы – такие, что были пределом их скудных, убогих мечтаний. Пираты стреляли из автоматов по верным подданным Императора в конце коридора, и те падали замертво.

Он брёл по серому, скучному коридору космического корабля, и на его шлеме играли блики ламп. Кровь обагрила лезвия, закреплённые на его запястьях, и капала с них на решётчатый пол. Однако любоваться ей не хватало времени – коридор залил красный свет, и повсюду завыли сирены.

– Стоять!

– Не двигаться!

– Именем Императора…

Навстречу выбежали новые противники. Матросы, человек восемь, не больше. Командовал ими мичман. Человек-тень почуял, как в недрах его души вновь закипает ярость: он жаждал разорвать их всех до единого…

– Огонь! – приказал мичман.

Автоматы в руках имперцев затрещали, выплёвывая патроны в человека в чёрном. Но пули прошли сквозь плащ, не причинив ни малейшего вреда.