Текст книги "Тень Одержимого (СИ)"

Автор книги: Феликс Эйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

– Я? – пожал плечами врач. – Я там был рядовым микробиологом, да и стоят эти клоны бешеных денег. Сомневаюсь, что жирный жмот Фокс платил своему адъютанту миллионы.

– Что гадать, я сам всё скоро узнаю, – устало ответил капитан.

И направился в свою каюту.

* * *

Маленькие детские пальчики пристроили деталь к борту игрушечного фрегата. Ребёнок посмотрел на инструкцию и радостно улыбнулся, а затем принялся искать следующий элемент в рассыпанном на столе ворохе, который всё редел и редел.

Карл тихо вошёл в свою комнату на Великородине. На нём были чёрная куртка поверх белой футболки, чёрные брюки и домашние тапочки. Все шрамы на лице исчезли, а длинные тёмные волосы были хорошо уложены.

За окном вместо огней Престольного почему-то сияли звёзды. На заправленной кровати лежали несколько мягких игрушек – чёрный кот, зелёная змея, синяя утка и крыса с красным мехом. В лапах у последней были маленькие сабля и пистолет.

Птитс опустил голову и увидел маленького себя, который сидел за столом и возился с грудой деталей. Рядом был выключенный компьютер, а над ним полки, заставленные учебниками и словарями.

– Привет, – сказал взрослый Карл.

Ребёнок поднял голову и с интересом посмотрел на него большими умными глазами. Пухлые щёки, лишь намечающийся нос и слегка растрёпанная, коротко стриженная шевелюра. Одет он был в домашние штаны и плотную толстовку с какими-то нарисованными ящерицами.

– Привет, – тонким голосом ответило дитя.

– Что делаешь? – Карл осмотрел детали, возле которых стоял почти собранный фрегат.

Золотистый нос в форме птичьей головы, два борта с пушками, пять орудийных башен, корма с реактивными двигателями и недостроенным капитанским мостиком. Почти как настоящий.

– Собираю корабль, – произнёс ребёнок. – Я давно его хотел на День Империи.

Взрослый Птитс дружелюбно рассмеялся. И сел на стул, который неким образом возник перед столом.

– Он великолепен. Мне очень нравится.

– Правда? – в голосе маленького Карла прозвучала неуверенность.

– Да, – кивнул большой Карл.

– Хочешь стать моим другом? – дитя посмотрело на него с надеждой.

– Я всегда им был, – Птитс запнулся. – Но в последнее время давно не навещал тебя.

– Работал?

Взрослый Птитс горько покачал головой.

– Можно и так сказать. Хотя нет. Пожалуйста… прости меня.

Он протянул ребёнку руку, и тот с улыбкой её взял.

У входа раздался топот. Маленький Карлуша задрожал от страха, а большой Карл встал и приблизился к дверному проёму. Оттуда, из тьмы, выскочил отец, грузный и недовольный.

– Опять ты здесь шумишь? – прогремел он. – Да я тебя щас…

Ребёнок стыдливо покраснел, а зрачки его чёрных глаз расширились. А Карл, которому было тридцать один, стоял между ним и отцом. Александр Птитс пыхтел от гнева, убеждённый в своей правоте. Выросший сын посмотрел на него – спокойно, но твёрдо и холодно.

Отец буравил его взглядом, однако не двигался. Карл кивком указал ему назад, и тот отступил во тьму. А затем взрослый развернулся к себе-ребёнку, который жался в углу комнаты и плакал.

– Всё хорошо, – заверил его большой Птитс. – Тебя никто не потревожит.

Он присел на корточки и обнял ребёнка. Тот положил маленькие ручки ему на плечи и прильнул головой к его голове. Сначала малыш громко дышал и всхлипывал, но вскоре затих и успокоился. И на душе взрослого Карла стало легче.

– Давай закончим корабль, – предложил он.

– Это хорошая идея. – Он почувствовал, как ребёнок кивнул на его плече.

Они разняли объятия. На щеках мальчика до сих пор блестели слёзы, но он уже не плакал. Большой Карл взял из ниоткуда салфетку и вытер их, и вдвоём Птитсы сели за стол.

За короткое время капитанский мостик фрегата заметно вырос. Появились окна из прозрачного пластика, разрисованные компьютерные терминалы, за каждым из которых в кресле сидел офицер связи, и командная консоль в центре. Дальше большой и маленький Птитсы собрали съёмную крышу, которую надо было поставить наверх.

– Кажется, мы забыли одну очень важную деталь, – сказал взрослый, найдя среди оставшихся кусочков пластика маленькое туловище.

– Какую? – не понял ребёнок.

– Капитана, – Карл протянул ему фигурку в чёрном флотском мундире.

Карлуша покрутил её и взял из кучки деталей шлем с золотистым блестящим забралом, где отражались пальцы мальчишки и комната вокруг. Маленький Птитс прикрепил голову к телу и довольно улыбнулся, глядя на результат.

– Не стоит, – покачал головой взрослый.

– Почему? – недоумённо спросил ребёнок. В его голосе прозвучали нотки отчаяния. – Он крутой и сильный, ему всё нипочём!

Большой Карл погрустнел, вспомнив кое-что ужасное.

– Но у него нет лица, – мягко возразил он, – а значит, он потерял себя. Всё, что в нём было хорошего.

– Но во мне нет ничего хорошего! – со всхлипом прокричал Карлуша, бросив фигурку на стол. – Я никчёмный, жалкий!

– Это не так, – Карл погладил его по спине и приобнял. – Давай найдём капитану другую голову.

Маленький Птитс извлёк из вороха голову со схематичным радостным лицом, а затем – чёрную фуражку.

– Так лучше, – одобрил взрослый, рассматривая фигурку капитана с новой головой. – Поставим его и отправимся в путь.

Карлуша закрепил человечка рядом с командной консолью и закрыл мостик пластиной с антеннами.

– Молодец, – тепло произнёс большой Карл, глядя на корабль.

Ребёнок взял модель и изобразил, будто она летает. Комната начала растворяться перед глазами взрослого, исчезая в серой дымке.

Очнулся Карл на койке, узкой и неудобной. Искусственная кожа обтягивала твёрдое и холодное железо. Справа от Птитса изгибалась металлическая стена, а слева, за решёткой, темнела автоматическая дверь. На потолке тускло светилась продолговатая лампа. Столик рядом с койкой ломился от медицинских принадлежностей, и Карл чувствовал сильный запах антисептиков.

Плащ Одержимого валялся на полу, а рядом стояли сапоги. Из прежней одежды на Птитсе были только чёрные брюки. Оголённые грудь и спину прикрывала от корабельного холода корсарская кожаная куртка. Карл захотел повернуться на левый бок, но ощутил жгучую боль. Он снова лёг на спину и приподнял борт куртки. На бледном жилистом теле белела марлевая повязка, через которую проступило розовое пятно крови.

– Ну, здравствуй снова, Карл.

Автоматическая дверь зашипела: из мрака возникло лицо Пикселя.

* * *

Гигантские грибы вырастали из густой фиолетовой дымки. На одной из сиреневых шляпок, покрытых синими пятнами, из ниоткуда появился старец в тёмно-зелёной мантии. Атмосфера планеты была смертельна для человека, но Верховному Владыке Философу она не доставляла неудобств.

Старик с длинной седой бородой сделал несколько шагов по грибу, держа в левой руке посох из чёрного дерева. Люди окрестили этот мир Фунгарией – они обожали банальные названия на высоком имперском. Но множество тысячелетий назад там находился один из шести великих храмов, возведённых великой цивилизацией.

Эта прекрасная пирамида возвышалась перед Философом – увы, в полуразрушенном состоянии после чудовищной войны и следующих тысячелетий. Да и люди по своему обыкновению осквернили святилище, достроив на вершине биокупол и присоединив трубой к стокам в стене маленькую базу, развёрнутую на одной из соседних шляпок.

Но не этот примитивный лагерь интересовал Верховного Владыку. Философ представил, как проходит сквозь толстые стены храма – и с изумрудной вспышкой телепортировался снова.

* * *

– Здравствуй, Пиксель, – устало поприветствовал Карл.

Капитан подошёл ближе к решётке и посмотрел на своего давнего друга. Лицо Птитса было таким же бледным, но на нём пропала кровь, а вместо осколков от маски розовели маленькие царапины. Стал ли он врагом?.. При виде корсара Карл поёрзал на койке и медленно выпрямил спину.

– Не надо, сперва подлечись, – остановил его Пиксель.

– Ох, ладно, – вздохнул Карл и лёг обратно.

– Но даже не думай, что я освобождаю тебя от объяснений, – капитан сам поразился досаде в своём голосе.

– Спрашивай что хочешь – на всё отвечу, – смирно произнёс Птитс. – Мне нет нужды тебе врать.

– Я не знаю, могу ли доверять разрушителю, шпиону и террористу.

– Сказал пират, предавший Империю, – усмехнулся Карл. – Понятия не имею, на чём я должен тебе поклясться, но прошу просто послушать.

Пиксель задумался, нахмурив брови.

– Как ты выжил?

– Предсказуемое начало… Не буду ничего скрывать. Когда Верховный Владыка Философ поручил Лорду Авису, то есть мне, раздобыть кинжал Пастырей, я сразу понял, что Тёмный Замок хочет пустить меня в расход и, возможно, добраться до вас с Барбарой, – при её упоминании Птитс поморщился. – Я стал разрабатывать план, как передать кинжал Охранительному Бюро. И тогда мне предложили помощь – Лорды Разрушения, которые на самом деле служили в тайной организации под названием «Чума». У них ещё нашлись деньги на клона из «Генетик-студии». Когда «капитан Птитс» вернулся на Зекарис якобы из отпуска на Нойбайерне, ты уже имел дело с моим двойником.

Пиксель прокрутил в голове события двухлетней давности: как он вместе с Карлом летал на луну с храмом Пастырей и сражался бок о бок с другом против чужацких роботов-стражей, а затем отдал артефакт агентам Бюро.

– Выходит, тебя там в то время не было, – с тихим удивлением сказал Пиксель.

– Да, – признал Птитс. – Но я это сделал не только чтобы спасти свою шкуру, хотя и ради этого тоже. Я хотел быть рядом с тобой и Барбарой. Продолжить войну против Тёмного Замка под маской имперского офицера…

– Как мило, – корсар не впечатлился. – А где ты прятался, пока я вместе с другим тобой крошил роботов-маньяков?

– На Нойбайерне, на базе «Чумы». А потом меня оттуда перевезли. В мир с гигантскими грибами, где стоит ещё один храм Пастырей. Там была их главная база. Меня встретили странные люди в масках с птичьими клювами, – Карл показал рукой длинный вытянутый нос. – Сначала они держали меня в неведении. Я не знал, что случилось с тобой и Барбарой. Они в итоге сказали, что ты выжил, а она… а она… – он замер, и в его глазах проступили слёзы, – она ушла от меня к баскетболисту Порки.

– Это грустно, – Пиксель пожалел старого друга, словно последних двух лет и не было.

– Спасибо, – натянуто улыбнулся Карл. – И тогда я принял решение. «Чума» хотела сломить меня и сделать своим рабом на побегушках. И я позволил ей – частично. Я взял всю свою злость, всю боль, горечь и обиды – и создал Одержимого. Другого себя, желающего только «справедливости», а на самом деле – жестокой мести и расправы.

– Ещё одного клона? – удивился Пиксель.

– Нет, – хохотнул бывший террорист. – Одержимый поселился внутри меня, и они поверили, что я весь поглощён ненавистью. Что я стал тенью себя прежнего, из которой можно лепить что угодно, как из пластилина. Но на самом деле тот прежний я остался где-то внутри, и я старался постоянно напоминать себе об этом, чтобы помешать планам «Чумы» и со временем от неё освободиться.

– Как сложно, – вздохнул капитан.

– Со мной просто никогда не было, – обречённо подтвердил Карл.

– Скорее ты сам всё усложняешь, – заметил Пиксель.

– Возможно, – растерянно ответил Птитс.

– И чего же хотела эта… «Чума»?

– Всех подробностей я не знаю – те люди очень скрытные и даже в своём штабе ходили в масках. Но мне они поручили задание снова найти кинжал Пастырей – тот же самый. С его помощью они собирались убить Философа и Серпентиру, чтобы захватить власть в Тёмном Замке.

– И почему ты им помешал? Ведь цель с твоих же слов, то есть со слов твоего клона, благая? – Пиксель вспомнил, как перед прощанием фальшивый Птитс ругал верхушку разрушителей.

– Ты про то, чтобы свергнуть Философа и Серпентиру? – уточнил настоящий Карл. – Нет, я ими недоволен, но того не желал. Хрупкий партитет между Империей и Разрушением лучше, чем новая Великая Галактическая война. Иначе начнётся хаос и погибнут миллиарды с обеих сторон. И в моих интересах было, чтобы кинжал оставался в надёжном месте у охранителей.

– И как же ты саботировал поиск? – капитан был заинтригован.

– Всё просто. Имперцы хранят данные в серверных внутри штаб-квартир Бюро. В своей гордыне они уверены, что никто не вломится в их крепости, но при этом помешаны на всяких документах. Отчётность для них важнее эффективности. Поэтому как только «Чума» отследила корабль с артефактом от Зекариса до Рейвенхольда, я стал готовиться к проникновению в тамошний центр охранки. Нанял команду из бандитов, угнал фрегат на орбите Скумринга – кстати, ту планету я выбрал не случайно, ведь моей задачей было привлечь тебя.

– Зачем? – не понял Пиксель.

– Об этом позже. В общем, на Рейвенхольде я заручился поддержкой охранителя Эпплуорта, который тайно ненавидел Империю. Он помог мне и похитить членов местного Парламента, и проникнуть в Рейвентауэр, и отвлечь внимание охранительницы Прониной, которая прилетела туда с Земли. Я нашёл в серверной данные, но они были зашифрованы. «Чума» их расшифровала, но не знала, что я действовал на опережение. Не догадывалась, что отчаявшийся псих с лезвиями с помощью чёрного рынка и собственного ума сам найдёт способ взломать имперскую защиту. И подсунет ей архив уже без нужных файлов или с ложными сведениями.

Карл смотрел на Пикселя и торжествующе улыбался.

– Впрочем, я рассматривал и другой вариант – что кину «Чуму» ещё на Рейвенхольде и улечу с тобой. Для этого я и подстроил всё так, чтобы ты лично подрался со мной и снял с меня маску.

– Ах ты хитрый гад… – покачал головой корсар.

– Но этого не произошло – имперцы прибыли раньше, чем я надеялся, – Птитс проигнорировал его слова. – Мне пришлось ждать нового шанса. Отдать «Чуме» чистые данные с наводкой на Великородину, а потом – проникнуть в Красный Дом в Престольном.

– И чтобы туда попасть, ты убил тысячи людей, в том числе и маленьких детей? – вспылил Пиксель.

Он снова захотел врезать Карлу, но решётка мешала.

– Нет, – печально ответил Птитс, закрыв глаза. – В исходном плане не было взрывчатки. Только голограммы и речи с экрана. Иллюзия того, что я взял мирное население в заложники. Но «Чума» заподозрила меня. Она велела Крысюку, моему старпому, устроить взрывы по всему проспекту, – он со скорбью взглянул на капитана. – Это чтобы я чувствовал вину и стал ещё более злым и управляемым. За это я потом выпотрошил Крысюка и всех, кто ему помогал. Лично и без пощады.

– Увы, это не вернёт погибших, – с горечью сказал Пиксель. – Не поможет их семьям…

– Знаю, и то, что я допустил подобное, будет лежать на мне вечно, – Карл уставился в одну точку. – Но тогда я смог обернуть обстоятельства в свою пользу. Ещё одно ружьё, повешенное мной на стену, неожиданно выстрелило. Хосров – молодой легкомысленный Лорд Разрушения, который присоединился к «Чуме» за компанию. Раньше он прилетал ко мне на X-5, и мы много говорили на всякие философские темы. О гуманизме и том, насколько праведны пути организации. Я таким образом хотел посеять в его голове сомнения – и они проросли, лишь когда он на моём примере убедился, какими чудовищными могут быть последствия. И тогда он в подземелье Тёмного Замка освободил пленника «Чумы» – Грюнвальда, который чуть не раскрыл заговор по поручению Леди Серпентиры. Хосров выдал Фридриху местоположение моей базы, тот уже сообщил тебе, а ты – имперцам. И вот я здесь, в уютном карцере со старым другом. Далеко от «Чумы» и от Империи.

– Да уж, ловкий сукин сын, – хмыкнул Пиксель. – Выходит, ты всех сделал своими пешками: Эпплуорта, этого Хосрова, Фридриха, всю свою команду, а теперь меня? И я рискнул жизнью и репутацией, чтобы сыграть роль в твоих шахматных партиях…

Карл с трудом всё же поднял спину и сел на койку.

– Подумай, – он посмотрел капитану в глаза. – Ты ведь сам почему-то поступил так, а не иначе. Не сдал меня Прониной, хотя у тебя была возможность. Не добил меня вместе с ней, хотя ты мог. Что-то внутри тебя заставило так поступить. Не я. Не какая-то внешняя сила, а ты сам.

Пиксель вспомнил всё, что произошло с ним за последнее время. Избиение туриста на Зекарисе. Слова Лысой Бороды на Кровавом Пределе. Расстрел сбежавших узников Кроуярда. Несправедливый арест всех корсаров «Аркана» и ужасную казнь Эпплуорта на Рейвенхольде. Готовность Прониной расстрелять Хаямуру лишь из-за разреза глаз – и закономерный уход рулевого из команды.

– Ты… – Пиксель прервался. – Не только внутри тебя одни противоречия. Во мне борются корсарский прагматизм и… стремление к справедливости, что ли. Я подался в «космические волки» не только для того, чтобы летать по планетам и нехило зарабатывать. Я ещё хотел помогать людям. Защищать их от пиратов, разрушителей и чужаков. Спасать обездоленных от голода. И за последний месяц я увидел столько несправедливости со стороны Империи, что какая-то часть меня начала этому противиться. Я и раньше видел, что моё правительство далеко не сахар, но на фронтире оно творит меньше беспредела, чем в центральных мирах, где я побывал лишь недавно. И всё это… вылилось в то, что вылилось.

– Вот видишь, – Птитс с сочувствием наклонил голову.

– Спасибо, что помог мне это понять, – искренне ответил Пиксель. – То-то на душе становится легче. Хоть мы и в бегах, мой корсарский патент наверняка аннулирован, и в Империю я больше не вернусь.

– Прости, что я причинил тебе столько вреда. Теперь я тебе должен, но не знаю, чем могу расплатиться.

– Да ладно, – махнул рукой уже бывший корсар, а ныне пират. – Зато ты открыл мне новый путь.

– Что так пафосно?

– Всё как ты любишь.

Пиксель собрался уходить, но в последний момент спросил:

– А что с «Чумой»? Ты им всё-таки передал файлы с Великородины?

Корсар оглянулся и увидел, как хитро и хищно усмехается Птитс.

– Я подправил архив. Представляю их лица, когда они не найдут нужных данных…

* * *

В главном зале храма царила темнота. Высокие стены и статуи чужаков терялись во мраке под наклонённым потолком. Лишь тусклые светильники горели над столом в центре огромного помещения. Там собрались члены «Чумы»: все в мантиях, шляпах и масках. В длинных птичьих клювах прятались фильтры, защищавшие от токсинов Лорда Пестиленса.

Сам Чумной Владыка восседал во главе стола на троне, похожем на коляску с большими колёсами. Глава организации выглядел как разлагающийся труп. Его тело в ветхих одеяниях было покрыто гноящимися язвами, нос отсутствовал, а вместо глаз зияли чёрные глазницы. Из живота и спины Лорда Пестиленса к спинке трона шли прозрачные трубки, по которым текла ядовито-зелёная жидкость.

Среди собравшихся в зале была Н. С. Внешне она не проявляла никаких эмоций, и маска в этом изрядно ей помогала, но внутри её сердце радостно сжималось от предвкушения триумфа. Вот-вот в зал войдут дешифровщики, которые трудились над раздобытыми Одержимым данными. Карл Птитс оказался очень полезен, и хорошо, что теперь он проиграл бой и умер при имперской бомбардировке – лишние свидетели были не нужны.

Женщина в птичьей маске ощутила приятное волнение – в зал вошли два её соратника. Руками в перчатках они держали информационные планшеты.

– Мы прибыли, Владыка, – сказал один из них, когда они оба поклонились.

– Отлично, – хриплый тихий голос Пестиленса словно доносился из могилы. – Что вы нашли?

Н. С. повернула голову, пристально вглядываясь в дешифровщиков.

– Владыка, мы взломали имперский архив с Великородины… – нервно начал первый.

– … и не обнаружили ничего о кинжале, – закончил второй.

Сладкое предвкушение вмиг сменилось ледяным холодом храма. Гнев Пестиленса был неумолим – и мог в любую минуту обрушиться на Н. С.

– Не обнаружили? – повысил голос Лорд, похожий на мертвеца.

Он занёс руку будто бы для удара, и трубки задёргались вместе с его телом.

– В-владыка, похоже, там этих данных… просто не было! – с беспокойством ответил дешифровщик в маске.

– Не было? – проревел Пестиленс, изрыгая чёрную желчь. – Н. С., как вы это объясните?

Все повернули к ней птичьи клювы. То ли она просчиталась, то ли Одержимый её перехитрил, но если нужные сведения в архиве отсутствовали, то Н. С. была виновна в крупнейшем провале за всю историю «Чумы».

– Мой Владыка, видимо, произошла ошибка, – заговорщица старалась держаться с достоинством. – Согласно информации с Рейвенхольда, те данные хранятся на Великородине, но, возможно, Бюро опередило нас…

– Эта ошибка будет стоить тебе жизни, – пробулькал Пестиленс. – Ты примешь Чуму. Помни, все мы идём к смерти, да. И все найдём в ней спасение.

Н. С. поникла. Она была вынуждена ответить так, но понимала, что подобное просто не могло произойти. Кинжал Пастырей явно побывал на Великородине, прежде чем отправиться на следующую планету, а записи в имперских центрах просто так не удалялись. Выходит, Одержимый всё подстроил…

Зажимы на стуле Н. С. сомкнулись, не давая ей уйти. Трон Лорда Пестиленса подъехал к ней. Стоило лидеру «Чумы» снять маску длинными костлявыми пальцами и выдохнуть на её лицо…

– Что? – внезапно выдавил Пестиленс. – Не может быть…

Сердце Н. С. до сих пор учащённо билось от страха, но беда, похоже, миновала. Всё внимание, казалось бы, незрячего Чумного Владыки было приковано к одинокой фигуре, стоявшей у входа в зал. Высокий человек с посохом в левой руке на удивление быстро пересёк мост над бездонной пропастью и оказался у стола.

– Здесь весело, но вижу, меня вы не пригласили, – его ухмылка утонула в длинной седой бороде, а зелёные глаза игриво сверкнули.

Н. С. сразу узнала Философа, Верховного Владыку Разрушения. Она знала, что пора бежать, и её сосед – тоже. Он быстро освободил её руки из зажимов и бросился к платформе телепортатора, скрытой в боковом алькове.

* * *

Пиксель покинул карцер и поднялся на верхнюю палубу – она единственная не была перекрыта из-за декомпрессии. Минуя ряды пушек, капитан вернулся на мостик. Людей стало меньше – многие разошлись по каютам. Михаил и Беггер сидели в своих креслах, а Антимон скучающе прислонился к стене.

– Ну что, кэп? – поинтересовался судовой врач. – Как оно прошло?

Пираты с любопытством посмотрели на него и Пикселя. Капитан в красной куртке почесал подбородок, не зная сначала, что ответить.

– Экзистенциально, – наконец он нашёл подходящее слово.

– А на чьей стороне Карл? – это больше волновало Антимона.

– На нашей, – признал Пиксель. – Он творил всякое не по своей воле, а потому что задолжал некой отколовшейся ячейке разрушителей, а взрыв на Великородине – вообще не его рук дело. Но это позади – мы спасли его от космической мафии.

– Ты уверен? – поднял бровь лекарь.

– Да, – ответил капитан. – А ещё я понял кое-что. Когда мы служили Империи, то поневоле поддерживали всё то плохое, что она творит. Помнишь, как мы стреляли по заключённым?

Антимон кивнул.

– И я видел казнь охранителя Эпплуорта, который сотрудничал с Одержимым, – продолжил Пиксель. – Его заперли в камере с горючей смесью и подожгли заживо, а другие охранители в это время смеялись. Не представляю, как можно такое сделать с любым человеком.

– Что-то тебя потянуло рассуждать о морали.

– Я просто почувствовал, что на X-5 поступил справедливо, и мне сейчас гораздо лучше, чем на Рейвенхольде. Словно я стал ближе к себе. У вас нет такого ощущения, друзья?

Даже офицеры связи, которые не отрывались от мониторов в ожидании Босса, теперь подняли головы.

– А змей его знает, – покачал головой Михаил Искандер. – По твоей милости мы уже не корсары на службе Императора, а грязные пираты. Никто. И я не понимаю, как дальше жить без денег от губернатора.

– Если кто-то хочет уйти, я вас не держу, – капитан обратился ко всем.

– Но я с тобой, – сказал Михаил.

– И я, – добавил Беггер.

– Я тоже, – ухмыльнулся Антимон.

– Спасибо вам, – благодарно ответил Пиксель. – Вы моя команда.

– Мы уверены, что ты что-нибудь придумаешь, – подмигнул врач. – Ты же наш капитан.

– Ну да, – он засмеялся.

– Вхо-ходящее сообще-щение, – оповестил искусственный интеллект.

Пиксель подошёл к командной консоли и включил трансляцию. На экране снова появился ослеплённый Босс в сопровождении Свинтуса.

– Мы уже подлетаем, – низким голосом протянул старпом.

– Да! – Пиксель довольно захлопал в ладоши, и команда разделила его энтузиазм.

Впереди за окном он увидел блестящую точку. Сначала она мало отличалась от звёзд вокруг, но вскоре начала расти. К пиратам в космосе приближался золотой нос имперского военного фрегата. Корабль плыл прямо, словно шёл на таран. Но, оказавшись на небольшом расстоянии от брига – всего в километре, развернулся на сто восемьдесят градусов, сверкая реактивными двигателями.

– Мы на позиции, – сообщил Свинтус.

– Отлично, готовьте магнитные тросы! – велел капитан.

– Тросы давай! – приказал Босс кому-то за кадром.

Из бортов фрегата прямо за орудиями выдвинулись пусковые установки. Оттуда в космос устремились несколько захватов, оснащённых небольшими реактивными двигателями. Эти радиоуправляемые модули летели к бригу, протягивая длинные стальные тросы.

– Есть уровень! – крикнул Михаил, внимательно глядя на монитор.

– Контакт! – скомандовал Свинтус.

Зажимы, которые зависли рядом с бортами чуть дальше носа, направили сопла вовне и присосались к стальной обшивке. Следом двигатели модулей потухли.

– Есть контакт! – доложил Искандер.

– А теперь вперёд, но не очень быстро, – распорядился Пиксель. – Нам надо прибыть на Эскобарию в целости и сохранности.

– Угу, – промычал старпом. – Рулевой, полный вперёд на субсветовых, малая скорость! Курс на платформу Эскобария!

– А ты молодец, Босс – держишься, – похвалил его капитан. – Довези нас.

Огонь в соплах фрегата разгорелся с новой силой, и прежний корабль Одержимого начал движение, таща за собой полуразрушенный «Аркан».

* * *

– Я давно не видел тебя, убийца, – Пестиленс брызгал желчью в Верховного Владыку. – Но хочу, чтобы ты знал – тысячу лет я страдал по твоей воле! Тысячу лет я был прикован к этому трону, и жизнь во мне поддерживало только твоё вещество!

– Мне очень тебя жаль, – по тону Философа не было похоже, что это так.

– Тебе никогда не было жаль меня! – сплюнул Пестиленс.

Почтенный старец ударил посохом по древнему полу храма. Члены «Чумы», пытавшиеся тем временем сбежать, вдруг замерли, не в силах оторвать ноги от каменных плит. Все, кроме тех двоих, кто успел добраться до платформы телепорта и раствориться в оранжевой вспышке.

– Что правда, то правда, – спокойно ответил Философ. – Ты был неудачным экспериментом, которому следовало умереть.

Ещё один удар посохом – и заговорщики мгновенно свалились от внезапной остановки сердца. Если бы это увидели те многие разрушители, которые верили в магию или псионные способности, они бы возликовали. Однако счастье быстро сменилось бы ужасом: ни одному человеку такие чудеса не под силу.

– Твоей «Чуме» конец! – голос Верховного Владыки разлетелся под сводами храма. – Как и тебе лично!

– Нет!!! – в бессильной злобе прорычал Чумной Владыка.

Он раскрыл облезлые, полные гнилых зубов челюсти, и выпустил на Философа зловонное облако. Но старик лишь слегка поморщился, не отводя взгляда от полутрупа в инвалидном кресле.

– Ты безнадёжен, Саймон, – произнёс он сухо и безжалостно. – Ты скрывался от меня девятьсот с лишним лет, но в итоге я тебя нашёл.

– Все мы идём к смерти, кем бы ты ни был, Фил, – прохрипел Пестиленс.

– Пустые слова для одних и реальность для других, – пожал плечами Верховный Владыка.

– На то ты и Философ, чтобы философствовать, – рот повелителя «Чумы» скривился в усмешке.

– Похоже, такова моя судьба, что ни говори, – улыбнулся в бороду старец. – А мне уже пора. Дела, понимаешь.

Сгнившее лицо Пестиленса от этих слишком спокойных слов превратилось в отчаянную гримасу.

– А что с Лилиан? – почти шёпотом спросил он. – С ней всё хорошо?

– Да, – ответил Верховный Владыка, вглядываясь в пустые глазницы Пестиленса. – Она до сих пор жива и верна мне.

Он обошёл трон, изучая хитроумную конструкцию из трубок, по которым циркулировала зелёная жидкость. Эта же субстанция находилась в трёх стеклянных цилиндрах, закреплённых на спинке. Философ мог покончить с заразным самозванцем, просто разбив эти сосуды, но не хотел терять столь ценное наследие.

Вместо этого Верховный Владыка силой мысли отключил спрятанные в коляске насосы и погнал жидкость из трубок обратно, чтобы лишить Пестиленса единственного доступного ему питания.

– Нет! Нет! – возопил Чумной Владыка, размахивая костлявыми руками. – Не-ет!

Прозрачные трубки опустели – последние капли кислотно-зелёной субстанции перетекли в резервуары. Лорд Пестиленс задёргался, словно ожившая мумия, но подобие жизни очень быстро покинуло его дряхлое тело.

Философ на расстоянии отсоединил цилиндры от трона один за другим. Он вытащил из-под своей мантии ленту, и она по его велению оплела сосуды с веществом, чтобы он мог их держать за подобие ручки.

Верховный Владыка был уже готов вернуться в Тёмный Замок со своей находкой, но тут его внимание привлекла круглая пластина телепортатора. С посохом в одной руке и с трансмутагеном в другой Философ подошёл к столь примитивному в его глазах устройству. Кто-то из заговорщиков покинул этот храм, но их следы можно было найти. Старец поднёс посох к серебристой платформе, чтобы прочесть информацию, но в этот момент вокруг прибора сработали бомбы.

Верховного Владыку автоматически прикрыл зеленоватый экран защитного поля. Оно спасло его и важный груз от взрывной волны. Философ взглянул наверх, в сторону крыши, где люди водрузили биокупол для поддержания атмосферы. Сейчас стеклянная конструкция тоже взорвалась, как и, по всей видимости, база «Чумы» на шляпке гриба. Древнее святилище вернулось практически в то состояние, в котором находилось до прибытия низшей расы с Земли. Простые железные балки и осколки стекла обрушились на пол рядом со старцем, отлетая от силового поля, а на их месте осталось отверстие, через которое в пирамиду заглянули блёклые лучи местного солнца.

Философ представил, как его тело вплоть до мельчайшей молекулы перемещается в Тёмный Замок. Верховного Владыку охватила изумрудная вспышка, и в храме Пастырей на Фунгарии больше не осталось никого. Старец же очутился в мрачной комнате с зелёными обоями и фиолетовыми факелами на стенах. Поправив длинную бороду, он зашагал к письменному столу из чёрного дерева, где стояли печатная машинка и лампа с изумрудным абажуром.

Теперь всё было под полным контролем. Беглый Лорд Пестиленс убит, «Чума» уничтожена, а сверхценный трансмутаген, который поддерживал жизнь её главе, снова попал в надёжные руки.

Главное, чтобы о чудодейственном веществе не проведала Леди Серпентира. Впрочем, и не проведает – Философ об этом позаботится. Во имя шаткого баланса между Сохранением и Разрушением.

Глава 32

Свободная зона

Фрегат неспешно плыл на субсветовых двигателях по чёрному полотну космоса. От кормы корабля тянулись тросы, почти незаметные в темноте. Они тащили за собой ещё одно судно – бриг с красным носом. И если фрегат мог похвастать лишь небольшими вмятинами и пробоинами, то другой звездолёт стал нерабочей развалиной. Почти весь низ левого борта оторвала неведомая сила: из космоса были видны этажи и перегородки, похожие на рёбра.