Текст книги "Тень Одержимого (СИ)"

Автор книги: Феликс Эйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

– Империя Империи рознь, – вставил Босс.

– Там, откуда я родом, к пиратам относятся не лучше, – вполголоса добавил Хаямура.

– Мы! Не! Пираты! – взбесился Антимон. – Мы корсары на службе Его Божественного Императорского Величества, и требуем к себе должного уважения!

– Тише, Антимон! – прикрикнул Пиксель.

– А ты, капитан, с ночи сам не свой! – разошёлся судовой врач. – Сидишь мрачнее тучи, будто тебе плевать на команду, на нас! Что всё-таки там произошло?

Внутри Пикселя закипела ярость, но воли он ей не дал.

– Нашёл время это обсуждать, – ответил он так, чтобы полицейские не услышали. – Мы невиновны, понял? Как будто в первый раз завалили задание.

– Всё же я заслуживаю знать правду, – в голосе Антимона послышалась обида. – Все заслуживают. Мы команда или кто?

– Я уже сказал её, – твёрдо ответил Пиксель. – Если ты не услышал – твои проблемы.

Его передёрнуло. И ради чего врать своим? Змей с ними, с новичками, нанятыми на пиратских платформах. Но люди, с которыми Пиксель провёл почти всю жизнь, с которыми перенёс множество лишений и опасностей – они же действительно заслужили знать. Вот только имперский суд не был подходящим местом для откровений.

* * *

Ефросинья шла по коридору, отделанному деревянными панелями. С ней были Надя, сержант Козлов и два штурмовика. Всё-таки стоило напомнить этим рейвенхольдским снобам, что охранительница прилетела не с какой-то дальней планетки, а с самой Земли!

– Доброе утро, мисс Пронина, – сдержанно произнёс Грейвулф.

Он стоял в коридоре один, в длинном чёрном камзоле с красными вставками и золотыми пуговицами и с тростью в руке. Фрося поймала себя на том, что вживую видит местного главного охранителя впервые, и он выглядит ещё более грозно и солидно, чем на голограммах.

– Доброе утро, мистер Грейвулф, – ответила она.

– Я намерен закончить это сегодня, – его тон был жёстким и бескомпромиссным. – Пикселем займётся общий суд, а Эпплуортом – лично я.

– Меня это устраивает, – кивнула Ефросинья.

– И я передам старому другу Филеасу, что вы хорошо проявили себя, – Грейвулф немного повернул голову, и его очки блеснули в тусклом дневном свете.

– Благодарю.

– Главный охранитель! Главный охранитель!

К ним бежала девушка в рабочем платье – без кринолина и всяких украшений, со стопкой планшетов в руках.

– Что случилось? – флегматично поинтересовался Грейвулф.

– С вами хотят связаться. Адмирал Честер.

– Пусть подождёт, – отмахнулся старик.

– Но, сэр, это касается дела Пикселя, – быстро проговорила девушка.

Главный охранитель недовольно фыркнул и зашагал дальше по коридору.

– Прошу за мной, мисс Пронина!

Они завернули в переговорный зал с круглым деревянным столом по центру. Слабые лучи солнца едва пробивались сквозь толстые бордовые занавески.

Грейвулф активировал голопроектор в столешнице, и над ней вырос прозрачный силуэт мужчины в мундире Военно-Космического Флота. Этот человек был стар. Из металлического нагрудника, одетого поверх тёмно-синей туники, к голове в фуражке тянулось множество трубок и проводов.

– Здравствуй, Эдвин, – сухо сказал Грейвулф.

– Привет, старый волк, – улыбнулся адмирал Честер.

Несмотря на возраст и множество устройств жизнеобеспечения, держался он прямо, с военной выправкой. Возможно, он был не старше Баррады, но имел доступ к менее качественным омолаживающим препаратам.

– Давненько ты мне не звонил… Мы могли бы отдохнуть за городом, поиграть в крикет…

– Увы, дел на флоте много.

– Но ты связался со мной не только потому, что соскучился.

– Верно, – согласился Честер. – Ко мне обратился мой давний соратник – адмирал Бримстоун. Уважаемый человек, служит сейчас губернатором на планете Зекарис…

– Я знаю, кто такой Бримстоун, – оборвал Грейвулф.

– Так вот, он просит освободить корсара Пикселя и его команду из-под ареста и вернуть им оружие и корабль.

Фрося разозлилась.

– При всём уважении, сэр, я лично видела, как он помог бежать террористу и предателю! – вспылила она.

Надя непроизвольно вздрогнула, как и ассистентка, которая положила планшеты на стол.

– Прошу прощения, милая дама, но Пиксель почти четыре года обеспечивает порядок в целом секторе Тенебрус! – прошамкал Честер. – Если бы не он, сброд вроде пиратов и так называемых Освободителей уже давно бы разгуливал не на фронтире, а здесь. Губернатор Бримстоун готов поручиться за своего корсара, он дал слово истинного сына Рейвенхольда. А я готов поручиться за настоящего офицера, которого давно знаю.

– Но если у нас есть доказательства вины пирата… – начала Фрося.

– Ты посмотри, что Пиксель говорил на предварительных допросах в тюрьме, Генри, – сказал Честер.

– Мэгги, найди мне эти записи, – обратился к ассистентке главный охранитель.

Она вынула из пачки планшетов один и пролистала его содержимое, пока не нашла нужный файл.

– Вот, сэр, – она показала отчёт на экране. – Пиксель отвечал всем следователям, которые провели с ним беседу, что он упустил Одержимого.

То же самое сказал он и ей. Но чего же стоили слова мерзкого бандита? И вдруг за Эпплуорта тоже поручился некто влиятельный?

– И вина Пикселя не подтверждена, поэтому мы имеем все основания выпустить его из-под стражи, – в суровом тоне Грейвулфа проскочили нотки доброты.

– Как жаль, что там не было камер, – возмутилась охранительница.

– Мисс Пронина, – негромко, но твёрдо сказал он. – Спасибо тебе, Эдвин. Так уж и быть, отпущу я этого корсара.

– Бывай, вояка, – отозвалась голограмма.

Главный охранитель кивнул и выключил проектор.

– Скажи им, что они свободны от подозрений, – повернулся он к Прониной. – Меньше судов – меньше заботы для нас.

– Да, сэр, – кивнула Фрося. – Только я могу попросить вас об одном одолжении?

* * *

Пиксель сидел на скамье, широко расставив ноги. Он беспокойно теребил скованные цепью руки. Это ожидание приговора было мучительным. Корсар всегда играл роль дубинки, которой Империя била своих врагов, а теперь попал под эту дубинку сам.

И вдруг на суде всплывёт правда об Одержимом? Правда, в которой и сам Пиксель пока не смог разобраться. Вокруг капитана о чём-то друг с другом шушукались его люди, но он снова погрузился в свои мысли, не обращая внимания на внешний мир. Неужели он заразился задумчивостью от Карла Птитса?

И вот распахнулись двери. В зал к корсарам вошла Ефросинья Пронина. С охранительницей прибыли три штурмовика с автоматами – но не местные, в тёмно-синих мундирах и вытянутых шлемах, а стандартного вида.

– Вставайте, – приказала Пронина.

Корсары почти одновременно поднялись со скамей.

– Оглашайте приговор, если вам так удобно, – Пиксель посмотрел в глаза Ефросиньи.

– Вам повезло, вы свободны, – буркнула она.

– Ура! – не сдержался Антимон.

– Это хорошо, – спокойно сказал Босс.

– За вас поручился губернатор Бримстоун, – недовольно проговорила Пронина. – Поэтому мы вернём вам оружие и корабль и отпустим.

Теперь Пиксель был у старика в долгу.

– Значит, суда не будет? – с надеждой спросил капитан.

Ефросинья помотала головой.

– Только при одном условии. Ты будешь присутствовать со мной на суде над Эпплуортом. Тем грязным предателем, который пожертвовал своим статусом и добрым именем ради негодяя в маске.

У Пикселя ёкнуло сердце. Капитан сам чуть не поступил так же, как и некий Эпплуорт.

– Хорошо, госпожа охранительница, – согласился корсар, держась за единственный шанс на свободу.

– Ты увидишь своими глазами, что происходит с теми, кто предал Империю, – процедила Ефросинья. – И если твоя вина всё же будет установлена, тебя ждёт та же участь.

Пиксель не удивился, что она до сих пор ему не верила. Он последовал за охранительницей, остановившись у входа – один из полицейских снял с него наручники.

– Отпустить остальных, – распорядилась Пронина. – А корабль задержать – пусть погуляют по нижнему городу до распоряжений Бюро или Бримстоуна.

– Да, мэм, – отозвался кто-то из полицейских.

– Не скучайте без меня, – подмигнул корсар друзьям перед уходом.

И за его спиной встали штурмовики Ефросиньи.

* * *

Зал суда был большим и непривычно светлым для этой планеты – солнечные лучи проходили сквозь высокие готические окна под куполом. В центре стояла шестиугольная платформа, вокруг которой поднимались ряды деревянных скамеек. С одной стороны лавки отсутствовали, и вместо них была кафедра с тремя стульями, над которой красовались гербы Рейвенхольда и Империи.

Внизу стены были покрыты панелями из красного дерева с выгравированными строками на высоком языке богослужений и церемоний. По параграфам и нумерации Фрося поняла, что это выдержки из Имперского Закона. А наверху, между витражными окнами стены выкрасили в белый, чтобы создать ощущение простора и причастности к праведному делу. Круглый потолок с изображениями святых, которые ниспослали смертным законы, сходился в одной точке, откуда свисали механические конструкции со множеством шлангов.

Людей на суд явилось немного – из зрителей только сама Пронина, примкнувшая к ней Надя и Пиксель. Все трое сели на скамье ближе к середине зала, а сержант Козлов со штурмовиками остался ждать в коридоре. Местная аристократия предпочитала решать проблемы в узком кругу и не привлекать посторонних. Ни дотошных журналистов, ни крикливых политиков – лишь самые необходимые лица.

– Объявляем заседание суда номер четыре-два-семь-шесть, один-восемь-семь-один-четыре открытым! – провозгласил главный охранитель.

Грейвулф восседал в середине кафедры, на самом богато украшенном стуле. Слева от него разместилась охранительница Уорбёртон, а справа – охранитель Рамзи. Седой рейвенхольдец оставался сух и спокоен, в то время как его более молодые подчинённые возбуждённо переглядывались, ожидая спектакля. Рамзи и Уорбёртон вырядились ярко: он – в чёрный фрак с алыми полосами и розой в петлице, она – в пышное платье цвета фуксии. Фрося поглядывала то на них, то на сидевшего рядом с ней Пикселя. Тот явно нервничал, опустив голову и растирая руки. И Прониной это нравилось.

– Подсудимый – Олдос Уильям Эпплуорт, эрл Тамберстон, бывший агент Священного Имперского Охранительного Бюро, – зачитал Грейвулф с планшета.

За маленьким столиком рядом с судьями сидела ассистентка Мэгги. Она громко стучала по круглым клавишам печатной машинки, и на прозрачном экране над устройством вырос текст стенограммы. Входы в суд охраняли гвардейцы из Рейвентауэра, облачённые в алые мундиры и вооружённые энергетическими пиками, а у платформы в центре копошились несколько полицейских в тёмно-синей форме.

– Пригласите его в зал, – мягко произнёс главный охранитель.

Стражи порядка подняли большой рычаг, и откуда-то снизу послышался лязг. Посреди зала из глубоких недр выехала клетка из бронированного стекла, похожая на большой аквариум. Внутри на простом железном стуле сидел не кто иной, как Эпплуорт, закованный в цепи. На предателе были только чёрные брюки и белая рубашка – ничего лишнего. При виде Фроси эрл Тамберстон горько ухмыльнулся, и она расплылась в широкой улыбке – так, что Пиксель инстинктивно отодвинулся в сторону.

– Итак, вам вменяется в вину преступление особой тяжести – предательство родины, что вас вскормила и вознесла на высокую ступень общественной пирамиды! – пророкотал Грейвулф в микрофон. – Статья девять-двенадцать Общеимперского Закона, параграф четырнадцать, я правильно помню?

Мэгги кивнула, продолжая печатать текст.

– Силами правопорядка, к которым относимся и мы, было установлено, что вы, Олдос Уильям Эпплуорт, эрл Тамберстон, содействовали опасному межпланетному преступнику, известному как Одержимый, – вещал главный охранитель. – Вы воспользовались нашими славными традициями вежливости и гостеприимства, чтобы задержать охранителей, включая уважаемую делегацию с Земли – пока злодей вершил свои чёрные дела, вломившись в самое сердце нашей власти, в Рейвентауэр! И вы злоупотребили своими полномочиями, помогая Одержимому скрыться по прибытии на планету и проникнуть в нашу святая святых! Вы можете что-то сказать в своё оправдание?

– Слово предоставляется подсудимому! – почти пролаял Рамзи.

Он и Уорбёртон смотрели на Эпплуорта, словно стервятники на умирающего зверя. А эрл Тамберстон, будучи в кандалах, всё ещё держался с достоинством. Он гордо выпрямился на стуле и взглянул в глаза Грейвулфа.

– Все мы идём к смерти, и это было неизбежно, – заговорил обвиняемый. – Кому, как не вам понимать, сэр…

– И это оправдывает ваши преступления перед имперской властью? – строго спросил Грейвулф. – Перед всем человечеством?

– Я видел ваше Бюро изнутри, оно насквозь прогнило, – рассмеялся Эпплуорт. – Вы заслужили вчерашнее.

Уорбёртон изобразила удивление.

– Ты лживый клеветник, Олдос! – выкрикнула она. – Ты чудовище, которому нет пощады!

Фросе стало веселее от предвкушения расправы.

– Хватит, Хелена, – осадил её Грейвулф. – Довольно лирики. Задам последний вопрос: вы знаете, кто скрывается под маской Одержимого?

Взгляд главного охранителя сквозь тонированные линзы впился в Эпплуорта.

– Не знаю, – покачал головой предатель.

– Что он делал в Рейвентауэре?

– Я не знаю, – ровно повторил Олдос.

– Куда он сейчас направился?

– Я не знаю. Клянусь той честью, что у меня ещё осталась.

– В тебе нет чести! – взвилась Уорбёртон.

– Хелена! – Грейвулф повысил голос. – Мэгги, это протоколировать необязательно. А вам я верю, мистер Эпплуорт. Масштабы вашего злодеяния понятны, вы заслуживаете как минимум пожизненного заключения в Кроуярде.

Пронина была раздосадована – она рассчитывала на полноценную казнь, чтобы Олдосу воздалось по заслугам. И чтобы запугать Пикселя, но даже пожизненный срок должен предостеречь корсара.

– Я с радостью приму этот приговор, а когда настанет время, Одержимый снова освободит узников и спасёт меня! – закричал бывший охранитель.

– Слишком оптимистично для того, кто жаждет смерти, – заключил Грейвулф.

Фрося оглянулась. Гвардейцы раскрыли двери, и в зал ворвался полицейский. В руке он держал носитель памяти.

– Прошу прощения, сэр, но это передали вам, – сказал он. – Касается мистера Эпплуорта и дела Одержимого.

– Кто? – взгляд Грейвулфа упал на полицейского.

– Какой-то рабочий с нижних уровней, – ответил тот. – Мы просканировали носитель, он безопасен и для нас, и для компьютерных систем.

– Подключи, Мэгги.

Помощница подсоединила носитель к своему компьютеру и открыла видеофайл.

– Выведи на большой экран, – распорядился Грейвулф.

Она нажала на пару кнопок, и между судьями и обвиняемым выросло голографическое полотно. Фрося сразу узнала главный зал Тамберстон-Холла. Дворецкий Граббс куда-то шёл, шаркая ногами по плитке, пока за его спиной из мрака не проявился силуэт. Почуяв чужое присутствие, старик развернулся и завопил от страха, увидев себя в кривом зеркале маски.

– Не волнуйтесь, Граббс, – раздался низкий голос Одержимого. – Я не убью вас. Если что вас и убьёт, так это рак поджелудочной, начавший развиваться от панкреатита, которым вы болеете с сорока пяти лет.

По лестнице спустился другой человек, и он держал ружьё.

– Кто ворвался в мой дом? – громко спросил Эпплуорт на экране. – И откуда он так много знает?

Реальный подсудимый напрягся, сидя за стеклом.

– Я просто хорошо осведомлён, – ответил Одержимый. – И я тебе не враг, Олдос Уильям Эпплуорт, он же тридцать второй эрл Тамберстон.

– Что вам нужно? – его собеседник не опускал ствола. – Можешь идти, Граббс.

Дворецкий, резво, насколько мог, поднялся по лестнице и спрятался за спиной хозяина.

– Предлагаю помощь, – сказал Одержимый. – Я знаю о вас больше, чем многие на этой планете. Леди Делария была так прекрасна…

Эпплуорт выстрелил, но пуля прошла сквозь испарившуюся голограмму. Ещё один Одержимый вырос прямо рядом с Олдосом, снова напугав Граббса, и камера увеличила изображение.

– Я не знаю, о чём ты! – пылко оскорбился Эпплуорт.

Дворецкий молча попятился и скрылся из виду.

– Охранитель, полюбивший ведьму – классическая драма, – террорист медленно отвёл от себя ствол рукой в чёрной перчатке, пока эрл Тамберстон с ужасом изучал своё отражение в блестящем металле. – С тех пор богатый наследник знатного рода пересмотрел взгляды насчёт дела всей своей жизни. Тихо изменяя своему долгу, он помог бежать от правосудия многим разрушителям, но всё равно его жизнь полна безысходности и желания чего-то большего.

У Эпплуорта в зале суда душа ушла в пятки. Он явно не ожидал, что Одержимый заснял их разговор и, скорее всего, сам же передал видео охранителям. А судьи смотрели запись не отрываясь – как и Фрося с Пикселем.

– И я могу это большее дать, – продолжал Одержимый, сжав руку в кулак. – Устроить переполох на Рейвенхольде, а в перспективе и обвалить всю Империю! У меня есть одно дело в Рейвентауэре, и ты, как охранитель, можешь мне в этом посодействовать.

У голографического Эпплуорта загорелись глаза, но он всё равно чего-то опасался.

– Кто ты? Агент Замка?

– Зови меня Одержимый, – кратко ответил террорист. – Я буду тем, кто принесёт погибель системе, которую ты тайно ненавидишь. Вместе мы добьёмся многого. Отомсти Империи за Леди Деларию, Лорда Эктоса, Леди Анселию и других жертв несправедливости! Воспользуйся моими силой и знаниями, ведь этот шанс может скоро ускользнуть, а ты так и продолжишь сидеть в поместье и ничего не делать, лишь укрепляя жестокую власть. Все мы идём к смерти, мистер Эпплуорт, но разница в том, каким образом, и что мы после себя оставим…

– Я… – замялся Олдос. – Я согласен.

Мэгги печатала весь их разговор, стуча клавишами.

– Отлично, – кивнул злодей в маске, и отражение лица Эпплуорта, перетекая, поползло наверх.

Фрося возликовала. Оказывается, этот недомужчина уже давно был самым настоящим предателем. Теперь и он получит сполна, и грязный пират Пиксель усвоит хороший урок. Что ж, спасибо, Одержимый, что сам сдал своего приспешника!

Следом изображение переменилось – теперь разрушитель в маске стоял один, снятый крупным планом, а за его спиной танцевал огонь, как на экранах прошлой ночью.

– Достопочтенный главный охранитель Рейвенхольда, уважаемые охранители, – он лёгкими кивками поклонился судьям. – Я искренне готов вам помочь в это непростое время и раскрыть всю правду, в которой этот человек не признается никогда. А теперь я обращаюсь лично к тебе, Олдос Эпплуорт, – он на экране развернулся, и высокий чёрный воротник преобразился в маску. – Ты меня, возможно, спрашиваешь, почему я так отблагодарил тебя за неоценимый вклад в моё славное дело? Почему я повернулся к тебе спиной, когда следовало протянуть руку? Видишь ли, ты родился аристократом и всегда привык себя ставить выше остального общества. А разрушители страдают от того же изъяна, они мнят себя элитой, которая вправе распоряжаться судьбами миллиардов. И потому вы нашли друг друга.

Потомственное дворянство Рейвенхольда и самопровозглашённые Лорды и Леди Тёмного Замка – все одинаковы. Да, ты проявил благородство, рискуя своим положением и спасая захваченных мятежников. Но только титулованных особ. Тебе говорят о чём-либо следующие имена? Майкл Кэмпбелл. Джейн Уотерс. Ангус Макферти. Лиам Скотт. Шейла О’Коннор. И многие другие, кого ты не спас – и кто скончался в тюрьмах без всяких шансов на спасение. Замечательные люди, которые до последнего верили в правду и боролись с Империей… и которых Тёмный Замок посчитал недостойными титула, а ты на них даже не обратил внимания.

Пока Разрушение остаётся закрытым клубом для своих, оно никогда не свергнет Бога-Императора, и ты усвой этот урок перед смертью. Засим я откланяюсь, меня ждут более важные дела. Прощайте.

Экран погас – ролик закончился. Эпплуорт выглядел раздавленным. Если раньше он пытался не ударить в грязь лицом, то теперь только трясся, гремя кандалами, и угрюмо смотрел себе под ноги. И Фрося наконец-то получала удовольствие – глядя, как из этого червя выдыхаются последние остатки напускного лоска.

– Что ж, благодарю мистера Одержимого за содействие, – Грейвулф едва заметно улыбнулся. – Олдос Эпплуорт, суду охранителей стали понятны все метания и страхи, которые поселились в вашей жалкой душонке. Я лично помню, как некоторые преступники внезапно оказывались невиновны. Тогда я не придал этому значения, ведь изложенные факты говорили сами за себя. Но у меня остались небольшие сомнения, и теперь я понял, что напрасно доверился вам. Сговор не только с Одержимым, но и Лордами Разрушения – это отягчающее обстоятельство. Пункты пятнадцать и шестнадцать. Поэтому ваши грехи перед Господом-Императором и Его детьми искупит лишь одно. Священное очищение.

И главный охранитель стукнул молотком по столу.

* * *

Пиксель сидел на скамье и наблюдал, как агрегат с потолка медленно ползёт вниз, угрожающе нависая над камерой подсудимого. Полицейские отворили одну из сторон стеклянной клетки. Затем стражи порядка вытащили из платформы респиратор со шлангом и надели на нос и рот Эпплуорта, после чего снова закрыли прозрачную тюрьму.

Корсар только что видел запись Одержимого и не верил, что перед ним был тот самый Птитс. Всё в облике и поведении террориста – подчёркнуто театральные манеры, манипулирование аристократом и готовность обречь того на казнь – никак не отвечало тому образу Карла, который поселился в голове у Пикселя. Образу немноговысокомерного и замкнутого, но всё же порядочного человека.

Возможно, на экранах и в городе, и в суде выступал настоящий Одержимый, а Птитс был ряженым исполнителем, пушечным мясом, которое кукловод послал в Рейвентауэр? Вот только знал ли Пиксель Карла на самом деле? На протяжении двух лет корсар не мог даже представить, что его друг является Лордом Разрушения и шпионом антиимперских сил на Зекарисе. Поэтому кто знает, какие ещё тайны хранил Птитс – и какие сюрпризы преподнесёт.

Пронина сидела рядом с корсаром. Ещё она привела с собой низкорослую, большегрудую напарницу. Лицо Ефросиньи было непроницаемым, как и у главного охранителя Рейвенхольда. Пиксель не мог понять, что у неё на уме.

Металлическая крышка с щелчком сомкнулась над прозрачной клеткой Эпплуорта. Сверху из шлангов предателя облили бесцветной жидкостью. Тот поморщился и фыркнул, глядя на свои ноги. И когда вещество стекло на платформу, в ней сработала зажигалка. Пламя моментально охватило дворянина с ног до головы. Охранитель ярко пылал, словно живой факел. Сквозь прочное стекло раздавались его пронзительные стоны. Он корчился, пытался выбраться, но не мог, скованный кандалами.

За процессом наблюдали охранители. Грейвулф оставался невозмутим и бесстрастен, а вот двое других смотрели на огонь безумными, горящими глазами и чуть ли не смеялись. Пиксель узнал в этих агентах мужчину на ступеньках музея и женщину в парящем паланкине у тюрьмы.

Пронина не отводила взгляда от полыхающего Эпплуорта, и корсару показалось, что она очень довольна. А вот спутница Ефросиньи старалась не смотреть на экзекуцию и держала голову прямо, при этом опустив веки.

Пиксель хотел сделать так же или отвернуться, но не мог. Оранжевые языки опалили человека, жадно поглощая его плоть. Крик стал совсем невыносим. Чёрный дым заполнил стеклянную коробку, но вскоре его вытянули расположенные сверху шланги.

Корсар неоднократно видел смерть, сталкивался с ней. Убийства и потери сделались неотъемлемой частью его полной войны и приключений жизни. Но в чёрной бездне космоса у всех были какие-то шансы. Даже малочисленные пиратские флотилии могли сбежать от мощи Империи – или унести с собой в могилу один или несколько кораблей законников. Когда Пиксель брал суда на абордаж, то сражался в коридорах с такими же вооружёнными парнями, как он сам, в более-менее честном бою. А здесь беззащитного, связанного, запертого человека попросту сожгли. Принесли в жертву Богу-Императору. Почему-то Пиксель был убеждён, что даже такой предатель, как Эпплуорт, не заслуживал подобной судьбы.

«Ты увидишь своими глазами, что происходит с теми, кто предал Империю», – Ефросинья будто бы произнесла это снова.

Пиксель посмотрел на охранительницу, и она ему кивнула, сдержанно улыбаясь. Её глаза блестели от восторга. Что ж, если она хотела его проучить, то добилась своей цели.

Вопли прекратились. В догорающей серой массе, развалившейся на металлическом стуле, уже нельзя было узнать охранителя Олдоса Эпплуорта. А Пиксель ощутил резкую боль в голове. Никогда раньше он не чувствовал себя таким потерянным.

Глава 21

Нов ая цель

Фридрих Грюнвальд открыл глаза. Нехотя, даже лениво. Он очнулся на столе, привязанный, будто в операционной. Щиколотки и запястья были жёстко закреплены. Над головой зелёные блики скользили по неровным рядам серых кирпичиков.

Голова невыносимо болела, словно с похмелья, а тут ещё и на левой руке появилось гнездо для уколов. Фридрих не знал, как оказался в таком состоянии и где находился. Но быстро начал вспоминать… Он нашёл убежище заговорщиков «Чумы» в Тёмном Замке, ведь так? И они вырубили его и привязали к столу…

Вокруг Ариана шуршали голоса и стучали шаги. Несколько людей в птичьих масках и чёрных шляпах склонились над бедным Грюнвальдом, о чём-то шепчась между собой. Они схватили его. Он готовился к такому развитию событий и поэтому предупредил Хелен. Но скоро ли она придёт ему на помощь?..

Стервятники в масках отдалились, и вперёд вышел только один. Он приблизил лицо к Фридриху, и тот увидел собственное отражение в круглых очках.

– Ты Лорд Ариан? – прошелестел голос заговорщика.

Грюнвальд помедлил, но всё же ответил:

– Да.

Притворяться кем-то другим было попросту глупо.

– Как ты узнал о нас? – повторил член «Чумы».

– Увидел, – Фридрих изобразил непосредственность. – Мне стало любопытно, что находится за кабинетом Лорда Акрантофиса. Эти помещения не относятся к запрещённым, и законов я не нарушал…

– Ложь, – перебил его человек с птичьим клювом.

– Думайте что хотите.

– Наглая ложь! – пленитель больно стиснул его пальцы рукой в кожаной перчатке. – Ты как-то узнал о нас, иначе бы здесь не появился!

– Ничего я о вас не знал! – выпалил Фридрих.

Товарищи за спиной мучителя дружно загоготали.

– Это ты пытался пронести сюда подслушивающее устройство? – за вопросом последовал ещё один.

– Какое устройство, о чём это вы? – Ариан притворился, будто не понимает.

Заговорщик ударил Грюнвальда в лицо. Нос и щёку засаднило от боли, а перед глазами поплыло. Фридрих снова услышал шушуканье «Чумы», в котором разобрал слова:

– Он расколется.

– Конечно, расколется.

* * *

После суда Ефросинья вернулась в Рейвентауэр. Она шла по одному из уровней центрального зала крепости – такой же открытой площадки, как в Пирамидионе, только меньше и мрачнее. В прозрачной крыше цитадели до сих пор зияла дыра, сквозь которую капал дождь. Где-то внизу работники убирали осколки стекла и обломки камня, оставшиеся после вторжения Одержимого.

Охранительницу сопровождали Надя и Козлов со штурмовиками. С серых резных колонн свисали знамёна аристократических родов Рейвенхольда, которые поклялись в верности Охранительному Бюро. Не сбавляя шага, Фрося с упоением наблюдала, как герб Эпплуортов пожирает пламя – два гвардейца в алых мундирах и чёрных шляпах демонстративно прожгли его горящим факелом прямо в центре.

Пронина поднялась на лифте в самую большую и высокую башню. У массивных деревянных дверей с готическим орнаментом ей преградили путь гвардейцы, скрестив энергетические пики.

– Штурмовикам остаться, охранителей ждёт наш господин, – сказал один из солдат.

Ефросинья заметила, что они были очень похожи друг на друга, если не идентичны.

– Хорошо, – согласилась охранительница.

Козлов и два штурмовика отступили. Гвардейцы убрали пики, и толстые створки дверей сами собой раскрылись, приглашая Надю и Фросю.

Кабинет главного охранителя планеты напомнил башню Тамберстон-Холла – такие же круглые стены с книжными шкафами и стеклянный купол. Только здесь ряды книг и информационных планшетов уходили далеко ввысь, на несколько ярусов, а вместо телескопа стоял длинный стол с несколькими стульями.

– Присаживайтесь, – сказал Грейвулф, сидевший во главе стола.

Похоже, именно здесь он пировал прошлым вечером, когда его голограмма присутствовала в Тамберстон-Холле.

Фрося и Надя послушались. Что-то беспокоило Пронину – ассистенты Грейвулфа, которые ходили между книжными шкафами, тоже были почти на одно лицо.

– Пока мы судили предателя, моя группа выяснила, зачем Одержимый сюда явился, – начал старик.

– И что вы выяснили? – осведомилась Пронина.

– Он вломился в нашу серверную, – ответил Грейвулф. – И мы даже определили, что он искал. Подождите минуту.

Он взял управляющий жезл, нажал на кнопку, и над столом зависла огромная голова Филеаса Баррады – усатая и лысая.

– Здравствуйте, Великий Охранитель, – Фрося и Надя с почтением кивнули.

– Вы славно постарались, мои девочки, – с металлическими нотками от искажений связи произнёс Баррада. – Одержимый покинул Рейвенхольд, но мы с Генри поняли, что он вернётся. Не может не вернуться.

– Почему же, Великий Охранитель? – удивилась Пронина.

– Мы установили, какие данные его заинтересовали. – Грейвулф скрестил пальцы в белых перчатках. – Журнал прибытия и отбытия космических кораблей, записи за 997 год. В то время сюда с Зекариса прилетал корабль Охранительного Бюро.

– Зекарис? – переспросила Надя. – Это же планета Пикселя!

Опять этот пират, который раздражал Фросю…

– Именно, – сказал Баррада. – Там нашли некий ксеноартефакт, который отдали на хранение и изучение в наш особый отдел. И, похоже, Одержимый ищет его.

– Что за артефакт, Великий Охранитель? – уточнила Ефросинья.

– Это не ваша забота, охранительница Пронина, – жёстко ответил Баррада. – Вам необходимо знать лишь то, что он крайне важен для Империи, и Одержимому это тоже известно.

– И он хочет его заполучить…

– Верно. Нынешнее местоположение артефакта засекречено, и у вас нет положенного уровня допуска. Однако после Рейвенхольда он успел побывать ещё в одном месте. На Великородине. И если Одержимый достаточно умён, чтобы связать ниточки, то там вы его и застанете врасплох.

– Поняла вас, Великий Охранитель, – кивнула Пронина.

Давно она не была в родном мире. Не видела Грушу…

– А что с Пикселем? – Ефросинья вспомнила о пирате. – Может, его стоит освободить от обязанностей и отправить домой на Зекарис? Он не особо помог нам в поимке Одержимого.

– Это решать не вам, охранительница Пронина, – прервал её Баррада.

– Мы с адмиралом Честером связались с губернатором Бримстоуном, и он дал добро на продолжение операции вплоть до уничтожения или захвата Одержимого, – продолжил Грейвулф. – Мисс Пронина, на Великородине вам понадобится помощь.

– Вас поняла, – спорить с начальством было бесполезно.

– И приглядите за ним, – добавил Баррада.