Текст книги "Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982"

Автор книги: Федор Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Среди молодой части советского населения усилился отход от приверженности государственной идеологии, распространялись альтернативные направления культуры, реализованные в том числе в рамках рок-движения. В 1970-х гг. последнее приобрело единую прочную структуру, собственную этику, систему символов и мифов. Усиление влияния западной масс-культуры и ее быстрое проникновение в массы советской молодежи отразилось в появлении в СССР в конце 1970-х гг. – практически одновременно с ее возникновением за рубежом – новой «субкультуры» панков[1110]1110
  Давыдов С.Г. Музыка как системообразующий фактор молодежных субкультур в послевоенном СССР // Современная научная мысль. 2013. № 5. С. 66.


[Закрыть], которая характеризуется особенно сильным выходом ее приверженцев за пределы «государственного поля» (в «гимне» панк-музыки – песне «God Save the Queen» группы «Sex Pistols», впервые прозвучавшей в 1977 г., – королевская власть в Великобритании открыто названа «фашистским режимом»).

Власти с тревогой отмечали рост влияния западной культуры. Выступая на собрании партийного актива в феврале 1975 г., первый секретарь Бауманского райкома КПСС В.Н. Макеев заявил, что «отдельные юноши и девушки копируют наиболее одиозные повадки и манеры своих сверстников на Западе, неопрятностью и цинизмом бросают вызов вкусам и общепринятым нормам социалистического поведения»[1111]1111
  ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2500. Л. 23–24.


[Закрыть] (очевидно, говорилось как раз о расширении «субкультур»). В «Справке о недостатках в работе дискотек Оренбургской области», составленной в 1981 г., было отмечено, что руководитель дискотеки Домбаровского района О.Ю. Твердохлеб «увлекается зарубежной музыкой и заявляет, что советские композиторы не умеют писать музыку для молодежи, а из современных ансамблей можно слушать лишь «Машину времени»[1112]1112
  Сербаев Р.А. История субкультур в России // Шаг в науку. 2019. № 3. С.147.


[Закрыть].

В «западнизации», с одной стороны, сохранялась «материальная» составляющая – по мнению упомянутого выше партийного чиновника В.Н. Макеева, на некоторых представителей молодежи оказывала «магическое воздействие мишура буржуазного ширпотреба»[1113]1113
  ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2500. Л. 23–24.


[Закрыть]. Американский политолог Р. Вессон считал, что «советская молодежь в своей приверженности еде, питью и сексу возможно более гедонистична, чем большинство молодежи на Западе»[1114]1114
  Wesson Robert G. Op. cit. P. 198.


[Закрыть]. По нашему мнению, это не так – как минимум, из-за отсутствия у большинства представителей молодежи материальных возможностей для «гедонистической» жизни.

С другой стороны, возникла новая, более опасная для властей тенденция – «западнизация» стала переходить из «материальной» и «культурно-развлекательной» в идеолого-политическую плоскость. В декабре 1976 г. начальник 5-го («идеологического») управления КГБ СССР Ф.Д. Бобков составил для ЦК КПСС аналитическую справку «О характере и причинах негативных проявлений среди учащейся и студенческой молодежи». В ней говорилось о распространении среди молодого поколения «политически вредной информации, полученной путем прослушивания зарубежных радиопередач». КГБ выявил, что под воздействием западной пропаганды в молодежной среде возник «комплекс отрицательных оценок отдельных сторон» советской действительности, а также «негативное отношение к советским средствам массовой информации». Был сделан вывод, что именно «непосредственное идеологическое воздействие из-за рубежа» провоцировало среди молодых людей «политически вредные проявления»[1115]1115
  «…Отчужденное от партии состояние»… С. 200, 202–204.


[Закрыть].

В середине 1970-х гг. власти били тревогу, что «аудитория зарубежного радио… расширяется, особенно среди научно-технической и творческой интеллигенции, молодежи». В Москве западные радиостанции слушали 80 % студентов и около 90 % учащихся ПТУ, техникумов и старших классов школ, в Омске – 39,7 % из числа анкетированных студентов. В Эстонии финское телевидение, которое с легкостью достигало территорию этой республики через море, чаще всего смотрели люди в возрасте до 30 лет[1116]1116
  ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2500. Л. 10; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 203.


[Закрыть].

Проникновению западных веяний способствовало расширение туризма. В 1975–1984 гг. 37 млн советских граждан совершили поездки за границу[1117]1117
  Советская внешняя политика в годы «холодной войны»: новое прочтение. С.347.


[Закрыть]. Так, в Ярославской обл. в 1970-х гг. количество выезжавших постоянно росло. Этому способствовала политика государства – недовыполнение планов по зарубежному туризму каралось, так как развитию этой сферы придавалось большое значение в деле укрепления и расширения дружественных связей с народами других стран, пропаганды достижений Советского Союза, ознакомлении с достижениями зарубежной науки и техники[1118]1118
  Шанина О.Н. Развитие Хельсинского процесса на местах: массовые выезды за границу и связи с городами-побратимами (на примере г. Ярославля) // Управление в современных системах. 2018. № 4. С. 41.


[Закрыть].

Кроме того, зарубежное воздействие и встречный интерес со стороны советских людей проявлялись во время проходивших в СССР мероприятий с зарубежным участием. Так, на выставке «Фотография в США», которая была организована в Москве в августе 1977 г., около 90 % посетителей составляли молодые люди в возрасте до 25 лет, которые, как выявили власти, задавали американским гидам «вопросы, свидетельствующие о низком уровне потребностей и запросов, слабой идейной убежденности, преклонении перед американским образом жизни. Многие… сами вступали в контакт с гидами, вручали свои адреса и телефоны, договаривались о встречах с ними, сетовали на то, что в стране запрещена пропаганда секса». Характерно указание, что «среди этой части посетителей преобладали лица еврейской национальности», а также что «ежедневно на выставке бывают посетители из прибалтийских республик, в частности из Риги»[1119]1119
  ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2571. Л. 66, 70.


[Закрыть], т. е. «ненадежные» с точки зрения властей категории населения СССР.

Продолжались изменения в советском социуме, который терял монолитность в своем отношении к власти[1120]1120
  Аксютин Ю. Эволюция общественных настроений в СССР… С. 188.


[Закрыть]. По выводам Б.А. Грушина, ранее в социуме уже выделились три типа масс. Первые два – широко представленные адепты советского строя и составлявшие внушительное большинство законопослушные члены общества, так или иначе поддерживавшие этот строй («конформисты»), которые выражали (как минимум, внешне) доверие к общему курсу и текущей политике властей. Третья группа – меньшинство – находилась в явной или скрытой оппозиции к власти («нонконформисты»)[1121]1121
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 861.


[Закрыть].

Теперь эти типы масс пришли в движение – стали размываться ранее лояльные группы населения и расширялись «псевдолояльные». Такие «псевдоадепты» если и поддерживали строй, то делали это чисто внешне, а на деле питали к нему полное безразличие. Из-за того, что открыто выражать свое мнение некоторым людям не позволял страх (или просто осторожность), у них воспитывалась привычка «думать одно, а говорить другое». Вследствие этого усилилось расхождение между вербальным и деятельностным поведением людей («думая одно, говорили другое, а делали третье»). Практически нормой стало наличие «двух мнений для одного человека – официального, высказываемого всюду, и личного, о котором знают немногие». Некоторые представители молодежи были уверены, что такое поведение чуть ли не обязательно для каждого члена партии[1122]1122
  См.: Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 461, 848–850, 862, 870, 873; Ильина И.В. Указ. соч. С. 262; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 181, 184.


[Закрыть]. Как справедливо отмечает А.В. Бузгалин, «в результате возникла страна лжи», когда на партийных собраниях и официальных мероприятиях люди «клялись в верности партии и говорили, что мечтают о коммунизме, а друг другу рассказывали анекдоты о тупых руководителях КПСС и мечтали купить у спекулянта американские джинсы»[1123]1123
  СССР: Оптимистическая трагедия. С. 65–66.


[Закрыть].

Отдельной разновидностью «псевдолояльных» групп населения были чиновники, занятые в партийном и государственном аппарате[1124]1124
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 858.


[Закрыть], – А.В. Островский назвал их «пассивной оппозицией»[1125]1125
  Островский А.В. Указ. соч. С. 61.


[Закрыть]. «Номенклатуру» широко затронула «деидеологизация» – как писал Р. Вессон, ее представители хотели сохранить советскую систему только потому, что они была им выгодна, а их «связь с рабочим классом и социальной революцией выглядела все более лицемерной»[1126]1126
  Wesson Robert G. Op. cit. P. 198.


[Закрыть].

По воспоминаниям К.Н. Брутенца, эрозия «марксистско-ленинской» идейности произошла у номенклатуры раньше, чем у других групп населения. Этот процесс упрощало то, что людям из руководства (а также их ближайшему окружению и фаворитам) практически разрешалось нарушать ими же установленные заповеди, прикрываясь идеологией как маской. Марксизм-ленинизм «стал бездуховной молитвой прагматиков, которые в жизни делают отнюдь не то, что предписано их священным писанием». Самыми «продвинутыми» в «деидеологизации» и одновременно самыми идеологически крикливыми были комсомольские вожаки, «соединявшие горластость, напористость и звучные декларации о «верности» партии с редким цинизмом и голым практицизмом, с безудержным карьеризмом и подхалимством»[1127]1127
  Брутену К.И. Указ. соч. С. 36–38, 40.


[Закрыть]. А.В. Островский считал, что «деидеологизация» затронула высших по рангу сотрудников ЦК КПСС, а также и самого Л.И. Брежнева[1128]1128
  Островский А.В. Указ. соч. С. 62–63.


[Закрыть].

«Безответственная лакировка, приукрашивание действительности» в публичных выступлениях и пропаганде, о которых с возмущением говорили партийные идеологи, были характерны именно для «псевдоадептов» из числа «номенклатуры». Это хорошо видно из докладов партийных органов в вышестоящие инстанции, которые содержали лживые уверения в единодушии, всеобщем «энтузиазме, трудовом и политическом подъеме», «полной поддержке и одобрении позиции» КПСС, «высокой политической сознательности» населения и т. п.[1129]1129
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 35. Л. 10; ЦГАМ. Ф. П-80. Оп. 1. Д. 1823. Л. 1–3, 41; Там же. Ф. П-85. Оп. 1. Д. 2238. Л. 35, 37, 69.


[Закрыть] Такой подход был сформирован, как отмечал Г. А. Арбатов, опасением дать слишком «нежелательные», «неприятные» для вышестоящего руководства оценки ситуации[1130]1130
  Арбатов Г.А. Человек системы… С. 311.


[Закрыть]. Партийные чиновники и сами не желали видеть реалии, и боялись сообщать о каких-либо проблемах в обществе «наверх», чтобы не потерять свои места, за которые «номенклатура» цепко держалась (это проявилось, в частности, в отрицательном отношении многих руководителей к введению выборности, причем чем выше был их ранг, тем такое мнение было сильнее распространено[1131]1131
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 229. Л. 8; Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 1 – я). С. 304.


[Закрыть]).

Из-за поведения «номенклатуры» и других «псевдоадептов» у некоторых советских людей, особенно из числа молодежи, появилась уверенность, что принципиальность и честность вредят карьере, ради которой допустимо «пойти на уступки собственной совести». Некоторые молодые люди открыто называли партбилет «красным поплавком», при этом не собираясь прозябать в партии как «черная кость» и стремясь с самого начала обеспечить себе привилегированное положение[1132]1132
  «…Отчужденное от партии состояние»… С. 184, 187.


[Закрыть]. Так в СССР появлялось все больше беспринципных карьеристов.

В стране распространялась «отрицательная селекция». Наряду с многочисленными умными, порядочными и ответственными людьми на руководящие посты, как отмечал Г.А. Арбатов, все чаще выдвигались «люди посредственные, слабые, часто бесчестные». Уровень руководителей неуклонно снижался, и важные для страны решения принимались в узком кругу малоквалифицированных чиновников, нередко на основе непроверенной, неверной и неполной информации. С другой стороны, многие деятельные, активные, неравнодушные к проблемам страны люди были отправлены в жернова карательной системы[1133]1133
  Арбатов Г.А. Человек системы… С. 335–336.


[Закрыть]. Показательно мнение известного философа А. А. Зиновьева, который сам в 1978 г. был выслан из СССР и лишен советского гражданства: «Для широких слоев населения становилось очевидным, что гораздо большего жизненного успеха добиваются не за счет героического труда и бескорыстного служения обществу, а за счет иных качеств – подхалимства, карьеризма, обмана, демагогии, жульничества, очковтирательства и прочих морально порицавшихся феноменов поведения. Была фальсифицирована сама система оценки качеств работников и вознаграждения лучших»[1134]1134
  Зиновьев А. Указ. соч. С. 304.


[Закрыть].

Сам Л.И. Брежнев еще в 1966 г. отмечал, что, хотя «в основном в партию идут достойные люди… не обошлось и без того, что в партии оказались люди случайные, подчас такие, которым нужен партбилет только из карьерных соображений». В связи с этим он отметил необходимость обмена партбилетов. Такой обмен был произведен в 1973 г. Почти 354 тыс. членов КПСС получили отказ в получении новых партбилетов – «те, кто допускал отклонения от норм партийной жизни, нарушал дисциплину, утратил связь с партийными организациями»[1135]1135
  Вестник Архива… С. 79; Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976. С. 64.


[Закрыть]. Однако эта акция, очевидно, имела мало эффекта для решения проблемы появления в партии «случайных людей». Так, с 1981 по 1985 г. из КПСС было вновь исключено 429,5 тыс., в 1986–1989 гг. – 498,4 тыс. чел.[1136]1136
  Разумов Е.З. Крушение и надежды: политические заметки. М., 1996. С. 33. '


[Закрыть]

Еще одной проблемой, сопряженной с усилением «деидеологизации» советской системы, было то, что к концу 1970-х гг. позиции партийного аппарата в СССР стали заметно ослабевать за счет усиления государственной и хозяйственной «номенклатуры». К.Н. Брутенц писал, что «сама партия по существу превратилась в аппаратную структуру», и именно как политическая сила «она была в значительной мере уже мертва»[1137]1137
  Брутену К.Н. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть].

Эта проблема шла рука об руку с ростом бюрократизации СССР. Выступая на заседании Политбюро в сентябре 1981 г., Л.И. Брежнев отметил, что в предыдущую пятилетку в стране «имел место неоправданный, по существу неуправляемый, рост численности работников аппарата управления», который составил 14,2 %, или 2,2 млн чел. (в то же время общая численность работающих в СССР увеличилась только на 9,8 %). Удельный вес управленческого персонала в стране вырос с 14,5 % в 1975 г. до 15 % в 1980 г. и достиг 17 млн чел. Расходы на содержание аппарата управления увеличились на 30 % и составили в 1980 г. более 32 млрд руб., или 7 % национального дохода. Брежнев подчеркнул, что «увеличение численности аппарата министерств и ведомств СССР сопровождается, как правило, ростом начальствующего состава»[1138]1138
  Вестник Архива… С. 186.


[Закрыть] (а не «рядовых» сотрудников).

Высший эшелон «номенклатуры» в период правления Л.И. Брежнева окончательно выделился в особую касту (работники республиканского, областного и районного масштабов – в свои «малые» касты), в «нечто вроде дворянства». Ответственные посты стали в принципе пожизненными, а бюрократы – несменяемыми[1139]1139
  Арбатов Г.А. Человек системы… С. 323–324.


[Закрыть]. Г.И. Ханин пишет о «поразительной стабильности» состава партийного аппарата и хозяйственного руководства в брежневский период: в течение 18 лет во главе партии оставался тот же самый генеральный секретарь ЦК, 15 лет руководил страной один и тот же председатель Совета министров, и еще дольше, вплоть до 1987 г., – председатель Госплана СССР. Примерно столько же лет были у руля многие члены Политбюро и секретари ЦК, министры, первые секретари ЦК компартий союзных республик, обкомов, главков, отделов министерств и ведомств, директора крупных предприятий[1140]1140
  Ханин Г.И. Указ. соч. С. 328–329.


[Закрыть]. Мало того, чиновники пытались создать систему передачи власти или хотя бы привилегий по наследству[1141]1141
  Самохин Ю.М. Указ. соч. С. 302.


[Закрыть].

«Номенклатура» продолжала обрастать собственностью, льготами и другими благами. Г.А. Арбатов вспоминал, что «для целой группы людей, окружавших Брежнева, узаконивались роскошные дома приемов и «охотничьи домики», дорогие подарки и всевозможные услуги тех, кто ведал дефицитом; такая система стремительно распространялась вглубь и вширь – на республики и их руководителей, затем на области и города, в чем-то на районы, даже на предприятия и хозяйства. Границы между дозволенным своим и недозволенным чужим стирались. Ответственная должность превращалась нечестными людьми в кормушку. Все дурное, что проступало в Москве, тут же дублировалось в провинции – и спецлечение, и специальные жилые дома, и спецстоловые – все, вплоть до пресловутой «сотой секции» ГУМа, торговавшей импортным и отечественным дефицитом»[1142]1142
  Арбатов Г. Жизнь, события, люди… С. 118.


[Закрыть].

В СССР расширялись масштабы коррупции. К.Н. Брутенц связывал это явление, помимо всего прочего, с нараставшим в партии процессом «идейного обмеления»[1143]1143
  Брутену К.Н. Указ. соч. С. 36.


[Закрыть], т. е. с утратой партийными чиновниками всех сдерживающих моральных факторов. Люди, еще сохранившие верность идеалам, сетовали, что «В.И. Ленин не для того завоевывал советскую власть, чтобы ею злоупотреблять»[1144]1144
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 707.


[Закрыть]. Однако для многих представителей «номенклатуры» ни Ленин, ни партия, ни советская власть уже не имели большого значения.

У высокопоставленных руководителей накапливались уже не просто предметы потребления, а капиталы[1145]1145
  Самохин Ю.М. Указ. соч. С. 302.


[Закрыть]. Однако «правящей элите» и этого было мало – у нее нарастало недовольство своим положением, так как при всех благах и льготах «высшее сословие» в СССР жило скромнее, беднее и гораздо менее свободно[1146]1146
  Третьяков В.Т. Эпоха застоя… С. 248–249.


[Закрыть], чем люди аналогичного положения (или даже более «простые» люди) на Западе. К тому же по мере роста возможностей все острее становилась потребность «номенклатуры» в настоящей собственности на промышленные и сельскохозяйственные предприятия и землю[1147]1147
  Самохин Ю.М. Указ. соч. С. 302.


[Закрыть]. Как писал Г.Х. Шахназаров, во время перестройки и после нее «бывшие номенклатурщики быстро выкинули из головы светлые коммунистические идеи и превратились в промышленных магнатов, банкиров, парламентских ораторов»[1148]1148
  Шахназаров Г. Указ. соч. С. 231.


[Закрыть].

Еще одной тенденцией изменений в советском социуме стало существенное расширение оппозиционно настроенной части населения. В 1960-х гг. склонность к оппозиционным действиям у основной массы советских граждан была невысокой[1149]1149
  См., напр.: «…Отчужденное от партии состояние»… С. 192.


[Закрыть]. Большинство их не выражало сильных, эмоционально окрашенных реакций недовольства, гнева, не демонстрировало склонности к протестным акциям[1150]1150
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 1-я). С. 357; То же. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 608.


[Закрыть]. Оппозиционные проявления, за исключением отдельных событий («митинг гласности» в декабре 1965 г., демонстрация протеста против ввода войск в Чехословакию на Красной площади в августе 1968 г.), были направлены «вовнутрь», ограничивались размышлениями, стихотворениями, дневниками, частными разговорами[1151]1151
  Чернявский А.В. Указ. соч. С. 202.


[Закрыть]. Наиболее распространенным проявлением оппозиционности было чтение «самиздатовской» литературы, прослушивание магнитофонных записей, а также, по терминологии КГБ, «высказывание клеветнических, демагогических, ревизионистских и других политически вредных суждений»[1152]1152
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 46. Д. 35. Л. 2; Там же. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 2; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 199; Зезина М.Р. Указ. соч. С.335.


[Закрыть].

Затем оппозиционная активность стала переходить в более активный, «диссидентский» формат. В декабре 1970 г. КГБ докладывал в ЦК КПСС, что у диссидентов «сформировалось политическое ядро», «происходит определенная консолидация… наглядно прослеживаются попытки создания подобия оппозиции». Так, московская группа во главе с П.И. Якиром выдвигала программу «демократизации страны путем выработки в людях демократических и научных убеждений, сопротивления сталинизму, самозащиты от репрессий, борьбы с экстремизмом любого толка». КГБ выявил около 300 участников оппозиции в разных городах страны. В июне 1971 г., по данным, имевшимся у ЦК КПСС, распространение «самиздата» происходило «среди некоторой части научных и творческих работников, а также учащейся молодежи в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Риге, Горьком, Новосибирске, Свердловске, Рязани и некоторых других городах». В 1973–1976 гг. в среде учащейся молодежи было зафиксировано 3324 «антисоветских проявления», в которых приняли участие 4406 чел.[1153]1153
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 46. Д. 35. Л. 2; Там же. Оп. 55. Д. 1. Л. 3–4; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 198.


[Закрыть] Интересно мнение Д.О. Чуракова, который отмечает, что «народный сталинизм», проявлявшийся в 1960-х – 1980-х гг., тоже был «выражением массовой оппозиционности по отношению к отдельным сторонам настоящего»[1154]1154
  Чураков Д.О. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть].

Хотя в итоге оппозиция в СССР не возродилась ни в легальных, ни даже в нелегальных формах (исключение составляли некоторые националистические подпольные организации на периферии и отчасти диссидентское движение)[1155]1155
  Крамола… С. 9.


[Закрыть], сознание советских людей менялось[1156]1156
  Ликсутов А.А. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть]. Среди некоторой их части набирало силу движение к переменам (хотя этот «демократический прорыв» и опирался на зачастую наивные, бедные и противоречивые представления о демократии)[1157]1157
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 860, 879.


[Закрыть]. Деятельность государства по пресечению «диссидентских проявлений» вызывала все большее общественное противодействие[1158]1158
  Зезина М.Р. Указ. соч. С. 335.


[Закрыть].

Внутри страны события, так или иначе связанные с оппозиционными явлениями, вызывали общественный интерес – как с положительным, так и отрицательным уклоном по отношению к диссидентам. Люди читали «самиздат»[1159]1159
  Аксютин Ю. Эволюция общественных настроений в СССР… С. 187.


[Закрыть], интересовались мотивами «антисоветской» литературной деятельности А.И. Солженицына, издавшего свои произведения на Западе, судьбой А.Т. Твардовского, снятого в 1971 г. с должности главного редактора журнала «Новый мир», судебным процессом над Ю.Ф. Орловым, состоявшимся в 1977 г. Московские партийные органы получали от людей вопросы такого рода: «Какие меры применяются к диссидентам, которые обращаются к западным политикам и журналистам с заявлениями антисоветской направленности, дают всякого рода клеветнические интервью?»; «Принимались ли какие-либо меры пресечения хулиганских и антисоветских выпадов Сахарова в период процессов над Гинзбургом и Щаранским?»[1160]1160
  ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2417. Л. 68–69; Там же. Ф. П-85. Оп. 1. Д. 2509. Л. 93, 97, 126; Судебные процессы над А.И. Гинзбургом и Н. Щаранским состоялись в 1978 г.


[Закрыть].

Оппозиционные проявления закономерно вызывали серьезный резонанс на Западе. Иностранцы, приезжавшие в Советский Союз, еще в 1966 г., до роста диссидентской деятельности, интересовались, «имеются ли в СССР люди или группы людей, которые придерживаются не марксистско-ленинских взглядов»[1161]1161
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 26.


[Закрыть].

Важную роль сыграла идеологическая и правозащитная деятельность академика А.Д. Сахарова. В 1968 г. он написал большую статью «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» – как он сам выразился, с целью изложить «мысли о самых важных вопросах, стоящих перед человечеством, – о войне и мире, о диктатуре, о запретной теме сталинского террора и свободе мысли, о демографических проблемах и загрязнении среды обитания, о той роли, которую может сыграть наука и научно-технический прогресс». Эти мысли были «компиляцией либеральных, гуманистических и «наукократических» идей». В ответ Сахаров подвергся гонениям, был отстранен от работы на ядерном объекте «Арзамас-16».

Текст статьи был немедленно опубликован на Западе и переправлен назад в СССР, а имя А.Д. Сахарова стало пропагандироваться как символ борьбы за свободу. В июле 1968 г. «Нью-Йорк тайме» и нидерландская газета «Хет Пароол» опубликовали статьи под названием «Крик души русского ученого» и «Советский специалист требует интеллектуальной свободы». О Сахарове писали в изданиях Югославии и Чехословакии, в печатных органах ряда компартий капстран, в том числе Французской[1162]1162
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 37. Д. 42. Л. 4; Там же. Д. 43. Л. 1–2.


[Закрыть].

Статья А.Д. Сахарова на Западе была названа «манифестом волеизъявления молодой, духовно несокрушимой», «освобождающейся России», и утверждалось, что его идеи разделяет значительная часть советской интеллигенции, и даже что в СССР поднялся «бунт ученых» (что было явным преувеличением. – Ф.С.). Статья широко цитировалась, и можно сказать, что идеи Сахарова были восприняты некоторыми людьми на Западе очень серьезно. В августе 1968 г. ему направил письмо редактор американского журнала «War and Peace Report» P. Хатсон, сообщивший, что он «разговаривал с пресс-атташе советского представительства в ООН» о поднятых Сахаровым вопросах. Хатсон надеялся, что статья советского ученого будет напечатана в газете «Правда» (весьма наивные ожидания – Ф.С.). В свою очередь, Хатсон опубликовал собственную статью «За всемирную политическую партию» в издаваемом им журнале и предложил Сахарову войти в состав группы из 6—10 человек, представляющих США, СССР и другие страны, для «подготовки проектов общих принципов и программы всемирной политической партии»[1163]1163
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 37. Д. 42. Л. 1–3; Там же. Д. 44. Л. 1–3.


[Закрыть]. (В таких идеях видна реализация «теории конвергенции».)

В 1969 г. западная пропаганда назвала главными борцами за свободу в СССР А.И. Солженицына как представителя творческой интеллигенции и А.Д. Сахарова как «борца за интеллектуальную свободу»[1164]1164
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 37. Д. 42. Л. 1.


[Закрыть].

В 1975 г. А.Д. Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира, что ожидаемо вызвало резко негативную реакцию в СССР. В октябре того же года ученый дал интервью первой программе телевидения ФРГ, в рамках которого западногерманский журналист Ф. Альт сравнил реакцию официальных кругов СССР на вручение премии Сахарову с «реакцией национал-социалистов в 1935 г.» на присуждение Нобелевской премии мира германскому публицисту К. фон Осецкому, который был брошен гитлеровцами в концлагерь. Альт заявил, что «опасливые деятели режима, кажущегося сильным, боятся великих идей. Как в 1935 г., так и в 1975 г.»[1165]1165
  РГАНИ. Ф. 89. Оп. 37. Д. 48. Л. 1,5.


[Закрыть]. Такие заявления были вызывающими, так как германский журналист открыто поставил на одну доску нацистский режим и СССР. За свою деятельность Сахаров в 1980 г. был лишен званий Героя Социалистического Труда, лауреата Сталинской и Ленинской премий, всех государственных наград и отправлен в ссылку в Горький, где находился до конца 1986 г.

Опасным для советской системы проявлением массового сознания в СССР было усиление националистических проявлений. Власти связывали это с «обострением идеологической борьбы» и выражали тревогу по поводу существования националистической оппозиции, которая имела большое интеллектуальное влияние на соответствующие этносы. В середине 1970-х гг. КГБ сообщал об усилении националистических настроений среди молодежи в «нерусских» регионах СССР (под лозунгом борьбы против «политики русификации»). В частности, активизировались украинские националисты, идеи которых распространялись не только в их «традиционном» ареале (на Западной Украине), но и в Киеве. Фиксировались проявления армянского национализма[1166]1166
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 19; Там же. Оп. 59. Д. 23. Л. 131–138. 215–241; Там же. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 11–12; «…Отчужденное от партии состояние»… С. 200; Крамола… С. 47.


[Закрыть] (на практике они воплотились в серии терактов в Москве в 1977 г.). Западные советологи сделали вывод о «неспокойствии среди нерусских народов»[1167]1167
  Mitchell R.J. Op. cit. Р. 141.


[Закрыть]. С конца 1970-х гг. произошло расширение и русского национального движения[1168]1168
  Крамола… С. 58–59.


[Закрыть] (как писал К.Н. Брутенц, у части людей «прежний идеологический гипноз… уступил место державным привязанностям»[1169]1169
  Брутенц К.Н. Указ. соч. С. 42.


[Закрыть]).

В начале 1980-х гг. межэтнические противоречия кое-где начали переходить в «горячую» фазу. Так, в 1981 гг. произошли антимилицейские беспорядки с этноконфликтным оттенком в Орджоникидзе[1170]1170
  Крамола… С. 56.


[Закрыть], где обострялся осетино-ингушский конфликт, спровоцированный нерешенными вопросами, вызванным перекройкой региональных границ в 1940-х и 1950-х гг.

Национальный вопрос в СССР ожидаемо нашел свое отражение в западной пропаганде. Так, в 1978 гг., она сообщала о «демонстрациях в городах Грузии, Эстонии и Азербайджана… во время обсуждения конституций союзных республик (в связи с вопросами об обязательном изучении русского языка)»[1171]1171
  ЦГАМ. Ф. П-85. Оп. 1. Д. 2509. Л. 93.


[Закрыть]. Такие события действительно имели место в Грузии в апреле 1978 г., достигнув результата – формулировка в конституции ГССР была изменена в сторону снижения статуса русского языка.

Тем не менее в рассматриваемый период национальные противоречия в СССР еще не стали угрозой для стабильности государства. В. Заславский писал, что «подлинный национализм и сепаратизм поддерживают некоторые группы нового среднего класса, однако значительная часть нерусских специалистов принимает и поддерживает советскую систему. Националистическая идеология почти не пользуется поддержкой среди рабочих»[1172]1172
  Заславский В. Указ. соч. С. 184.


[Закрыть]. Тем не менее эксцессы на национальной почве поднимали вопрос – насколько действительно существовал в СССР «советский народ». П. Вайль и А. Генис считали, что «на этот вопрос ответить… было нечего»[1173]1173
  Вайль П., Генис А. Указ. соч. С. 240.


[Закрыть]. События 1980-х и 1990-х гг. еще раз доказали, что до сближения и формирования единой «советской нации» было еще очень далеко. В стране произошел резкий всплеск межэтнических конфликтов и сепаратистских движений.

В религиозной сфере, с одной стороны, действительно, как утверждали советские идеологи, «в СССР были подорваны социальные корни религии», и «атеизм стал неотъемлемой частью духовного облика советских людей»[1174]1174
  Социальные исследования духовной жизни советского общества. С. 135.


[Закрыть]. Значительная часть населения страны, особенно городского, оставалась нерелигиозной. Социальная база религии была основательно подорвана еще в 1920-х и 1930-х гг., когда началось безрелигиозное (впоследствии – антирелигиозное) воспитание молодого поколения. Затем ушло верующее поколение (те самые «старики и старухи», на которых как на последних носителей религиозного сознания указывал руководитель советских «воинствующих безбожников» Е. Ярославский), и атеистическое воспитание перешло также на уровень семьи.

С другой стороны, западные политологи сделали вывод, что с середины 1960-х гг. в СССР и большинстве восточноевропейских стран произошел подъем религиозности населения[1175]1175
  Wesson Robert G. Op. cit. P. 201.


[Закрыть]. Советские идеологи, в свою очередь, признавали, что «под влиянием религиозных организаций находится еще известное число людей». Было выявлено «значительное влияние религии на детей и юношество» и приспособление религиозных организаций «к изменившейся обстановке». Так, в середине 1970-х гг. партийные власти Москвы сообщали, что «значительное количество людей справляет религиозные обряды и праздники» – например, за 9 месяцев 1974 г. крестили детей 20 350 семей горожан[1176]1176
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 12–13; ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2500. Л. 22; Социальные исследования духовной жизни советского общества. С. 135.


[Закрыть]. В Латвии было развернуто подпольное издание Библии (по западным оценкам, было выпущено 30 тыс. экз.)[1177]1177
  Wesson Robert G. Op. cit. P. 201.


[Закрыть]. В адрес властей поступали жалобы от верующих на усиленное налогообложение и закрытие церквей, которые сами по себе содержали несогласие с советской атеистической политикой и фактически имели характер протеста в адрес советской идеологической системы[1178]1178
  Белякова НА. Указ. соч. С. 642, 644.


[Закрыть]. Традиционно высокой все годы советской власти оставалась религиозность населения в Средней Азии, Прибалтике, на Кавказе и Западной Украине.

Советские граждане интересовались вопросами деятельности религиозных организаций. Так, в 1978 г. москвичи задавали властями вопросы: «Какие незарегистрированные секты действуют в Москве»; «Есть ли гарантии контроля государством «идеологической деятельности» церкви в условиях ее отделения в СССР от государства? Кроме того, интерес вызывали и отдельные аспекты религиозных учений – например, «есть ли в Библии предсказания реальных событий, имеющих место в наши дни»[1179]1179
  ЦГАМ. Ф. П-80. Оп. 1. Д. 1788. Л. 46; Там же. Ф. П-85. Оп. 1. Д. 2509. Л. 98, 190.


[Закрыть].

В период перестройки в СССР произошло возрождение религии (его степень варьировалась в зависимости от региона). П. Вайль и А. Генис обратили внимание на поразительную стремительность того, как «советское общество, оставив Марс в покое, вернулось к религиозным темам»[1180]1180
  Вайль П., Генис А. Указ. соч. С. 263.


[Закрыть] уже в конце 1980-х гг. Действительно, несмотря на многие десятилетия жесткой и даже временами жестокой борьбы с религией, она оставалась жить в сознании (или «подсознании») населения СССР. Властям не удалось тотально внедрить антирелигиозное, «научное мышление», которое было одной из характеристик «развитого социализма» и «социалистического образа жизни».

Таким образом, концепция «развитого социализма» и другие советские идеологические искания не смогли повлиять позитивным для власти образом на массовое сознание в СССР. Показатели массового сознания граждан страны демонстрируют, что «аванс доверия», полученный властью от народа в середине 1960-х гг., не был оправдан. В 1970-е гг. у населения нарастало разочарование ситуацией в стране, став явным в первой половине 1980-х гг.[1181]1181
  Щеглов Ю.Н. Указ. соч. С. 10–11.


[Закрыть], в связи с чем нарастали «несистемные» тенденции в социуме. Кроме того, представители власти занимались «лакировкой» ситуации. Контроль за массовым сознанием становится все менее эффективным[1182]1182
  Wesson Robert G. Op. cit. P. 201.


[Закрыть]. А.В. Чернявский сделал вывод, что в целом общественное мнение в СССР сохраняло контролируемый характер[1183]1183
  Чернявский А.В. Указ. соч. С. 202.


[Закрыть]. На наш взгляд, так можно сказать только о «внешнем виде» советского социума. Позитивный настрой, если он еще и сохранялся в обществе, терял свою искренность и глубину.

Однако ситуацию «спасала» неготовность советского общества к остро необходимым для него общественно-политическим и социально-экономическим преобразованиям[1184]1184
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). М., 2006. С. 879.


[Закрыть]. А.В. Бузгалин сделал вывод о наличии «стремления граждан… к радикальному изменению политической системы»[1185]1185
  СССР: Оптимистическая трагедия. С. 63.


[Закрыть]. На наш взгляд, в брежневский период общество было не готово к переменам, хотя смутно чувствовало дискомфорт от происходившего в стране. Стремление к переменам проявилось позднее, в годы перестройки, и было вызвано к жизни в основном инициативой «сверху» – именно власть, а не народ, взяла курс на осуществление кардинальных перемен в стране.