Текст книги "Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982"

Автор книги: Федор Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Американский политолог Т. Томпсон сделал вывод, что «развитой социализм» к концу 1970-х гг. «продолжал иметь определенное значение как политическая формула, отражающая внутриполитические стремления властей СССР»[963]963
  Thompson Terry L. Ideology and Policy… P. 36.


[Закрыть]. Однако эта концепция не просто «имела значение», а по-прежнему являлась основой советской идеологии и регулярно звучала в выступлениях представителей власти, материалах пропаганды, научных публикациях[964]964
  АРАН. Ф. 1922. Оп. 1. Д. 1347. Л. 8; Мосолов BA. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть] и партийных документах.

На XXV съезде КПСС (февраль – март 1976 г.) было подтверждено, что в СССР «построено развитое социалистическое общество», и была сделана попытка дать ему более развернутую, чем раньше, характеристику: «Никогда еще наша страна не обладала таким могучим экономическим потенциалом. Никогда у нас не было такой огромной армии квалифицированных кадров. Никогда мы не опирались на столь богатый опыт хозяйственного строительства, творчески осмысленный и обобщенный партией»[965]965
  Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976. С. 62.


[Закрыть]. О «развитом социализме» говорилось в постановлении ЦК КПСС «О 60-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции», принятом в январе 1977 г.

Важнейшим этапом официального закрепления «развитого социализма» в идеологии стала Конституция СССР 1977 г., преамбула которой гласила, что «в СССР построено развитое социалистическое общество» как «закономерный этап на пути к коммунизму» (высшей целью Советского государства по-прежнему было «построение бесклассового коммунистического общества»). М.А. Суслов заявил, что учение о «развитом социализме» стало «выдающимся достижением теоретической мысли, раздвигающим горизонты революционной теории и практики», а введение его в текст Конституции – это «исторический акт закрепления достижений зрелого социализма, творческое обобщение практики коммунистического строительства»[966]966
  Дело всей партии. С. 22–23.


[Закрыть].

В эти же годы Л.И. Брежнев огласил новые определения «развитого социализма». В 1977 г. советский лидер заявил, что «развитой социализм» – это «такая ступень, такая стадия зрелости нового общества, когда завершается перестройка всей совокупности общественных отношений на внутренне присущих социализму коллективистских началах». В речи на XXVI съезде КПСС в 1981 г. Брежнев описал «этап развитого социалистического общества» как «необходимый, закономерный и исторически длительный период в становлении коммунистической формации». Генсек дал указание «в должной форме» отразить это положение в новой Программе КПСС[967]967
  XXVI съезд Коммунистической партии Советского Союза. С. 97; Брежнев Л.И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М., 1978. Т. 6. С. 627.


[Закрыть].

Продвижение концепции «развитого социализма» продолжалось и на «внешнеполитическом фронте». На совещании руководителей научно-исследовательских учреждений ЦК коммунистических и рабочих партий, проведенном в Варшаве в сентябре 1978 г., директор НМЛ при ЦК КПСС А.Г. Егоров сообщил, что этот институт совместно с АОН при ЦК СЕПГ провел многостороннее исследование «Закономерности и характерные черты развитого социалистического общества», в рамках которого в СССР и ГДР проходили заседания многосторонней рабочей группы. Журнал «Проблемы мира и социализма» в конце 1970-х и начале 1980-х гг. публиковал материалы о «сущности и содержании этапа строительства зрелого социализма»[968]968
  РГАНИ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 36. Л. 6; РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 46. Д. 273. Л. 108–109.


[Закрыть].

Советская пропаганда утверждала, что «концепция зрелого социализма быстро обогащается, развивается», идет «нарастание потока выпускаемой литературы» на эту, а также что к концу 1970-х гг. «определились важнейшие компоненты, позволяющие констатировать наличие целостного учения о развитом социализме». В отчете Института философии за 1980 г. было указано, что одним из главных направлений научных исследований стали «закономерности развития социальной структуры духовной жизни, культуры, морали и эстетики развитого социализма»[969]969
  АРАН. Ф. 1922. Оп. 1. Д. 1413. Л. 2; Дмитренко В.П. Указ. соч. С. 19; Касьяненко В.И. Указ. соч. С. 222.


[Закрыть].

Однако на самом деле концепция «развитого социализма» так и не была доработана. Новая Программа КПСС, в которую должна была войти эта концепция, при Л.И. Брежневе принята не была.

После смерти Брежнева поиски выхода из «идеологического тупика» продолжались. Советские идеологи получили новые задачи. На методическом семинаре, проведенном в 1983 г. на отделении научного коммунизма философского факультета МГУ, заведующий этим отделением А.М. Ковалев обозначил, что новый руководитель страны Ю.В. Андропов нацелил ученых «на реалистический подход к характеру и особенностям развития советского общества на его нынешнем этапе»[970]970
  Цыганков П.А., Масалков И.К. Указ. соч. С. 3–4.


[Закрыть].

Стал чаще употребляться термин «полный социализм», который был попыткой обосновать «выделение второго этапа развитого социализма, особого переходного периода, высокоразвитого социализма как высшей и последней фазы социализма», которой СССР еще не достиг «как развитое социалистическое общество». Стремление обосновать несоответствие окружающей действительности принципам социализма выразилось в дискуссии о противоречиях в социалистическом обществе, которая состоялась в начале 1980-х гг. В итоге ученые сошлись во мнении, что противоречия при социализме имеют неопасный, «неантагонистический характер», так как «социализм развивается на собственной основе»[971]971
  Лущша Т.Ю. Указ. соч. С. 274–276.


[Закрыть].

В середине 1980-х гг. в СССР произошло угасание идеологических исканий, связанных с концепцией «развитого социализма». В период перестройки эта концепция, хотя и была введена в 1986 г. в новую Программу КПСС, окончательно потеряла свое значение. В 1987–1989 гг. термин «развитой социализм» был изъят из употребления, и речь стала идти о выходе на другой качественно новый уровень – «обновление» социализма[972]972
  Иванов Ю.М. Указ. соч. С. 220.


[Закрыть].

Новации советской идеологии имели существенные негативные черты. Во-первых, «повышение руководящей роли Коммунистической партии» вплоть до введения в 1977 г. пресловутой «шестой статьи» в Конституцию СССР, которое, как предполагалось, должно было закрепить повышение авторитета КПСС и идеологии, на деле официально знаменовало крушение надежд на демократизацию политической жизни страны (интересно мнение А.Н. Медушевского, который считает «руководящую роль партии» единственной реально работавшей нормой советского номинального конституционализма[973]973
  Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 506.


[Закрыть]). Отношение Л.И. Брежнева к демократии иллюстрирует его восприятие системы президентских выборов в США: «Год он [президент США] ведет борьбу, год – осваивается, год – что-то собирается делать, а потом начинается новая предвыборная борьба»[974]974
  Вестник Архива… С. 103.


[Закрыть]. (Сам Брежнев правил 18 лет, став вторым после И.В. Сталина руководителем СССР по продолжительности пребывания у власти.)

Хотя в высших кругах руководства СССР обсуждалось введение альтернативных выборов в Советы, в итоге это сделано не было (вплоть до 1989 г.). Не была расширена и внутрипартийная демократия. Следует отметить, что даже существовавшую выборность не поддерживали многие местные руководители – они считали, что частая сменяемость выборных партийных руководителей отрицательно сказывается на организаторской и политико-воспитательной работе, из-за чего парторганизации «растеряли опытных руководителей». В связи с этим «предлагалось внести соответствующие изменения в Устав КПСС»[975]975
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 229. Л. 8; Вестник Архива… С. 108.


[Закрыть], т. е. отменить вообще любую выборность на низовом уровне.

Власти СССР не смогли избавиться и от тяги к формированию «культа личности» лидера страны. В 1970-х гг. начал проявляться культ Л.И. Брежнева. Здесь и издание «Малой земли», и бесчисленные награждения, и славословия, характеризовавшие возвеличивание «лично Леонида Ильича»[976]976
  Щеглов Ю.Н. Указ. соч. С. 9.


[Закрыть]. Все эти аспекты тоже отрицательно повлияли на эффективность новаций советской идеологии, которые были разработаны в годы правления Брежнева.

Во-вторых, откладывание строительства коммунизма на неопределенное время означало, что граждан СССР лишили надежды на «светлое будущее», о котором мечтали несколько поколений. На Западе советские идеологические новации иногда оценивали вообще как отказ от коммунизма. В изданном в июне 1968 г. специальном приложении к газете «Таймс» под названием «Советский Союз» было отмечено, что процессы перехода к коммунизму в СССР «или застопорились, или развиваются в обратном направлении». Граждане страны в 1970-х гг. задавали партийным пропагандистам вопросы, «соответствует ли действительности тезис Программы КПСС «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»[977]977
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 60. Д. 19. Л. 165; Там же. Оп. 63. Д. 88. Л. 130.


[Закрыть], а также недоуменно высказывались: «Как долго будет продолжаться строительство коммунизма, если для создания развитого социализма потребовалось 60 лет»[978]978
  Шаттенберг С. Указ. соч. С. 393–394.


[Закрыть].

Тем не менее и спустя десятилетие после начала внедрения концепции «развитого социализма» народу внушали мысль, что строительство коммунизма остается делом далекого будущего. В 1978 г. член редколлегии журнала «Коммунист» Г. Волков, отвечая на одно из писем от читателей, указал, что, «прежде чем можно будет сказать о «полной и окончательной победе коммунизма», «предстоит решить много сложных задач в разных областях развития общества»[979]979
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 662. Л. 80.


[Закрыть].

В период правления преемников Л.И. Брежнева концепция «развитого социализма» подверглась корректировке именно в сторону еще большего «отодвигания» строительства коммунизма. В постановлении ЦК КПСС от 31 марта 1983 г., докладе К.У. Черненко, статье Ю.В. Андропова, опубликованной в журнале «Коммунист», и его речи на Пленуме ЦК КПСС в июне 1983 г. был сделан вывод, что советское общество находится лишь в начале этапа «развитого социализма», длительность и конкретные формы которого советские лидеры теперь вообще не брались определить, заявляя, что это это «покажут лишь опыт, живая практика». Андропов заявил, что «понадобится определенное время, чтобы подтянуть отставшие тылы и двинуться дальше», и нельзя преувеличивать «степень приближения страны к высшей фазе коммунизма». Кроме того, генсек фактически признал, что создатели марксизма-ленинизма допустили ошибку в своих теориях, так как «конкретные исторические пути становления социализма пролегли не во всем так, как предполагали основоположники нашей революционной теории», в связи с чем и произошла задержка строительства коммунизма. Андропов поставил задачу на последние десятилетия XX в. таким образом: «Совершенствование развитого социализма, по мере чего и будет происходить постепенный переход к коммунизму»[980]980
  Андропов Ю. Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР // Коммунист. 1983. № 3. С. 11, 20; Дмитренко В.П. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть].

В-третьих, концепция «общенародного государства» не дала эффективный ответ на рост роли интеллигенции в советском социуме. Г.Х. Шахназаров в те годы писал, что в СССР нет «отрицания растущей роли специалистов»[981]981
  РГАНИ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 16. Л. 266.


[Закрыть], однако это было не совсем так. Хотя в стране стали говорить об уважении к научной интеллигенции, но дальше торжественных заявлений, как правило, не шли[982]982
  Погружение в трясину… С. 19.


[Закрыть]. По-прежнему считалось, что «абсолютизация роли интеллигенции в современном обществе служит умалению роли рабочего класса»[983]983
  Рябинкина А.А. Несостоятельность взглядов Дж. К. Гэлбрейта о конвергенции двух систем // Научный коммунизм. 1973. № 5. С. 108.


[Закрыть], и поэтому повышение статуса первой на практике было неприемлемым.

От ленинско-сталинского подхода к интеллигенции так и не отказались, в чем еще раз проявился консерватизм концепции «развитого социализма». Идеологи заявляли, что интеллигенция может «по-настоящему проявить свои творческие возможности» только «в системе государственного руководства обществом со стороны рабочего класса и Коммунистической партии»[984]984
  РГАНИ. Ф. 112. Он. 1. Д. 16. Л. 266.


[Закрыть]. Как писали Ю. Левада, Т. Ноткина и В. Шейнис, был взят такой курс: «Научную и прочую интеллигенцию… лелеять за казенный счет или по крайней мере терпеть только до тех пор, пока она будет знать отведенное ей место в обществе (заниматься своим делом у машин, приборов и пр.) и не вмешиваться в государственные дела»[985]985
  Погружение в трясину… С. 21.


[Закрыть].

Другие идеи, связанные с проблемой интеллигенции, пресекались. В феврале 1965 г. в «Правде» была опубликована статья ее главного редактора А.М. Румянцева под названием «Партия и интеллигенция», в которой решительно осуждались и сталинский, и хрущевский подход к интеллигенции. Автор писал, что, «осуществляя руководство развитием науки, литературы и искусства, партия всегда считается с особенностями творческого труда советской интеллигенции» (точнее, он намекал, что так должно быть в идеале. – Ф.С.), и провозглашал необходимость поддержки творческого плюрализма[986]986
  Румянцев А. Партия и интеллигенция // Правда. 1965. 21 февраля. С. 2.


[Закрыть]. Эта статья вызвала критику со стороны партийного руководства, что стало одной из причин ухода Румянцева из газеты[987]987
  Российская социология шестидесятых годов в воспоминаниях и документах. СПб… 1999. С. 483–484.


[Закрыть].

Сохранение прежнего подхода давало возможность и дальше пропагандировать идеи «о ведущей роли рабочего класса, о ведомых им крестьянстве и интеллигенции»[988]988
  Шкаратан О.И. Указ. соч. С. 286, 288.


[Закрыть], и о том, что «в социалистическом обществе еще сохраняются различия между классами рабочих и крестьян, а также интеллигенцией»[989]989
  Федосеев П. Диалектика развития социализма. С. 21.


[Закрыть]. В ответ, как пишет А.В. Бузгалин, «представители интеллигенции… вольно или невольно стремились «отгородить» себя от «народа», обозначая тем самым свое различие от него как подлинной элиты в отличие от номенклатурных «верхов»[990]990
  Thompson Terry L. Указ. соч. С. 30.


[Закрыть]. Хотя острых противоречий между рабочими, колхозным крестьянством, интеллигенцией и слоем управленцев не было[991]991
  Эпштейн Д.Б. Указ. соч. С. 143.


[Закрыть], конфликт между интеллигенцией и партийно-государственной номенклатурой нарастал[992]992
  Thompson Terry L. Указ. соч. С. 29.


[Закрыть]. Умаление роли интеллигенции способствовало усилению ее отхода от советской идеологии и склонения к «диссидентству», что особенно ярко и открыто проявилось в годы перестройки.

Одновременно принимала все более неоднозначный характер идеологема «ведущей роли рабочего класса». В «общенародном государстве» все социальные группы должны быть равны, и какой-либо «особой роли» не должно было быть ни у одной из них. Действительно, советские идеологи утверждали об усилении «однородности социальной структуры и социального равенства в обществе» – однако при одновременном «укреплении руководящей роли рабочего класса»[993]993
  В.И. Ленин и проблемы научного коммунизма. С. 131; Бурлацкий Ф. О строительстве развитого социалистического общества. С. 4.


[Закрыть], что противоречило концепции «общенародного государства». (В свою очередь, западные советологи отмечали значительный рост социальной стратификации в СССР[994]994
  Mitchell R.J. Op. cit. Р. 139.


[Закрыть], подразумевавший отсутствие декларируемой «однородности».) Наконец, в реальности рабочий класс «ведущей роли» в Советском Союзе уже явно не играл, и утверждения о такой роли уже звучали, можно сказать, как насмешка.

Кроме того, как отмечал Р. Митчелл, сама концепция «общенародного государства» входила в «противоречие с оригинальным марксизмом», ведь К. Маркс утверждал, что государство – это инструмент, представляющий классовые интересы[995]995
  Mitchell R.J. Op. cit. Р. 141.


[Закрыть], и поэтому «общенародным» («общеклассовым») оно быть не может.

Указание советских идеологов на формирование в СССР «советского народа» содержало значительное преувеличение. При наличии тенденций к сближению этносов, такая «общность» еще не сложилась. В. Заславский писал, что сама введенная в стране «паспортная система устанавливала жесткие границы между этническими группами» (пресловутая «пятая графа»). Не меньшие границы порождало наличие национально-территориальных образований и «привилегий, которыми пользовались коренные национальности», в том числе в сфере доступа к высшему образованию, профессиональной деятельности и должностям[996]996
  Заславский В. Указ. соч. С. 141.


[Закрыть].

В СССР не был официально введен этноним «советская национальность» (в то время как, например, в Югославии был признан и поддерживался властями наднациональный этноним «югослав»). В принятом в августе 1974 г. «Положении о паспортной системе в СССР» национальность человеку «назначалась» по его выбору из национальности одного из родителей. Идеи вернуться к системе свободного выбора национальной принадлежности или вообще ликвидировать графу «национальность» в документах остались без ответа, так как руководство страны не захотело отказываться от столь действенного средства контроля и регулирования межнациональных отношений[997]997
  Заславский В. Указ. соч. С. 141, 144.


[Закрыть]. На практике власти упорно игнорировали реальные противоречия этих отношений[998]998
  История России XX – начала XXI века. М., 2009. С. 750.


[Закрыть], фактически отстранившись от работы в сложнейшем поле «национального вопроса».

Не помогла сплотить советское общество и поднять в нем «идеологический дух» концепция «советского», «социалистического образа жизни». Западные политологи обратили внимание на эту новацию, справедливо назвав ее «аморфной»[999]999
  Заславский В. Указ. соч. С. 135.


[Закрыть], однако приписали ей весьма глубокие и даже «экстремальные» характеристики. Р. Митчелл назвал ее даже «советской версией «культурной революции»[1000]1000
  Mitchell R.J. Op. cit. Р. 141.


[Закрыть] (осуществленной в Китае в 1966–1976 гг.), а В. Заславский считал, что эта концепция стала «попыткой подменить конечную идеологическую цель – построение коммунистического общества»[1001]1001
  Заславский В. Указ. соч. С. 135.


[Закрыть]. Однако на самом деле этого не было. Никаких «выдающихся» качеств концепция «советского», «социалистического образа жизни» не имела. Она осталась обычным пропагандистским штампом и не оказала значительного влияния на советский социум.

В-четвертых, опора «развитого социализма» на «экономику» и научно-техническую революцию привела к мягкой «деидеологизации» советской идеологии, происходившей, разумеется, помимо желания властей (характерно, что в СССР критиковали маоистов за то, что у них наоборот – «примат политики в ущерб экономике»[1002]1002
  Косолапов Р.И. «Идеи Мао Цзэдуна» – отречение от марксизма-ленинизма. С. 39.


[Закрыть]). Западные политологи писали, что «научное руководство обществом» стало в Советском Союзе «заменителем политики»[1003]1003
  Gerner Kristian and Hedlund Stefan. Op. cit. P. 285–286.


[Закрыть], так как брежневское руководство сделало упор на неполитическую сферу улучшения производительности экономики и НТР, «свободной от [идеологических] ценностей»[1004]1004
  Hoffmann Eric P. and Laird Robbin F. Technocratic Socialism… P. 174.


[Закрыть].

П. Суизи причиной решения руководства СССР «положиться на дисциплину рынка и стимулирование прибыли» считал то, что «бюрократия не видит другого пути, чтобы сохранить свою власть и привилегии»[1005]1005
  Sweezy Paul М., and Bettelheim Charles. Op. cit. P. 9.


[Закрыть].

Идеология в целом занимала не самое важное место в политических интересах Л.И. Брежнева. Судя по повестке пленумов ЦК КПСС и съездов партии, гораздо важнее для советского руководства были экономика и международные отношения. Конечно, Брежнев пытался найти баланс между идеологией и экономикой, которая получала все большую значимость в условиях усиления противостояния на мировой арене и формирования «общества потребления». Однако «уклон в экономику» проявился до такой степени, что в январе 1971 г. С.Л. Трапезников был вынужден просить Брежнева «взять под защиту дело идеологии» и «сильно сказать» об этом на XXIV съезде КПСС (на что советский лидер несколько раздраженно ответил: «Просить меня защищать идеологию – нечего», и подчеркнул, что он и так понимает необходимость дать «недругам идеологии» «должный отпор»)[1006]1006
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 13, 16.


[Закрыть].

Таким образом, следует сделать вывод о «заложенной неэффективности» концепции «развитого социализма» и других советских идеологических исканий. Основные компоненты этих новаций, которые внешне выглядели как адекватный ответ на вызовы, в итоге обратились «в негатив», став залогом идеологических неудач СССР.

Американский политолог Р. Вессон считал, что причиной неэффективности переработки советской идеологии было отсутствие «новых захватывающих идей» и «попыток возвести унаследованную идеологию в степень новой реальности»[1007]1007
  Wesson Robert G. Op. cit. P. 198.


[Закрыть]. П. Суизи сделал вывод, что путь «тотальной кампании по пробуждению масс, чтобы поднять общий уровень политической сознательности, оживить социалистические идеи» в СССР был изначально невозможен[1008]1008
  Sweezy Paul М., and Beltelheim Charles. Op. cit. P. 9.


[Закрыть]. Однако это не так, ведь попытка дать новые идеи или «оживить» старые, адаптировать идеологию к запросам дня советским руководством все-таки была сделана.

Однако определения «развитого социализма», которые были разработаны идеологами, остались слишком расплывчатыми, а порой формулировались через тавтологию, что не дало народу возможность проникнуться этой концепцией. Ее доработка в 1970-х и 1980-х гг. не повлекла прорыва в определении терминологии, критериев и стадий «развитого социализма».

Причиной этих неудач, прежде всего, была догматическая скованность советской идеологии. Ее дальнейшая, более глубокая переработка могла привести к отходу от идей «основоположников» (недаром Ю.В. Андропов в 1983 г. почти прямо заявил, что они оказались не во всем правы). Во-вторых, в советской политике после чехословацких событий 1968 г. произошел «поворот вправо». Как писал К.Н. Брутенц, они «стали стимулом для попятного движения»[1009]1009
  Брутенц К.Н. Указ. соч. С. 24.


[Закрыть], проявившегося в том числе в торможении «Косыгинской реформы» и ужесточении политики в области идеологии, культуры и общественных наук[1010]1010
  Арбатов Г. Человек системы… С. 209.


[Закрыть]. Принимая во внимание чехословацкое происхождение концепции «развитого социализма», все это повлекло ограничение возможностей ее более решительной доработки. В период перестройки от многих идеологических новаций брежневского времени было решено отказаться.

3.3. Кризис пропаганды и «политического образования»

Руководители СССР считали, что советская пропаганда и система «политического образования» весьма действенны. В январе 1971 г. Л.И. Брежнев в кругу приближенных заявил, что партийные работники умеют «работать с массами», и в итоге – «массы – с ними», т. е. что советский народ лоялен партии и идеологии. П.Н. Демичев выражал уверенность, что нет ничего «более авторитетного, более содержательного, чем наши газеты, наше телевидение». То же касалось оценок и устной пропаганды. Так, справка о работе пропагандистов Бауманского района Москвы на выставке «Фотография в США» в августе 1977 г. гласила, что в полемике с 240 советскими пропагандистами, направленными на выставку, американские гиды «ничего вразумительного… не могли ответить на вопросы о панической боязни американцев потерять работу, под разными предлогами прерывали дискуссию или вообще уходили» (был сделан вывод, что «американские гиды недостаточно подготовлены не только с профессиональной точки зрения, но и с идеологической»)[1011]1011
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 8, 18; ЦГАМ. Ф. П-63. Оп. 1. Д. 2571. Л. 66, 68, 72.


[Закрыть].

Идеологи подчеркивали общее превосходство советской пропаганды над западной. В 1969 г. Г.Л. Смирнов выдвинул концепцию, что вторая строится «по аналогии с торговой рекламой», и в ее основе лежит «ложь» (как и в рекламе), тогда как «марксистско-ленинское понимание назначения пропаганды состоит в развитии политического и нравственного сознания масс, в повышении уровня их знаний с целью осознания ими своего положения и своих революционных задач». В 1971 г. П.Н. Демичев дал такое описание программ западного телевидения: «На 90 процентов реклама, на 10 процентов – убийства» (тогда как в советских СМИ не было ни того ни другого). В 1980 г. в рамках обсуждения учебного пособия «Основы политической пропаганды» в Отделе пропаганды и агитации ЦК КПСС была еще раз отмечена правильность «двух концепций пропаганды» – марксистской (правдивой) и «манипулятивной»[1012]1012
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 35. Л. 21; Там же. Д. 41. Л. 8; Там же. Д. 60. Л. 3.


[Закрыть], западной.

Причиной таких заявлений были своеобразные представления властей СССР об управлении массовым сознанием. Они полагали, что это несложная задача, так как пропаганда якобы имеет «прямой» эффект, подчиняющийся конструкции «побудитель» (информация, санкционированная властями) и прогнозируемый, однозначный ответ на него со стороны населения. Советские руководители разделяли миф, что «людей можно убедить, лишь дав им понять посыл партии»[1013]1013
  Mickiewicz Ellen Changing Channels… P. 28.


[Закрыть]. Так, они считали, что «объективность партийной печати всегда найдет сочувствие у подавляющего большинства интеллигенции»[1014]1014
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. JI. 7.


[Закрыть]. Как пишет С. Шаттенберг, Л.И. Брежнев «очевидно, полагал, что люди действительно интересовались партией, ее программными документами и пленумами ЦК». На партийных мероприятиях он просил узнать, как народ относится к последнему пленуму, и ожидал положительного ответа[1015]1015
  Шаттенберг С. Указ. соч. С. 394.


[Закрыть].

Следует, тем не менее, отметить, что к концу 1970-х гг. идеологи начали понимать отсутствие гарантированной эффективности СМИ[1016]1016
  Сафаров Р.А. Политический статус общественного мнения. С. 17.


[Закрыть]. Л.И. Брежнев осознал, что советские люди стали критичнее, и их больше нельзя убедить с помощью стандартного набора слов. В 1978 г. он сетовал, что силы убеждения и информации, распространяемой в средствах массовой информации, часто уже не хватает[1017]1017
  Шаттенберг С. Указ. соч. С. 395.


[Закрыть]. Партийные теоретики уяснили, что деятельность СМИ – это не механистическая конструкция («побудитель – ответ»), и начали видеть деятельность масс-медиа как процесс, который должен отличаться быстротой реакции на события, и где потребитель информации находится в центре внимания[1018]1018
  Mickiewicz Ellen Changing Channels… P. 30.


[Закрыть].

Следует отметить, что некоторые трезвомыслящие идеологи понимали, что одной пропаганды без подкрепления ее реалиями жизни – мало, так как «успехи в идеологической работе во многом зависят от наших практических успехов в коммунистическом строительстве, в налаживании нового быта, повышении производительности труда, улучшении организации производства». Они выдвигали предложения по радикальной перестройке пропаганды. Так, автор статьи, обнаруженной в архиве Г.Л. Смирнова и датированной 1967 г., указывая на скудность информации и «лакировку» реалий в советских СМИ, предлагал обеспечить «правдивость» пропаганды как «необходимое условие активности и сознательности масс, их способности мобилизовать усилия на преодоление трудностей»[1019]1019
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 4–6.


[Закрыть]. Фактически это подразумевало прекращение цензуры новостной информации.

В статье предлагалось прекратить информационную «изоляцию» советского населения от Запада. В ней не было смысла, так как культурные, экономические и иные контакты с капстранами не обязательно причиняли ущерб советской идеологии, а вот «изоляционистская позиция» как раз вела «к задержке… технического и научного прогресса» СССР[1020]1020
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 6.


[Закрыть] (действительно, страна остро нуждалась в экономическом и прочем сотрудничестве с Западом). Однако такие предложения не были реализованы, так как настолько глубинная перестройка пропаганды и идеологической работы властями не предполагалась.

Конечно, некоторые меры по улучшению системы пропаганды и «политического образования» были реализованы – так, в конце 1970-х гг. в советских СМИ была усилена дифференциация подачи информации для разных целевых групп[1021]1021
  Hoffmann Eric Р. and Laird Robbin F. Technocratic Socialism. P. 129, 136.


[Закрыть]. Однако этого было недостаточно для кардинального улучшения системы.

Введенные ранее новации имели низкую эффективность. Повышение информированности партийных пропагандистов в виде рассылки в парторганизации «закрытых» бюллетеней было недостаточным, так как пропагандисты и далее продолжали жаловаться на дефицит информации (не говоря уже про «обычных» партийцев). Доступ к этим бюллетеням имела только малая часть членов КПСС, а беспартийное большинство населения страны вообще оставалось «за бортом». Введенное моральное поощрение пропагандистов не было способно существенно подстегнуть их работу (без «материального» подкрепления). Вовлечение представителей интеллигенции в систему пропаганды имело высокие показатели «на бумаге», однако, принимая во внимание «показуху» и очковтирательство, свойственные этой системе, глубина и искренность участия всех этих людей вызывает большое сомнение. Воздействие западных публикаций, положительно оценивающих советскую систему, не было эффективным в условиях роста недоверия советской пропаганде и наличия альтернативной информации из-за рубежа, достигавшей население СССР через радио, «тамиздат» и пр. Опубликованные в советских СМИ статьи и репортажи зарубежных авторов могли рассматриваться людьми, скорее как часть не западной, а советской пропаганды.

Характерное для этого периода усиление «публичности» властей СССР (показ съездов партии, встреч с иностранными лидерами и пр.) сыграло и негативную роль. Граждане СССР начали регулярно наблюдать и оценивать руководство страны разных уровней, начиная с самого высшего, на экране телевизора[1022]1022
  Hoffmann Eric Р. and Laird Robbin F. Technocratic Socialism. P. 142–144.


[Закрыть], что в условиях старения и явного нездоровья советских лидеров, включая в первую очередь самого Л.И. Брежнева, нанесло удар по авторитету власти.

Идеологи демонстрировали недостаточное понимание важности для людей актуальной и правдивой информации. В марте 1969 г. В.И. Степаков, выступая на совещании идеологических работников, на вопрос, почему «за рубежом информация быстрее дается, чем наша, у нас информация о событиях за рубежом опаздывает», ответил, что это происходит «по разным причинам. Иногда молчание бывает более полезным. И у нас есть друзья за рубежом, с которыми нам приходится советоваться» (имелись в виду компартии). Степаков отметил «неоперативность, неповоротливость» советских СМИ, однако заявил, что в некоторых случаях информацию и «нельзя давать в открытой форме»[1023]1023
  ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 60.


[Закрыть], т. е. признал, что замалчивание было целенаправленной политикой властей СССР.

На совещании у Л.И. Брежнева в феврале 1971 г. Г.Л. Смирнов отметил, что у советских средств массовой информации есть недостатки в оперативности освещения «горячих» событий: «Если речь идет о разбившемся самолете или о стихийном бедствии, мы даем информацию в течение недели или двух». Однако он считал это лишь «недоработкой»[1024]1024
  Вестник Архива… С. 108.


[Закрыть], а не системной проблемой. Понимание этой проблемы проявлял и Л.И. Брежнев, который в том же году восхищался тем, «как быстро действуют американское и английское радио, боннское радио на своего обывателя… Он только проснулся, а ему уже говорят, в Ленинграде арестовали евреев, антисионистскую[1025]1025
  Скорее всего, он хотел сказать «сионистскую».


[Закрыть] кампанию нужно поднять. И сразу волна, все газеты подхватили». Советский лидер сетовал, что в СССР совсем не так: «Наши об этом говорят через 3 дня… Ничего живого, протокольные сведения»[1026]1026
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 7–8.


[Закрыть]. Действительно, в капстранах средства массовой информации боролись за получение актуальной информации, чтобы опубликовать ее первыми и выиграть конкурентную борьбу с другими СМИ, тогда как их советские коллеги практиковали другой подход, не соответствовавший нуждам времени. Тем не менее Брежнев, понимая это, не сделал ничего для кардинального изменения ситуации.

Абсурдным обстоятельством является сочетание запаздывания и сокрытия актуальной информации в советских СМИ с общим огромным объемом информации, которая в них публиковалась: все эти объемы характеризовались, как отмечал Б.А. Грушин, «чрезвычайной содержательной неполнотой, чтобы не сказать поразительной ограниченностью, непомерной бедностью»[1027]1027
  Грушин Б.А. Четыре жизни России… Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева (часть 2-я). С. 492, 498.


[Закрыть]. В ходе правления Л.И. Брежнева в содержании газет, журналов, радио– и телепередач стали еще более явными умалчивание о деформациях и противоречиях в жизни общества, некритичное отражение советской действительности, а также парадность (широко освещались различные юбилейные даты и подготовка к ним)[1028]1028
  Кутъёва Н.В. Указ. соч. С. 62.


[Закрыть]. Происходила подмена реально необходимой людям информации другой – пустой и ненужной, причем в огромных объемах. Относительно событий за рубежом советская печать, транслировавшая официальную точку зрения, демонстрировала, как правило, осторожность и «идеологическую выдержанность» в трактовке и изложении событий[1029]1029
  Комаров А.А., Токарева Е.С., Пивоваров Н.Ю. Указ. соч. Абз. 38.


[Закрыть], в чем проявлялось и свойственное для брежневского руководства «балансирование» в острых вопросах, и замалчивание актуальной информации.

Госдепартамент США уже в 1969 г. отмечал «пропасть между реальностью и уверениями официальной пропаганды» в СССР[1030]1030
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 61. Д. 559. Л. 63.


[Закрыть]. Советологи подметили и такой важный момент – «иногда сокрытие информации о проблемах представляло ситуацию хуже, чем она есть на самом деле», так как замалчивание порождало негативные, тревожащие народ слухи. Например, так произошло из-за молчания советских СМИ об аварии системы теплоснабжения в Москве зимой 1979 г., когда температура воздуха опустилась ниже – 40 градусов[1031]1031
  Millar James R. The ABCs of Soviet Socialism. Urbana – Chicago – London, 1981. P. xiii.


[Закрыть]. Скрывая информацию от людей, власти вредили самим себе.