Текст книги "Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982"

Автор книги: Федор Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

2.5. «Социализм не против потребления»

Ответ на формирование в СССР «общества потребления» был сформулирован в «позитивном» ключе. Во-первых, власти признали, что «материальный интерес» человека не противоречит советской идеологии. Было объявлено, что социализм «отнюдь не против потребления», и его идеал – «не аскетизм и бедность, а наиболее полное удовлетворение материальных и культурных потребностей людей». То же относили и к коммунизму, утверждая, что «уравниловка и ограничение потребностей – скучные каноны» не настоящего, а «казарменного коммунизма». Р.И. Косолапов писал, что «Ленин считал естественным и нормальным, если после революции трудящиеся хотят и начинают жить все лучше и лучше»[845]845
  Федорова А.Т. Добросовестный труд на благо общества // Моральный облик строителя коммунизма. М., 1964. С. 38; Герасимов Г. Указ. соч. С. 14; Михайлов М., Мотылев А. Указ. соч. С. 3–4; Косолапов Р.И. «Идеи Мао Цзэ-дуна» – отречение от марксизма-ленинизма. С. 39.


[Закрыть].

Желание человека заработать больше денег было обозначено советской пропагандой как «важное» и «естественное стремление». В нем не было найдено «ничего предосудительного», и поэтому такое желание было «нельзя принижать» или «рассматривать… как стремление к личному обогащению». Г.Л. Смирнов в своем выступлении на конференции «Основные факторы и особенности развития социалистического сознания на современном этапе» в мае 1967 г. привел пример: «На колхозном рынке крестьянин за свою редиску запрашивает втридорога в условиях конъюнктуры данного рынка. Вы можете его ругать как угодно, вы можете возмущаться, покупать или не покупать, но это… не пережиток по отношению к нашей конкретной экономике. У нас существует личное подсобное хозяйство, у нас существует рынок и существуют определенные законы рынка. И если бы колхозник стал продавать редиску по цене в два раза дешевле, чем все остальные, вы сами понимаете, создалась бы довольно комичная ситуация»[846]846
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 7–8; Смирнов ГЛ. Советский человек: Формирование социалистического типа личности. М., 1971. С. 203; Бромлей Н.Я. Указ. соч. С. 3; Герасимов Г Указ. соч. С. 14; Федорова А.Т. Указ. соч. С. 38.


[Закрыть]. (Характерна отсылка к «законам рынка», что не вполне соответствовало канонам советской системы.)

Повышение важности «материального фактора» связывали с весьма положительным явлением – ростом уровня образования советских людей. Л.И. Брежнев на совещании в феврале 1971 г. отметил, что по этой причине «во всех отношениях общество стало другим», в связи с чем его «потребности растут»[847]847
  Вестник Архива… С. 112.


[Закрыть].

Кроме того, было объявлено, что в СССР человек не только обладает «широкими возможностями для удовлетворения личных интересов», но партия и государство обязаны уважать эти интересы. Советская пропаганда критиковала наличие в Китае совсем другого, «неправильного» подхода, так как маоизм игнорирует «насущные потребности трудящихся», проводя «насаждение грубо уравнительного социализма, равного распределения бедности», причиной чего была объявлена боязнь маоистов «улучшения экономических и культурных условий жизни народа»[848]848
  Смирнов Г.Л. XXIV съезд КПСС и формирование нового человека. С. 48; Косолапов Р.И. «Идеи Мао Цзэдуна» – отречение от марксизма-ленинизма. С. 39.


[Закрыть].

Во-вторых, в СССР были допущены некоторые «послабления» относительно личной собственности. О.Ю. Гурова пишет, что «свидетельством легитимации вещей» стала речь Л.И. Брежнева на XXV съезде КПСС в 1976 г.[849]849
  Гурова О.Ю. Указ. соч. С. 129.


[Закрыть] Это так, однако сама легитимация произошла намного раньше. Как минимум, уже в середине 1960-х гг. советские идеологи подтвердили, что собственность разного рода вполне допустима, в том числе «индивидуальные дома и дачи, автомашины, стиральные машины, холодильники, телевизоры и т. п.»[850]850
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 274. Л. 23.


[Закрыть]. Мало того, строительство частного жилья в городах и сельской местности поощрялось властями (оно рассматривалось как способ решения жилищной проблемы в стране)[851]851
  Armstrong John А. Op. cit. Р. 43.


[Закрыть]. Советская пропаганда провозглашала, что «жилищная кооперация пользуется широкой популярностью у трудящихся», идет «бурный рост» такого строительства. К концу 1971 г. в стране было уже почти 20 тыс. ЖСК с 1729 тыс. членов. Кроме того, появилось большое количество дачно– и гаражностроительных кооперативов[852]852
  Чиквашвили Ш.Д. Указ. соч. С. 6; Хинчук В.М. Указ. соч. С. 4.


[Закрыть].

Владение автомобилями теперь рассматривалось как «польза, а не проклятие»[853]853
  Armstrong John А. Op. cit. Р. 43.


[Закрыть] (таким образом, произошел отход от плана, разработанного во время правления Н.С. Хрущева, по развитию системы аренды автомобилей вместо продажи их в частные руки[854]854
  Breslauer George VV. Khrushchev and Brezhnev as Leaders: Building Authority in Soviet Politics. London, 1983. P. 252.


[Закрыть]). В июле 1966 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О строительстве завода по производству легковых автомобилей». Во исполнение его в Тольятти при помощи итальянской компании «ФИАТ» был построен Волжский автозавод, после чего каждый гражданин СССР увидел реальную перспективу – купить когда-нибудь личный автомобиль[855]855
  Попов Г.Х. Указ. соч. С. 220.


[Закрыть], ставший «важной целью и имиджевым признаком успешного советского человека»[856]856
  Иванов ЕЛ. Указ. соч. С. 70.


[Закрыть].

В-третьих, советские идеологи декларировали относительную «нормальность» неравномерности благосостояния в СССР. «Остатки экономического неравенства» были объявлены «составным элементом социалистического общества»[857]857
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 8.


[Закрыть].

В-четвертых, была обозначена относительная «допустимость» сохранения «частнособственнической психологии» как одного из «пережитков» массового сознания (об этом прямо говорилось в Программе КПСС 1961 г.). Советские идеологи отмечали, что избавиться от этих «пережитков» непросто, так как, во-первых, «представления о богатстве и благосостоянии как о владении вещами и деньгами» укоренились в сознании людей в течение столетий и бороться с этим очень трудно, и, во-вторых, мешает рост уровня жизни, который происходит быстрее, чем «духовный рост» человека. Спокойному отношению к таким «пережиткам» способствовала констатация, что их проявления на практике – это отдельные, редкие случаи[858]858
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 274. Л. 23; Там же. Д. 692. Л. 37.


[Закрыть].

В СССР не скрывали, что благоденствие людей необходимо для «государственных» целей, так как оно влияет на развитие экономики, производительность труда и продолжительность трудоспособного периода жизни человека. Как писала Н.Я. Бромлей, рост уровня жизни становился «в руках Советского государства дополнительным рычагом управления темпами технико-экономического и культурного прогресса страны»[859]859
  Бромлей Н.Я. Указ. соч. С. 17; Михайлов М., Мотылев А. Указ. соч. С. 5; Сергиевский В.Н. Проблемы оптимального соотношения производства и потребления в СССР. М., 1968. С. 45.


[Закрыть].

Власти пытались осуществить эту задачу на практике, взяв курс на обеспечение высоких показателей роста «народного благосостояния»[860]860
  Сергиевский В.Н. Указ. соч. С. 45; Смирнов Г.Л. Советский человек… С. 200.


[Закрыть], что было объявлено одной из задач этапа «развитого социализма»[861]861
  Бурлацкий Ф. О строительстве развитого социалистического общества. С. 4; Это соответствовало положениям Программы КПСС (1961 г.), которая ставила целью достижение в СССР высокого уровня жизни, а также задаче, поставленной И.В. Сталиным в 1952 г. («коренным образом улучшить жилищные условия и поднять реальную зарплату рабочих и служащих минимум вдвое»). См.: Сталин И. Указ. соч. С. 69.


[Закрыть] и основой социальной политики СССР. Уровень жизни советских граждан должен был превзойти аналогичные достижения «любой страны капитализма»[862]862
  Бромлей Н.Я. Указ. соч. С. 17; Бутенко А.П. Указ. соч. С. 404; Планирование народного потребления в СССР (современные проблемы) / Под ред. В.Ф. Майера и П.Н. Крылова. М., 1964. С. 8.


[Закрыть].

На XXIII съезде КПСС (1966 г.) были приняты решения о повышении материального благосостояния населения страны. В начале 1971 г. на совещаниях, посвященных обсуждению предстоящего XXIV съезда, Л.И. Брежнев заявил, что «главная задача… – дальнейшее непрерывное повышение благосостояния», и заявил, что власти СССР «должны считаться с тем, что… объявили социализм», т. е. тем самым взяли на себя высокие обязательства. Советский лидер подчеркнул важность того, «с каким настроем человек идет на работу, какое у него жилье, медицинское обслуживание. Все это относится и к психологическому настрою, и к моральному, и к удовлетворению, создает условия в жизни». В связи с этим Брежнев отметил необходимость улучшить работу системы торговли и услуг, которую он назвал «сферой удовлетворения [потребительских нужд] нашего общества»[863]863
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 22; Вестник Архива… С. 105, 112.


[Закрыть].

Г.А. Арбатов поддерживал генсека, отметив, что «повышение благосостояния трудящихся зависит не только от капитальных вложений, но и от психологических моментов». Он напомнил, что «американцы называют здравоохранение человеческим ресурсом. Условия жизни человека зависят очень во многом от здравоохранения». А.М. Александров-Агентов подчеркнул, что «нарочито потребительский уклон» – «это правильно, это один из главных моментов политики партии»[864]864
  Вестник Архива… С. 105, 110.


[Закрыть]. Характерно, что одной из целей «Таганрогского проекта», реализованного советскими социологами в 1967–1974 гг., было изучение материального положения людей.

Основным инструментом повышения уровня жизни в СССР была заработная плата, размер которой, по идее, являлся оценкой значимости и качества труда человека (в этом состояло отличие «развитого социализма» от коммунизма, где распределение материальных благ предполагалось не «по труду», а «по потребностям»). Было провозглашено, что по мере развития экономики в СССР появляется все больше возможностей «увеличивать ту долю общественного богатства, которая распределяется непосредственно между трудящимися по их труду». С 1950 по 1966 г. средняя зарплата рабочих и служащих выросла более чем в 1,5 раза[865]865
  Михайлов М., Мотылев А. Указ. соч. С. 9—10; Саркисян Г. С. Социальная политика и повышение народного благосостояния в условиях развитого социализма // Доходы трудящихся и социальные проблемы уровня жизни населения СССР. М., 1973. С. 11.


[Закрыть].

Важной вехой стало принятое 26 сентября 1967 г. постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мероприятиях по дальнейшему повышению благосостояния советского народа». Согласно ему, был увеличен минимальный размер заработной платы рабочих и служащих до 60 руб. в месяц (отдельным категориям работников – до 70 руб.). Таким образом, в 1968 г. размер минимальной заработной платы фактически достиг уровня средней зарплаты в 1950 г. (63 руб. 90 коп.). Среднемесячная и среднегодовая зарплата с 1955 по 1970 г. в промышленности увеличилась в 1,6 раза, в строительстве – в 2,1 раза, на государственных сельхозпредприятиях – в 2,2 раза, у колхозников – более чем в 3 раза. Экономисты заявляли, что к 1968 г. реальная зарплата в стране благодаря советской власти возросла по сравнению с 1914 г. более чем в 4 раза (при индексе цен, равном 128,4 %) без учета сокращения рабочего дня. В 1940–1970 гг. реальные доходы людей увеличились в 2,9 раза (у колхозников – в 4,7 раза). Фонд оплаты труда в 1966–1970 гг. составлял 44,4 % национального дохода СССР, в 1970 г. – 51,6 %[866]866
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… Т. 11. С. 278–280; Комаров В.Е., Чернявский У.Г. Указ. соч. С. 20, 24, 45; Кузнецова Н.П. Доходы трудящихся и динамика цен // Доходы трудящихся и социальные проблемы уровня жизни населения СССР. М., 1973. С. 36, 51; Михайлов М., Мотыле в А. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

В 1972 г. минимальная зарплата была повышена до 70 руб. В середине 1970-х гг. доходы населения были почти в 2 раза выше, чем в 1960 г. За первую половину 1970-х гг. была повышена зарплата более 75 млн работающих. В 1976 г. средняя ежемесячная зарплата рабочих и служащих составляла 146 руб., а среднегодовая – была более чем на 650 руб. выше, чем в 1965 г. К началу 1980-х гг. доходы на душу населения повысились еще в среднем на 17 %[867]867
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 692. Л. 35; Соболева Р.Д. Повышение стимулирующей роли заработной платы на современном этапе // Материальное и моральное стимулирование работников и предприятий. Киев, 1976. С. 8; Терешков И.И. Материальное и моральное стимулирование труда: экономические основы, новые формы и системы. Опыт БССР и других союзных республик. Минск, 1981. С. 4.


[Закрыть].

Кроме того, советские экономисты считали достижением сокращение разницы между минимальной и средней зарплатой: если в 1951–1955 гг. соотношение между ними составляло 3,6 раза, в 1956–1960 гг. – 2,3–3 раза, то в 1966–1970 гг. – 2 раза[868]868
  Кузнецова Н.П. Указ. соч. С. 36.


[Закрыть].

Во-вторых, в СССР осуществлялись сокращение и отмена налогов, повышение размеров пенсий и других видов социального обеспечения, увеличение различных выплат и льгот населению. Согласно постановлению ЦК КПСС и Совета министров СССР, принятому в сентябре 1967 г., были расширены льготы для людей, работающих в регионах Крайнего Севера и в приравненных к ним местностях, увеличена длительность отпуска, повышены размеры пособий и пенсий для некоторых категорий населения. Власти считали, что повышение благосостояния людей происходит также через регулярное снижение розничных цен на товары народного потребления[869]869
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… Т. 11. С. 278–280; Михайлов М., Мотылев А. Указ. соч. С. 10.


[Закрыть].

В-третьих, государство предоставляло гражданам пользование общественными фондами потребления (ОФП), обеспечивая бесплатное жилье[870]870
  Жилье предоставлялось в пожизненное пользование бесплатно, при этом тарифы на коммунальные услуги были весьма низкими.


[Закрыть], образование, здравоохранение, низкую стоимость некоторых товаров и услуг[871]871
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 692. Л. 36.


[Закрыть]. Эти фонды в условиях директивно-плановой экономики были весьма существенной по масштабам и социальной значимости формой распределения части национального дохода. ОФП можно назвать «несущей конструкцией» советской модели социальной политики. Пользование ими стало частью «социалистического образа жизни» и оказало заметное влияние на формирование советской идентичности[872]872
  Иванова Г.М. Указ. соч. С. 300.


[Закрыть].

Размеры выплат и льгот, полученных населением из ОФП, увеличились с 1961 по 1970 г. в 2,3 раза, что значительно превышало темпы роста национального дохода, используемого на накопление и потребление. За пятилетку 1966–1970 гг. в Советском Союзе было построено 11 млн 350 тыс. квартир. В 1971–1972 гг. в новые квартиры въехали около 23 млн чел.[873]873
  Мамонтова Т.И. Повышение роли общественных фондов потребления в решении социальных проблем // Доходы трудящихся и социальные проблемы уровня жизни населения СССР. М., 1973. С. 88; Хинчук В.М. Указ. соч. С. 3; Чиквашвили Ш.Д. Указ. соч. С. 5.


[Закрыть]

Советская пропаганда не обходила эти достижения стороной. В утвержденную в мае 1968 г. Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС тематику статей для центральных газет и журналов была включена тема «Общественные фонды потребления и их социально-политическое значение». На совещании коммунистических и рабочих партий в июне 1969 г. Л.И. Брежнев заявил, что ежедневно в СССР получают новые квартиры или улучшают жилищные условия около 8 тыс. чел., «да еще при сохранении самой низкой в мире квартирной платы». На встрече идеологов СССР и ГДР в феврале 1971 г. было объявлено, что «социалистическое общество впервые в истории добилось стабильной социальной обеспеченности для всех трудящихся», тем самым доказав «свое преимущество по сравнению с империалистическим обществом»[874]874
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 60. Д. 19. Л. 79; Там же. Ф. 10. Оп. 1. Д. 309. Л. 58; РГАСПИ. Ф. 606. Оп. 1. Д. 517. Л. 6.


[Закрыть] в этом аспекте. Действительно, бесплатное предоставление жилья (хотя и не в собственность), образование, здравоохранение и другие социальные услуги были несомненным достижением СССР. Масштабы и важность советских общественных фондов потребления признавали и западные экономисты, отмечая, что «эти услуги предоставляются бесплатно или по цене, намного ниже той, и гораздо шире, чем в наиболее богатых странах Запада»[875]875
  МИсгупзк17. Ор. ей. Р. 91.


[Закрыть].

Советское государство декларировало свою обязанность удовлетворять потребности населения, обеспечивая его товарами и услугами. В сентябре 1965 г. руководство страны, давая установки по «Косыгинской реформе», поставило Госплану задачу «всесторонне рассмотреть вопросы роста покупательной способности населения, повышения темпов производства товаров… имея в виду обеспечить более планомерное удовлетворение спроса на все товары»[876]876
  Комаров В.Е., Чернявский У.Г. Указ. соч. С. 76; Михайлов М., Мотылев А. Указ. соч. С. 22; Губанов С. «Косыгинская реформа»: итоги и уроки // Экономист. 2004. № 4. С. 47.


[Закрыть].

В СССР действительно был отмечен рост уровня жизни[877]877
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 692. Л. 35; Третьяков В.Т. Эпоха застоя… С. 241.


[Закрыть], обусловленный в первую очередь политикой государства в социально-экономической сфере. В стране была поставлена цель «развития материальных условий для создания изобилия». Советские идеологи заявили, что изобилие будет достигнуто именно в «развитом социалистическом обществе», и это якобы признавали даже идеологические противники СССР (в частности, Дж. Гэлбрейт). На совещании в апреле 1973 г. Л.И. Брежнев подчеркнул, что во всем мире взят аналогичный курс[878]878
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 12; Вестник Архива… С. 131–132; Ирибаджаков Н. Указ. соч. С. 375; Научный коммунизм. 1973. № 5. С. 109.


[Закрыть].

Расцвет советского «государства благосостояния» пришелся на вторую половину 1960-х – начало 1970-х годов[879]879
  Иванова Г.М. Указ. соч. С. 300.


[Закрыть]. Так, в 1965–1975 гг. обеспеченность телевизорами выросла с 24 до 74 шт. на 100 семей, холодильниками – с 11 до 61 шт., стиральными машинами – с 21 до 65 шт., соответственно[880]880
  Иванов Е.А. Указ. соч. С. 70.


[Закрыть].

Усиление в советском обществе значимости «материального интереса» и формирование «общества потребления» власти СССР решили использовать для пользы государства путем расширения материального стимулирования, которое должно было мотивировать людей лучше работать, чтобы получить за выполненную работу больше денег.

Эта практика применялась в стране и ранее, но недостаточно широко. Как отмечал И.Н. Буздалов, в стране господствовала концепция, что «товарно-денежные отношения при социализме – это рудименты капитализма в социалистической экономике, а посему подлежат всемерному ущемлению», вследствие чего «существенно была подорвана материальная заинтересованность работников… В конечном итоге это привело к замедлению темпов развития общественного производства, снижению его экономической эффективности». Например, «установление экономически необоснованных [низких] цен на продукцию колхозов и совхозов повлекло за собой резкое снижение рентабельности сельскохозяйственного производства»[881]881
  Буздалов И.Н. Указ. соч. С. 3–4, 11.


[Закрыть]. Людям стало невыгодно не просто хорошо работать в колхозе или совхозе, но и работать там вообще.

Систему материальной заинтересованности пробовали расширить еще в период правления Н.С. Хрущева, и тогда была доказана ее действенность. Так, до 1958 г. производство сахарной свеклы поощрялось повышенными ценами, и это способствовало значительному росту урожайности и общего объема производства этой продукции. Затем средняя цена реализации свеклы была снижена, и это немедленно отразилось на уровне производства в худшую сторону. Советские экономисты приводили в пример и опыт других соцстран, например, Польши, где полностью подтвердилось «важное значение принципа материальной заинтересованности в развитии народного хозяйства»[882]882
  Буздалов И.Н. Указ. соч. С. 12; Плановое хозяйство. 1961. № 12. С. 74.


[Закрыть].

В 1963 г. академик В.С. Немчинов опубликовал брошюру под названием «О дальнейшем совершенствовании планирования и управления народным хозяйством», в которой указал на необходимость расширения системы материального стимулирования. Он писал, что «в условиях социализма осуществляется закон равной оплаты за равный труд. Однако понятие «равный труд» не может быть ограничено только равной квалификацией, равной затратой рабочего времени и равной интенсивностью труда. Понятие «равный труд» включает в себя также и равную производительность труда… равные результаты труда (при равных условиях приложения труда)». Поэтому, как указывал Немчинов, «более производительный труд при прочих равных условиях должен иметь более высокую оплату» за счет системы материального поощрения, которая должна включать и зарплату, и «соответствующее улучшение коммунальных и бытовых условий жизни трудящихся». Он полагал, что «в ряде отраслей, например на предприятиях по бытовому обслуживанию населения, фонд зарплаты должен создаваться из комиссионных отчислений от стоимости реализованных товаров или оказанных услуг, оцененных по твердым ставкам и расценкам», и также «все большая часть труда колхозников должна оплачиваться в денежной форме»[883]883
  Немчинов В.С. Указ. соч. С. 19–20.


[Закрыть]. Инициативы поступали и с мест – так, в республиках Средней Азии вносились предложения об усилении материального поощрения производства хлопка – как за его сверхплановую сдачу государству, так и за превышение плановой урожайности на гектаре[884]884
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 229. Л. 6.


[Закрыть].

В итоге во второй половине 1960-х гг. в СССР была широко внедрена система материального стимулирования – оплаты труда в зависимости от его результатов. В сентябре 1965 г. Политбюро ЦК КПСС указало, что «заработная плата должна быть поставлена в прямую зависимость от роста производительности труда и увеличения производства необходимых видов продукции»[885]885
  Губанов С. Указ. соч. С. 47.


[Закрыть]. В рамках «Косыгинской реформы» вместо существовавшего ранее мизерного фонда предприятия создавались фонды материального поощрения (на премирование и оказание единовременной помощи) и социально-культурных мероприятий (на улучшение жилищных условий, строительство и содержание детских учреждений, домов отдыха, санаториев и на другие социальные нужды)[886]886
  Андрианова Е.А. Реформирование хозяйственного механизма в СССР. Косыгинская реформа // Экономика России: исторические уроки. Сб. ст. М., 2010. С. 5.


[Закрыть], т. е. фактически было сделано то, что предлагал академик В.С. Немчинов. В 1967 г. наряду с гарантированной оплатой за объем выполненных работ колхозам было рекомендовано производить дополнительное материальное поощрение в зависимости от конечных результатов труда[887]887
  Буздалов И.Н. Указ. соч. С. 55.


[Закрыть].

Число предприятий, перешедших на систему хозрасчета, уже к 1968 г. было значительным – 27 тыс. (56 % всех предприятий, 72 % объема производства, 74 % работников, 80 % прибыли в СССР). К 1975 г. на полный хозрасчет были переведены все совхозы, шире вводился хозрасчет в колхозах. Кроме того, сокращение работников, осуществленное на некоторых предприятиях, позволило увеличить фонд оплаты труда для оставшихся[888]888
  Сибирев А. И. Ленинские идеи хозрасчета и претворение их в жизнь. Л., 1969. С. 6; Александров А.И. Материальное и моральное стимулирование труда – важные факторы повышения эффективности и качества. Л., 1978. С. 5.


[Закрыть].

Целью введения материального стимулирования была обозначена необходимость «в полной мере использовать личный интерес, составляющий основу развития инициативы, предприимчивости». Материальная заинтересованность человека в результатах своего труда была названа «движущей силой социально-экономического прогресса», важной для интересов государства. Было объявлено, что эта заинтересованность «внутренне присуща социалистическому способу производства» и, кроме того, не мешает духовной жизни человека и не противопоставлена ей. В пример приводились соцстраны Восточной Европы, где реформы, связанные со строительством «развитого социализма», опирались на принцип материальной заинтересованности[889]889
  РГАСПИ. Ф. 599. Оп. 1. Д. 692. Л. 35; Бурлацкий Ф. О строительстве развитого социалистического общества. С. 4; Бромлей Н.Я. Указ. соч. С. 3: Мальцев Н.А. Указ. соч. С. 12–13; Сибирев А.И. Указ. соч. С. 21; Федорова А.Т. Указ. соч. С. 38.


[Закрыть].

Идеологические обоснования введения такой системы включали утверждение, что она «полностью основана на ленинских принципах», «решение проблемы материальной заинтересованности идет по-ленински», так как «у Ленина очень ясно поставлен вопрос:…надо своим самоотверженным трудом создавать… [материальные] блага». Р.И. Косолапов напоминал, что В.И. Ленин в 1921 г. согласился со словами одного инженера: «Люди не могут годами пребывать в состоянии экстатического подъема, и заставить их работать может только экономическая необходимость»[890]890
  Вестник Архива… С. 86; Косолапов Р.И. «Идеи Мао Цзэ-дуна» – отречение от марксизма-ленинизма. С. 39; Терешков И.И. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть]. Апелляция к авторитету Ленина должна была придать идеологический вес политике материального стимулирования, сгладить возможное непонимание этих мер «идеалистами», а также предотвратить обратный уклон – чрезмерное увлечение «материальным» в ущерб идеологии.

Советские эксперты иногда приводили аргументы, которые звучали почти как «оправдание» новых мер. В 1969 г. А.И. Сибирев в брошюре «Ленинские идеи хозрасчета и претворение их в жизнь», писал, что в системе материального стимулирования «нет никакого отступления от принципов социализма», что она «не только не противоречит задачам коммунистического строительства, а является обязательной предпосылкой создания материальной базы, необходимой для перерастания социализма в коммунизм». Была дана отсылка и к «негативному» опыту Китая в этой сфере, где лозунг «каждому по его труду» был признан «буржуазным», а «любое требование об экономическом стимулировании труда, о поощрении лучших работников квалифицируется как «эгоизм», «своекорыстие», «контрреволюционный экономизм». Китайцев обвиняли, что «вся их практика ориентирована на голодный энтузиазм»[891]891
  Сибирев А.И. Указ. соч. С. 21; Косолапов Р.И. «Идеи Мао Цзэ-дуна» – отречение от марксизма-ленинизма. С. 39–40.


[Закрыть], т. е. что в этой стране не произойдет рост благосостояния людей, как бы хорошо они ни трудились.

Тем не менее было очевидно, что поощрение «материального интереса» не вполне соответствует «коммунистическим идеалам», и поэтому советские идеологи одновременно представляли практику материального стимулирования как «меньшее зло», временно допустимое явление. Было объявлено, что такая практика обусловлена недостатками общества, так как «в сознании людей, в их отношении к труду сохраняются еще пережитки капитализма». Считалось, что без материального стимула, «одними призывами, одними мерами воспитания нельзя» добиться того, чтобы «все без исключения работали высокопроизводительно, чтобы никто не относился безразлично к тому, как трудятся другие, какие результаты имеет тот или иной производственный коллектив»[892]892
  Мальцев Н.А. Указ. соч. С. 13; Сибирев А.И. Указ. соч. С. 21.


[Закрыть].

Было объявлено, что при коммунизме эти «пережитки» исчезнут, и тогда принцип материальной заинтересованности «потеряет свою силу и значение». Останется только «общественная заинтересованность», а личная и коллективная – полностью сольются с ней, и таким образом в качестве стимула к труду останутся только энтузиазм и «сознательность». К тому же идеологи отмечали, что при «развитом социализме» с «пережитками» уже идет борьба: «В хорошем социалистическом производственном коллективе проявления индивидуализма, эгоизма… рассматриваются коллективом как пережитки индивидуалистической, мелкобуржуазной или просто буржуазной морали»[893]893
  РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 7; Мальцев Н.А. Указ. соч. С. 18.


[Закрыть].

Важным аспектом системы материального стимулирования было недопущение «уравнительного подхода», который «убивает личный материальный стимул работника». Было объявлено, что «уравниловка» «несовместима с интересами социалистического и коммунистического строительства», так как ведет «к несправедливому распределению: и плохой, и хороший работник получали бы одинаковую долю». Наоборот, распределение материальных благ должно было идти не уравнительно, а согласно степени полезности человека для «технико-экономического и культурного прогресса социалистического общества» (т. е. для государства). «Уравниловка» была названа «мелкобуржуазной», «реакционной» противоположностью «равенству при социализме», а также «псевдокоммунистическим» явлением. Идеологи отмечали ошибочность введения на некоторых предприятиях практики распределения зарплаты поровну и приводили другие плохие примеры «уравниловки» – например, что к началу «Косыгинской реформы» зарплата инженерно-технических работников была выше зарплаты рабочих только на 40 %, а служащих – даже на 17 % ниже, чем у рабочих[894]894
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 60. Д. 19. Л. 79; Бромлей Н.Я. Указ. соч. С. 3; Мальцев Н.А. Указ. соч. С. 15, 21; Сибирев А.И. Указ. соч. С. 19; Федосеев П. Диалектика развития социализма. С. 26.


[Закрыть].

Необходимость борьбы с «уравниловкой» объяснялась опять-таки недостатками человеческого общества – тем, что «при социализме еще имеются проявления фактического неравенства», а «полное равенство в потреблении будет достигнуто на второй фазе коммунизма, когда наступит изобилие материальных и духовных благ»[895]895
  Терешков И.И. Указ. соч. С. 8; Федосеев П. Диалектика развития социализма. С. 21.


[Закрыть]. Неравенство граждан СССР в материальном плане было еще одним «меньшим злом», в отношении которого идеология шла на уступки.

Практика материального стимулирования имела разные формы. Во-первых, применялась премиальная система. Премия играла значительную стимулирующую роль, выражая непосредственную зависимость между трудом и полученными за него деньгами. Практика образования поощрительных фондов предприятий за счет полученной ими прибыли была не нова, однако теперь доля прибыли, расходуемая на эти цели, заметно увеличилась: если в 1959–1965 гг. она составляла 3,3–6,8 %, то в 1966–1968 гг. – 10–11 %. Фонды поощрения создавались на всех заводах и фабриках. Даже в случае невыполнения предприятием производственного плана создавался такой фонд в размере не менее 40 % от запланированного. К 1969 г. доля премии в зарплате всех категорий работников на некоторых предприятиях возросла у рабочих до 27 %, у инженеров и техников – до 53,3 %, у служащих – до 45,6 %[896]896
  Попов М.Д. Материальное и моральное стимулирование труда и производства. Л., 1978. С. 8; Сибирев А.И. Указ. соч. С. 18–19.


[Закрыть].

Согласно решениям пленумов ЦК КПСС, в 1968 г. была расширена практика выплаты 50-процентной премии за перевыполнение плана, в 1970 г. был резко увеличен размер премии для квалифицированных и наиболее продуктивных работников, особенно в сельском хозяйстве. Кроме того, применялись специальные премии для тех, кто имел длительной стаж на одном месте работы[897]897
  Breslauer George W. Op. cit. P. 252–254.


[Закрыть] (так власти еще и боролись с «летунами»). Во второй половине 1970-х гг. были введены доплаты рабочим в размере от 30 до 50 % тарифной ставки[898]898
  Терешков И.И. Указ. соч. С. 4.


[Закрыть].

Премирование применялось и для решения конкретных проблем, в частности, с целью обеспечения роста заработной платы инженерно-технических работников и служащих по отношению к зарплате рабочих, и наоборот – за разного рода прегрешения, например, проявление бесхозяйственности, практиковалось лишение или снижение премий[899]899
  Сибирев А.И. Указ. соч. С. 19–20.


[Закрыть].

Во-вторых, материальное стимулирование осуществлялось через управление тарифными ставками. Так, в судостроительной промышленности перевод на новые условия оплаты труда, в результате которого возросла доля «тарифа» в основной зарплате, был завершен к концу 1975 г.[900]900
  Попов М.Д. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть] Установление таких ставок было инструментом оценки производительности труда человека и спроса на продукцию, которую он производил. Так, оплата за написание «политической» книги была в 1,5–2 раза ниже, чем за приключенческую или научно-фантастическую книгу[901]901
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… Т. 11. С. 147; Попов М.Д. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть], которые пользовались гораздо большим спросом у читателей.

В-третьих, был шире распространен сдельный тип заработной платы. К началу 1980-х гг. ее удельный вес в народном хозяйстве страны составил около 60 %[902]902
  Терешков И.И. Указ. соч. С. 10.


[Закрыть].

Кроме того, считалось, что государство осуществляет материальное стимулирование еще и косвенным образом, увеличивая доступность товаров[903]903
  Breslauer George W. Ор. cit. Р. 190.


[Закрыть] и услуг для населения – в частности, снижая их стоимость. Однако в условиях дефицита важна была также «физическая» доступность товара для покупателя. Интересное предложение о расширении продажи автомобилей содержится в записке Е.М. Самотейкина (референта Л.И. Брежнева), направленной на имя генсека в феврале 1969 г. Он предлагал «отойти от чисто экономического, «торгашеского» подхода» в вопросе торговли автомобилями[904]904
  Подробнее о целях государства в торговле автомобилями и другими дорогостоящими товарами см. далее в книге.


[Закрыть] «и рассмотреть этот вопрос в общем контексте политики партии, направленной на упрочение связей с трудящимися, на повышение материального и культурного благосостояния широких масс». Для этого он считал целесообразным «изучить возможность продажи автомашин вне очереди и в рассрочку рабочим и колхозникам, выделяя для этого ежегодно, скажем, 10–15 процентов продукции автомобильной промышленности». Самотейкин был уверен, что такая система не только «наглядно показала бы заботу партии о широких слоях трудящихся… дала бы рядовым рабочим и колхозникам реальную возможность обзавестись автомашиной», но и стала бы «стимулом в производственной деятельности, в укреплении трудовой дисциплины и способствовала бы уменьшению текучести кадров»[905]905
  Вестник Архива… С. 88.


[Закрыть].

В ответ на расширение системы материального стимулирования власти ожидали, что труд людей будет соответствовать уровню этого стимулирования[906]906
  Breslauer George W. Ор. cit. Р. 189.


[Закрыть], тем более, что все данные показывали и «большой экономический эффект» этой системы, и ее положительное восприятие людьми. Так, от работников партактива были слышны высказывания, что хорошо платить нужно только достойным: «Пушкин интересовался, как успешно продаются его книги. От этого зависел его заработок. Не пора ли нам оплачивать авторов в зависимости от распродажи его книг на рынке?»[907]907
  РГАНИ. Ф. 5. Оп. 59. Д. 30. Л. 72; Терешков И.И. Указ. соч. С. 42.


[Закрыть] (Заметим, что такой подход в СССР уже практиковался.)

Действенность материального стимулирования была видна через результаты «Косыгинской реформы»: объем прибыли в советской промышленности в 1966–1970 гг. увеличился в 2,5 раза, среднегодовые темпы роста составили 20 % против 10 % за предыдущее пятилетие[908]908
  Андрианова Е.А. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть]. В 1968 г. переведенные на хозрасчет предприятия увеличили по сравнению с 1967 г. производительность труда на 5,6 % и прибыль – на 15,8 %, в то время как непереведенные предприятия – на 3,8 % и 12,8 %, соответственно[909]909
  Толанд Ю., Некипелов А. Указ. соч. С. 57–58.


[Закрыть]. Хорошим примером был один из наиболее известных экономических экспериментов того периода, осуществленный на Щекинском химкомбинате (Тульская обл.), где была введена система существенного материального стимулирования. За три года эксперимента (1967–1970) на комбинате в 2 раза вырос объем выпускаемой продукции и в 2,3 раза – производительность труда[910]910
  Александров А.И. Указ. соч. С. 15.


[Закрыть].

Упор на материальное стимулирование имел ту же «проблематичную» сторону, что и акцент политики государства на росте уровня жизни – его сопряжение с игравшими в советской идеологии важную роль моральными факторами («сознательность» и приверженность, в первую очередь, не личным, а общественным интересам). Введенный в 1961 г. в текст Программы и Устава КПСС «Моральный кодекс строителя коммунизма» (свод принципов коммунистической морали) включал такие положения: «Простота и скромность в общественной и личной жизни», «Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния», «Высокое сознание общественного долга». Реализация курса на стимулирование материальной заинтересованности потенциально входила в конфликт с установками «Морального кодекса» и с «интересами общества в целом», ведь главный упор в развитии приверженности качественному труду на благо общества был сделан на деньгах, а не «сознательности». Недаром некоторые американские советологи восприняли расширение хозрасчета в Советском Союзе как несомненный признак «движения на пути к разложению социализма и реставрации капитализма»[911]911
  Сибирев А.И. Указ. соч. С. 18; Федосеев П. Диалектика развития социализма. С. 21.


[Закрыть]. Даже марксистские издания (например, «Monthly Review») писали, что кроме СССР, «возможно, больше нет в мире такой капиталистической страны… за исключением Японии, в которой классические буржуазные механизмы действовали бы так эффективно для обеспечения… движения экономики вперед»[911]911
  Сибирев А.И. Указ. соч. С. 18; Федосеев П. Диалектика развития социализма. С. 21.


[Закрыть][912]912
  Sweezy Paul М., and Bettelheim Charles. Op. cit. P. 81.


[Закрыть].