Текст книги "Примула. Виктория"

Автор книги: Фаина Гримберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Другой фавориткой короля была мадам Вальмоден. Но он говорил пылко, что не знает женщины, которая была бы достойна застегнуть пряжку на туфле покойной Каролины. Он подолгу сидел перед её портретом и утирал слёзы. Он правил Англией почти тридцать четыре года. Ему скоро должно было исполниться семьдесят семь лет. 25 октября 1760 года паж, как обычно, принёс ему чашку утреннего шоколада. Но король был мёртв!

* * *

Георг III получил в наследство Англию, в которой блистали Питт Старший и Питт Младший, министры; Англию, которая была участницей Семилетней войны и согласно Парижскому мирному договору получила Канаду; Англию, в которой творил Гендель[24]24
  ...Гендель... – Георг Фридрих Гендель (1685—1759) – немецкий композитор и органист, более полувека жил и работал в Англии.


[Закрыть].

Георг III родился в 1738 году. Его отцом был сын Георга II и Каролины Ансбахской, Фредерик Льюис, принц Уэлльский, наследный принц. Матерью Георга III была Августа Саксен-Готская. В 1760 году Фредерик Льюис играл в теннис и был травмирован. Случайное ранение привело к смерти. Внук Георга II стал королём и правил до своей смерти в 1820 году. Его женой была София Шарлотта Мекленбург-Стрелицкая.

При воцарении Георга III ещё господствовали в Англии аристократы. Их превосходство признавалось обществом, и они сами принимали это как должное. Им доставались по наследству не только титулы, земельные владения и места в парламенте, в палате лордов, но даже места в палате общин. Для них имелись в изобилии доходные государственные должности, и не только эти должности, но и прямые подачки от правительства, денежные суммы в пятьсот фунтов, члены палаты общин принимали, нисколько не смущаясь. Патриции пользовались – порою неумеренно – выгодами политики и удовольствиями светской жизни.

Лорды, роскошные мужчины, – голубая лента, огромная звезда на груди, кресло с гербом на спинке, – принимали поклонение людей низкого рождения. Но это был их парадный облик. А облик непарадный проявлялся в аристократическом клубе «Олмэк», в загородном доме, в узком кругу родных и друзей. Вот они, всей компанией: остроумцы и кутилы; одни – неисправимые прожигатели жизни, другие раскаиваются, но потом вновь предаются пороку; вот очаровательные женщины; вот паразиты и подхалимы. Вот прелестные создания, блистающие на портретах Рейнольдса[25]25
  ...Рейнольдса... – Джошуа Рейнольдс (1723—1792) – английский художник и теоретик искусства живописи.


[Закрыть]. Вот их спокойные любезные улыбки. Они правили страной, они получали в наследство избирательные округа, они предавались праздности на правительственной службе. Они были разноцветные и кружевные. Они смеялись, ссорились, интриговали, вызывали друг друга на дуэль, разводились с жёнами.

После заключения Парижского мирного договора английская аристократия бросилась в Европу. Танцы, бега, карточная игра при всех королевских дворах. Поклоны в Версале, прогулки верхом на полях Саблона близ Парижа. Начало англомании в Париже. Несчётное число картин и мраморных антиков, вывезенное лордами и леди из Рима и Флоренции. Дворцы и галереи, в которых эти сокровища размещались в поместьях и городах Альбиона. Тысячи и тысячи, потраченные на французских и итальянских певиц и танцовщиц.

Принцы и придворные, люди богатые и знатные, были праздными, беспутными и порочными. Но ведь богатым тоже нелегко. А разве мы не предались бы наслаждениям жизни и безделью, если бы имели подобную возможность?! Что же остаётся делать сиятельному пэру, владельцу замка и парка и огромного состояния, как не жить в роскоши и праздности?

Но уже появлялись и, что называется, «новые люди». Молодой лорд Карлейль[26]26
  ...лорд Карлейль... – Томас Карлейль (1795—1881) – английский историк, выдвигал концепцию «героев» – истинных творцов истории.


[Закрыть] тяготился роскошью и праздностью – непременными «спутницами жизни» английского пэра. Он даже предпочёл бы сидеть адвокатом в кабинете или же служащим в конторе – тогда у него было бы в тысячу раз больше возможностей для счастья, образования, полезного труда, ограждения от соблазнов.

Ещё совсем недавно единственным видом деятельности для знати считалось военное дело. Церковь, адвокатура, медицина, писательство, искусство, коммерция, – всё было ниже их достоинства. Но благополучие Англии и в те времена находилось в руках среднего класса, в руках образованных, трудолюбивых людей, не получающих правительственных подачек; в руках честных священников, а не паразитов, которые вымаливают тёплое местечко у своих покровителей; в руках купцов, трудолюбиво умножающих капиталы; живописцев, неусыпно служащих искусству; литераторов, творящих в тиши кабинетов. Эти люди создали славу Англии! Как мелки рядом с ними все эти сиятельные пэры и светские франты. Как скучны распри и интриги при дворе Георга III! О да, наступала эпоха незначительных королей и мелких аристократов.

Георг III и его супруга помещались в элегантном, но по-своему скромном доме, которого давно уже нет. В Карлтон-хаусе обитала вдовая мать Георга, вдовствующая королева. При её дворце был разбит прекрасный парк – лужайки, зелёные аркады, аллеи, уставленные копиями классических статуй. Любовником вдовствующей королевы был лорд Бьют, утончённый и просвещённый вельможа. Но лондонцы ненавидели эту чету. Трудно понять, почему! Трудно понять, почему они писали на стенах: «Под суд королеву!» Георг II не испытывал приязни к своему сыну Фредерику, отцу Георга III. И сам Георг III никогда не говорил об отце, как будто истинным отцом его был дед, Георг II!

После смерти Фредерика Августа, его супруга, осталась вдовой с восемью детьми. Она сумела завоевать доверие и расположение старого монарха. Она была умна, имела твёрдый властный характер; она воспитывала детей на свой лад. Старшего сына, уже наследника престола, она полагала недалёким и послушным, держала его в скудости и даже немного и в ежовых рукавицах. Пожалуй, новый Георг и вправду был человеком недалёким. Но он был и человеком упрямым. Он подозрительно относился к людям, наделённым талантами. Так, не любил он блестящего живописца Рейнольдса[27]27
  ...не любил он блестящего живописца Рейнольдса... — И не удивительно! Рейнольдс с его культом светской красоты и не мог нравиться Георгу с его культом домашности.


[Закрыть]. Но надо отметить, что в позднейшие годы король сам не без горечи говорил о недостатках своего образования.

В сущности, король был, что называется, «простым человеком». Его будущая супруга, принцесса Шарлотта, написала ему письмо об ужасах войны и прелестях мира. Письмо было банальным. Георг счёл письмо великолепным!

До брака Георг пережил несколько юношеских увлечений. Утверждали даже, что он сочетался тайным браком с Ханной Лайтфут, но никаких точных сведений об этом так и не нашли. Черноволосая Сара Леннокс подкарауливала принца на лужайке Холланд-Хауса. Он тяжело вздыхал, его тянуло к прелестнице, но он понуждал свою лошадь ехать быстрее. Рейнольдс, которого не любил Георг, написал прелестный портрет леди Сары с птичкой на руке. Но коронованную птицу ей не удалось окольцевать.

А принцесса Шарлотта играла со своими фрейлинами в парке скромного отцовского жилища в Стрелице, совсем как в сказке Андерсена!

Шарлотта уже написала своё письмо, написала без единой ошибки, без единой помарки! Но она ни на что не надеялась.

– Кто возьмёт в жёны такую бедную принцессу, как я? – спрашивала она грустно у своей ближайшей подруги Иды фон Бюлов.

Кто знает, какого риторического ответа ожидала теперь Шарлотта на свой риторический вопрос. И вдруг раздаётся радостный рожок почтальона. Опять же – как в сказке!

– Принцесса, это – жених! – восклицает Ида.

Почтальон привёз письмо короля Англии. Молва называет этого правителя красивым и даже блестящим. Король отвечает Шарлотте:

«Принцесса! Вы написали такое замечательное письмо, оно делает честь Вашему сердцу и уму, поэтому приезжайте сюда и будьте королевой Великобритании и верной женой Вашего покорнейшего слуги – Георга».

И принцесса вприпрыжку летит по лесенке в свою светёлку и велит камеристке укладываться. И вот уже сундучки погружены. И на белой яхте Шарлотта плывёт в своё новое отечество. В парадной гостиной (на яхте есть и гостиная, и столовая, и будуар!) Шарлотта играет на клавесине. Яхту окружает целая флотилия, разубранная вымпелами и флагами.

На берегу принцессу встречает жених!

Они встретились и поженились и многие годы вели самую простую и счастливую жизнь, какую только могут вести счастливые супруги. Разумеется, недоброжелатели уверяли, будто увидев дурнушку-невесту, Георг поморщился. Но он стал ей верным и преданным мужем, а она ему – любящей, преданной женой. У них устраивались простые развлечения, самые простые и невинные: деревенские танцы, на которые приглашалось десять-двенадцать пар, и честный король танцевал вместе со всеми по три часа кряду под одну и ту же музыку; а после такого скромного удовольствия они отправлялись спать натощак (голодные придворные понемногу роптали!) и вставали назавтра чуть свет, с тем, чтобы вечером, быть может, снова пуститься в пляс; или же королева садилась за маленький клавесин, – сам Гайдн[28]28
  ...сам Гайдн... – Франц Йозеф Гайдн (1732—1809) – выдающийся австрийский композитор.


[Закрыть] находил, что она играет недурно! В отличие от своего деда Георг III не пренебрегал книгами. Он любил читать вслух своей милой жене. По утрам он просматривал газеты и журналы. Он отменил утренние воскресные приёмы, он отменил нечестивые карточные игры. Но, как уже было замечено, он вовсе не был чужд невинных удовольствий, вернее, таких, которые почитал невинными. Он покровительствовал искусствам, он любил театр и уважал актёров. Он решился было учредить орден Минервы[29]29
  ...орден Минервы... – Минерва – древнеримская богиня мудрости, аналог древнегреческой Афины.


[Закрыть] для награждения учёных и писателей. Рыцари этого нового ордена должны были идти по старшинству сразу после рыцарей ордена Бани и носить соломенно-жёлтую ленту с шестнадцатиконечной звездой. Но среди учёных мужей началась такая драка за этот орден, что от затеи пришлось отказаться, и Минерва с шестнадцатиконечной звездой так и не снизошла на землю Альбиона.

Георг III запретил расписывать стены собора святого Павла, он считал подобные росписи папистским обычаем. Поэтому собор украшен был только статуями. Оно, может, и к лучшему. Хороших живописцев в Англии было мало, а Рейнольдса король не любил.

Король, так же как и его жена, был охоч до музыки. Он понимал в музыке толк и сам был неплохим музыкантом. Уже больной и слепой, он выбрал для концерта старинной музыки отрывки из «Самсона-борца», великолепной оратории Генделя. В этих фрагментах речь шла о слепоте и рабстве Самсона[30]30
  ...о слепоте и рабстве Самсона... – Самсон – библейский герой, богатырь, был ослеплён своими врагами и находился у них в рабстве.


[Закрыть], о его горе. В дворцовой капелле исполнили заказ короля. Он отбивал такт свёрнутыми в трубку нотами. А если какой-нибудь паж у его ног отвлекался от слушания величественной музыки и обращался к другому такому же мальчишке, пытаясь начать прерывистую болтовню, старый король стукал нотами по глупой мальчишеской голове, прикрытой белым пудреным паричком.

Театральные вкусы Георга III отличались известным своеобразием. Он не слишком любил Шекспира и трагедию; зато фарсы и пантомимы приводили его в восторг, и над паяцем, глотающим морковку или связку колбас, он хохотал так самозабвенно, что сидевшая рядом королева вынуждена была шептать ему на ухо:

– Мой всемилостивейший король, будьте сдержаннее!

Но он всё равно хохотал до упаду.

Он любил также бывать в соборе святого Павла в День приютских детей, когда они звонкими голосами пели гимны.

«Не англы, но ангелы!» – повторял Георг слова византийского богослова Григория Великого, увидевшего продаваемых в рабство юношей-язычников из племени англов; а было это в начале седьмого века.

Нет, было что-то очень трогательное в простой жизни этого короля. Покуда была жива его матушка – то есть целых двенадцать лет после его счастливой женитьбы на маленькой клавесинистке, – он оставался большим, робким, нескладным ребёнком под началом своей суровой родительницы. Вероятно, она была действительно умной, властной и жестокой женщиной. Она вела свой сумрачный дом, с недоверием глядя на каждого, кто приближался к её детям. Все её сыновья, братья Георга, выросли буянами и даже и немножечко бандитами. Георг вырос послушным и почтительным. Ежевечерне, об руку с Шарлоттой, он навещал матушку в Карлтон-Хаусе. Она умерла от болезни горла, но едва ли не до последнего дня своей жизни ездила по улицам, показывая, что ещё жива. Вечером накануне смерти эта железная женщина, как обычно, беседовала с сыном и невесткой, а утром её нашли мёртвой. В последние перед смертью дни она всё повторяла сыну хриплым голосом:

– Георг, будьте же королём!

И он старался быть королём, этот простодушный, упрямый, привязчивый, узколобый человек.

Он старался, как мог; стремился к добру, по своему разумению; придерживался понятных ему добродетелей; усваивал доступные ему знания. Он чертил карты, прилежно изучая географию. Он знал родословные своих придворных. Он знал университетских преподавателей и профессоров. Он безошибочно разбирался во всех тонкостях этикета своего двора и двора своего деда, в мельчайших процедурных предписаниях касательно послов, министров, советников, аудиенций; и узнавал в лицо самого последнего из своих пажей и самого ничтожного из работников на конюшне или на кухне. Во всём этом он был на высоте. Но... И здесь вновь хочется предоставить слово автору знаменитой «Ярмарки тщеславия»:

«...Но когда подумаешь о той высочайшей должности, какую только может взять на себя смертный, чтобы в одиночку распоряжаться мыслями, верованиями и требовать безоговорочного подчинения миллионов себе подобных, отправляя их на войну за свои личные обиды и интересы, приказывая: «Торгуйте вот так, думайте этак, одних соседей считайте союзниками и поддерживайте, других рассматривайте как своих врагов и убивайте по моему велению и вот так молитесь Богу!» – разве удивительно, что, когда эту почти божественную должность взял на себя такой человек, как Георг, всё дело должно было кончиться расплатой и унижением и для нации, и для её вождя? »

Но всё же... Король вступил в конфликт со своей аристократией. Король, поддержанный народом, воевал с Америкой. Король, поддержанный народом, отказал в правах католикам. Он пошёл против своих патрициев.

Король действовал подкупами, запугиванием, мог при случае и покривить душой; являл удивительную обтекаемую настойчивость; был мстителен и так твёрд в своих решениях, что это его свойство могло вполне вызвать восхищение. Даже в болезни дух его оставался непокорённым. Лишь только наступало просветление, как он тут же возвращался к своим планам, отложенным на то время, когда к нему вернётся рассудок. Ведь последнее время своей жизни он проводил в безумии! Но как только приходило просветление, как только его руки высвобождали из смирительной рубахи, как он тотчас брался за перо и углублялся в дела, в те самые дела, которыми занимался в момент начала болезненного припадка.

Но покамест он был ещё здоров, он был и счастлив в семейной жизни. Шарлотта родила ему многочисленных рослых сыновей и миловидных дочерей. Дочери все были красавицы, добрые, нежные, учтивые, одарённые. Одна рисовала, другая – играла на фортепьяно. И все любили рукодельничать, улыбчивые Пенелопы! Они носили высокие чепцы, тугие корсеты и широкие юбки. И сидя в подобных нарядах, они прилежно шили и вышивали. Меж тем одна из них прилежно читала вслух.

Дом короля Георга был домом, как мы скажем, «нового английского джентльмена»; то есть нового, естественно, для того времени! Там рано ложились и вставали, обращались друг с другом приветливо, занимались благотворительностью, жили скромно и упорядоченно. И наша главная Героиня, до рождения которой остаётся ещё много времени, будет в дни своей зрелости стремиться жить именно так: спокойно, размеренно, упорядоченно. Быть может, скучновато, но эта скука подарила человечеству строгую, простую и, в сущности, прекрасную мораль!

Но, впрочем, принцы-сыновья рвались на волю, когда выросли, конечно. А кто из молодых не рвётся на волю, прочь от морали, нравственности, домашнего уюта... Чтобы когда-нибудь вернуться!..

В доме короля и королевы вставали, ложились, ездили кататься, садились обедать в строго установленные часы. День за днём, день за днём, одно и то же. В один и тот же час каждый вечер король целовал нежные щёчки дочерей. Принцессы целовали ручку матушке. Король выпивал свой непременный стаканчик на сон грядущий. В один и тот же час пажи и фрейлины обедали, в один и тот же час ужинали. Вечером в королевских гостиных устраивался концерт или играли в трик-трак. Король с семейством любил прогуливаться пешком по Виндзорским холмам. За руку он обычно вёл свою любимицу, принцессу Амелию. Дружелюбный люд окружал счастливую семью.

А по окончании очередного концерта король снимал треугольную шляпу и благодарил музыкантов:

– Благодарю вас, джентльмены!

Жизнь текла прозаически и безмятежно. Король разъезжал верхом, спешивался и беседовал с фермерами о видах на урожай. Он и сам представлялся как «Фермер Джордж». Многие любили его. А художник Гилрей изобразил его в виде великанского короля, свифтовского короля, правителя сказочного государства Бробдингнег[31]31
  ...государства Бробдингнег... – Страна великанов Бробдингнег описана в романе Джонатана Свифта «Путешествие Гулливера» (1726).


[Закрыть]. Король-великан в парике и мундире разглядывает крохотного Гулливера, стоящего на его ладони. Современники видели в короле-великане Георга, а в крохотном Гулливере – великого Наполеона. История в дальнейшем использовала другие размеры, признавая Георга – малым, а Наполеона – напротив – большим. Впрочем, известно, что в жизни Наполеон не мог похвалиться высоким ростом.

Королевская чета охотно разъезжала по гостям и крестила отпрысков знатных семейств.

Королева Шарлотта была женщиной рассудительной, строгой, очень величавой в торжественных случаях и довольно простой в обыденной жизни. По тогдашним временам её можно было назвать начитанной. Она отличалась скупостью, с домочадцами обходилась милостиво, в вопросах этикета проявляла неумолимость. Она держала себя безупречно, но, будучи сама добродетельной, она не понимала и не прощала обыкновенных человеческих слабостей. Ей пришлось немало пережить, особенно когда супруг потерял рассудок, но она-то всегда сохраняла присутствие духа. Она храбро исполняла свой долг и того же требовала от других.

– Меня никогда никто не оскорблял! – любила повторять эта правительница Альбиона.

Истинным украшением королевского семейства являлась принцесса Амелия, добронравная красавица, рано умершая. Король был с ней трогательно нежен. Сыновья доставляли королю мало радости. Грубоватые и громкоголосые, они всем своим видом противостояли скромной жизни родителей. Но прелестная Амелия утешала отца. Прогулки в Виндзоре мы легко можем себе вообразить и сегодня благодаря яркому описанию, сделанному современниками в книге «Дневники и письма семьи Бэрни»:

«Это была очень красивая процессия. Первой одна шагала маленькая Принцесса, которой недавно пошёл четвёртый годок; она была одета в шубку, крытую тонким муслином, на головке её красовался вышитый тёплый чепец, пальчики спрятаны были в рукавички прелестного белого цвета, а в правой ручке малютка удерживала веер. Она была очень довольна собой и прогулкой и то и дело оглядывалась по сторонам. При виде королевской семьи все отходили с дороги и останавливались немного поодаль. За Принцессой следовали Король с Королевой, которые искренне радовались радости малютки Принцессы. Следом шли Её высочество Наследная Принцесса об руку с леди Элизабет Уолдгрейв, Принцесса Августа с герцогиней Алкастерской и Принцесса Елизавета с леди Шарлоттой Бэрти...»

Меж тем оркестр играл старинную музыку; солнце озаряло приветливую толпу, освещало древние бастионы, лиловые дали и зелёную траву. Высоко на башне развевался королевский штандарт. Король и Королева гуляли по саду со своим потомством, а впереди всех шествовала милая малютка Амелия и одаривала всех вокруг приветливой невинной улыбкой.

Амелия сочиняла стихи, простые и безыскусные, о своём недолгом здоровье, о болезни, которая и свела её в могилу.

Возможно, осознание её близкой смерти сильно повлияло на рассудок несчастного отца. К нему пришлось приставить надсмотрщиков. Георг III скончался в 1820 году, но сошёл с ума он в 1810 году.

Теперь, утратив разум, он обрёл своеобразное жалкое величие. Слепой и обезумевший, он в одиночестве пересекал дворцовые залы, произносил речи перед воображаемым парламентом, командовал парадом воображаемой армии, принимал поклонение призрачных придворных. На последнем своём портрете старик изображён в пурпурной мантии, на грудь его ниспадает седая борода, сквозь которую сверкает нарядный орден. Однажды королева, придя навестить его, застала его сидящим за клавесином, он играл и пел церковный гимн. Затем он опустился на колени и стал молиться о здоровье супруги и детей, о процветании страны, и наконец – о себе самом, моля Бога послать ему избавление от мук или же смирение. Но едва он завершил молитву, как рассудок вновь покинул его. Казалось, воскрес Король Лир, так трогательно и просто описанный нелюбимым Шекспиром!

Десять лет король правил и... не правил! Существовал и... не существовал!

Георг III был современником зарождения будущих соединённых штатов Америки. По поводу восстания 1774 года[32]32
  ...восстание 1774 года... – с 1774 года началась борьба североамериканских колоний Англии за независимость, завершившаяся образованием нового государства – Соединённых Штатов Америки.


[Закрыть] произнёс значимую фразу:

   – Жребий брошен, колонии должны либо подчиниться, либо взять верх!

Колонии взяли верх. И тогда Георг сказал первому послу нового государства:

   – Я был последним в согласии на отделение колоний, но буду первым в выражении дружбы к Соединённым штатам как независимому государству!

Англия Георга III упорно противостояла Наполеону и дождалась падения Наполеона-императора.

Георг был королём, чьи права сильно ограничивали конституция и... пресса. Прошло менее двухсот лет, и все европейские правители уже сделались именно такими, утеснёнными конституцией и прессой.

А кроме всего прочего, по указу Георга III был основан Британский музей.

* * *

Георг IV, сын Георга III, взошёл на престол, соответственно, в 1820 году и правил десять лет, то есть он умер в 1830 году. Родился же он в 1762 году, а женат был на Каролине Брауншвейгской.

Портрет будущего короля написан прекрасным художником Томасом Гейнсборо[33]33
  ...Гейнсборо... – Томас Гейнсборо (1727—1788) – выдающийся английский художник.


[Закрыть] в 1781 году. Гейнсборо предпочитал голубые тона. Потому принц на портрете Гейнсборо горделиво вырисовывается на фоне, поделённом на две, почти равные части: коричневый занавес и нечто голубое, но не небо. Одежда принца также – голубая, отделанная светло-коричневым и золотистым. Белый пышный галстук закрывает шею. Серо-белый парик с «крылышками» так называемыми. Нежно-румяное гладкое лицо. Серо-голубые глаза глядят куда-то вбок, а не на тех, кто приближается к этой картине Томаса Гейнсборо. Принц представлен красивым, горделивым, человеком со вкусом и несколько пренебрежительным к неким окружающим его, которых, впрочем, на портрете нет.

В правление этого короля Георга английский национальный характер обогатился ещё одною интересной особенностью – дендизмом. Сразу скажем, что именно эту особенность наша будущая Героиня не жаловала, однако... из песни слова не выкинешь.

В правление Георга IV некоронованным королём сделался Джордж Брайан Браммел. Он явился, а парики ушли. Он был сыном незнатного помещика, а дед Джорджа торговал шерстью. Он ничего не понимал в науках, писал только письма (но это были письма настоящего денди!). Для живописи он также не годился, хотя... получить от него в подарок расписанный им веер мечтала каждая дама. Браммел какое-то время служил в драгунском полку, но и военная карьера оказалась не по нему.

И всё же именно этот человек был любимцем, идеалом, образцом для подражания. Одеваться, как он, держаться, как он, говорить, как он, – вот что составляло заветные желания не только принца Георга, но и всех светских юных львов Европы. Что совершил Браммел? Он изобрёл новых людей. Он изобрёл фрак; синий фрак – днём, чёрный – ночью. Он изобрёл дендизм – особое английское мужское светское щегольство; искусство быть ироничным, колким; искусство язвить, но при этом строжайше соблюдать светские приличия; искусство всегда быть остроумным и никогда – сентиментальным; и всегда-всегда – безупречно щегольски модным.

Дендизм пленил Европу. Даже в далёкой Московии истинный герой современного (тогда – современного!) романа должен был представать перед публикой «как денди лондонский одет».

Дендизм пленил принца Георга. Георг хотел быть денди. Все молодые светские львы Англии, Франции, России желали носить кружевные фраки, прюнелевые панталоны цвета палевой астры, шейные платки-галстуки серовато-жемчужного тона, закреплённые геммами, и перчатки, облегающие кисть без единой морщинки. Все хотели коллекционировать нечто – фарфоровые статуэтки севрской работы, или табакерки. Все хотели быть уверенными в себе и несколько рассеянными, легко соблазнять и бросать любовниц своего круга и пить, не пьянея.

Георг IV оказался не очень удачным учеником великого Браммела. Браммел был, к примеру, высок и худощав; король, напротив, с возрастом делался всё более наклонен к полноте. Гульфик победоносно выпирал, а живот не давал насладиться изящными формами фрака.

3 апреля 1795 года принцесса Каролина Брауншвейгская стала супругой Георга IV Английского, четвёртого правителя из династии Ганноверов. На этот раз Браммел пошутил слишком смело. Зная, что принц не должен много пить, Браммел напоил его до предельной степени. Говорили, что первую брачную ночь принц провёл спящим сном беспамятства на ковре у камина.

А позднее Браммел прозвал фаворитку Георга, леди Фитцгерберт, «Колокольней» за высокий рост. Быть денди значило не щадить даже красивых дам, упражняя и оттачивая своё беспощадное остроумие.

В конце концов Браммел лишился королевского покровительства и денег, и принуждён был обосноваться во Франции. Король, однако, всё же не вполне отрёкся от юности и выплачивал ему небольшой пенсион. Но, путешествуя по Франции, Георг IV не пожелал встретиться с Браммелом. К этому времени король растолстел чрезвычайно сильно, а Браммел чрезвычайно сильно похудел.

Умер человек, прославивший, в сущности, правление Георга IV, в сумасшедшем доме города Кале.

Конечно, Георг IV не мог тягаться умом, одарённостью, оригинальностью с такими своими современниками, как Браммел или Шеридан[34]34
  ...Шеридан... – Ричард Бринсли Шеридан (1751– 1816) – замечательный английский драматург, наиболее известное произведение – комедия «Школа злословия» (1780).


[Закрыть]. В Англии король не пользовался популярностью, его не уважали. Его сравнивали с его отцом и дедом, и сравнение выходило не в пользу Георга IV. Первых трёх Георгов полагали худо-бедно характерами. Они способны были на поступки, они могли быть храбрыми воинами. Они могли быть! Для современников Георг IV состоял из шёлковых чулок, ватных подкладок, корсетов, сюртуков с позументами и меховым воротом; из надушенных носовых платков и орденской звезды на голубой ленте, из лучшего каштанового парика от «Труфитта», из вставных челюстей, из множества жилетов, жилетов, жилетов...

Другие писали за него не только документы, но даже и частные письма, старательно правили его слог. А может быть, всё-таки нет? Или всё-таки да?..

Георг IV, кажется, по натуре был подражателем. И подражал он не только Браммелу. Никто не мог понять характер Георга IV. Но надо сказать, что никто и не стремился понять.

В честь его рождения, 12 августа, празднично звонили лондонские колокола. Родился наследник престола! Особым королевским указом, скреплённым большой королевской печатью, новорождённому младенцу были присвоены титулы: Его королевского высочества принца Великобритании, принца-курфюрста Брауншвейг-Люнебургского, герцога Корнуолла и Роутсея, графа Гаррика, барона Рэнфрю, лорда Островов, наместника Шотландского, принца Уэлльского, графа Честерского.

Знать кинулась в Сент-Джеймский дворец. За фарфоровым экраном установили парадную колыбель, увенчанную тремя страусовыми перьями. Жители Нью-Йорка, тогда ещё подданные его отца, поднесли в дар царственному дитяти индейский лук со стрелами. Впоследствии это была любимая игрушка принца.

Принц Георг вырастал прелестным пухлым ребёнком. С него часто писали портреты. С него написали множество портретов. Его рисовали в мундирах и штатских придворных одеяниях – с длинными напудренными волосами – с косицей и без – с кудрявой романтически головой, в треуголках всех мыслимых фасонов – в драгунском мундире – в форме фельдмаршала – в шотландской юбке-килте и с пледом на плечах, с палашом и кинжалом, – во фраке с аксельбантами, расшитой грудью и меховым воротом, в панталонах в обтяжку и шёлковых чулках – в париках всех расцветок: белокурых, каштановых и чёрных, – и, наконец, в знаменитом облачении для коронации, память о которой была так дорога ему, что копии с этого портрета он разослал по всем королевским дворам, по всем британским посольствам Европы, а также в бесчисленные клубы и ратуши Англии, а также и всем своим знакомым. И вот, почти в каждом английском доме висел этот портрет, то есть копия!

Имелся ли у Георга IV характер? Умел ли он что-либо делать самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи?

Доброжелатели утверждали, что принц был необычайно одарён, усваивал легко множество языков, современных и древних, был прекрасным наездником, пел, играл на виолончели. Был юношески горяч; однажды повздорил с отцом и громко воскликнул:

– Свобода навсегда!

А ещё он умел тратить деньги. За свою жизнь он потратил необычайно много денег.

В 1784 году ему исполнился двадцать один год. Он получил в честь совершеннолетия отличную резиденцию – Карлтон-Хаус, роскошно отделанную. За чей счёт? Странный и риторический вопрос! Да за счёт своих подданных!

Ему нужно было очень, очень много денег. Одни сюртуки чего стоили! Ему давали всё больше и больше денег. А нужно было ещё и ещё. А он тогда был молод и хорош собой...

А время подходило строгое, нравственное. Ещё совсем не так давно, в шестнадцатом, к примеру, веке, вся в золоте и дорогих каменьях, Елизавета Тюдор, королева Бэсс, символизировала для англичан богатство и процветание страны! Если королева сверкает в богатейшем одеянии, если королева пирует, танцует, даёт роскошные пёстрые празднества, стало быть, и страна процветает. Увидев роскошную королеву в роскошных носилках, народ сбегался к ней, приветствовал, радостно вопил:

   – Да здравствует королева!

И вот вам! Изменились времена. Теперь, ах, теперь, при виде разнаряженного короля, очень многие принимались ворчать, начинали подсчитывать, сколько он ещё потратил денег, сколько ещё заказал фраков и жилетов.

Зародились новые девизы, типа: «Мы тут с голоду пухнем, а этот фраки заказывает! А мы на него работаем, чтобы он фраки себе заказывал! Доколе?!»

И только в правление нашей будущей Героини всё уладилось, и Англия обошлась без революций.

Принц Георг был в юности очень хорош собой. Родись он во времена «весёлой Англии», елизаветинской Англии, и – весь в бриллиантах – и – народ весело бежит и орёт:

   – Да здравствует король!

Но времена, времена... совсем другие. Никаких тебе приветственных воплей. А всё же без Шекспира не обошлось!

Красавца-принца прозвали Флоризелем. Шутили. На сцене Друри-Лэйн шла «Зимняя сказка». Сказка о прекрасной принцессе Утрате и её возлюбленном, принце Богемии, Флоризеле. Роль Утраты исполняла красотка Мэри Робинсон. Уже при Карле I на английскую сцену вышли женщины, И какие женщины, храбрые, настырные, остроумные до неприличия. Нелл Гвин поднялась из сточной канавы до подножья трона – возлюбленная Карла II! А всё театр, театр!