Текст книги "Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н. э."

Автор книги: Евгений Максимов

Соавторы: Василий Бидзиля,Ольга Гей,Ростислав Терпиловский,Денис Козак,Ксения Каспарова,Андрей Обломский,Эраст Сымонович,Марк Щукин,И. Русанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Помимо жилищ, на поселениях встречены хозяйственные сооружения, ямы для хранения продуктов, очаги вне построек. На поселении Печенежин открыты два гончарных двухъярусных горна и примыкающие к ним углубленные сооружения. Такого же типа горны раскопаны на поселениях в Глыбокой, Печенежине и Голыни. В горнах найдены керамические шлаки и обломки преимущественно гончарной посуды (табл. LXXXVII, 9).

Погребальные памятники.

На территории Прикарпатья известно около 20 курганных могильников, особенно густо расположенных в верховьях Прута, в пределах Ивано-Франковской обл., тогда как южнее, на территории Черновицкой обл., хорошо известен лишь один могильник у г. Глыбокая. В Закарпатье пока выявлено четыре скопления курганов (карта 30). Обычно курганы расположены на возвышенных местах, в отдалении от поселений на 0,5–2 км. В большинстве могильников насчитывается от 10 до 20 курганов, а в более крупных могильниках курганы концентрируются в нескольких таких же небольших группах. Так, в могильнике Глыбокая 86 курганов располагались тремя группами, в Переросли среди 66 курганов выделяются три группы из 24 и 21 насыпи, в Мышине две группы содержат по шесть и восемь курганов, около с. Иза в четырех группах насчитывалось около 80 насыпей. Такое расположение курганов, по мнению М.Ю. Смишко, отражает социальную организацию населения, еще сохраняющего родо-племенные традиции (Смiшко М.Ю., 1960, с. 61).

Небольшие курганные насыпи имели куполовидную форму и высоту от 0,2 до 1 м, лишь в единичных случаях достигая 1,5–2 м. Диаметры курганов, как правило, колеблются от 5 до 12 м. Курганы в могильниках обычно располагаются без определенного порядка на расстоянии 2–6 м друг от друга (табл. LXXXVIII, 1, 2). Вокруг некоторых из них прослеживаются мелкие заплывшие ровики, откуда брали землю для насыпи. В некоторых случаях на вершине кургана находился большой камень. Обычно насыпи курганов бывают земляными, но иногда при их сооружении использовались камни. Так, в могильниках в Мышине и Переросли вокруг основания двух курганов были положены камни. В том же могильнике Переросль на горизонте под насыпью находилась стена, выложенная из крупной гальки и окружавшая погребение. В двух курганах этого же могильника слой гальки перекрывал погребальный костер и погребение. Такое же скопление гальки покрывало насыпь кургана в Подгородье и в Нижнем Струтине. Применение камня при сооружении курганов зафиксировано всего лишь в 14 случаях, что составляет не более 10 % раскопанных насыпей. По мнению М.Ю. Смишко, каменные конструкции сооружались при погребениях наиболее выдающихся членов общин, но это положение не подкреплено иными данными об особенностях погребального обряда и инвентаря в этих курганах.

Во всех раскопанных курганах на горизонте обнаружены остатки трупосожжений. Как одну из важнейших особенностей погребального ритуала карпатских курганов обычно отмечают сожжение умерших на костре, сооруженном непосредственно на месте будущей насыпи (Смiшко М.Ю., 1960, с. 63–65; Вакуленко Л.В., 1977, с. 35; Котигорошко В.Г., 1980а, с. 236). О таком обряде свидетельствуют большие кострища в основании насыпей, имеющие площадь 10–12 кв. м, иногда до 50 кв. м, и занимающие почти всю подкурганную площадку. Грунт под кострищем бывает прожжен на глубину 2-10 см. В то же время в ряде курганов в Нижнем Струтине, Изе кострища в основании курганов не выявлены или оказались такими небольшими, что были явно недостаточными для трупосожжения (табл. LXXXVIII, 4, 5, 8). Часто в курганах грунт пережжен не под всем кострищем, а лишь небольшими пятнами, что тоже указывает на сравнительно слабую силу огня, горевшего в основании кургана. По-видимому, сожжение иногда производилось где-то на стороне, а на месте кургана лишь разводился огонь. Довольно часто погребальные кострища окружены кольцевым ровиком, ограничивающим площадку диаметром 4–7 м (табл. LXXXVIII, 8, 10). Ровики неглубокие (глубина и ширина их 0,2–0,3 м) и заполнены углем и пережженными косточками. Это свидетельствует о том, что ровики были выкопаны до разведения погребального огня. Такую же роль оградки вокруг погребения выполняло кольцо из камней в кургане могильника Мышин (табл. LXXXVIII, 9).

Пережженные кости погребали под курганом разными способами. Чаще всего их складывали в одну или несколько ямок, вырытых в основании кургана и перекрытых кострищем (табл. LXXXVIII, 6, 8-13). Кости в ямках находятся с остатками погребального костра или тщательно очищены от угля. Ямок с пережженными костями иногда насчитывается под курганами до шести (например, курган 9 могильника в Глыбокой). Помимо небольших (диаметр и глубина 20–50 см) ямок, в некоторых курганах открыты большие ямы. Так, в кургане 3 могильника в Подгородье находилась яма площадью 5,5×2,4 м и глубиной до 2 м, заполненная землей с углем, пеплом и пережженными костями. Приблизительно в трети раскопанных курганов пережженные кости находились на кострище в непотревоженном виде или были собраны в отдельные скопления. Наряду с такими захоронениями встречаются и урновые погребения. Урны с очищенными костями ставились с ямки, вырытые под кострищем, обсыпались углем и прикрывались каменной плиткой или крышкой. Под одним курганом встречалось иногда по две или четыре урны, и кроме того, здесь же находились еще ямы с костями. Урновые захоронения особенно характерны для могильников в Изе Закарпатской обл.

М.Ю. Смишко считал, что под каждым курганом находилась одна основная погребальная яма с костями, которая сопровождалась дополнительными ямками, куда вместе с остатками погребального костра попадали и пережженные кости. Соответственно захоронения в курганах, как правило, были одиночными. Парные погребения он допускал только для трех курганов, где было найдено по две урны с костями (Смiшко М.Ю., 1960, с. 74–77). Однако новейшие раскопки и антропологический анализ костных остатков из могильника Иза засвидетельствовали наличие нескольких погребений под курганами, служившими, по-видимому, семейными усыпальницами (Котигорошко В.Г., 1980а, с. 239).

Одной из характерных особенностей погребального ритуала является обилие черепков посуды, разбросанных по кострищу в основании курганов и иногда вторично обожженных. Приблизительно в половине всех раскопанных курганов были найдены целые сосуды-приставки – от одного до 11 сосудов под курганом. В нескольких случаях сосуды были поставлены один в другой. Так, в Грушеве в большом гончарном сосуде находился глиняный стаканообразный кубок, в Нижнем Струтине стеклянный кубок был положен в гончарную миску, в Мышине маленький гончарный кувшин был вставлен в большой. Вещей в курганах найдено мало, к тому же, они часто побывали в огне и плохо сохранились. Многие курганы содержат только обломки сосудов или урну с нескольким сосудами-приставками. Обычно в курганах встречается не больше одной-двух вещей: нож, фибула, овальная или прямоугольная пряжка, железный ключ, железный браслет, обломок серебряной гривны, железное удило, единичные бусинки из стекла, янтаря, сердолика.

Исключительный по богатству инвентаря курган раскопан у с. Братово Закарпатской обл. (Котигорошко В.Г., 1979а, с. 155–162). Этот самый большой в могильнике курган (42×34 м, высота 1 м) расположен в отдалении (400 м) от остальных насыпей. На горизонте под насыпью находилось огромное кострище мощностью 10–13 см, грунт под которым на некоторых участках обожжен. На кострище найдены вторично обожженные черепки посуды и отдельные кальцинированные косточки. Погребения – две урны и две ямки с остатками трупосожжения – находились в большой (8,8×4,8 м, глубина 0,3 м) яме, примыкающей к кострищу с востока. Около урн лежали два ножа, стрела, два наконечника копий, рукоятка и умбон щита. В ямки с пережженными костями были положены еще наборы вещей – рукоятка и умбон щита, пружинные ножницы, две шпоры, ключ, фибулы. Еще одно скопление костей вместе с массивным ножом, согнутым в три раза, и сердоликовыми бусами, было помещено в отдельной ямке под кострищем. Всего в кургане были погребены останки пяти человек, что подтвердили и данные антропологических исследований. Обряд погребения в этом кургане вплоть до отдельных деталей аналогичен погребальному ритуалу карпатских курганов – мощное кострище на горизонте, очищенные пережженные кости в урнах и ямках, наличие большой ямы. Отличие состоит только в размерах насыпи и составе вещевых находок, характерных по типам и набору для пшеворских погребений.

В Закарпатье около поселения в с. Солонцы открыто необычное культовое сооружение, которое служило местом жертвоприношений и сожжения умерших. Сооружение представляло собой прямоугольную площадку (22,8×16,5 м), окруженную рвом, частично обожженную до красного цвета и перекрытую слоем угля и кальцинированных костей. Угольный слой содержал огромное количество обломков посуды и многочисленные вещи, побывавшие в огне. Обломки посуды принадлежали не менее чем 100 лепным горшкам и 500 гончарным сосудам (миски, вазы, кувшины, кубки), покрытым богатым орнаментом в виде разнообразных солярных знаков, геометрических и растительных узоров. Многочисленные вещи, найденные в слое, относятся к принадлежностям одежды (фибулы, пряжки, бусы, разнообразные привески) и бытовым предметам (ножи, пряслица, молоток). Здесь представлены дорогие импортные вещи – стеклянные сосуды, золотые подвески цилиндрической и конической формы, круглые и сферические медальоны, украшенные зернью. Жертвенник использовался северофракийским населением в течение III–IV вв., и на нем, по подсчетам В.Г. Котигорошко, было сожжено около 120–170 человек (Котигорошко В.Г., 1987, с. 176–191).

Керамика.

В комплексах культуры карпатских курганов встречается как лепная, так и сделанная на гончарном круге посуда. Есть и специфически местные формы, и сосуды, имевшие широкое распространение в синхронных культурах на соседних территориях. Состав керамических форм в комплексах является одним из основных признаков для выделения культуры.

Лепная посуда резко преобладает в жилых комплексах на поселениях: обычно она составляет не менее 90 % всех керамических находок, лишь в единичных случаях ее доля бывает около 60 % (Вакуленко Л.В., 1977, с. 29). Лепные сосуды сделаны из глины с примесью крупного песка или шамота. Стенки их толстые с бугристой или слегка заглаженной поверхностью. Цвет сосудов коричневый или серый, иногда с пятнами от неравномерного обжига. Таким способом изготовлялись горшки разных форм, миски, кружки, иногда миниатюрные, а также большие корчаги для хранения продуктов (табл. LXXXIX). Наиболее характерны горшки с округлобоким туловом, расширяющимся посредине высоты, имеющие прямое или расширяющееся раструбом горло и иногда – выделенное дно (табл. LXXXIX, 1–5). Были распространены также горшки с высоко расположенными округлыми плечиками и такими же выделенными горлом и дном (табл. LXXXIX, 6, 10). Все эти формы сосудов широко известны в гето-дакийских памятниках первых веков нашей эры на территории Румынии и сохранялись здесь среди материалов культуры Сынтана-де-Муреш – Черняхов (Mitrea В., Preda С., 1966, p. 383; Diaconu G., 1965, p. 289–293). Раструбовидная шейка характерна на этой территории и для раннесредневековых сосудов культуры Ипотешти-Кындешти-Чурел (Федоров Г.Б., Полевой Л.Л., 1973, с. 301). Близкие по форме лепные горшки с округлым туловом и расширенными горлом и дном распространились в позднеримское время на территории юго-восточной Словакии (Kolnik Т., 1971, s. 533, rys. 34, 6; Lamiová-Schmiedlová М., 1969, s. 419, 463). В юго-восточной Словакии известны аналогии и некоторым редким сосудам культуры карпатских курганов – горшку с угловатым перегибом плечиков из Нижнего Струтиня (табл. LXXXIX, 12) и сосуду с широким дном и высоким цилиндрическим горлом из Глыбокой (табл. LXXXIX, 16) (Kolnik Т., 1971, rys. 34, 3; Lamiová-Schmiedlová М., 1969, rys. 37, 10).

Второй очень характерной для керамического комплекса культуры карпатских курганов формой сосудов являются конические миски-чаши иногда с выделенным дном или на высоком поддоне (табл. LXXXIX, 25–28, 30, 31). Часто встречаются также конические кружки с массивной ручкой (табл. LXXXIX, 32–35). Эти формы сосудов также типичны для дакийской культуры на территории Румынии, начиная с раннего железного века. Они же широко распространены на территории юго-восточной Словакии, куда проникало дакийское влияние. Столь же характерны конические чаши и кружки в комплексах липицкой культуры первых веков нашей эры (Цигилик В.М., 1975). Среди материалов этой же культуры есть прототипы высоким почти непрофилированным сосудам из Печенежина и сосудам с цилиндрическим верхом и угловато изогнутым туловом из Нижнего Струтиня (табл. LXXXIX, 11, 13) (Цигилик В.М., 1975, с. 81, рис. 20, 4, 5).

Очень типичны для дакийского круга культур территории Румынии, юго-восточной Словакии, Верхнего Поднестровья орнаменты, распространенные на лепной посуде культуры карпатских курганов. Здесь известны пластичные украшения в виде горизонтально расположенных под шейкой или на тулове сосуда валиков, покрытых пальцевыми вдавлениями или защипами, иногда встречаются только отрезки таких валиков, пластичные дужки или налепы-шишечки (табл. LXXXIX, 14, 15, 18, 21). Довольно часто венчики сосудов украшены вдавлениями или косой насечкой (табл. LXXXIX, 13). На стенках сосудов встречается и волнистый орнамент, иногда в сочетании с налепными шишечками (табл. LXXXIX, 13, 20).

Гончарная посуда в большей степени представлена в погребальных памятниках культуры карпатских курганов. По технике изготовления она делится на две группы: к первой относятся тонкостенные сосуды серого цвета с лощеной или заглаженной поверхностью, сделанные из хорошо отмученной глины; вторую группу составляет посуда с большим количеством примесей в тесте, которые выступают на поверхности стенок и делают их шершавыми.

Среди посуды первой группы особенно многочисленны миски разных форм, чаще всего с острым перегибом стенок (табл. ХС, 1–4, 8, 9) или с мягким профилем (табл. ХС, 6, 7, 10). Миски обычно сделаны на кольцевом поддоне и украшены горизонтальными валиками или пролощенными линиями. Аналогичные миски широко представлены на памятниках первой половины I тысячелетия н. э. в Поднестровье и в Среднем Подунавье. Встречаются миски с двумя и тремя ручками (табл. ХС, 12, 13), хорошо известные среди материалов черняховской культуры. Характерной формой в комплексах культуры карпатских курганов являются вазы на высокой полой ножке (табл. ХС, 17, 18). Такие формы широко представлены среди дакийской посуды рубежа нашей эры и особенно типичны для комплексов липицкой культуры (Цигилик В.М., 1975, с. 108–111). Из такой же глины изготовлены биконические сосуды, украшенные горизонтальными валиками или волнистыми линиями (табл. ХС, 20–22), и округлобокие горшки с утолщенным плоским венчиком (табл. ХС, 24, 30), часто венчик бывает изогнут для установки на нем крышки (табл. ХС, 28, 32). Не совсем обычный горшок найден в могильнике Иза I (табл. ХС, 27). У него изогнутый для крышки венчик, четко выделенная шейка, уступом переходящая в выступающее плечико, дно на кольцевом поддоне. Этот сосуд имеет ближайшие аналогии в кельтских памятниках (Filip J., 1956, tab. LIX, 12). К первой группе гончарной посуды относятся также кувшины с округлым или биконическим туловом, часто украшенные горизонтальными валиками (табл. ХС, 35, 37). Небольшой кувшинчик с двумя ручками, украшенный волнистым узором (табл. ХС, 14), найденный на поселении в Горече, имеет прямые аналогии в материалах из юго-восточной Словакии (Lamiová-Schmiedlová М., 1969, s. 461, rys. 38, 8). В целом посуда, относящаяся к первой группе, распространена в Карпато-Дунайском бассейне, что связано с влиянием гончарства придунайских римских провинций, где были сильны традиции кельтского производства.

Гончарная посуда второй группы представлена в основном горшками с округлым туловом, украшенным линейным и волнистым узором (табл. ХС, 23, 25, 26, 31). К этой же группе относятся большие сосуды для хранения продуктов – зерновики. Они имеют горшкообразную форму с низкой шейкой, иногда уплощенным венчиком, покрытым волнистым орнаментом (табл. ХС, 38, 40, 41). Посуда этой группы встречается в основном на поселениях, а в погребальных комплексах почти не представлена. Эта керамика относится к типично провинциальноримскому производству, она широко распространена среди материалов Подунавья и на территории черняховской культуры в Поднепровье.

В карпатских курганах и на поселении Глыбокая найдены привозные позднеантичные амфоры (табл. XCI, 1, 5, 11, 13), имеющие существенное значение для датировки культуры. Среди амфор выделяются несколько типов (Зеест И.Б., 1960; Шелов Д.Б., 1978). В Глыбокой найдена светлоглиняная остродонная амфора с расширенным книзу горлом и раздутым туловом, относящаяся к разновидности танаисских. Четыре амфоры, найденные в курганах у Ганнова и Глыбокой, также остро донные, с трубчатой шейкой, высоко поднятыми плечиками и двумя ребристыми ручками относятся к типу «инкерманских». В могильнике Каменка остродонная амфора имела грушевидную форму и высокоподнятые коленчатые ручки. Близкая по форме, но не имеющая ручек амфора происходит из могильника Грушев. Кроме того, в могильнике в Нижнем Струтине найдена плоскодонная амфора, имеющая яйцевидное тулово и слегка расширенную вверх шейку с утолщенным краем.

Вещевые находки.

На поселениях и в могильниках инвентарь немногочислен и часто встречается в фрагментарном состоянии. К орудиям труда относится обломок мотыжки – втулка с отверстием для прикрепления к рукоятке, найденная на поселении Глыбокая. Мотыжка была небольшой, так как диаметр втулки всего 3 см. С этого же поселения происходят железный серп, обломанный с двух сторон, железное зубило в виде круглого стержня с заостренным концом (табл. XCIII, 11). Ножи с горбатой и прямой спинкой найдены во многих комплексах (табл. XCIII, 8, 9).

На поселениях частой находкой являются пряслица и глиняные грузила для сетей и ткацкого станка. Глиняные пряслица бывают биконической, уплощенной, круглой и цилиндрической формы, иногда они сделаны из обломков гончарной посуды (табл. XCIII, 1–5). Грузила имеют форму конуса или усеченной пирамиды, одно из них круглое. На поверхности грузил иногда видны отпечатки зерен и соломы, пальцевые вдавления, орнамент крестиками, в корпусе проделано отверстие для подвешивания (табл. XCIII, 16). На поселении в Глыбокой найдены два обломка жерновов, сделанных из песчаника и кварцита (табл. XCIII, 15, 17). Один из них представлял собой верхнюю часть жернова, имел диаметр 40 см и высоту 10 см. В его верхней части сделано линзовидное углубление для засыпки зерна, переходящее в сквозное прямоугольное отверстие. В боковой части жернова есть отверстие диаметром 4 и глубиной 5 см, предназначенное для деревянной рукоятки. Подобные жернова известны в кельтских и провинциальноримских памятниках. Довольно часто встречаются точила из песчаника. На некоторых из них виден желобок, служивший, возможно, для заточки стрел и иголок.

К бытовым предметам принадлежат железный ключ из могильника Иза I, сделанный в виде якоря с загнутыми под прямым углом концами (табл. XCIII, 12), и костяные гребни, найденные в обломках. Один из них, происходящий из того же могильника Иза I, был сделан из трех пластин, соединенных бронзовыми заклепками, и имел дуговидную спинку (табл. XCIV, 15). На поселении Грабовец найден обломок железного игольника.

Оружие встречается крайне редко. В могильнике Иза I и на Волосовском поселении найдены наконечники копья и дротика с острием, ромбическим в сечении (табл. XCIII, 10, 13). Известны еще вток копья и заготовка наконечника стрелы с листовидным острием. Предметы конского снаряжения обнаружены только в могильнике в Стопчатове. Это двусоставные удила с двумя кольцами, часть бронзовых удил, состоящих из восьмигранного стержня и псалия, к которому прикреплены две оковки для трензеля удил (табл. XCIII, 6; XCIV, 3).

Среди украшений самой частой находкой являются фибулы. Они сделаны из железа и бронзы и относятся к разным типам – двучленные арбалетные фибулы с одной и двумя пружинами, дужки которых украшены проволочными кольцами и шишечками, одночленные подвязные с узкой ножкой, двупластинчатые с выгнутой пятигранной дужкой (табл. XCIV, 1, 6, 10, 14, 19–22). В могильнике Иза I найдена железная ведерковидная привеска (табл. XCIV, 13). Распространены пряжки обычно полукруглой или овальной формы, сделанные из железа, иногда из серебра (могильники Добряны и Стопчатов; табл. XCIV, 4, 7–9, 12). Из могильника в Мышине происходит бронзовая пряжка с изогнутой передней частью и прямой осью, на концах которой помещены шишечки (табл. XCIV, 5). К поясному набору относится бронзовая прорезная бляшка четырехугольной формы, найденная в могильнике в Переросле (табл. XCIV, 2). Найдено два железных браслета, сильно испорченных ржавчиной (табл. XCIV, 16), и небольшой обломок серебряной гривны, сделанной из круглого стержня, обвитого лентой. Изредка встречаются бусины, имеющие круглую или прямоугольную со срезанными углами форму и изготовленные из янтаря, сердолика, стекла фиолетового или светлозеленого цвета (табл. XCIV, 18).

Хронология.

Датирующие вещи в комплексах культуры карпатских курганов встречаются крайне редко. Так, из 17 раскопанных курганов могильника Переросль они найдены лишь в двух погребениях, а из исследованных 18 курганов могильника Нижний Струтинь – в трех погребениях, в могильнике Иза II их нет совсем. Основой для датировки могут служить главным образом фибулы, позднеантичные амфоры и некоторые единичные вещи – пряжки, бусы, костяной гребень, стеклянный кубок.

Проанализировав материалы курганов, М.Ю. Смишко датировал культуру III–VI вв., но учитывая некоторую архаичность материалов из могильника Иза II, а именно отсутствие здесь гончарной посуды, склонен был отнести этот могильник ко времени от конца I тысячелетия до н. э. вплоть до двух первых веков нашей эры (Смiшко М.Ю., 1960, с. 115–129). Такая датировка могильника Иза II не обоснована, так как датирующие вещи в этом могильнике не найдены, а лепная посуда распространена и в более поздних комплексах, к тому же, при последующих раскопках в этом могильнике, помимо лепных, встречены и гончарные сосуды (Цигилик В.М., 1962, с. 76). При определении верхней хронологической границы культуры М.Ю. Смишко опирался на находку в кургане 2 Мышинского могильника бронзовой двупластинчатой фибулы, которую он отнес к VI – началу VII в. (Смiшко М.Ю., 1960, с. 110). Против такой поздней датировки фибулы выступила Л.В. Вакуленко, которая датировала ее временем не позднее V в. н. э. (Вакуленко Л.В., 1977, с. 66, 67). По ее мнению, культура карпатских курганов существовала с конца II – начала III по V в. Раннюю датировку она обосновывает находками одночленных подвязных фибул в могильнике Иза I и некоторых амфор (Вакуленко Л.В., 1977, с. 76; 1985, с. 61–63). Эти же фибулы из могильника Иза I В.Г. Котигорошко относит к III–IV вв. (Котигорошко В.Г., 1980а, с. 245, 246).

Одночленные прогнутые подвязные фибулы с короткой пружиной и узкой ножкой (в могильнике Иза I их найдено девять, одна происходит из могильника Марковцы; табл. XCIV, 19–22) относятся к началу позднеримского периода – концу II – началу III в. (Godłowski К., 1970, p. 83; Prahistoria…, 1981, s. 96–98). Их вариант с круглопроволочной дужкой по А.К. Амброзу появляется с конца II–III в. (Амброз А.К., 1966, с. 59). Относительно ранним временем – первой половиной III в. н. э. – датируется светлоглиняная остродонная амфора с расширенным книзу горлом и раздутым корпусом (табл. XCIV, 27), найденная на поселении Глыбокая (Шелов Д.Б., 1978, с. 19). Основная масса датирующих находок культуры относится к III–IV вв. Двучленные фибулы с высоким приемником, украшенные проволочными колечками (табл. XCIV, 10, 14), были широко распространены в Поднестровье и на территории Центральной и Северной Европы в основном на стадии С₂ позднеримского периода – в III в. н. э. (Prahistoria…, 1981, s. 99). Обломок бронзовой двучленной подвязной фибулы из тонкой проволоки и такая же фибула с пластинчатым корпусом из поселения Королевка (табл. XCIV, 6) датируются IV в. н. э. (Амброз А.К., 1966, с. 64). Светлоглиняные амфоры с узким горлом и коническим рифленым корпусом, относящиеся к «инкерманскому» типу (табл. XCIV, 25), найденные на многих памятниках, амфора с высоко поднятыми ручками из Каменки (табл. XCIV, 26) и амфора без ручек, обнаруженная в могильнике в Грушеве (табл. XCIV, 24), относятся к концу III–IV в. (Шелов Д.Б., 1978, с. 19). Стеклянный кубок цилиндрической формы со слегка расширяющимся горлом и округлой нижней частью, украшенный эмалевым узором (табл. XCIV, 17), происходит из провинциальноримских мастерских и, вероятно, датируется III в. н. э. (Вакуленко Л.В., 1985, с. 64). К наиболее позднему времени – концу IV–V в. – относится дву пластинчатая фибула с сильно выгнутой дужкой из кургана 2 могильника в Мышине (табл. XCIV, 1), принадлежащая к развитому варианту фибул этого типа (Вакуленко Л.В., 1977, с. 66, 67). Подобная фибула найдена на территории Румынии в комплексе с пряжкой и стеклянным кубком конца IV в. н. э. (Ioniţa J., 1974, p. 83–87). Этим же временем могут датироваться некоторые другие вещи, обнаруженные в комплексах культуры карпатских курганов: бронзовая округлая бляшка с прорезным орнаментом из Переросли (табл. XCIV, 2), удила, сделанные из бронзы и железа (табл. XCIV, 3), и маленькая серебряная пряжка овальной формы (табл. XCIV, 4), найденные в кургане 1 могильника Стопчатов (Вакуленко Л.В., 1985, с. 65, 66). Из кургана 15 могильника Нижний Струтинь происходит двуручная амфора с плоским дном (табл. XCIV, 23), которую Л.В. Вакуленко по ряду аналогий датирует концом II в. н. э. (Вакуленко Л.В., 1985, с. 63), а М.Ю. Смишко – III–IV вв. (Смiшко М.Ю., 1960, с. 104). Аналогию этой амфоре можно найти среди позднеантичных материалов IV в. н. э. (Античные государства…, 1984, с. 261, табл. XXIV, 20) и соответственно связать ее с поздними находками культуры карпатских курганов, тем более что урной в том же кургане служил гончарный сосуд.

Л.В. Вакуленко выделяет два этапа существования культуры. В первом из них (конец II – первая половина III в.), по ее мнению, преобладает лепная посуда, в том числе и столовая, которая позднее вытесняется гончарной, тогда как на позднем этапе (до первой половины V в.) господствует посуда, сделанная на гончарном круге (Вакуленко Л.В., 1985, с. 66). Действительно, в комплексах с самыми ранними фибулами (курганы 9, 11, 13, 20, 23 могильника Иза I) преобладает лепная посуда, но встречается и гончарная (в кургане 21 того же могильника обнаружены два лепных и два гончарных сосуда).

В комплексах с поздними вещами (Нижний Струтинь, курган 15; Мышин, курган 2; Переросли, курган 8) в основном найдена гончарная посуда. По-видимому, наблюдается тенденция к постепенному преобладанию в погребальных комплексах гончарной керамики, но в то же время пока не разработана относительная датировка культуры, не выяснены эволюция типов посуды и изменения по этапам других сторон материальной культуры (особенности погребального обряда, детали домостроительства и т. д.), говорить о существовании отдельных этапов культуры преждевременно.

В целом памятники культуры карпатских курганов можно датировать III – началом V в. Определенных комплексов конца II в. н. э. и вещей, узко датированных только этим временем, пока нет. Поэтому столь раннюю дату сложения культуры нельзя считать достаточно обоснованной.

Предположение о доживании культуры карпатских курганов до середины V в. н. э. было подкреплено в последние годы вескими данными о сосуществовании материалов этой культуры с памятниками раннесредневековой славянской культуры пражского типа. Хронологическое соприкосновение между этими более ранней и поздней культурами было выявлено при раскопках поселений Кодын и Гореча в бассейне Прута в пределах Черновицкой обл. (Русанова И.П., Тимощук Б.А., 1984а). В жилых комплексах на этих поселениях, остатки которых часто были перекрыты слоем пожара, находились вместе сосуды ранних вариантов пражского типа и лепная и гончарная посуда культуры карпатских курганов. Комплексы хорошо датируются железными арбалетовидными фибулами V в. н. э. Эта датировка подтверждается стратиграфическими данными поселений в Коды не, так как в следующий период их обитания, в начале VI в. н. э., смешение материалов этих двух культур полностью прекратилось. Совместное проживание носителей обеих культур на одних и тех же поселениях в течение какого-то, вероятно непродолжительного, времени привело к взаимовлияниям и в других сторонах материальной культуры, в частности в домостроительстве. Так, жилище 21 на поселении Кодын II первоначально отапливалось открытым очагом, что продолжало обычаи более раннего времени, но позднее очаг был заменен типично славянской печью-каменкой. На этом же поселении печи-каменки распространились и среди населения культуры карпатских курганов (жилища 23, 24), заимствовавшего эти более совершенные отопительные сооружения у славян – носителей пражской культуры.

Все эти данные позволяют выделить наиболее поздние материалы культуры карпатских курганов, относящиеся к V в. н. э. Их сопоставление с более ранними комплексами будет способствовать в дальнейшем выделению характерных черт керамики позднего периода культуры карпатских курганов.

Хозяйство и общественный строй.

Стационарные поселения и довольно большие могильники, расположенные на ровных террасах рек или на пологих склонах, свидетельствуют об оседлом образе жизни населения, занимавшего места, пригодные для земледелия и скотоводства. О земледелии говорят и отпечатки зерен злаков и половы на керамике и глиняной обмазке стен. Среди отпечатков выявлены следы зерен пшеницы, ячменя, овса, проса, ржи, а также сорняков, сопровождающих обычно яровые посевы. На поселении в Черепковцах в хозяйственной яме, находившейся в сгоревшей постройке, найдены большие зерновики и обгоревшие зерна овса, ячменя и пшеницы. Из орудий обработки почвы найден только обломок мотыги, но разнообразие выращиваемых злаков, возможно, свидетельствует о пашенном земледелии, для чего могли применять деревянные рала (Краснов Ю.А., 1965, с. 61). Урожай собирали при помощи серпов и хранили в вырытых в помещении жилищ и за их пределами ямах, а также в больших сосудах-зерновиках. На поселении Глыбокая раскопано мельничное сооружение, находившееся внутри жилого дома. В доме было выделено квадратное помещение, огороженное столбами, и в ею центре, возможно на подставке, стоял жернов, а рядом с ним была вырыта яма и лежали обломки большого зерновика.