Текст книги "Подлежит Удалению (СИ)"

Автор книги: Евгений Леган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 68 страниц)

И тут Мику понесло. Можно даже сказать – частично сорвало крышу. Быстро притихла и молча застыла, словно меня нет. Как только она выдержала небольшую паузу, разговор продолжился.

– Ты это… не обращай внимания. Наболело… – размяла лицо. – Чтобы я там тебе ни говорила, ты всё равно выглядишь отпадно. Правда, особенно если учесть эти милые кружева и лёгкость ткани. (Повышено) Заметь, – подняла пальчик, – это не эксплуатация женской красоты. Ты сама вправе выбирать то, что посчитаешь нужным. Никто не смеет тебя упрекать или относиться к тебе несоответствующим тоном. Для них – ты пример, хотя и подражать, тоже нужно с умом. (Спокойно) Демонстрация своих прелестей, в какой-то момент может стать безвкусицей. Я так скажу: «Нужно знать меру во всём и тогда, практически не будет проблем». Другое дело, что абсолютно всем нереально угодить. Главное – быть уверенной и достойно себя вести, хотя на улицу в таком, лучше не выходить. Не все оценят и поймут. До этого ещё нужно морально дорасти. Увы, – пожала плечами, – пока ещё рано.

– Они, наверное, подумают, – вздохнула, глядя в зеркало, – что-то плохое…

– К сожалению, да. Не то чтобы совсем уж откровенно дурное скажут, но-о как минимум это будет звучать так: «Ученик подцепил ночную лярву, прямо не отходя от клуба». Главное – не обижайся. Таково общественное мышление. Ничего с этим не поделаешь. Люди глупы, злы, завистливы и несчастны. Чем меньше мозги в голове кашеварят, тем агрессивнее они высказывают активную позицию. Здесь главное, чтобы до травли дело не дошло. Массовая истерия, вещь крайне страшная. Удручающая. Фокусироваться на чужом сиротки… уж больно любят, не замечая собственной грязи под ногтями… Главное вот что – веди себя на публике спокойно. Не дай этим сволочам, хоть как-то задеть. Они провоцируют все свои жизненные проблемы на тебя. Несчастные бедолаги хотят, чтобы и ты почувствовала их муки, но это совершенно не твоё. Отстранись. Выше голову. Ничего страшного здесь нет, просто усвой этот момент на будущее. Проще будет противостоять, а пока (весело) мы подберём тебе что-нибудь этакое, – покрутила ладошкой, – чтобы заткнуть этих дряхлых старпёров, и раскрыть воочию весь твой потенциал. Что скажешь?

Всё высказанное прозвучало как лекция. Оставалось разве что кивнуть.

– Хорошо… – вполоборота повернулась.

– Отлично, так вот, – скрестила пальцы, – чтобы такого с нами никогда не произошло, мы должны создать современный, невинный образ. Настолько чистый, лаконичный и ясный, что даже местная чернь со своих болот поймёт. Ассоциации должны… молнией срываться с языка. «Благородная де́вица», «Настоящая леди», «Принцесса». «Моя богиня» в конце-то концов. Главное – не переусердствовать в этом деле, иначе выкроим по-монашески серый букет для невзрачной мышки. Мы этого не хотим. Нам нужен баланс. Вот наша главная цель… В идеале ты должна показать всей своей натурой, что ты та самая из высшего общества, а не простите «уличная проходимка». Только так обычная челядь допрёт, что им до тебя как… до космоса. Недостижимая цель. Как… как божество ты обязана сиять. Только так это работает. Отпадает банальное желание противиться большинству и постигать. «На то воля божья», и всё тут. Обломись. Проще всего смириться и просто уйти в закат.

Сделав вольный жест, отметая прочую, как она говорит: «Челядь пальцами» подошла чуть ближе к началу подиума. Стало немного не по себе.

– Как я тебе уже ранее говорила, люди по своей натуре завистливы, хотя и не каждый лично тебе признается. Именно зависть, двигает к заветной цели многими путями. Жила ты себе спокойно, без бед, пока не узнала, что твоя соседка, выиграла в лотерею или вышла замуж за успешного мужчину. Батрачишь, вкалываешь на двух работах, а твой босс катается на шикарном авто. Кто-то позволяет купить себе дом, а тебе приходится менять съёмное жильё и так можно до бесконечности. Что ты при этом чувствуешь?

– Ничего… (Вдумчиво) А-а-а, что должно быть?

– То-то и оно, а вообще, неважно. «Довольствуйся малым» так они говорят, затачивая в мозгах общественности бедность. Вселенская несправедливость. «Это не я виноват. Это судьба так сложилась». Понимаю. Очень прискорбно слышать, но жаловаться, простите, скрестив ручки в гробу, не наш вариант. Я бы по-другому этот слоган сказала. «Довольствуйся… в простых вещах. Не всё говно мира нужно тебе». Что-то я немного, – улыбнулась, – увлеклась не тем. – Ладно, – подтянулась, – давай заниматься серьёзными вещами пока взрослая тётенька, окончательно не запудрила тебе мозги… В общем, – замерила меня в рамочку из пальцев, – когда кошельки увидят твой конечный облик, они все с дуба рухнут. Ты должна быть для них как живой пример. Пособие для подражания. Здесь очень хорошо работает, что ты из обычной семьи. Одновременно… как бы даёшь надежду, а с другой стороны, хладнокровно отбираешь её. Всё возможно, и одновременно нет. Старайся, трудись над собой, а как посмотришь на тебя – так сразу плохо становится. Всё желание жить отпадает. Нужно, не то, что не хило пыхтеть, а из кожи вон лезть. Трудиться до 7 пота… Таким образом, ты оставляешь своеобразные бреши для манёвра, хотя, по сути, их толком-то и нет. Это ты победила. Не они.

– Но-о-о… я же ничего в принципе не добилась… Моих заслуг… нет…

– (Удивлённо) Ничего себе не добилась? – подошла ближе. – Нет никаких заслуг? Душечка, послушай. Это далеко непросто захомутать такого кавалера. Ты не выйдешь на балкон от нефиг делать и с дуру не выпалишь: «Хочу нормального мужика!». Точнее, выйдешь и орнёшь во всю голосину, но вместо пачки достойных мужей, минимум, что услышь в свой адрес – какая ты ненормальная. С ебанцой. Это не вариант получить сотню другую предложений от желающих поиметь тебя. Да, именно так. А всё потому, что адекватных давно разобрали. Тихонько пылятся себе как трофеи на полочке. Никто не поделиться своим добром… И это минимум. Про максимум даже думать не хочется. Да, вместо тебя могла стоять совершенно другая девочка, но сейчас, стоишь именно ты, а значит – у тебя всё получилось. Не надо принижать свои заслуги. Всё произошло так, как и должно быть. Не нагоняй на себя. Правда. Ты этот праздник заслужила.

– (Понуро) Да, вы правы, но…

– Послушай, я всё понимаю, но давай мы не будем сейчас грустить. У нас впереди куча дел, – за спину кивнула. – Ты посмотри сколько платьев тебя ждут, а ещё у нас завивка, – загнула палец, – маникюр, макияж. Туфли подобрать нужно. В общем, куча важного всего… Пойдём милочка, – махнула к себе, – пойдём. Нам многое необходимо успеть. Мужчины очень не любят, когда их заставляют больше положенного ждать. (Улыбчиво) Уж очень они капризные.

Настроение заметно поднялось. Мика знала, за какие ниточки лучше всего тянуть. Полегчало. Правда. Словесный, точечный массаж.

Одно неловкое движение чуть ли не поставило точку на всём мероприятии. Как же ненавижу в такие моменты себя. Нога, чёрт её дери, стоит чуть расслабится, плывёт от радости в произвольном пути. Отпустила бдительность и на тебе. Кинула с платформы прямо ей под бок. Ух, знала бы кто, как оно обернётся, точно б сошла обычным путём. Высота в 2 ступеньки, сделала непоправимое. Буквально унизила меня перед ответственным лицом. Хуже ощущение возможно, но только не тогда, когда всё может накрыться. Единственным плюсом остались целые коленки. За миг репутация – неуклюжего осла.

– (Медленно) Тише-е-е деточка, – стала аккуратно поднимать, – тише-е… С чего-то тебе убиться так захотелось?

– (Жалобно) Нет… Не захотелось.

– (Натужно) Тогда, пожалуйста… нормально… – поставила на ноги, – ходи… Вон, – подтащила лодыжкой кубик, – садись.

– (Жалобно) Но я же…

– А я говорю – садись… (Нежно) Садись. Отдохни. Нужно осмотреть тебя. А вдруг ты растяжение получила? Хочешь, чтобы мы всё отменили?

– (Испуганно) Нет, не хочу.

– Тогда садись… Вот, – погладила по спинке, – хорошо. Молодец милочка. Вытяни вперёд ножки, – согнулась. – Дай осмотрю.

Насколько же стало неловко. Опять. Моя «любимая» карта беспомощности, сыграла в который раз. Очередная проблема. Излишняя потуга, которая повисла на чужой шее. Как же… тупо привлекать внимание к собственной глупости, правда… бесполезно отстаивать свои права. Мика ну очень морально давила. Я не могла ей отказать. Само понятие противиться и капризничать не работало, зато работал… стыд. Банальный, отвратительный стыд. Всё дыхание перекрывает паскуда. В 101 раз нервы ударили по мозгам. Единственный, какой мне видится выход – смирится. Да, смирится. Такое уж бедственное положение вечно вляпываться в лужу и ждать помощи. К подобному… очень быстро привыкаешь. Остаётся чуть-чуть поступить щепоткой гордости. Понуро свесить голову. Сделать опустошённый вид.

– Ты как, – осторожно ощупала щиколотку, – ничего? Точно ничего не болит? – чуть сильнее надавила.

– Нет, всё в порядке. Я же говорю, ничего серьёзного.

– Вторую ногу дай, – внимательно осмотрела застёжку первой. – Подожди… – взяла за тонюсенький ремешок. – И ты мне говоришь, что тебе не больно? Лоя, – подняла голову, – (недовольно) лучше не ври. Ты только что, туфельку порвала. Таким макаром с лёгкостью можно сустав себе повредить. Оступишься раз, и всё. Открытый перелом. Все кости выползут наружу. Этого ты хочешь, да?

– (Испуганно) Нет, но мне, правда, не больно. Я вам клянусь. Зуб даю.

– Хорошо. Я поверю, но, – задрала палец, – если я увижу, что ты хромаешь – тут же в гипс замотаю. Понятно?

– (Испуганно) Да, – взглотнула, – ещё как.

– (Спокойно) И как тебя так угораздило? – начала осматривать вторую. – За щель, что ли, зацепилась? Споткнулась? Неужели где-то… дощечки разошлись…

– (Грустно) Нет… просто… неудачно шагнула…

– Ой ты моя дурёха, – тут же бросила все дела обняв. – Как чувствовала, что не нужно это тебе. Извини, – ласково коснулась лица, – ладно? Больше подобного не повторится. Обещаю. Этого нам ещё не хватало угробить тебя. В гипсе вместе с платьем на праздник везти… Точно ничего не болит? Уверена?

– Нет, всё хорошо, правда.

– Точно?

– Ага, – улыбнулась.

– Ладно… Убедила…

Мика напоследок, закрутила локон волос за ушко. Я была только рада. Любое её прикосновение вызывало приятный мандраж.

– Давай, просто забудем это маленькое недоразумение? У нас… пф-ф… куча важных дел… Нам правда нужно немного поспешить. Если всё в порядке, тогда… ты готова вернуться к примерке? Посмотри, – рукой постаралась объять, – сколько у нас всего. Сколько кругом прелести. Едва ли за день в каждый влезешь прикид, но нам, правда, нужно поспешить. Ну что, пойдём?

– Ага, – радостно кивнула.

– Просто отлично. Возвращайся к платьям, а я пока, – осмотрелась, – кое-что подберу… Справишься без меня?

– А то.

– Умничка, – поцеловала в лобик. – А теперь, – встала, – иди.

Разговор закончился на приятной ноте. Наконец, пришла очередь примерять действительно сто́ящую одежду, а не бесконечные наряды, главная цель которых всю мясистость тела наружу обличить. Мика в этом плане самую чуточку съязвила. Может, и не чуточку. Непрезентабельной одёжки было гораздо больше. В разы.

Сперва, даже показалось забавно. Первые три – четыре, просто шли на ура. Покривлялись, посмеялись. Пощеголяла перед зеркалами. Поёрничала, но каждое последующее платье, не на шутку утомляло. Особенно на голодный желудок. Для начала переоденься, потом настройся. Следом пройдись, повернись, наклонись… Божечки ты мой… И так раз за разом. Одевать, снимать, ходить. В разных позах извиваться… Устала капитально, а ещё таких нарядов ожидало штук… 10 не менее. Не исключено что больше. Одно, второе. У-ф-ф… Моя бы воля, вынесла бы домой полмагазина. Чего уж там таить, подчистую всё. Даже самые непрезентабельные и открытые. Местами, просто абсурдное наполнение гардероба, за то само качество бо…же… мой… Не полюбиться так стерпится. Ничего другого больше не остаётся. Потом вспоминаю про ценник и грущу… Опять всё настроение сводится к деньгам.

Примерять можно до бесконечности, однако были вещи и поважнее каких-то там тряпок… Тот ещё паршивец, если упоминать, сколько гадости он сотворил. Его разносторонние ошибки, с лёгкостью перебивала ручная гадюка, которую он по своей глупости пощадил. О да-а… Как сейчас вспоминаю картинки. Почти во всех случаях я пыталась эту гадину… задушить…

Мы-ы… однозначно не были теми друзьями, что позволяют себе прилюдно откалывать приколы и вбрасывать на ветер непонятную дичь. Таковой она, может быть, и считала себя. Везде своя, но даже смерть не исправит её поступков. Какой бы она ни прикидывалась, приятелями нас, ну просто невозможно назвать. Скорее так… случайные знакомые и то с натяжкой. Я-то уж точно поневоле встретилась с ней, а она… Дай ей, в общем-то, насрать. После всех жизненных перипетий моя бы воля и вовсе человека не знать. Как только впервые мымра открыла свой рот – всё стало понятно. Её пасть не очень-то и благозвучно скрепит. До близости там… ой как далеко. Практически невозможно разговориться. Не представляю, что должно случиться такого… неординарного, чтобы кардинально поменять мнение о данной персоне. Не всякая тайна в шкафу, позволяет так открыто и грубо вести себя. Это отсутствие в первую очередь манер и воспитания. Как же мне хотелось эту заразу придушить. Я не собираюсь ни при каких обстоятельствах менять своё мнение. И каяться тоже нет смысла. Даже самый жестокий факт, не позволяет отрываться на людях. Да по ней дурка плачет. Сразу видно, что человек больной. Ненормальная. Таких навряд ли что-то исправит. «Смерть» как говорил Бургунд. «Только смерть».

Всякая дурь лезла в башку. Да, всё верно. Прощальный, дружеский день, а не реквием по долбанутой суке. Мы отпразднуем, и он уедет. Как-то даже… всё равно неправильно звучит. Не стоило соглашаться на авантюру. Слишком уж… Это, как взять заключённого на одни сутки и выпустить его на свободу, а на завтра, вновь заковать в клетке. Не равносильно, конечно, но что-то подобное сразу приходит на ум. Это как… стать на сутки если не королевой, то хотя бы принцессой, и в тот же вечер вернуться в свою унылую лачугу. Ситуация супер… Не самая критическая, правда лучше от осознания не становится. Крайне мало положительных кругом вещей. Сплошной стресс, с которым вечно приходится делить свою подушку. Ничего не хочется. Хочется прийти и поскорее заснуть.

– (Сдержано) Дорогуша… Хватит плескаться в зарослях. Выныривай. Я жду.

Пришлось выйти. Стыд и позор.

– (Довольно) Ну-у-у-у, – подошла ближе. – Конкретно это на тебе смотрится гора-а-аздо приземистее, хотя-я-я… ты больше похожа на (улыбаясь) тетерева. Ага, – кивнула, – самая миловидная птичка в моей жизни. Тёмный окрас и красное пятнышко. Разве не мило? Так и хочется тебя, – стукнула зубами, – укусить…

– Серьёзно? – посмотрела в зеркало. – Ты… это заставила меня напялить? Ну ты и (угрюмо) бесстыдница. Я правда похожа… на птицу… На курицу… Блин…

– Извини меня, – обняла сзади. – Мне просто хотелось чуточку подурачиться. Себя повеселить. Ну правда, – улыбнулась, – когда ещё будет такой момент? Тем более, никакая ты не курица. Это естественный окрас. Иногда, и у природы можно кое-что… подсмотреть. Хочу заметить, очень правильный вектор развития, а то, что, – коснулась пёрышка, – немного пушка не хватает, так это ничего. Своего рода дань птичке. Не делать же из тебя полноценный трофей?.. Вот и я так не считаю.

– Но оно же длинное! – попыталась поднять весь подол платья. – Длинное!

– Всё верно. Так и задумано. Хвостик у птицы есть? Есть. Вот и у тебя теперь собственный хвостик позади. Не свадебный наряд, конечно, чтобы подметать всю грязь с пола, но тоже пойдёт. Лучше посмотри на этот переход, – коснулась рукава. – Где ещё такую прелесть найдёшь? Чёрно-синяя палитра и белые поджилки, а сам кончик, – присмотрелась, – отдельный вид искусства. Это ж как гады запарились… Ну ты глянь, – взяла за край чуть ниже линии выреза бедра. – Хрен допетриш, что это имитация. И заметь, – едва на себя оттянула, – оно прилегает только в нужных местах, не пряча тебя в коконе из бахромы и волос. Только в конце по складкам, можно сказать, что перьев-то и нет. Поверь, лучше уж так, чем повсюду торчащее добро… Ты же не хочешь линять прямо на глазах у публики? Вот тебе и отличный компромисс, а то, что воротничок чуточку «облезлый», – дотронулась, – эт ничего. Довольно мило. Красненький с тёмными пятнышками… Как по мне – попадание в цель. На любом другом мероприятии, 100% легло бы на тебя! Не хватает разве что, – присмотрелась на вырез груди, – колье. Такого знаешь… с камнем. Драгоценным. И покрупнее, чтобы обзавидовались пердуны. Притащили своих силиконовых сук с вырезом на пятый размер и там же, обосрались. Жаль, ситуация не та, но ничего. Это мы на запасное мероприятие оставим, а то вдруг что. Обстановка по пять раз на дню меняется. Обязательно пригодится.

Мика и близко не утихала. Я всё это время глупо краснела позади.

– (Растеряно) Всё, – развернулась, – я-я-я… ухожу…

– (Искренне) Ну не надо так. Не обижайся, – осторожно придержала за руку. – Оно правда неплохо смотрится на тебе. Да, перья на воротнике выглядят редкими, но это… мода. Стиль. Дань природе. Не делать же из тебя полноценного павлина? Думаю, нет, хотя, – кивнула назад, – одно на примете точно есть, – ухмыльнулась. – Пышное, цветастое. Прям вырвиглаз. Вот там, да. Действительно, цирк… Я, как представляю тебя танцующей в нём… Ух, горячо… Почти жар-птица с перекосом в папоротник цветов. Поверь, – вздохнула, – я хочу только лучшее для тебя.

Ещё парочку милых ужимок и успокоение само пришло. Улыбка, как всегда, озаряла. Мягчайшие ручонки будоражили кожу. Невозможно обижаться всерьёз.

– Послушай, – посмотрела на мои туфельки, – ты еле стоишь на ногах. Сними к чёрту эту обувку. Пускай пальчики, наконец, отдохнут. Сколько можно.

Так и сделала. И да, стало гораздо лучше. Оставалось только поесть…

– Хорошо. Давай тогда следующее мерить. Эй, ты чего?

– (Изнывая) Я не могу-у-у, – сползла с рук на махровый пол. – Я устала… Я есть хочу… – распласталась по ковру. – Я голодна… как зверь…

– А чего ты хотела? Раз вышла в свет с таким… юношей… – задумалась, – значит, и выглядеть нужно подобающее, а с едой, – присела на корточки, – увы, придётся подождать. Думаю, я могу принести что-нибудь вредное перекусить, но это испортит тебе аппетит. Зачем желудок всякой ерундой травить? Нам всего-то, – подмигнула, – не так много осталось. В темпе вальса перемерим и дальше рванём красоту наводить. (Недовольно) Если Мико паршивка напортачит и здесь, то боюсь понадобиться, – вдохнула, – с 10-к перемерить и для него. Спокойно, – уловила мой взгляд, – не платьев, конечно же, – улыбнулась. – Ладно, – встала, – продолжим… Давай, – махнула, – поднимайся. Некогда отдыхать. Пора косточки снова размять.

– (Устало) Я не могу… – вытянула ручонки. – Поднимай меня…

– А через не могу. Не капризничай. Вставай.

Мика сжалилась. Такое выражение глаз впервые пылилось на полке.

– (Напряжённо) Тебе, – стала подымать, – кстати, какое больше нравится?

– Они все хороши, – встала на ноги. – Все бы забрала, кроме этого. Дурного.

– Э-э-эх, ты-ы-ы, – отряхнула платьице. – Изыски моды для тебя далеки… Ну ничего. Со временем всё поймёшь… (Скептически) Ну и тяжёлая же ты пушинка, однако. А с виду так и не скажешь.

Я немного покривлялась в ответ. Наши улыбки скрашивали мой голод.

Очередной стоит выбор… Треклятая хрень. Выбор между плохим и хорошем очевиден, правда, порой всё равно не понимаю, зачем нужно мучать и держать. Я на всё согласна, а меня опять заставляют делать однотипные вещи. Спешка. Как же задрало. Мне и дома от этого никуда не деться. Сколько живу, а времени, не хватает никогда. Сон. Работа. Отдых… Одинаково. Пытаться исправить своё положение не грех, но… какой в этом толк, если ни хрена не получается? День ото дня доставшее дежавю. Нас используют. Заставляют. Мы, те самые, треклятые затычки, которыми бесконечно пытаются залатать брешь. Которые нифига не помогают. Не правят, а ломают… Сколько дыры ложью ни латай, однако судно обязательно пойдёт на дно. И так ситуация дрянь, а тут ещё одиночество калечит и роняет. Если смотреть на положение мух издалека – жизнь местами прекрасна, но уродство, оно кроется внутри. В копошении… чужого дерьма…

После бесконечных, не самых приятных попыток, мы перемеряли всё. Почти. На все 18 банально не хватало времени, учитывая, какой выбрали для меня подход. Некоторые так и остались висеть на вешалках, а нижние – продолжали валяться в кому. Под самый конец мук, платья хаотично были разбросаны повсюду. Я устала их менять. Мы обе грохнулись на мягкий диван.

– Боже, – блаженно выдохнула, – почти всё, – косо посмотрела на кабинку с занавесками. – Такое чувство, сама в каждое залезла… Когда все мои платья вдруг окажутся узкими – настанет апокалипсис. Помру не с голоду, так со стыда…

Лёгкая обстановка помогала расслабиться. Назревал очередной вопрос.

– (Неуверенно) Можно кое-что… спросить?

– Конечно, – пожала плечами, – о чём речь. Не надо каждый раз спрашивать разрешения. Если что-то интересует, – повернула голову, – просто скажи. Я всегда рада ответить, даже на самый глупый пустяк. Счастье, оно в мелочах, – поправила спадающий локон волос, – разве не так?

– (Стеснительно) Хорошо… Он может прозвучать слегка странным, но мне очень важно узнать на него ответ.

– (Заинтересованно) Ты моя ягодка… Заинтриговала, – подсела чуть ближе. – Жду не дождусь. Задавай…

– Ладно… (Неловко) Это может прозвучать, весьма-а глупо, но-о-о… Почему вы… Почему ты мне помогаешь?

Язык заплетался. Изо рта ползла откровенная сушь.

– (Растеряно) Я это… Ну это… Ну блин-н-н… – скрыла лицо ладошками.

– Я прекрасно поняла, – улыбнулась. – Всё просто. Ты не безразлична… мне.

Сердце забилось чаще. Полная растерянность.

– Знаешь, есть такая категория лиц, которые… изначально вызывают у тебя симпатию. С первого взгляда. Их не так много, да и распознать местами бывает сложно… В мире, немало откровенной фальши даже среди множества ярких, но тусклых внутри блестил… Не каждый надо признать, хочет мириться со своей блёклостью. Вот и появляются кругом пустышки да подделки, старающиеся, тебя в обратном убедить. Это не мною придумано. Такова жизнь… Пылают ярко, да сгорают быстро. Лгут остальным и что главное – себе. Уступки с совестью. Это норма. Получается – двойная жизнь.

Мика говорила очень расплывчато в своих формулировках. Отчасти понять можно, но истинный контекст для меня сокрыт. На руках не носили. До божеств – не оглашали, да и слов хороших звучало крайне редко. Всё чаще обращаются как с грязью на подошве. Если подумать… действительно можно вызывать симпатию и быть при этом совершенно несчастной. Одно от второго не шибко зависит. Если со всеми лояльничать и каждому потыкать – на шею сядут. Опомниться не успеешь, как станешь персональным рабом. Жаль, что именно так, и получается. Страдаю я, а другим ничего. Такова кара. Незавидная судьба.

– Что хорошо, – закинула ногу на ногу, – мы не живём в абсолютном мраке. У большинства голов есть глаза. Люди способны истину увидеть. Невозможно существовать в вечном обмане. Рано или поздно с неба, – приятно облизнулась, – обязательно срывается та самая звёздочка, способная всех озарить… (Томно) Она моментально загорается в толпе. Ей, по сути, ничего не надо делать. Ей достаточно просто существовать. Только и нужно, что ею любоваться. Ручонки сами тянуться к ней… (Тихо) Ты моя маленькая звёздочка, – повернула голову. – Полегчало?

Рука осторожно коснулась коленки, и лёгкая, ласковая дрожь пробежалась по всему телу. Давно не было так спокойно на душе.

– (Стеснительно) Да… Спасибо… Очень приятно…

– (Тихо) Я-я… ответила на твой вопрос?

Милый взгляд. Нежное шептание. Кто угодно готов растаять.

– (Стеснительно) Д-да…

– Вот и хорошо. Ладно, тогда, – подтянулась, – вернёмся к нашим ослам. – Ну что, – заискрила глазками, – готова к откровению? Хочешь узнать мой вариант?

– (Радостно) Ага! – подскочила. – И-и-и какое же нам… подходит?

– (Тоскливо) Пока-а… увы, никакое. Нужно ещё раз очень бегло переменить.

– (Капризно) Нет! Только не снова!

– Шучу, – улыбнулась. – Не переживай. Мы уже на финишной… пря…мой…

Стоило отвлечься, как юркие пальчики незаметно впились вбок.

– А-а-а-ай, не надо! (Стеснительно) Я очень боюсь щекотки…

– А никто и не говорил, – медленно стала перебирать пальцами, – что будет легко, – вцепилась во второй бочок.

– (Смеясь) Не мучь меня! Прекрати!! Я больше не могу… Серьёзно!!

Ловкие ручонки идеально выискивали запретные места, заставляя кричать и смеяться. Она попросту повалила меня на диван. Нависшая угроза держала натиск.

Раз за разом всё сложнее противостоять. Мольбы о помиловании напрасны. Мика, как специально, то начинает безжалостно без передышки щекотать, то резко вдруг забывает. Едва ли зарождается мысль: «Наконец, всё закончилось», атакует. Мучительница, ей-богу. Издевается. Если бы все проблемы решались хохотом, я только за. Лучше смеяться, чем лить слёзы зря, хотя умереть от щекотки – 2-я по нелепости смерть. Первая, захлебнуться в собственной луже.

Куда больше положенного терпеть, физически нет сил. Живот надрывается от смеха. Никак не унимается. Слышно, наверное, аж в другом павильоне. Хищник подтачивает зубы в предвкушении последнего укуса. Пальцы превращаются в одно единое жало. Прогнулась, а над головой раздался писк.

– (Радостно) И-и-и… фи-и-инальный… (томно) укус-с-с кобры-ы-ы…

Даже не знаю что сказать. Промахнулась. Зависла в нескольких сантиметрах от лица. Сдерживать её запястья удавалось с трудом. Облизывая в улыбке губы, в точности напоминала свою сестру.

– Хватит! Стоп!!! – грубо выкрикнула. – Я больше не могу! Я сейчас умру!!!

– (Нежно) Как скажешь… – перестала наседать, – красавица…

– Вы в точности как ваша… сестра…

– (Удивлённо) Ты расстроена?

– Нет, но можно, пожалуйста, слезть?

Некий осадок першил в горле, но по итогу мы разошлись мирно.

– Ладно, – отсела на своё место, – вернёмся к делу. Передохнули и хватит.

С этого момента я больше глаз с неё не спускала. Поправила волосы и села ровно. Мика оценивая наряды, обратилась:

– Остановимся тогда… на предпоследнем. Что скажешь? По-моему – самое то. Длинное почти в пол. Укороченное спереди. Облегает бёдра и талию в нужных местах, и сидит свободно. Лёгкие вырезы по бокам и спине. Смотрится утончённо, но главное – женственно. Не похабно. То, что ткань… немного касается пола, не страшно. Это – аристократично. Мы не собираемся без конца по улицам бродить. Наша миссия в другом, – подмигнула. – Плюс ко всему идеально выверенный белый цвет в сочетании с шампанским колоритом. Бли-н-н, – укусила палец, – всё никак не могу забыть, то золотистое… Обязательно с получки себе куплю, а это, – обратила взгляд на стол, – у него к тому же плечики открытые. М-м-м, – вздохнула, – просто чудо. Подойдёт совершенно любая, нормальная обувь, кроме домашних тапочек. Уж этих проблем точно не будет. Или будут? – скептически посмотрела вбок. – Если вкратце, ты почти готова. Осталась самая мелочь: сделать правильную причёску и добавить щепотку макияжа. Нужно искусно подчеркнуть, а не затмить природную красоту. Немножечко духов, тоже не повредят. Даже твой олух заметит. Всё, – неожиданно встала. – Бери это и переодевайся. Мы почти у цели…

Мика напоследок замялась. Во всей мимике мышц читалось нечто печальное. Неловкое. Спросили моё мнение, но так и не дали ответить. Ощущение… не очень.

* * *

Чуточку обдумав мысли на свежем воздухе, охранник вернулся в салон. Второй сигаретки, чтобы подольше покемарить не было.

– Что, начальство бушует? – заинтриговано спросил водитель.

– Да, – захлопнул за собой дверь, – переживает. Ясное дело.

– (Заинтересованно) А-а-а… вы как собственно… распознали мою ложь? Не подумайте, я на вас не в обиде просто… интересно. Я же нигде не выдал себя, – резво повернулся к собеседнику. – Граната, эт ерунда. Это последствия… Ну так что, скажете или вам… в лом?

– Колымага-то, – постучал по боковому стеклу, – твоя?

– Не моя, но я на ней частенько езжу. Шишек наших развожу и, пожалуйста, не надо ничего больше ломать. Я вас крайне прошу. Даже минимальная починка будет дорого стоить. По крайней мере… (недовольно) мне…

– Неужто ли такому дармоеду, – аккуратно приоткрыл, – недоплачивают? Вот это новость, а я думал, вас бесстыжих щеглов на собачьем корме держат.

– К вашему сведению, – глубоко вдохнул, – у меня… отличнейшая зарплата, просто ко мне немного… иное отношение. Так сказать… специфическое. Ну так… что? Вы поделитесь своим наблюдением или нет?

– Трещать по пустякам я особо не люблю… – косо посмотрел на парня. – Ты себя в зеркале видел? На лице всё написано. И дня не проработал тяжёлым трудом. Папочка устроил на должность, и всё. Сиди и перди… Вот только не надо сейчас оправдываться. Не надо. Я за свою жизнь повидал достаточно. У каждого отца в прерогативе есть необходимость пропихнуть своего бездаря как можно ближе к себе. Это нормально. Не осуждаю. Я осуждаю, – полноценно повернул голову, – таких как ты. Сблев перегнившего отходняка.

– Знаете… – поморщился, – а это очень удобно грести всех подряд под одну гребёнку. Так гораздо проще. Не надо особо разбираться. Заклеймил и долой. Вы же… не знаете, кто я на самом деле. А вдруг…

– (Раздражённо) Да в курсе я. В курсе. Можешь не распинаться. Ты – 100% бабник. И транжира. Весь сука салон бабскими духами провонял. Машину из-за тебя сменили. Дышать, – полностью открыл окно, – невозможно. Даже мой пиджак, – принюхался, – тобою пропах. Как же мерзко это звучит. В следующий раз, хотя бы для разнообразия… А, ну да… Тебе же проще будет купить духи с запахом пота.

– Что за ерунда? Что за ахинею вы сейчас несёте?

– О, малыш показал кривые зубки? Никакая это не ерунда. На пальцы свои посмотри. На руки в целом, – вздохнул. – Они по-пидорски ухожены. Ногти хотя бы иногда стриги, правда… и здесь промашка. На маникюре за тебя и так сделают. Тонкие, щуплые сосиски. У тебя мозоли, хоть раз в жизни были?.. Что, опять нет? Хуже наказания копаться в дерьме точно для тебя нет. Если что-то не так, то давай, парируй. Опровергни. Интересно будет послушать.

– (Вдумчиво) В целом, – посмотрел на свои ногти, – так и есть…

– (Возбуждённо) Да сука, – иллюзорно метнул дротик. – В десяточку!

– Так-то может и оно, но-о… это всё равно не позволяет вам издеваться над людьми. Особенно без повода.

– В этом плане ты прав. Извини меня… пока что, но повод скоро обязательно будет. Не бывает таких скучных инцидентов, когда с тобой за рулём… дилетант… А я же просил. Умолял. Дайте нормального. Отпустите на денёк погулять лучшего. Эх-х-х, – отмахнулся, – в который раз бездари подвели… По крайней мере сидеть в машине удобно. Хотя бы за это, спасибо стоит сказать. Наверное. Неужели, у вас так во всём? Абсолютно всем похер на свою работу?