Текст книги "Подлежит Удалению (СИ)"

Автор книги: Евгений Леган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 68 страниц)

Я могу ещё долго распыляться по теме, насколько у неё приятная на ощупь кожа, но это, кажется… уже перебор. Были вещи и поважнее. К примеру, платья, на которые мы так усердно, стоя на одном месте, шли. Вокруг… настолько много женских штучек, что глаза, как ни странно, негодуют. Невозможно сразу ухватить. Пределу мечтаний нет конца. Столько всего. Задолбаешься перечислять.

Все эти шмотки стоит отметить, приводили в восторг не только меня. Мика с наслаждением… глазами пожирала ассортимент. Смущал всего-то… один момент. Отсутствие ценников. Ну и да, покупателей. Как же без них. Мы практически были одни. Я и персонал ателье. Больше похоже на дизайнерскую выставку, но вернёмся к нарядам. Как же… они мне дались… Очень приятно… дались…

Красивых тряпок повсюду… много. Ну просто… завались… Громаднейшее обилие качественного выбора. Всё радует глаз, но ставшие более… привычными рубашки с пиджаками под юбку – и близко не пахло здесь. Доминирующее число женских прелестей нежели мужских изысков. Кроме гегемонии платьев – по сути, больше ничего нет. Парочку мест с туфлями и сумочками не в счёт. Может так оно и лучше. Вариативность в узком кругу. Меня, сто пудов заклинило бы на очередной кофточке. Хорошо, что их здесь нет. Смотрю украдкой на бесконечные вешалки и понимаю. Придётся подождать…

Я, как нутром чувствовала, что примерка затянется на несколько часов. Есть уже ну очень хотелось, а мы всё шли. Хотя бы шли, а не торчали на месте. Девушка заводила в самую глубь рядов. Стенды с моделями манекенов. Шапочки любимые мои. Мы стали утопать в разнообразии всё глубже. Под конец пути уже и лёгкие плащики с курточками пошли, хотя опять же своих сорочек, я так и не увидела. Это не школьная распродажа для детей. Здесь обставлено по-другому. Жизнь, кажется, идёт в совершенно ином ключе.

Мира, тьфу, то есть Мика, практически не реагировала на манящие вещи, мимолётно цепляя определённые мелочи. Возможно, ей тоже хотелось что-нибудь примерить. Увы, времени нет. Планы другие. Она целенаправленно зигзагом вела в нужный угол. Разочарованные взгляды одежды в миг прощанья, навивали тоску.

Едва достигли нужной секции в 7-м ряду, как тут же резвые ручонки стащили несколько вешалок. Потом парочку. Ещё одну. Кладезь новых эмоций испытывала уже я, когда и до меня дошла очередь складировать на себе всё подряд. Сильнее радости просто… не описать… Начиная с третьей пары, Мика срывала одёжку, как лепестки с деревьев. Очевидно, большие и дорогие листья. Я задумалась об этом лишь тогда, когда на руках вырос ком. Не представляю, как с моими-то доходами заплатить сейчас хотя бы за одно. Уповать на подарки в последнее время особо не приходилось. Не доводилось также и выбирать. Пока краешком глаза оцениваю, на меня уже валится целая гора. Ноша постепенно становится неподъёмная.

– (Изумлённо) Тут платьев у вас… – бросила взгляд на свой ком, – кажись… с десяток минимум…

– Почти угадала. Сейчас будет, – присмотрелась, – 16… Вот, – высвободила три штуки на меня, – бери пока все эти. Я ещё чуточку прихвачу. Неси их вон туда, – указала рукой на соседнюю примерочную. – На первый раз хватит. Иди, милочка. Сейчас догоню.

Лёгкий толчок рук направил прямиком в ближайшую комнату. Что хорошо, мы стояли как раз поблизости. Идти далеко не пришлось. Всё бы и ничего, если бы не хаотичная спешка. Я… ни хрена не понимала, во что ввязалась. Перемерить под 20 штук без учёта туфель, половину вечности уйдёт. Точно не меньше… Как сядет. Подойдёт ли размер. По фигуре будет ли нормально. Цвет может не понравиться. Фактура. Если грубоватая ткань, то изнутри будет колоть. Не каждая стирка в этом случае поможет исправить. В общем, ещё куча нюансов и мелочей, которые стоит пережить. Одновременно радость и грусть, правда саму грусть затмевает ожидание. Ожидание… перемерить… всё…

Некоторые платья, через раз свисали с края, едва ли я делала шаг. Без конца встряхиваю и подбрасываю их обратно. Хорошо, что очень скоро закончился этот лабиринт. Начинали от центра, а вышли сбоку. С десяток рядов по обе стороны. Не так уж и много, если смотреть в лоб. Чуть-чуть оставалось до уборной. Женская гардеробная соседствовала с мужской.

По её же словам, для дамской раздевалки – был выделен целый зал, в то время как мужской, сочетал в себе всё. Примерочная и одежда. Стало понятно, почему я не видела отличимых вещей. Для них заготовлена комнатка другая. Меньше. Менее комфортная. Слишком плотно обставлена и захламлена. Негде толком развернутся. Зато там были мои пиджачки. Эх-х-х… Я настолько поднаторела на эту тему, что чувствую себя неудобно, когда плечики облегает лишь майка. Хотя бы рубашку и ту накинуть, а лучше всего пиджак. Не знаю почему. Наверное, ощущение… будто голая. У меня так почему-то во всём. Хочется как можно больше на себя нацепить.

Как раз мимо меня мелькнул мужской зал, из которого навстречу, случайно вышел посторонний… человек в бежевом костюме. Боже, да я вам клянусь, я уже раньше видела его. Он точно бывал у нас в школе. Не помню, когда и где именно, но, кроме него из мужского персонала, не ходил в подобной гамме никто. Вообще никто. У мальчишек в целом – довольно плохо с внешним стилем, так как красоту мира и цветов, нужно взращивать в себе и понимать. Хоть на толику разбираться в моде. В сочетании образов и вещей. Он же как раз, этим критерием и обладал. Этим наверняка и запомнился. Коричневые ботинки. Серый в полосочку жилет. Рубашка белая. Без галстука. Кажись, всё. Единственное, что за причёской, толком лица не рассмотреть. У нас так… некоторые юноши лет в 16 ходили. Настолько заросшие, что волосы достигают… языка. Больше похоже… на-а-а… классическое такое каре, только есть чёлка. Я бы вспомнила про него больше, если бы он так стремительно не пронёсся мимо. Чуть ветром не унёс одно из выделенных платьев. Испугалась, но верх уцелел. Только краешек сполз вниз. Молодой человек испарился. Я снова осталась одна.

Едва ли прошла секунда и тут… на тебе. «Радости» навалило прямо в лицо. Очередной, незапланированный концерт. Это… невозможно развидеть. Я-я просто была оскорблена. Нет слов. Только тупые эмоции.

Местами… крайне сложно не заметить, как по соседству копошится знакомая парочка… Ага, та самая. Вторая. С ебанцой. Сущая сука. Наглядно ухмыляется и всем своим видом грубит. Рожицы гнойные корчит. Зубы скалит. Оседлала, значит, его на кресле, как вшивого коня… Еле сдавила своими тощими бёдрами. Нахально втиснулась двумя… горошинами в лицо. Обвилась вокруг шеи болотная гадюка. Шипит. Нашёптывает, между делом, покусывая мочку уха. Увы… не показалось. Я окончательно остановилась. Намертво вросла в пол. Как же раздирает эта озлоба… Очень хочется вырвать пару волосин… из её… тупой башки…

Надменный, клокочущий шёпот гортани, перерастает в откровенный хохот. Ржач дикой кобылы. Она… буквально… лапала его. За всё подряд и даже больше… Начала… недвусмысленно облизывать. Лобызать. Как не знаю, что… Как яйца себе собака лижет. С-с-существо лишь подчеркнуло тот ранее озвученный, бунтарский и дебильный факт. Я просто готова было взорваться. Дай только повод усомниться в моей правоте, и я-я-я… Я не знаю, что могу сделать… Убить… Меня аж всю… перекосило. Затрясло. Начался бзик, когда наши взгляды не случайно пересеклись. Эта конченая мымра… в 100 раз ехидно улыбнулась. Это не обольщение. Нет. Это паскудная, ничтожная, идиотская манипуляция низменными вещами. Желаниями. Инстинктами. Эта сволочь наглядно отодрала его руки от своей прыщавой жопы и приложила к… всё ещё дощатым сиськам. Не знаю, как я удерживала себя в руках. Честно. Перекрыть этой «даме» кислород – ну-у-у о-очень хотелось… Правда. Она сразу же не понравилась мне. Как только… открылся… рот…

– Идём красавица, – дотронулась до плечика. – Здесь не на что смотреть.

Лёгкий толчок сорвал с места. Странное ощущение. Вроде бы да, но нет…

Едва ли мы вошли в наш отдел… с-с-с ходу швырнула все платья чуть ли не на пол. Как же по дурости накрыло… Хорошо, что рядом попался свободный стенд.

– Тише, милая, тише. Успокойся, – отложила свёрток на мягкий куб. – Ну что случилось? – подошла вплотную. – (Ласково) Что?

– (Слезливо) Я… Я не знаю, – спрятала лицо ладошками. – Меня как будто… выворачивает изнутри…

– Тише, – мигом обняла, – тише-е, успокойся. Не нужно по таким пустякам портить себе настроение. Это всё мелочи. Ничего серьёзного.

– (Слезливо) Я старалась… я не хотела… – сильнее вжалась, – но она…

– Понимаю. Я всё понимаю, – крепче обняла. – Ничего не говори.

Своим тёплым прикосновением, её бархатные ручонки раз за разом снимали львиную долю эмоций. Столько… желчи накопилось за утро. Горло аж свербело, а она, помогла. Какие же нежные ладошки… Милые… Тёплые… От утешительного мандража не избавиться никогда. Практически успокоилась, хотя могу разреветься по новой в любой момент. Меня буквально… спасали из трясины отчаяния. Звучит громко, однако, так и было. Сущая мелочь или пакость, сильно задевали. Через раз хотелось умереть. Сердечко по тихонько умирало, но потом… всё налаживалось. Постепенно возобновлялся ритм. Страдаю, как и предполагалось… не одна я.

– Ну что, – посмотрела в глаза, – полегчало немного?

– (Плачевно) Угу…

– Ты моя ненаглядная, – погладила ещё несколько раз по спинке. – Только не начинай снова… Не нужно терзать себя по таким глупостям. Договорились?

– (Грустно) Хорошо-о…

– Ладно. Теперь можно расцепиться. Потихонечку…

Мы стояли свободно, однако чувство обманутой, всё ещё не покидало меня. Я почему-то пыталась обратиться, хотя, очевидно, помощь уже пришла. Всё равно машинально тянулась, пробуя в уме что-то произнести. Губы двигались, но слов не слышно. Краснеть пришлось в который раз.

– (Тихо) Извините, – покосила взгляд в сторону. – Я забыла, как вас… зовут.

– Мика, – протянула руку. – Давай лучше на «ты», хорошо?

– Ладно… – пожала ладонь. – Мика, извините меня, пожалуйста. Я не знаю, что мной произошло. Такое чувство в первые и-и-и… (слезливо) а тут ещё…

– Девочка моя, – ласково прикоснулась к щеке, – ты самый… сладкий цветок на свете, который я когда-либо видела, – улыбнулась. – Ни в чём себя не вини. Не наговаривай на себя. Ты ни в чём не виновата. Просто… время такое. Молодость. Твои эмоции обострены. Это нормально. Когда подрастёшь, сама всё прекрасно поймёшь, насколько мелочны и глупы первые переживания, но твоя искренность – вот что ценно. Я сразу же всё поняла, стоило увидеть тебя. У таких как ты, всё на лице написано. Ты прелестна и мила. Цени это время. Второй такой юности уже не будет. Ну, может, и будет, – усмехнулась, – но это явно потом. Иной опыт. (Нежно) Хватит хмуриться… Улыбнись.

– Мне так, – поёжилась, – неловко…

– Ничего, – напоследок погладила по макушке. – Со временем всё пройдёт. Почаще сияй зубками и меньше дуйся. Жизнь обязательно наладиться. Не бывает исключительно чёрных полос.

–Угу, – протёрла глаза.

– Хорошо… А теперь, – подняла с пола пару вещиц, – давай подберём тебе самый отпадный наряд. Найдём, – осмотрелась, – подходящие туфельки. Сделаем шикарнейшую причёску, и он с тебя… глаз не сведёт. Обещаю.

Вроде, как и оговорили вскользь проблему, правда всё ещё чувствовала себя зажатой. Хотя уже бы не ревела. Ей ничего не стоило опять подбодрить.

– Слушай, – приобняла снова за плечики, – не обращай ты внимания на ту старую кошёлку. Ей по истечении лет, заняться больше нечем. Самый обычный, скользкий любитель потрепать чужие нервы, но никак не навредить. А-а-а… Мико тебе не соперница. И близко не переживай. Лучшие годы давно позади. Ей остаётся разве что паразитировать на чужое добро. Она и дольки внимания твоего не стоит. (Тихо) Хочешь, я тебе кое-что по секрету расскажу, но только если ты никому не растрещишь, хорошо? Договорились? – руки плавно спустились с плеч на запястья.

– (Взволнованно) Да. Конечно, да.

– Наш папа… в детстве называл её: «Плюшевый Модест». Она часто злилась на эту кличку. Кривила на завтраке мрачную рожицу и ходила полдня сутулой с перекошенным плечом. Есть наотрез отказывалась и коверкала через раз слова. Вот такая у неё была нелепая обида, причём на всё. Сделал что-то не так. Не то сказал или и вовсе забыл за самую глупость похвалить. Косичку себе одну отрезала или… раскрасила обои в отцовской комнате красным карандашом. Какой только ерунды она не творила… Плёнку с кассет размотать. Все тюбики с краской передавить. В общем, тот ещё паршивец, но, как видишь… люди меняются пускай и не так, как бы лично хотелось тебе… Лоя, не надо обижаться на всякий бред. Глупости, они на то и глупости, что сказаны отнюдь не самыми умными людьми. Мальчишки… как раз и не любят взрослых тёток с их… головными проблемами. Той красоты уже нет, как и свежести мозгов. Ему никогда не понравится такая, как она. Ты – предел его мечтаний. Нужно грамотно себя преподнести, и он твой.

– (Взволнованно) Но как? Как?

– Вот в этом я тебе, сегодня и помогу.

Напоследок, Мика поцеловала в лобик. Я окончательно обрела покой.

– (Неловко) А-а-а… можно попросить… тебя, ещё об одной услуге?

– С лёгкостью милочка. Спрашивай.

– Можно… – замялась, – мы снова обнимемся. Как подруги?

– Иди сюда.

Голова вскружилась. По пять раз на день меняется настроение. То вся такая… злая, то минуту спустя со скрипом в сердце, выпрашиваю ласки и поощрения. Со мной явно что-то не так… Мне-е… очень не хватало любви и внимания. Настолько сильно, что готова… буквально со слезами вымаливать прощение, которое почему-то не заслужила… Стыдно, очень стыдно, но если не перешагну, как они говорят: «Через себя», лучше уж точно не станет. Нужно просто… попросить… Как же это унизительно… Неужели, таки до отчаяния довели? Что, настолько всё плохо? Мда. В этом вся я. В одиночку бьюсь до изнеможения. Делаю вид что всё хорошо, но становится только хуже с головой. Все глупости наружу лезут вон. Дай волю, и всё. Невозможно остановиться. Галдишь как проклятая без остановки, пока эмоции… захлёбывают волной. П-ф-ф… надо отдохнуть немного. Попытаюсь собрать себя.

Женский зал… Эх-х-х… Вроде даже ничего… Просторно. Море свободного места, но как-то… чересчур много его. По ощущениям, как половина холла, только частично пустует. По идее, кругом должны быть утыкана куча примерочных. На деле их несколько наоборот. По четыре с западных и восточных сторон. И близко не похоже на полноценную уборную, хотя в этом есть свой толк. Площадка больше напоминает зал для отдыха, где компания подруг примеряют бесконечные наряды. Тут есть всё, чтобы и себя показать, и насладиться чужим вниманием. Впервые, как, мне кажется, сделано для людей.

По периметру… что особенно нравится, расставлены кофейные, стеклянные столики и красные диваны. Я вот прямо вижу дизайнерский подход. Пока девушка переодевается, остальная компания отдыхает. Разговаривает, наслаждается. Даже для одного – это всё равно удобно. Скинул все сумки и свободно в уборную иди. Здесь нет ощущения, что у тебя украдут. Настолько приятно и спокойно, будто бы в своеобразной галерее. Мягкие кубы как элемент постановки. На них тоже, кстати, можно сидеть. Абстрактные картины в тёплой гамме цветов и фото разных людей. Достаточно ёмкие, колоритные работы. Некоторые – в полный рост. Всё такое… кремовое, бархатное, песочное, что хочется откусить и скушать. Только занавески и мебель выделяются ярким цветом. Они контрастируют и задают тон… Зеркала обязательно есть. Им, как ни странно, нашлось применение извне кабинок. Эдакие длинные сектора по бокам, как в балетном зале, специально для тех, кому хочется пройтись. Если заострить внимание, то можно заметить по углам комнаты парочку манекенов в уже готовых костюмах. Шапочка, платье. Без сумочки с туфельками тут не обойтись. Их наличие скорее служит опознавательным маяком, так как они вплотную делят место со стендами аксессуаров. Очёчки там… Заколочки. Бантики, платочки. В общем, прочая лабуда. Чувствуется в таком подходе некоторый… уют. Тепло рук быстро согревает. Оттаиваю изнутри.

В отличие от зала, стеклянного купола нет, за то превеликое множество ламп и тёплого освещения. Ощущение гораздо… комфортнее, в сравнении с той же проходной. А ещё мне нравится паркет и махровые ковры. Особенно эти ковры… Молочные… М-м-м… Шоколадные… Захотелось сбросить туфельки и грохнуться плашмя на мякотку. Ну-у-у, не такую уж и мякотку, но как минимум пробежаться носочками. Почувствовать долгожданную лёгкость после оков.

Безусловно, вечность в ужимках, мы стоять не могли. Пообнимались. Слегка постеснялись. На прощание улыбнулись и пошли кто куда. Точнее она пошла. Я же стояла, пока человек собирал мною раскинутое добро. Пока прихожу в себя, щёки в который раз полыхают и горят. В чувства приводит надвигающийся ком.

Главное, что забыла упомянуть – площадка подиума. Очень важную деталь упустила. Данная причуда мне виделась впервые. Вживую. Фактически в большой такой раздевалке плацдарм стоит. В конце комнаты на метров… пять длиной. Без кулис. С невысокой подошвой и двумя ступеньками. С красным язычком. Будь на нём шест, тотчас же сложила «2+2», но меня отнюдь не наряжали как игрушку для баловства. Судя по тому, из чего собрали с десяток комплектов – это серьёзные, женские наряды. Местами строгие. Где-то чуть более открытые. Компромиссные в некоторых нюансах. Для наглядности, большую часть из них разложили по столам. Получился такой… прерывистый ряд. Учитывая, что мы… «практически» одни – позволить себе малюсенькую наглость, вполне возможно. Не нацеплять же на свою шкурку все тряпки подряд? Так и суток на примерку точно не хватит. Желудок всё это время не прекращал урчать.

– (Вдумчиво) С чего же нам начать? – встала посерёдке всех столов. – Давай сперва лучше выберем то, что лично нравится тебе. От этого и оттолкнёмся. Так будет проще, – повернулась, – согласна?

На этом всё. Слова вымучены и бесполезны. Хватило чуть меньше минуты, что моё сознание потухло. Взгляд на что бы то ни падал, во всём видел отголоски еды. Фасон. Цвет. Любой намёк на пищу – мигом пробуждал голод. Текстура шитья давала сомнительный намёк, хотя фантазия уже вовсю играла. Сочетание красного и зелёных завитков – чистейший помидор. Добавишь мелких деталей – клубника. Побольше впихнуть волнистых плоскостей получится арбуз. Если в белую гамму капнуть коричневым цветом, получишь мороженое с нугой. Зальёшь плоскость – шоколадка. Любые оттенки жёлтого превращались в ядреную смесь. В яичный желток врывался банан, утопая в дыне с мёдом, сыром, кукурузой и чипсами. Оранжевая стружка морковки делила пьедестал со шкуркой апельсина. Волнистые завитушки – крем. Цветные – пастила. Даже в сугубо чёрной, однотонной ткани мельком всплывала лакрица. Наверное, всё потому, что так и не удосужилась её вкусить. Розовых слоёв нарезной ветчины было по минимуму, поэтому я особо её не упоминала. Можно продолжать много ещё, но меня вовремя остановили.

– Милочка, – немного согнулась, – хватит пускать слюну. – Нужно делать великие дела. Идём, – протянула руку.

С этого всё и началось… Я была в роли вола.

Первым делом были собраны не только мои потеряшки, но и все остальные вещи с мягких кубов. То, что не поместилось на столе, весело теперь прямиком на мне. Примерка начиналась, не отходя от кассы. Глаза искрились, а зубы жаждали ноготь подточить.

– Не-не-не, – отошла на шаг, – стой так… Я поймала отличный ракурс, – еле вырвала палец из рта. – Несколько вешалок отлично сочетаются в этом сумасброде. Ну-ка, – кивнула, – ту, что справа, к шее подцепи.

– Так? – двинула ком ближе к горлу.

– Да-а-а… – отошла дальше. – (Улыбчиво) Ну точно моя бабушка на светском рынке… «Если уж мне хорошо, то тебе деточка обязательно подойдёт». Лучшая инвестиция в нижнее… бельё.

Она всё это время пятилась, пока в конечном счёте не шлёпнулась на диван. Надо сказать технично, будто предвидела падение за секунду «до». Лёжа на локте и дрыгая ножками, в конечном счёте дурой оказалась я.

– Боже-е-е! – захохотала во весь голос. – Не надо так дуться на меня. Считай эту заметку за комплимент. Ты бы видела мою бабулю, – вытянулась, – в свои 65… Той ещё была красоткой. Ни на йоту не растеряла, а только приумножила добро. Но-но, – резко хлопнула по обивке, – лучше не хмурься, а то морщины появятся на лбу. Лоя, – села нормально, – я серьёзно. Я очень не люблю, когда люди обижаются по пустякам. На обиженных воду возят. Твоя угрюмость – совершенно ни к чему. Бери следующее платье и погнали… Ты же есть, хочешь? Хочешь?

– (Угрюмо) Хочу-у-у…

– Тогда натягивай улыбку и вперёд. Так мы отсюда никогда не выйдем. С таким рвением, только в загробный мир. Давай дорогуша, – хлопнула в ладоши, – нам есть куда спешить. Ложи одёжку на пуфик и мы быстро пробежимся по этим нарядам. Всё неподходящее мигом отсечём. Спасибо потом скажешь, что избавила тебя от излишней возни. Кстати, – присмотрелась, – как оно тебе?

– Ну-у-у, – обратно взяла вешалку, – ничего… так…

– Как по мне, очень даже ничего. Эдакое… колоритное платье современной принцессы на выпускной. В таком милочка и на красную дорожку выйти не стыдно. А цвет? Цвет то какой. Нотки шампанского в тёмном бокале. Взрыв золотой жилы. У тебя же… скоро выпускной, верно?

– Ну-у-у, – улыбчиво покривилась, – да…

– Хорошо. Можно на будущее оставить. Будет потом с чем сравнить, а пока, второе к груди поднеси. И отойди…

Пусть и не самым покорным методом, но я с радостью выполняла все её поручения, ожидая следующих команд. Она вертела мною как могла. Мне это даже нравилось. Ощущение некой… причастности к больши́м делам, хотя, по сути, мы выбирали обычную тряпку. Ну да, обычную… Как правило, зарплаты на такое – мигом улетают. Я мысленно просчитывала, где будет удобнее взять новый кредит.

– (Вдумчиво) Повернись… Ещё раз… Ещё… Возьми за край юбки и потяни. Вот так… Теперь боком. Не этим, другим… Всё, можешь пока расслабиться.

Ступор. Молчание. Заигрывание со временем, чтобы с концами провалиться.

– Спокойно, – улыбнулась. – Спокойно. Знаешь, мне самой крайне не хочется проторчать здесь целую вечность, так что, пойдём на некоторый… компромисс… В принципе всё понятно, – скрестила пальцы, – что тебе подойдёт… хотя знаешь, мне очень нравится твоя коротенькая, банановая сорочка. (Ласково) Причудливая, – чуточку наклонилась. – Нежная. В редкую точечку. Ты в ней смотришься… ну-у просто обалденно. Бесподобно. Оказывается, многого и не надо, чтобы выглядеть на все 100. Не будем обращать внимание на джинсы… Кажется… – пристальнее всмотрелась. – (Радостно) Да, я всё поняла.

Игривые глазки забегали по мне. Ноготь ещё сильнее сжался между зубов.

– Лоя, – вальяжно встала, – иди пока что в кабинку, а я… всё подготовлю…

– А это куда? – указала на второе платье чуть ли не в пол.

– Давай его сюда. Точно не подойдёт, – неохотно взяла. – Оно скрывает твою красоту и кажется… с длинной-таки я переборщила… Ну да ладно. Будет видно. И это, пожалуйста, не смотрись в зеркало, иначе всю интригу загубишь. Хорошо?

Одобрительный кивок. Пришлось ещё самую малость подождать.

Примерочная, уж слишком маленькая по сравнению со всем остальным. От силы метр на метр. Ну, может, полтора. Кожаный пуфик и три вешалочки. Зеркало, в которое нельзя смотреться. Лампочка рядом. Переключатель. Настолько угрюмо и сердито, что едва ли угадывалось назначение. Кладовая для мытья хоть и пустая. С ожиданиями немного перемудрила, однако снаружи довольно ничего. Внутри же как всегда. Блекловато и крайне уныло. Серенько как-то… Возникает ощущение, будто поставлены относительно недавно. Ну совсем не подходит антураж. Неужели на кабинках решили сэкономить? Да быть такого не может. Везде всё идеально, а тут на тебе, обычная коробка. Хочется немного погундосить и поныть, а под бок уже суют свёрток превратившийся… обратно в ком…

Некоторые вещи уже с первого взгляда казались довольно странными. Хоть и обещала не подсматривать, но мне никто не запрещал оценивать то, что надеваю. Честное слово стояла к зеркалу спиной, хотя… Мика, как чувствовала, что именно сейчас произойдёт, поэтому настойчиво подбадривала по всякому поводу. Боже, как оно мне далось. «Не смотри», «Скорее напяливай», «Губишь мои труды» и всё такое. Как только нацепила – мигом вышла. Нужно быть вообще слепой, чтобы не понимать, во что тебя наряжают. Ничего нового. Знакомый… «сценический образ». Давно привыкла в подобном корсете ходить. Вопрос только где.

Прошло не больше пяти секунд. Попросили повертеться, поменять несколько поз. Волосы заправить назад и в конечном счёте – указали на подиум. Авантюры подобного рода, всё ещё вызывают неудобство и стыд. У себя в кабаре это одно. Там и ты, и тебя все знают. Не задумываясь, шагнула бы на сцену. Да, грация всё ещё как у того гуся, но это шанс. Шанс за что-то более весомое уцепиться, а здесь… Появится посторонний человек и в четвёртый раз окончательно сгорю со стыда, да и перед ней как-то неудобно будет. Как ни крути, незнакомое лицо, однако выбору её я доверяла. Если надо, значит, надо. Дурного же не посоветует… профессионал? Пришлось-таки проглотить горечь и отправиться на сцену. Поднялась и замерла вконец. Даже до серёдки толком не дошла. Настолько сильно конечности знобило.

– Лоя, пройдись немного. (Ласково) Не бойся… Здесь нет ничего страшного. Сперва правую ногу вперёд. Потом левую. Правую, левую, – стала показывать на пальцах. – Чередуй. Это кажется, что пол скользкий. Осанку только держи ровно, и всё будет хорошо. На твоих каблучках вообще не проблема. Это настолько легко милочка, ты даже не представляешь. Ну что, справишься?

– (Нервно) Агась… – глубоко вдохнула. – Сейчас…

Ох, если бы она только знала… Меня волнует куча других вещей, но только не доски. Собралась… и шагнула. Всё как она говорила. Одну ногу вперёд. Другую. Каким-то чудом до центра дошла. Чуть меньше прежнего штормило.

– (Довольно) Да, именно так, а теперь повернись и выйди на середину. Ещё… Немного ближе… Выйди, пожалуйста, в полукруг платформы… А теперь замри… – выждала паузу. – Выгни спинку ровно, – выставила вверх ладошку, – чуть-чуть подними подбородок. Одну ручонку выше задери, а вторую… на талию положи…

– Вот, – изогнулась, – так?

– Да, милочка. Именно так. И это, поставь правую ножку на носочек… И коленку обязательно согни. Думаю, всё. Готово, – кончик большого пальца застрял в губах. – Теперь понятно, – улыбнулась, – кого ты мне напоминаешь…

– И кого же? – до последнего старалась не шевелиться.

– Можешь расслабиться. Не напрягайся. Сейчас всё расскажу.

Ничего плохого в одежде нет, но поза всё равно навела на дурные мысли.

– Знаешь, есть такое место, где подобные тебе девушки, ну, может, немножко старше, танцуют, так сказать… в «лошадиной упряжке». В среднем от 4-х персон до 10-и. В зависимости, сколько позволит сцена и-и-и, – улыбнулась, – ты бы очень подошла к ним. Не хватает, понятно, чулочек, бантика и туфелек нужных, но не это главное. Если бы я хотела всех шокировать, то… непременно одела бы этот наряд, но увы, – развела руки. – Девочка, ты у нас порядочная. Я даже начинаю жалеть, что повод выдался другой. В иных обстоятельствах… – приятно вздохнула. – Эх-х-х… Ну да и ладно. Будем хотя бы реалистами на этот раз.

– Что, – посмотрела на низ платья, – всё настолько плохо? А мне нравится. Туговато конечно, но ходить можно. Да и вырезы очень удобные. Ничего так…

– (Довольно) Так и мне нравится душечка, – села на край дивана, – но, видишь ли, эти скряги – ничего не поймут. У них сердце скорее остановится от злости при одном только виде. Им лишь бы закутать тебя с головы до ног в мешок и иди себе. Эти «старики», ну просто упадут в осадок… Бесспорно, наряд хорош. Даже очень. Сама бы себе такой взяла. Жаль, что не наш вариант. Люди знаешь ли… несказанно ошалеют. А сколько неприятных слов прозвучит, м-м-м… Мама, не горюй. Лучше его не трогать. Это как… красная тряпка для быка, цвет которой он не различает. Так и с людьми. Не привыкли ещё инфантильные людишки распознавать хорошее. Безусловно, не все, но большинство увы… заклюёт.

После её слов немного поникла. Платье, казалось, и вправду ничего.

– Нет, – заметила реакцию, – костюмчик сидит как литой. Без претензий, но… Другое дело – до безобразия короткая юбка. Она вообще тут, – прищурила глаза, – есть? Стянутый корсет смотрится идеально. Разумеется, лишний раз подчёркивает талию, но эта блуза… Её вообще, можно назвать таковой? – присмотрелась ещё раз. – Да там материала, по сути, и нет. Одни вырезы да дырки сплошные с кружевами. То, что всё это… якобы «прикрыто» еле заметной тканью, знаешь, роли особой не играет. Не пойми неправильно, ты смотришься потрясающе, но увы… не для этой ситуации. (Улыбчиво) Знаешь, Мико бы посоветовала одеться именно так. Ладно, – вкусила ноготь, – посмотри на себя в зеркало, только строго не суди.

Одобрительный кивок, и вот уже я могла похвастаться собой. Развернулась и-и-и… О боже-е-е… Какой стыд… Развращение на публике донельзя как в самом дурном сне.

– (Взволнованно) Я-я, – постаралась оттащить край юбки вниз. – Я чувствую себя откровенно… голой… Та-а-ак… стыдно. – (Обидчиво) Не смешно, – прикрыла руками грудь. – Вы специально решили выставить меня… – отвернулась, – глупой. Зачем, вообще тогда было его выбирать? (Нервно) Оно же… такое… Такое…

– Ладно, – неохотно встала. – Деточка, извини. Правда. Я никоим образом не хотела тебя обидеть. Честно. Мне просто было дико интересно, насколько этот несуразный… водолазный костюмчик знойной красотки к фигуре твоей подойдёт. Исключительно из благих побуждений, и только. Клянусь.

– (Хмуро) Неправда…

– А я говорю – правда. Поверь, будь ты в совершенно другом месте, – обратно села, – скажем на закрытом вечере, все близстоящие, скудосочные дамы точно бы обзавидовались. Чёрной завистью. Сочетание молодости и безупречной красоты. К сожалению, именно так эта штука и работает… Мы без конца будем сравнивать себя друг с другом и чем лучше выглядит другая, тем больше появляется в тебе сомнений. И это не наша вина. Всему виной тот… кто придумал эти дебильные… алгоритмы красоты. Конкурсы для девочек. (Возбуждённо) Абсолютно никчёмная вещь, – стала активно жестикулировать. – Собирается пачка похотливых дедов и оценивают тебя как товар, у которого краше обёртка. Подобного в цивилизованном обществе попросту быть не должно, – хлопнула по обивке. – Эту хрень придумали никчёмные шовинисты, чтобы делать ставки, как на скаковых лошадей… Ставить на всё бирки. Мы прекрасны по-своему, даже если природа чем-то тебя и обделила. (Злостно) Это не повод выставлять кого-то выше или ниже остальных… Терпеть не могу это дерьмо, – резко соскочила с подлокотника. – Ненавижу.