Текст книги "Восточная война"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 46 страниц)

– Передай моей покровительнице, государь, низкий поклон. Я обязательно буду в назначенное тобой время.

Ардатов склонил голову в знак уважения и неторопливой походкой покинул царский кабинет. Только в коридоре, миновав несколько анфилад, порядком удалившись от царских покоев, граф ощутил, как взмокла его спина. При всей своей внешней невозмутимости и спокойствии, Михаил Павлович сильно волновался во время аудиенции у царя. Ты можешь иметь блестящий ум и обладать прозорливостью, но вместе с тем находиться в почетной отставке, под негласным надзором местного урядника, благодаря чиновничьему умению ловко играть на человеческих слабостях государя императора. Как бы ни был Ардатов, высоко ценим царем Николаем и любим императрицей, но юркий и льстивый Нессельроде сумел так отодвинуть его от государственных дел руками самого императора, что только бедственное положение страны позволило графу вновь вынырнуть из политического небытия.

Крепко, ох крепко законопатил на прозябание в подмосковном имении своего дальновидного оппонента канцлер Карл Васильевич. И сидеть бы Ардатову в нем до скончания веков, если бы не стечение ряда обстоятельств, главным из которых была императрица Александра Федоровна. Её с Ардатовым связывало не просто дружеские отношения. Между этими двумя людьми было  некое чувство, которому сложно было найти название.

Была ли это любовь или какое-то другое душевное свойство было трудно сказать. Просто императрица знала, что кроме мужа, она могла твердо рассчитывать ещё на одного мужчину, который был готов исполнить любое её желание, не раздумывая ни секунды. При этом сделал бы это не ради почестей и наград, а только ради того, что бы услужить ей, именно ей, горячо любимой женщине. Осознание этой власти над таким неординарным человеком как Ардатов, очень льстило императрице, и она всегда протежировала графу, приберегая его как самое крайнее, но очень действенное средство.

Причина, породившая и связавшая молодую императрицу и малоизвестного русского дворянина, в столь непростые отношения, возникла почти тридцать лет назад, во время бунта декабристов. Тогда, казалось, что сама судьба была против того, что бы Николай занял русский престол, опустевший после смерти его брата Александра. Имея на руках официально подписанную бумагу с объявлением его императором в обход Константина, Николай встретил резкое противостояние части высшего света империи во главе с генералом Милорадовичем, за спиной которого стояла его собственная мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна.

Упустив власть из рук после трагической кончины императора Павла, она упрямо хотела стать полноправной императрицей, подобно своей великой свекрови, императрицы Екатерины II. Найдя  поддержку  у коменданта столичного гарнизона героя Отечественной войны 1812 года, генерала Милорадовича, она  затеяла тайную интригу, с помощью которой надеялась получить царский скипетр.

Когда завещание покойного Александра было вскрыто и оглашено перед высшими сановниками страны, Милорадович хищно улыбаясь, заявил при всех, что без официального отречения от престола великого князя Константина эта бумага не имеет законной силы.

– Мои четырнадцать тысяч штыков, признают только эту бумагу, Ваше Императорское Сиятельство – весело произнес Милорадович Николаю, отчетливо намекая, что столичные войска будут подчиняться только его приказу. Этой был открытый бунт против молодого наследника. И в создавшейся ситуации Николай был вынужден отступить перед наглостью генерала. Почувствовав колебания наследника, сенаторы не стали одергивать зарвавшегося нахала и предоставили молодому человеку самому отстаивать свои права на престол.

На молодую принцессу, уже видевшую себя новой императрицей, отказ придворных выполнять священную волю монарха, произвел сильное потрясение. Воспитанная в прусской семье, Александра Федоровна на всю жизнь впитала в себя понятие, что воля императора должна быть исполнена сразу и беспрекословно. Получив столь суровый жизненный урок, молодая женщина по-новому взглянула на окружающую себя свиту, и, к своему ужасу, обнаружила, что среди них нет ни одного верного ей человека, за исключением старой прислуги. Теперь ей повсюду виделись враги, что впрочем, было не сильно далеко от истины.

Вынужденный играть по навязанным правилам, Николай немедленно отправил фельдъегеря в Варшаву с просьбой либо принять престол, либо дать отречение. Наступило мутное время, очень благоприятное для хитрых царедворцев, чтобы половить в ней жирную рыбку. Ощутив свою силу, Милорадович уже почти открыто говорил сенаторам, что Николай по молодости лет слаб и стране нужна более опытная рука в лице вдовствующей императрицы.

Николай мужественно терпел, надеясь, что ответ Константина внесет ясность в столь неожиданно возникший вопрос. Однако прибывший от брата ответ только ещё больше запутал вопрос о престолонаследии, своё туманной формой, которую можно было трактовать двояко. Узнав об этом, Милорадович торжествовал. Все шло, как и было задумано, и для полной победы, был нужен дворянский заговор, подавив который можно было без зазрения совести отодвинуть молодого Николая в сторону, и возвести на престол под прикрытием штыков старую императрицу.

Как показали материалы следственной комиссии, по делу декабристов, глава Северного общества Рылеев имел контакты с доверенными лицами из окружения Марии Федоровны, которые и подтолкнули его к активным действиям. Находясь всё время в перманентном состоянии и занимаясь в основном  говорильней, дворяне – заговорщики вдруг проснулись ото сна и принялись готовить переворот. Узнав об этом, Николай, опасаясь за честь императорской семьи, полностью засекретил эти ужасные показания, храня их в своей особой папке.

По замыслу творцов этой бузы, Рылеев и сотоварищи должны были только обозначить угрозу престолу и не боле того. Но как часто бывает в подобных случаях, джин, выпущенный из бутылки, не пожелал повиноваться своим освободителям. Молодые люди восприняли всё слишком серьезно и решили сыграть свою партию, уподобившись мятежному Вашингтону, решили преобразить Россию в республику.

Несколько дней подряд, на квартире Рылеева непрерывно собирались различные люди, из которых хозяин дома, пламенный революционер и хороший агитатор, усиленно делал новых Дантонов и Робеспьеров, не забывая при этом их щедро кормить и поить на деньги, взятые из кассы Русско-Американского банка.

Назначив в диктаторы князя Трубецкого, как имевшего полковничий чин и относительные понятия о военном искусстве, Рылеев всё же решил подстраховаться, видя его колебания, относительно успеха дела. Для полного и окончательного успеха восстания молодой поэт решил физически уничтожить всю императорскую семью. Этим он окончательно отрезал  все пути к возможному отступлению. С этой целью Рылеев уговорил поручика Розена силами подчиненного ему батальона, во время восстания  ворваться в Зимний дворец и расстрелять всю императорскую фамилию, включая малых детей Николая.

– Не бойся, Андрей, история нас оправдает – вещал Рылеев, усиленно подливая поручику хмельной мадеры, до которой молодой заговорщик был очень охоч. Однако и этого показалось поэту мало, в его разгоряченном происходящими событиями мозгу, родился простой и очень эффективный план решения всех проблем, а именно убийство самого наследника престола. В исполнители своего ужасного замысла он определил Петра Каховского, мелкого дворянина,  который вот уже целый месяц полностью жил за счет Рылеева.

– Петруша, пришла пора платить долги – проникновенно произнес идейный вдохновитель преобразования России,  неторопливо подталкивая к Каховскому изящный дуэльный пистолет, вечером 13 декабря, когда главные фигуранты уже покинули его квартиру, отправившись реализовывать страстные замыслы заговорщиков. Тот не долго отнекивался от поднятия руки на помазанника Божьего. Полностью погрязший в многочисленных денежных долгах, он давно цинично смотрел на жизнь, видя положительные стороны своего существования.

Николай был хорошо информирован о дворянском заговоре, но ничего не мог предпринять против него, полностью лишенный власти благодаря стараниям Милорадовича. Единственное, что он мог предпринять, так это повторно послать к Константину курьера, для получения акта отречения. Эту важную миссию он возложил на своего младшего брата Михаила, душой и телом преданного ему. Одновременно с этим, цесаревич велел подготовить манифест, в котором объявлял себя императором, ссылаясь на волю усопшего брата и отказ от престола Константина, который Михаил должен был вот-вот привезти.

Младший брат не подвел Николая, доставив в Петербург долгожданное отречение, вечером 13 декабря, с честью выполнив тайную миссию, о которой мало кто знал и, в первую очередь, вдовствующая императрица. Когда, поздно вечером, Милорадович прочитал привезенные  из Варшавы бумаги, он не смел, более протестовать и первым принес присягу верности новому правителю России.

Казалось, что худшее уже позади, но утро 14 декабря явило молодому императору нового врага в лице восставших полков вышедших на Сенатскую площадь, к памятнику Петра.

"Константина, Конституцию" – ретиво кричали приведенные своими офицерами солдаты, которым заговорщики учтиво объявили, что подлинный император Константин Павлович прислал манифест о сокращения срока службы до пяти лет и приказ о выплате двойного жалования, по случаю своего вступления на престол. Прекрасно зная сокровенные  нужды рекрутов, они били точно в десятку, говоря солдатам то, что они хотели услышать. На вопросы городских прохожих кто это такая Конституция, солдатики браво отвечали, что это польская жена нового государя императора Константина Павловича.

Стремясь загладить свой прежний проступок, Милорадович уговорил царя не применять силу против восставших солдат, обещая ему вернуть полки в казарму, чем вызвал у Николая огромную радость. Как истинно верующий православный христианин, он был резко против пролития крови своих подданных, тем более в начале своего правления.

Известие о бунте солдат столичного гарнизона ввергло Александру Федоровну в сильнейший шок. Тревожная атмосфера последних недель сильно расшатала нервы молодой женщины, и весть о выступлении полков стало её последней каплей. Со слезами на глазах  она провожала своего любимого мужа на переговоры с восставшими, прекрасно осознавая, что, возможно, видит его последний раз в жизни, ровно, как и то, что сама вместе с детьми, может не дожить до завтрашнего дня.

Стремясь полностью изолировать восставших, Николай стянул к площади все полки, активно поддержавшие его манифест и не купившихся, на коварные посулы заговорщиков. Гораздо больше было тех, кто выказал царю свою покорность, но на штыки, которых Николай не мог полностью надеяться в трудную минуту.

О том, что дело приняло самый худший оборот, императору стало ясно, когда  его пригласили к умирающему Милорадовичу, получившего пулю в спину, когда он уговаривал солдат признать власть Николая и вернуться в казармы. Не решившись открыто стрелять в царя, господин Каховский всё же полностью выплатил свой долг Рылееву, сразив боевого генерала в самый важный момент восстания, когда ряды стоявших солдат заколебались под речами Милорадовича.

В этот момент, заговорщики выбирали себе нового диктатора, вместо не пришедшего на площадь Трубецкого. Им оказался Евгений Оболенский, друг и сослуживец поручика Розена, который в это время вел свою роту прямо к дверям Зимнего дворца. На его защиту Николай оставил около двух взводов саперов, шефом полка которых он являлся. Они присягнули ему на верность ещё вечером 13 декабря. Командовать над временным гарнизоном Зимнего дворца, было поручено поручику Штольцу – остзейскому немцу, в котором новая императрица видела некоторую опору в столь опасное для себя время.

Но как часто бывает в трудный момент, люди, на которых ты очень надеешься, часто подводят по своей скрытой слабости или непрофессионализму. Так и случилось со Штольцем, который с перекошенным от страха лицом, ворвался в комнату, где находилась Александра Федоровна в ожидании известий.

– Мятежники идут во дворец, их много и мы не сможем удержать их! – отчаянно выпалил поручик, совершенно позабыв, что он военный и обращается к насмерть напуганной женщине.

– Бегите, бегите! – продолжал блеять Штольц, лихорадочно приплясывая на одном месте. Едва только молодая женщина взглянула в его полные страха  пустые глаза, как  сразу поняла, что у неё нет никакой защиты, и смерть уже явственно грохочет по коридору своими коваными сапогами.

Крик ужаса вырвался из её груди, ноги подкосились, и она рухнула на пол, на том самом месте, где её застало роковое известие. С большим трудом, опираясь на пол одной рукой, императрица подняла вторую, наивно пытаясь защититься от приближающейся смерти. Из сведенного спазмом горла вылетали гортанные звуки, а её прелестная головка стала непроизвольно дергаться из стороны в сторону от охватившего молодую женщину страха.

Штольц истуканом продолжал топтаться вокруг упавшей женщины, упрямо бубня призывы к спасению, но ни делая, ни чего, что бы помочь своей императрице. Неизвестно, что было бы дальше с несчастной Александрой Федоровной, мокрое платье или апоплексический удар, но именно в этот момент в её жизни появился Михаил Ардатов. Этого молодого офицера, она ранее несколько раз видела стоявшим на внутреннем карауле и, проходя мимо застывшего на часах Ардатова,  ловила на себе его восхищенные взгляды. Они  ей были вполне приятны, в отличие от иных мужских раздевающих взглядов.

Сильным ударом в ухо, Ардатов сбил Штольца с ног, от чего тот отлетел в сторону от беззащитно лежавшей на полу императрицы.

– Убрать к чертовой матери! – громко приказал Ардатов и, повинуясь полученному указанию, стоявшие возле двери солдаты ловко подхватили Штольца под руки и подобно кулю поволокли его по полу в направлении дворцовой  гауптвахты.

Сам Ардатов подошел к Александре Федоровне и протянул ей руку желая помочь подняться, но последние силы оставили её и она стала медленно запрокидываться на спину. Михаил успел вовремя ухватить императрицу за  руку, немного приподнял, и быстро забросив женщину себе на плечо, направился к стоявшему у окна креслу.

Что тихим голосом говорил ей Ардатов стоя возле кресла на одном колене, так и осталось тайной для всех придворных, боязливо жавшихся вдоль зальных стен. Но только все явственно видели, как фарфорово-бледная белизна лица Александры, явственно уступала розовому цвету жизни, энергично заливавшего её щеки, лоб и шею. Голова перестала трястись, и глаза императрицы покинул ужас, уступив место надежде и вере в благополучный исход. Ардатов не вставая с колена, поцеловал маленькую руку, а Александра в ответ поцеловала его в лоб и перекрестила.

– Гричанов, Копылов! – зычным голосом подозвал к себе солдат поручик – стоять здесь возле государыни императрицы и никого не подпускать кроме меня и государя императора. Принесите сюда наследника и девочек! – приказал он челяди, которая со всех ног бросилась исполнять повеление человека, в голосе которого сочилась уверенность в своих действиях.

– Не извольте беспокоиться Ваше благородие! Не подведём – рыкнули солдаты, занимая свой новый пост по бокам от кресла императрицы, дружно ставя к ноге ружья.

– Не волнуйся государыня, отобьемся! – произнес Ардатов и тут же выбежал вон, чтобы принять общее командование над саперами.

И действительно, не вероятно, но факт,  в этот день они отбились от превосходивших их по численности мятежных финляндцев. Увидев, как выстроенные в двойную линию саперы, по команде офицера  взяли их на прицел, мятежники сразу сникли и стушевались. Распаленные словами Розена, они ожидали увидеть напуганных обитателей дворца, но вместо них встретили горстку людей готовых умереть на своём посту, но не отступить. От той решимости, которая читались в их лицах и позах, у мятежников сразу пропала всякая охота драться и, не смотря на гневные понукания своего поручика, финляндцы пробежали в сторону Сенатской площади на значительном расстоянии от застывшего строя саперов, только выкрикивая ругательства и угрозы. В ответ из рядов солдат Ардатова неслись смешки и выкрики над горе – вояками, не решившихся рискнуть своей жизнью ради выполнения приказа.

Так и образовался столь необычный тандем прусской принцессы и простого русского дворянина, в котором Шарлота, так называл её Ардатов, уподобляясь государю императору, играла главенствующую роль. Именно она решала вопрос, где и кем предстояло служить её протеже. Так, благодаря настоянию царицы, Ардатов командовал личным конвоем  государя, когда Николай принимал участие в войне с турками и вместе с войсками форсировал Дунай.

Императрица лично выбрала  Ардатову невесту, внебрачную дочь князя Гагарина, брак с которой принес графский титул и богатое подмосковное имение, как свадебный подарок от государя императора. Ардатов ничуть не жалел о выборе императрицы и неоднократно благодарил её за монаршие участи в его судьбе.

При подобном благоволии со стороны Александры и Николая, Ардатов не был придворным шаркуном и регулярно участвовал в различных компаниях и войнах. Так, кроме турецкой войны, он участвовал в подавлении польского восстания и два раза ездил на Кавказ, сражаясь против немирных черкесов. Не поддержав мнение царя об оказания помощи Вене, Ардатов не принимал участие в венгерском походе, уйдя в вынужденную отставку.

Изнывая от безделья, он как частное лицо посетил оренбургского губернатора Перовского, с войсками которого принял самое действенное участие в походе на кокандскую крепость Ак-Мечеть полностью контролировавшая низовье Сырдарьи. Этот поход через безводные степи и пустыни юга, завершился полным успехом в отличие от прежнего похода.

Всё время своей опалы, Ардатов постоянно поддерживал связь со своим царственным ангелом хранителем. Он свято верил в свою счастливую звезду, которая  его не обманула. Медленно, но верно "дрожащая императрица", как за глаза называл её двор, внушала Николаю мысль о необходимости возвращения ко двору "милого Мишеля". Вода камень точит, говорят в народе и воздействию милой Шарлотты не смог противостоять даже всесильный Нессельроде, которого она сильно недолюбливала.

– Ах, Мишель, ты мой самый преданный друг и помощник. Не знаю как, но ты совершил настоящее чудо. Ты, вернул Николая к жизни!  – радостно щебетала императрица Ардатову, когда в назначенное царем время он вошел в столовую Зимнего дворца, где его уже с нетерпением ждала императрица.

Согласно давнему ритуалу между этими двумя людьми, он нежно поцеловал протянутую ему царственную руку, тогда как императрица ласково погладила его седеющую голову.

– Я рад, что смог угодить вам, Ваше императорское величество – скромно ответил Михаил, проникновенно глядя в эти знакомые ореховые глаза.

– Нет, нет, ты снова несказанно помог мне, ты вернул мне моего мужа – пылко заверила  императрица Ардатова – наши военные неудачи так сильно расстроили его, что я в серьез опасалась за его здоровье, Михаил. Сегодня же за обедом я совершенно не узнала Николая, так сильно изменилось его настроение. Государь полон решимости, довести войну до победного конца и это благодаря тебе.

Их воркование прервало появление Николая, который действительно рачительно изменился. Теперь перед Ардатовым был постаревший, но всё ещё очень активный государственный правитель, на лице которого не было и следа хандры и той серой безысходности и подавленности, что ещё с утра царила на венценосном челе.

– Твое назначение моим личным представителем с особыми полномочиями уже подписано мною, как и приказ о произведении тебя в генерал-лейтенанты, это значительно уравняет тебя среди остальных господ военных – торжественно произнес царь, едва только все расселись за столом.

– И не спорь. Твое повышение в звании, это запоздалая награда за твоё участие в Аральском походе генерала Перовского. Приказ о его выступлении в Индию я так же подписал, и сегодня с фельдъегерем он будет отправлен в Оренбург, – продолжил Николай, заговорщицки подмигивая Ардатову, который сидел по его правую руку.

– И куда ты отправляешься Мишель? – тревожно спросила царица.

– Он едет в Крым, дорогая Шарлотта. Наш милый Мишель почему-то считает, что противник высадится именно там и нигде иначе. Я пытался его переубедить, но он упрямо держится за свою идею.

– Ну надо же, государь, придерживаться хоть какого-то плана. Поди их разбери этих французов и британцев, куда они ударят на этот раз. Стояние под Варной для них смерти подобно, значит, обязательно ударят – скромно ответил Михаил.

– Насчет смерти – то тут ты абсолютно прав. Сегодня по полудни гонец привез донесение из штаба Горчакова. В лагере союзников свирепствует мор и по самым скромным подсчетам, они уже потеряли около двух тысяч человек больными и умершими.

– Будь осторожен, Мишель, я так за тебя боюсь – попросила Александра Федоровна – с годами каждая потеря близкого тебе человека – это настоящая трагедия.

– Ну, что ты, матушка государыня, сейчас в Крыму тепло, много фруктов и свежий морской воздух.  Скорее всего, именно этим приятным временем провождения  и ограничится моё пребывание в землях Тавриды – успокоил её Ардатов – да и рано мне умирать. Внуков надо поставить на крыло, дать им наставление, благословить на женитьбу. Никак нельзя.

– Да, расскажи мне о них, давно хотел узнать о твоих сорванцах от тебя лично, а не в пересказах Шарлотты  – попросил Николай. И беседа за столом плавно перешла на мирную житейскую тему, в которой совершенно не было месту для войны, и о которой в этой комнате напоминал лишь военный мундир, одетый на царе. Со дня начала боевых действий, по давно заведенному Николаем распорядку, он каждый день одевал его, демонстрируя тем самым свою мобилизацию на нужды государства.

Ардатов покинул государя императора около восьми часов, сославшись на необходимость подготовиться к дальней дороге.  К новому месту службы он собирался выехать немедленно, чем вызвал горячее одобрение монарха. Правда, расставаясь с августейшей четой, Ардатов несколько лукавил. Покинув Зимний дворец, он направился не к себе на квартиру, а прямиком в Большой театр. Господин граф как раз успевал к окончанию балетного представления. Подобно государю императору он так же был не равнодушен к прелестям молоденьких актрис, в среде которых он уже успел отметиться, сразу по приезду в столицу.

С большим букетом цветов Ардатов чинно вошел под своды храма искусства, сразу направив свои стопы за кулисы, где его уже хорошо знали. За время своего короткого пребывания в столице, кроме изучения бумаг и прочей нужной работы, граф успел несколько раз побывать в этом милом его сердцу заведении.  Жизнь была так коротка, и брать своё, нужно было смело,  ни оглядываясь, ни на кого и ничего не откладывая на завтра. Ведь завтра его уже ждал Крым, Севастополь, война, с её кровью и смертью, и где совершенно не было места для тонких и романтических чувств.