Текст книги "Статьи, выступления, письма "

Автор книги: Эрнесто Че Гевара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)

Итак, начнём же изживать наши прежние представления и начнём становиться всё ближе к народу, всё более самокритично относясь к себе. Не так, как мы сближались раньше, потому что каждый из вас может сказать: «Нет. Я друг народа. Мне очень нравится беседовать с рабочими и крестьянами, и по выходным я отправляюсь туда-то посмотреть то-то». Это делали все. Но это делалось как проявление благотворительности, а то, что нам необходимо сегодня,—это солидарность. (Аплодисменты).

Мы не должны сближаться с народом для того, чтобы сказать: «Мы здесь. Мы пришли, чтобы своим присутствием осуществить акт милосердия, просветить тебя нашей наукой, указать тебе на твои ошибки, на твоё бескультурье, на то, что тебе не хватает элементарных знаний...» Нет, мы должны идти со стремлением понять и исследовать, без малейшего высокомерия; чтобы самим учиться у народа, у его мудрости... (Аплодисменты).

Много раз мы поймем ещё, насколько ошибочными были наши представления—такие близкие, ставшие частью нас самих и– автоматически—нашего сознания. Много раз мы должны будем менять наши представления—не только общие—социальные и фило-

1181 выступление на открытии курсов идеологического воспитания

софские, но иногда также и медицинские. И мы увидим, что не всегда с болезнями борются так, как это делается в больницах большого города; поймем, что врач должен стать также земледельцем, обучаться выращиванию новых культур и сортов и показывать на своём примере пользу и необходимость диверсификации продуктов питания, сегодня такого скудного, такого однообразного—и это в одной из самых богатых в плане земледелия и потенциальных возможностей стран мира.

Мы увидим, что в этих обстоятельствах мы должны также стать немного педагогами, а иногда—в основном педагогами, а ещё и политиками. .. Но первое, что мы должны будем сделать,—это не изливать, приходя, свою мудрость, а доказывать делом, что мы готовы учиться вместе с народом, вместе с ним осуществлять этот великий и прекрасный опыт: строительство новой Кубы.

Уже многое сделано и уже пройден определённый отрезок пути от первого января 1959 г. до сегодняшнего дня, дистанция, которую нельзя измерить общепринятыми мерками. Уже давно большинство народа поняло то, что здесь не только был свергнут диктатор; что рухнула целая система. Теперь пришло время, когда народ должен научиться строить на руинах развалившейся системы новую систему, которая составит его подлинное счастье.

Я помню, как в первые месяцы прошлого года из Аргентины вернулся товарищ Гильен1. Он и тогда был таким же великим поэтом, каким остаётся сегодня, хотя, может быть, в ту пору его книги не были ещё переведены на столько языков—потому что с каждым днём он завоевывал новых читателей, его стихи переводятся на все языки мира, но в целом он был тогда тем же, что и сегодня. Тем не менее для Гильена было тяжело читать здесь свои стихи, народную поэзию, потому что мы переживали ещё первый период, период предрассудков. Никто не хотел думать о том, что в течение многих лет поэт Гильен с неподкупной самоотверженностью и преданностью отдавал весь свой огромный талант художника служению народу и своему делу, в которое он верил. Люди видели в нём не славу Кубы, а представителя политической партии, которая находилась под табу. Но та ситуация уже в прошлом; мы уже поняли, что не должно быть места расколу, связанному с представлениями о некоторых внутренних структурах

1) Николас Гильен (1902-1989)—крупнейший кубинский поэт XX века, коммунист.

r:sr 1191 август 1960 года ыф..т г-н 9инвлг(гс»

нашей страны, в ситуации, когда у нас—общий враг и речь идет о том, достигнем ли мы—или нет—общей цели.

Если нет—мы все знаем почему, мы окончательно пришли к убеждению о том, что общий враг существует. Уже никто не оглядывается по сторонам – а не услышит ли его кто-нибудь другой, и не запрашивает предварительно мнения некоего посольства, прежде чем недвусмысленно высказаться против монополий, прежде чем ясно и четко сказать: «Наш враг и враг всей Америки—это монополистическое правительство Соединённых Штатов Америки». (Апло-дисменты). Если же все уже знают, что оно и есть наш общий враг, и приходит осознание того, что каждый, кто борется против этого врага, имеет нечто общее с нами, тогда и приходит время второго вопроса: каковы же наши цели здесь, на Кубе? Чего же мы хотим? Хотим или не хотим мы счастья для народа? Боремся мы или нет за полное экономическое освобождение Кубы? Боремся или нет за возможность быть страной, свободной среди свободных, без принадлежности к какому-либо военному блоку, не обязанной консультироваться с посольством какой-либо крупной державы по поводу проведения каких-либо действий и мероприятий внутри страны и за её пределами? Если мы—все—думаем о перераспределении богатств, передаче их от тех, кто имеет излишне много, в пользу тех, кто ничего не имеет (аплодисменты); если думаем превратить здесь работу в созидательный труд, динамичный источник нашей ежедневной радости, тогда у нас уже есть общие цели, о которых только что говорилось. И каждый, перед кем стоят те же цели, является нашим другом. Если же кто-то из нас имеет при этом некоторые различия с другими в своих суждениях, принадлежит к той—или иной—организации, то это уже дискуссии, имеющие меньшее значение.

В моменты больших опасностей, в моменты крайнего напряжения и творческого созидания решающее значение имеют главные враги и основные цели. Если мы пришли к согласию в этом, если мы все знаем, куда идём—вопреки всем, кто встанет поперёк нашего пути,—то мы должны уже начинать нашу работу. (Аплодисменты).

Я вам говорил, что для того чтобы стать революционером, надо начать с того, чтобы иметь революцию. Мы её уже имеем. Нужно также узнать народ, с которым мы будем работать. Я считаю, что до сих пор мы друг друга знаем не очень хорошо, по этому пути нам предстоит ещё идти и идти. И если меня спросят, каковы же средства этого «познания народа»—помимо самого движения в глубинку, изучения кооперативов, жизни в этих кооперативах, работы в них (но это не каждый может сделать: есть множество иных мест, где присутствие медицинских работников чрезвычайно важно) – [так вот, помимо этого] одним из главных проявлений солидарности народа [сегодняшней] Кубы выступает создание Народной милиции". (Аплодисменты). Это ставит сегодня перед врачом новые задачи и готовит его к тому, что в любом случае ещё несколько дней назад представало как невеселая и почти неизбежная реальность Кубы25. Иными словами, к перспективе стать мишенью или по меньшей мере жертвами вооружённого нападения большого масштаба.

При этом я должен заметить, что врач в этой роли революционного «милисиано» всегда должен оставаться врачом. Не должны повторяться ошибки, которые мы допустили в горах Сиерры (хотя, может быть, в том случае речь и не шла об ошибке), когда—все товарищи врачи того времени помнят об этом—нам казалось бесчестьем оставаться у койки раненого или больного, и мы искали любую возможность схватить винтовку и показать—на передовой,– что нужно делать бойцу.

Сейчас условия иные, и новые воинские формирования, создаваемые для защиты страны, должны быть войсками с другой, новой техникой. И рядом с этой техникой новой армии резко возрастает и важность функции врача. Он должен оставаться врачом. А это —одна из самых благородных профессий в мире и одна из важнейших на войне. Это относится не только к самим врачам, но и к санитарам, лаборантам, всем тем, кто посвятил себя этой столь гуманной профессии.

Но, зная, что мы находимся под постоянной угрозой и продолжая готовиться к отражению агрессии, мы должны перестать думать только об этом. Потому что, если мы сделаем центром наших устремлений подготовку к войне, нам не удастся построить то, что хотим, мы не сможем посвятить себя созидательному труду.

Вся работа, все силы и средства, которые вкладываются в подготовку к военным действиям,—это потерянные деньги и работа. К сожалению, приходится заниматься этим, потому что существуют другие, которые к этому готовятся. Однако—и я говорю это со всей

1) Militia Popular

2) Речь идет о возможной реакции США на национализацию американской собственности на Кубе.

1211 август 1960 года

честностью и гордостью солдата—нет денег, покидающих ворота Национального Банка", на которые я смотрю с большей грустью, чем те, которые оплачивают орудия разрушения. (Аплодисменты).

В то же время у Народной Милиции есть функция и в мирное время; в населённых пунктах «милисианос» должны выступать как средство объединения народа—и познания народа. Как мне уже рассказывали товарищи—врачи, практикующие в милиции, солидарность здесь проявляется на предельно высоком уровне. Здесь необходимо срочно решать проблемы, стоящие перед всей Кубой в моменты любой опасности. Но вместе с тем это и возможность узнать друг друга, возможность жизни бок о бок людей, принадлежащих ко всем социальным классам Кубы, породнённых и уравненных военной формой.

Если мы, медицинские работники—позвольте мне вновь использовать эту, уже подзабытую мной категорию,—если все мы используем это новое оружие солидарности, если мы знаем цели и знаем врага, знаем направление, в котором мы должны двигаться, нам не хватает только знания каждодневного участка движения по этому пути. А эту часть задачи никто he сумеет вам объяснить, эта часть пути—своя у каждой личности: это то, что вы будете делать каждый день, то, что вберёт в себя ваш индивидуальный опыт, и то, что даст вам практика вашей профессии, направленная к благополучию народа.

Мы уже имеем все элементы, необходимые для движения в будущее. Вспомним же ту самую фразу Марти, которой в данный конкретный момент я не следую, но которой нужно в принципе следовать постоянно: «Лучший способ сказать—это сделать». И двинемся к будущему Кубы. (Овация).

1)

С конца ноября 1959 г. Че—президент Национального банка Кубы.

с. 123

«Народ и власть должны быть единым целым»1

выступление на проводах добровольцев интернациональных трудовых бригад 30 сентября 1960 г.

Товарищи кубинцы, товарищи из других стран мира, которые принесли сюда, в отроги Сьерра-Маэстры послание солидарности с Кубинской революцией.

Сегодня у нас радостный день—день встречи молодежи, но и день грусти расставания. Сегодня мы прощаемся с товарищами со всего мира, которые приехали сюда, чтобы отдать свой труд кубинской революции и чтобы узнать эту революцию и её народ. Вы работали со всем юношеским и революционным энтузиазмом, на который способны, и, думаю, что вы также смогли узнать наш народ, такой же народ, как все другие, состоящий из миллионов людей, составляющих сегодня единую массу, готовую к борьбе в защиту своих недавно обретённых прав, готовую идти на смерть, чтобы сохранить эти права и чтобы продолжить свой путь к новым завоеваниям.

Мы впали бы в грех гордыни, если бы стали объяснять каждому из товарищей, которые приехали сюда со всех концов света, что такое революция, и если бы пытались побудить их следовать нашему примеру, как если бы он был единственным в [нашем] мире. То, что вы видели здесь, это не больше—но и не меньше,—чем образ народа, который вступил в революцию и твёрдо остаётся в ней.

Многие молодые люди мира знают уже, что это такое—вступить в революцию, как знают это и кубинцы, и знают также, каких великолепных результатов добивается народ, который смог освободиться от пут, мешающих его развитию.

Но, к сожалению, многим товарищам из Америки и из других районов мира ещё не довелось увидеть свой народ вступающим в революцию. Быть может, пока мы ещё не можем до конца объяснить

1) Такое название эта речь получила в итальянском издании трудов Че (1969). Точный ее испанский заголовок гласит: «Выступление на проводах интернациональных бригад добровольного труда» (послед-" ние впервые работали на Кубе в августе-октябре 1960 г. и включа-»,» ли в себя юношей и девушек нз десятков стран мира).

исторический феномен, в силу которого Куба—страна, не в большей мере колонизованная, чем иные, обрела тем не менее в своём отчаянии силу, необходимую для того, чтобы начать борьбу, которая разорвёт его цепи. И вправду, трудно в рамках традиционных теорий объяснить, почему именно здесь, на Кубе, впервые в Америке прозвучал клич окончательного освобождения, и удалось продвинуться вперёд—вплоть до момента, который мы сейчас переживаем. И мы не претендуем на то, чтобы объяснить здесь это, как и не считаем, что этот кубинский пример показывает единственный путь осуществления чаяний народа, что именно этот путь борьбы выступает как единственный и окончательный к тому, чтобы достигнуть подлинного счастья—свободы и экономического благосостояния. И всё-таки многое из того, что мы делаем здесь, действительно может быть осуществлено почти во всех угнетённых странах—угнетённых, колонизованных, полуколониях, не «слаборазвитых», как нас называют, поскольку мы не слаборазвитые. Мы просто плохо развиты, плохо, потому что империализм уже давно овладел источниками нашего сырья и стал развивать их в соответствии с его имперскими потребностями.

Не стоит перечислять примеры. Вы знаете, как это было с сахаром на Кубе или с нефтью—в Венесуэле, или с оловом в Боливии, или с медью Чили, с аргентинским животноводством и пшеницей или с бразильским кофе. Все мы объединены общим знаменателем, все мы—страны монопродукта и монорынка.

И мы знаем уже, что путь к освобождению лежит через борьбу против монорынка—вначале против монопродукта, затем через диверсификацию внешней торговли и диверсификацию внутреннего производства. До сих пор всё просто. Проблема, однако, в том, как этого добиться—путём ли парламентских выборов и решений, путём ли вооружённой борьбы или путём, совмещающим парламентаризм и оружие? Я не знаю точного ответа на этот вопрос. Что я с уверенностью могу сказать вам, так это то, что в условиях Кубы, под гнётом империалистических хозяев и их местных марионеток мы не видели для кубинского народа иного выхода, чем тот, о котором возглашают винтовки.

А тем, кто, руководствуясь голым техницизмом, вопрошает нас: а подумали ли вы, сколько капитала потребует начало аграрной реформы, мы скажем, что его не потребуется; единственный капитал для этого представлен вооружённым народом, осознавшим свои пра

1241 народ и власть должны быть единым целым

ва. (Аплодисменты). Этого капитала оказалось достаточно, чтобы мы здесь, на Кубе, осуществили нашу аграрную реформу, затем– углубили её, развивали её и встали на путь индустриализации.

Конечно, невозможно резюмировать в столь простой формуле все усилие народа, потому что речь идёт о борьбе, стоившей крови и страданий, а империи мира пытаются добиться, чтобы эта кровь и эти страдания росли. Поэтому необходимо твёрдо объединиться вокруг винтовок, вокруг единственного голоса, ведущего весь народ к его окончательным целям; объединиться бескомпромиссно, не позволяя, чтобы кто-либо сеял раскол, потому что—говорит Мартин Фьерро11,—если братья дерутся между собой, их пожирают враги извне. Империя хорошо знает эту истину, которую поэт просто услыхал от народа; империя знает, что надо разделить для того, чтобы победить. Вот нас и разделили на страны, производящие кофе—или медь, нефть, сахар или олово, или разделили нас на страны, соперничающие за рынок в одной стране, что позволяет той постоянно снижать закупочные цены, чтобы более легко наносить нашим странам поражения—одной за другой.

Иными словами, то, что истинно для одного народа, может быть применимо ко всем народам с неполным развитием. И все мы должны объединиться. Все народы мира должны объединиться, чтобы добиться самого святого—свободы, экономического благосостояния; чувства, что не существует никакой проблемы, которую мы не могли бы в будущем решить, уверенности, что ежедневным воодушевлённым и творческим трудом мы можем прийти к поставленным целям, и ничто не сможет остановить нас на этом пути.

Но существуют империи, которые все вы знаете, империи, которые знаем и мы, поскольку они нас эксплуатировали; империи, которые знакомы и товарищам, родившимся на их территории, которые жили в чреве чудовища и знают, что значит жить в этих условиях, если верить в предназначение человека; знают о них и миролюбивые страны, которые видят себя в кольце атомных баз империи и не могут поэтому полностью реализовать свои стремления к развитию...

Все мы знаем их, и потому наш общий долг—постараться объединиться через голову правительств, которые хотят разделить нас; сомкнуть руки—не только молодых, как мы это делаем здесь, но и

1) Мартин Фьерро – гаучо, герой одноимённой поэмы Хосе Эрнанде-са, ставшей своеобразным народным эпосом Аргентины.

1251 сентябрь 1960 года нкл

зрелых и старых людей и детей, чтобы создать единый сгусток воль, призванный предотвратить сегодня самую страшную из войн, грозящих человечеству, и для того, чтобы осуществить эти чаяния всего мира. Но когда народы, которые знают все это—ибо народы сегодня многому научились,—хотят осуществить подобный союз, начинается (как это произойдёт со многими из вас) давление со стороны всех государств, возглавляемых продажными лидерами: вас будут бросать в тюрьмы, будут заставлять забыть обо всём, что вы узнали, находясь в свободной стране, чтобы дать на вашем примере урок, который заставит всех робких и боязливых отказаться следовать дорогой достоинства.

Это уже не раз происходило с теми американцами, которые посещали Кубу, и, к сожалению, будет происходить и впредь. Многие из вас встретятся с трудностями, многие будут осуждены, как представители «худшей человеческой разновидности», вступившие в союз «с чуждыми нам иноземными угнетателями», ставшие союзниками «всего самого зловещего», стремящимися уничтожить то, что они называют демократией, уничтожить западный образ жизни. Этот западный образ жизни, который столь хорошо известен представленному здесь борющемуся народу Алжира, всем угнетённым народам, борющимся и умирающим день за днём, чтобы достигнуть счастья, которое они никогда бы не увидели иначе.

Поэтому путь не прост; он не прост даже для тех, кто, подобно нам, смог преодолеть первый барьер и установить власть народа. (Аплодисменты). Настаёт более трудный этап борьбы, этап, когда фальшивые демократии наносят всё более сильные удары по народу, а народ всё более отчётливо ощущает, как негодование и даже ненависть овладевают им, как он превращается в одной стране за другой в человеческую волну, берущуюся за оружие, борющуюся, завоевывающую власть. Это означает, что в условиях, в которых живёт сегодня человечество, колониальные и полуколониальные страны, пребывающие под игом правительств-марионеток империи, почти наверняка через короткий или более длительный срок должны будут взяться за оружие, чтобы добиться установления власти представителей народа. И таким образом объединить всю Америку, всю Африку, всю Азию и всех вместе—Америку, Азию, Европу в единый счастливый мир. (Аплодисменты).

Но вы увидите многое. Увидите, что если империализм действительно проспал Кубу, сегодня и он проснулся, его разбудили

1261 народ и власть должны быть единым целым

возгласы народа; увидите, как будут формироваться полиции, которые получат название международных, начальство над которыми будет поручено тем, кто имеет наибольший опыт в антикоммунистической борьбе, иначе говоря (если речь идёт об Америке)—Соединённым Штатам. Эта полиция направит оружие—или, вернее, ей будет вручено оружие, чтобы наши латиноамериканские братья были брошены под прикрытием того знамени позора, которым стала сегодня ОАГ1, против бунтующих народов. Вы станете свидетелями этого в Америке—и достаточно скоро. Потому, что народы восстанут и потому, что империя сформирует эти армии. Но это не остановит историю мира и мы—или наши товарищи, если нам предстоит пасть в борьбе—но в любом случае наше поколение, увидит, как эти армии, вооружённые самой варварской державой планеты, будут побеждены борьбой народов, которые полностью разрушат структуры империализма.

Мы, люди этого поколения, увидим окончательно освобождённый мир (аплодисменты), даже если должны будем пройти через величайшие страдания и лишения, даже если враги в своём безумстве попробуют развязать войну, которая лишь ускорит их конец. Но если какой-либо из народов добьётся своей независимости, не пройдя через эту борьбу или сокращая её этапы, и вновь спросит о рецепте дальнейшего развития, мы ответим, что таким рецептом является объединение народа, осуществление – при опоре на капитал винтовок и народа—самых глубоких социальных и экономических реформ. И скажем им также, что очень важно воспитывать народ—и что народы учатся с необычайной быстротой.

Мы, которым выпало на долю пережить столь богатый событиями опыт, как Кубинская революция, с волнением видим, как день за днём наш народ обретает новые знания, большую веру в революцию, более высокое революционное сознание. И если всего, что вы видели, мало, напомню вам один-единственный пример: здесь тепло приветствовали делегации всех братских стран, но три делегации были встречены особо горячими аплодисментами, ибо представляют особые ситуации: это делегация народа Соединённых Штатов Америки (аплодисменты), делегация, которую никогда не спутают с правительством США, делегацию народа, не знающего расовой ненависти, не признающую различий между индивидами по цвету кожи, по ре

1) Организация Американских Государств.

1271 сентябрь 1960 года i ыкжпо/, тГвл»-

лигии или по экономическому положению. И столь же горячо аплодировали тем, кто как никто представляет сегодня противоположный полюс: делегации Народной Республики Китая. (Аплодисменты). И в то же время так же, как аплодировали двум народам, правительства которых находятся в состоянии ожесточённой борьбы друг с другом, одно—имея за собой весь свой народ, другое—обманывая свой или противостоя ему; столь же пылко аплодировали собравшиеся делегации Алжира (аплодисменты), делегации народа, который пишет другую замечательную страницу мировой истории, борясь против тех, с кем и мы должны были бороться в наших горах, но противостоя не вторжению на свою землю своих же земляков, которые при всём своём варварстве всегда что-то уважают, но вторжению войск чужеземцев, которых натаскали на убийство, воспитали в духе расовой ненависти и философии войны.

И тем не менее этот же самый собравшийся здесь народ сумел щедро аплодировать и делегации народа Франции, которая также не представляла своё правительство (аплодисменты). И мы спрашиваем себя: народ, который умеет так точно расставить акценты в своих аплодисментах, разобраться в политических корнях происходящего, так четко обозначить разницу между народами и правительствами даже в такой момент, как сегодня, когда на кубинскую делегацию в Организации Объединённых Наций, например, обрушилась волна ненависти, грубые репрессии, вылившиеся даже в физическое насилие—не говоря уже об устных издевательствах1),– совершил ли наш народ революцию в силу этих своих качеств? Никоим образом. Наш народ сегодня таков, какой он есть, в силу того, что он совершает революцию. Именно осуществляя свои революционные права, народ за какие-то двадцать месяцев революции научился всему, что стоит за его сегодняшним поведением и что вы, делегаты со всего мира, могли видеть и ощущать на острове за истекшие дни.

Итак, меняя постановку вопроса и его категории, изначальным рецептом воспитания народа является само его вовлечение в революцию. Никогда не пытайтесь воспитать народ так, чтобы путём «чистого воспитания, осуществляемого деспотическим правительством, он

1) Речь идет о дискриминирующем приёме, оказанном в Нью-Йорке кубинской делегации во главе с Фиделем Кастро (результатом чего стал отъезд делегации в гостиницу в Гарлеме, где и состялось её посещение Н.С.Хрущев).

1281 народ и власть должны быть единым целым

научился бы бороться за свои права. Научите его прежде всего завоевывать его права, и тогда этот народ, представленный в правительстве, научится всему, чему его учат, и больше того—без каких бы то ни было усилий сам станет учителем всех. (Аплодисменты).

Этим вещам научились и мы, Революционное правительство, часть народа, находящаяся на руководящих постах, всегда стремясь узнать мнение народа и никогда не отделяясь от него. Ибо руководитель, который изолируется в башне из слоновьей кости и пытается руководить народом посредством спускаемых тому формул, обречён на крах и идёт дорогой деспотизма.

Народ и власть всегда должны составлять единое целое, и все те, кто к нам приезжает—товарищи из Америки и из колониальных стран, которые не добились ещё независимости, поймите: для того, чтобы руководить народом, не обязательно обладать дипломом11,– конечно, если он есть, это лучше, если руководитель является к тому же философом или математиком—это хорошо. Но главное, руководить народом—это понимать его чаяния, что достигается несравненно легче, когда ты сам—часть народа; когда ни на момент—в силу своего лучшего образования или под воздействием какого-либо иного разделяющего нас сегодня барьера—руководитель не изолирован от народа.

Поэтому у нас правительство рабочих, крестьян, а также людей, которые уже давно научились читать, но—что гораздо важнее —научились главному в ходе этой борьбы.

И здесь перед вами наглядный пример этого—из рядов повстанческой молодежи. (Аплодисменты). Когда в воскресенье вы слушали здесь Хоэля Иглесиаса (аплодисменты), знали ли вы, что этот майор Повстанческой армии пришёл в Сьерру пятнадцати лет от роду, что он едва умел читать, а писать не умел совсем? Сегодня же он может обращаться ко всей молодежи—и не потому, что он за полтора года уже превратился в философа; он может говорить с народом, потому что он—часть этого народа, потому что он чувствует то же, что все вы чувствуете постоянно, и может выразить это так, чтобы каждый понял его. Если правительства будут создаваться из подобных людей, это было бы лучше всего.

Поэтому отсюда мы приветствуем те правительства мира, руководители которых прошли курс страданий вместе с народом, про

1) Буквально—«знать буквы».

1291 сентябрь 1960 года „ч-.хор .а

шли свои университеты в ходе борьбы и остаются сегодня как всегда плотью от плоти, кровью от крови своего народа. (Аплодисменты).

Вы приехали сюда, товарищи из многих стран мира, узнать нас и трудиться с нами, и хотя вы принесли нам свои знания и свой опыт, я думаю, что и вы сможете узнать здесь что-то новое—и особенно товарищи из стран, не переживших подобного опыта, но готовящихся пережить его: ведь Куба стала уже частью истории, а то, что стало историей, уже нельзя изменить.

Здесь можно узнать многое—и не только хорошее, не только то, что бросается в глаза каждый день; не только то, за чем стоит пыл и энтузиазм народа. Здесь можно научиться и отталкиваясь от плохо сделанного, чтобы тогда, когда вы станете властью у себя в странах, вы не повторяли ошибки, которые были совершены нами; чтобы вы научились тому, что победа народа должна быть теснейшим образом связана с его организацией, и, что чем глубже организация, тем легче будет добыта победа.

Вы приехали сюда работать, строить школьный городок, а когда прибыли сюда, обнаружили, что не всё было организовано; что работа шла с отставанием; и поэтому вы не смогли закончить этот маленький памятник человеческой солидарности, который хотели оставить здесь. Это досадно, хотя для нас то, что вы сделали, ценно так, как если бы вы воздвигли здесь самый величественный из замков. Но вместе с тем это и урок, показывающий всю важность организации, показывающий, что нельзя думать о том, что революционер подобен ангелу, который является на землю по воле Божьей, простирает свои крыла, начинается революция и все проблемы решаются в миг их возникновения—просто по милости осеняющего благословением.

Революционер должен быть неутомимым тружеником, но не только неутомимым, но и организованным. И если вместо того, чтобы учиться на пропущенных в борьбе ударах, на поражениях и ошибках борьбы—подобно тому, как учились мы,—вы привнесёте в революционную борьбу этот опыт прошлой борьбы и организации, тем лучше будет для стран, где вам доведётся бороться за революцию. Это—один из тех уроков, которые вы можете извлечь из пребывания здесь и который вы можете извлечь из этого конкретного примера именно потому, что позитивно мы оценить его не можем.

Но, конечно, во многих иных отраслях экономики страны мы этим грехом не страдали. Мы с первых дней борьбы тоже учились

1301 народ и власть должны быть единым целым

1

тому, насколько важна организация и поэтому уже сейчас, когда заканчивается всего лишь второй год революции, мы готовимся представить наш первый хорошо организованный план развития, чтобы вместе со всем народом с энтузиазмом принять его. Потому что смелый план развития, выполнение которого требует полного напряжения сил народа, не может вырабатываться без его участия, он должен готовиться вместе с ним, чтобы все понимали этот план, чтобы все схватывали его сущность и чтобы все подставили своё плечо для выполнения поставленной задачи.

И тогда мы снова станем в Америке также и первой страной, которая сможет с гордостью сказать, что обладает планом экономического развития и, помимо этого (и это самое важное), что речь идёт о плане, который будет выполнен, о плане, в отношении которого мы сделаем всё возможное, чтобы даже перевыполнить его. (Аплодисменты).

Почему нам так необходим план? Ведь для нас это тоже нечто новое.

Потому что мы всегда должны думать о том, что не сразу доступно нашему пониманию: о том, что хочет враг, чтобы мы сделали, проанализировать, почему он хочет, чтобы мы это сделали,—и затем сделать обратное тому, что он хочет. И если враг не хочет, чтобы мы планировали, чтобы мы организовывались, не хочет, чтобы мы осуществили огосударствление нашей экономики и всеми силами борется против этого—мы задаём вопрос: почему он делает это? Потому, что именно анархия капиталистического производства создаёт среду, позволяющую выжимать соки из трудящегося народа и ту специфическую ментальность, которая ведёт к тому, что все, каждый человек становится волком для другого человека; что каждый пытается бороться в одиночку, пуская в ход локти, удары ногой и головой, чтобы опередить других, не отдавая себе отчёта в том, что если бы все действовали вместе и сообща, они стали бы огромной силой и могли бы двигаться гораздо дальше и скорее, так, чтобы от этого выигрывали бы все. (Аплодисменты).