Текст книги "Статьи, выступления, письма "

Автор книги: Эрнесто Че Гевара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

Всё это уже отозвалось внутри Соединённых Штатов: вновь возникает фактор, который во времена наибольшей силы империализма тому удалось приглушить,– классовая борьба на его собственной территории.

Каким близким и сияющим смогли бы увидеть будущее, если бы на планете возникло два, три, много Вьетнамов – с их квотами смертей и безмерными трагедиями, но и с каждодневным героизмом, непрерывными ударами по империализму: ударами, заставляющими его распылять свои силы под натиском растущей ненависти народов мира!

И если бы мы смогли объединиться для того, чтобы наши удары стали сильнее и точнее, чтобы всесторонняя помощь сражающимся народам стала бы ещё более действенной—каким бы великим стало будущее, каким близким!

Если нам, всем, кто в крошечной точке на карте мира исполняет долг, о котором мы говорим, и отдаёт борьбе то немногое, что мы можем отдать,– наши жизни, наше самопожертвование, если нам придётся в один из этих дней издать последний вздох в любой стране, орошённой нашей кровью и ставшей поэтому нашей, знайте: мы осознаём масштаб наших действий и рассматриваем себя лишь как часть великой армии пролетариата, но мы гордимся тем, что восприняли основной урок Кубинской революции и её вождя, урок, воплощённый в их действиях на этой части планеты: «Что значит опасность, угрожающая одному человеку или даже целому народу, что значат их жертвы, когда на кону судьба человечества?»

5291 апрель 1967 года

Все наши действия—это призыв к антиимпериалистической войне и воззвание к единству народов мира против главного врага рода человеческого—против Соединённых Штатов Америки. И где бы ни застала нас смерть—мы приветствуем её, если только наш боевой клич достигнет чуткого уха, и иная рука подхватит наше оружие, и другие бойцы готовы будут пропеть надгробные песни—очередями пулеметов и новыми возгласами войны и победы.

Tricontinental. Suplemento especial, 16 de abril de 1967. «Granma», 17 de abril 1967

Письма (1959-1966 гг.)1

14 января 1959 г.

<г Сеньоре Серхиа Кордова

,f Военный Департамент [гарнизона] «Ла Кабанья»2

и

–,ь Уважаемая сеньора,

Пишу, отвечая на ваше письмо от 3 января, в котором вы спрашиваете о своём сыне—Леонеле Родригесе-и-Кордова.

С глубоким прискорбием сообщаю вам, что ваш сын Леонел погиб смертью героя, сражаясь против тирании в бою у Санто-Доминго, убитый осколком вражеского снаряда. Тело погибшего—со всеми почестями, подобающими званию капитана [Повстанческой армии], похоронено на территории усадьбы «Хулиан Перес». Командование разделяет с Вами горе безвозвратной потери столь доблестного соратника.

С уважением. Свобода или смерть.

: Эрнесто Че Гевара

( Начальник Военного Департамента «Ла Кабаньи».

1) Здесь приводятся те тексты писем Че, которые вошли в собрания сочинений, изданные в 1969 г. («Фельтринелли, Милан), 1970 и 1977 (1985) гг. (на Кубе). Тексты нескольких других писем – в следующем разделе. При переводе опущены почтовые адреса, а также девиз «Родина или смерть. Мы победим», которым после 1961 г. заканчиваются все письма Че (кроме «прощальных»—1965 г.). Напротив «Comandante» (Cmdte) в подписях всюду сохранено: это звание (единственное «значившее» для Че) заменяло для него отсылку ко всем иным его должностям и функциям.

2) Один из двух военных гарнизонов Повстанческой армии в Гаване. Назначение Че – и иных руководителей революции – иа подобные посты соответствовало общим тактическим установкам Фиделя в первые месяцы после победы.

Гавана, 5 февраля 1959 г.

Хосе Э. Марти Лейва", Ольгин Уважаемый друг,

С искренней радостью я прочитал Ваше письмо, где вы выражаете желание принять участие в борьбе за свободу столь близкого нам народа Санто-Доминго0.

В полной мере оценивая благородство и великодушие этого предложения, призываю вас сохранить жар вашего нынешнего энтузиазма для будущего, когда возможность [осуществить то, что вы предлагаете] придёт. А пока – использовать свои школьные годы, превратиться в «человека, приносящего пользу», в которых так нуждается сегодня Куба; уверен, что вы станете одним из них. Посвятите себя живописи, обещайте мне это.

С сердечным приветом

Др. Эрнесто (Че) Гевара

Команданте Военного Департамента «Ла Кабаньи».

Гавана, 5 февраля 1959 г. Хуану Эонгу Кинтана

Уважаемый друг,

Благодарю вас за ваше предложение. Всегда похвальна готовность молодежи к самопожертвованию во имя благородных целей, подобных освобождению Санто-Доминго, но я думаю, что в этот момент наше место борьбы здесь, на Кубе, где предстоит преодолеть огромные трудности.

Посвятите себя воодушевлённому труду во имя нашей Революции, и это – пример нашей полной победы—станет лучшей помощью доминиканскому народу.

Примите привет от Эрнесто (Че) Гевары, военного коменданта «Ла Кабаньи».

1) Ответ на одно из пяти писем кубинских старшеклассников, просивших о своём зачислении в группу борцов против диктатуры Л.Тру-хильо в Доминиканской республике. См. также следующее письмо).

2) Доминиканская республика.

5321 письма

Шрара", 10 марта 1959 г.

Я

и Тов. Карлосу Франки 1 Редактору газеты «Революсьон», Гавана

Товарищ Франки

В журнале «Карталес», в секции «Из последних новостей» («Что стоит за новостью»), которую ведёт Антонио Льяно Монтес, я натолкнулся на заметку, заинтересовавшую меня тем, что представляется намёком на моё поведение как революционера: речь идёт о следующей по видимости безобидной фразе «Команданте Гевара выбрал себе резиденцию в Тараре».

Не стану анализировать здесь, кем является сеньор журналист, не буду обсуждать источники его сведений о моём—охраняемом– местопребывании, в мои намерения не входят ни обвинения, ни выяснения, но я считаю своим долгом объяснить ситуацию общественному мнению и тем, кто доверяли мне как революционеру.

Объясняю читателям «Revolucion», что в настоящее время я болен и что болезнь свою я подхватил не в притонах и не проводя ночи в кабаре, но работая для Революции больше, чем смог вынести мой организм.

Врачи рекомендовали мне жилище в зоне, отдалённой от ежедневных визитов, и администрация управления брошенным имуществом2 предоставила в моё распоряжение этот дом на данном пляже на время, пока лечащие меня коллеги не сочтут меня выздоровевшим. Я должен был занять дом деятелей прошлого режима, поскольку моё жалованье офицера Повстанческой армии (125 песет) не позволяет мне снимать жилье, достаточное для размещения людей, которые меня сопровождают.

То обстоятельство, что речь идёт о доме бывшего батистовца, объясняет его роскошь; хотя я выбрал самый скромный из этих домов, это в любом случае—оскорбление чувств народа.3 И я обещаю сеньору Льяно Монтесу и прежде всего народу Кубы, что я покину это жилище сразу же после своего выздоровления.

1) Модный пляжный поселок к востоку от Гаваны. Впоследствии—главная зона детского отдыха на Кубе.

2) Recuperacion de Bienes.

3) В оригинале: «sensibilidad popular». Вариант перевода: «представлений и надежд народа, связанных с падением прежнего режима».

53311959-1966 годы

t

Я был бы тебе благодарен, если бы ты опубликовал эти строч ки, чтобы наш народ был бы лучше осведомлен о деятельности тех кто взял на себя ответственность перед ним.

Че.

Гавана, 5 апреля 1960 г.

«Год аграрной реформы»

Сеньору Нельсону Меса Лопесу1

Уважаемый друг,

«День школьной корреспонденции» принес мне много писем от детей, которые, как и ты, хотят выразить своё единство с нашей Революцией. Мы очень горды патриотическим духом наших ребят и очень верим, что у будущей Кубы будут образцовые граждане.

Единственное, что мне хотелось бы сказать тебе, это то, что лучшая помощь, которую ты сегодня можешь оказать нашему правительству,—это не жалеть усилий в твоей учебе, всегда стараясь сделать ещё больше.

Тебя приветствует Команданте Эрнесто Че Гевара

Гавана, 12 апреля 1960 г.

«Год аграрной реформы»

Эрнесто Сабато2 Аргентина

Уважаемый соотечественник!

Примерно пятнадцать лет назад, когда я узнал вашего сына (ему сейчас должно уже быть около двадцати) и познакомился с вашей женой (в местности, которая вроде называлась «Кабаранча»– в Карлосе Пас) и впоследствии, когда я прочитал вашу восхитившую меня книгу «Один и вселенная»... мне и в голову не могло прийти,

1) Ученик шестого (для нас—девятого) класса школы в провинции Гавана.

2) Один из классиков аргентинской литературы (в ряду Борхеса, Кортасара ... )

5341 письма

что именно Вы, обладатель самого священного для меня в мире звания—писателя, спустя годы обратитесь ко мне с вопросом об определениях, «возобновляя дискуссию», по вашим словам, и ссылаясь на мой авторитет (что основано на некоторых фактах—и куче субъективных обстоятельств).

Я останавливаюсь на этих, предваряющих воспоминаниях только для того, чтобы напомнить, что, несмотря ни на что, я принадлежу земле, на которой я родился, и что я ещё способен глубоко чувствовать все её радости и надежды – и её разочарования тоже. Было бы трудно объяснить Вам, почему «это»—не то, что «Освободительная Революция»1, хотя, быть может, стоило бы сказать вам, что кавычки вокруг слов, которые Вы обличаете, я видел с самых первых дней—и отождествлял эти слова с тем, что произошло в Гватемале, которую я покинул [в том же году] побеждённым и почти разочарованным, и таково же было настроение всех, кто сначала принял участие в этом странном приключении и чьи революционные чувства обрели впоследствии новую глубину в контакте и теснейшем взаимодействии с крестьянскими массами—в ходе жестокой двухлетней борьбы и воистину тяжкого труда.

Мы не могли быть носителями «Освободительной», поскольку не были частью плутократической армии, мы были новой, народной армией, взявшейся за оружие, чтобы покончить со старой, и мы не могли быть «освободителями», потому что символом нашей борьбы были уничтоженные скотоводческие латифундии—не коровы, конечно, а колючая проволока, их окружавшая и уничтоженная тракторами (именно такова сегодня эмблема ИНРА)2. Мы не могли быть «освободительной революцией» потому, что на Кубе служанки плакали от радости3 в тот день, когда бежал Батиста и мы входили в Гавану—и сегодня они же сообщают нам о всех замыслах и всех наивных заговорах господ из «Кантри-Клуба»—тех же самых, которых

1) Официальное, апологетическое название правого военного переворота 1955 г., когда традиционная латифундистская элита страны свергла популистский режим генерала Перона.

2) Национальный Институт Аграрной реформы (выполнявший фактически и функции Министерства сельского хозяйства).

3) В противоположность сцене, описанной в книге Э. Сабато «Другой лик перонизма» – праздничное ликование аристократов и плачущие на кухне служанки (в дни свержения Перона).

53511959-1966 годы вы знали в аргентинском «Кантри-Клубе» и в компании с которыми вы иногда совместно выражали свою ненависть к перонизму.

Здесь на Кубе покорность интеллигенции приняла гораздо менее утончённые, чем в Аргентине, формы. Здесь та находилась в прямом рабстве, не прикрываемом маской безразличия (как там) – и в гораздо меньшей мере подчеркивала свою интеллигентность; это было просто рабство на службе у позора, ничем не отягощенное и не облагороженное: они просто болтали.

Но всё это—лишь литература. Послать Вам—как это сделали Вы для меня—книгу (о кубинской идеологии) значило бы попросту отложить ответ на год; сегодня я могу лишь показать – как попытку потеоретизировать насчёт этой революции, первую попытку, м. б., серьезную, но в высшей степени «практическую» (как и все наши вещицы закоренелых эмпириков) —книгу «Партизанская война». Это продукт почти ребяческой гордости умением размещать слова в определённой последовательности; она не претендует на объяснение серьезных вещей, которые Вас беспокоят. И, м. б., не сумеет сделать этого и вторая книга, которую я думаю опубликовать, если национальные и международные обстоятельства не заставят меня снова взяться за оружие (дело достаточно малозначащее для члена правительства, но вызывающее энтузиазм у человека, склонного к приключениям). Предваряя то, что может появиться—или не появиться (книга), могу сказать вам—синтезируя её содержание,—что Революция эта – продукт чистой импровизации. Один из руководителей компартии, посетивший нас в Сиерра-Маэстре и восхищённый такой всеобъемлющей импровизацией и тем, какими подогнанными оказывались все пружины и колесики, самостоятельно функционировавшие и складывающиеся в единую централизованную организацию, сказал, что это – самый совершенно организованный хаос в мире. И этим качеством Революция обязана тому, что развивалась значительно быстрее, чем её идеология. В конце концов Фидель Кастро был кандидатом в депутаты от буржуазной партии, столь же буржуазной и респектабельной, как Радикальная партия в Аргентине; он следовал по стопам погибшего лидера—Эдуардо Чибаса", до-

1) Наиболее видный деятель либерально-этической оппозиции режиму коррупционной демократии на Кубе, основатель Ортодоксальной

–<< о| партии. Застрелился во время выступления по радио (в 1951 г.), призвав народ к борьбе против коррупционного режима.

5361 письма

статочно схожим по характеру с [лидером наших радикалов] Ирри-гойеном1, и мы, шедшие за ним, были группой людей, политически мало подготовленных, обладавших лишь зарядом доброй воли и врождённой честности. Это и выражал наш девиз: «В 1956 году станем героями или мучениками». А немногим раньше нашим (или вернее – Фиделя) кличем было: «Стыд против коррупции». Так в простых фразах мы синтезировали нашу линию – не более сложную, чем эти лозунги.

Война сделала нас революционерами. Не существует для революционера опыта более глубокого, нежели война; не сам по себе тот факт, что мы носим оружие, убиваем, ведём борьбу того или другого типа—но совокупность всего, связанного с участием в войне; осознание того, что вооружённый человек представляет собой боевую единицу и стоит любого другого вооружённого человека и может уже не бояться других вооружённых людей... Объяснение (нами, руководителями) безоружным крестьянам, что они могут взять оружие—и показать солдатам, что вооружённый крестьянин стоит лучшего из них... И вместе с тем осознание того, что сила одного мало чего стоит, если кругом неё нет силы всех; осознание того, что революционные лозунги должны отвечать животрепещущим стремлениям народа; и сама учеба у народа – познание его самых глубоких чаяний и умение превратить эти чаяния в знамя политической агитации...

Через эту школу прошли мы все—и поняли, что жажда земли является самым мощным стимулом для борьбы крестьян на Кубе. Фидель понял и многие другие вещи, в своём развитии он превратился в народного вождя, каким он является сегодня,– и в гигантскую, объединяющую народ силу. Потому что Фидель в первую очередь—это в полном смысле слова объединитель, неоспоримый вождь, который устраняет все разногласия, разрушает их своим осуждением. Подчас—используя их, в других случаях—когда речь идёт о деньгах или честолюбии—бросая им вызов, он всегда со страхом воспринимается противниками.

Так появилась на свет эта Революция, так рождались её лозунги и так мало-помалу вокруг этих фактов начиналось теоретизирование, создавалась теория, которая шла на буксире событий. Провозглашению—в горах Сьерра-Маэстры—Закона об Аграрной рефор-

1) Й. Йригойен—основатель радикальной партии Аргентины.

53711959-1966 годы

ме предшествовал раздел между крестьянами земли в этом районе. И лишь поняв на практике многие и сложные реальности, мы изложили наш первый, робкий закон, в котором не рискнули ещё на главное: уничтожение латифундий.

Для континентальной прессы мы не были слишком плохими парнями по двум причинам: во-первых, благодаря исключительным качествам Фиделя Кастро как политика: он никогда не переходил известных границ, излагая свои цели и намерения, и сумел завоевать восхищение репортеров большой прессы, симпатизировавших ему и использовавших лёгкий путь к успеху—сенсационную хронику. Во-вторых же, потому что североамериканцы—великие доки по части тестов и циркулей для замеров всего—использовали один из своих измерителей, приложили одно из своих лекал и нашли для Фиделя привычную графу.

Согласно их классификационным таблицам лозунг «национализируем общественные службы» должен был читаться, как «мы постараемся, чтобы этого не произошло, если получим разумное вос-помоществование», где говорилось «ликвидируем латифундии», подразумевалось «используем вопрос о латифундиях, чтобы выудить деньги для нашей политической кампании—или для нашего личного кошелька»—и далее в том же роде.

Им никогда и в голову не приходило, что провозглашённое– с такой резкостью и наивностью – Фиделем Кастро и нашим «Движением 26-го Июля» было действительно тем, что мы собирались осуществить на деле; мы были для них частью «великого хапка» этого полувека, мы говорили правду, притворяясь и готовясь увернуться от неё. Эйзенхауэр говорит, что мы изменили нашим принципам —и это отчасти верно, если смотреть на вещи с его позиции, ведь мы изменили тому нашему образу, который сложился у них в голове, повторилась—но будучи вывороченной наизнанку—притча о пастуш-| ке и волке0.

Сегодня мы говорим на новом языке, но по-прежнему двигаемся вперёд намного быстрее, чем думаем и структурируем наше мышление; движение наше постоянно, а теория хромает за ним очень медленно, так медленно, что, написав—в те немногие свободные

1) Т. е. Фиделю и его товарищам не верили, когда они говорили правду, и обвинили во лжи («измене»), когда эта правда подтвердилась. (Прим. ред.).

5381 письма

минуты, которые у меня были—учебник, который я Вам посылаю1, я обнаружил, что для Кубы он уже почти бесполезен. Напротив, в нашей стране его можно использовать, но только с умом, без торопливости и извращений.

Поэтому я боюсь писать об идеологии движения: если бы я опубликовал всё это, каждый здесь был бы уверен, что речь идёт о работе, написанной несколько лет назад.

Пока внешняя ситуация продолжает обостряться и международная напряжённость растет, наша Революция также должна принимать всё более острый характер. Это проблема выживания. Но обострению Революции всякий раз соответствует рост напряжённости, что вновь обостряет революционный накал. Складывается подобие порочного круга, который, кажется, обречён на то, чтобы идти по всё сужающейся спирали—до момента «разрыва». Посмотрим тогда, как мы выйдем из этого тупика. В чём я могу Вас уверить, так это в том, что народ этот силён потому, что он боролся, победил и знает цену победы; он знает запах пороха и разрывающихся бомб и знает вкус угнетения. Он сумеет бороться с полной самоотдачей и решимостью. В то же время я уверяю Вас, что этот момент (несмотря на то, что сейчас я пытаюсь сделать некоторые робкие шаги в данном направлении) наш опыт ещё не осмыслен нами теоретически и мы должны будем решать возникающие проблемы, опираясь прежде всего на ловкость, обретённую нами в партизанской жизни. И ещё я знаю, что в этот день ваше оружие честного интеллигента будет стрелять в сторону врага, нашего врага—и что мы сможем рассчитывать на ваше присутствие и вашу борьбу бок о бок с нами.

Письмо получилось довольно длинным—и не лишено некоторого позёрства, внушённого (таким простым людям, как мы) желанием предстать перед мыслителем в качестве тех, кем мы на самом деле не являемся,—мыслителей.

Так или иначе—я в Вашем распоряжении.

С сердечным приветом

Эрнесто Че Гевара2.

1) Речь опять-таки идёт о «Партизанской войне».

2) Письмо было впервые опубликовано в 1967 году в итальянском журнале «Ideologie» (№2).

|1959-1966 годы

Гавана, 17 мая 1960 г.

«Год аграрной реформы»

Хосе Тикету Мехико

Дорогой друг,

Прошу тебя простить за опоздание с ответом. Причина этого не моя небрежность, но отсутствие времени.

Мне очень хотелось бы оплатить твоё путешествие на Кубу, но я этого не сделаю. Мои доходы ограничиваются жалованьем Команданте Повстанческой армии, чего в соответствии с политикой строгой экономии, проводимой нашим революционным правительством, хватает только на прожитие.

Письмо твоё ни в какой мере меня не задело, напротив, оно доставило мне большую радость.

Твой Команданте Эрнесто Че Гевара.

Гавана, 15 февраля 1961 г.

«Год образования»

Доктору Фернандо Барралюг)

Будапешт

Дорогой Фернандо,

Это действительно досада, что мы не смогли увидеться, хотя бы на несколько минут. Пишу тебе в спешке и кратко—другой возможности дела мне не дают; надеюсь, что ты это понимаешь. Конкретно: хотя ты не пишешь об этом в твоём последнем письме, но из предыдущего я понял, что ты хочешь приехать и работать в этих местах.

Пока могу лишь сказать, что работа для тебя и твоей жены здесь есть. Что зарплата будет достойной, хотя роскошествовать вам не позволит, что опыт Кубинской революции—это нечто, очень интересное для людей, которые—как ты—должны будут когда-то на

1) Ф. Барраль—коммунист, испанский эмигрант, сын знаменитого скуль-.,,. птора, погибшего при обороне Мадрида; после ареста в Аргентине получил политическое убежище в Венгрии.

5401 письма

uii Г: -

чать заново в стране, откуда они родом. Ясно, что свою мать ты можешь взять с собой и что тебе будут предоставлены личные удобства, необходимые для твоей работы. Университет перестраивается и там хватит работы, если это вас интересует.

Конечно, ты найдёшь здесь много иррационального по сравнению с Венгрией, потому что Революция всё сдвигает и переворачивает—и необходимо постепенно найти для каждого место, на котором он принесёт больше пользы. Единственно важное при этом– чтобы никто не мешал работать другому.

Резюмируя: тут ты будешь как дома. Если захочешь приехать, предупреди меня в той форме, которую сочтёшь лучшей, и объясни мне, какова обычная практика приглашения супругов.

Поскольку мы столько лет шли разными дорогами, сообщаю тебе—в порядке личной информации, что я женат, имею двух дочек и что моя мать побывала здесь несколько месяцев назад.

По-братски обнимаю, твой друг

} Энесто Че Гевара

Гавана, 19 ноября 1962 г.

«Год планирования»

Анне Луизе Стронгл) Пекин

f. Уважаемый товарищ,

т Получил ваше письмо от 10 сентября.

Понимаю ваши проблемы. I В своё время мы пригласили вас на Кубу прежде всего, чтобы радостно встретить вас здесь, чтобы вы смогли познакомиться с нашей Революцией. Ни в коем разе мы не будем настаивать на том, чтобы вы писали о ней, хотя думаю в этой связи, что ваше мнение о своей квалификации грешит излишней скромностью.

Я прилагаю несколько экземпляров [перевода] вашей книги о Коммунах2, имевшей большой успех на Кубе. К сожалению, дол-

1) А.Л. Стронг – левая американская писательница, проживавшая в Китае.

2) Речь идёт о народных коммунах в КНР.

54111959-1966 годы

жен сообщить вам, что ваша книга о Лаосе попала в опасные сцепле-| ния нашей бюрократической машины.

Куба живёт в ситуации постоянной тревоги; народ в боевой готовности ждёт агрессии. Никто не думает о том, чтобы отступить хотя бы на шаг. Все готовы выполнить свой долг. Если нам на долю выпадет гибель (а произойдёт это после того, как мы очень дорого отдадим свои жизни), в каждом уголке нашего острова смогут прочитать послания, подобные тем, что остались у Фермопил. В любом случае – мы не репетируем позы для последнего акта, мы любим жизнь и будем защищать её.

Примите революционный привет от друга

Команданте Эрнесто Че Гевара. Родина или смерть. Мы победим.

Декабрь, 1962 г.

Товарищу Карлосу Франки

Редактору газеты «Революсьон»

Товарищ Франки,

Вчерашнее грандиозное приложение [к газете] мне не понравилось. Разреши мне сказать об этом со всей откровенностью. И объяснить, почему (если эти строки будут опубликованы, это произойдёт без моего ведома).

Помимо всяких мелочей, не свидетельствующих в пользу серьезности журнала,., в номере есть ошибки по существу.

1. Отрывок из [моего] дневника—не полностью аутентичен. Ещё во время войны у меня спросили, веду ли я дневник. Я делал это, но в форме кратких заметок для личного пользования: «довести» их в тот момент у меня не было времени. Этим занялся—не помню уже при каких обстоятельствах—один господин из Санта-Клары, который проявил достаточную «резвость» и дополнил заметки описанием всяческих подвигов, набитым соответствующими прилагательными.

2) В 1962 г.—видный член «Движения 26 июля», впоследствии эмигрировал.

5421 письма

С исчезновением подлинности была утрачена и та незначительная ценность, которую эти заметки могли иметь.

2. Неправда, что война представлялась чем-то второстепенным по сравнению с лечением крестьян. В тот момент самым важным было именно выиграть войну, и думаю, что я полностью отдавался именно этой задаче. После того, как мы дошли до Эскамбрая1, я дал два дня отдыха своим солдатам —и это после сорока пяти дней похода в предельно трудных условиях. И сразу же возобновил военные операции, овладев Гуиниа де Миранда. Если в чём я и согрешил, речь шла об обратном. Я не уделил достаточного внимания неблагодарной обязанности призвать к порядку стольких «пожирателей коров», которые обретались на этих проклятых холмах2, Гутьеррес Менойо со своей шайкой стоили мне много желчи, которую я должен был глотать молча, чтобы полностью отдаться главному: войне.

3. Неправда, что «Рамиро Вальдес тесно сотрудничал с Че в организационных вопросах»—и не понимаю, как это появилось у тебя, редактора, так хорошо знающего все детали.

Рамиро—участник штурма Монкады, военнопленный на острове Пинос, был лейтенантом на «Гранме», стал капитаном, когда меня произвели в команданте, как команданте возглавил колонну, был вторым командиром «вторжения» и потом, когда я пошёл на Санта-Клару, возглавил операции в Восточном Секторе.

Я считаю, что историческую правду нужно уважать; конструирование её по своему капризу не может привести ни к чему хорошему. Это—и тот факт, что мне тоже довелось играть роль в этой части драмы—подтолкнуло меня к данной, хотел бы думать конструктивной, критике.

Думаю, что, если бы ты прочитал текст более внимательно, этих ошибок можно было бы избежать.

Счастливых праздников и Нового года без излишка сенсационных заголовков желает тебе Че.

1) Горный массив в центральной Кубе—первая цель «вторжения».

2) Речь идёт о формированиях под командой Гутьерреса Менойо (впоследствии перешёл в лагерь контрреволюции и был расстрелян), систематически грабивших окрестных крестьян.

Ц959-1966 годы

Гавана, 4 мая 1963 г.

«Год организации»

гэварищ,

Прежде всего позволь мне сделать признание: в нашей стране бюрократия прочна и хорошо укоренилась. Её гигантское чрево по-

1) Письмо адресовано политэмигранту из Гватемалы и является ответом на его соображения, связанные с проектом выдвижения оппозицией на предстоящих президентских выборах в Гватемале кандидатуры бывшего (демократического) президента страны Х.Х. Аревало (предшественника свергнутого X. Арбенса).

2) Издатель канадской газеты «DaUy Мегсигу».

5441 письма л– ч <

Товарищу Гильермо Лоренцену1)

Товарищ,

Получил ваше письмо, благодарю вас.

Я родился в Аргентине, воевал на Кубе и начал становиться революционером в Гватемале.

Это автобиографическое резюме, может быть, послужит смягчающим обстоятельством, объясняющим, почему я «вмешиваюсь» в ваши дела.

В Гватемале идёт партизанская война. Народ – как умел – взялся за оружие. Существует лишь одна возможность сдержать развитие борьбы, которая выглядит как обладающая перспективой вылиться, углубляясь, в революционную—типа кубинской или алжирской. Такая возможность – «свободные выборы» с кандидатурой Аревало—у империализма есть, но не знаю, рискнёт ли он использовать её.

Такова моя точка зрения на этот счёт. Она вызывает у вас сомнения?

С революционным приветом

Команданте Эрнесто Че Гевара.

Гавана, 4 мая 1963 г.

«Год организации»

Г-ну Питеру МаруччиР

Гельф, Канада

глощает письма, «высиживает» их и лишь спустя какое-то время доводит до адресата.

Такова причина, по которой я [только] сегодня отвечаю на ваше дружеское письмо. Куба—это социалистическая, тропическая, неукротимая, наивная и радостная страна. Она стала социалистической, не потеряв ни одной лишь ей свойственной черты, но прибавив к ним зрелость своего народа.

Узнать её стоит. Мы ждём вас, когда это будет вам удобно.

С уважением.

Команданте Эрнесто Че Гевара

Гавана, 23 июня 1963 г.

«Год организации»

Здесь, товарищу Лисандро Omepov,

секретарю УНЕАК2.

Товарищ, никто не может знать о себе самом, до какой степени похвалы [в его адрес] являются заслуженными. В любом случае мне они не нравятся, и я считаю их ненужными.

Здесь же скажу лишь о некоторых неточностях—по форме и по существу. По сути дела: [мои] «предки», которые «доказали свою ненависть к угнетателям народа», принадлежали к высшей скотоводческой олигархии Аргентины, а борьба против Росаса3) никогда не носила характера народной. С марксистской точки зрения противников Хуана Мануэля де Росаса никак нельзя зачислить по разряду прогрессистов. Между прочим, в годы отрочества и юности мне была совершенно чужда какая-либо социальная озабоченность, и я

1) Известный кубинский писатель. Письмо Че—это его отзыв на выпу– щенное УНЕАКом первое издание «Заметок о революционной вой-

; не»; замечания относятся к подготовленному Союзом предисловию i! к книге.

2) УНЕАК—Union de Escritores у Artistas de Cuba, Союз писателей и деятелей искусства Кубы.

3) Аргентинский каудильо XIX века, враг правящей олигархии (провинции Буэнос-Айрес), ставший в буржуазной историографии сим-

~t волом «реакции» («антисеверной»). В известном смысле – предшественник Х.Д. Перона.

54511959-1966 годы

не участвовал ни в малейшей степени в политической и студенческой борьбе.

По форме: это не книга, а сборник заметок. С революционным приветом.

Команданте Эрнесто Че Гевара

Гавана, 31 мая 1963 г.

«Год организации»

Товарищам Мотосборочного предприятия, Цех o-i.

Сантьяго-де-Куба Товарищи,

В постановке вами проблемы содержится ошибка. Рабочие, выпускающие ту или иную продукцию, не имеют никакого особого права на неё. У пекарей нет права на большее количество хлеба, у цементников—на большее число мешков цемента, у вас—на мотоциклы.

Когда я был у вас на предприятии, я заметил, что один из [произведённых вами] трёхколёсных мотоциклов используется как микроавтобус—и в тот самый момент, когда я критиковал вас за это, парень из Коммунистической молодежи выехал на мотоцикле поделай организации, за что я критиковал вас вдвойне – и за ненадлежащее использование произведённой машины, и за неправильную практику использования времени, оплачиваемого обществом, для задач, которые—подразумевается—должны быть выполнены в нерабочее, дополнительное время на принципах абсолютной добровольности и безвозмездности.