Текст книги "Статьи, выступления, письма "

Автор книги: Эрнесто Че Гевара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

Испанское «base» может быть воспринято и как «базис».

4251 июнь 1964 года

ние одного общественного класса другим—с точки зрения политической и исторической. Иначе говоря, никогда нельзя отрывать экономический анализ от исторического факта классовой борьбы (до создания совершенного общества). По этой причине для человека юридическая основа, представляющая надстройку общества, в котором он живет,—живое выражение классовой борьбы—имеет конкретную характеристику, конкретные черты и выражает осязаемую действительность. Производственные отношения, развитие проиэь водительных сил—это хозяйственно-технологические явления, на капливающиеся в ходе истории. Общественная собственность ест ощутимое выражение этих отношений, так же как конкретный то вар есть выражение отношений между людьми. Товар существует потому что существует товарное общество, в котором на основе частной собственности произошло разделение труда. Социализм существует, потому что существует общество нового типа, в котором экспроприаторы были экспроприированы и общественная собственность пришла на смену прежней, индивидуальной собственности капиталистов.

Это—генеральная линия, которая должна определять логику переходного периода. Более частные отношения между теми или иными слоями общества представляют интерес только для определённых конкретных анализов, но теоретический анализ должен иметь более широкие рамки, охватывающие новые отношения между людьми, общество, находящееся в процессе перехода к социализму.

Исходя из этих двух основных концептуальных ошибок, товарищ Беттельхейм защищает обязательную тождественность между развитием производительных сил на каждый данный момент и в каждом данном регионе—и производственными отношениями. И одновременно переводит эти самые отношения в их юридическое выражение.

С какой целью? Посмотрим, что говорит Беттельхейм:

«В этих условиях рассуждения, ставящие своей целью обозначить различные высшие формы социалистической собственности, но исходящие при этом лишь из общего понятия «государственная собственность», в стремлении свести социалистическую собственность к единственной реальности сталкиваются с непреодолимыми трудностями, прежде всего когда речь идёт о том, чтобы анализиро

4261 социалистическое планирование, его значение .

вать товарооборот в государственном социалистическом секторе, социалистическую торговлю, роль денег и т.д.»

Затем, рассматривая разделение Сталиным социалистической собственности на две формы, он отмечает:

«Данная юридическая предпосылка и следующие из неё выводы ведут к отрицанию обязательного в данный момент товарного характера обмена между государственными социалистическими предприятиями, а также к непониманию в теоретическом плане природы купли и продажи, осуществляемых между государственными предприятиями, непониманию природы денег, цен, хозяйственного учёта, финансовой самостоятельности и т.д. Эти категории лишены какого-либо реального общественного содержания. Они возникают как абстрактные формы или более или менее произвольные технические средства, а не как выражение объективных экономических законов, закономерность которых, с другой стороны, подчеркивал сам Сталин».

Для нас статья товарища Беттельхейма, несмотря на то что он демонстративно становится на сторону противников высказанных нами в ряде случаев идей, имеет несомненную значимость как высказывание глубоко знающего экономиста и теоретика марксизма. Исходя из фактического положения дел и защищая (на наш взгляд – непродуманно) использование в переходном периоде унаследованных от капитализма категорий и необходимость индивидуализированной собственности в рамках социалистического сектора, он выявляет (в рамках марксистских позиций, которые мы назовём ортодоксальными) несовместимость детального анализа производственных отношений и общественной собственности с сохранением подобных категорий. И отмечает, что здесь «имеется нечто непонятное».

Мы утверждаем точно то же самое, только вывод наш—другой; мы считаем, что непоследовательность защитников хозяйственного расчёта связана с тем, что, следуя логике марксистского анализа и дойдя до определённой точки, они совершают скачок (перескакивая через «утраченное звено» в середине), чтобы встать на новую позицию, с которой продолжают свое рассуждение.

Конкретно защитники хозяйственного расчёта никогда не могли дать точного объяснения тому, что лежит в основе концепции то

4271 июнь 1964 года

вара в рамках государственного сектора, или как «с умом» применяется закон стоимости в социалистическом секторе при «перекошенных» рынках. Заметив эту непоследовательность, товарищ Беттельхейм вновь принимается за терминологию, начиная анализ с того, чем должен бы закончить—нынешними правовыми отношениями в социалистических странах и существующими категориями, констатирует реальный и очевидный факт наличия этих юридических и товарных категорий и отсюда делает прагматический вывод, что раз они существуют, значит, они необходимы. Опираясь на эту основу, он развертывает свой анализ в обратном направлении, чтобы прийти к той точке, в которой произошло столкновение теории с практикой. В этой точке он даёт новое толкование теории, подвергает анализу взгляды Маркса и Ленина и выступает со своей собственной интерпретацией, которая зиждется на ошибках, о которых мы уже говорили. Такой прием позволяет ему сохранить последовательность процесса—и анализа—от начала статьи до её окончания.

Вместе с тем он забывает, что в историческом плане переходный период молод. В то время, когда человек только приближается к полному пониманию экономического деяния и овладевает им посредством плана, он подвержен неизбежным ошибкам в оценках. Почему считать, что то, что «есть» в переходном периоде, обязательно «должно быть»? Зачем объяснять удары, нанесённые реальностью по некоторым смелым экспериментам исключительно смелостью, а не—частично или полностью—техническими просчётами администрации?

Нам кажется, что слишком умаляет значение социалистического планирования—со всеми его возможными техническими недочётами—утверждение, которое делает Беттельхейм:

«Из этого вытекает невозможность удовлетворительно, т.е. эффективно обеспечить a priori комплексное распределение средств производства (и продукции вообще) и потребности сопиалистичес кой торговли и государственных торговых учреждений. Отсюда вытекает также и роль денег в рамках самого социалистического сектора, роль закона стоимости и система цен, которая должна отражать не только общественную себестоимость различной продукции, но также выражать соотношения между предложением и спросом на данную продукцию и по возможности обеспечить баланс между этим предложением и этим спросом, если план a priori не смог его обеспе

[социалистическое планирование, его значение

чить и если применение административных мер для становления этого баланса подорвало бы развитие производительных сил».

Учитывая наши (на Кубе) слабости, мы вместе с тем попытались дать наше определение сущности проблемы:

«Мы отрицаем возможность сознательного использования закона стоимости, исходя из отсутствия свободного рынка, который автоматически отражал бы противоречия между производителями и потребителями; отрицаем наличие категории товара в отношениях между государственными предприятиями и считаем все эти отдельные предприятия и учреждения частью большого единого предприятия, которым является государство (хотя на практике в нашей стране это ещё не происходит). Закон стоимости и план—два понятия, связанные противоречием и его решением; таким образом, мы можем сказать, что централизованное планирование—это способ бытия социалистического общества, его определяющая категория; тот рубеж, на котором человеческому сознанию наконец удаётся обобщить и направить хозяйство к своей цели—полному освобождению человеческой личности в рамках коммунистического общества»."

Связывать производственную единицу (экономический субъект для Беттельхейма) с физическим уровнем интеграции—значит довести применение рыночного механизма до крайности и отказать нам в возможности сделать то, что североамериканские монополии технически уже сделали во многих отраслях кубинской промышленности. Это значит быть слишком неуверенным в наших силах и способностях.

То, что может быть названо производственной единицей (и что является подлинным экономическим субъектом), со всей очевидностью изменяется в зависимости от уровня развития производительных сил. В некоторых отраслях производства, где интеграция Деятельности достаточно интенсивна, производственной единицей Может стать сама отрасль. Такое возможно, например, в производстве электроэнергии на основе взаимосвязи, потому что это позволяет единое централизованное управление всей отраслью.

См. данный том, с. 396.

4291 июнь 1964 года

Прагматически развивая нашу систему, мы пришли к постановке некоторых уже рассмотренных проблем и попытались предложить их решение, следуя как можно более последовательно – в той мере, в какой это позволяла наша подготовленность—велики» идеям Маркса и Ленина. Это привело нас к проблеме противоречий существующих в марксистской политэкономии переходного пери ода. Стремясь преодолеть эти противоречия, которые лишь на ка кое-то время могут затормозить развитие социализма,– поскольк] социалистическое общество фактически уже существует—мы изу чили организационные методы, наиболее адекватные практике i теории, в наибольшей мере позволяющие нам двигать вперёд обще ство посредством развития сознания и производства. И это—та гла ва, в которую мы углубились сегодня.

В порядке заключения:

1. По нашему мнению, Беттельхейм совершает две грубые ошибки в методике анализа:

а) он механистически переносит общетеоретическую концепцию необходимого соответствия между производственными отношениями и развитием производительных сил – на «микрокосм» производственных отношений в конкретных условиях отдельной страны в течение переходного периода и, таким образом, приходит к апологетическим и окрашенным прагматизмом выводам относительно так называемого хозяйственного расчёта;

б) делает столь же механистический анализ концепции собственности.

2. Мы не согласны с мнением Беттельхейма относительно того, что финансовое самоуправление или хозяйственная самостоятельность «связаны с данным состоянием производительных сил»– логическим следствием его аналитического метода.

3. Мы отрицаем его концепцию централизованного управления на основе материальной централизации производства (он приводит пример соединения линий электропередачи) и относим этот принцип к централизации всех основных экономических решений.

4. Мы не считаем правильным объяснение причин необходимости неограниченного действия закона стоимости и других категорий рынка в течение переходного периода, хотя и не отрицаем возможность использования элементов этого закона в целях сравнения (стоимость, рентабельность в арифметическом денежном выражении).

4301 социалистическое планирование, его значение

5. Для нас «централизованное планирование—это образ жизни социалистического общества» и т.д., поэтому мы признаем за ним гораздо большую власть решения, чем Беттельхейм.

6. Мы придаем большое теоретическое значение проблеме несоответствия классического метода марксистского анализа существованию товарных категорий в социалистическом секторе; вопросу, требующему более глубокого изучение.

7. В связи сданной статьей защитникам «хозяйственного расчёта» подойдёт и это: «Убереги меня, боже, от друзей, а от врагов я уберегусь сам».

«Cuba Socialista», № 36, июнь 1964 г.

Новое отношение к труду

выступление на акте вручения Грамот за коммунистический труд рабочим предприятий Министерства промышленности 15 августа 1964 года

Товарищи! Полагаю, что сегодня, по случаю акта, столь революци онного по своему значению, на котором Министерство промышлен ности вправе заявить о своей гордости тем, что всегда возглавлял< процесс углубления революционного сознания путём организацш коллективного труда, труда по природе своей общественного и доб ровольного, нужно начать с некоторых предварительных соображе ний о том, что же такое труд при социализме.

Если позволите, я прочту небольшое стихотворение. (Апло дисменты). Не беспокойтесь, это не плоды моего собственного, ка1 говорится, вдохновения! Это поэма, несколько строк из поэмы од ного отчаявшегося человека; поэмы, написанной старым поэтом приближающимся к финалу своей жизни; ему больше 80 лет, он ви дел, как отстаивала свое дело испанская Республика, а после её па дения отправился в изгнание и теперь живет в Мексике. В последне! книге, изданной несколько лет назад, есть любопытные строки:

« ...Но человек—трудолюбивое и глупое дитя, превратившее труд в тяжкую поденщину; барабанную палочку он превратил в мотыгу и вместо того, чтобы сыграть на земле песнь радости, принялся копать...»

А дальше у него говорится примерно так—не помню точно,) меня не очень хорошая память:

«Я хочу сказать, что никто не может копать в ритме солнца и никто ещё не срезал колос с любовью и благоговением»2.

1) Выступление состоялось в дни, когда произошёл инцидент в Тонкинском заливе и США начали прямую вооружённую интервенцию против Демократической Республики Вьетнам. Это наложило отпечаток на содержание выступления.

2) Другой возможный перевод последнего слова («gracia») в данном контексте—«благодарение», «благодарность». Имеются в виду стихи испанского поэта Леона Фелипе. См. письмо Э. Гевары Леону Фе" липе (в данном томе, с. 557).

,к -Ш Это—отношение к труду именно потерпевших поражение в том, другом мире, который мы уже оставили позади; во всяком случае, это—стремление вернуться к природе, превратив повседневную жизнь в игру. Но, однако, крайности сходятся, поэтому я и хотел процитировать вам эти слова, ведь мы можем сегодня сказать этому отчаявшемуся большому поэту: пусть приезжает на Кубу и увидит, как человек после того, как прошёл все этапы капиталистического отчуждения, после того, как к нему относились как к вьючной скотине, впряжённой в ярмо эксплуататора, вновь открыл свой путь и вновь открыл путь игры. Сегодня у нас на Кубе труд всё больше обретает новое значение, делается с новой радостью.

Мы могли бы пригласить его на поля сахарного тростника, чтобы он увидел, как наши женщины срезают тростник с любовью и благоговением, чтобы он увидел мужественную силу наших рабочих, рубящих тростник с любовью и благоговением, чтобы он увидел новое отношение к труду, чтобы увидел, что человека порабощает не труд, а то, что он не владеет средствами производства; и когда общество достигает определённого этапа развития и он становится способным начать борьбу за свои интересы, разрушить власть угнетателя, сломить его вооружённую руку—армию, утвердиться у власти, его отношение к труду снова обретает прежнюю радость, радость выполнения долга, радость исполнять свой долг, чувствовать свою значимость в общественном механизме, ощущать себя шестерней, обладающей своими собственными особенностями, необходимой, пусть и не незаменимой в процессе производства; и шестерней сознательной, которая обладает своим собственным мотором и стремится запустить его всё сильнее и сильнее, чтобы довести до счастливого завершения создание одной из предпосылок построения социализма: иметь достаточное количество предметов потребления, чтобы предложить их всему народу.

И вместе с этим, вместе с трудом, который день за днём выполняет задачу создания новых богатств для распределения в обществе, человек, трудящийся с этим новым отношением, совершенствует себя.

Поэтому мы говорим, что добровольный труд не должен оцениваться с точки зрения его сегодняшнего экономического значения Для государства; в основе своей добровольный труд—фактор, развивающий сознание трудящихся более чем что-либо другое. И особенно когда эти трудящиеся работают в местах им непривычных, например, на рубке тростника, иногда в довольно трудных условиях; или когда наши административные или технические работники знакомятся с полями Кубы и знакомятся с предприятиями нашей индустрии, потому что занимаются на них добровольным трудом, и так устанавливается новое единение и понимание между двумя работниками, которых производственная машина капитализма всегда разделяла и сталкивала друг с другом, потому что это было частью её задачи постоянного разделения трудящихся—ради сохранения многочисленной армии безработных, отчаявшихся людей, готовых драться за кусок хлеба вопреки всем своим долгосрочным интересам, а то и вопреки всем принципам.

Таким образом, добровольный труд становится орудием связи и понимания между нашими административными работниками и работниками физического труда, прокладывая путь к новому этапу развития общества, к тому новому этапу, когда не будет классов и, поэтому не будет существовать никаких различий между работником физического и работником умственного труда, между рабочим и крестьянином.

Поэтому мы отстаиваем его с такой настойчивостью, поэтому мы стараемся быть верными тому принципу, что руководители должны быть примером—как не раз утверждал Фидель.

Мы с товарищем Боррего" пришли на это собрание и для того, чтобы получить наши собственные Грамоты. Это не акт ребячества и не акт демагогии, это просто необходимая демонстрация того, что мы, постоянно говорящие о повелительной необходимости создать новое сознание ради развития страны и ради того, чтобы она могла отстоять себя перед лицом огромных трудностей и больших опасностей, угрожающих ей—могли показать наше удостоверение в том, что мы сами сознательны и следуем тому, что говорим, и имеем поэтому право просить у нашего народа несколько больше.

Ведь трудные дни ещё отнюдь не миновали; они не миновали в плане экономики и уж подавно они не миновали в плане угрозы иностранной агрессии. Это дни, по-настоящему трудные, но достойные того, чтобы их прожить.

Весь так называемый слаборазвитый мир, мир эксплуатирУ" емый и зависимый; мир, на который империалисты обрушивают

1) Орландо Боррего (род. в 1937 г.) —ближайший сотрудник и помощник Че в 1959-1965 гг. В 1964 г. – министр сахарной промышленности

I наше отношение к труду

свои кризисы, обрушивают своих магнатов, свои армии грабителей; мир, чьи богатства они выкачивают до последней капли, пробуждается и борется. И эта борьба представляет для нас опасность.

На нас указывают, нас осуждают на заседаниях министерства колоний". Но имя Кубы—на устах революционеров целого мира (аплодисменты), имя Кубы уже перешагнуло наши границы, уже несколько лет как перешагнуло их. И оно распространяется как пример и надежда не только по Америке, но и по другим регионам мира, о которых прежде наш народ, ввергнутый в эксплуатацию и бескультурье, едва знал.

Но сегодня весь наш народ знает, что существует Вьетнам (продолжительные аплодисменты); знает, что эта страна—прежде эксплуатируемая, а сегодня разделённая,– собрав все свои силы, борется против империалистического угнетения; знает, что параллель, которая искусственно делит страну, уже скоро станет только историческим воспоминанием.

И наш народ, который не знал географии и имел лишь смутное понятие о том, что где-то на противоположной стороне земного шара, у пределов Азии, существует французская колония Индокитай, сегодня точно знает обо всех подвигах наших вьетнамских братьев. И там, во Вьетнаме, мы видим, что несколько дней назад героически, как всегда бывает у вьетнамских бойцов, вступил в бой батальон—или бригада—«Плайя-Хирон» (аплодисменты); ведь Плайя-Хирон—символ для всех угнетённых народов; Плайя-Хирон—первое поражение империализма в Латинской Америке, но также одно из первых поражений империализма во всемирном масштабе. И народы будут помнить это имя.

И раз это происходит во Вьетнаме, мы гордимся тем, что это имя—для нас уже историческое—стало именем боевой бригады этих героических борцов. Так наше имя и имя нашего Главнокомандующего (аплодисменты, возгласы «Фидель, Фидель!») появились в газетах всего мира, и многие простые люди, ввергнутые в невежество годами, веками угнетения, отождествляют—до полного слияния—имена Кубы и Фиделя Кастро. Мы встречали такое много раз во время поездок, в которые нам приходилось отправляться по поручению правительства. И это—опора нашей гордости, это возмещает народу все тяготы блокады, все угрозы вторжения, все трудно-

Имеется в виду Организация американских государств.

| август 1964 года

сти, прибавляющиеся к той, которую представляет трудная сама по себе великая задача строительства социализма. И несмотря ни на что мы движемся вперёд, и движемся всё лучше, независимо от того, что политические ситуации изменчивы и экономическая ситуация развивается не по прямой восходящей линии, тут есть колебания, есть годы получше и похуже, сафры получше и похуже; но независимо от материального и конкретного аспекта каждого данного года наш народ обретает всё более высокий уровень сознания.

И наше дело, дело бойцов производственного фронта—сделать так, чтобы на пути, которым мы идём, сознание развивалось всё больше; сделать это так, чтобы каждый трудящийся был влюблён в свою фабрику, но и чтобы каждый трудящийся знал, что если цена сохранения его фабрики, его работы и самой жизни его и его детей будет состоять в том, чтобы стать на колени, то эту цену народ Кубы никогда заплатить не сможет. (Аплодисменты).

Мы пришли сюда отпраздновать акт вручения Грамот за коммунистический труд, труд мирный, труд созидательный, и я не знаю, какой механизм мышления тут же возвращает нас к выстрелам, к борьбе, к решимости стоять непоколебимо, что бы ни случилось. (Аплодисменты). Дело в том, что одно тесно связано с другим, что именно наша борьба позволяет нам сегодня жить в мире и созидать, и наше стремление – максимум мира, полный мир, мир для всех народов, которые оставили позади систему эксплуатации и перешли к высшим этапам развития общества. Но если кто-то противится тому, чтобы кубинская действительность повторилась у других народов Земли, то позволительно на время отказаться от мира и завоевать мир оружием. (Аплодисменты).

Это и делают вьетнамские товарищи, это они делают день за днём, какие бы провокации ни совершались, сколько бы ни вторгались в их небо самолёты янки, сколько бы ни нападали на их корабли, как бы ни пытались безжалостными бомбёжками разрушить их экономику. Это уже не борьба деспота-гиганта против беззащитного, теперь не начало нынешнего века и не конец прошлого, когда один вид жерл орудий янки внушал уважение и менял правительства. Теперь силы народа дают отпор. Что-то в экономике Вьетнама может быть на какое-то время разрушено; мы это знаем; мы знаем, что однажды может случиться, что подобная атака, подготовленная подобной провокацией, может обрушиться и на нашу территорию Ну и что? За право высоко держать наше знамя, за право строит

| наше отношение к труду

социализм по воле нашего народа можно заплатить любую цену. (Аплодисменты)]

Я бы хотел спросить вас, товарищи: кто из нас, находящихся здесь, может с большим правом удостоиться Грамоты за коммунистический труд... (голоса из зала: «Фидель!»)—я сказал: из нас, находящихся здесь,—чем трудящийся, который провёл многие годы в горах своей родной земли, видел, как его товарищи даже умирали от голода, и боролся день за днём, каждую минуту... В то время он не умел ни читать, ни писать, прожил годы в голоде и нищете, видя воочию, как империализм, колониализм разрушали то немногое, что удавалось создать; как гибли его родные, одни от голода, другие от вражеских очередей. Многие из вас читали эту историю. Вот почему созидательный коммунистический труд тесно связан с коммунистической верой и решимостью создать лучший мир и преодолеть все преграды. И нет среди нас никого, кто по справедливости заслужил бы эту грамоту больше, чем товарищ Ноуп", достойно представляющий здесь свой народ. (Аплодисменты, возгласы: «Куба, Вьетнам, объединённые, победят!»).

Ладно, товарищи, поговорим немного о значении дела, итоги которого я здесь подвожу, с цифрами в руках. Всего отработано 1 миллион 683 тысячи часов. Разделив эти часы на восемь часов нормального рабочего дня, получаем, что отработано 21 тысяча 37 дней; это значит—много лет труда, выполненного добровольно.

Вот вам ещё пример того, что может сделать человек, тот человек, который действительно может срезать колосья с любовью и благоговением. Мы анализировали рекордное время товарища Ар-нета, и поскольку пока ещё—да, пока ещё, и надолго – нам всем свойственно некоторое недоверие, мы начали делать подсчёты.

Тысячу шестьсот семь часов разделить на восемь рабочих часов —получается двести рабочих дней. В шести месяцах 182 рабочих дня. Выходит, этот товарищ ежедневно отрабатывал гораздо больше одного (восьмичасового) рабочего дня сверхурочно; тогда мы решили провести проверку. Проверка подтвердила абсолютную честность товарища Арнета; но кроме того—хотя он, кажется, немного недоволен, ведь он говорил, что работает ради Революции, а не Ради наград, и для него не важно, столько-то часов или больше, он

Вьетнамский партизан, в августе 1964 г. посетивший Кубу в составе делегации Фронта национального освобождения Южного Вьетнама.

I август 1964 года

просто посвящает эти часы Революции,—он, например, уже несколько лет все отпуска работает здесь же, на предприятии. Кроме того, накопив познания в самых разных областях—ведь у него за плечами уже сколько годков? сколько? сорок девять! —в часы добровольного труда он работает плотником, электриком, водопроводчиком, механиком, маляром. Кроме того, мне очень приятно видеть, что товарищ Арнет человек моего склада—из тех, кому просто больно зря тратить хоть сентаво. (Смех, аплодисменты)-

Вот послушайте, что говорится об этом в докладе проверявших: «Он сложил стены и установил сантехнику в двух туалетах и душевой, сам всё покрасил, и во избежание расходов, которые счёл излишними, не стал брать напрокат строительные леса, а соорудил их сам, используя как опоры бобины от бумаги, на которые положил сверху две доски, на них поставил стол, а на него —лесенку; встав на неё, он мог кистью, привязанной к палке, дотянуться до самого верха стены». (Аплодисменты).

И в этом же духе—вся история тысячи шестисот часов, которые отработал товарищ Арнет.

Мы знаем – и притом знаем по собственному опыту,– что уже двести сорок часов в полгода отработать нелегко, и мы не можем надеяться, что все товарищи дадут такую выработку, хотя у некоторых тоже набирается около тысячи, вот товарищ электрик, товарищ Мануэль Фумеро (аплодисменты), отработал девятьсот один час; но мы хотим, чтобы это служило примером, зажигало энтузиазмом всё больше людей, и чтобы всё больше людей участвовало в добровольном труде.

Еще раз повторю: нам важен не экономический эффект достигнутого; в конце концов всё, чего тут можно достичь в экономическом плане—снижение себестоимости, повышение рентабельности,—всё это только для того, чтобы больше распределить среди вас, среди народа вообще; никому не причитается ни на сентаво больше, чем другому, за то, что он трудится добровольно и отдаёт это усилие коллективу.

Но мы хотим, чтобы усилия регулировались, чтобы побольше людей, которые не могут достичь рубежа в двести сорок часов—это ведь целый месяц нормального восьмичасового труда за полугодие,—тоже могли участвовать в добровольном труде, чтобы движение ширилось, чтобы в каждой отрасли росло количество отработанных часов на человека. Ради чего? Повторю: чтобы каждый обрёл

| наше отношение к труду

более высокое сознание. Ясно, что это дело, полезное для производства своими непосредственными результатами, но также тем, что оно значит как пример, как развитие сознания.

Вот и товарищ Арнет—сошлюсь на него ещё раз—похвастался, что на фабрике, где он работает, уже несколько месяцев нет прогулов. К тому же чистота и порядок на этой фабрике образцовые; она совсем небольшая. Теперь товарищ Арнет, по укоренившейся у нас дурной привычке, недавно назначен начальником цеха: мы сняли замечательного товарища с производства и отняли у него несколько часов на то, чтобы он руководил цехом. Я говорю—укоренившаяся дурная привычка, потому что задача руководства—это конкретная задача, которую надо как следует анализировать и которая не всегда соответствует духу, образу действий, личным склонностям трудящегося-передовика, и есть прекрасные работники, из которых может не выйти хороших администраторов, поскольку это разные задачи: физический труд конкретен, труд руководителя абстрактен. Но, разумеется, о заслугах не спорят; нам важно только одно—чтобы товарищ Арнет и дальше всегда давал другим товарищам импульс к совершенствованию. Товарищ электрик уже сказал мне, что в этом полугодии «потягается» с Арнетом; уж не знаю, не снизит ли Арнет немного темп, сделавшись администратором, но у него уже есть достойный соперник.

А соревнование такого типа ведётся как игра; пусть работа идёт лучше, пусть всё шире становится круг трудящихся, участвующих в общественном строительстве сознательно, ведь каждый отданный ими час труда—сознательный час; другие рабочие часы включаются в механизм устоявшихся общественных отношений и потому это часы более или менее «бессознательные».

Поэтому мы обсуждали с некоторыми министерствами необходимость дать этому делу импульс—конечно, в добровольном порядке, если они согласны. Мы встречались с товарищем Боррего из Министерства сахарной промышленности; с товарищем Ябуром из Министерства юстиции, специально относительно участия в физическом труде, ведь это уже полная связь непроизводительного труда, труда в секторе услуг, умственного труда с трудом производительным. И под началом НТК", которая всё это направляла и возглавляла, мы вчетвером приняли совместное коммюнике.

1) НТК—Конфедерация трудящихся Кубы, единый профцентр страны.

I август 1964 года

В этом коммюнике среди прочего содержится призыв к организациям, которые захотят этого, принять участие в том, что может стать соревнованием или превратиться в соревнование между организациями. Товарищ Боррего, как неблагодарный отпрыск Министерства промышленности", уже бросает вызов своим родителям и создаёт у себя батальоны добровольцев, это – настоящий вызов.

Коммюнике гласит:

«О добровольном труде.

Первое. При социализме непрерывный рост производства материальных благ обеспечивает максимальное удовлетворение постоянно растущих потребностей общества, и для этого требуется, чтобы трудящиеся участвовали в нем с энтузиазмом и решимостью.