Текст книги "Месть Орла (ЛП)"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Ближайший к схватке королевский телохранитель упал с лошади, и Кальг понял, что животному бесцеремонно отрубили голову, а воин умер в пене крови от огромной раны на груди, в тот момент, когда  он  пытался сбросить с ног мертвый груз зверя. Человек, зарубивший его, секунду постоял на еще теплом трупе, подняв красное лезвие топора к небу и завопил о своем триумфе, а кровь лилась по его лицу и доспехам. Наклонившись вперед, Кальг высвободил поводья кобылы от седла Брема и вздрогнул, когда король повернулся и поднял  свой меч с бессвязным криком ярости, поняв, что сельгов собираются бежать. Прежде чем он успел нанести удар, раненый король откинулся назад в седле от стрелы, торчащей из его груди, и Кальг понял, что на деревьях по обе стороны от военного отряда затаилось около тридцати лучников, стреляющих в сбитую массу воинов  так быстро, как только могли. Он пригнулся как можно ниже, наблюдая, как король опрокинулся на бок лошади и упал под копыта топтавшихся рядом животных. Не сумев дотянуться до свисающих остатков поводьев своей кобылы, он схватил ее за правое ухо и повернул изящную голову, пытаясь вывести лошадь с поля боя, но четвероногая все еще была зажата между скакуном мертвого короля и толкавшимися вокруг них людьми

Солдаты с топорами теперь сражались более дисциплинированно, и их первоначальный безумный натиск в самое сердце битвы уступил место плотному строю, организованному вокруг своего центуриона. Образуя двустороннюю линию, они рубили как вениконов, оказавшихся в ловушке между ними, так и тех воинов, которые пытались спасти своих товарищей, повторяя три слова снова и снова, прорубая себе путь к сражающимся соплеменникам. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что именно они ревели, вопли постепенно становились все громче по мере того, как их подхватывали другие солдаты, выкрикивая те же слова, врываясь в бой.

– Смерть! Тит! Принц!

Кровь у сельгов застыла в жилах, когда он осознал, что именно он слышит, и он удвоил свои усилия, чтобы отвести свою лошадь подальше от толпы сражавшихся, пока тунгры, дополнительно подкрепленные непрерывным потоком людей вдоль двух упавших деревьев, ужесточили свою мертвую хватку на пойманных в ловушку и все более беспомощных вениконах, в то время как гиганты с топорами сражались, сдерживая натиск людей, стремящихся спасти своих соплеменников. Последним отчаянным усилием он убедил кобылу отступить от сражающейся королевской стражи, пока они боролись за тело своего убитого правителя, молясь  все сильнее,  чтобы они не обратили внимания на него, пока он отворачивал животное от сражавшихся и наносящих с флангов удары вениконов, чтобы подтолкнуть кобылу вверх по склону и  направить в безопасное место в открытом лесу. Оглянувшись назад, он увидел, как римский офицер с двумя мечами пробился из боя, посмотрел ему вслед, и ухмыльнулся, узнав сына мертвого легата, человека, который так жестоко перерезал сухожилия его лодыжки и оставил его умирать на земле  при их последней встречи. Повернувшись в седле, он крикнул римлянину в ответ, его голос дрожал от от предвкушения близости спасения.

– Только не в этот раз, центурион! В этот раз я …

Кобыла вздрогнула от звука рожка, и Кальг резко повернул голову, чтобы взглянуть вверх на склон и на людей, которые бесстрастно смотрели на него, их линия простиралась через все поле зрения в обоих направлениях. Один из них указав мечом, в сторону боевой   линии солдат в доспехах, выкрикнул команду, которая не оставляла места никаким сомнениям  разуму  Кальга.

– Шестой Легион, вперед!

Он развернул голову кобылы и ударил ее по бокам, только чтобы внезапно и с удивлением обнаружить, что он лежит лицом вниз на лесной траве, слишком ошеломленный ударом своего падения, чтобы сделать еще что-либо, кроме как беспомощно валяться, в то время как его лошадь лягалась и корчилась в предсмертных агониях с копьем, воткнутым глубоко в шею. Стена наступающих легионеров расступилась по обе стороны от умирающей лошади, и беззащитный Кальг  оцепенело наблюдал, как мстительный центурион легко поднялся по склону им навстречу, и пожал руку офицеру, который отдал приказал своим  легионерам идти вперед, прежде чем мимолетно взглянуть на павшего бывшего вождя сельговов. Лицо и руки его были покрыты рваными ранами и ссадинами, а порез, с засохшей коркой крови, украшал линию щеки и носа.

– Префект Каст. Кажется, ты прибыл как раз вовремя, чтобы помочь нам расправиться с варварами.

Пожилой мужчина засмеялся, глядя на кровавое поле битвы, когда сражающиеся соплеменники были загнаны в постоянно уменьшающийся карман пространства, мечи и копья вонзались в них со всех сторон.

– Не знаю, как это удалось Рутилию Скавру, но, клянусь богами, это не что иное, как миниатюрные Канны! Только на этот раз режут не римлян!

Центурион мрачно улыбнулся.

– Вот только на этот раз трибун имел лишь небольшое отношения к исходу сражения. В основном это была заслуга центуриона по имени Тит.

Каст радостно улыбнулся.

– Как же, тот твой огромный коллега с топором? В таком случае я  куплю ему кувшин вина и буду пить за его здоровье до тех пор, пока мы оба не упадем со стульев!

Центурион положил руку на рукоять меча, его пальцы погладили что-то, прикрепленной к оружию тонкой серебряной проволокой.

– Боюсь, это будет невозможно. Он погиб сегодня утром, пусть теперь наш бог Митра позаботится о нем.

Каст печально покачал головой.

– Жаль. Он был настоящим бойцом, а таких, как он, с каждым годом становится все меньше, по крайней мере, мне так кажется. Но в любом случае мы с тобой выпьем за него, вместе с твоими тунгрийскими офицерами. Я подумал, закончить свою карьеру в сиянии славы, чтобы возглавить легион, чтобы  спасти вас, и принести какую-нибудь пользу Империи! Имей в виду, мне все же повезло, что эти волосатые ублюдки оставили след, по которому  вас могла бы найти даже  моя женщина, и еще вам повезло, что  именно мне отдали приказ отвести легионы от границы обратно к южной стене.

Скавр поднялся по склону, беззаботно ухмыляясь распростертым объятиям обрадованного Каста.

– Префект Каст, никогда еще твое присутствие не доставляло мне такого удовольствия! Удовольствие, которое никоим образом не слабеет из-за тревожной нерегулярности твоего присутствия к северу от границы с таким большим отрядом легионеров. Полагаю, у тебя есть веская причина для такого вопиющего игнорирования приказов твоего начальства?

Мужчина постарше ухмыльнулся и крепко сжал протянутую руку.

– Я думаю, что мы объясним это небольшое отклонение от приказов  начальства тем, что, как мне кажется, наши лучшие военные специалисты назвали бы «использованием местных возможностей». То есть я увидел возможность в последний раз отшлепать местных варваров, прежде чем мы оставим их навсегда наслаждаться своими болотами. По-видимому, мне удалось помочь вам спасти Орла моего легиона?

Скавру кивнул.

– Помят, поцарапан и только недавно отмыт от крови наших пленных солдат, но да..,  репутация легиона восстановлена.

Префект понимающе улыбнулся.

– Отлично! В этом случае ты будешь так же удивлен, как и я, узнав, что один из центурионов Фульвия Сорекса тоже вернул Орла Шестого легиона, найдя его у бригантов, всего в дне пути от Тисовой Рощи в неожиданной близко от форта. Похоже, что слухи о том, что его держали у вениконов, были не чем иным, как варварской уловкой, призванной заманить твою когорту на их территорию для уничтожения. Забавно, как все обернулось, не правда ли?  Итак, начнем ли мы распинать этого человека  сразу же или отведем его куда-нибудь в более публичное место, прежде чем пригвоздить?

Тунгры были на удивление в хорошем настроении, когда неделю спустя появились в Тисовой Роще,  учитывая, что они снова двинулись на юг, не заходя  в крепость на стене, построенной императором Адрианом.  Шанга все еще залечивал синяки на костяшках пальцев, полученные во время короткого и болезненного сеанса по теме не выполнения обещания каменщика из форта Хабитус, которому, как стало ясно по отсутствующему алтарю его погибшему другу,  когда когорта прибыла к воротам форта, крайне необходимо было преподать урок.  Кошелек Шангу был набит деньгами, которые он заплатил каменщику, в добавок к значительной сумме в качестве принудительной компенсации за отсутствие каких-либо признаков памятника Лицу со шрамом, и глубокой ночью, когда все его товарищи по палатке спали, он пообещал тени своего умершего друга, что при первой же возможности воздвигнет где-нибудь алтарь побольше и получше.

Их когорту привели в крепость, чтобы присоединить ко Второй Тунгрийской когорте в неожиданной роскоши полупустых казарм, где она быстро обнаружила, к своему большому гневу, что вторая  их родственная когорта прибыла сюда из германского порта еще неделю назад и все это  сидела без дела и ждала их.Пока оба отряда знакомились, пили, препирались, а в некоторых случаях  даже предались безрезультатным и быстро наказываемым кулачным боям из-за того, кто из них лучше, сильнее или просто удачливее,  Скавр присоединился к префекту Касту  в  его доме в викусе, к компании  Юлия и Марка. Префект, который уезжал на юг раньше них, чтобы подготовить возвращения четырех когорт в крепость, открыл дверь и повел их через зал в столовую, положив руку на грудь Марка.

– Не сюда , центурион. Тебе, друг мой, следует повернуть направо, а не налево.

Юлий взглянул на своего начальника, но Скавр смущенно улыбнулся и протянул руку, указывая на дверь другой комнаты. Сбитый с толку, Марк  вслед за префектом, вместе с трибуном вошел в дверной проем, а  Юлий прошел в столовую.  Едва молодой центурион вошел в комнату, как на него налетела жена, отбросив его назад. Открыв рот, чтобы поприветствовать ее, он закрыл его снова, когда понял, что она залилась потоками слез и бессвязно зарыдала у него  на груди. Озадаченно оглядевшись, он нашел объяснение в быстром вмешательстве Каста.

– Твоя жена подверглась нападению со стороны трибуна Сорекса, пока вас не было. Попытка этого ублюдка  овладеть ею была пресечена нашим старым другом...  – Он указал на мужчину, тихо сидевшего в углу комнаты, и лицо Марка расплылось в широкой улыбке, когда он узнал своего бывшего префекта, Легата Септимия Эквития.

– Мне повезло, что я пришел во время и что мне удалось оставить при себе телохранителя, несмотря на то, что меня отстранили от командования. Я выгнал отсюда этого  молодого ублюдка, прежде чем он успел нанести слишком большой ущерб  вашей женщине, но, несомненно, ей понадобится столько внимания и заботы, сколько вы сможете уделить  ей на какое-то время.

Марк кивнул, обнял жену и бросил на Скавра взгляд, наполненный явным, неприкрытым намерением кого-нибудь убить..  Трибун понимающе кивнул, но поднял руку, чтобы остановить комментарий, которого он ожидал от молодого человека.

– Я знаю, ты хочешь отнести ему голову, но я думаю, что будет лучше, если мы продолжим придерживаться нашего первоначального плана. Я не хочу, чтобы способ решения проблемы трибуна  Сорекса каким-либо образом отличался от того, о чем мы договорились, иначе наша свобода действий будет существенно ограничена. Потрать лучше некоторое время, чтобы успокоить свою жену, центурион, и мы отправимся в штаб, как только через парочку часов там зажгут  лампы.

Он повернулся к двери, улыбнувшись при виде Юлия, держащего на руках дочь, с видом совершенно ошарашенного человека. Анния следовала за ним с выражением облегчения и восторга при виде своего мужа, с такой радостью принявшего рождение девочки.

– Ну вот, примипил, кажется,  вас теперь трое. Поздравляю! Вы уже придумали имя ребенку?

Анния открыла было рот, но ее прервал мощный голос мужа.

– Мою прекрасную дочь  я назову Викторией, в честь легиона, базировавшегося в месте ее рождения. Я ожидаю, что она вырастет сильной  и здоровой девочкой, и я обучу ее навыкам, которые позволят ей никогда не бояться ни одного мужчины.

Скавр снова улыбнулся, с удовольствием наблюдая, как  Аниия прищурила глаза за спиной мужа.

– Отлично! И я уверен, что твоя многоуважаемая жена предпримет все необходимые шаги для того, чтобы Виктория сохранила свою женственность, пока ты будешь занят попытками превратить ее в тунгрийского легионера! Имей в виду, она, кажется,  уже переняла одну  тунгрийскую черту. Ты явно слишком моно времени провел со своими солдатами и ничего не замечаешь, примипил, или, возможно, ты высоко ценишь тонкий аромат, который, кажется, издает ребенок.

Повернувшись, Юлий увидел лицо жены и слегка вздрогнул, прижимая к себе ребенка.

– А теперь сам займись своей любимой дочуркой.

Анния отступила назад и заложила руки за спину.

– Ты, что, не понимаешь, ты, большой кусок тупых мозгов! Ты сам дал ей имя, не спросив меня, значит, ты можешь  поменять ей  и пеленки без моей помощи! Считай  это первой тренировкой, которая научит тебе никогда не бояться дерьма из  обгаженной задницы какого-нибудь ребенка…

Позже, сидя вместе, пока Скавр и Каст обдумывали маршрут, по которому на следующее утро пойдут тунгры,  когда выступят из Тисовой Рощи, Марк держал за руки свою жену, пока она описывала ему домогания Сорекса.

– Пожалуйста, прости меня, любовь моя, он не оставил мне выбора. Он бы убил Аннию и ребенка, если бы я попыталась дать ему отпор…

Муж сжал ее руки и нежно поцеловал в щеку.

– Тебе нечего прощать. Как я мог подумать о тебе что-то плохое, если ты защищала нашу подругу и ее ребенка единственным возможным способом. Кроме того, судя по словам легата, он не успел нанести тебе вред потому, что  его спугнули.

Фелиция грустно кивнула, и провела  пальцем по линии полу-зажившего пореза на лице мужа.

– Твой бедный нос. Нет, он не причинил мне особый вред, но он сказал мне, что часто насиловал женщину префекта с момента своего приезда, угрожая ей испортить его карьеру, если она не подчинится.

Марк нахмурился.

– Знает ли об этом Арторий Каст?

– Нет, и он не должен это узнать, Марк, если ты ценишь его как друга. Это положило бы конец их отношениям, а они явно очень любят друг друга. Кроме того, он почти наверняка захочет с ним рассчитаться.

– И, что же дальше?

Я соглашусь с тобой, что он чувствует, что тут  требуется поступить гораздо  умнее, чем вам, солдатам, хочется…

– Поздравляю, Фульвий Сорекс, с самым удачным возвращением Орла легиона. Вы, должно быть, рады, что нашли его так близко от форта, так сказать?

Трибун торжествующе ухмыльнулся Скавру, опустив голову в знак признания похвалы своего коллеги, столь поверхностной, что Марк задумался, не было ли  это намерением скорее высмеять слова Скавра.

– Спасибо, Рутилий Скавр. Это было действительно очень счастливая находка, учитывая, что моим единственным намерением было держать местных варваров в узде, когда армия навсегда отходила к стене императора Адриана.  Но я верю, тем кто говорит, что удачу надо создавать, и я  доказал это. Если бы я не приказал провести  такое тщательное патрулирование, мы, возможно, никогда бы не наткнулись на  символ Шестого легиона таким удачным образом, хотя, конечно, большая часть чести должна принадлежать центуриону Гинаксу за его настойчивость в обыске варварской деревни.

Скавр улыбнулся, а люди, окружавшие его, хранили молчание, как он приказал им сделать в самых жестких выражениях всего несколько минут назад, подавляя в себе негодование по поводу того, что Сорекс не сказал ни слова по поводу их битвы с вениконами.

– Скажите, коллега,  а вам не  посчастливилось обнаружить рядом с Орлом голову Легата Соллемниса?

Сорекс покачал головой с выражением сожаления.

– Боюсь, что нет. Может быть, она уже сгнила? Ведь я сомневаюсь, что простого помещения головы человека в кедровое масло достаточно, чтобы предотвратить естественные процессы разложения. Такого метода хватает всего лишь на несколько недель.

Скавр так долго улыбался ему в ответ, что самодовольное выражение начало заметно исчезать с лица Сорекса, и он повернулся к Юлию только тогда, когда выражение превосходства полностью исчезло с него.

– Подай мне, пожалуйста, первый предмет, примипил.

Крепкий центурион полез в сумку, которую принес в штаб, и вытащил небольшой бочонок, в котором в масле лежала голова Соллемниса. Сняв деревянную крышку, он поставил его на стол перед своим трибуном, поморщившись от запаха темного масла, плескавшегося внутри деревянной емкости.  Скавр закатал длинный правый рукав своей туники и заговорил с Сорексом озадаченным тоном.

– Простите за беспорядок, но когда центурион Корв  принес этот предмет, мы, действительно были  немного удивлены. Как вы знаете, привычка вениконов сушить головы своих жертв над горящими щепками, по-видимому, является далеко не идеальным средством  их сохранения, и поэтому я принял меры предосторожности, чтобы повысить шансы жертвы добраться до Рима в узнаваемом состоянии. Это ни в коем случае не идеальный способ предотвратить гниение части человеческого тела, но, похоже, в данном случае он сработал довольно неплохо. Он опустил правую руку в масло и с выражением легкой брезгливости схватил что-то внутри и  осторожным взмахом вытащил  из миниатюрного бочонка, разбрызгивая капли жирного масла по полу  комнаты. – Итак, вот  она, голова мертвого легата, с восстановленным в некоторой степени достоинством после всего того, через что ей пришлось пройти после смерти.

Сорекс  вытаращил глаза на отрубленную голову, а Легат Соллемнис отсутствующим взором смотрел на него глазами, белки которых были окрашены маслом в черный цвет.

– Как вы можете  быть в этом уверены…?

– Вы сомневаетесь? Когда мы прибыли, я взял на себя смелость отвести в сторону примипила вашей Девятой когорты, человека, с которым мы были знакомы еще с тех времен, когда стояли к северу от стены императора Антонина,  который, в свою очередь, знал легата очень хорошо, как и всех  его офицеров,  учитывая его регулярное присутствие на  штабных совещаниях Соллемниса. Он подтвердил, что эта голова принадлежала легату, и указал на две отличительные особенности, о которые вы, возможно, захотите услышать.

Он указал на родинку на челюсти погибшего.

– Для начала вот это, и хотя я понимаю, что это далеко не убедительное доказательство, но есть и вот это...  – Он повернул голову и провел пальцем  по длинному белому шраму вдоль правого уха.  –  Судя по всему, он получил порез за год или около того, до того как его убили, сражаясь с варварами, что, похоже, было его привычкой.  Примипил сказал мне, что санитарам потребовалось несколько часов, чтобы остановить кровотечение из  этой раны.

Он замолчал и ждал ответа Сорекса, подняв брови в веселом предвкушении. Трибун еще мгновение смотрел на ужасающее зрелище отрубленной головы легата, прежде чем пробормотать ответ.

– Н-ну,  тогда… кажется, мне повезло вдвойне. Я вернул Орла легиона на его законном месте и спас Шестой Виктории от позорного расформирования, а вы вернули легату Соллемнису его достоинство выполнив мой приказ. Поздравляю, Рутилий Скавр, вы заслужили место в рапорте, который я отправлю утром в Рим, чтобы отобразить этот отрадный поворот событий.

Скавр снова улыбнулся, опустил отрубленную голову обратно в жирные объятия масла и вытер руку полотенцем, предложенным ему Юлием, прежде чем взять тяжелый, завернутый в ткань предмет из рук своего примипила.

– И я уверен, что префект преторианца Переннис будет более чем рад, если его доверие к вам оправдается. В конце концов,  –  он взвесил загадочный сверток обеими руками, прежде чем снять обертку и положить возвращенного Орла на стол перед собой, – вы, кажется, проделали виртуозную работу, склонив прежде достойного центуриона на свой обман, не так ли?

Сорекс вытаращил глаза на изваяние, любовно отполированную до ослепительного блеска и во всех отношениях не уступающий фальшивому Орлу, рядом с которым его положили.

– Но это …

– Да, это небольшая проблема, не так ли? Всего неделю назад или около того у Шестого не было Орла, и ему грозила высшая санкция за такой позор, а теперь у него появилось два благословенных штандарта. Вы можете сказать, что это нечто вроде чуда.

Сорекс  попытался оправдаться еще раз.

– Может быть это копия, сделанная вениконами или этим сельговом Кальгом, которого я послал вас схватить.  Ведь мой Орел настоящий!

Скавр подтвердил это, поджав губы.

– У меня возникала такая же мысль, если честно. В конце концов, изготовление копии Орла всегда должно было кому-то принести пользу, и я вынужден признать, что ваш на вид действительно весьма похож на подлинного.  Действительно, он настолько близок к тому, который центурион Корв и его люди утащили из Клыка, как по внешнему виду, так и по отделке, что я вынужден предположить, что он был отлит по оригинальным формам.  Молодцы умельцы, которые, как я уверен, что и вам это известно, находятся в Риме.

Он молча ждал долгое время.

– Почему замолчали, трибун? Несомненно, вы сейчас обдумываете, следует ли вам представить своего Орла своим людям, как только эта несколько неловкая для вас встреча завершится, и передать его в руки новому и восхищенному  знаменосцу-аквилиферу, которого вы выберите из рядов самых лучших и преданных солдат легиона. Солдаты будут в восторге от снятия позора, висевшего над ними последние два года, и никого не будут особенно интересовать претензии явно озлобленного трибуна вспомогательной  тунгрийской когорты на обладание подлинным штандартом, когда, у вас имеется вот этот «подлинный», который вы «отобрали» у бригантов.

Сорекс наконец встретился взглядом со своим коллегой, и в его сердитом взгляде Марк увидел подтверждение слов Скавра. Трибун легиона долго смотрел на Скавра, прежде чем покачать головой и поднять перед собой обе руки, явно апеллируя к разуму своего коллеги.

– А, что мне еще  остается делать, Рутилий Скавр? У меня нет выбора. Переннис управляет жизнью и смертью моей семьи, и любое невыполнение его указаний обернется катастрофой для всех нас. Так что Орел… мой Орел… будет возвращен на свое законное место в святилище легиона.

Скавр понимающе кивнул.

– Я услышал не больше, чем  ожидал. И поэтому, когда три новых легата прибудут из Рима, чтобы принять на себя командование, они найдут именно то, что им велел найти их хозяин, прежде чем они пойдут на север. Три легиона расположились лагерем вдоль стены императора Адриана красивой компактной группой, и их недовольство по поводу отправки на север было аккуратно решено путем отступления к этой более южной линии обороны. Они обнаружат, что Шестой легион все еще  в эйфории от возвращения потерянного Орла, и, конечно же, они найдут вас, как и было им приказано, ожидающим их с достаточным количеством золота, предназначенного для награды каждого легионера в стране в размере двухлетнего жалованья. Я прав?

Скавр на мгновение посмотрел прямо в негодующие глаза Сорекса, а затем взял Орла, принесенного из Клыка, и перевернул его, тщательно просматривая металл на предмет крошечных отметин и царапин, которые два столетия военных действий неизбежно должны были оставить следы  на его поверхности. Положив его на место, он поднял копию Орла и так же внимательно его рассмотрел.

– Вполне отличная работа, да еще и максимально реалистично выдержанная. Он поднял металлическую птицу, демонстрируя тонкую патину времени, очень похожую на оригинал. – Итак, вы привезли с собой этого Орла из Рима с приказом восстановить честь легиона, а затем отправили мою когорту на север, для того, что заранее было задумано как бесполезная охота за добычей, которая, как вы думали, давно и навсегда исчезла в северных туманах. Вы послали нас якобы расследовать слухи, чтобы выполнить последний из ваших приказов префекта преторианцев, который заключался в том, чтобы отправить туда центуриона Корва на его вероятную смерть вместе со всеми нами, и с парой наемных убийц, которых вы подкупили на тот случай, если вениконы не выполнят эту работу. И вы рлшди на это из-за последствий, которые, как вы знали, постигнут вашу семью, если вы не выполните приказ из Рима.

Сорекс, молча, стоял с  покрасневшим от стыда лицом.

– Вам нечего сказать, Сорекс? В таком случае я поделюсь с вами своими подозрением. Когда эти трое новых легата прибудут, чтобы принять на себя командование, я подозреваю, что станет ясно, что человек, сидящий на троне, решил порвать с традицией. Если командиры легионов обычно принадлежат к сенаторскому классу, то все эти трое будут всадниками. Всадниками, трибун, людьми, не имеющими доступа к самым высоким постам в Империи, людьми вроде меня и, как вам до боли известно, такими людьми, как преторианский префект Переннис. Мне сказали, что ему уже удалось поручить одному из своих сыновей командовать паннонскими легионами, лучшим местом для набора рекрутов во всей Империи и очень удобным для быстрого марша на Рим. Так что я держу пари, что армия в Британии очень скоро перейдет под командование всадниками и будет передана трем легатам, которые будут иметь доступ к очень большому количеству свежеотчеканенного золота.  Вот такого вот золота …

Он бросил трибуну блестящий золотой кругляшок, внимательно наблюдая, как тот его поймает и взглянет на монету,  лежащую у него на ладони.

– Привлекательное оформление, не правда ли, хотя и немного нетрадиционное…?

– Как вы…

– Как я ее получил? Префект лагеря Каст собирал для себя людей с сомнительными, но ценными навыками все время, как я его знаю. И когда я обнаружил, что в его окружении есть профессиональный вор, я уговорил его проверить, сможет ли этот человек предоставить мне какие-либо доказательства моих сильных подозрений относительно содержимого тех тяжелых сундуков, которые вы должны были там встретить с корабля в Арабском предместье. Видите ли, по моему опыту, это немного подозрительно, когда сундуки с жалованьем легионеров приходят откуда-либо с другого места, кроме Рима. Трон любит собирать все имперские средства в свою казну, прежде чем распределять их долями по провинциям, чтобы контролировать места хищений, если такие будут иметь место.  И поэтому вид такого большого количества золота, поступающего в провинцию таким неортодоксальным образом, возбудил мое любопытство. Прокуратор Авус на мгновение отвлекся на зрелище, когда центурион Корв, довольно жестоко расправлялся с парой сарматских наемников, которые, очевидно, пытались его убить или серьезно поранить на самом деле, и  этого времени оказалось достаточно, чтобы ныне, к сожалению, покойный Тарион вынул монету. из его кошелька и заменил на другую другой.  И вы можете себе представить, сколько еще вопросов возникло у меня и у префекта лагеря, когда нам удалось внимательно рассмотреть одну из них. В конце концов,  я, хотят, всего лишь всадник, но даже я могу сложить два и  два.

Сорекс яростно покачал головой и поднял руку.

– Мне просто приказали восстановить боевой дух легиона с помощью нового Орла. Я действительно понятия не имел…

Голос Скавр был ровным, лишенным каких-либо эмоций, но он прервал  речь молодого трибуна сильной пощечиной.

– Но, мы ведь,  действительно это сделали, не так ли, что с фальшивым Орлом, который вам нужно  было «обнаружить», и достаточным количеством золота, чтобы купить лояльность трех легионов с тремя новыми легатами, которые собираются принять командование. И, наконец, с приказом отправить мою когорту на север, где она почти наверняка была бы уничтожена? Ведь, так, Сорекс, вы слишком хорошо знали, что ведете опасную игру, целью которой было предоставить рабочую силу для всаднического переворота против трона и сената, если уж на то пошло.  Коммод передал свою власть Переннису, и преторианский префект не видит причин не заключить постоянное соглашение, по-видимому, с паннонскими легионами своих сыновей, которые, я думаю, он вызовет в Рим, как только получит подтверждение того, что британские легионы маршируют в столицу  и не будет никакой силы, способной поддержать императора, кроме армии в Германии. Но так, как это золото пойдет в Британию через Германию, это значит, что губернаторы германских провинций, вероятно, уже согласились сидеть сложа руки и наблюдать за всем , не вмешиваясь. И, конечно же, преторианцы будут счастливы увидеть, как их префект возьмет полный контроль над Империей, учитывая, что он, несомненно, вознаградит их даже более щедро, чем простых солдат. Все выигрывают, не так ли, Фульвий Сорекс?  Я полагаю, что даже ваш отец  рассчитывает на некоторую роль в новом режиме, после того, как только сенат будет вынужден провозгласить Перенниса императором, предположительно под аплодисментами сенатора Сорекса?

Когда трибун высказывал свой  ответ, его глаза сверкали гневом.

– У меня не было выбора! Если я не выполню то, что мне приказано, вся моя семья лишится жизней. Вы хоть представляете,  на что  способен человек, чтобы избежать угрозы  вычеркивания его благородного имени из истории? Вы слишком долго отсутствовали в столице, Рутилий Скавр, и просто не представляете, насколько опасен стал Рим за последние несколько лет…

Его голос затих, когда Марк вышел вперед и устремил на него убийственный взгляд.

– Вы, конечно, правы… –   Сказал Скавр спокойным тоном.  – Я действительно не представляю, каково было бы увидеть, как вся ваша семья  будет убита человеком, зацикленным на цели занять трон. Но здесь присутствует центурион Корв.  И, возможно, в этом очень редком случае я открою вам его настоящее имя. Так, что  Фульвий Сорекс, как я полагаю, вы хорошо помните Марка Валерия Аквилу.  Возможно, ыы помните и убийство всей его семьи два года назад. Именно из-за него вам было приказано послать на север целую вспомогательную когорт, на верную гибель, чтобы избавиться от него, как от беглеца от правосудия по приказу преторианского префекта.  И я должен добавить, что вы еще не ответил за то, что вас поймал легат Эквитий при попытке изнасиловать его жену, угрожая убить  новорожденного ребенка нашего примипила, чтобы запугать ее, если она начнет кричать.

Сорекс отступил на шаг и поднял руки, а Марк шагнул вперед и встал перед ним с каменным выражением лицом. Скавр пожал плечами, поднял копию Орла и некоторое время пристально его рассматривал .

– Это действительно очень красивая работа.  – Он бросил его обратно на стол. – Жаль, что такое мастерство было использовано для такой позорной цели. Но,неодушевленные предметы сами по себе не являются ни добрыми, ни злыми, их просто исполняют для определенных ролей в ситуациях, в которые попадают некоторые люди.  Все же  хорошо, что префект Каст принял меры предосторожности и вынес все это золото из кладовой и спрятал в безопасное место, когда представилась такая возможность.