Текст книги "Месть Орла (ЛП)"

Автор книги: Энтони Ричес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Ничего. Это место так же невинно, как и твоя сестра до того, как открыла для себя радость члена. –  Он сплюнул на обочину тропы. – Конечно, в пределах выстрела от нас может находиться целое гребаное племя, и мы никогда этого не узнаем, пока один из них не пернет и не выдаст себя.   –  Бойцы отряда криво ухмылялись друг другу, хорошо привыкшие к красочным оборотам своего командира. – Итак, давайте сыграем так, как хотел  наш старина Юлий.  – Он указал первых на четырех мужчин  и уголки его рта невесело приподнялись, когда каждый из них слегка вздрогнул от своего выбора. –  Вы четверо, поезжайте вперед и ищите любые признаки врага. Любые знаки, заметьте.  Обеспокоенные барсуки, бегающие белки, все, что вы увидите или услышите, и  вызовет у вас беспокойство…  Если что увидите…  Не торопитесь а не спеша  поворачивайте и возвращаетесь обратно в том же темпе.  Никакой суеты, так, как если вы уже обогнали их передовых разведчиков, они выпустят в вас столько стрел, что это сильно испортит ваш день. Просто создайте впечатление, будто вы заглянули вперед, как вам было сказано, и теперь возвращаетесь, чтобы сообщить, что ничего не видели. Время от времени посылайте кого-нибудь обратно, чтобы мы знали, что вы еще живы, и когда тропа начнет подниматься из этого ублюдочного леса, вы сможете остановиться и подождать нас. А теперь, вперед.

Он смотрел, как они направились на восток, снова с отвращением качая головой и не обращаясь ни к кому конкретно произнес:

– Да, я не  это имел в виду, когда поступил на службу, чтобы зарабатывать на жизнь верховой ездой, и это факт.  –  Фатально пожав плечами, он развязал веревку своих штанов и повернулся к лесу, кряхтя от удовольствия, опорожняя мочевой пузырь в кусты у тропы. – Пользуйтесь шансом, пока он у вас есть, ребята. Нет ничего хуже, чем отбиваться от варварской засады, обливая свои ноги мочой.

Чувствуя, как остатки самообладания ускользают от него, а боль в груди переросла из  тупой  до колющего удара раскаленного кинжала, и пульс загрохотал в ушах, Марк почувствовал, как задвигалась рукоять меча. В  мягкой хватке, как будто она обрела собственную жизнь, навершие выскользнуло из его рук и сменилось ощущением, будто  его рука держится другой, пальцы которой были такими длинными и сильными, какими он всегда их себе представлял. Блаженно улыбнувшись очевидному посланию своего бога, он поддался желанию сделать свой последний предсмертный  вздох, его веки внезапно распахнулись, когда, наполняя легкие вонючей водой, он почувствовал резкое ощущение подъема вверх через болотную грязь. Ощутив под собой твердую землю, из его рта вырвался сгусток грязной болотной воды,  он открыл глаза и увидел нависшую над ним массивную фигуру.  Выплюнув еще один глоток воды, он беспомощно уставился на своего спасителя, втягивая воздух в легкие, а затем, яростно закашлял в ладони рук, пытаясь заглушить непреодолимую потребность избавить их от остатков зловонной болотной жидкости. Когда ему удалось заговорить, его голос стал похож на карканье вороны.

– На мгновение мне показалось, что я умер, и что ты – сам Митра.

Ответ прозвучал резким шепотом, мужчина склонился над ним, опустив голову, чтобы посмотреть Марку в глаза.

– Нет, центурион. Митре придется подождать еще денек. А теперь потише кашляйте, если не хотите натравить на нас этих гарпий!

Римлянин на мгновение озадаченно посмотрел вверх, затем закрыл глаза и покачал головой, тихо посмеиваясь.

– Спасибо, Арминий, хотя на мгновение я даже разочаровался, что не остался в подземном мире.

Германец поднял бровь.

– Это еще можно устроить, если очень захотеть. Но я сомневаюсь, что наш Бог так же благосклонно отнесется к человеку, убитому разгневанным германцем, как и к человеку, который решил, молча  утонуть, чтобы спасти своих товарищей от обнаружения.

Марк с трудом принял сидячее положение, оглядываясь на людей, собравшихся вокруг  него на болоте, и слабо улыбаясь.

– Тогда  мне это казалось, что я  правильно поступаю...

Арминий поднял его на ноги, затем наклонился, чтобы подобрать меч римлянина, и окунул его в поток воды в намокшие кожаные ножны.

– И самое лучшее, что нам нужно сейчас сделать, это уйти отсюда поскорее, до того, как рассеется туман. Уже,  кажется, немного посветлело, хотя, возможно, это просто солнце поднялось выше. Со стороны болота на севере раздался пронзительный крик, на который мгновение спустя ответили еще дюжина голосов. –   Видишь, они все еще охотятся за нами.

Римлянин кивнул  Арабусу.

– Веди нас к реке.

Разведчик повернулся и снова направился на юг, осторожно выбирая шаги, а Арминий потащил Марка за тунгром, положив руку ему на плечо.

– И на этот раз, центурион, смотри, куда ставишь ноги. Я уже выплатил тебе долг  за свою жизнь, так что, если мне придется вытаскивать тебя очередной раз из вонючего болота, то тогда уже ты будешь скапливать свой долг передо мной.

7

Чем глубже конный отряд проникал в сердце Сковороды, тем меньше Силу удавалось стряхнуть с себя чувство беспокойства, охватившее его с того момента, как они отъехали от когорты. В лесу было тихо, даже пение птиц умолкло, как будто в ответ на присутствие злоумышленников, а отсутствие какого-либо естественного шума, кроме шума ветра в деревьях, пугало сильнее, чем марширующая когорта солдат, заполнявшая тишину. Всадник легко проскакал к ним по тропинке, сдерживая лошадь за поводья и отдав честь декуриону.

– Нечего сообщать, господин! В лесу тихо, и мы не видели ничего, что могло бы заставить нас подумать, что здесь еще кто-то есть.

Сил кивнул, указывая обратно на тропу.

– Тогда скачи обратно, а когда доберешься до своих товарищей, отправь сюда еще одного человека.

Всадник снова отдал честь и, развернув лошадь, галопом поскакал обратно по тропе на восток. Сил пробормотал сам себе, с суровым лицом глядя на заросли деревьев, пока группа продолжала вести лошадей по узкой тропе.

– Возможно, это место действительно пустынно. В конце концов, никто бы никогда не назвал этих разрисованных обезьян чересчур умными, а?  Вероятно, они просто спешат к тому месту, где мы разбили лагерь прошлой ночью.

Декурион пожал плечами.

– Одним из преимуществ такого господина, как наш трибун, является то, что он рассказывает интересные и познавательные истории с чашкой вина в руке. Мне посчастливилось услышать, как он однажды вечером рассказывал примипилу о германце по имени Арминий, не о том здоровенном придурке,  который чистит  его ботинки, а о вожде племени, который двести лет назад возглавил восстание против Империи в Германии. Кажется, тот человек был племенным принцем,  и всего лишь мальчишкой, заметьте, и наши солдаты забрали его у семьи в рамках мирного соглашения с его племенем, когда его покорили. Он воспитывался в Риме, видите ли, как представитель знати, и его учили разным цивилизованным штучкам. Они превратили его в римского вельможу, во всяком случае, в такого, какого из него могли сделать там, откуда он родом, а затем отправили его в армию, разумеется, в качестве офицера. По мнению трибуна, он был неглупым человеком, и когда нужно атаковал варваров и рубил их в первых рядах, а не позировал на своей лошади, пытаясь выглядеть благородно и властно, как делают большинство из них.

Люди вокруг него одобрительно шептались, и многие из них похлопывали  при этом по рукояти своих мечей или протягивали руки, чтобы потереться о железный наконечник своих копий с молчаливой молитвой.

– Во всяком случае, похоже, что этого Арминия в конце концов убедили предать Рим его старые соплеменники,  в результате чего он заманил  три римских легиона вглубь страны, просто так, не оставляя им места для маневра, а затем показал свою сущность. Соплеменники подождали, пока легионы не оказались в ловушке, выстроившись вдоль узкой лесной тропы, такой же, как эта, – он оглянулся на своих людей, указывая на лес вокруг них – а затем набросились с обеих сторон и покрошили бедных ублюдков, не дав им ни времени, ни места встать в боевой порядок.  Они выпотрошили целых три легиона, а остальных взяли в рабство, захватили их Орлов, а затем принесли в жертву старших офицеров и центурионов на алтарях своим богам, в то время как те, кто еще был жив, слушали их крики и ждали своей очереди, чтобы их убили…  Как рассказывал трибун, император от ярости бился головой о стену, когда ему сообщили эту новость, он кричал и вопил и проклинал глупого аристократического ублюдка, который завел его армию в столь очевидную засаду, хотя я думаю, что все  это можно было предотвратить и раньше, и почему этого не сделали мне до сих пор не ясно. После этого события все  сразу поумнели, не так ли?  –  Он сделал паузу, вопросительно оглядывая своих людей. –  Итак, какой вывод можно сделать из рассказа трибуна?

– Нельзя доверять проклятым варварам?

Сил фыркнул, услышав реплику мужчины.

– Это мы все знаем, тупица.  А как насчет тактики нападения германцев?

Заговорил другой всадник, в его голосе слышалось нежелание показаться глупым перед товарищами.

– Они ждали, пока все легионы окажутся в ловушке, прежде чем атаковать?

Сил кивнул.

– Поаплодируем этому человеку…  Точно. Они скрывались в лесу до тех пор, пока все легионеры не подошли к зоне поражения, и только тогда они применили свою старую атаку и бросились на них. И именно поэтому, ребята, Юлий послал нас вперед, чтобы разведать путь, прежде чем провести по нему когорту. Так что держите свои гребаные глаза и уши предельно открытыми и перестаньте мечтать о выпивке и шлюхах, иначе вы, в  конце концов, узнаете, что произойдет, когда попадаете в плен к этим  большим волосатым татуированным ублюдкам, которые решат сделать вас своими новыми девушками, не так ли?

Группа рейдов добралась до берега Грязной реки без каких-либо дальнейших происшествий, Арабус привел их к течению потока реки, чьи четырехфутовые берега обеспечивали им достаточное прикрытие последние полмили опасного перехода через болото. .

– И что нам теперь делать? Противоположного берега я не вижу, но, насколько я помню по карте, река слишком широка, чтобы мы могли переплыть ее здесь.

Арабус торжествующе ухмыльнулся вопросу Марка.

– Когда я разговаривал с разведчиками Ленивого Холма, они рассказали мне, что  специальных людей гарнизона раньше отправляли пробираться сюда под покровом темноты, и они изучили эти болота так же хорошо, как и с местные жители. Их работа заключалась в том, чтобы вселять в сознание варваров некоторый страх перед темнотой, иногда отлавливая отдельных людей и разрезая их на части, оставляя их изуродованные трупы вениконам, чтобы те находили их на рассвете.  Скорее всего, они выбирались отсюда этим путем и переправлялись через реку на лодках, когда здесь  висел туман, вместо того, чтобы пользоваться более очевидной переправой выше, потому что они знали, что у вениконов там более удобные места для наблюдения. Они рассказали мне, что в те дни по обеим сторонам реки было спрятано несколько лодок, корпуса которых были хорошо просмолены, чтобы те не намокали, и были затащены в камыши, чтобы предотвратить гниение.  И вы никогда не заметите ни одной из них, если не будете знать, что искать. Так надежно они их спрятали.  В нескольких сотнях шагов в том направлении есть одна, – он указал на юго-восток, вниз по течению Грязной реки, – и она выглядит достаточно прочной, чтобы на ней можно было переправиться через  реку в последний раз.

Он повел измученную группу вниз по берегу реки, люди нервно поглядывали на туман вокруг них, который за время их перехода через болото посветлел от тускло-серого до белого оттенка.  Тунгрийский следопыт задавал темп,  от которого у них перехватывало дыхание, и при каждом шаге, вытаскивая свои хлюпающие ботинки  из густого ила только для того, чтобы погрузить свои ноги туда при следующем шаге вперед, так что вскоре ноги у них горели от усилий, необходимых для продвижения по берегу ручья.  Марк уже собирался объявить привал, когда Арабус жестом приказал им остановиться, бросившись в густой камыш, окаймлявший берег реки, и группа с благодарностью погрузилась в растительность, не обращая внимания на вонючую грязь, покрывавшую их нижние части тела. Римлянин потер бедра мышц,  которые заныли от болезненного удара, и стал отдирать грязь и кусочки гниющего ила от запачкавшихся рукоятей своих мечей.

– Лодка здесь, и, как мне показалось, она выглядит достаточно прочной для переправы.

Марк вырвался из усталой задумчивости и поднялся на ноги, заползая в камыши за своим следопытом.  Арминий последовал за ним, в то время как остальная часть группы рухнула в изнеможении под прикрытием берега реки. Трое мужчин осторожно продвигались по траве высотой четыре фута, пока не наткнулись на небольшую прогалину среди густой растительности, и Араб сдернул гниющее брезентовое покрывало с горбатой фигуры, которая лежала на подмятых камышах, обнажив форму восьмифутовая лодка.

– Видите, они обложили лодку толстым слоем веток, чтобы корпус не намок и не сгнил.

Римлянин наклонился вперед и ткнул пальцем в грубое прикрытие, морща нос от запаха того, что когда-то было здоровыми ветками. Но обильно просмоленный корпус лодки был относительно твердым на ощупь, хотя даже при беглом осмотре было ясно, что двадцать с лишним лет на открытом воздухе сказались на корпусе лодки.

– Она не вместит нас всех на борту, особенно с британцем размером с годовалого быка.

Марк развел руками на недовольное высказывание своего мнения Арминием.

– Нам придется сделать это за две поездки. Мы с Арабусом вначале переправим Дреста и его людей, а затем Арабус вернется на лодке за вами двумя, пока мы разведаем местность на противоположной стороне. Если повезет, мы успеем уйти до того, как рассеется туман, и вениконы нас не заметят.

Арминий неохотно кивнул.

– Это вполне логично, если ты думаешь, что можно довериться этим маленьким вредным сарматским зверькам.

Римлянин пожал плечами.

– У них было достаточно возможностей предать нас, не правда ли?

Германец приподнял бровь.

– Возможно. Но лучше всего, не поворачиваться к ним спиной.

Они обменялись понимающими взглядами, а затем Арминий собрал остальную группу, чтобы перетащить лодку из укрытия на тридцать шагов вниз к воде. Мужчины скептично наблюдали, как она опустилась на поверхность реки, Арабус стоял по колено в реке,  удерживая ее, а Марк наклонился к лодке, чтобы осмотреть ее дно.

– Воды немного поступает, но не настолько, чтобы стоило беспокоиться.  – Он повернулся к Дресту, жестом предлагая ему  пройти вперед. – Мы пойдем первыми с твоими людьми, а Арабус вернется с лодкой за этими двумя, как только мы переправимся.

Фракиец кивнул, забрался в лодку и жестом предложил Раму и Раду следовать за ним. Они перепрыгнули через другой борт лодки, чтобы уравновесить вес садившегося в лодку Марка, затем помогли забраться Арабусу, и Арминий оттолкнул лодку от берега.  Медленно подгребая , стараясь не издавать громкого плеска, который мог бы выдать их, Марк с Дрестом работая веслами, направили лодку  к дальнему берегу реки, в то время как оба сармата вглядывались в туман  по обе стороны, но их лица ничего не отражали, когда римлянин перехватил взгляд одного из них. После нескольких уверенных гребков северный берег реки стал почти невидим, и они, молча, поплыли сквозь густой туман, каждый  думая о своем. Вскоре южный берег реки материализовался из мрака вместе с пространством из взъерошенных ветром камышей и болотистой местности, и когда лодка пристала к илистому берегу, Марк осторожно вылез из нее. вытянув узорчатый клинок своей спаты, и продвигаясь вверх по камышам. Наклонив голову, он ненадолго застыл, прислушиваясь, затем повернулся к остальным.

– Вроде, все нормально!  Дрест, выводи своих людей из лодки и удерживай позицию здесь, пока я схожу  на разведку, чтобы  убедиться, что все спокойно. Арабус, возвращайся за остальными!

Следопыт кивнул и, развернув лодку, присел на носу и стал грести с двух  сторон от заостренного носа, слегка приподняв корму. Лодка быстро потерялась в тумане, и Марк повернулся обратно к Дресту, сбросив с себя плащ вора и положив его рядом с фракийцем.

– Присмотри за ним ради меня. Если в тумане нас ждут люди и со мной что-нибудь случится, у вас все еще останется Орел и шанс вернуть его префекту Касту.

Дрест  устало кивнул, поднялся на ноги и положил руку на рукоять меча.

– Здесь будет безопасно. Не заходите далеко в туман, а то заблудитесь и не найдете пути назад, хорошо?  – Марк кивнул, отвернувшись и шагнув вперед в пространство  болота, граничащего с берегом реки, но  Дрест явно не смог сдержать дальнейших легких насмешек в его адрес. –  И постарайся  больше нигде не утону…

Он замолк на полуслове, и Марк, обернувшись, увидел фракийца, стоявшего неподвижно с удивленным выражением лица. Позади него раздался грубый голос, прозвучавший беглым, но на удивление резким по сравнению с предыдущим тоном  сарматским близнецом.

– Хватит болтать, старик.

Дрест с изумлением смотрел на свою грудь, словно пытаясь понять, откуда взялось острие меча, воткнутое ему между ребер. На глазах у римлянина Рам, стоявший вплотную позади фракийца, поднял руку и с кривой ухмылкой столкнул Дреста с длинного клинка, пожав плечами, когда его бывший хозяин рухнул на мокрую землю, а из его раны потекла кровь.

– И теперь ты хочешь знать, почему мы это сделали, не так ли?  –  Раду обойдя брата, вытащил свой меч и направил его на Марка. – Почему мы просто не подождали, пока ты отойдешь подальше,  чтобы убить его и забрать Орла?

Римлянин опустил острие своего меча на землю и покачал головой в ответ.

– Я уже знаю почему. Вам заплатили за то, чтобы вы, когда мы его вернем, забрали Орла и проследили за тем, чтобы это оставалась в тайне для какой-то цели, и я думаю, что вам предложили деньги, чтобы доставить Орла вашему новому хозяину, не так ли?

Рам перешагнул через свалившееся тело Дреста и встал рядом со своим братом, направив окровавленное оружие в лицо Марка.

– Да. Нам заплатили за то, чтобы мы принесли Орла, но цена утроится, если у нас в мешке вместе с ним будет и  твоя голова.

Раду в предвкушении удовольствие  ухмыльнулся Марку.

– И это будут самые легкие деньги, которые мы когда-либо заработаем.

Римлянин поднял спату, вытащил гладиус с орлиным навершием, и, угрожая им обоими клинками, сказал:  – Ты забываешь вот про эти два клинка.

Близнецы двинулись вперед, и они, скорее всего,  затеяли этот разговор, чтобы отвлечь Марка,  пока медленно расходились, стремясь обойти римлянина и атаковать его одновременно с обеих сторон.

– А что это за отрезанная мертвая голова, которую ты таскаешь с собой?

Марк невесело ухмыльнулся Раму.

–  Не твое дело! Лучше, подумай о своей голове и о том, что я уже однажды приставлял лезвие к твоей шее, а на этот раз я не отведу меча.

Сарматы насмешливо фыркнули и сделали еще по шагу в его  сторону.

– Но прежде мы тебя заколем, отрубим голову и пошлем к твоему Богу!

Римлянин повернулся боком к обоим сарматам, быстро взмахнув спатой, описав вращающуюся дугу,  и оставив водоворотное завихрение в пропитанном туманом воздухе на берегу реки.

– Сегодня я уже однажды держал за руку своего Бога. И одного раза мне достаточно.

– Мы проехали по тропинке отсюда до края Сковороды.

– И ничего не видели?

Сил  утвердительно кивнул на вопрос Юлия. Кавалерийский отряд встретил марширующую когорту в миле к западу от развилки тропы, и примипил объявил привал, чтобы  посоветоваться со своим декурионом.

– Мы вообще ничего не видели. В этом лесу тихо, как в могиле,  примипил, так что, если вы хотите пойти по этой тропе, чтобы вернуться к стене, то я предлагаю быстрее  идти по ней, прежде чем эти  чернильные обезьяны перестанут быть такими сговорчивыми. –  Юлий решительно кивнул и уже отвернулся, чтобы начать отдавать приказы, когда Сил снова заговорил. – Еще одна мысль, примипил?

Старший центурион повернулся к нему, приподняв одну бровь в иронической ухмылке.

– Слушаю, декурион?

– Мы с ребятами обсуждали историю, которую нам рассказал вчера вечером трибун, историю о трех легионах, разбитых варварами в Германии, и одному из моих самых парней пришла в голову неплохая идея надуть  синеносых., если они устроят нам здесь засаду.

Юлий нахмурился.

– Я думал, ты сказал, что путь свободен?

Сил развел руками.

– Да, я так сказал. А еще я сказал, что в лесу было тихо, как в могиле. Но это не то же самое, что мы знаем  это наверняка, что все вениконы клюнули на наживку трибуна и двинулись на северо-восток, не так ли?

Примипил медленно кивнуло.

– Так в чем тогда заключалась блестящая идея, кроме как быть  готовыми бежать со всех ног при первом же появлении неприятеля?

Сил кивнул, и его лицо осветилось искренним весельем.

– Довольно во многом, хотя и здесь есть одна маленькая подковырка, которую можно было бы добавить к этой основной тактике.

Юлий выслушал предложение декуриона с настороженным выражением лица, медленно кивнув, когда суть предложения Сила дошла до него.

– Неплохо, даже если это так же рискованно, как  и все, что придумал трибун. Скоро мы бросим вызов Скавру, предложив коварный план, который либо чудесным образом сработает, либо загонит нас всех в могилы.  – Он обратился к своему смотрящему центуриону. – Позови сюда трибуна и всех центурионов, Квинт?  Я думаю, что это требует более широкого обсуждения…

Оба сармата снова шагнули вперед, сделав еще  по одному осторожному шагу в обе стороны, чтобы еще больше разойтись, и рассредоточить внимание римлянина. Рам снова заговорил, его лицо исказила самодовольная улыбка.

– Трибун Сорекс сказал нам, что если мы не вернемся с твоей головой, то, можем  вообще не возвращаться. Ты ему очень не нравишься, центурион, хотя о твоей жене он, кажется, лучшего мнения.

Справа от римлянина Раду продвинулся вперед еще на шаг, приставив острие меча так близко к клинку спаты Марка, что при малейшем выпаде мог уже начаться бой.

– О да, он действительно положил на нее глаз. Так, что при первой же возможности он  окажется на твоей милой женушке, в роли жеребца осеменителя, и я думаю, он, вероятно, уже сейчас по уши влез на нее...

Раду подступил поближе. Марк ткнул более длинным из обоих своих мечей вперед в мощном выпаде, согнув колено и направив острие в грудь сармата, держа другой клинок высоко поднятым, готовый либо парировать, либо нанести удар. Рам ринулся в бой с другой стороны от римлянина, ища лазейку, через которую можно  было нанести смертельный удар. Приняв мгновенное решение вступить в бой с   близнецом, над которым он ранее одержал победу, Марк быстро уклонился от атаки Раду, парировал первый удар Рама и сделал ложный выпад гладиусом в левой руке, а затем, низко развернувшись между двумя противниками, прицельным взмахом длинного лезвия спаты оставил глубокий порез на бедре Рама. Сармат отскочил достаточно быстро, чтобы уклониться от удара лезвия спаты, оставившей толстую красную линию крови, хлынувшую из раны, но когда римлянин снова встал в боевую стойку, жгучая боль обожгла его левую руку и он понял, что Раду сумел зацепить его своим мечем, когда пролетал мимо. Сарматы широко ухмылялись ему, расхаживая по темному участку в камышей и, снова подняв мечи, кивнули на капли крови, стекавшие по наклоненному лезвию его спаты.

– У тебя кровь, центурион. Потерпи немного и ты отправишься к своим богам.

Не обращая внимания на  их насмешки, Марк попятился к реке, зная, что ему нужно что-то сделать, что дало бы ему возможность атаковать одного из братьев, чтобы другой не воспользовался его отвлечением. Сарматские воины следовали за ним, все еще по отдельности, ожидая случая напасть на него  с обеих сторон, но Рам оказался чуть дальше  и правее, слегка хромая от раны на бедре, когда перешагивал  через валявшееся тело Дреста, не сводя глаз с Марка.

– Нам не нужно даже пускать тебе кровь! Я оторву твою гребаную голову за то, что ты меня порезал…   О-О-О-ой..

Его лицо внезапно исказилось от боли, когда Дрест приподнялся с бледным лицом и, схватив его за ногу, вонзив свои зубы глубоко в сухожилия задней части лодыжки сармата. Рам неуклюже повернулся и нанес удар мечом по голове раненого фракийца, который был похож на удар тяжелого тесака по капусте. Понимая, что возможность, полученная в результате самоубийственной атаки Дреста, будет кратковременной, Марк бросился на Раду с внезапной, стремительностью, повторив трюк, который он проделал с Рамом на плацу в Арабском предместье, парировав клинок сармата, а затем отбросил свои мечи в сторону,  он шагнул  ближе, чтобы схватить  того за тунику. Его противник, ухмыляясь ему в лицо, откинул голову назад, чтобы не дать римлянину отдышаться, и сменил  положение своего меча, наклонив лезвие, готовый вонзить его глубоко в беззащитный левый бок противника. Марк, взревев от гнева и усилий, приподнял изумленного сармата с земли, чувствуя боль в раненом бицепсе, напряг мышцы, а затем судорожно выпрямлял руки, чтобы со всей силы отбросить Раду назад, в туман.  Не дожидаясь результата, он развернулся и бросился на Рама, потянувшись к поясу за маленьким ножом, который он выковал из смертоносного лезвия меча вожака бандитов, убитого им в Тунгрии годом ранее. Раму пока не удалось освободиться от  хватки Дреста  и с криком разочарования и боли он протянул руку и оторвал сомкнутые челюсти умирающего от своей лодыжки. Когда он снова повернулся к Марку, атакующий римлянин сильным ударом швырнув его в камыши и, прижав свободной рукой, нанес несколько ударов  зловеще острым лезвием ножа. Раз, два, три раза колеблющаяся сталь вонзилась  в тело между ребрами сармата, и при каждом ударе Рам кряхтел, словно от удивления, а его глаза широко раскрылись, когда острие ножа последний раз пронзило  его тело.

Марк откатился от своей жертвы, поднявшись на ноги в боевой стойке, но понял, что Рам умирает на том месте, где лежит. Пенящаяся кровь вытекала из его груди с каждым ударом сердца, когда он покачивал головой с отрешенным взглядом, и тщетно пытался поднять меч, который все еще был зажаты в его онемевшей руке.

– Ра… Ра-ду!

Марк посмотрел туда, куда он отбросил  другого близнеца, и покачал головой в ответ на булькающую мольбу о помощи.

– Раду не сможет прийти тебе на помощь, в этот раз. Я бы посоветовал тебе поскорее встретиться со своими богами, но, поскольку твоя голова вскоре окажется на дне Грязной реки, где она будет гноиться все время, в этом нет особого смысла.

Он отвернулся от умирающего, прислушиваясь к тому, как звук резких ударов весел становился все громче. Лодка выскочила из тумана и ударилась о берег реки, выбросив обоих воинов, которые остановились как вкопанные при виде своего центуриона, стоящего в ожидании их и чистящего свои мечи о плащ Рама. Луго с облегчением покачал головой, указывая назад, через реку.

– Мы слышали стук железа в тумане. Лисицы тоже его услышали. Так, что они следуют за нами.

Римлянин кивнул, вставляя спату в промокшие ножны.

– Кажется, Рам и Раду просто ждали своего шанса нанести удар, пока вы двое не испортили ситуацию. Я знал, что мне придется вскоре с ними разобраться, иначе они, вероятно, выдали бы нас вениконам и попытались в суматохе сбежать.  Они Дреста свалили мечом в спину, но не совсем добили. Если бы он не вонзил зубы в ногу Рама и не отвлек того на некоторое время, чтобы я смог справиться с Раду, то вы, вероятно, пришли бы сюда слишком поздно, чтобы что-то предпринять, кроме как похоронить нас.

Словно по сигналу фракиец дернулся, поднял трясущуюся белую руку и невидящим взором уставился на серое небо над собой, его губы бесшумно зашевелились. Марк наклонился к нему, приложив ухо к лицу умирающего.

– Господи… Иисусе… даруй… мне… вечную…

Он вздрогнул и застыл неподвижно, а римлянин, вставая, покачал головой.

– Кажется, он был христианином. Интересно, догадывался ли префект Каст, что принял в свои ряды религиозного фанатика?

Арминий коротко рассмеялся, указывая на близнеца, чью ногу прокусил Дрест.

– Христианин или нет, но своими зубами он спас вам жизнь. Если все христиане такие, нам придется их  остерегаться, если им когда-нибудь удастся собрать армию.

Он наклонился над задыхающимся Рамом, покачивавшего головой от жестоких ран в груди, которые нанес ему  Марк. Приставив лезвие меча к горлу умирающего сарматского воина, он небрежно надавил на него, чтобы избавить умирающего от обреченной борьбы за жизнь.

– Кажется, они недооценили, каким зверем вы можете стать, когда проснетесь, а, центурион?

Марк устало кивнул.

– Ты знаешь, как оно бывает, когда против меня начинают драки…

Арминий пожал плечами.

– А, где другой?

– Он здесь.

Германец обернулся и обнаружил, что Луго смотрит вниз на что-то в полудюжине шагов от него, шатая головой от недоумения. Он снова посмотрел на Марка, приподняв бровь.

– Это вы посадили его туда?

Римлянин пожал плечами.

– Это был удачный бросок.

Арминий посмотрел на Раду, чье лицо смотрело на них из центра воронки, его рот  был плотно сомкнут, защищаясь от воды, плескавшейся по его подбородку, а глазами  он окидывал Марка оценивающим взглядом.

– Ну, вы лучше всех знаете, как такое  чувствовать.  – Он повернулся обратно к обреченному сармату. – Твои ноги уже коснулись дна, а, Раду?

Сармат впился в них ядовитым взглядом, его суровые глаза на лице внезапно побледнели от осознания неминуемой смерти, он запрокинул голову, и набрал воздуха, прежде чем выкрикнуть наблюдавшим за ним людям.

– Будьте вы все прокляты ! Я проклинаю вас ! Именем Таргитая, бога грома, и духами моих предков, я проклинаю вас и желаю вам ...

Во время выкрикивания  сарматом последний  слов проклятий, Луго  взял свой  молот и с удивительной деликатностью положил его плоской стороной массивного тяжелого оружия на макушку черепа Раду. Не дожидаясь выяснения того, что именно сармат пожелал им в качестве расплаты за свою жизнь, он надавил на древко оружия так, что рот беспомощного человека оказался под водой, а глаза от ненависти вылезли из орбит.  Луго рассмеялся над  словами сармата, покачав головой.

– Проклятие не подействует, если я его не услышу.

Раду некоторое время боролся с гнилой болотной жижей, которая покрыла его нос и дошла до наполненных ненавистью глаз, а затем бесшумно скользнул под поверхность болота , оставив после себя след из жирных пузырей, когда скрылся из виду. Марк поднял плащ с Орлом и устало огляделся в поисках тропы.

– Нам нужно двигаться, прежде чем охотники перейдут реку и пойдут за нами. Я просто думаю, что если …

– Нет, центурион, только на этот раз не будем думать о том, что может еще  произойти.