Текст книги "Палач. Смертельное оружие I, II, III"

Автор книги: Эндрю Никсон

Соавторы: Шейн Блэк,Джеффри Боум
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 8

Это было неслыханно. Джузеппе Кончини, тихий Джузеппе Кончини, владелец небольшой пиццерии отказался платить им дань! Так прямо и заявил:

– Приходили два. японца, сказали, что теперь они контролируют территорию, и что платить я теперь буду им. Так что вы сначала разберитесь между собой, а потом уж приходите за деньгами.

Взбешенный Александер чуть не вышиб мозги из этого Кончини, но Тэд вовремя удержал его. В таких случаях лучше доложить шефу. А мозги вышибить никогда не поздно.

Боевики Франкони вышли на улицу и подошли к телефону-автомату.

– Дай монетку, – попросил Тэд.

Александер покопался в карманах и отыскал несколько никелевых кругляшей. Тэд набрал номер. Никто не отвечал. Тэд попробовал другой номер. Опять никто не брал трубку. Все телефоны Франкони молчали.

Тэд яростно бросил трубку на рычаг:

– Дерьмо! Я ничего не понимаю! Здесь творится черт знает что, а Франкони молчит! Что с ним такое, я не понимаю! Он что, хочет все потерять?

– Может прикончить этого Кончини? – спросил Александер.

– С каких это пор ты полюбил самостоятельные действия? Будет команда – прикончим. Будет война – будем много приканчивать. Только я уже сомневаюсь, что она будет. Я не понимаю что творится. Конец света… Ладно, пошли…

В последнее время Франкони чувствовал, как нити управления отлаженным им механизмом потихоньку уплывают из его рук. И переходят к якудза. У него еще оставались люди, боевики, он мог начать предпринимать какие-то действия по восстановлению утраченных позиций, но опасался за судьбу сына. До холода в груди боялся, что однажды к нему придет посылка с головой Тома. Он так и не разобрался в этой истории с похищением детей Палачом. Почему его сын не был спасен им? Случайность? Зачем Палач пытался похитить детей?

Почему молчат якудза, не выдвигают никаких требований? Ждут когда он начнет предпринимать какие-то действия, начнет войну? А может Том уже мертв? Нет, не может быть Танаки понимает, что если Франкони узнает о смерти сына, терять ему будет уже нечего. А раненый зверь опасен. Сил у Франкони, несмотря ни на что еще предостаточно, чтобы в последнем прыжке уничтожить и ее и себя.

Единственное на что решился в такой ситуации Франкони, это на разведку. Он выяснил, что офис Ташки находится на 41-м этаже одного из небоскребов, расположенных поблизости. Сегодня утром Франкони сообщили, что его сын, скорее всего может находиться именно там. И что взять его практически невозможно: лестница с сорокового этажа на сорок первый перекрыта двумя железными решетками. На сорок первый этаж лифт идет не от кнопки, а от ключа, который имеют только избранные люди. В холле первого этажа стоит охрана. В лифтовом холле сорокового – тоже.

Франкони понимал, что при первой же попытке штурма его сына выбросят в окно.

Взгляд Франкони упал на стопку газет, в которых он отчеркивал статьи о Палаче. Да, есть только один человек, который может ему помочь. Человек, с опытом которого можно проникнуть на сорок первый этаж по ходам технических коммуникаций. Этим ходом можно выиграть какое-то время и, возможно, спасти Тома. Ведь украл же Палач других детей. Как ему это удалось? Судя по описаниям газет, ему просто повезло. Везунчик.

Франкони снял трубку, набрал номер:

– Простите, могу я поговорить с мистером Баулером из Велингтона?

– Нет, извините, вы, видимо, ошиблись номером.

– Простите.

Франкони повесил трубку. Человек из управления полиции, которому Франкони платил за информацию понял, что Хозяин хочет встретиться по тому делу, о котором ему сообщили люди Франкони два дня тому назад.

Через два с половиной часа Франкони и его осведомитель встретились в небольшой забегаловке через два квартала от памятника Джорджу Вашингтону.

– Ну что? – спросил Франкони.

– Завтра. В полдень. По обычному маршруту с обычной охраной.

Франкони молча кивнул и пригубил кофе.

* * *

Патрульная машина сопровождения шла сзади, постоянно держа фургон для перевозки особо опасных преступников в поле зрения. Фургон представлял собой железный сейф на колесах. Его узкие лобовые стекла были забраны металлической сеткой, и мир для водителя и сопровождающего офицера полиции сужался до размеров оконной щели. Только на этот раз водитель сидел один. Саманта Ливи – офицер сопровождения – объявила, что поедет внутри фургона вместе с арестованным.

Водитель и сержант машины сопровождения переглянулись.

– Мисс, вы отдаете себе отчет…

– Отдаю.

– Мисс, он убил чуть ли не полтораста человек.

– А может я хочу быть убитой. Это мое законное право на самоубийство.

– Есть много других способов.

– Мне нравится этот. У нас свободная страна. А если вы опасаетесь, что он завладеет моим оружием… – Саманта вытащила револьвер из кобуры и отдала водителю. Приедем, заберу.

Водитель с сомнением положил револьвер к себе в карман:

– Если будет кому забирать… Ваше дело, мэм. А вдруг он еще и насильник?

– Ой, не пугайте меня так! Он всего лишь мелкий убийца…

Саманта влезла в кузов. За ее спиной грохнула дверь, и Саманта осталась в стальной коробке без окон наедине с убийцей. Фрэнк удивленно взглянул на нес.

– Я сопровождающий офицер, – пояснила Саманта.

– А где Батлер?

– А почему вы решили, что вас должен сопровождать Батлер? Батлер занят. Я его напарница, Саманта Ливи.

Палач взглянул на нее:

– Я слышал, Батлер работает без напарников.

И тайная нотка ревности вдруг почудилась Саманте в его словах.

– Было такое, после того как ты бросил его. Ему было очень плохо без тебя. Ты был для него всем. Если хочешь знать, все эти пять лет он носит в бумажнике фото твоей семьи. Оно уже обтрепалось по краям…

– Зачем ты все это мне говоришь?

– Не знаю… Ты должен был подумать о нем.

– Может быть. Но сделанного не вернешь.

Фрэнк и Саманта не видели и не слышали, что творится снаружи их металлического сейфа. А там творились события, напрямую их касающиеся.

Из бокового проезда неожиданно выскочил небольшой обшарпанный грузовичок и ударил в правое переднее крыло машины сопровождения. Полицейский «Форд» занесло и он врезался в стоящий на обочине «Крайслер». Из грузовичка выскочили двое итальянцев и в упор начали поливать «Форд» из автоматов. Водитель автозака не заметил отрыва патрульной машины и, поскольку впереди рабочие в оранжевых спецовках установили «кирпич» и заграждение, свернул в боковую улицу. Но долго ех&ть по ней ему не пришлось. Наперерез выскочил трейлер и, не успевший остановить тяжелую машину водитель, въехал прямо в ярко раскрашенный борт трейлера.

Саманту и Фрэнка швырнуло на пол. Затем на какое-то время наступила тишина. Изнутри дверь не имели ручки, и Саманта не могла посмотреть, что случилось. Ждать пришлось недолго. Грохнул взрыв, встряхнувший машину, замок был разбит, дверь открылась и пока Фрэнк и Саманта щурились от яркого дневного света после тусклой лампы, в кузов ворвались несколько человек. Грохнул выстрел и, перед тем, как Фрэнку прыснули усыпляющим газом в лицо, он успел увидеть широко раскрытые в смертном удивлении глаза Саманты. Она медленно падала на железный пол фургона и на груди ее расплывалось красное пятно.

* * *

Уехав утром с места происшествия Роджер весь день мотался по городу в тщетной попытке нащупать ниточку. Кто освободил Фрэнка? Телевидение и радио уже вылили ушаты помоев на голову Батлера. Завтра выйдут газеты. А перед его внутренним взором все время представало тело Саманты Ливи с широко открытыми глазами. Зачем он послал ее? Почему не поехал сам? Уж лучше бы его труп нашли в этом фургоне. Нет, решил поиграть в обиженного ребенка, не поехал. У нее, наверное, семья, мать, отец. Роджер вдруг понял, что не знает, где они живут. Черт, нужно будет выяснить в личном деле. И что он им скажет? Роджер чувствовал вину за смерть девчонки. Старый идиот, не догадался, что она непременно полезет в кузов! Нужно было предупредить патрульных и водителя, чтобы не пускали. Сидела бы в кабине была бы жива, лежала бы в госпитале вместе с водителем. Да что там предупредить – самому, самому надо было ехать!

Во второй половине дня Батлера вызвал капитан, но взглянув на осунувшееся, посеревшее и разом постаревшее лицо Роджера на мешки под глазами, махнул рукой;

– Иди.

В руках он еще держал телефонную трубку, по которой, видимо, только что получал нагоняй от начальства. Может быть от самого мэра.

Ни крошки не было весь день во рту лейтенанта Батлера. Он мог поклясться, что все пять лет Кэссол работал один, если не считать нескольких его информаторов, мелких сошек, которым Кэссол платил, и с которыми связывался лишь когда была необходимость. У него не было друзей. Кто же мог его украсть? Кому и зачем он понадобился? Его деньги, спрятанные в канализации заинтересовали похитителей? Месть? Месть бесполезна – его и так посадили бы на электрический стул, если, конечно, психиатры не признают невменяемость Фрэнка. Деньги?.. Операция по освобождению была сильной и профессиональной, она явно срежиссирована крупной фигурой. А крупный мафиози не будет городить такие огороды из-за пары-тройки миллионов, от которых еще неизвестно что осталось. Может быть Фрэнк знает что-то такое, что необходимо похитителю?

А ведь у похитителя, вернее организатора похищения есть кто-то в полиции, кто продал дату, время и маршрут перевозки. Кто? Нужно попросить ребят из соседнего отдела попытаться хоть вчерне набросать круг подозреваемых. Может быть это что-нибудь даст. Зашиваемся.

Из крупных акул в городе остались двое – Франкони и Танаки. Есть еще кое-кто помельче, кто мог попросить их о помощи. А может, это чужие? По последним данным, в городе активизировалась китайская мафия. Кто?..

Лишь в первом часу ночи Роджер притащился домой, морщась от мысли об утренних газетах. Он вошел в дом, потянулся к включателю, но зажечь свет не успел. Порция усыпляющего газа брызнула ему в лицо.

* * *

Кабинет Франкони не был приспособлен к содержанию пленных, поэтому Фрэнка приковали к стулу наручниками. Он сидел на нем уже полсуток, болела спина, ныли конечности. Он узнал этот кабинет. Почти над креслом хозяина кабинета, под потолком располагалась вентиляционная решетка. Там стоял его микрофон. Зачем он понадобился Франкони? Почему его, с таким трудом похитив, держат тут без дела и информации полсуток? Фрэнк пошевелил руками. Ах, если бы он мог освободиться! Он бы ушел отсюда через пять минут. Но его приковали. Фрэнк еще раз дернулся. Бесполезно. Все бесполезно. Нужно ждать.

За дверью послышались шаги, она распахнулась, и в кабинет вошли Франкони и два охранника.

– Мне очень жаль, Фрэнк, что так случилось с твоей семьей пять лет назад. Так не должно было быть. Погибнуть должен был ты. Но ты уже рассчитался с Маретти за это. Если бы я мог, я бы вернул твою семью, но я не могу.

Фрэнк молчал.

– Теперь мне нужна твоя помощь, Фрэнк. Ты освободил детей. Но ты не доделал дело. Доделай. Мой сын, – Франкони вытащил из кармана фотографию Тома и показал Фрэнку, – находится на сорок первом этаже небоскреба. Весь этаж целиком снят якудза. На сороковом этаже и в холле первого этажа у японцев негласная вооруженная охрана. Штурм бесполезен. Ты знаешь как туда проникнуть и взять Тома, прежде чем они успеют убить его. У тебя большой опыт.

– Зачем рисковать? Зарплата.

– Танаки не нужны деньги.

– Чего она хочет?

– Она хочет, чтобы я не рыпался, вел себя тихо, пока она не приберет к рукам весь мой бизнес.

– Отдай.

– Я бы отдал. Плевать. Но даже если она все заберет, я не получу обратно Тома.

– Почему?

– А зачем ей тогда отдавать его мне? Он свидетель.

Мы уже заплатили ей за детей, но она не отдала их нам, а продала. Отдала на смерть! Поэтому она не вернет Тома. Как только он станет ей не нужен, она его убьет.

– Тогда начинай войну, раз твой сын обречен.

– Обречен, если ты мне не поможешь.

Фрэнк вспомнил остекленевшие глаза Саманты Ливи и красное пятно на ее белой водолазке, и отрицательно покачал головой:

– У меня другие планы, Франкони. Мне нужно на электрический стул. Можешь убить меня раньше.

– Что ж, примерно этого я и ожидал. Поэтому у меня есть еще один аргумент. Последний. – Франкони нажал кнопку на столе.

Дверь открылась и еще один охранник вкатил в кабинет кресло на колесиках, в котором сидел связанный Батлер. Рот его был заклеен широким белым пластырем.

Франкони достал пистолет, взвел курок и приставил к голове Батлера.

– Я меняю – жизнь за жизнь. Жизнь Тома за жизнь Батлера. Если ты не соглашаешься, я сейчас спускаю курок. И начинаю войну. Батлер и Том будут на твоей совести. Итак, я спрашиваю: ты согласен идти на сорок первый этаж спасать моего сына или нет?

Фрэнк смотрел в широко раскрытые глаза Роджера. Лицо лейтенанта покрывали бисеринки пота.

– Я согласен. Но только с одним условием. Если ты его не выполнишь, можешь убивать всех налево и направо.

– Какое?

– Со мной пойдешь ты сам, а не твои молодцы. Мы пойдем вдвоем.

Франкони задумался.

– Почему только двое?

– Чтобы не перестрелять друг друга в темноте. Двое оптимально. Я бы пошел один, но, думаю, и ты сумеешь быть полезным.

– Хорошо, я согласен. Что тебе нужно?

– Размяться. Я сижу здесь уже черт знает сколько, все болит.

Охранник, повинуясь взгляду Франкони, увез кресло с Батлером.

– Освободите его, – приказал Франкони. – Если будешь дурить, если охрана услышит шум, Батлер будет немедленно убит. Так что веди себя пристойно. И перечисли, что тебе нужно.

Фрэнк потер запястья, подвигал онемевшими плечами.

– Все, что ты знаешь о планировке этажа и системе охраны, распорядке дня обитателей. Предположительное количество людей и месторасположение твоего сына.

– Хорошо.

– Два «узи» с самыми большими глушителями, какие только сможешь достать. К ним – по пять снаряженных магазинов.

– Ты собираешься устроить большую войну?

– По пять снаряженных магазинов, – не отреагировал на реплику Фрэнк.

Мистер Франкони кивнул своему охраннику-секретарю: «Записывай».

– Пластиковую взрывчатку с радиовзрывателями или взрывателями с часовым механизмом, – продолжал Кэссол.

– Сколько? – машинально спросил секретарь, скользя ручкой в блокноте.

– Несколько брикетов грамм по 100–150. Два армейских бронежилета. Не самых тяжелых, но которые в упор держат что-нибудь посильнее «узи». Две пары очков ночного видения. Два пистолета с глушителями. Для меня – пару стилетов.

– Что?

– Два сбалансированных ножа для метания… Так, что еще?.. На всякий случай две длинные нейлоновые веревки с альпинистскими карабинами. Автомобильные или велосипедные перчатки из тонкой кожи.

– Зачем? – спросил Франкони. – Ты боишься наследить? Боишься оставить «пальцы»?

– Нет, я боюсь потерять голову. В перчатках ты не сожжешь руки, если быстро скользнешь по веревке вниз. И не разобьешь костяшки пальцев, если въедешь кому-нибудь в зубы. Без перчаток будут потеть ладони и выскальзывать оружие… А насчет отпечатков… Ты их все равно оставишь, если перчатки будут велосипедные: они без «пальцев»… Продолжим курс начинающего бойца?..

– Не надо, я понял. Я понял, что я в тебе не ошибся.

– Тогда не перебивай… И последнее, Франкони. Запомни: когда все это кончится, ты – труп…

* * *

Франкони па бумажке чертил план этажа.

– Планировка была аналогичной планировке всех остальных этажей. Но они там сломали кое-какие стены и понаставили дурацкие японские ширмочки, как мне сказали.

Фрэнк кивнул:

– Дальше.

И лифтовом холле постоянно охрана: человек двадцать. Они там тренируются заодно.

– А ночью?

– Ночью, наверное, расходятся.

– «Наверное», или расходятся?

– Не знаю… Сама Танаки уезжает оттуда часов в 8–9. Но иногда задерживается.

– У кого есть ключи от лифта?

– Не знаю. По идее должны быть у охранников в холле на сороковом этаже. Когда открываются двери, они смотрят, кто едет на последний этаж.

– Сколько их?

– Двое.

– Ключ нельзя достать?

– Нет.

– Сколько человек остается на этаже ночью?

– Не знаю. Думаю, что…

– Не надо думать, надо знать, – отрезал Фрэнк.

– Точно не знаю.

– Где находится твой сын?

– Не знаю.

– Плохо. Ты очень мало знаешь.

– Черт подери! Да ты знаешь во сколько нервов и денег мне обошлась даже такая информация?!

Фрэнк чуть заметно улыбнулся:

– Не жалей, это были грязные деньги, деньги от наркотиков… Когда будет готово все необходимое?

– Уже сегодня. Сегодня к вечеру.

– Отлично, значит сегодня и пойдем. А пока надо поспать.

– Хорошо, – вздохнул Франкони, – Тем более, что уже рассвет.

ГЛАВА 9

В подвал нужного им здания Фрэнк и Франкони вышли через проход теплотрассы в одиннадцать часов вечера. Глядя как великолепно ориентируется в подземных катакомбах Кэссол, как ловко он управляется с оружием, Франкони подумал, что такой человек действительно мог безнаказанно пять лет терроризировать здешние кланы. Почти сто тридцать убийств! Маньяк!

– Слушай, – сказал Франкони, когда они шли к щитовой, я все хотел тебя спросить; зачем ты их всех убил? Ведь есть же какие-то пределы мести.

– Значит мои пределы еще не исчерпаны…

Франк вскрыл железную дверь и приладил на центральный распределительный щит два заряда, установил частоту радиосигнала.

– Это надолго обесточит весь дом и обрежет телефонную связь. В это время охрана в холле первого этажа еще есть?

– Не знаю. Знаю только, что двери скоро закрывают.

Франк вызвал лифт в подвал. Войдя в кабину, он нажал кнопку 38-го этажа. В это время в небоскребе, снимаемом под офисы, уже практически никого не было, и внимание всех охранников – и внизу и на сороковом этаже – было приковано к внезапно заработавшему лифту. Они сейчас смотрят – кто это из подвала на ночь глядя поднимается вверх? Их глаза прикованы к огонькам ползущим с цифры на цифру… 31, 32, 33…

Охранники внизу уже сообщили на сороковой, что лифт пошел из подвала. Но те уже и сами смотрят на цифры, на всякий случай поглаживая рукоятки пистолетов подмышками.

…35, 36, 37…

38-й. Кажется, остановился. Остановился.

Они еще ждут, не двинется ли лифт выше. Нет, огоньки погасли. Значит, это технический персонал. Фрэнк знал, что в зданиях этого типа 38-й этаж является техническим. Из подвала на 38-й могут ехать только эксплуатационники. Это правдоподобно.

Они вышли из лифта. Фрэнк уверенно направился, минуя трубы и электрощиты в дальний конец этажа, к вентиляционной системе. С помощью стилета, он быстро снял решетку с горизонтального короба, поставил ее рядом на пол и влез в короб. Передвигаться там можно было только на четвереньках.

– Лезь, – велел Палач Франкони, – не забудь только приладить обратно решетку, на случай, если они решат сюда прийти и глянуть. Пусть тогда думают, что мы пошли вниз по лестнице.

Франкони, кряхтя влез за Палачом вслед и попытался поставить решетку обратно.

– Черт, ничего не получается.

– Тогда сдай назад.

Фрэнкони задом попятился по коробу несколько метров. Палач сделал то же, быстро поставил решетку обратно, и они поползли вперед.

– Не греми! – прошипел Палач. – Если не хочешь пулю через эту жестянку получить. Возьми автомат так, как я показал. И голову не поднимай, а то очками ночного видения будешь задевать… Да! И не чихай! Что хочешь делай, но не вздумай чихнуть! Рукав грызи.

Вскоре они на четвереньках добрались до межэтажной вертикальной шахты. По ней проходили трубы. Цепляясь за кронштейны и фланцы труб, двое начали взбираться вверх. С непривычки Франкони запыхался и отстал.

Они благополучно миновали тридцать девятый, сороковой этажи. Однако впереди их ждал сюрприз. Путь на сорок первый был перекрыт.

– Черт! – Фрэнк внимательно осмотрел огромный бетонный наплыв на стене шахты – строительный брак. – Придется идти через сороковой.

Они спустились вниз и поползли по горизонтальному жестяному коробу вентиляции. Фрэнк осторожно выглянул из решетки в стене. Коридор был пуст. Он осторожно снял «узи» и положил рядом, а стилетом начал снимать решетку. Очевидно, привлеченный скрежетом охранник-японец вышел из-за поворота коридора и прислушиваясь шел в сторону решетки. Фрэнк осторожно положил стилет и взял «узи», направив глушитель через решетку в сторону японца. Что-то заподозрив, охранник подошел к решетке, вытащив пистолет. Глухой хлопок «узи», стук упавшего тела. Фрэнк схватив стилет, и уже не очень опасаясь шума, снял решетку, бросил ее на труп, чтобы не грохнула об пол. Молниеносно зажал стилет в зубах, схватил «узи» и вывалился из проема.

Вовремя! Появившийся из-за угла на шум второй охранник получил две пули – от Палача и из проема короба от Франкони. Крестный отец выбрался на пол и облегченно вздохнул.

Фрэнк лихорадочно обшаривал первого охранника, Фрэнкони бросился ко второму.

– Если у них нет ключа – все пропало…

– Есть! – Франкони извлек из кармана второго трупа небольшой плоский ключ на цепочке.

Оба побежали к лифтовому холлу. Франкони нажал кнопку вызова. Вскоре подошел лифт. Налетчики вошли в кабину и переглянулись. Наступал решающий этап схватки. Франкони сунул ключ в прорезь на панели, повернул ключ и нажал кнопку с цифрой «41». Кнопка засветилась, дверь медленно закрылась и лифт пошел вверх.

* * *

– Я хочу писать, – заявил Батлер. – Пи-пи.

Один из гангстеров ушел за пиццей, а второй, развалившись в кресле, читал спортивные новости. Он недовольно опустил газету.

– Ну и ссы!

– А если твой босс, дай ему бог здоровья, спросит тебя: отчего это на обивке любимого кресла такое вонючее желтое пятно? Что ты ответишь?

Итальянец отбросил газету, нагнулся и открыл ту пару Наручников, которой Батлер был прикован к креслу. Лейтенант встал. Его руки были скованы второй парой наручников за спиной.

– Пошли.

– А пиписку ты мне достанешь, милый голубой итальянец?

Гангстер выругался, вынул беретту и, направив ствол на Батлера, левой рукой всунул ключик в замок наручников.

– Слушай, – сказал Батлер, потирая освобожденные руки и мало обращая внимания на пистолет. – Я все хотел спросить у тебя: нужно было пройти экзамен, чтобы попасть на эту работу?

Ответить гангстер не успел: железный кулак Батлера обрушился ему на подбородок, одновременно левой рукой лейтенант вырвал беретту у итальянца.

Батлер переложил пистолет в правую руку, чуть отодвинул затвор и, увидев, что в патроннике нет патрона, передернул затвор, после чего аккуратно спустил курок, придерживая его большим пальцем.

– Любители! – в его голосе прозвучало презрение.

В дверях он столкнулся со вторым гангстером, который принес пиццу. Бандит нисколько не задержал Батлера, через секунду-другую лейтенант уже шел по коридору к выходу, жуя на ходу пиццу. Только на правом кулаке его краснели две небольшие ссадины.

* * *

Лифт мягко остановился и на секунду замер. Дверцы тихо поползли в стороны. Палач и Франкони держали пальцы на спусковых крючках. Охрана, видимо, посчитала, что зачем-то едут свои с сорокового этажа, но на всякий случай удвоила внимание. На большее времени у них уже не хватило. Шесть японцев сидели в лифтовом холле на легких алюминиевых стульях. Лишь двое из них успели выхватить оружие, пока почти бесшумные очереди косили их. Через три секунды шесть трупов и шесть перевернутых стульев лежали в холле.

Конечно, шума избежать не удалось. Падающие стулья, крики и стоны были. Но эти звуки частично приглушил работающий переносной телевизор, перед которым коротала ночь охрана.

– Пора, – Фрэнк нажал кнопку радиосигнального устройства.

Взрыва, прозвучавшего в подвале, они не слышали, но свет погас, замолк телевизор. Оба тут же надвинули на глаза и включили очки ночного видения.

– Меняй магазин, – шепотом приказал Палач.

– У меня еще есть патроны.

– Меняй! Сначала я, потом ты.

Оба, прикрывая друг друга, сменили магазины. Свой на четверть еще полный магазин Фрэнк без сожаления бросил на пол.

– На каждой передышке после большой стрельбы меняй магазин – шепнул Фрэнк крестному отцу. – Не жадничай. Магазинов хватит. У тебя в том не больше пяти-шести патронов осталось.

Мир перед Франкони окрасился в серо-зеленые тона. Он видел салатовый силуэт Фрэнка, ярко-зеленый разогретый ствол его сероватого «узи» и думал, что если бы не дети гангстеров, Палач еще очень долго досаждал бы полиции и мафии. Очень опасен. Не хуже Танаки.

– Ты туда, я сюда, – Кэссол повернулся к Франкони и увидел, что ствол крестного отца направлен в его сторону.

Кэссол успел только напрячься и мгновенно взмокнуть, как глухо хлопнул выстрел, и за спиной Фрэнка кто– то захрипел. Палач обернулся и увидел японца с фо-

нариком в одной руке и пистолетом в другой, который медленно оседал на пол. На груди японца ядовито зеленело круглое пятно. «Один-ноль в пользу мафии», – отметил Кэссол и раздавил фонарик. Он видел в окуляры, как зеленое лицо Фрэнка расплылось в улыбке. Да, пока Томми не найден, они друзья.

Фрэнк и Франкони разошлись в разные стороны, стараясь ступать бесшумно.

Где-то за ширмами слышалось шуршание.

* * *

Сбегая вниз по лестнице из офиса Франкони, Батлер до последнего слова старался припомнить слова Фрэнка и Франкони, которые ему удалось услышать. Он еще тогда понял, что Франкони выкрал Фрэнка, чтобы освободить сына с какого-то сорок первого этажа. Только где этот сорок первый этаж?

Выскочив из здания, Батлер подбежал к ближайшему желтому автомобилю с надписью «ТАКСИ», и плюхнулся на переднее сидение.

– В полицейское управление, быстро.

– Я закончил работу, – неприязненно покосившись сказал таксист.

Эта мимолетная незапланированная задержка взбесила Батлера. Ему еще нужно было найти этот сорок первый этаж и успеть туда до того как…

Он вырвал из-за пояса беретту и ткнул ствол в щеку таксиста:

– Пошел, ублюдок!!!

В управлении Батлер не отвечая на вопросы, где он пропадал почти сутки и почему не был на похоронах своей напарницы, плюхнулся за компьютер. Он затребовал все данные о домах свыше сорока этажей. Получил их и набрал запрос об арендаторах и хозяевах зданий, и отдельно сорок первых этажей. Компьютер медлил, постоянно спрашивая пароли. Пот катился по лицу лейтенанта, он нервничал и сильнее чем нужно хлопал пальцем по

клавишам. Была бы жива Саманта, она быстрее разобралась бы с этим ящиком.

Батлеру пришлось залезть в файлы налоговой полиции и налогового управления, чтобы выяснить все о сданных под офисы этажах. По экрану ползла какая-то информация, а Батлер не знал, то он ищет или не то. Если сына Франкони похитили японцы, они могли снять этаж на подставное лицо с американской фамилией. Или испанской. Или…

Батлер наметил четыре дома, где сорок первые этажи целиком были сняты под офисы. В одном случае, правда было снято только полэтажа, а на половине этажа шел ремонт. Среди лиц, официально оплачивающих аренду не было ни одного японца. Батлер выписал все четыре фамилии на отдельный листок, нанес на карту города за своей спиной эти небоскребы. Начал набивать имена съемщиков на клавиатуре. Но информация об этих людях была куцей. Все добропорядочные граждане, никто и никогда не имел дел с полицией, если не считать штрафов за неправильную парковку.

Батлер грохнул кулаком по столу. Будь у него хоть пара часов, он бы нашел это проклятое здание! Может послать людей во все четыре здания, а самому сидеть на связи и пытаться что-то еще выжать из компьютера?

– Билл! – рявкнул лейтенант. – Билли!

Через пару минут к лейтенанту подскочил сержант в форме.

– Какого черта! Где ты болтаешься, когда я тебя зову?!

– Гам авария. Отправили патрульную машину на всякий случай. Мало ли что…

– Пусть авариями занимается дорожная полиция, а мне нужно, чтобы ты являлся по вызову, когда я тебя позову, черт подери! – бушевал Батлер.

– Есть сэр!

– Смотри, – Батлер ткнул пальцем в карту – Пошли к этим зданиям четыре патрульных машины, пусть поднимутся на сорок первый этаж и проверят все ли там спокойно. И пусть постоянно будут на связи.

– Есть сэр. Но сюда вот, – палец Билла коснулся карты, – машина только что ушла. Я сказал – там авария…

– Ну так передайте, чтобы сначала поднялись и глянули на сорок первый этаж.

– Хорошо сэр. Но тогда нужно подвезти им фонари.

– Какие фонари?

– Электрические, сэр. Там не дорожная авария, дом обесточен, поэтому патрульным придется подниматься пешком по темной лестнице…

– Обесточен!!! Почему?!

– Свидетели слышали глухой звук, похожий на взрыв…

– Ах ты, мать твою! Так что ж ты… Мать твою! Отменить все выезды по остальным зданиям. Все свободные машины – туда. Я тоже еду туда. А ты вызывай подкрепление. Чтоб фонари, ФБР и все такое прочее… Там сейчас идет бойня…

– А откуда вы… – но закончить вопрос сержант не успел. Батлер с чужой береттой за поясом уже вылетел в дверь.

* * *

Палачу и Фрэнку не очень повезло. Этот вечер был одним из тех редких вечеров, когда госпожа Танаки со своей секретаршей решили остаться на ночь в офисе и заняться любовью.

Танаки тщательно скрывала от всех, что она лесбиянка. Но любовницам хотелось перемены обстановки, и иногда они рисковали оставаться в офисе. Почти все перегородки на этаже были заменены звукопроницаемыми бумажными ширмами в деревянных рамах, и шум они услышали сразу.

Острый язычок секретарши обласкивал самые укромные уголки тела Танаки, и глава якудза, лежа на огромном письменном столе, стонала от наслаждения. Когда шум утих, секретарша снова коснулась языком бедра Танаки, но та, схватив секретаршу за волосы, резко отвела от себя голову любимой. В этот момент погас свет.

Дальше женщины действовали молча. Секретарша, взяв со стола нож для разделки бумаги бесшумно ступая босыми ногами скользнула за ширму к двери. Танаки сняла со стены кривой, остро отточенный кинжал, висевший там рядом с двумя длинными дуэльными пистолетами. Она выскользнула из двери и голая пошла к клетушке, где содержался Том Франкони. Ее заложник.

Палач медленно и бесшумно ступал по ворсистому ковру, поводя стволом «узи». За очередной двойной ширмой, он обнаружил большую комнату с громадным окном. Свет соседних зданий и Луна хорошо освещали пустую комнату. И Палач решил уходить из нее, поскольку в этом освещенном помещении терял свое преимущество – способность видеть в темноте. Фрэнк сделал несколько шагов к проему между ширмами, но вдруг почувствовал сильный удар в висок. Нож, брошенный сильной рукой секретарши ударил в металлический оголовник очков ночного видения, и только это спасло ему жизнь. Фрэнк развернулся, но стрелять было уже не в кого, девушка, словно змея ускользнула от него и пропала в лабиринтах легких ширмочек.

Фрэнк потер гудящий затылок и висок. Сильный удар. Он положил палец на спусковой крючок, но удержался от искушения выстрелить наугад веером через ширмочки: где-то поблизости мог находиться Франкони, пока что его сообщник, или Томми. Кэссол углубился в лабиринт коридорчиков и пожалел, что забыл подобрать нож. Вернулся, но было поздно, – в освещенной неверным светом комнате ножа уже не было.