Текст книги "Одиночка"

Автор книги: Эндрю Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Сделайте это со мной! – Лео попытался освободиться от пут. – Оставьте его. Стреляйте в меня! Вы же видите, он умирает! Стреляйте в меня!

– Последняя попытка, – глядя в упор на Лео, Франке взвел курок.

– Ради бога, не надо, – вмешался Блюм, пытаясь освободить связанные руки. Эсэсовский головорез подошел к нему сзади и тяжело опустил кулачище Блюму на темя.

– Он повезет его в Америку! – крикнул Лео. – В Америку.

– В Америку? – изумился Франке.

– Это новое оружие. Простите, Альфред, я не могу спокойно смотреть, как он убивает вас. Простите… – Лео посмотрел на полковника и зарыдал. – Пристрелите меня. Вы можете пристрелить меня. Вы что, не видите, вы же убиваете его!..

Франке убрал пистолет. Блюм видел по его лицу, что полковник прикидывает, насколько выросли ставки.

– Какое оружие? – На этот раз Франке приставил дуло к виску профессора. – Говори, или я размажу его мозги по твоему брюху. Клянусь, это только начало представления.

– Я не знаю! Я не знаю, что за оружие. Я клянусь. Я ничего про оружие не знаю. Больше он мне ничего не рассказывал. Только не трогайте его. Простите, Альфред, но я не могу смотреть, как они убивают вас. Я не могу… Не могу… – Парень опустил голову и заплакал.

– Все хорошо, сынок, – тихо пробормотал Альфред. Он повернулся к полковнику: – Он больше ничего не знает. Вы ничего не добьетесь от него. – Пятно на его боку продолжало расти. – Это все, что я ему сказал.

Франке присел на край стола, на сей раз напротив Блюма.

– Ну, хорошо… Теперь твоя очередь, охотник за трюфелями. Говори, – и он приставил пистолет к колену Блюма. – Мне почему-то кажется, что никто не бросится тебя спасать.

– Скорей всего, – кивнул Блюм. Он склонил голову поближе к двум капсулам, зашитым в воротник. Стросс сказал, что даже капли яда, проникшего сквозь ткань, будет достаточно. Момент был подходящий. Операция провалена. Лиза почти наверняка уже мертва. Все они погибнут в ближайшие часы. Он поднял плечо, чтобы воротник был поближе ко рту. Уже можно.

– Хотя есть еще один человек… – произнес полковник, кивнув Шарфу. – Кое-кто поможет тебя убедить. Приведи-ка ее сюда.

Глава 67

Из дальней камеры притащили Лизу и развязали ей рот. Она глотнула воздуха и закричала:

– Натан!

На нее было больно смотреть. Лицо распухло, все в синяках. Сердце Блюма наполнилось скорбью. Он мог только беспомощно покачать головой:

– Прости.

– Не проси прощения, Натан, – затрясла головой Лиза.

Он улыбнулся сквозь слезы, которые лились по его щекам. Это были слезы гнева и бессилия. Сам не зная зачем, он не оставлял попыток освободиться от веревок, но вместо этого почти вывихнул правую руку. – Не смейте прикасаться к ней, – прорычал он, обращаясь к Франке по-немецки. – Или я найду способ разделаться с вами.

– Ну конечно! Очень смело, герр Блюм. Вы – великий защитник. Как это трогательно. – Свет лампы отражался на потном лбу полковника. – Вы со мной согласны, фельдфебель Шарф?

– Да, герр полковник, – крякнул подручный, словно ему улыбнулась удача.

– Я слышал о вашей трогательной встрече у колючей проволоки. Один вопрос. Вы знали, что ваша сестра тут, или это чистая случайность и вы нашли ее, пока искали профессора?

Блюм не ответил.

– Полагаю, последнее. Это еще более трогательно, не так ли, Шарф?

– О, да, герр полковник, – развеселился эсэсовец.

– Сейчас мы увидим, насколько это трогательно, – он взял пистолет и провел тыльной стороной ладони по лицу и шее Лизы.

– Оставь ее! – кровь у Блюма закипала, глаза метали искры.

– Кто приказал тебе пробраться сюда и найти милейшего профессора? Как вы планировали доставить его обратно? Полагаю, сначала в Англию? Или в Швецию? По суше? Или самолетом?

– Профессор, как вы? – наклонившись к Альфреду, спросил Лео.

– Не очень, мне жаль… – и голова профессора откинулась назад. Было очевидно, что он умирает.

– Забудьте о нем. Так скажи, о каком оружии толковал мальчишка? – Франке наклонился к Блюму, продолжая водить дулом пистолета у Лизиной щеки. – Я кое-что слышал о тяжелой воде, укрощающей силу атома. Как далеко продвинулись союзники? Ты что, язык проглотил? Сейчас я тебе его развяжу. – Он ткнул дулом в Лизину голову. – Не хочешь посмотреть, как ее мозги разлетятся в разные стороны? Будет довольно неаккуратно. Но ты можешь это остановить.

Лиза затрясла головой, из глаз хлынули слезы.

– Молчи, Натан. Не говори ни слова. Мы все равно умрем. Не давай ему того, что он хочет.

Блюм закричал и изо всех сил попытался вырваться из пут. Освободить руки, чтобы успеть вцепиться в шею полковнику, прежде чем кровожадный фельдфебель достанет его своей дубинкой.

– Да не знаю я ничего про это оружие! – завопил он. – Оставьте ее! Пожалуйста!

– Я вот думаю, каково это – смотреть, как умирает твоя сестра? Сестра, которую ты так находчиво вывез из женского лагеря. И которая теперь на волосок от смерти. Ты – единственный, кто может ее спасти. Одним своим словом. Чуть-чуть сжать палец и… – Франке придавил курок.

– Клянусь, я ничего не знаю про оружие! – воскликнул Блюм, в его глазах стояла мольба и отчаяние. – Меня просто послали за ним. Это все, что мне известно. Я клянусь.

Лиза умоляюще смотрела ему в глаза.

– Не надо, Натан.

– Почему тебя выбрали? – не отступал от него полковник. Блюм безуспешно пытался высвободить руки. – Говори, или она не успеет вздохнуть.

– Потому что я знаю язык. И внешне подхожу. Чтобы не выделяться здесь.

– Ты родом из Польши?

– Да.

– Откуда тебя послали на задание? Из Англии? Из Америки?

– Из Соединенных Штатов! – отчаянно выкрикнул Блюм, глядя на сестру.

– Из Америки! – оживился Франке. – Как ты туда попал? – он поднял пистолет. – Не вздумай молчать…

– Я сбежал из краковского гетто в сорок первом. И потом поступил на военную службу.

Лиза смотрела на него. Страх в ее взгляде сменило спокойствие. Он вдруг увидел это. До сих пор все было наоборот. Но в тот момент, когда он не мог ничего сделать, чтобы остановить безумие или спасти ситуацию, ее готовность умереть сделала ее более сильной, чем он. Она была прекрасна.

– Натан, я освобождаю тебя от клятвы, – сказала она с понимающей улыбкой. – Все хорошо. Теперь можно молчать.

– Зачем же ты вернулся? – продолжал допрос Франке. Слезы обожгли глаза Натану, он тряхнул головой. – Никакая клятва не стоит того, чтобы смотреть, как она умрет. Ты вырвался отсюда. Ты был в безопасности. Зачем же ты отказался от всего и вернулся? Чтобы разыскать сестру?

– Нет, – покачал головой Блюм, – я считал, что она погибла.

– Значит, ради своей новой родины, – констатировал Франке. Он так и держал пистолет у виска Лизы. Она отвернулась.

– Нет, – не согласился Блюм. – Потому что меня мучило чувство стыда. За то, что я смог спастись, – Блюм посмотрел на Лизу, и его глаза вновь налились слезами. – Потому что я думал, что все, и родители, и сестра, умерли. – Он уставился на Франке. – И потому я хотел поехать.

– Ну вот, видите, они всегда начинают говорить. Хотят показать, какие они герои, но всегда раскалываются, – абверовец был доволен собой. – Ты хотел отомстить за смерть родителей. Ну и как ты себя чувствуешь теперь, когда ты знаешь, что добился прямо противоположного результата? Что благодаря тебе человек, которого ты любишь больше всех на свете, погибнет?

– Мы все равно бы умерли, Мышонок, – Лиза посмотрела на Блюма. – Это просто все ускорит.

– Как я себя чувствую?.. – повторил Блюм. До его слуха донеслись звуки марша. Шла разгрузка поезда. Он улыбнулся Лизе, вспомнив, какая она была в детстве: как бросала на него лукавый взгляд или подмигивала, когда готовила уроки… Он перевел взгляд на полковника. – Она – часть меня. Вы не сможете нас разделить. Я скорее умру вместе с ней, чем буду жить дальше. – В его взгляде читался вызов.

– Ну что ж, – ответил полковник и приставил пистолет к Лизиному виску.

Его отвлек скрип отворяемой двери. В барак вошла женщина. Красивая, в цветастом платье и плаще, светлые волосы стянуты в тугой пучок.

– Фрау Акерманн! – удивился фельдфебель Шарф.

Лео поднял голову.

– Я никогда здесь не была, – произнесла она, окинув взглядом помещение, где, по слухам, творились страшные дела. – Только слышала…

– Фрау Акерманн, при всем уважении, здесь не место для женщины, – Франке опустил пистолет. – Я вынужден вас просить…

– Я должна кое-что сказать, – объявила она. Она увидела Лео, но нежность в ее глазах сменилась холодом, когда она заметила на столе снимок и алебастровую фигуру. – Я относилась к тебе с уважением. Я подкармливала тебя, дарила подарки. Я обещала присмотреть за тобой… И вот как ты отплатил за мое доверие.

Стоявший позади Лео Шарф с трудом сдержал ухмылку.

– Это – нелюди, – сказал Франке. – Проявишь к ним доброту, а они ведут себя как…

Она подняла руку. В руке был пистолет.

– Фрау Акерманн! – воскликнул Франке и сделал шаг ей навстречу.

Рука Греты дрожала – было видно, что женщина держит оружие впервые в жизни, – но собравшись с духом она направила дуло прямо на Лео, привязанного к стулу. – Я взяла тебя под свое крыло. Я дала тебе надежду. А ты предал меня, – она взвела курок.

– Простите меня, – Лео взглянул на нее и повесил голову, ожидая выстрела.

– Не проси прощенья, – Грета развернулась и направила пистолет на Франке. – Так как же они себя ведут, полковник?

Она выстрелила. Рот Франке открылся, как будто он хотел ответить. Между глаз у абверовца появилась темная дырка. Он рухнул на пол.

Ухмылка слетела с губ Шарфа. Он судорожно пытался достать свой пистолет. Грета дважды выстрелила ему в грудь. Он отлетел к стене и медленно сполз на пол, оставляя за собой кровавый след.

Сначала все молчали. В помещении запахло свинцом и горелой плотью. Все были настолько ошарашены, что не могли осознать происходящего.

– Быстрей, – проговорила Грета. – Времени нет. Они будут заняты на разгрузке поезда совсем недолго. – Она подбежала к Лео и отвязала его. – У вас есть план отхода? – обратилась она к Блюму.

– Думаю, да, – он все еще не мог прийти в себя.

– Тогда вам нужно переодеться, – она показала на форму абверовца. – Его машина стоит снаружи. В ней сидит водитель. Но вам надо торопиться.

– Натан! – Лиза бросилась развязывать руки брата.

Едва освободившись, Блюм обнял сестру. Он не думал, что сможет сделать это вновь. Затем Натан быстро подошел к Франке и последовал совету фрау Акерманн: расстегнув пуговицы, стянул китель с трупа полковника. Они слышали, как вдалеке играет оркестр – сейчас вновь прибывших выводят на платформу. Людей больше не разделяли на две колонны, всех вели одним строем – навстречу скорой смерти, ближайшей ночью.

Блюм хотел бы предупредить каждого из них о том, что их ожидало. Но сейчас эти люди, идущие на смерть, были их единственным прикрытием.

Лео бросился к Мендлю. Лицо старика было совсем белым. Он потерял много крови. По мере того, как силы покидали Альфреда, его взгляд становился все более спокойным и ясным. Пока Лео развязывал профессору руки, Блюм надел китель полковника.

– Профессор, вставайте, прошу вас, – сказал он. – Вы идете с нами.

– Нет, – покачал головой старик. – Слишком поздно. Я никуда не пойду. Вы же видите, что мне конец.

– Нет, не конец, – уговаривал его Лео. – Еще не конец, Альфред. Вы должны пойти с нами.

– Вы лучше всех знаете, как много зависит от вас, – Блюм просунул ноги в брюки Франке и натянул его черные сапоги, которые были размера на два больше, чем надо, зато наделись с легкостью.

Лео попытался помочь своему другу:

– Альфред, прошу вас, вы должны попытаться. Мы вас понесем.

– Нет, я не могу, не могу… – Он задыхался, каждый вздох давался ему с большим трудом. Он глянул на свой бок и потрогал его рукой – когда он отнял ладонь, она вся была в крови. Альфред с горечью покачал головой: – Я умру по дороге и только задержу вас. Дайте мне остаться здесь.

– Это невозможно, – настаивал Блюм. Он уже переоделся. Натан был в два раза моложе и смуглее полковника, но в темноте, благодаря форме и в надвинутой на глаза фуражке, вполне мог сойти за него. – Вставайте, профессор. Меня прислал за вами сам президент Соединенных Штатов, и пока вы способны дышать, я не отступлю. Вы прекрасно знаете, насколько важно ваше освобождение. Если понадобится, я понесу вас на руках. Надо только дойти до машины.

– Блюм, пожалуйста… – алое пятно на боку профессора продолжало расти. В его угасавших глазах оставалась только покорность судьбе. – Я не могу.

– Но вы должны! Я вас не оставлю. Мы стольким рисковали, чтобы найти вас, профессор. Не теперь, – Блюм понимал, что у них оставались считанные секунды, чтобы успеть убраться отсюда. Акерманн обещал вернуться через полчаса. Он мог появиться в любую минуту. Натан взглянул в бледное лицо физика, опасаясь, что каждый его вздох может стать последним, и тогда конец всему: операции, его клятве… У него в голове зазвучал голос Рузвельта: «Не подведите нас...» Блюм не знал, как поступить.

– Боюсь, у Господа был свой план, – Мендль тяжело дышал, пытаясь улыбаться. – Но все еще есть выход…

– Выход? Единственный выход – через эту дверь. О чем вы? – Блюм понимал, что через минуту человек, ради которого он рисковал своей жизнью, будет мертв.

– Лео, – произнес профессор. Он вытянул руку, Лео ухватился за нее. Мендль посмотрел на Блюма. – Он мне не племянник. Я солгал. Может быть, это нам помешало, но я предусмотрел такое развитие событий. Этот юноша, – Мендль закашлял и, зажмурившись, отер рукавом кровь с губ. – Он все знает. Все, что знаю я. Каждую формулу, каждое доказательство. То, что вам нужно. Я обучал его последние несколько месяцев.

– Вы его обучали? – Блюм растерянно уставился на Лео. – Это правда?

– Да, – ответил Лео, – но…

– Он все знает, Блюм. До последней строчки, – в глазах Мендля промелькнул огонек, когда он произносил эти слова. – Это даже лучше, чем если бы я дал вам свои записи. Я готов поклясться.

Блюм повернулся к Лео. У того не было при себе ни блокнота, ни записной книжки. Ничего. И когда они пытались бежать из лагеря, у него ничего при себе не было.

– Но как? Где?

– Скажи ему, Лео, – улыбнувшись, кивнул Альфред. – Давай.

Юноша постучал пальцем по голове:

– Все здесь.

– У тебя в голове? – Блюм в изумлении посмотрел на Мендля.

– Помните, я говорил вам, что он замечательный юноша, – с трудом проговорил профессор. Казалось, что он вот-вот испустит дух. – Он помнит столько, что его можно сравнить с энциклопедией. Я понял это, как только познакомился с ним. Поверьте, Блюм, я был бы счастлив снова встретиться со старыми друзьями и наконец рассказать им о своих выводах. Но я только задержу вас. И тогда, вы знаете это лучше меня, никому из нас не удастся спастись. Так что идите, – он слабо улыбнулся, закашлялся, и на его губах выступила кровь. – Я вам больше не нужен.

– Вам надо спешить, – вмешалась Грета. – Вы слышите оркестр? Приехавшие начинают двигаться в сторону лагеря. Курт с минуты на минуту будет здесь.

– Они исполняют «Оду к радости» Бетховена, – подтвердила Лиза. – Это значит, что колонны уходят с платформы.

Глаза Лео наполнились слезами.

– Альфред, прошу вас… Вы должны пойти с нами.

– Нет, мой мальчик. Это твой путь, Лео, не мой. Для этого Господь и послал мне тебя. Теперь я это понимаю. И только в этом я уверен.

– Я не смогу вас бросить.

– Сможешь, Лео. Ты должен идти без меня. Ты мне обещал. Ты поклялся.

Блюм взял Лео за плечи и посмотрел ему прямо в глаза:

– Это правда? Ты действительно все это знаешь? Все, до последней мелочи? Мне надо знать наверняка.

– Да, – юноша поколебался, но потом уверенно кивнул: – Я клянусь в этом.

– Тогда мы уходим. Сейчас же. – Блюм поднял с пола люгер Франке. – Профессор, мне жаль, что я ничего не могу сделать. Вы не заслуживаете того, чтобы мы оставили вас тут умирать.

– Моя душа в хороших руках, – с решимостью произнес Мендль. – Мои девочки давно меня ждут.

– Фрау, – Блюм повернулся и посмотрел на Грету, – мы могли бы взять вас с собой.

– Благодарю, – покачала она головой. – Я останусь здесь с ним.

– Пожалуйста, пойдем с нами, – попытался уговорить ее Лео. Все понимали, какая судьба ожидает Грету.

– Нет, – она улыбнулась ему. – Профессор прав, это и не мой путь. К тому же вам не помешает, если кто-нибудь задержит моего мужа. Хоть ненадолго. Идите.

– В таком случае, – сказал Блюм, – что бы ни сподвигло вас на этот поступок, я вам глубоко признателен за это.

Грета вгляделась в глаза Лео и погладила его по щеке.

– Идите. И да поможет вам Бог.

– И вам, фрау Акерманн, – попрощался Блюм. – Лиза, завернись в одеяло, – он указал на кусок ткани, лежавший на полу. – Лео, как только я подам сигнал, иди за мной. Вы говорите, машина стоит во дворе?

– Да, – подтвердила Грета. – Когда я заходила сюда, водитель вылез из машины покурить.

– Будем надеяться, что он уже покурил и сел обратно. – Блюм проверил пистолет. – В противном случае, его война окончена, а нам придется выбираться без него, как получится. Лео, ты часом машину водить не умеешь?

– Нет, – покачал головой Лео. – Не умею.

– Я тоже. Так что будем надеяться, что шофер на месте. Профессор…

Мендль не ответил. Голова его склонилась, рот приоткрылся, профессор что-то шептал белыми потрескавшимися губами. Он умирал.

– Альфред! – отчаянно закричал Лео. Казалось, он не сможет уйти.

– Лео, – Блюм загреб его за плечи. – Пора.

– Я остаюсь с ним, он не будет умирать в одиночестве, – сказала Грета. – Твой друг прав, медлить больше нельзя. Но, Лео…

– Да, фрау Акерманн… Лео был уже почти у двери.

– Грета, – улыбнулась она. – Ты же не поставишь даму в неловкое положение, оставив здесь это? – и она протянула свой снимок и белую шахматную фигуру. Грета подошла, вложила их ему в руку и нежно поцеловала в щеку. – Добро побеждает, Лео. Время от времени. Помни об этом. Даже в этом аду. Так что спасайся и проживи долгую жизнь. Хотя бы ради меня.

– Я постараюсь, – ответил он. Слезы текли по его щекам.

– Тогда ступай, – Грета вернулась к профессору и взяла его за руку. – Он должен слышать, что кто-то есть рядом.

– Еще раз благодарю вас, – произнес Блюм. Он приоткрыл входную дверь барака и выглянул наружу. В паре метров от входа стояла большая машина. Вокруг все было чисто.

– Готовы? – Он посмотрел на Лизу и Лео. Оба кивнули. Тогда пора. Он в последний раз глянул на профессора и улыбнулся Грете. – Хорошо. Похоже, сейчас можно.

Блюм надвинул пониже фуражку полковника и шагнул за дверь.

Глава 68

Им повезло. Ни одного охранника в пределах видимости. На освещенной яркими огнями железнодорожной платформе гудела толпа – там царил настоящий хаос. Водитель полковника Франке сидел внутри «Даймлера».

Придерживая Лизу за одеяло, в которое она завернулась, Блюм махнул Лео:

– Жди.

Водитель поспешил было открыть дверцу начальству.

– Оставайтесь на месте, – рявкнул Блюм по-немецки. Он держал наготове люгер Франке и в случае сопротивления применил бы его без колебаний. К счастью, водитель был настолько вышколен, что, отдав честь и пробормотав «слушаюсь, герр полковник!», остался сидеть за рулем.

Блюм повернул ручку багажника «Даймлера», поднял крышку и запихнул туда Лизу.

– Давай, – махнул он Лео, ждавшему у двери. Парень подбежал и тоже забрался в багажник. – Сидите тихо. Я вас выпущу, как только мы будем в безопасности.

Он захлопнул крышку и подошел к машине сбоку.

– Заводите двигатель, – скомандовал он, забираясь на заднее сиденье. – Мы возвращаемся. Поехали.

Водитель удивился:

– Обратно в Варшаву, герр полковник? – Время приближалось к полуночи, а путь был неблизкий.

И тут его глаза чуть не выкатились из орбит.

Блюм сунул пистолет прямо ему в лицо.

– Если хочешь жить, просто веди машину. Как только мы выедем за ворота, я тебя отпущу. Брякнешь хоть одно слово или подашь малейший сигнал тревоги – это будет твоим последним поступком. Ты меня понял?

Водитель, ефрейтор в серой абверовской форме, был года на два старше Блюма. Он лишь кивнул, одной рукой вцепился в руль, а другой повернул ключ зажигания. Мотор «Даймлера» ожил.

– Обе руки держи на руле, так, чтобы я видел. И, как ты понял, немецкий у меня отличный. Так что без игр. Не забывай: мой пистолет у тебя на затылке.

– Да, господин полковник, – испуганно кивнул водитель.

– Поехали.

Он развернул машину и медленно двинулся в сторону главных ворот. Никто не обратил на них внимания, и никто за ними не погнался. Блюм видел часовых с пулеметами на вышках, но, поглощенные происходящим на путях, они не следили за роскошной офицерской машиной. Шла разгрузка состава. Ярко горели прожектора, играла музыка. Какой-то торжественный славянский танец. Охранники выкрикивали команды. Блюм видел многотысячную толпу, черной волной бурлящую на железнодорожной платформе.

Скорее всего, никто из них не увидит завтрашнего рассвета.

– Останавливайся у ворот, как обычно, – велел Блюм. Его сердце начинало учащенно биться. У ворот стояли двое или трое охранников. – Еще раз повторяю, одно слово – и это будет твой последний вздох.

– Да, я понял, – водитель кивнул.

– Хорошо.

Замедлив ход, они подкатили к главным воротам, к тем самым, через которые Блюм прибыл сюда три дня назад. Часы на башне показывали восемь минут первого. Самолет должен приземлиться примерно через полтора часа. Если он, конечно, приземлится.

Из сторожки вышел охранник и направился к «Даймлеру». Водитель опустил стекло. Блюм взвел курок, так, чтобы водитель это услышал.

– Помни, я слышу каждое слово.

– Так поздно уезжаете? – спросил охранник, осматривая машину.

– Возвращаемся в Варшаву, – ответил шофер. – Срочное дело.

– Герр полковник, – поздоровался охранник, заглядывая внутрь.

Блюм махнул ему в ответ из темноты салона. Рука с пистолетом была спрятана под лежавшей рядом офицерской шинелью.

Сердце Блюма буквально рвалось из груди.

– Будьте осторожны, сегодня туман, – сказал охранник, давая знак коллегам, сидевшим в сторожке. – Ночью в долине ни зги не видно.

– Буду внимателен. Спасибо, – ответил водитель. Ворота медленно поднялись, охранник отступил назад.

Блюм выдохнул с облегчением.

«Даймлер» тронулся. Пока они выезжали, Блюм, повернувшись назад, наблюдал за охранником. Тот занял свой пост, ворота опустились. Блюм смог наконец нормально дышать.

Он провел трое суток в самом жутком месте на земле.

Но теперь они были свободны.