Текст книги "Феномен двойников (сборник)"

Автор книги: Елизавета Манова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Хороши бы мы были!

Не знаю, поймете ли, а меня прямо затрясло: что же эти подонки с нами делают? А Пол? Я-то хоть один, как перст, а у него вы были – как бы он вам в глаза глянул? Нет, Генри, мы не слюнтяи, но такое…

Что-то никак я до дела не дойду. Болит, да и хочется все-таки, чтобы вы поняли. Обиды – обидами, случайности – случайностями, а только был один-единственный путь, и мы еще на Безымянной на него вступили.

Ладно, пока все переговорили, добрались-таки до нас друзья-амбалорцы. Видно, заранее в путь двинулись, чтобы, значит, доделать, что после нас останется. Ну, зонд наверху, выручил, голубчик. Сперва переговоры их поймал, а потом и машины засек – по тепловому излучению.

Мы с Перри сразу за бластеры – те, что от горилл остались. Корабельные излучатели – штука неслабая, да местность ни к черту. Полным-полно мертвых зон, а этих идиотов только подпусти к кораблю.

Джек тоже к нам, а Пол говорит:

– А второй излучатель? Кто-то должен остаться.

– А Джо? – спрашиваю.

– Пойдет к генераторам. Если они доберутся до корабля, мы взлетим.

Опять нечего возразить. Груз-то при нас, а яд при нем. Если взорвут… Да и какой из Джо вояка?

Никогда не забуду, как Пол на меня поглядел. Он меня остаться просил, в первый раз не я его – он меня. Только тут уже ничего нельзя было переиграть. Перри не остановишь, а я его одного не отпущу.

Что вам сказать про этот бой? Если сами дрались – и так ясно, а если нет – говорить ни к чему. Только одна была светлая минутка: когда бежали мы с Перри от корабля, а навстречу, из лесу, Он. Джек. Не подбежал – налетел; рот до ушей, обнял меня, Перри, и кинулись мы в разные стороны – каждый в свое укрытие.

Начал Пол. Нащупал локатором вездеход прямо в лесу и дал по нему излучателем. Бахнуло, дым полез сквозь деревья. А эти подонки не струсили! Что-что, а трусами они не были. Только дураками. Вездеходы против корабельной брони, лучеметы – против излучателя, а они еще что-то пытались. Пол успел поджечь коробок пять, пока до них наконец дошло, что делать.

И настала наша очередь. Там было два таких паршивых холма, и лощинка между ними выводила прямо к кораблю. Мы хорошо сели: ребята на флангах, а я просто на макушке, в корявых зарослях. Чтобы нас обойти, им пришлось бы выйти из мертвой зоны, а там бы их уже Пол достал.

И мы встретили их, Генри! Перри с первой очереди снял двоих, а еще трое кинулись в кусты – как раз под луч к Корну.

Нет, Генри, мы их не жалели – как и они не пожалели бы нас. И дрались мы не за эту планету, не за свою жизнь – за право не стыдиться того, что мы люди.

Я долго не стрелял – все выжидал свою минуту. Ребята прижали их с флангов, и они в лощину – прямо мне на мушку, но я мог бить только наверняка. Проклятые заросли были совсем сухие – как раз на один выстрел. Так и получилось: сначала я крепко накрыл их в лощине, а потом кусты загорелись, и мне пришлось улепетывать под крылышко к Джеку.

Мы стреляли, меняли позицию, опять стреляли, иногда Пол для острастки давал излучателем поверх наших голов, и времени словно совсем не было – одна проклятая, пропахшая дымом бесконечная минута.

Холмы уже были в огне, и у нас не осталось места для маневра. Только длинная россыпь валунов, где мы хоть вкось простреливали эту лощину. Бой уравнивался; они залегли, попрятались в выбоинах, и дым скрывал их не хуже, чем нас. Я понимал, да и ребята тоже – теперь недолго. Нас зажимали все туже, и когда накроют…

Я подобрался к Джеку. Ободрить? Попрощаться? Не знаю. Просто была передышка, и я к нему подполз.

Он повернул закопченное лицо – все мы были, как трубочисты, – улыбнулся… растерянно? Нет, не так. Странная была улыбка: радостная и испуганная.

– Ты чего?

Он глянул, словно не сразу узнал, схватил за руку.

– Вспомнил! Это я! Я, понимаете?

– Что ты? – я даже разозлился, до того у меня все вылетело из головы. – Спятил?

– Алек? – он держал меня за руку, и в глазах у него было что-то такое…

– Вы сможете? Я знаю, что делать! Это надо вдвоем… я и он, понимаете?

– Что? – опять тупо спросил я.

– Алек, вы продержитесь? Полчасика… клянусь!

Я кивнул – все так же тупо. Ни черта я не понял, только внутри что-то шевельнулось. Или нет? Не помню. Последние минуточки утекали, я уже чуял это нутром. А бой еще шел, опять что-то завозилось в дыму, и я схватился за бластер.

Когда я сумел оглянуться, Джек исчез. А бой разгорался, кончилась моя передышка, и я уже не мог глянуть, как он там, дополз до «Каролины» или нет. Сжималось кольцо, затягивало нас все туже, и если я о ком и думал – так только о Перри.

Он выбрал хорошую ямку – это он умел, но я видел, что к нему уже пристрелялись. Ему давно было пора менять место, но он, похоже, вошел в азарт и обо всем забыл. Я хотел было пробиться, но между нами торчал голый гребень, я бы на нем смотрелся, как муха на тарелке.

Почему я не плюнул и не рискнул? До сих пор себе простить не могу. Нет, не от трусости. Слишком это крепко сидело во мне: нельзя умирать без толку. Это как дезертирство: сдохнуть и не сделать того, что должен. Я не пошел. Крикнул Перри, чтоб он менял позицию, но он то ли не услыхал, то ли не захотел услышать.

Да нет, конечно, просто не захотел. Отводил душу. Что ему была эта Земля и это человечество? Он расплачивался за Салинар, за горечь нашего поражения, за загубленную надежду своей нищей планеты начать все сначала в новом, еще не испоганенном мире. Он тоже знал, как мало нам осталось, и не хотел даже на один выстрел обокрасть свой последний час.

И его накрыли. Я видел, как он взметнулся живым факелом и рухнул на камни. И я видел, как его добили.

И я не побежал к нему. Я только переполз в другую щель и перевел затвор на одиночные выстрелы.

Сколько я дрался один? Не знаю. Не до времени было. Сухая шершавая боль стояла внутри, и я только хотел убить еще хоть сколько-то прежде, чем убьют меня.

Не знаю, что заставило меня оглянуться. Не было ни звука – за это я вам поручусь, я и в предсмертном бреду распознал бы рев стартовых генераторов. Не было ни звука – и «Каролины» тоже не было.

Исчезла. Растаяла без следа.

Это было так страшно, что я забыл о врагах. Так страшно, что я вскочил на ноги, чтобы бежать туда, где уже нет корабля.

И тут меня достали. Боль была дикая, но катаясь по земле, чтобы сбить с себя пламя, я выл и рычал не от боли – от невыносимого ужаса потери.

Как я выжил? Туземцы помогли. У этих парней свои понятия о чести. Пока мы дрались – это был наш бой. А вот когда нас уложили, они ударили в спину поселенцам, да так удачно, что перебили всех за один заход. Они же меня и выходили. Трое старух сидели надо мной, жевали какие-то листья и клали на горелое мясо. В земной клинике я провалялся бы год, старухи починили меня за месяц.

Собственно, дальше вы сами все знаете. Силовое поле запеленало планету и отрезало нас от всех. И, конечно, знаете, сколько амбалорцы и армада Управления колоний долбили эту скорлупу, чтоб до нас добраться.

Я-то все узнал гораздо позже – от пленных. Можете плеваться, но я, как встал на ноги, сразу вместе с бархами пошел воевать. Выхода не было, потому что эти сволочи совсем озверели. Идиоты! Несколько сотен против целой планеты, а они продолжали убивать только от злости, что не смогли уничтожить нас. В конце концов мы загнали их в поселок за проволочные заграждения и минные поля – грызться между собой.

Шесть лет назад – тогда я еще мог далеко ходить, – наведались мы туда с сотней ребят. Там уже никого не было. Черт знает, от чего они вымерли, только я их не жалею. Им повезло.

Вот и все, Генри. Я ничего не знаю о судьбе «Каролины» и о вашем отце. Знаю одно: «Каролина» не взлетала. Я не мог пропустить взлет, а Пол не мог бы – слышите? никогда! – так по-подлому бросить нас с Перри. Исчезновение «Каролины» и защитное поле вокруг планеты – звенья одной цепи, и это сделал он (или оно? Черт знает, как его называть – то, что мы вывезли с Безымянной?). Погибли мои товарищи или существуют… но как? Все только домыслы, и я знаю об этом не больше вас. Смерть или бессмертие, но, уверен, они на это пошли, как мы с Перри на тот безнадежный бой. И если я в чем уверен – так это в том, что мы, пятеро, заставили грозное нечто уважать людей и может – кто знает? – пощадить человечество.

Последний ответ на последний из незаданных вопросов: откуда я знаю, что творится вне моей планеты, и как к вам попало мое письмо? Извините, не отвечу. Собственно, что я о вас знаю? Да и письмо может попасть не в те руки – в местах цивилизованных такое случается. Так, что простите и прощайте навсегда.

Друг вашего отца Алек Хейли.

Документ N2.

Данные о зондировании силового поля планеты Новый Амбалор. Приложение: 4 листа. Примечание: без изменений.

Документ N3.

Данные о зондировании силового поля планет Нолахор, Честер, Глория и Латебра. Приложение: 15 листов. Примечание: без изменений.

Дополнительные сведения:

Данные о появлении на планете Латебра непосредственно перед закукливанием двойников (феномен раздвоения Артура Хейли, б/инж., корабль «Арчер») считать подтвержденными.

Данные о появлении двойников на планете Земля пока не подтверждены. Расследование ведется.

ПОБЕГ

Было просто утро перед просто днем. Опять он увидел разводы на стенах, два шкафа, четыре сейфа, столы пустые и столы с бумагами, знакомые лица и знакомые вещи, кивнул без улыбки и сел на место.

На столе уже лежала тощая папка. Без надписи. Хэлан Ктар поглядел на нее с отвращением, чуть помедлил – и открыл. День начался.

Фотография и один-единственный листок, исписанный крупным почерком шефа. Даже так? Вздохнул, хмуро покосился на фотографию и стал читать.

«Майх Валар, 28 лет. Родители неизвестны. Воспитывался в государственном приюте, Т'онолаф, 10».

А не похож на приютского. Красивое лицо, дерзкое? Да нет, независимое, так точней. Бывал в переделках.

«Образование: среднее космическое училище Хафти. Профессия: пилот».

Тогда понятно. Хафти – известная ловушка для дураков. Единственное на Планете среднее космическое. Мечта всех мальчишек. А на Флоте-то пилотов без высшего не берут… ага, «Космические перевозки», Лобр и Юсо, три корабля за пять лет. Уже зацепка. Компания – дрянь, берет экипаж на один рейс. Если уже держат человека… «Холост». Удивили!

«К уголовной ответственности не привлекался». И все? Он злобно покосился на папку, взял ее и отправился к шефу.

Вайар Болу, глава отдела по расследованию убийств, сидел за столом и глядел в окно. За окном собирался дождь. Клочковатые тучи понемногу вползали на небо и сбивались на краешке в плотную пелену.

Хэлан с треском закрыл дверь, подошел, шваркнул на стол папку, и задумчивый взор шефа перетек на него.

– Эт-то еще что? – спросил Хэлан.

Болу созерцал его, постукивая пальцами по папке. Заманчивое зрелище! Хватит трех слов: без особых примет.

Невысок, плотен, лысоват. Лицо, которое не запомнишь ни при второй, ни при третьей встрече. Что-то серенькое, тусклое, заурядное. Нечасто внешность бывает так обманчива.

– Садись, Хэл, – приветливо сказал Болу. – Просмотрел?

Хэлан угрюмо пожал плечами.

– Вот именно, – грустно сказал Болу.

– Что?

– Надо добывать. Живым или мертвым.

– Ты это мне?

– Ну, Хэл! Я же не говорю… Прямо из личной канцелярии, понимаешь?

– Я-то понимаю. А ты?

Болу пригорюнился.

– Спустили. ИС-3. Если что… ну, сам не маленький.

Хэлан сердито молчал.

– Хэл, ну пойми! Тут главное, – он старательно зажал себе рот. – И чтоб никто!

– Никто, никто… всегда никто. Кто в упряжке?

– Ну, индекс 3, считай, все службы. Слушай, Хэл, давненько ты им нос не утирал, а? Покажи им класс, а?

– Иди ты! – сказал Хэлан – уже без злости. – Хоть за что?

– Никаких сведений. Его хотели брать в грузовом порту на Гвараме, но он как-то ушел. Считают, что надо искать в Столице.

– Только в Столице?

– Не знаю, Хэл. В других городах как будто не бывал, жалованье не получил… да и не проходит нигде.

– Много и таких, которые не проходят!

– Вот и проверь, – ласково сказал Болу.

Хэлан нехотя взял папку и побрел к себе. Сел, вытащил фотографию, поглядел и швырнул на стол.

Майх Валар, 28 лет, пилот. Пять лет на гробах Лобра и Юсо. Астероиды и спутники Фаранела, на которые нет регулярных рейсов. Что мог натворить такой тип? Пьяная драка, контрабанда, убийство, самое большее. Третий индекс секретности, с ума сойти! Он покрутил головой, потому что не мог припомнить ничего такого. Министра пришили – и то дело по первому шло! Паршивая история.

Смутное предчувствие толкнуло в сердце, и Хэлан поморщился. Предчувствиям он верил, даже очень, но раз уже влип… Ладно, искать – так искать, черта с два на месте высижу.

Хэлан сунул фотографию в карман, папку в сейф, забрал ключ и ушел.

Контора Лобра и Юсо была в Аспа, когда-то почтенном, а теперь подозрительном районе. Центр давно ушел в Глаум, а с ним и приличные конторы, осталась только скорлупа – здоровенные, угрюмые дома в помпезном стиле начала века. Вот и этот был такой: тридцатиэтажная пирамида, увешанная надбитыми бетонными завитками. Склад мелких компаний и сомнительных обществ, муравейник шустрой нечисти, подбирающей крохи со стола государства. Когда-то Хэлан имел дело с «Космическими перевозками», но с тех пор тут сменилось все – от этажа до управляющего.

Этот был хилый, потасканный, со сладким лицом и бегающими глазами. Мошенник и трус. Тем лучше.

Вошел, нагло плюхнулся в кресло, мелькнул перед носом удостоверением. Привычный трюк. Всякая фотография так же смахивала на него, как он сам на знаменитого детектива.

– Хэлан Ктар. Отдел по расследованию убийств.

– …Честь… – пролепетал управляющий. – Чем могу?

– Пилот Майх Валар, – уронил Хэлан, и рука управляющего полезла к видеону. – Последний рейс «Звезды Надежды». Вся информация.

– Се, – торопливо сказал управляющий. – Лонора. Немедленно!

А Кен Лонор, диспетчер «Перевозок», был из другой породы. Крепкий мужик. Еще не старый, но видно, что и огонь, и воду, и чертовы зубы…

Они сидели вдвоем в кабинетике без окон, и Хэлану не хотелось начинать. Вот так всегда: задать первый вопрос, и пойдет, завертится, потянет за собой… и не свернуть. Куда бы ни потянуло.

– Ну, что? – сказал он, наконец – давайте про рейс.

Лонор быстро взглянул на него. Взглянул – и отвел глаза. Ого! А с рейсом-то нечисто!

– Сейчас, – сказал Лонор очень спокойно. Вытащил записную книжку, глянул мельком и начал: – «Звезда Надежды», стартовала из порта Суберн на Авларе рейсом на Гварам 12 абса сего года. Груз: продовольствие, медикаменты, горное оборудование. Экипаж пять человек, капитан – Лийо Тгил. Сообщение о прибытии в грузовой порт Гварама получено 53 абса…

– Сорок один день? Долговато!

– Не для нас, – холодно ответил Лонор. – По графику, конечно, где-то 41–42 абса, но нашим лоханкам график не писан. Лишь бы дотопали.

– Понимаю, – сочувственно сказал Хэлан. – Аварии, неполадки… какие?

– Неизвестно, – ответил Лонор еще холоднее. – Бортовой журнал был стерт.

– Ого! И часто это у вас?

– Нет, – сказал Лонор – уже совсем сквозь зубы. – В первый раз. Тем более, с Тгилом.

– Вот как? Ну ладно, поехали дальше. Значит, 53-го на Гварам… теперь-то они на Авларе?

– Нет. Корабль вылетел с Гварама 15 дней назад. На Авларе будет предположительно 11–12 гвиса.

– Так что он, восемнадцать дней там торчал? С какой это радости?

– Сами знаете, – отрубил Лонор; так и плескануло на Хэлана густой неприязнью.

– А вы лучше отвечайте, раз спрашивают. Полезней.

Лонор опустил глаза. Помолчал и ответил – опять сквозь зубы:

– Не могли найти экипаж на обратный рейс.

– А куда прежний делся?

И опять, не поднимая глаз, все с той задушенной злобой:

– Трое погибли в день прибытия. Двое пропали без вести.

– Кто именно?

– Капитан Лийо Тгил и пилот Майх Валар.

«Четверо, – подумал Хэлан. – Обоих бы искали».

– На Гварам прибыли все?

– Отмечено, что карантинный осмотр прошли все пятеро.

– Слушайте, Лонор, – сказал Хэлан, – ну, чего злитесь? Понимаю, не любите нашего брата… Так сами видите, дело вон какое темное.

– Разве? По-моему, наоборот.

– Много вы знаете, – сказал Хэлан – просто, чтобы что-то сказать.

В управление он, конечно, не пошел. Была у него такая привычка: исчезать до конца дела. Одна из его знаменитых странностей – оч-чень нелегко было этого добиться. Это надо было суметь – прослыть чудаком, и обдуманные странности не раз спасали его.

«Прославленный сыщик-одиночка»! Когда знаешь, кто и кому платит, как-то не очень хочется работать против себя. Пока там, наверху, не знают, где я, я кое-что могу. Будут знать… ну что же, все смертны.

Будем думать? Маловато, конечно… Ладно, что есть. Значит, корабль «Перевозок» «Звезда Надежды» – роскошные имена у этих гробов! – 33 дня назад прибыл на Гварам. Обычный рейс, обычный груз – и вдруг чудеса. Троих, нет, четверых, того, пятого ищут. Это на Гвараме-то, где всего народу полтыщи! Можно подумать… да нет, думать тут нечего: журнал. Кому-то надо было, чтоб молчали. Ясно кому.

Вот скотство! На отделе пять нераскрытых убийств, а я гоняюсь за парнем, чтоб и его пришили. Он подумал, что ему совсем не хочется ловить Валара, и рассердился. Хочется – не хочется! Это твоя работа, тебе за нее денежки платят, черт возьми!

Если он уже на Планете… мог, конечно, а вот вернется ли? Что бы я сделал на его месте?

– Застрелился бы, – сказал он себе. – Уголовка, космическая, политическая, спецслужба. Не я, так другие, – ему все-таки хотелось оправдаться перед собой. – Уж лучше я. Ему лучше.

Хэлан рано вернулся домой – в свою холостяцкую нору на улице Кабрей. Когда-то он ее даже любил – в те недолгие дни, когда была Талу. Потом возненавидел. А потом… привык заново, вот и все.

Он не стал утруждать себя стряпней: разогрел банку консервированного супа, запил банкой пива и включил видео. Шел фильм: все палили, не перезаряжая лингеров, герой наспех целовал героиню на горе трупов, а к нему уже подбирался очередной злодей. Хэлан добросовестно подождал, пока они перестреляют друг друга, глянул на часы и взялся за видеон.

Самое начало работы, ни черта не знаешь, и все пока просто. Через спецсправочную в управление порта. Когда был прямой рейс Гварам – Сатлир. Корабль и время прибытия.

Был, оказывается. «Амру», порт приписки: Лтагвар, принадлежность: государственная планетологическая служба. Рейс: Сатлир – Авлар – Тенар – Гварам – Сатлир. Прибыл вчера, в 3:00 местного. Замечаний портовых служб не отмечено.

Понятно.

А странный все-таки там, на Гвараме, расклад. Трое убито, двое пропали, одного ищут. Интересно получается с этим четвертым. Если убит – чего темнить? Уж трое или четверо… Если нет… Он покачал головой, потому что не верил в это. Мальчики из спецслужб не церемонятся. Ему же хуже, если не убит.

Ладно, без соплей. Такой вариант: тех убили – его сцапали. Почему? Потому, что капитан. Хило. Капитан с жестянки – невелика шишка. Потому… потому, что тоже пытался удрать! Теплее. Может, и сцапали уже по дороге. Тогда вопрос: почему только двое? Не похоже на жестяночников своих бросать. Ладно, рано гадать, глупостей напридумаю. Значит, Майх Валар и Лийо Тгил…

Он вздохнул и набрал номер Болу.

Дождь полил еще с вечера. Всю ночь он шевелился за окном, и Хэлан чувствовал сквозь сон его шевеленье. Встал с тяжелой головой и долго стоял у окна, глядя на лужи. Не хотелось ему выходить. Нет. Просто ему не нравилось это дело.

То, что он в западне. Муторное чувство – пришло и ушло, и Хэлан усмехнулся ему вслед. Он должен был его отогнать, потому что так и есть. Западня. Не тянуло это дело на ИС-3. Как ни вертел – а все равно не тянуло. Значит… он решил пока не думать, что это значит. Авось увернусь. Жалко, смухлевать нельзя, всему отделу плохо будет…

Он успел промокнуть прежде, чем поймал такси, даже пожалел было, что не взял машину. Правда, не очень. Из машины нельзя вылезать. Вылез – а тут взяли и кой-чего подложили.

В такси было уютно. Постанывал себе маховик, помаргивали лампочки на панели.

Жалко день терять. Ну, удостоверюсь, что Валар тут… Нет, вроде, сходится. Прилетел в три, пока из порта выбрался… а ему еще приодеться надо, понюхать. Пять лет не был. Да, где-то так. Половина на половину. Или пустяк, или день к чертям.

Машина остановилась, и Хэлан нехотя вылез. Давненько он здесь не бывал: с тех пор, как распутал дело Крера – добрых шесть лет. Все изменилось и все осталось прежним: люди, дома, даже дождь.

В пятой по счету гостинице ему, наконец, повезло. Седенький портье глянул на фотографию и сказал:

– Да, господин сыщик. Сьил Барат, пилот, проездом, номер 32.

– Поселился?

– Позавчера. Заплатил за неделю, сказал, что проживет дней двадцать.

Вот так глупо? Да нет, вряд ли.

– У себя?

– Как будто не выходил, – осторожненько ответил портье.

Конечно же, номер был пуст, и Хэлан не огорчился. Пусть пока побегает, нам обоим не к спеху.

Им обоим было так не к спеху, что он взял и пошел домой. Нечастое удовольствие. Делу третий день, а я прохлаждаюсь.

Он сидел себе и прихлебывал пиво, вполглаза поглядывал на экран, где какой-то господин объяснял, как нам хорошо жить, а в Эсси за это время прикончили человек пять, да трое загнулись сами, хватив смертельную дозу…

Он протянул руку и приглушил звук. Наверное, не он один. Наверное, миллионы одиноких людей, запертых в миллионах одинаковых квартир одинаковым жестом протянули руку и приглушили звук. А потом мы сделаем громче, чтобы послушать новости. А потом мы будем смотреть фильм. А потом мы уляжемся спать, и кого-то убьют, а кто-то умрет сам, а те, что переживут ночь, с утра выплеснутся на улицы, чтобы вечером вернуться в одинаковые коробки квартир и одинаковым жестом засветить экран.

Он встряхнул головой, отгоняя дурацкую мысль. Эдак свихнешься от безделья! Ну, что там у меня? Связи Валара. Начальничек, сукин сын! Два дня телился, а всего улова приютский воспитатель, пара преподавателей из Хафти да еще космач, проездом. Вот им и займусь. С Валаром летал раза три, вряд ли что знает, а все-таки…

Он сделал громче, потому что уже шли новости. Дешевая распродажа, авария на скоростном шоссе… Ого! Убийство на Сеп. Влен Кас, директор банка, его секретарь и двое телохранителей. Расстреляны из встречной машины. Значит, уже получил свое? Быстро они его.

Он подумал, что дело навесят на отдел, и хмуро покачал головой. Тухлая штука. Не копать нельзя и выкопать не позволят. Надо будет позвонить, чтоб не рыпались, а то свидетелей начнут убирать.

Ненависть – привычная, застарелая, бессильная поднялась в нем, и он привычно ее придавил.

Тебе-то что за печаль? Пусть себе «Колечко» своих прибирает, мне меньше останется…

Нир Банел, 41 год, холост, бортинженер, последнее место службы – корабль «Призрак» «Транспортной компании» Крегана, проездом. Остановился в одной из дрянных припортовых гостиниц, где Хэлан уже побывал.

Нир Банел был молодец хоть куда: высок, плечист, лицо темное, жесткое, с тяжеленной челюстью. Только глаза подкачали: маловаты для такого лица и засели так глубоко, что цвет не разобрать.

– Полиция, – бросил Хэлан. – Отдел по расследованию убийств.

Банел не ответил: нависал угрюмой глыбой, и в лице его было что-то такое, что недобрая радость шевельнулась внутри.

Если он только… измордую! Руки чешутся кого-то отлупить!

Тот почуял: приглашающе мотнул головой, пошел и сел на кровать. Хэлан устроился на единственном стуле.

– Ну, – сказал, наконец, Банел.

– Знаете о «Звезде Надежды»?

– А вы? – Хриплый голос, тяжелый, а что-то эдакое проскальзывает. Из тех времен, когда был Нир Банел офицером Корпуса Космических разведчиков.

– Спрашиваю я, – напомнил Хэлан.

– А вы не спрашивайте! Кому и знать…

– Смотря что.

Банел чуть шевельнул тяжелыми плечами, и такая издевательская стала у него ухмылка!

– Стоило бы докопаться, а?

– На здоровье. Меня на «Звезде» не было.

– С Тгилом летали?

– А я со всеми летал. Нас, подонков, не спрашивают. Книжку в контору, талон в зубы – и валяй.

– Так вы же не подонок, Нир. Подонок сто монет ради больной матери не выкинет.

– А это, шпик, не твое дело!

– Не мое. Мое дело – «Звезда», да еще Тгил с Валаром.

– Что, не по зубам?

– Да нет, – сказал Хэлан, – наверное, по зубам. Просто за ними не один я бегаю. Ты давай, Нир, думай. Этим парням не полиции бояться надо. Ну, там с политической могли не поладить, но чтоб уголовка…

Нир как-то сразу весь подобрался, ушла издевательская ухмылочка, и опять в нем проглянуло что-то такое… интеллигентное.

– Думаете, что поверю?

– Ваше дело. К вам-то у меня ничего нет.

– Ну да! А вот если я вас пошлю…

– Уйду, – ответил Хэлан спокойно. – Не я, а вы пожалеете. Вроде у жестяночников не заведено своих бросать.

– Знаете, куда ткнуть! Ну? Чего вам от меня надо?

– Да так, пару вопросов.

– Ну?

– Летали с Майхом?

– Раз пять.

– Что он за человек?

– Человек. Две руки, две ноги и голова. Руки что надо, а голова еще лучше.

– А все-таки?

– Товарищ, каких поискать. С таким и жить веселее, и помирать не страшно.

– А без него что, боитесь?

– Слышь, шпик, не наглей! Не тронь, чего не поймешь. Знаешь, что такое ад? Они, жестяночки наши родимые. Век бы их не видать, подлюк! Летишь – а она разваливается… одно, другое, десятое… хочешь жить – вкалывай! По двадцать часов… Брякнешься тут же мордой в грязь… а тебя ногами в бок: опять защиту пробило. Считай, без малого труп… за эту самую малость и дерешься. Добрался до порта – и в кабак. Сперва пьешь, чтоб рейс забыть, потом, чтоб забыть, что человеком был, потом… потом просто пьешь. А потом с битой мордой и пустым карманом опять к Лобру и Юсо, к Крегану, к Свану – один черт!

Так вот, я сам не хотел с Тгилом летать! Каково мне с ним… знать, что он того же хлебнул, да он-то человек, а я скот! А с Майхом – всякий человек. Последнюю рубаху тебе отдаст, да еще извинится, что больше дать нечего!

– Нир, а у Майха есть деньги?

– Откуда? Те же гроши получал, что и мы.

– А у Тгила?

– Могли быть. Ему капитанские прибавки шли, премии за экономию горючего. Нет, он не жмот. Это у него в крови: чтоб красиво было. Чтоб корабль, как балерина ходил, а красивый маневр – он всегда экономнее.

– Он много тратил?

– Меньше меня. Не пьет.

– Нир, а вот скажите… если что, Тгил Майху свои деньги доверит?

– Он ему душу отдаст, не то что деньги!

И опять он шел по улице неизвестно куда просто потому, что некуда было идти. День был на полном ходу: текли стремительные потоки улиц, бились в стеклянные берега домов, и все улицы были похожи друг на друга, и у каждой было свое нутро, и Хэлан знал лицо и нутро каждой из улиц.

Это был его город: гуляка, работник, убийца, скопище одиноких людей – единственное место в Мире, где он мог и хотел жить.

Он шел, все замечая, не глядя по сторонам, и неспешный поток мысли раздваивался, растраивался, переплетался в нем.

Ну что, зацепился, похоже? Валар и Тгил. Не зря эти двое у меня рядком встали. Пилот и Капитан. Три года вместе – прямо чудеса для «Перевозок». Значит, сами друг за друга держатся, так? «Душу отдаст»? Тем лучше.

Надо бы Тгила потрясти. Валар что? Не жизнь, а стеклышко. Приют, училище, корабль – ухватиться не за что. А вот Тгил… «Того же хлебнул», – говоришь? Если был под судом, должен в картотеке проходить…

Значит, Каса уже убрали. «Колечко» свое отыграло, очередь за «Компанией Лота». Да нет, шороху не будет. От Каса прямая нитка в министерство. Крепко будут глушить.

Какие-же это дела по третьему индексу идут? Может, военные?

Дома он сразу взялся за видеон. Набрал шифр, дождался щелчка и сказал код, имя и номер своего допуска. Высветилась надпись: «Центральная картотека к работе готова».

– Лийо Тгил, – сказал Хэлан. – Место работы: «Космические перевозки» Лобра и Юсо. Дополнительные данные: предположительно отбывал наказание. Статья неизвестна.

Надпись помигала и поползла, одна за другой с низа экрана стали всплывать строчки. Хэлан был не такой дурак, чтоб ждать конца: нажал кнопку, и в руку легла плотная карточка.

Лийо Тгил, 47 лет. Родился… так, родители… разведен. Жена: Ирну Толон, замужем, живет в Мланте. Высшее Космическое с отличием… выпущен пилотом. Ого! В 37 лет Капитан пассажирского лайнера «Гвиар». В 33 году осужден по статье 201 на два года, отбывал в Гелорской государственной тюрьме… Что? Два года по 201?.. Следователь: Ран Халми.

Ладно, хоть в чем-то повезло. Рана он знал. Нормальный парень, непонятно, как его в политическую занесло. Если дома…

Ран был дома.

– Хэл? Какими судьбами?

– Ты в 33-м вел дело Тгила, капитана «Гвиара»?

Ран помрачнел.

– Ну, я. А что?

– Что у него было?

– Пытался нелегально вывезти одного нелояльного субъекта.

– И за это два года? Не темнишь?

– Тебе-то что?

– Он тут у меня проходит… – Хэлан запнулся, – главным свидетелем.

– Можешь доверять. Если честно, состава преступления там не было. Он ничего не знал о склонностях того типа. Просто старый приятель, неудобно отказать. У вас бы он взысканием отделался.

– А у вас?

– Я и так сделал все, что мог, – сказал Ран устало.

Еще маялось у горизонта набухшее солнце, когда Хэлан усаживался в млантский монорельс. Он был один в отсеке: утренний состав всегда пустой, за это Хэлан его и выбрал. На глоссере добрался бы за час, только зачем? Хватит суетится, думать пора.

Состав набирал ход; в черные и красные полосы размазался мир за окном, изогнутые линии опор слились в прозрачную стену.

Начнем сначала? Тогда пляшем от Гварама. А еще точней, от того, что было в рейсе. Смотри: они задержались на десять дней, едва пришли на Гварам, за них взялись. В первый же день. Тогда и расклад понятен: предположим, он всех предупредил, что надо линять. Друг поверил, а трое других решили подумать. Ну, и додумались. Ладно, уходили вдвоем, а удрал только Валар. Почему?

– Потому, – сказал он себе с усмешкой. – Очень умным хочешь быть, а ответ наверняка глупый. Молодой, красивый, свой в доску. На Планете, может, и пустяк, а для Космоса хватит. А вот это важно: Тгил уже раз на таком погорел. Значит, мог прикинуть, как невидимкой долететь и в порту не попасться.

Пока только две зацепки: Тгил – мужик бывалый, и он дружит с Валаром. Наверняка, весь план был его. А раз так…

Да что ты себя уговариваешь? Ну, хлипкая версия. Ну, потеряю три дня. А на что они мне? В Столице и без меня все перетрясут… а Валара не достанут, нет. Пока что он ни в чем не сглупил… надо дать время.

Родителей Тгила давно не было в живых, начать пришлось с бывшей супруги. Много, конечно, не жди – пятнадцать лет врозь – может, хоть друзей выловлю?

Ирну Толон жила почти что в центре. Дом шикарный, но это как раз пузыри – шишки любят предместья.

Разузнал, когда ее нынешний муж уходит в контору, и явился пораньше, чтоб застать одну. Квартирка, конечно, роскошная, только больно уж расфуфыренная, и хозяйка ей под стать. Еще очень недурна, но все чересчур: слишком черные волосы, слишком красные губы и бриллианты к утреннему платью.